Электронная библиотека » Джефф Алюлис » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 14 августа 2017, 15:20


Автор книги: Джефф Алюлис


Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

6
Майк

Однажды летней ночью на ранчо Маунтен Медоу кто-то из лагеря украл дома у владельца немного Бакарди, и мы замешали его в наши газированные напитки. Это было впервые, когда я пил с людьми моего возраста. Это были супервеселые времена.

Я вернулся обратно к себе в домик, чтобы сходить в туалет, а в то время, когда я отсутствовал, всех остальных повязали. На следующий день их выгнали.

Это еще раз подтвердило, что мне всегда охуительно везло в жизни. Когда я был ребенком, у меня был настольный футбол с электродвигателем: маленькие пластмассовые игроки хаотично перемещались по доске в произвольном направлении. За кон можно было контролировать только одного игрока с помощью небольшого магнита под доской. У меня есть такое ощущение, что я и есть тот единственный игрок с магнитом. Я не верю в Бога, не верю в судьбу, но не могу избавиться от ощущения, что есть раса людей-кротов, живущих в ядре Земли, которые играют в электрический футбол мирового масштаба, используя огромный магнит, чтобы вести меня в безопасное место сквозь хаос.

Главным доказательством этого является сам факт того, что я выжил на панк-сцене Лос-Анджелеса в начале 80-х без госпитализации или каких-либо серьезных травм.

Южная Калифорния произвела на свет некоторые из лучших образцов музыки и самых известных легенд в истории панка. Она была и до сих пор является самой большой панк-сценой в мире. Но если сцена Лос-Анджелеса 80-х и была известна какой-то одной вещью, то прежде всего это было насилие. Забавно наблюдать, как некоторые из нас идеализируют ту эпоху. Я предполагаю, что это потому, что там было настолько весело и интересно… но только для тех из нас, кто сумел сохранить свои зубы.

Лос-Анджелес, как город, имел единственную в мире сцену, населенную реальными уличными бандами, состоявшими из панков. The Suicidals были из Венис Бич, они были порождением группы Suicidal Tendencies /Суицидальные Тенденции/. The Family возглавлял Джон Масиас из Circle One /Первый Круг/. FFF были из Долины, а L. A. Death Squad /Эскадрон смерти Лос-Анджелеса/ (L.A.D.S. – для краткости) были из Голливуда…

Там их было настолько много, что можно было бы написать целую книгу, только перечисляя их названия.

У банд между собой постоянное соперничество, поэтому через каждые пять или десять минут в любой момент панк-шоу люди били друг друга до кровавого месива. Зеваки получали так же крепко, как и бандиты: однажды барабанщик моей первой группы пил воду из фонтанчика на шоу групп Scream /Крик/ и Subhumans /Недочеловеки/, и кто-то шандарахнул его сзади по голове и полностью исковеркал ему рот. В другой раз мои друзья Эрик и Альберт были избиты клюшками для игры в гольф прямо перед спортивной ареной Olympic Auditorium. Однажды мы нашли скинхеда Эда (который позже стал солистом Royal Crown Revue /Королевское Ревю/) без сознания в переулке, позади клуба Cathay de Grande.

Рано или поздно любой мог оказаться в том месте, где происходила драка. Это просто была наша реальность. Много людей, вливающихся на сцену, не просто делали это для музыки или моды; некоторые из них также хотели отхуячить кого-нибудь без каких-либо последствий для себя. Это была сцена без каких-либо правил, развивавшаяся на DIY площадках в самых жутких частях города. Там не было никаких полицейских, и в тех редких случаях, когда присутствовали охранники, чаще всего они были друзьями бандитов. Кому было их останавливать?

Мои ссадины были относительно незначительными. На заднем дворе во время одной из вечеринок, организованной группой Neighborhood Watch /Соседский Дозор/, куча чуваков из Suicidals напрыгнули на меня и отрезали «крысиный хвостик» как у Дарби Крэша, который я обожал, но это было скорее дружественной дедовщиной, нежели бесконтрольной агрессией. У входа в Cathay de Grande парень, которого я знал как Боба Бонхеда, толкнул меня на землю и украл мой бумбокс, но это было в большей степени добычей-денег-на-героин, нежели злостным ограблением. А на шоу GBH /Тяжкие Телесные Повреждения/ в зале Perkins Palace, Майк Нокс из группы Rigor Mortis /Трупное Окоченение/ схватил меня и боднул головой, но это было в большей степени… не, на самом деле Майк Нокс это сделал только потому, что не любил меня.

В основном я становился частью возможных, но реально не случившихся событий. Однажды вечером мой друг Стив и я были на улице рядом с клубом, и Шон ЭмДи из FFF (кстати, только что вышедший из тюрьмы) подошел к Стиву и попросил у него глоток пива. Стив дал ему бутылку; а Шон использовал ее для того, чтобы вломить Стиву в челюсть. Три зуба Стива раскололись на фрагменты, а изо рта полилась кровь. Я сопровождал его в больницу, но он должен был вести машину сам: так как мы на ней приехали на шоу, а я не знал, как управлять машиной с механической коробкой передач.

Оказалось, что Майк Нокс увидел меня с другой стороны улицы и сказал Шону, чтоб он пошел и отхуячил меня, но Шон подумал, что он указывает на Стива. Спасибо людям-кротам, которые умеют пользоваться магнитом!

Одна из причин, по которой мне удавалось оставаться невредимым, заключалась в том, что у меня были друзья в разных бандах. В разное время меня приглашали присоединиться к Suicidals, L.A.D.S. и FFF, но я полагал, что лучше быть независимым. Однажды я шел с тремя друзьями из Suicidals, когда на них напали десять L.A.D.S. и начали потасовку. Я просто стоял и смотрел. Ни за какие коврижки я не собирался пришивать на свою спину постоянную мишень, если бы я выбрал чью-то сторону. К примеру, мой лучший друг с третьего класса Джордан Хиллер[5]5
  Я знал Джордана по Беверли-Хиллз, где мы вместе росли. Я как-то пришел к нему домой, и там был Джон Войт, который играл в пинг-понг во дворе. Мы сыграли, и он победил. Но была почти ничья.


[Закрыть]
согласился присоединиться к FFF и погиб год спустя.


Конечно, дружеские отношения, которые держали меня в безопасности, не всегда были простыми. Однажды ночью я забирал нескольких друзей, чтобы пойти на концерт Circle Jerks, и Майк Мьюир из Suicidal Tendencies сел ко мне в машину. Это было очень важным событием для шестнадцатилетнего панкера, поэтому потребовалось некоторое количество силы воли для того, чтобы не потерять головы и строить из себя крутого, когда мы ехали из Лос-Анджелеса до площадки под названием Flashdance в Анахайме. Я не знаю, о чем Майк заботился сильнее – о том, чтобы посмотреть шоу, или о том, чтобы после концерта начать продажу маек его группы из багажника моей машины.

По дороге домой Майк заставлял меня ускоряться во время всего пути, он орал мне: «Давай, жми до 90!» Обыкновенный штраф за превышение скорости меркнет по сравнению со всем тем, что он мог бы сделать со мной, если бы я его ослушался; поэтому я держал свой рот на замке и топил педаль в пол. Когда мы наконец вернулись в Лос-Анджелес, мы остановились, чтобы перекусить мексиканскими тако. После того как мы поели и шли обратно к машине, какой-то парень свернул к закусочной на мопеде Vespa. Не говоря ни слова, без какой-либо провокации со стороны парня или даже самого маленького изменения в своей походке, Майк отхлестал по щекам того парня так сильно, как только мог, и сбил его со скутера. Никто не промолвил и слова; мы просто про себя подумали: «Еб твою мать!», сели в машину и уехали.

Моя случайная дружба с Джоном Масиасом из Circle One и The Family была еще страшней. Джон среди представителей сцены был печально известен своим насилием, в конечном счете он был застрелен полицией в 1991 году. Джон не «вступал в драку» – Джон просто «пиздил людей». Я видел, как он сбросил кого-то с 15-футового уступа на строительной площадке вблизи Whisky A Go-Go, и никто из видевших это не был удивлен или шокирован.

Когда NOFX только начинали играть, мы выступали несколько раз с Circle One, и по какой-то причине Эрик Мэлвин и я приглянулись Джону. Так однажды ночью, когда Circle One и the Vandals играли вместе в стремной части Саут Централ в арендованном зале, Джон попросил нас потусоваться снаружи, пока играет его группа, чтобы убедиться, что в их машины никто не залезет. Это было смешным, потому что нам было по шестнадцать лет, а выглядели мы как двенадцатилетние; никоим образом мы не смогли бы напугать потенциальных преступников.

Эрик и я были снаружи одни. Как только началось шоу, в это время двое членов The Family вышли из зала с девушкой, перекинутой через плечо. Она явно была пьяной в дугу, но она схватила Эрика Мэлвина, посмотрела ему в глаза и сказала очень ясно: «Помоги мне».

Я, пожалуй, должен здесь упомянуть, что члены The Family часто красили себе лица, как военные: зеленой и черной краской, это было частью униформы их банды. Эти ребята были не только членами одной из самых жестоких банд в Лос-Анджелесе, но и выглядели как Арнольд Шварценеггер в фильме Predator.

Один из них показал пальцем на Эрика и сказал: «Ты ни хуя не видел». И они понесли девушку дальше, по темной лестнице, позади зала в подвал.

Я, конечно, хотел бы похвастаться, что мы помогли этой девушке, но мы знали, что последствия могли быть со смертельным исходом, попытаясь мы это сделать. Даже если бы кто-нибудь позвонил в полицию, мы знали, что менты вряд ли бы поспешили помочь каким-то панкам в Саут Централ. И даже если бы они действительно приехали, все бы знали, кто именно их вызвал, и в таком случае последовала бы расплата за стукачество.

Так что мы просто вернулись на концерт. Играли The Vandals, а их певец, Стиво, стоял на сцене без штанов, проходясь по своим гениталиям шипованным ремнем, как зубным флоссом. Все смеялись. Эрик и я просто стояли с бессмысленными взглядами на наших лицах, ощущая собственную никчемность.

Может, у меня и нет каких-либо видимых шрамов из-за тех деньков, но в меня с тех пор вселились демоны. Чувство вины и стыда за то, что мы не помогли той девушке, всегда будут мучить. Если бы можно было вернуться в прошлое, я не уверен, что мы смогли бы поступить по-другому, тем не менее меня это преследует и по сей день. Я уверен, что Эрика тоже.

Я не могу передать вам, как выглядело ее лицо, но я до сих пор вижу, как ее рука сжимает плечо Мэлвина. Это была панк-тусовка, и мы были ее частью.

7
Смэлли

Меня всегда тянуло на темную сторону. Были ли это панки «У Годзиллы» или байкеры в моем районе, или учебные сериалы Afterschool Specials, где Джонни курит марихуану, а затем в его глазах вращаются алмазы, и он думает, что он превратился в курицу, и спрыгивает со здания; все это всегда вызывало во мне любопытство, а не страх.

Мне было суждено стать пьяницей. Мой папа давал мне отхлебывать первый глоток любого пива, которое я приносил ему в детстве; выпивку я тайком проносил уже к десятилетнему возрасту. Наркотики интриговали гораздо больше.

Некоторые из друзей моего отца жили в трейлере, припаркованном на нашем заднем дворе, и я знал, что они курили там траву. Однажды, когда я знал, что их не было дома, я зашел в прицеп и обнаружил бонг. Я понятия не имел, как он работает, поэтому попытался приложить свой рот к мундштуку и втягивать воздух. Потом я затянулся через трубку чашечки и получил полный рот сожженного пепла. Как следует прокашлявшись и выковыряв мелкие кропалики из зубов, я решил углубить свои исследования.

Вскоре после этого мой друг Марк принес курительную трубку и показал, как ее нужно зажигать. Я превратился в тотального укурка в течение ночи. Меня даже не цепляло первые несколько раз; мне просто нравилась идея идентифицировать себя с курильщиками анаши. Здесь более важным было: «Эй! Посмотрите на меня! Я крутой контркультурщик и употребляю наркотики!», так что я курил всякий раз, когда мог, но укурком быть трудно, когда тебя на самом деле не прет.

У меня был постоянный приток марихуаны от моих тети и дяди, которые жили по соседству с нами. Они были байкерами и, как оказалось, торговцами наркотиками. У них был огромный напольный морозильник, заполненный сотнями однофунтовых пакетов с травой, так что я отсыпал немного из каждого мешка каждый раз, когда нянчил своих двоюродных кузенов; таким образом, я был обеспечен курительным материалом в течение многих лет. Но именно их ганджубас наконец-то хорошенько меня вставил после достаточно длительного кривляния. Однажды я шел по улице и курил с некоторыми из своих приятелей, как вдруг все начало двигаться как будто в стоп-кадре. Солнце как будто бы превратилось в огромный, медленно действующий стробоскоп, и каждая секунда существовала сама по себе, отсоединенная от секунды до и после нее. Ну, наконец-то! (Меня перло настолько, что я не мог говорить.)

Доучившись до старших классов средней школы, я курил каждый день до и после нее. В классе труда я сделал себе собственную трубку и курил, когда был в школе. Со временем я вырастил свой собственный куст марихуаны в маленьком пластиковом террариуме, в котором первоначально росла венерина мухоловка (это был случайный подарок моей бабушки-барахольщицы). На заднем дворе к моим услугам всегда был зарытый пенополистироловый кулер, забитый наркотиками и причиндалами для их употребления.

Трава переросла в таблетки амфетамина с крестовидной насечкой. Амфетамин перешел в транквилизатор метаквалон. Транки превратились в амилнитрат. Это было классическим экспериментированием в геометрической прогрессии, о которой я был малоэффективно предупрежден всеми этими слащавыми Afterschool Specials. И все это случилось, прежде чем мне стукнуло тринадцать лет.

По мере того как я перешел из средних классов в старшие, я также перешел с марихуаны и таблеток на кислоту. Когда мне было пятнадцать, мы с подругой Моникой сели на автобус и отправились в Голливуд за пластинками. Я не помню, где я нарыл кислоту, но я помню, как шел по Голливудскому бульвару и все вызывало во мне смех. Какой-то бездомный пристал к нам с милостыней, а я просто лопался от смеха. Бурное веселье не прекращалось несколько часов, пока мы не оказались в доме ее родителей. У меня стала развиваться паранойя, потому что я знал, что родаки дома, и боялся, что они вдруг просекут, что я упорот.

Когда я сидел на кухне, то услышал надвигающийся шум, и мои чувства пришли в полную боевую готовность. На кухню вбежали два семилетних близнеца-карлика. Это была не галлюцинация: братья Моники реально были фактически идентичными близнецами-карликами! Я пришел в ужас. «НИ ХУЯ… ААААА… ИСПУГАЛСЯ… БЛЯ, ЧЕ ЗА ХУЙНЯ?!»

Моника пыталась меня успокоить: «Возьми себя в руки!» Потом ее мама вошла на кухню. Я знал, что ее мама не любит меня, вероятно, она видела все то же шоу о панке у Donahue, что и моя мать, потому я сел на еще большую измену. Карликовые дети бегали, мама сердито смотрела на меня. Тут-то меня нехило замкнуло.

Мой мозг убедил меня в том, что я не должен идти домой привычной дорогой, потому что мои родители могли ехать мимо и спалить меня; поэтому я перепрыгнул через забор и забрался в бетонную дренажную траншею глубиной 12 футов, которая должна была в итоге привести меня домой. Траншея, однако, проходила мимо двора изолятора для несовершеннолетних преступников, и тридцать или сорок детей побежали к забору на краю двора. Они бросали камни, трясли забор, и кричали: «Пошел на хуй!», и это – с высоты в 12 футов над моей головой. Я скулил, как перепуганный щенок. Я побежал к дому подруги моей мамы Ди Ди[6]6
  Интересная пикантность: Ди Ди была иллюстратором оформления обложки альбома Give Me Convenience or Give Me Death группы Dead Kennedys, где изображено пламя. Кроме того, она как раз та, кто спала с Ли.


[Закрыть]
. Она была художником и хиппи; я знал, что она наш человек. Я появился у ее дверей, и слезы текли по моему лицу.

– Я на кислоте, бля, я не могу справиться с этим. Мне нужно сесть и расслабиться.

– Садись, дорогой, все хорошо, все будет круто. Ты в безопасном месте.

Она уболтала меня и отвлекла от всей этой мозгоебли: от перегрузок с гномами, мамой Моники и дренажной траншеей; Ди Ди также проконтролировала мой трип в течение последующих трех часов.

Это был такой чертовски пугающий опыт, можно было подумать, что я зарекусь юзать ЛСД навсегда. Но, как и все остальное, что было создано, чтобы оттолкнуть меня, это только привлекало меня ближе. Так же, как с тем первым панк-шоу, меня прокрутило, как в стиральной машине, отжало и выплюнуло. О, я выжил. И я хотел вернуться в тот момент снова.

Вместо того чтобы попытать счастья во внешнем мире, я просто приходил в дом Ди Ди и триповал с ее сыном Джошем, там я всегда был в безопасном месте. Она никогда не подгоняла нам стафф, но давала спокойно употреблять его под ее крышей. Я закидывался кислотой по крайней мере один раз в неделю, и за годы хорошие трипы начали превалировать над плохими.

Помню, как однажды смотрел на веснушку на своей руке, и она превратилась в муравья; в свою очередь, муравей дополз до кончика моего пальца и превратился в каплю воды, которая капнула наверх, вызвав рябь на потолке, который превратился в водоворот, из которого появилась лошадь, придрейфовавшая к моему лицу, и когда я был с ней нос к носу, от ее головы отслоилась кожа, оголив белоснежный череп.

Жизнь на темной стороне была охуительно крута.

8
Мэлвин

Чак Норрис обучал моего отца карате.

Нет, по правде говоря, партнер Норриса, Пэт Джонсон, преподавал моему папе корейское боевое искусство под названием тансудо, а Чак проводил несколько занятий, на которых присутствовал мой отец. Кстати, Пэт был парнем, который играл рефери в фильме The Karate Kid, так что это все-таки довольно круто.

Перед тем как стать кинозвездой, Чак открыл небольшую сеть студий карате в Южной Калифорнии, и мой папаша регулярно посещал занятия в Мид-Уилшире. Я хотел бы похвастать, что Чак (или даже Пэт) преподавали мне тоже, но тогда мне было всего девять или десять, когда мой отец начал брать меня с собой в студию, где отдельный инструктор преподавал детям.

Так как Чак был друганом Брюса Ли, ученики из всех студий Чака стали участниками выставки в честь премьеры одного из фильмов Брюса в кинотеатре «Китайский театр Граумана» на Голливудском бульваре! Они перекрыли уличное движение по такому случаю, и там был один из таких китайских драконов, который волнами вился по дороге, в то время как я и несколько десятков моих сокурсников хвастались навыками тансудо в центре всего этого действа. На самом деле мы не были как-то организованы или делали что-то из наших совместных тренировок в унисон или что-нибудь в этом роде; мы просто хаотически ударяли ногами, наносили пробивные удары и перекрывали доступ воздуха. Мы чувствовали себя крутыми, но, наверное, это выглядело бездарно и смешно.

Я могу только предположить, что именно мое тансудо-обучение придало мне уверенности в том, чтобы продолжать изучение панк-сцены в Лос-Анджелесе. Другого логического объяснения, почему ребенок с моей тощей подростковой фигурой мог чувствовать себя в безопасности в таком месте, как Olympic Auditorium, нет.

Olympic был массивной бетонной спортивной ареной с 55-футовыми потолками и вместимостью на более чем 7000 человек. Стадион был построен для Олимпийских игр в 1932 году в Лос-Анджелесе, и прежде чем это место стало центром нервной системы хардкор панк-сцены 80-х, там прошли десятки исторических матчей по боксу, и он был использован для съемок таких фильмов, как Rocky и Raging Bull.

Это было символично, потому что каждый раз, когда в Olympic проходило панк-шоу, кто-то получал нокаут. Еще до того, как ты входил вовнутрь, было возможно увидеть на парковке по крайней мере двух парней, с энтузиазмом уклоняющихся от ударов. Однажды ночью я наблюдал с балкона, как на нижнем этаже рой из членов Suicidals ополчился на какого-то парня. Видны были только кулаки, локти и руки, и никто даже не пытался остановить их. Это была кровавая расправа.

А в конце ночи полицейские вертолеты кружили над головой, и иногда приходилось уворачиваться от дубинок на пути к своему автомобилю. Это не было местом для нормальных, здравомыслящих людей. Я благодарен, что я избежал каких-либо серьезных ссор там внизу, потому что моего зеленого тансудо-пояса, вероятно, не хватило бы.

И, конечно, он мне не помог, когда я бежал от полицейских после печально известного бунта на концерте Dead Kennedys в зале Longshoremen’s Hall в Уилмингтоне. Когда Dead Kennedys закончили, полицейские уже ждали нас, выстроившись в две шеренги по обе стороны от выхода. Люди пытались спокойно уйти, но полицейские навалились на нас и били с плеча. Когда мы выбегали, меня треснули дубинкой по руке, в тот момент, когда всех прогоняли через строй. Рука оставалась опухшей в течение недели. Я прикрывал голову рукой, так что дубинка могла бы приземлиться и в гораздо более худшем для меня месте. На самом деле я в ужасе наблюдал, как других, менее везучих чуваков настигала именно такая участь.

Но все равно я возвращался туда снова и снова. Несмотря на то что сцена сильно страдала от кровожадных психопатов и варваров в погонах, она была насыщена довольно увлекательными персонажами. Люди иногда говорят, что ирокез является частью «униформы» в панк-роке, но на самом деле не бывает двух одинаковых ирокезов! Все переиначивали панк-рок-стиль на свой собственный манер.

Кстати, музыка тоже была довольно хороша. Это была Та Самая Трехаккордовая Простота Панка, которая дала мне уверенность снова взять гитару в руки. Мой друг Бенни показал мне, как играть аккорд из двух нот двумя пальцами. Я сделал авансовый платеж в $25 за модель Charvel Рэнди Роадса, принадлежавшую моему знакомому в школе, но, когда я не смог придумать, где взять остальную часть наличных денег, он забрал гитару и оставил аванс у себя. Позже я купил гитару Peavey за $ 170 с естественной отделкой под дерево и черной накладкой за деньги, которые я накопил, работая спасателем в бассейне JCC. Таким образом, Бенни и я создали свою первую группу.

Все же «группа» здесь может быть слишком громкое слово. У нас не было имени, мы не писали никаких песен, у нас не было барабанщика, басиста и солиста, а главное, мы никогда не выступали на публике. На самом деле мы просто вдвоем зависали дома у Бенни, показывая друг другу гитарные партии, которые мы подбирали, слушая записи Black Flag /Черный Флаг/ и Descendents /Потомки/. Но мы называли себя группой, и, вообще, кто ты такой, чтобы говорить, что мы ею не были?


Майк во времена Palse Alarm.


Проблема заключалась в том, что Бенни жил далеко, в Игл Рок, а я не имел водительских прав. Я хотел организовать реальную группу, с реальными песнями и реальными концертами. Мне надоели старшеклассники из Фейрфакс Хай, которые смеялись надо мной и моими друзьями и называли нас позерами. Я читал отчеты о концертах в журнале Maximum Rocknroll, где панки со всей страны писали о группах, клубах и трагедиях окрестностях. Я хотел отправиться в путь и исследовать такие экзотические места, как Техас, Флорида и Айдахо.

Мой друг Дилан был барабанщиком, так что он был первым, кого я рекрутировал. Дилан знал стрейт-эдж панк-парня по имени Стив из графства Орандж Каунти, который был должен начать петь в группе под названием Americaʼs Hardcore /Хардкор Америки/. Вместо нее мы убедили его петь у нас. Кроме того, Дилан знал еще одного музыканта, который мог бы заполнить последнее оставшееся место в нашем составе:

«Я позвоню парню, которого я знаю, его зовут Майк. Он играет на бас-гитаре».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации