Текст книги "NOFX: ванна с гепатитом и другие истории"

11
Мэлвин

Стив объяснил свое отсутствие на первой репетиции тем, что он не смог найти того, кого можно было попросить подвезти его на север из Орандж Каунти. Дилан ушел после первой репетиции, без объяснений; я и Майк могли бы легко забросить это дело, но он сказал, что позвонит парню по имени Эрик, который играет на барабанах в Caustic Cause.

Эрик манкировал в отношении присоединения к группе, но однажды ночью я столкнулся с ним в Olympic Auditorium и представился ему. Он ходил с парой палочек в руках, потому что соврал на входе, убедив людей на дверях, что он – барабанщик одной из групп. Мы перекинулись парой слов. Я сказал ему, что Стив из America’s Hardcore должен быть у нас на вокале, а это, как вы поняли, было двойным блефом: мало того, что Стив пропустил нашу первую и единственную репетицию, плюс ко всему, я не думаю, что он выступал с America’s Hardcore на тот момент. Мне показалось, это возбудило в Эрике достаточный интерес, чтобы, по крайней мере, показаться на одной из наших репетиций.

Стив тем временем продинамил вторую репетицию. Я не был уверен, что он когда-либо вообще был намерен присоединиться к нам, но в течение длительного времени, даже после того, как мы начали играть концерты, я продолжал фантазировать, что в конце концов этот парень объявится и будет у нас петь. Я не думаю, что Эрик был в таких же мечтах о Стиве, как и я, и он, конечно, должен был заметить, что мы (в особенности – я) были абсолютно неграмотны в том, как обращаться с нашими инструментами, но думаю, что он просто любил тусоваться с нами.

Я знал, что мы еще пока должным образом не подросли и такие «хиты», как песня «Муравьиная Атака», никогда не сделают нас популярными. Но я знал, что мы когда-нибудь станем лучше. Я не знал, что на это потребуется восемь лет, но я был уверен, что мы должны были сочинить первую ужасную песню, чтобы наш следующий записанный трек был немного лучше. Я был готов как следует поработать над тем, чтобы поскорее загрузить нашу группу в автобус и мы могли начать наше общее приключение. Такие вещи, как сочинение качественной музыки и хорошая игра на гитаре, были, в лучшем случае, вторичными вопросами. Именно поэтому я так спешил вывести нас на сцену в ту первую ночь в Cathay de Grande, несмотря на то что Стив так и не пришел ни на одну из наших репетиций, а Майк был все время бухим в жопу и едва ли у нас была хотя бы одна приличная песня.

12
Майк

Если и есть один клуб в Лос-Анджелесе, который бы считался самым знаковым в истории NOFX, это, вероятно, будет Cathay de Grande. Он был расположен на углу Аргайл и Сельма. В нем проходило три-четыре панк-шоу каждую неделю (по вечерам во вторник вход стоил всего лишь доллар). Он продержался в течение четырех или пяти лет, а неназванный источник в Википедии назвал его «самым опасным клубом в Америке».

Вот там я и встретил Эрика Сандина.

Как-то вечером я катался на скейтборде рядом с Cathay, и Эрик сделал мне комплимент по поводу моей доски с Black Flag. Действительно, крутая доска, но на самом деле Сандин исходил слюнями над ней по какой-то иной причине.

Разговор зашел о скейтбордах и музыке, и он упомянул, что играет на барабанах в Caustic Cause. На тот момент Джастин покинул False Alarm, так что Флойд и я были в поисках замены. Я пригласил Эрика присоединиться к нашей группе, но его мама не хотела его везти в Беверли-Хиллз на репетицию.

Через некоторое время я получил звонок от парня по имени Стив, который должен был стать новым вокалистом известной в Долине группы под названием America’s Hardcore. Мой номер передал ему Эрик. По телефону он спросил насчет моей игры на басу и не хочу ли я поджемить с ним и его корешами. Я пришел на репетицию, где встретил барабанщика Дилана и гитариста Эрика Мэлвина.

Мэлвин и я показали по две песни каждый, и мы их конкретно забацали, но без вокала. Мы бы написали и какие-нибудь вокальные партии, если бы у нас была звукоусиливающая система для Стива, чтобы он мог орать в нее. Но даже и такое начало было довольно хорошим стартом. Однако Стив свалил после первой репы. Через несколько недель мы сыграли наши инструменталы на домашней вечеринке, и Дилан ушел вскоре после этого.

Несмотря на это, мы с Мэлвином нехило зацепились; я в очередной раз поинтересовался у Эрика Сандина, присоединится ли он к нам в роли ударника. Мы согласились репетировать у него на районе, чтобы закрепить сделку: у его отца была слесарная мастерская возле их дома, где можно было жутко шуметь. За день или два мы придумали четыре песни и назвались NOFX.

Я всегда ненавидел это название! Это был плагиат названия «Negative FX», группы из Бостона, которая к тому времени распалась. Эрику и Мэлвину нравилось это название, и они стояли на своем. Я негодовал: «Это звучит так же, как Negative FX». Они отмахнулись: «Нет, это по-другому». Честно говоря, у меня действительно не было каких-либо лучших идей по этому поводу. Я хотел обозвать нас the Banned /Запрещенные/, но, как водится, их было на одного больше! Я подумал: «Какая, к черту, разница… с этим же не придется жить всю жизнь». В течение недели после этого дурацкого решения, рядом с клубом Cathay de Grande, я вливал себе в горло при помощи воронки 40 унций дешевого крепкого пива на шоу группы Justice League /Лига Справедливости/. Эрик Сандин знал этих ребят, поэтому после того, как они отыграли, он спросил, может ли его новая группа запрыгнуть на сцену и сыграть несколько песен на их оборудовании.

По-моему, что это был Эли Визель, который сказал: «Противоположность любви не ненависть, а безразличие». Мы были настолько плохи, что даже не заработали возгласов неодобрения толпы. Никто не слэмил из жалости к нам. Никто не хлопал из вежливости. На нас просто недолго посмотрели, а затем разошлись.

Это было первое, мать его, шоу NOFX.

Я не помню, как нас снова забукировали в клуб Cathay, но мы отыграли там еще четыре или пять шоу (в том числе на прощальном вечере, когда местечко окончательно закрылось) и разогревали такие группы, как Adrenaline O. D. /Передозировка Адреналином/, the F.U’s /П.н. Х./, Iron Сross /Железный Крест/, Sin 34 /Грех 34/ и Reagan Youth /Рейган-югенд/[8]8
  Как-то Reagan Youth оставались в квартире моей мамы, когда она уезжала на выходные. Я отвел их на Capitol Records, чтобы отмастерить их первую запись, потом я отвез их в Olympic, где они разогревали Dead Kennedys. Перед толпой в 3500 панков они открыли свой сет восьмиминутным кавером «War Pigs» Black Sabbath. Толпа остолбенела, а я был поставлен в тупик. Это было, возможно, самое большое шоу, которое они когда-либо играли, и они открыли его кавером на песню Black Sabbath, потому что пошли все на хуй! Они имели двадцать пять минут на выступление и использовали восемь минут из него, чтобы сыграть именно эту песню. Это был один из моих самых важных уроков о панке: вы не можете просто выйти на сцену и делать то, что толпа хочет. Сначала вы должны сбить их с толку, немного всех кинуть через колено. До сих пор это было ключевой частью моей философии с NOFX. И именно поэтому многие люди любят нас и многие ненавидят, даже если они были на одном и том же концерте.


[Закрыть]. Все наши выступления были встречены с той же оглушительной апатией. Мы никогда не играли для более чем десяти человек, и мы никогда не зарабатывали больше чем пять долларов. За исключением одного вечера, когда клуб подписал слишком много групп и мы срубили тринадцать долларов за согласие не играть.

На опыте своего собственного лейбла, встречаясь с таким огромным количеством групп на протяжении многих лет, я выяснил для себя, что все думают, что их группа охуительна, невзирая на веские доказательства обратного. Мы ничем от них не отличались. Это не важно, что нас не хотели заполучить в каком-то другом месте, помимо Cathay, или что мы не получали ни одного комплимента, или что нам платили больше за то, чтобы мы спокойно ушли с площадки, чем за наше выступление. Я слушал нашу демку сто раз. Мы были просто пиздаты!

13
Смэлли

Однажды в парке рядом с моим домом я встретил великолепную калифорнийскую девушку по имени Сандра с прекрасными, как у актрисы Фэрры Фосетт, волосами. Я набрался смелости, чтобы попросить ее прокатиться со мной на велосипедах, и это было потрясающе – она согласилась! И вот мы вместе крутим педали под солнцем, сияющим на наших лицах, если бы это был фильм, там был бы такой жизнеутверждающий саундтрек с фолк-музыкой 70-х и плавной сменой кадров.

А потом мне приспичило посрать.

До моего дома было несколько миль, но бульканье в моих кишках посылало очень четкий сигнал: «Это происходит прямо сейчас, нравится ли тебе это или нет». По милости, велосипедная дорожка проходила мимо маленького сортира, поэтому я извинился и надеялся, что смогу без проблем справиться с этой задачей.

Я резко спустил штаны, сел и расслабился. Но чего я не знал, так это то, что нижняя часть моей, на несколько размеров больше, трикотажной сетчатой футболки закрывала зону свободного сброса. Я выпустил пару кварт пудинга из моей жопы, но, по крайней мере, целая пинта или около того удержалась в подоле.

После того как я закончил, я подумал, что подарю Сандре небольшой эротический подарок и выйду из сортира без футболки. В связи с этим я ухватил воротник футболки и начал ее стягивать. Когда я ее тянул, я почувствовал, что что-то тяжелое волочится вдоль моей спины. Потом по моей шее, через мои волосы. И в довершение – вниз по лбу и переносице.

Я понял, что произошло, когда увидел жирную коричневую полосу на подоле футболки. Говно текло от моей задницы к моему носу, как полоса на спине скунса. В туалете не было ни раковины, ни зеркала. Все! Игра закончена… Чувство унижения было настолько мощным, что было похоже на некий внетелесный опыт. Я вышел, сел на велик и без единого слова поехал домой. Никогда больше я не видел красавицу Сандру.

Но даже это было не так унизительно, как первый концерт NOFX.

* * *

У нас не было запланированного шоу; мы просто тусовались в Cathay de Grande, как всегда. Мэлвин был приятелем кого-то из выступавших парней, и его вдруг нахлобучило спросить, можно ли его свежевылупившейся пару недель назад команде, чей вокалист провел весь вечер на парковке, вливая себе в горло пиво через воронку, подняться на сцену и сыграть несколько песен на их аппарате.

Я не знаю, надлежащим ли я образом подчеркнул, насколько плохо Майк и Мэлвин играли на своих инструментах в то время, но это был натуральный кошмар! Пограничное состояние не улучшало способностей Майка, а Мэлвин пытался замаскировать свою застенчивость, обезьянничая со своим усилителем, все время стоя задницей к аудитории, что не добавляло зрелищности его исполнению. Я не люблю оправдывать себя, но мне вручили такие две барабанные палочки, которые были настолько убиты, что к концу нашей первой песни я заработал себе адовые мозоли. Даже если бы мы притащились туда с лучшими песнями в мире, все равно звучали бы как куча дерьма.

Да, мы не написали охуенных песен. Где-то в середине второго трека я понял, насколько NOFX ужасная банда. Толпа просто безучастно смотрела сквозь нас, в то время как мы позорились шестью песнями, сыгранными подряд.

Майк был лишь на пару градусов меньше бухим на паре последующих, настолько же плохих шоу, которые мы сыграли, поэтому Мэлвин и я размышляли о том, чтобы выгнать его. Эта идея, возможно, возникла у Челси, подруги Мэлвина, которая хотела заменить Майка. Я не могу себе представить, как бы сложилась моя жизнь и чем бы она закончилась, если бы мы все-таки решились на это.

Несмотря на то что наши выступления конкретно отсасывали, я был впечатлен песнетворчеством Майка. Помню, как я трындел по телефону с телкой, пытаясь ее охмурить, и хвастался своей бандой. Я думал, что произведу на нее впечатление, прочитав наши совершенно глубокие слова к песне «No Problems»:

 
Сижу один,
Нет рядом друзей.
У тебя шприц в одной руке,
А в другой – одно пиво.
 

Но это произвело прямо противоположный эффект тому, чего я хотел добиться. Вероятно, был шанс переспать с ней, но до тех пор, пока я не прочитал ей тексты наших песен и не упустил его.

В течение первых нескольких месяцев мы играли в такой же обойме одинаково плохих банд в крошечных барах и на небольших вечеринках. Каждый раз, когда мы заканчивали наш сет, я чувствовал себя неловко. Однажды мы играли в каком-то репетиционном помещении, и после шоу какой-то, на вид – хеви-металист, двадцатилетнего возраста, подошел ко мне и сказал: «Ты – хороший барабанщик. Ты – единственное, что есть хорошего в этой группе. Все остальные – просто говно!»

Музыкальный инстинкт должен был оттолкнуть меня от NOFX, но по непонятным причинам я оставался в команде. И мы продолжали весело прожигать время. Это была та музыка, которую я любил, и со мной были парни моего возраста! Я объявил Caustic Cause, что я ухожу играть в мою новую банду.

Они сильно не переживали. Панк-группы в то время не строили карьер, так что, теряя ударника, они не воспринимали это как трагедию; я сам, начиная работать с бездарной группой с нулевой репутацией, не воспринимал это как необдуманный финансовый шаг.

Я Просто Хотел Играть Громкую, Быструю Музыку С Моими Корешами. И время от времени кататься на доске.

Запись в студии Mystic Studios.

14
Майк

Мы убедили Дона Боллеса, барабанщика из Germs, стать продюсером нашего демо. Под этим я подразумеваю, что мы как-то вечером встретились с ним в Cathay и предложили подкинуть ему бабок на бензин, чтобы он на следующий день провел в студии несколько часов, пока мы будем живьем прописывать девять обреченных на успех песен.

Я писал большинство текстов, потому что другим было в падлу это делать. Один из наших треков был типа заглавным и назывался он просто «NOFX»:

 
Играем для панков, не за налик.
Наша музыка быстра, но это не мусор,
Тексты о том, что мы думаем.
На сцене в такой же одежде, как и на улице,
Мы NOFX!
 

Может быть, это не самая утонченная и высокоинтеллектуальная лирика, которую я когда-либо сочинял, но эти слова все еще определяют нас очень хорошо. За исключением, может быть, первой строчки, которую я бы изменил на «Играем для панков И за налик». Нужно признать, что прошло много лет с тех пор, как нам платили тринадцать баксов, чтобы мы не играли.

Помимо Cathay в Лос-Анджелесе, мы могли вписаться только на домашние вечеринки, которые, как правило, известны тем, что имеют, скажем так, очень гибкие стандарты по оформлению гастрольных контрактов. Мы сыграли с какой-то метал-группой в средней школе; на пати в Беверли-Хиллз (на которой присутствовали актер Поли Шор и дочь Боба Дилана), и мы сыграли для двадцати человек на площадке въезда в гараж в Ла-Кресента, в то время как один из друзей Эрика Сандина избил одного из моих друзей. Но как только у нас появилась демокассета, я смог отправлять ее разным людям и договариваться о выступлениях в других городах, так что весной 1985 года без каких-либо выпущенных пластинок мы выехали в наш первый тур с четырьмя датами.

Первая остановка: Рино, штат Невада. Можно смело сказать, что это было лучшее шоу, которое мы когда-либо сыграли до этого момента, и лучшее из тех шоу, которые мы потом играли в течение последующих трех или четырех лет. В зависимости от пробок путь от Лос-Анджелеса до Рино занимает около восьми часов. Но это заняло у нас почти двенадцать, потому что мы должны были преодолеть снежные бури, когда переваливали через горы Сьерра-Невады. Мы были в многоместном универсале родителей Мэлвина, с задней дверью и большим багажным отсеком, который не имел заднего стекла, поэтому нам пришлось обернуться одеялами, чтобы согреться в то время, как снег кружился внутри тачки.

Храбрый отпор холоду окупился с лихвой – мы по-настоящему понравились толпе! Мы разогревали местных легенд 7 Seconds /7 секунд/ и сыграли для трехсот панков, которые все время слэмили. Это было в первый раз, когда мы получили какую-то реакцию со стороны толпы, не говоря уже о том, что она была положительной. Мы продали маек на $150, а мне даже удалось трахнуться.

Мы остановились у парня-гея по имени Крис из группы Positive Force /Позитивная Сила/, чьим единственным правилом было не приводить никаких девушек к нему в дом. Я все равно привел девочку, и она ушла утром, прежде чем Крис проснулся, так что я думал, что это сошло мне с рук, но потом хозяин нашел ее трусики и взбеленился на нас. Это был отнюдь не последний раз, когда NOFX выгоняли из чьего-то дома.

Оттуда мы направились в город Бойсе, штат Айдахо; затем – в Ашленд, штат Орегон, и сыграли несколько небольших шоу на вечеринках; а затем – в Портленд, Орегон, на выступление в клуб Satyricon. На нашем выступлении было около двадцати пяти человек, и всем, как показалось, мы понравились. Только Том из группы Poison Idea /Ядовитая Идея/ навалил дегтя в эту бочку меда: мол, наша версия «We are 138» был худшим кавером на Misfits, который он когда-либо слышал. Женская группа под названием 69 Ways /69 способов/ тоже неплохо выступили, и в итоге я переспал с одной из них, поэтому, приехав домой, я подумал: «Ни хуя себе! Четырехдневный тур – и два качественных траха! Это обязательно нужно повторить!»

Это было самое лучшее время, которое можно было придумать. Вечеринки, ночевки на полу, музыкальный отрыв, зависание с друзьями, ебля… Что было еще нужно троим панк-подросткам? Тем летом мы сразу же организовали еще один тур.

А после него Эрик ушел.

15
Смэлли

У Майка была теория, что Дон Боллес хочет выебать меня, и именно поэтому он согласился быть продюсером нашего демо. Все, что я помню, – это то, что он попросил пятнадцать баксов, чтобы заправить бензином свою машину. Я до сих пор не знаю, был ли он в помещении, когда мы записывались. Тем не менее надпись «спродюсировано Доном Боллесом из Germs» была хорошим способом, чтобы обмануть людей и заставить их прослушать нашу говняную демку.

Я разместил объявление на последних страницах журнала Flipside с моим адресом, в котором говорилось, что «если вы пришлете нам чистую кассету и конверт с маркой, мы запишем наше демо на кассету и бесплатно отправим ее вам обратно». Мне прислали около сотни пустых кассет по почте, у меня накопился их целый пакет, но я, ленивая какашка, не думаю, что я вернул и половину из них.

Вы, вероятно, слышали о таких группах, как Black Flag, которые репетировали часами и подвергали интенсивным бомбардировкам Лос-Анджелес, уклеивая город своими флаерсами, неустанно гастролируя в погоне за тем, чтобы утвердиться на рынке. Мы не были Black Flagʼом. Мы даже не парились, чтобы настроиться перед сессией звукозаписи. И мы, конечно же, не вызывали такой бурной реакции у аудитории, как Black Flag. Разослав пятьдесят «демок», я так и не получил ни слова в ответ. Чуваки, вероятно, стерли наши потуги, дабы записать на кассету что-нибудь получше.

Но, видимо, этой «демки» было достаточно, чтобы весной 1985-го застолбить для нас несколько концертов в разных местах. Мы загрузили нашу аппаратуру, себя и подругу Мэлвина Челси в универсал мэлвиновских родителей, у которого была сломана рама, так что из-за этого всегда ощущалось, что автомобиль дрейфует из стороны в сторону. Нам, однако, было все равно. Мы остановились в горах и кидали снежки друг в друга, крутили на репите кассету Subhumans на протяжении всего пути до Рино. Мы разогревали местных героев 7 Seconds, и это было не только самым большим шоу, которое мы когда-либо играли, но и самым качественным. Люди слэмили и устраивали стейдж-дайвинг – прыгали со сцены в толпу. Майк и Мэлвин подпитывались бешеной человеческой энергией, а в первом ряду была девушка, которая придумывала собственные слова к нашим песням, делая вид, что она подпевает. В отличие от всех других гигов до этого момента, мне не было стыдно, когда я покинул сцену.

Мы остались в ту ночь у прыщавого рыжеволосого гея, который ненавидел девушек и сказал, что его единственное правило – без баб в доме. Майк, конечно, нарушил это правило. Я собирался заснуть на диване, когда услышал недвусмысленный ритмичный хлюпающий звук и посмотрел вниз. Там я увидел Майка, который ебал свою новую подругу прямо рядом со мной на полу. Некоторое время я наблюдал, как они наяривают друг друга, и подумал: «Братан! Ну ты – молодец!»

В этой поездке ближе всего я подошел к траху до нашего шоу в Портленде, в штате Орегон, когда парень, который пел в разогревающей группе, стал угрожать, что изнасилует меня.

Мы организовали шоу, в теперь уже, легендарном клубе Satyricon вместе с местной бандой the Oily Bloodmen /Маслянистые Кровавые Человеки/. Вокалист Рич* предложил нам остановиться у него на ночь. Когда мы въехали в город и постучали в его дверь, до этого мы никогда не виделись. Он был стремным толстяком с вьющимися рыжими волосами и глазами, которые смотрели в разные стороны. Его дом был замызганным, и здесь пахло смертью. Все это было как в фильме Silence of the Lambs /Молчание ягнят/. Сразу же я посмотрел на Майка, Мэла и Челси, и мы все безмолвно поняли, что мы там спать не будем. Но прежде чем мы смогли придумать оправдание, мы оказались на прогулке по городу с Ричем. Вдруг, как черт из табакерки, он повернулся ко мне и сказал: «Сынок, тебе когда-нибудь засовывали кулак в жопу?»

Никто из нас не знал, что сказать. По-моему, я кротко ответил: «Чувак, но…» Но он продолжал доебываться: «О, я буду тебя жестко ебать. Там гей-бар за углом – мы свяжем тебя и засунем бейсбольную биту в сраку». Я был чертовски напуган.

Я оттащил Майка в сторону, как только мы оказались наедине, и сказал: «Я не останусь с ним. Мы должны уйти!» Это было похоже на то, как будто Чарльз Мэнсон поселился в моей голове, разрывая на части мой мозг. Все время Рич был то слишком дружелюбным, то начинал пялиться на меня с видом, типа «Я убью тебя!», когда никто на нас не смотрел.

Примерно через полчаса после этого Рич сказал: «Не, малыш, я просто мозг тебе ебу, дружище. Я не собираюсь ебать твою жопу!» Я с облегчением улыбнулся. Конечно! Я же должен был понимать, что он просто шутит. И тогда он сказал: «Нет, но я прибью тебя на хуй».

В тот вечер перед нами играли the Oily Bloodmen, и мерзкий типаж Рича оказался большим преимуществом на сцене, потому что они были действительно клевыми. У них была местная группа поддержки в составе около сорока человек, которые подбадривали их криками. Мы вышли играть вслед за ними, и снова была гробовая тишина. Мне опять было стыдно.

Ребята из Poison Idea позволили нам остаться с ними в ту ночь, поэтому после шоу мы развлекались у них в доме. Мэлвин, Челси и я закинулись кислотой и сидели во дворе, наблюдая за тем, как звезды и облака перемещаются, затем вихрем закручиваются в порывах ветра и танцуют в небе. На другой стороне улицы стоял прислоненный к дому велосипед, и в его тени я видел женщину, которая крутила педали, но не трогалась с места.

Затем мы вернулись внутрь, уселись вокруг телевизора и стали смотреть «В мире животных» с участием шимпанзе. Мэлвин сидел в стороне со скрещенными ногами и слегка приоткрытым ртом. Я посмотрел на него, а затем обратно в телевизор… а потом опять на него… и снова – в телевизор… и затем кислота открыла мне глаза: Мэлвин был просто ебучей обезьяной!

Я ненавижу издеваться над одним из моих лучших друзей, которых я когда-либо имел, но серьезно: чувак выглядит как обезьяна. Если вы посмотрите на его черты лица и структуры кости, а затем посмотрите на шимпанзе (особенно в те дни, когда у Мэлвина была бритая голова, и в особенности когда вас нешуточно прет ЛСД), вы увидите поразительное сходство. «О Боже! Мэлвин – ебучая обезьяна! Он – недостающее звено». Я не произносил ничего из этого вслух; я просто склеивал по кусочкам тайны Вселенной внутри моей головы. Но спустя некоторое время я назвал его «обезьяньей мордой», а Майк, бля, чуть не умер от смеха.

По мере того как всходило солнце, мой мозг делал заключение: «Мы все просто существа на этой планете… мы произошли от обезьян… посмотри на Мэлвина, он – один из них!», а эта безумно страстная девушка по имени Пола свернулась со мной на диване калачиком. Она протянула руку, схватила меня за промежность и сказала: «Хочешь, пойдем отсюда?»

Я сел к ней в машину и поехал к ней домой, но, когда пришло время, чтобы нажать на курок, я не мог этого сделать. Ей было двадцать пять лет, а мне было восемнадцать, и это – две большие разницы. У меня был секс только с несколькими девушками, и я был смущен. Кислота распустила мои нюни, и я прохныкал: «У меня есть девушка». Я жалею об этом до сих пор. Если бы я должен был сделать антинаркотическую рекламу, я бы не стал утруждать себя разговорами о потенциальной тюрьме, бедности или наркомании. Я бы просто показал фотку Полы и рассказал, как наркотики отсекли мне хуй в ту ночь.

Как я уже сказал, мой опыт с Ричи был ближе всего к сексу. На самом деле позже мы стали друзьями. Славный малый, да.