Текст книги "Одиннадцатая заповедь"

Карьера Декстер в Управлении началась в оперативном отделе. К тому времени, как ее назначили заместителем директора, она нажила больше врагов, нежели друзей. Однако шли годы, и враги куда-то исчезали – были уволены или досрочно выходили в отставку. Ей только-только исполнилось сорок, когда она стала директором ЦРУ. «Вашингтон пост» писала тогда, что Декстер пробила брешь в непробиваемой стене, но это не мешало букмекерам делать ставки на то, сколько дней она просидит в своем кресле. Теперь уже ставили на то, сможет ли она заправлять в ЦРУ дольше, чем Эдгар Гувер – в ФБР.

Энди Ллойд неоднократно предупреждал Лоренса, что, если тому когда-либо вздумается убрать Декстер, для этого потребуется компромат самой убойной силы. Президент был согласен с мнением главы своей администрации. Но сейчас интуиция подсказывала ему, что, если ЦРУ замешано в убийстве Рикардо Гусмана и даже не потрудилось поставить его в известность об этом, он в течение нескольких дней сможет избавиться от Декстер.

Он вернулся к своему креслу и нажал укрытую под столешницей кнопку. Теперь Энди сможет услышать их разговор прямо сейчас или потом прослушать пленку. Лоренс понимал, что Декстер об этом догадывается. Он подозревал, что ставшая притчей во языцех дамская сумочка, всегда висевшая у нее на плече, уже записывает все, о чем говорится в Овальном кабинете. Тем не менее ему нужно было зафиксировать и свою версию событий.

– Поскольку вы, судя по всему, очень хорошо информированы, – сказал президент, усаживаясь, – быть может, и меня вы более подробно проинформируете о том, что же все-таки произошло в Боготе.

Хелен Декстер, не прореагировав на его сарказм, открыла папку с надписью «Ознакомить президента лично».

– Из нескольких достоверных источников получено подтверждение того, что убийство совершено стрелком-одиночкой, – прочитала она.

– Назовите хотя бы один из ваших источников, – перебил ее президент.

– Наш атташе по культуре в Боготе, – ответила директор.

Лоренс недовольно поднял бровь. Половина культурных атташе в американских посольствах по всему миру работают на ЦРУ. Они гонят информацию напрямую в Лэнгли к Хелен Декстер без ведома своих послов, не говоря уже о госдепартаменте. Большинство из них не отличит Баха от Фейербаха, а рококо – от рок-н-ролла.

Президент вздохнул:

– Ну, а он что думает? Кто нанял киллера?

Декстер достала из папки фотографию и протянула ее президенту. На ней был хорошо одетый, по виду преуспевающий мужчина среднего возраста.

– Карлос Велес, – сказала Декстер. – Он возглавляет второй по могуществу колумбийский наркосиндикат. Гусман контролировал самый могущественный.

– Велесу предъявлено обвинение?

– К сожалению, он был убит при невыясненных обстоятельствах буквально через несколько часов после того, как полиция получила ордер на его арест.

– Как кстати. А у исполнителя есть имя? Или же он тоже скончался через несколько мгновений после выдачи постановления о его…

– Нет, сэр, он жив и здоров, – сказала Декстер. – Его зовут Дирк ван Ренсберг. Южноафриканец. После убийства залег на дно.

– Что-нибудь известно о передвижениях Ренсберга после убийства?

– Сообщают, что он вылетел в Лиму под именем Алистера Дугласа, затем пересел на рейс в Буэнос-Айрес, воспользовавшись тем же паспортом. Дальше следы теряются.

– И я сомневаюсь, что вы когда-нибудь его найдете.

– Господин президент, не стоит быть таким пессимистом и так недооценивать ЦРУ.

– Ладно, – сказал Лоренс. – В данном конкретном случае я не намерен спускать дело на тормозах. Когда мы встретимся в следующий раз, вам, возможно, придется изучить мой собственный доклад.

– Буду ждать с нетерпением, – сказала Декстер, поднимаясь со своего места.

Она положила папку на стол президенту и молча вышла из кабинета.

Через минуту в кабинете появился Энди Ллойд.

– Я не верю ни одному ее слову, – сказал президент руководителю своего аппарата. – Остается надеяться только на то, что мы нагнали на нее страху и больше она не посмеет творить ничего подобного, пока я сижу в Белом доме.

– Я бы не стал за это ручаться, господин президент.

– Но я ведь не могу нанять киллера, чтобы от нее избавиться? Так что мне, по вашему мнению, следует предпринять?

– Я полагаю, что у вас, господин президент, есть два пути. Либо вы ее увольняете и при этом сталкиваетесь с неизбежным сенатским расследованием, либо смиряетесь с поражением, соглашаетесь с ее версией событий и ждете следующего раза, когда ее можно будет прижать посильнее.

– По-моему, существует и третий вариант, – тихо произнес президент.

Ллойд внимательно его слушал. Вскоре ему стало ясно, что президент уже давно думает над тем, как бы убрать Хелен Декстер с поста директора ЦРУ.

Коннор Фицджеральд приводил в порядок свои мысли, когда транспортер начал выплевывать на свет божий багаж пассажиров кейптаунского рейса. Наконец появился и его чемодан. Коннор поднял его и направился к таможне.

В зале прилетов он сразу заметил в толпе встречающих жену и дочь. Он ускорил шаг и улыбнулся двум обожаемым им женщинам.

– Ну, как ты здесь, любимая? – обнял он жену.

– Я всегда заново рождаюсь, когда ты благополучно возвращаешься с задания, – прошептала она.

Он попытался сделать вид, что не расслышал слово «благополучно», отстранил жену и повернулся к дочери. Она была чуть выше матери, с такими же длинными рыжими волосами и сияющими зелеными глазами. Единственное дитя смачно поцеловало Коннора в щеку, и он сразу почувствовал себя помолодевшим на десять лет.

– Ну как Южная Африка? – поинтересовалась Мэгги.

– После смерти Манделы жить там стало еще опаснее, – ответил Коннор.

Как же часто Коннору хотелось сказать Мэгги всю правду! Он всегда пытался убедить себя в том, что ей самой лучше ничего не знать. Однако, когда она случайно роняла слова типа «задание» и «благополучно», он понимал, что Мэгги и так знает слишком много. Но вскоре ложь прекратится. Богота была его последним заданием. Он собирался переговорить кое с кем по поводу повышения, и в случае успеха стало бы значительно меньше командировок.

Из здания аэропорта они вышли в теплое австралийское лето и направились к автомобильной стоянке.

2

Энди Ллойд остановил такси.

– Кафе «АВ», на Нью-Йорк-авеню, – сказал он шоферу.

Машина свернула налево, на Пенсильвания-авеню, а затем направилась на север по Шестой улице. Ллойд пытался привести хоть в какой-нибудь порядок роившиеся у него в голове мысли. Он был благодарен таксисту за то, что тот молчал и не высказывался по поводу правительства вообще и по поводу президента в частности.

Свернув налево, на Нью-Йорк-авеню, такси скоро остановилось. Ллойд протянул водителю десятку и, не дожидаясь сдачи, вылез из машины.

Он очутился под красно-бело-зеленым – цветов итальянского флага – навесом и толкнул дверь. Ллойд испытал некоторое облегчение от того, что в заведении было пусто. Лишь в дальнем углу за столиком сидел мужчина и вертел в руках полупустой стакан томатного сока. На нем был дорогой модный костюм. Несмотря на атлетическое телосложение, мужчина выглядел старше своего возраста, о котором Ллойд узнал из его личного дела, – его старила преждевременная лысина. Их взгляды встретились. Мужчина кивнул. Ллойд подошел к столику и присел.

– Меня зовут Энди… – начал было он.

– Меня интересует не то, кто вы такой, а почему со мной вдруг захотел встретиться глава президентской администрации, – перебил его Крис Джексон.

– А в какой области вы специализируетесь? – поинтересовался Стюарт Маккензи.

Мэгги бросила взгляд на мужа, зная, что ему не понравится такая назойливость.

Коннор понял: Тара, должно быть, не предупредила своего нового приятеля о том, что вопросов об отцовской работе задавать не следует.

Вплоть до этого момента Коннор получал истинное удовольствие от обеда. Рыбу, судя по всему, выловили всего за несколько часов до того, как они заняли угловой столик в этом маленьком пляжном кафе в Кронулле. Фрукты не подозревали о существовании консервантов и консервных банок. И пиво, которого ни за какие деньги не достать в Вашингтоне. Он глотнул кофе, откинулся на спинку стула и стал наблюдать за серфингистами, катавшимися в какой-нибудь сотне метров от них. Он жалел, что не открыл для себя этот вид спорта лет двадцать назад.

Хотя Коннор никогда и никого не счел бы подходящей парой для своей дочери, он вынужден был признать, что на протяжении нескольких последних дней не без удовольствия общается с этим молодым адвокатом.

– Я работаю в страховом бизнесе, – ответил он, понимая, что уж об этом-то Тара наверняка Стюарту сказала.

– Да, Тара говорила, но она не вдавалась в подробности. Коннор улыбнулся:

– Это потому, что я специализируюсь в делах, связанных с похищениями людей, и отношусь к вопросам конфиденциальности не менее трепетно, чем юристы.

Он рассчитывал, что подобное объяснение предотвратит дальнейшие расспросы со стороны молодого австралийца. На всякий случай Мэгги поднялась со своего места и сказала, обращаясь к Коннору:

– Пойду поплаваю. Никто не составит мне компанию?

– Нет, но я хочу еще раз прокатиться на доске, – сказала Тара. Она поняла, что к чему, и поспешила помочь матери прекратить допрос. Она схватила Стюарта за руку. – Пошли, супермен. Я предоставлю тебе возможность героически спасти меня.

Стюарт вскочил, и они побежали к бурунам прибоя.

– Милый молодой человек, – сказала Мэгги, когда они с Коннором, взявшись за руки, тоже направились к воде.

Мэгги вспомнила первые годы их совместной жизни и улыбнулась. Когда Коннор поступил в «Мэриленд иншуранс», Мэгги была удивлена. Она всегда думала, что Коннор, как и его отец, пойдет в органы. Только потом он объяснил, на кого будет работать. Не вдаваясь в подробности, Коннор рассказал ей о работе секретного агента-нелегала. Все эти годы она свято хранила его тайну, хотя иногда испытывала чувство неловкости от того, что не могла говорить о работе мужа с подругами. Мэгги, однако, решила для себя, что это неудобство – ерунда по сравнению с тем, через что приходится проходить многим другим женщинам, чьи мужья дома только и говорят о работе. О чем они предпочитают не распространяться, так это о своих походах на сторону.

Для Тары она по-настоящему хотела лишь одного: чтобы однажды в ее жизни появился человек, готовый провести всю ночь на скамейке ради того, чтобы увидеть, как она задергивает занавеску.

Крис Джексон закурил и внимательно выслушал посланца Белого дома, ни разу не попытавшись его прервать. Энди Ллойд наконец подошел к концу заготовленной заранее речи, глотнул минеральной воды и стал ждать вопросов бывшего заместителя директора ЦРУ.

Джексон погасил сигарету.

– Почему вы решили, что я возьмусь за это задание? Ллойд ответил не лукавя:

– Мы знаем, что вы оставили свой пост в ЦРУ из-за… расхождения во мнениях с Хелен Декстер. Уйдя в отставку восемь месяцев назад, вы до сих пор не можете найти работу, которая соответствовала бы вашей квалификации. Мы подозреваем, что Декстер приложила руку и к этому.

– Достаточно одного телефонного звонка, – сказал Джексон, – неофициального, конечно, чтобы вас исключили из списка претендентов на должность. – Он снова закурил. – Понимаете, Декстер считает, что Том Лоренс занимает второй по значимости пост в Америке, а главным защитником наших ценностей является она. По ее мнению, избранные политики – всего лишь временные помехи, которые рано или поздно устраняют избиратели. Можете не сомневаться, у Декстер есть на вашего босса досье, материалы которого доказывают, что его никак нельзя переизбирать на второй срок.

– В таком случае нам следует приступить к сбору своего собственного досье, мистер Джексон. Я не вижу никого, кто лучше вас справился бы с этим заданием.

– С чего, по вашему мнению, я должен начать?

– Надо выяснить, кто стоял за убийством Рикардо Гусмана, – сказал Ллойд. – У нас есть основания полагать, что здесь не обошлось без ЦРУ.

– А президент об этом не знал?

Ллойд кивнул, вынул из кейса папку и бросил ее на стол.

– Не торопитесь, – сказал он, – поскольку вам придется все это запомнить.

Крис Джексон открыл папку. Закончив чтение, он поинтересовался:

– Сколько у меня времени?

– Новый колумбийский президент прибудет с визитом в Вашингтон через три недели. Желательно, чтобы к этому времени у нас уже что-нибудь было.

– Похоже на старые добрые времена, – сказал Джексон, погасив сигарету. – Только на сей раз Декстер находится по другую сторону баррикад. – Он снова закурил. – На кого я буду работать?

– Официально – вы вольный стрелок, неофициально – работаете на меня. Я свяжусь с вами, когда…

– Не надо, мистер Ллойд, – перебил его Джексон. – Я сам свяжусь с вами, когда у меня появится стоящая информация. Двусторонние контакты удваивают риск засветиться. Все, что мне нужно, – это надежный телефонный номер.

Ллойд написал на салфетке семь цифр.

– По этому номеру вы сможете связаться прямо с моим рабочим местом. После полуночи он автоматически переключается на аппарат у меня в спальне. Не обращайте внимания на разницу во времени, если будете звонить из-за границы. Я не стану ворчать, если вы меня разбудите.

– Это хорошо, – прокомментировал Джексон. – Поскольку мне кажется, что Хелен Декстер никогда не спит.

Ллойд улыбнулся:

– Мы обо всем договорились?

– Не совсем, – сказал Джексон. – Когда выйдете отсюда, поверните направо, а затем еще раз направо. Не оглядывайтесь и не берите такси, пока не отойдете по меньшей мере на четыре квартала. Будьте начеку, Декстер занимается своим делом уже тридцать лет. Я знаю только одного человека, который знает это дело лучше ее.

– Надеюсь, что это вы, – сказал Ллойд.

– Да нет, – ответил Джексон.

– Не говорите мне, что он работает на Декстер.

Джексон кивнул:

– Хоть он и является моим самым близким другом, если Декстер прикажет ему убить меня, вы во всем городе не найдете страховой компании, которая застрахует мою жизнь.

Они встали.

– Прощайте, мистер Ллойд, – сказал Джексон, пожимая ему руку. – Это была наша первая и последняя встреча.

– Но я думал, мы договорились… – сказал Ллойд, с тревогой глядя на своего нового рекрута.

– Вместе работать, мистер Ллойд, а не встречаться. Видите ли, Декстер не расценит две наши встречи как простое совпадение.

Ллойд кивнул:

– Тогда буду ждать от вас известий.

«Заканчивается посадка на рейс 816 авиакомпании «Юнайтед эрлайнс», следующий по маршруту Сидней – Лос-Анджелес, – голос диктора эхом гремел по всему сиднейскому аэропорту. – Просим пассажиров срочно пройти к выходу 27».

Коннор и Мэгги зашагали в указанном направлении, пытаясь на несколько шагов опередить Стюарта и Тару. За прошедшие две недели Коннор с Мэгги сначала полюбили, а потом и зауважали Стюарта. В общем, подумал Коннор, это был один из самых удачно проведенных отпусков на его памяти.

Пройдя паспортный контроль, Коннор отошел в сторонку, а Мэгги пошла предупредить стюардессу, что два последних пассажира скоро подойдут. Когда Тара через несколько минут появилась из-за угла, Коннор подошел к ней и нежно обнял за плечи.

– Мы с мамой думаем, что Стюарт… – Коннор колебался.

– Я знаю, – прохныкала Тара. – Сразу же, как вернусь в Стэнфорд, попрошу, чтобы мне разрешили дописать диссертацию в Сиднейском университете.

– Она боится летать? – увидев плачущую Тару, шепотом спросила у Мэгги стюардесса.

– Нет. Просто ей пришлось оставить кое-что, что не пропустили бы через таможню.

– Вы уверены, что Крису Джексону можно доверять?

– Нет, господин президент. Я уверен только в одном: Джексон ненавидит – повторяю, ненавидит – Хелен Декстер так же сильно, как и вы.

– Это неплохая рекомендация, – сказал президент. – По каким еще причинам вы выбрали именно его?

– Джексон обладает и другими необходимыми нам качествами. Во Вьетнаме он дослужился от строевого офицера до начальника контрразведки. Кроме того, отлично зарекомендовал себя на посту замдиректора ЦРУ.

– Почему он так поспешно уволился из ЦРУ? Ведь у него были хорошие перспективы роста?

– Подозреваю, Хелен Декстер считала их чрезмерно хорошими. Она видела в нем сильного претендента на должность директора.

– Если Джексон докажет, что это она приказала убить Рикардо Гусмана, он снова сможет серьезно претендовать на эту должность. Так что давайте надеяться, что он достанет такую гору доказательств, под которой мы сможем торжественно похоронить Декстер.

Мэгги принялась названивать в Сан-Франциско, не успели они переступить порог своего дома в Джорджтауне. Коннор распаковывал чемоданы и слушал разговор жены с дочерью. Они расстались в аэропорту Лос-Анджелеса, где Тара пересела на самолет до Сан-Франциско.

– У тебя все в порядке? – спросила Мэгги.

– Да, все отлично, – ответила Тара.

Затем на протяжении нескольких минут она пыталась убедить свою мать, что не собирается совершать необдуманных поступков. Наконец она не выдержала:

– А папа далеко?

– Рядом. – Мэгги дала трубку Коннору.

– Пап, сделай мне одолжение. Пожалуйста, объясни маме, что я не собираюсь делать никаких глупостей. Стюарт обещал приехать к Рождеству, и я уверена, что смогу продержаться до этого времени. Кстати, пап, я уже знаю, какой подарок хочу на Рождество.

– И что же ты хочешь, котенок?

– На протяжении следующих восьми месяцев ты будешь платить за мои международные звонки. Они могут обойтись намного дороже подержанного автомобиля, который ты обещал мне купить, если я успешно защищу диссертацию.

Коннор рассмеялся:

– О'кей. Пока, котенок.

Он положил трубку и ободряюще улыбнулся Мэгги. Он уже собирался ей сказать, чтобы она перестала волноваться, но тут телефон зазвонил снова. Коннор поднял трубку.

– Извините, что сразу беспокою вас, – сказала его секретарша Джоан Беннетт, – но мне только что звонил босс, и, похоже, это очень срочно. Когда вы сможете подъехать в офис?

Коннор посмотрел на часы:

– Буду через двадцать минут.

– Кто это? – спросила Мэгги.

– Джоан. Нужно подписать пару контрактов.

Коннор вышел, прежде чем Мэгги успела задать ему еще какие-нибудь вопросы. Он сел в свою старую «тойоту» и выехал на 29-ю улицу. Через пятнадцать минут он уже съезжал по пандусу в подземный гараж.

В здании Коннора приветствовал охранник:

– С возвращением, мистер Фицджеральд. Не думал увидеть вас раньше понедельника.

– Я вас тоже, – ответил Коннор, шутливым жестом отдал охраннику честь и направился к лифтам.

На восьмом этаже его встретила улыбка секретарши. На стене у нее над головой было выведено «Мэриленд иншуранс».

– Вас дожидается посетитель, мистер Фицджеральд, – сказала она.

Коннор улыбнулся и пошел дальше по коридору. Свернув за угол, он вошел в свой кабинет. За его столом сидела та, которая, как знал Фицджеральд, не отдыхала никогда.

– У нас неприятности, – произнесла Хелен Декстер и подвинула ему папку.

– Дай мне одну приличную зацепку. Я сам сделаю всю черную работу, – говорил Джексон.

– Я бы с удовольствием, Крис, – отвечал ему начальник полиции Боготы. – Но мне дали понять, что ты теперь нежелательный иностранец.

– Не знал, что ты настолько осторожен, – говорил Джексон, подливая начальнику виски.

– Крис, пойми: когда ты представлял свое правительство, все было просто.

– В том числе и получаемый тобой «откат»?

– Естественно, – беспечно отвечал полицейский. – Наша деятельность до сих пор бывает связана с издержками, требующими компенсации.

– То есть расценки остались прежними, несмотря на мой статус нежелательного иностранца? – переспросил Джексон.

Полицейский допил свое виски и сказал:

– Крис, президенты приходят и уходят, а старые друзья остаются друзьями.

Джексон улыбнулся, достал из кармана конверт и протянул под столом начальнику полиции. Тот заглянул в конверт и сунул его в карман форменного кителя.

– Я смотрю, новые хозяева несколько ограничивают тебя в накладных расходах.

– Все, о чем я прошу, – это одна приличная зацепка, – повторил Джексон.

Начальник полиции улыбнулся:

– Я всегда считал, Крис, что, если хочешь сделать выгодную покупку, надо идти в ломбард. – Он встал из-за стола. – На твоем месте я бы начал с района Сан-Викторина.

Закончив читать материалы секретной папки, Коннор Фицджеральд вернул ее директору ЦРУ. Ее первый вопрос застал его врасплох.

– Сколько вам еще осталось служить?

– Первого января будущего года меня должны перевести в действующий резерв, но я, естественно, надеюсь остаться в фирме.

– Найти применение вашим талантам сейчас не так уж легко, – сказала Декстер. – Однако у меня есть для вас одна неплохая вакансия – место директора нашего кливлендского офиса.

– Кливлендского?

– Да.

– После двадцати восьми лет службы я мог бы рассчитывать на место в Вашингтоне. Полагаю, вам известно, что моя жена – председатель приемной комиссии Джорджтаунского университета.

– Я бы рада помочь вам, – продолжала Декстер, – но сейчас в Лэнгли для вас ничего нет.

Коннор с горечью осознавал, что она испытывает на нем смертельное оружие, от которого в прошлом пострадали многие из его коллег. Но почему? Он еще раз взглянул на папку. Может быть, президент потребовал принести кого-нибудь в жертву после того, как журналисты учинили ему допрос по поводу деятельности ЦРУ в Колумбии?

– Есть ли какая-нибудь альтернатива? – спросил он.

– Вы всегда можете досрочно выйти в отставку. – Хелен Декстер поднялась со стула. – Надеюсь, вы проинформируете меня о своем решении. – И она молча вышла.

Коннор еще какое-то время в одиночестве сидел за столом, пытаясь понять истинное значение слов директора. Он вспомнил, как Крис Джексон поведал ему о практически таком же разговоре, произошедшем у него с Декстер восемь месяцев назад. Сколько же достойных офицеров было принесено в жертву ее честолюбию, подумал он.

В Боготе более сотни ломбардов, и большая их часть находится именно в районе Сан-Викторина. Джексон давно уже столько не ходил пешком – с тех самых пор, когда он был еще младшим агентом.

Эскобар оторвался от вечерней газеты:

– Добрый вечер, сэр. Чем могу быть полезен?

– Винтовка на витрине…

– О да. Коллекционная вещь.

Эскобар поднял доску прилавка, достал с витрины кейс, положил его на прилавок и предложил клиенту осмотреть содержимое. Джексону было достаточно беглого взгляда на винтовку ручной работы, чтобы понять, откуда она взялась. Он не удивился тому, что вместо одного патрона в кейсе лежит пустая гильза.

– Сколько вы за нее просите?

– Десять тысяч долларов, – ответил Эскобар.

У Джексона не было ни малейшего желания торговаться, но и таких денег при себе тоже не было.

– Могу я оставить задаток, – спросил он, – и забрать ее завтра утром?

– Да, сэр, – сказал Эскобар. – Я хотел бы получить задаток в десять процентов от стоимости.

Джексон достал из внутреннего кармана бумажник, отсчитал десять стодолларовых купюр и протянул их Эскобару, который тут же выписал квитанцию.

Джексон еще раз посмотрел в открытый кейс, улыбнулся, вынул пустую гильзу и положил ее в карман. Старик был озадачен. Но не действиями Джексона. Он мог поклясться: когда он покупал винтовку, все шесть пуль были на месте.

Сработала сигнализация. Он отодвинул портьеру и очутился в помещении ломбарда. Винтовки в витрине уже не было. Ему понадобилось несколько минут, чтобы отыскать ее под прилавком.

Он проверил содержимое кейса и отметил, что одного патрона не хватает. С кейсом под мышкой он быстро покинул ломбард. Он не боялся, что будет схвачен. Начальник полиции заверил, что о взломе станет известно только через полчаса.

Начальника полиции нельзя было винить за то, что у его старого друга не оказалось с собой достаточно денег, чтобы купить винтовку. И в любом случае ему очень понравилось дважды получать деньги за одну и ту же информацию. Да не какие-нибудь там деньги, а доллары.

Она налила ему вторую чашку кофе.

– Мэгги, я думаю уволиться из компании и поискать другую работу. Тогда у меня будет меньше командировок.

Мэгги поставила кофейник подогреваться.

– Почему именно сейчас?

– Меня переводят с похищений и ставят на мое место более молодого человека. Это политика компании по отношению ко всем сотрудникам моего возраста.

– Но ведь в компании наверняка полно и других вакансий.

– Директор предложила мне возглавить отделение в Кливленде.

– В Кливленде? – переспросила Мэгги, не веря своим ушам. – С чего это начальству так вдруг захотелось с тобой расстаться?

– Все не так уж плохо. Я все равно смогу претендовать на полную пенсию и выходное пособие, – сказал Коннор, даже не пытаясь ответить на ее вопрос.

– Тебе не кажется, что пора рассказать мне правду? – сказала Мэгги. – Ты никогда не скрывал, что «Мэриленд иншуранс» – всего лишь одна из вывесок ЦРУ. И я никогда не приставала к тебе с расспросами. Но в последнее время даже из своих хорошо законспирированных поездок ты привозишь на подошвах немного грязи.

– Я не вполне тебя понимаю, – произнес Коннор.

– Когда я забирала из чистки твой костюм, мне сказали, что это нашли в кармане. – Мэгги положила на стол маленькую монетку. – Колумбийская.

Коннор уставился на десятипесовую монету.

– Мэгги, я клянусь тебе…

– Я знаю, Коннор. у тебя всегда были веские причины скрывать от меня правду о своей работе. – Она перегнулась через стол и взяла мужа за руку. – Теперь тебя без объяснения причин выкидывают на свалку. Тебе не кажется, что я имею право знать, чем ты занимался последние двадцать восемь лет?

Крис Джексон попросил таксиста остановиться около ломбарда и подождать его. Всего несколько минут, сказал он, потом надо будет ехать в аэропорт.

Как только он вошел в лавку, к нему навстречу поспешил Эскобар. Он выглядел взволнованным. Ни слова не говоря, он вынул из кассы десять стодолларовых купюр и протянул их Джексону.

– Я должен извиниться перед вами, сэр, но винтовка, к сожалению, была украдена сегодня ночью.

Джексон ничего не ответил. Эскобар долго потом не мог отделаться от мысли, что его клиент совершенно не удивился этому известию.

В такси Джексон достал из кармана пиджака стреляную гильзу. Он не мог сказать, кто спустил курок, но сомнений по поводу того, кто отдал приказ об убийстве Рикардо Гусмана, у него больше не оставалось.