Текст книги "Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами (сборник)"

Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами (сборник)

Edited by Otto Penzler

BIBLIOMYSTERIES: Crime in the World of Books and Bookstores

Compilation copyright © 2017 by Otto Penzler

Introduction copyright © 2017 by Ian Rankin

An Acceptable Sacrifice © 2012 Jeff erey Deaver;

Pronghorns of the Third Reich © 2012 C.J. Box;

The Book of Virtue © 2011 Ken Bruen;

The Book of Ghosts © 2011 Reed Farrel Coleman;

The Final Testement © 2013 Peter Blauner;

What’s in a Name? © 2013 Thomas H. Cook;

Book Club © 2012 Loren D. Estleman;

Death Leaves a Bookmark © 2012 William Link;

The Book Thing © 2012 Laura Lippman;

The Scroll © 2011 Anne Perry;

It’s in the Book © 2013 Mickey Spillane & Max Allan Collins;

The Long Sonata of the Dead © 2013 Andrew Taylor;

Rides a Stranger © 2013 David Bell;

The Caxton Lending Library & Book Depositary © 2013 John Connolly;

The Book Case © 2012 Nelson DeMille

All rights reserved

© А. Ахмерова, перевод, 2017

© Д. Кальницкая, перевод, 2017

© А. Киланова, перевод, 2017

© Г. Корчагин, перевод, 2017

© Т. Матюхин, перевод, 2017

© Н. Машкина, перевод, 2017

© Ю. Павлов, перевод, 2017

© А. Сагалова, перевод, 2017

© С. Удалин, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

* * *

Предисловие

Начинающие авторы часто спрашивают у меня совета насчет достижения литературного мастерства, и всякий раз я отвечаю по-разному, в зависимости от настроения. Но есть одна константа: чтобы стать хорошим писателем, крайне важно быть хорошим читателем.

Когда собирается наша писательская компания, мы большую часть времени тратим на горячее обсуждение книжных новинок или вспоминаем произведения, которые нам когда-то понравились. Рассказываем забавные истории про книжные магазины и библиотеки, отдаем должное книгам своего детства. Писателями мы стали через чтение, так и не сумев найти для себя лучшего поприща, чем литература.

Я рос в деревне, где не было книжного магазина. Торговец газетами и журналами держал на вращающемся стеллаже книги Свена Хасселя и Фредерика Форсайта, остаток же книжного голода утоляла скромная местная библиотека, откуда я буквально не вылезал. Помню, с каким душевным трепетом я воспринял разрешение посещать зал для взрослых, когда достиг соответствующего возраста.

Книги дарили мне другую жизнь, уносили в иные миры, очень далекие от реальности, которая меня окружала. И как только смог, я стал писать для собственного удовольствия, копируя стиль полюбившихся авторов и крадя кусочки чужих сюжетов (что было, то было). В университете я изучал английскую и американскую литературу, специализировался на литературе шотландской, но диссертацию так и не защитил. После занятий компания студентов, моих братьев по разуму, собиралась в местном баре, иногда зазывая одного-двух преподавателей, и там наши диспуты продолжались.

Примерно тогда я стал покупать книги в твердых обложках, отрывая деньги от сердца. Цены – хоть и фиксированные в ту пору, печатаемые на обложках – для студента были заоблачными. Но не мог же я дожидаться полгода или год, когда выйдет новый роман Уильяма Голдинга или Анджелы Картер. Я любовно сохранил все захватанные тома, под ними жалобно скрипят полки в моем доме. А придя в гости, я топаю прямиком к книжному шкафу, чтобы получить представление о личной жизни хозяев.

Когда вышли мои первые романы об инспекторе Ребусе, они не стали сенсацией, но мой издатель в США решил, что мне следует посетить эту страну. Что и произошло в конце 1980-х, и я узнал, что во многих американских городах есть независимые магазины, специализирующиеся на детективной литературе, как минимум один на город. К сожалению, за минувшую четверть века закрылось большинство из них, но сколько-то осталось.

Дожил до наших дней и «The Misterious Bookshop» в Нью-Йорке. Его владелец Отто Пенцлер эксперт в области детектива, коллекционер и фэн, он составляет биографии и пишет учебные пособия, публикует сборники рассказов и вот уже который год подряжает авторов писать рождественские истории, которые затем дарит постоянным клиентам своего магазина. Это ему принадлежит идея насчет сборника рассказов, в которых главную роль играет книга. Отто, большой поклонник жанра, увлекся этим проектом, будучи уверен, что он и для читателей окажется неотразим. Авторы, с которыми Отто связался, не отказались поработать для этой антологии. Да и как тут не согласиться? В детективных и приключенческих произведениях книга часто играет второстепенную или периферийную роль. На многих писателей, обожающих книжный мир во всех его формах и проявлениях, предложение Отто подействовало как валерьянка на кошку.

Вот так появилась на свет эта книга.

И чего только не припасли мы для вас!

А знаете, что меня больше всего восхитило, когда я впервые прочел рукописи? Разнообразие.

Вместе с Ридом Фаррелом Коулменом вы отправитесь в прошлое и узнаете о том, как спасенная из концлагеря книга изменила человеческую судьбу. Энн Перри переработала «Мальтийского сокола», добавив в него теологию и мистику, сделав сюжет закрученным и цепляющим. У Джеффри Дивера пара убийц пытается добраться в Мексике до преступника-книголюба. Эндрю Тейлор перенесет вас в Лондон и расскажет историю о библиотеках, утраченной любви и ревности – как профессиональной, так и житейской. Томас Х. Кук угостит отменной альтернативной историей, героиня которой – знаменитая книга. Рассказать больше – значит сорвать замысел автора, каковой заключается в том, чтобы спровоцировать у вас работу мышления. А тут еще Микки Спиллейн с незавершенным рассказом, доведенным до логического конца современным автором Максом Алланом Коллинзом. И Майк Хаммер, разыскивая гангстерский блокнот, встретится поочередно с полицейским, политиком и преступником.

И это лишь малая часть, дорогой читатель.

Книжные тайны – это, бесспорно, узкий поджанр, но он сулит многообразие форм. И очень интересно отметить, насколько разными путями подошли авторы к решению задачи.

В антологии есть и реальные, и воображаемые книги; действие разворачивается и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. От некоторых рассказов – мороз по коже, другие заставляют улыбнуться. Ловкость рук персонажа вызовет у вас одобрительный кивок, а бомба, готовая в любой момент рвануть, ускорит сердцебиение. Одни концовки вас развлекут, другие будут долго резонировать в голове, и вам захочется поразмыслить и лучше понять прочитанное.

Но все без исключения рассказы лишний раз подтвердят мастерство своих создателей, с превеликим азартом отозвавшихся на клич Отто Пенцлера.

Читайте – и наслаждайтесь.

Иэн Рэнкин

Джеффри Дивер
Оправданная жертва

Среда

Вчера вечером они впервые встретились и теперь, к середине утра, наконец немного раскрепостились, расслабились, поверили друг другу. Почти поверили.

Так бывает, когда твоя задача – убить, а твой партнер – незнакомец.

– Здесь всегда так жарко? – спросил П. З. Эванс, болезненно щурясь на слепящее солнце. Темные линзы очков «Рэй-Бэн» совсем не защищали от него.

– Нет.

– Вот и слава богу!

– Обычно еще жарче, – отозвался Алехо Диас. По-английски он говорил с сочным акцентом.

– Да ты гонишь!

На дворе май, на термометре – плюс тридцать шесть. Они стояли на Сарагоса-плаза, живописной площади, главной достопримечательностью которой были двое суровых бронзовых мужчин – генералов, как выяснил Эванс. Еще там был собор.

А еще солнце… как горящий бензин.

Эванс прилетел в Эрмосильо из Вашингтона, где жил, когда его не отправляли на задания. В столице, то есть в столице северной страны, температура была приятнейшая – плюс двадцать четыре.

– Летом у нас тепло, – согласился Диас.

– Тепло? – насмешливо переспросил Эванс.

– Но ведь… Ты в Аризоне бывал?

– Разок играл в гольф в Скоттсдейле.

– Так ведь Скоттсдейл в сотнях миль к северу отсюда, не забывай. Мы-то в сердце пустыни. Здесь должно быть жарко. Чего ты ждал?

– Я сыграл лишь шесть раундов, – признался Эванс.

– Что?

– В Аризоне я сыграл шесть раундов. Думал, что умру. Начали мы в семь утра. А ты в гольф играешь?

– Шутишь, да? Здесь слишком жарко, – с улыбкой ответил Диас.

Эванс потягивал колу из бутылки. Горлышко он тщательно протер влажной салфеткой и лишь потом начал пить. Эрмосильо, столица Соноры, был единственным мексиканским городом, где якобы обеззараживали воду. А значит, лед, в котором охлаждалась бутылка, предположительно не представлял опасности.

Предположительно.

Эванс снова протер горлышко. Жаль, нет с собой маленькой бутылочки «Джека Дэниелса»: можно было бы использовать виски как дезинфектор. У влажных салфеток отстойный вкус.

Диас пил кофе, в который положил три… нет, четыре пакетика сахара. Горячий кофе, не ледяной. Эванс этого не понимал. Фанат «Старбакса» дома, кофеман в любой стране третьего мира (от кипяченой воды дизентерию не подхватишь), в Эрмосильо он к кофе не притрагивался. Сейчас он думал, что в жизни не станет пить ничего горячего. У него вспотели и подмышки, и виски́, и промежность. Наверное, и уши вспотели.

Напарники огляделись по сторонам: люди спешили, кто в школу, кто на службу, кто на деловую встречу. Для любителей шопинга было рановато, а вот мамочки уже толкали перед собой коляски. Местные мужчины носили не костюмы, а сапоги, джинсы и вышитые рубашки. Эванс понял, что ковбойская культура в Соноре пользуется популярностью. Всюду попадались пикапы и старые американские машины.

Напарники были немного похожи – обоим слегка за тридцать, крепко сбитые, темноволосые, круглолицые. Кожу Диаса никто бы не назвал идеальной, но она не портила грубоватую красоту, типичную для индейцев-пима, его предков. У Эванса лицо было глаже и светлее, глаза – беспокойные, бедовые. Он тоже отличался той красотой, которая нравится любительницам острых ощущений.

Оба нарядились в джинсы и кроссовки, а рубашки с коротким рукавом оставили незаправленными – так не видно стволов; впрочем, сегодня они не взяли с собой оружия.

Врагов здесь они пока не нажили, но скоро это изменится.

Мимо шли туристы. Эрмосильо считался перевалочным пунктом для тех, кто едет из США на западное побережье Соноры. Много машин, много автобусов.

Автобусов…

– Ал, ты сегодня утром связывался с информатором? – спросил Эванс, понизив голос, хотя рядом никого не было.

При первой же встрече с мексиканским агентом Эванс назвал его коротким именем, чтобы посмотреть, как тот отреагирует – обидится, огрызнется, разозлится. Диас засмеялся. «Можешь звать меня Алом», – сказал он тогда, явно вспомнив песню Пола Саймона. Испытание превратилось в шутку, и Эванс решил, что этот парень ему понравится. Юмор вообще способствует доверию. Секретные агенты зачастую думают, что доверие строится на матерной ругани и на сальных шутках. Нет. Доверие строится на юморе.

– Sí, – ответил Диас. – По его словам… Легкой жизни нам ждать не следует. – Он снял крышку со стакана и подул на кофе, охлаждая его. Эванс чуть не расхохотался. – У него усиленная охрана. Начальник охраны Хосе, настоящий профи, всегда при нем. Еще, по слухам, охрана знает, что готовится нападение.

– Что?! – Эванс нахмурился. – Утечка информации?!

Теперь чуть не расхохотался Диас.

– Утечка есть всегда. На любом яйце в Мексике есть трещина. Охране известно не конкретно о нас, а что в город прибыл некто, чтобы его убрать. И sí, он в курсе.

Говоря «он», напарники подразумевали Алонсо Марию Карильо, больше известного как Кучильо, в переводе с испанского – «нож». О происхождении этого прозвища болтали разное. Вряд ли в честь любимого орудия убийства: Карильо ни разу не арестовывали за тяжкие преступления, да и вообще не арестовывали. Скорее, прозвище дали за ум. Мол, у Кучильо он острый как нож. Именно Кучильо считался главой одного из картелей Соноры, которая, вместе с соседним Синалоа, была штаб-квартирой крупных наркокартелей. Картель Эрмосильо, один из самых грозных, погубил более тысячи человек и производил тонны наркотиков, среди которых вместе с кокаином был и опасный метамфетамин – новый, крайне выгодный товар.

При этом на ловкого Кучильо не завели ни одного дела. Картель возглавляли другие люди – подставные лица, как полагали в федеральной полиции. Обыватели считали Кучильо бизнесменом-новатором и филантропом. Он окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и получил два диплома, по управлению бизнесом и по английской литературе. Казалось, свое состояние он сколотил, управляя законно созданными компаниями, которые славились хорошим отношением к рабочим, а также высокой финансовой и экологической ответственностью.

Если действовать согласно букве закона, Кучильо в суд не приведешь. Отсюда – совместная операция Алехо Диаса и П. З. Эванса. Операция, которую официально не проводили: это сказал бы кто угодно в Вашингтоне или в Мехико.

– Итак, он подозревает, что за ним охотятся. Тогда нам надо прибегнуть к дезориентации. Нужен отвлекающий маневр. Такой, чтобы он думал лишь о маневре и не понял, что мы затеваем на самом деле.

– Да-да, ты прав. Маневр, а лучше два. Есть еще одна проблема – его не выманишь из укрытия.

– Почему?

– Со слов моего человека, он просидит у себя в резиденции всю следующую неделю. А то и дольше, пока не решит, что опасность миновала.

– Черт! – пробормотал Эванс.

Им поставили жесткий срок. Поступили данные, что Кучильо планирует напасть на автобус с туристами. Автобус остановят, заблокируют двери и подожгут. Нападение произойдет в пятницу, то есть через два дня, в годовщину войны, которую мексиканский президент в очередной раз объявил картелям. На этом сообщение обрывалось и жизнь информатора наверняка тоже. Разве можно определить, на какой автобус нападут? Сотни их выходят на маршруты десятков разных компаний, большинство которых не желают приостанавливать работу и сотрудничать с полицией. Готовясь к операции, Эванс просмотрел данные об автобусных компаниях и отметил, что у всех в рекламе было нечто общее: в самом начале на разные лады утверждалось, что в Мексике безопасно.

Даже не располагая точной информацией об автобусе, Диас с Эвансом могли предотвратить нападение. Крупнейшие картели Синалоа и Соноры отказывались от насилия. Для репутации – а тем более для здоровья – вредно убивать туристов, даже по чистой случайности. Если ни в чем не повинные люди, особенно американцы, подвергнутся намеренной атаке, жизнь наркобаронов превратится в сущий ад. В самом картеле Эрмосильо против Кучильо никто открыто не выступит, но если, скажем так, с ним случится несчастье, его заместители откажутся от нападения.

Однако если Кучильо станет отсиживаться у себя в резиденции, пока автобус не сгорит дотла, тогда информатор Диаса прав и выполнить задание будет сложно. Разведка с помощью беспилотников показала: дом стоит на участке в пять акров, окруженном высоким забором с проволокой под напряжением, двор набит датчиками и просматривается камерами. Снайперы не помогут, ведь в каждом окне – в самом доме, в отдельной библиотеке, в гараже – установлены пуленепробиваемые стекла. Дорожки между постройками с позиций, пригодных для снайперов, не просматриваются.

Напарники сидели под палящим солнцем, и Эванс подумал, что на жаре человек соображает медленнее. Представилась овсяная каша, густая, горячая…

Эванс вытер пот со лба, глотнул колы и попросил подробнее рассказать о профессиональной и личной жизни Кучильо. Подробностей у Диаса хватало: в прошлом году Кучильо был под следствием. Эванс внимательно слушал и кивал. Он считался хорошим стратегом и в спецназе, и на нынешней службе. Эванс осушил бутылку, уже третью за день.

В девять сорок пять утра, черт подери!

– Расскажи о его слабостях.

– О слабостях Кучильо? Их нет.

– В смысле? Они у всех есть. Наркотики, девочки, мальчики? Выпивка? Карты?

На нынешней службе Эванс нередко использовал чужие слабости. Не реже, чем пули и взрывчатку. А то и чаще.

Диас всыпал в чашку еще пакетик сахара, хотя кофе осталось совсем немного. Мешал он тщательно, рисуя палочкой восьмерки. Пригубив кофе, он взглянул на Эванса.

– Разве только одно…

– Что же?

– Книги, – ответил мексиканский агент. – Книги – его слабость.

Майским вечером погода в Вашингтоне стояла прекрасная, поэтому он выбрал «Старбакс» с двориком. Почему бы и нет?

Когда еще водились яппи, это был их район. Отец Питера Биллингза был в числе яппи. Черт, сколько воды с тех пор утекло!

Биллингз пил обычный кофе, черный, без молочной пенки и новомодных добавок, которые, как он втайне считал, люди заказывают лишь из удовольствия произносить все эти названия.

Еще Биллингз купил себе скон, в котором море калорий, только что с того? К тому же съест он только половину. Дома в Бетесде жена накормит его диетическим ужином.

Биллингз ценил «Старбакс» за возможность стать невидимкой. Служащие здесь набирают резюме, не предназначенные для глаз начальства, жены и мужья строчат имейлы любовникам и любовницам, а правительственные агенты обсуждают, так сказать, щекотливые проблемы.

Биллингз ценил «Старбакс» еще и потому, что если сидеть внутри, беседу заглушает шум машины для капучино, а если снаружи, то шум транспорта. По крайней мере, в Вашингтоне.

Биллингз попробовал скон и стряхнул крошки с темно-синего костюма и с голубого галстука.

Секундой позже напротив него сел мужчина. Он тоже пил кофе от «Старбакс», но с кучей добавок – с фундуком или миндалем, взбитыми сливками, обсыпкой. «Юркий проныра, сущая ласка», – подумал Биллингз. Если, разменяв пятый десяток, ты ассоциируешься с лаской, впору задуматься о смене имиджа. Впору набрать вес.

Ну, хоть скон съесть.

– Добрый вечер! – сказал Биллингз Харрису.

Тот кивнул и слизнул гребешок взбитых сливок. Юркий, пронырливый язык вызвал у Биллингза отвращение.

– Мы решаем, давать или не давать отмашку.

– Верно.

– Вашему человеку на юге.

– Да, Адаму.

Вполне годная кличка для агента Харриса в Эрмосильо, ныне охотящегося на Алонсо Марию Карильо, он же Кучильо. Транспорт шумит так же, как машина для капучино, только громче. Он маскирует звуки, но не глушит. И Харрис, и Биллингз знали, что отдельные инженеры-звукотехники способны извлечь компромат из любой какофонии с точностью колибри, пьющей нектар в полете.

– Контакт на уровне? – чуть ли не шепотом спросил Биллингз.

Ответа не последовало. Разумеется, контакт на уровне. Харрис и его агенты – лучшие. Тут и кивать не нужно.

Биллингз захотел откусить кусок скона, но почему-то не решился сделать это в присутствии того, кто убил по меньшей мере двенадцать человек, как утверждалось в ненаписанном резюме Харриса. Косвенным образом Биллингз тоже убивал не раз, но чтобы непосредственно… Однажды он убил белочку. По чистой случайности.

– Он связывался с ОЛ?

С обозначенным лицом.

С Кучильо.

– Нет, он занимается подготовительной работой. Удаленно.

– Так он не видел, к примеру, оружие или наркотики в резиденции ОЛ?

– Нет, пока они держатся на расстоянии, – ответил Харрис. – И Адам, и его напарник из Мехико. Разведка только при помощи беспилотников.

Об этом Биллингз знал, но особой пользы в беспилотниках не видел.

Оба притихли: сидевшие за соседним столом встали и начали собирать пакеты с покупками.

Биллингз напомнил себе: спрашивать нужно аккуратнее. У Харриса вот-вот проснется любопытство. А это ни к чему. Биллингз не собирался делиться с ним тем, что тревожило его последние несколько часов, с момента поступления свежих разведданных. Он и его департамент заказали устранение не того человека.

Появились сомнения в том, что Кучильо возглавляет картель Эрмосильо.

Перехваченные данные, которые люди Биллингза отнесли к торговле наркотиками, на деле касались законных товаров с заводов-изготовителей Кучильо, отправленных американским компаниям. Крупный перевод на счет в банке на Каймановых островах тоже оказался законным – не отмывание денег, как предполагалось ранее, а доход от продажи ранчо в Техасе. Гибель местного наркодилера, которую первоначально повесили на Кучильо, объяснялась аварией по вине пьяного водителя. Большинство фактов, на основании которых Кучильо вынесли смертный приговор, выглядели двусмысленными.

Как надеялся Биллингз, Адам найдет в Соноре доказательства в пользу их гипотезы о том, что Кучильо – глава картеля Эрмосильо.

А он, получается, не нашел.

Харрис опять лизнул сливки, на этот раз захватив обсыпку.

Биллингз снова оглядел его. Да, Харрис похож на ласку, только не факт, что это минус. Юркая, пронырливая ласка не сильно отличается от благородного волка. Оба рыщут в поисках добычи.

– Так я даю Адаму зеленый свет? – прямо спросил Харрис.

Биллингз откусил кусочек скона. Ему следовало спасать пассажиров автобуса, не забывая о собственной карьере. Биллингз размышлял об этом, стряхивая крошки. Он изучал юриспруденцию в Университете Чикаго, где фактически зародился анализ эффективности затрат. В теории он сводился к соотношению стоимости профилактики несчастного случая, вероятности его наступления и серьезности возможных последствий.

Что до устранения Кучильо, то Биллингз рассматривал два варианта. Сценарий номер один: Адам убивает Кучильо. Если он невиновен и картель не возглавляет, автобус сожгут, потому что за атакой стоит кто-то другой. Если он виновен, атаки на автобус не случится ни сейчас, ни в будущем. Сценарий номер два: Адам бездействует. Если Кучильо невиновен, автобус сожгут. Если он виновен, атака случится сейчас и повторится в будущем.

В общем, холодные, неумолимые цифры четко показывали: нужно действовать, даже если Кучильо невиновен.

Очевидным недостатком плана было следующее: Биллингза растерзают, если последнее утверждение верно… и если на него выйдут через Адама и Харриса.

На ум пришло очевидное решение, очень удачное. Биллингз даже доел скон.

– Да, конечно, Адаму даем зеленый свет. Но с одним условием.

– С каким?

– Пусть действует, как хочет, но следы нужно замести. Целиком и полностью. Ни один след не должен привести к нам.

Харрис – ни дать ни взять помесь ласки с волком – кивнул и слизал остатки взбитых сливок.

– Хорошо, никаких проблем.

Диас и Эванс вернулись в благополучный район Эрмосильо, на квартиру, оплаченную компанией, принадлежащей другой компании со штаб-квартирой в почтовом ящике в Северной Виргинии. Эванс предоставлял не только свой профессиональный опыт, но и основную часть денег. Он шутил, что это скромный вклад с его стороны, ведь именно США в первую очередь снабжали картели оружием. В Мексике купить его законным путем практически невозможно.

Было почти пять вечера, Эванс читал зашифрованный имейл из США, который только что получил.

– Ну вот, нам дали зеленый свет, – объявил он, дочитав.

– Хорошо, – с улыбкой отозвался Диас. – Хочу, чтобы этот сукин сын отправился в ад.

Они взялись за работу, за изучение сведений о жизни Кучильо – о его бизнесе, партнерах, подчиненных, домашней челяди; о его друзьях и любовницах, покупках, ресторанах и барах, где он часто бывает; о компьютерных программах и приложениях, которыми он пользуется, о том, что он ест и пьет. Информации было море: службы безопасности Мексики и США собирали ее несколько месяцев.

Многие сведения действительно имели отношение к книгам.

Слабости…

– Только послушай, Ал: в прошлом году он потратил на книги больше миллиона долларов.

– Хочешь сказать, больше миллиона песо?

– Нет, я хочу сказать, больше миллиона долларов. Эй, ты что, сбавил мощность кондера?

Эванс почувствовал, как вечерняя жара заползает в квартиру медленным тяжелым потоком.

– Чуть-чуть сбавил, – ответил Диас. – Кондиционеры вредны для здоровья.

– От такой стужи не застудишься, – педантично заметил Эванс.

– Знаю. Я о плесени.

– О чем?!

– О плесени в каналах кондиционера. Она опасна. Я ее имел в виду, когда говорил о вреде для здоровья.

С этим Эванс согласился. По приезде в Мексику он и впрямь раскашлялся. Эванс достал очередную колу, вытер горлышко и сделал глоток. Потом выплюнул клочок салфетки. Потом кашлянул. Потом чуть увеличил мощность кондиционера.

– К жаре привыкаешь.

– Это нереально. У вас в Мексике есть слова, обозначающие зиму, осень и весну?

– Ха! Как смешно!

Напарники вернулись к добытой информации. У них имелись не только выписки со счета Кучильо, но и данные страховых компаний, в которых часто мелькали книги. Некоторые экземпляры оказались уникальными и стоили десятки тысяч долларов. Сплошь первоиздания.

– Да ты посмотри! – воскликнул Диас, перебирая документы. – Он ничего не продает. Только покупает.

Эванс понял, что так оно и есть. Не попадалось ни документов о продаже, ни налоговых деклараций, где в качестве капитального имущества указывались бы книги. Кучильо оставлял себе все, что покупал.

Кучильо наверняка не спускает глаз со своих книг. Грезит о них. Физически в них нуждается.

Многие члены картелей впадают в зависимость от собственного товара, многие, но не Кучильо. Впрочем, у него тоже имелась зависимость.

Как же ее использовать?

Эванс вгляделся в список. Идеи не заставили себя ждать – впрочем, как и всегда.

– Посмотри сюда, Ал. Неделю назад он заказал «Лавку древностей» с автографом Диккенса. За шестьдесят тысяч. Да, долларов.

– Шестьдесят тысяч долларов за книгу? – потрясенно спросил мексиканский агент.

– Да, причем подержанную, – уточнил Эванс. – Через пару дней книга должна поступить. – Он задумался и кивнул. – Есть идея, думаю, это сработает… Мы свяжемся с этим, как его?.. – Он разыскал имя на распечатке. – С сеньором Давилой. Похоже, он главный поставщик книг для Кучильо. Скажем ему, что тот подозревается в отмывании денег.

– Наверное, и впрямь деньги отмывает.

– Давила наделает в штаны, когда сообразит, что, если мы объявим об этом, Кучильо его… – Эванс провел указательным пальцем поперек горла.

– Вы в Америке так делаете?

– Как?

– Ты понял. Палец поперек горла. Я такое видел только в дрянных фильмах. С Лорелом и Харди[1]1
  Стэн Лорел (1890–1965) и Оливер Харди (1892–1957) – американские киноактеры, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино. Стэн был худым, Оливер – полным. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть].

– С кем?

Алехо Диас пожал плечами, явно разочарованный тем, что Эванс не слышал о них.

– Поэтому Давила сделает так, как скажем мы, – продолжал Эванс. – Позвонит Кучильо и объявит, что его Диккенс поступил раньше. И что продавец требует наличными.

– Отлично. Мне очень нравится. Поэтому кому-то придется встретиться с ним и забрать наличные.

– Я отправлюсь к нему домой и доставлю книгу. Начальник охраны наверняка станет возражать, но Кучильо пожелает забрать книгу лично, ведь он…

– Книгозависимый. Домой к нему отправлюсь я, а не ты, – добавил мексиканский агент. – Твой испанский – просто ужас, зачем тебя отправили на это задание?

В зону конфликта П. З. Эванса отправили вовсе не из-за его лингвистических способностей.

– Я люблю безалкогольные напитки. – Эванс открыл очередную колу, протер салфеткой, прочистил горло и постарался не закашляться.

– Нам понадобится та книга. Тот Диккенс, – кивнул на список Диас.

– Я позвоню своим людям в Штаты и попрошу отыскать, – пообещал Эванс.

– Ладно, допустим, я попал к нему в дом. Что дальше? – спросил Диас. – Я застрелю его. Охрана – меня.

– Очень эффективно, – заметил Эванс.

– Но не похоже на твои фирменные успешные планы, П. З.

– Это точно. Тебе придется подложить бомбу.

– Бомбу? – с тревогой переспросил Диас. – Я не очень люблю бомбы.

Эванс жестом показал на компьютер, ссылаясь на свежий имейл.

– Следов велят не оставлять. Никто не должен вычислить наших заказчиков. Поэтому нужна бомба, да такая, чтобы устроить пожарище.

– Сопутствующих потерь не избежать, – проговорил Диас.

Американский агент пожал плечами:

– У Кучильо нет ни жены, ни детей. Фактически он живет один. Люди из его окружения виновны не меньше, чем он. – Эванс постучал по снимку резиденции Кучильо, сделанному с беспилотника, и пожал плечами. – Оказавшиеся в доме – оправданные жертвы, только и всего.

Он любил свое прозвище.

Алонсо Марии Карильо льстило, что люди о нем весьма высокого мнения и дали прозвище, которое подошло бы мафиозо. Совсем как у Джоя «Ножа» Вителли из сериала «Седьмая авеню».

Кучильо – это нож, лезвие, кинжал. Так здорово! А ведь по иронии судьбы он не был головорезом, вроде Тони Сопрано[2]2
  Тони Сопрано – вымышленный персонаж телесериала «Клан Сопрано».


[Закрыть]. Крепкий физически, он казался жестким, но бизнесмену в Мексике иначе нельзя. А вот голос у него звучал мягко, с нотками искреннего любопытства, почти невинно. Держался он скромно, из себя не выходил.

Кучильо работал дома, неподалеку от элитного района Идальго-плаза, в отдельном кабинете. Резиденцию окружали высокие стены, вокруг дома росли деревья, но из просторного кабинета Кучильо просматривалась Черро-де-ла-Компанья, самая высокая гора в городе, если тысячефутовую скалу можно назвать горой.

Пришла пора заканчивать работу – Кучильо трудился в кабинете с шести утра. Без перерывов. Итак, он отложил дела и загрузил приложения для нового айфона, который потом синхронизирует с айпадом. Кучильо любил гаджеты – и для отдыха, и для работы он неизменно выбирал новинки. Торговые представители его компаний работали во всей Мексике. Кучильо держал с ними постоянную связь через облако, которое считал лучшим изобретением десятилетия.

На сегодня хватит. Кучильо встал из-за стола и случайно глянул на себя в зеркало. Для старика неплохо.

Кучильо, ростом в пять футов девять дюймов, напоминал Эмилио Фернандеса, которого считал величайшим актером и режиссером Мексики. Фернандес сыграл во множестве фильмов, но лучшей стала роль генерала Мапаче в «Дикой банде», одном из немногих по-настоящему честных фильмов о Мексике.

«Неплохо», – снова подумал Кучильо, глядя в зеркало на густые черные волосы, на лицо, на умные карие глаза. Женщины до сих пор его любили. Да, некоторым Кучильо так или иначе платил, но он умел выстраивать отношения. Он умел разговаривать, умел слушать, а еще умел часами заниматься любовью. Не каждому пятидесятисемилетнему такое под силу.

«Старый черт», – прошептал Кучильо, криво улыбнулся при мысли о своем тщеславии и вышел из кабинета. Служанке он объявил, что поужинает дома.

Кучильо отправился в самое любимое свое место на всей земле – в собственную библиотеку. В большом – шестьдесят на сорок футов – здании царила прохлада, а влажность тщательно контролировалась (и это в Эрмосильо, лежащем посреди пустыни Соноры, где бывает два-три дождливых дня в год). Тюлевые занавески защищали обложки и кожаные переплеты от выгорания.

Высота потолков достигала тридцати футов. Стеллажи стояли по периметру зала, над ними – верхние ярусы полок, к которым попадали с узких мостков, поднявшись по металлической спиральной лестнице. В центре зала стояли параллельно друг другу три стеллажа в десять футов высотой, у входа – библиотечный стол в окружении удобных стульев, мягчайших кресел и торшера с неяркой желтой лампой. В маленьком баре хранились лучшие бренди и односолодовые скотчи. Кучильо обожал кубинские сигары, но в этом зале не курил никогда.