Текст книги "Спящая кукла"

– Потому что вы им поверили? – спросил Овербай. – Вы определили их невиновность по интонации?

Все присутствовавшие промолчали. Пришлось Дэнс показать шефу, что он не заметил очевидного:

– Не думаю, чтобы они смогли подложить взрывчатку и успеть вернуться домой.

Короткая пауза. Затем Овербай пробормотал:

– О, вы звонили им домой. Вы не упомянули об этом.

Кэтрин Дэнс, в прошлом репортер и консультант присяжных, хорошо знала правила статусных игр и потому, стараясь не встретиться взглядом с Ти-Джеем, ответила Овербаю:

– Вы правы, Чарльз, я забыла. Извините.

Шеф повернулся к О’Нилу:

– Очень сложное дело, Майкл. Масса всяких неожиданностей. Рад, что у тебя есть возможность оказать нам помощь.

– А я рад сделать все, что в моих силах.

Вот то лучшее, на что был способен Овербай: с помощью слов «оказать нам помощь» дать понять, кто здесь главный, и в то же время подчеркнуть, что и Управление шерифа выполняет важную функцию.

Чтобы было на кого свалить вину…

Тут Овербай сообщил, что ему нужно срочно вернуться к себе в кабинет, и вышел из комнаты.

Дэнс вновь вернулась к беседе с Мортоном Нэглом:

– У вас есть какие-нибудь материалы о Пелле, на которые я могла бы взглянуть?

– Думаю, что да. А зачем?

– Возможно, они смогут навести нас на его след, – ответил за нее О’Нил.

– У меня только копии, – сказал писатель, – оригиналов нет.

– Сойдут и копии, – заметила Дэнс. – Кто-нибудь из нас заедет к вам и заберет их. Где вас можно найти?

Нэгл сообщил им, что работает в доме, который снимает в Монтерее. Он дал Дэнс адрес и номер телефона и начал собирать сумку.

Кэтрин бросила на нее взгляд:

– Постойте!

Заметив, что ее взгляд остановился на содержимом сумки, он улыбнулся:

– Буду рад.

– Простите?

Он извлек из сумки одну из своих книг серии «Реальное преступление» под названием «Слепая вера» и поставил на ней автограф.

– Благодарю вас. – Кэтрин отложила книгу в сторону и указала на то, что ее действительно заинтересовало. – Ваш фотоаппарат. Вы делали какие-нибудь снимки сегодня утром? До пожара?

– О! – Он криво усмехнулся их общей досадной оплошности. – Да, конечно.

– Камера цифровая?

– Да.

– Нам можно их посмотреть?

Нэгл извлек «кэнон» и начал нажимать кнопки. Дэнс и О’Нил наклонились поближе, чтобы рассмотреть изображение на крошечном экранчике фотоаппарата. Дэнс почувствовала, что Майкл пользуется новым кремом после бритья. Ей всегда было удивительно легко рядом с О’Нилом.

Писатель проматывал сделанные им фотографии. На большей части из них были изображены люди, заходившие в здание суда. Было там и несколько попыток художественной фотографии с фасадом здания в тумане.

И тут Майкл и Кэтрин одновременно произнесли:

– Постойте!

На снимке был запечатлен подъезд к тому месту, где начался пожар. За автомобилем виднелась человеческая фигура – только голова, плечи, голубая куртка, бейсболка и темные очки.

– Взгляни на руку.

Кэтрин кивнула. Создавалось ощущение, что человек тащит руку за собой, так, словно везет чемодан на колесиках.

– Время снимка отмечено?

Нэгл вызвал соответствующую функцию:

– Девять двадцать две.

– В точности подходит, – сказала Дэнс, вспомнив слова пожарного о том, когда была подложена взрывчатка.

– Вы можете увеличить изображение? – спросила она.

– На фотоаппарате, конечно, нет.

Вмешался Ти-Джей, предложивший без всяких проблем сделать это на компьютере. Нэгл передал ему карту памяти фотоаппарата, и Дэнс отправила Ти-Джея в центральный офис КБР со словами:

– И не забудь про Саманту Маккой. Ее нужно найти. А также тетку. В Бейкерсфилде.

– Само собой, босс!

Рей Карранео все еще был на улице. Он прочесывал толпу в поисках свидетелей.

Однако Дэнс была почти уверена, что сообщник тоже бежал. Теперь, когда Пелл практически миновал основные посты на дорогах, у него больше не было необходимости оставаться здесь. Поэтому она отослала в центральный офис и Рея.

– А я пойду за копиями… – предложил Нэгл. – Кстати, не забудьте. – Он протянул ей книжку с автографом. – Уверен, вам понравится.

Когда он удалился, Дэнс подняла ее со словами: «При моем-то свободном времени!» – и передала О’Нилу для его коллекции.

Глава 9

Было время обеденного перерыва, и в патио рядом с магазином «Здоровая еда» в монтерейском центре «Дель-Монте» сидела двадцатичетырехлетняя женщина.

Мало-помалу рассеивался туман, и из-за него начинал прорисовываться бледный солнечный диск.

До нее доносилось множество разнообразных звуков: воркование голубей, полицейская сирена, плач ребенка, затем смех другого ребенка. «Ангельские песни», – произнесла про себя Дженни Марстон…

Прохладный воздух наполнялся ароматом сосновой смолы. Ни малейшего ветерка. Типичный калифорнийский день на побережье, но все как будто чуть-чуть ярче, чем обычно.

Так происходит всегда, когда ты влюблена и ждешь возлюбленного.

Ожидание…

«Какая-то старая поп-песня», – подумала Дженни. Мать Дженни время от времени напевала ее прокуренным хриплым голосом. И часто сбивалась.

Блондинка, натуральная калифорнийская блондинка Дженни пила кофе, дорогой и очень хороший. Этот магазин не принадлежал к тем, в которые она часто заглядывала. Однако «Здоровая еда» был хорошим местом для свиданий.

На Дженни были облегающие джинсы, светло-розовая блузка, а под ними бюстгальтер и трусики «Виктория сикрет». Подобно кофе, нижнее белье было также слишком дорогим для нее. Но есть вещи, на которые приходится тратиться. (Кроме того, рассуждала Дженни, одежда была в каком-то смысле подарком для ее… бойфренда.)

Что напомнило Дженни и о других ее капризах. Она задумалась, потерев кончик носа.

«Прекрати!» – сказала она себе.

Однако не прекратила.

Ангельские песни…

Почему бы ей не встретить его на год позже? К тому времени она успела бы сделать косметическую операцию и была бы красива. По крайней мере, обязательно подкорректировала бы форму носа и груди. Конечно, больше всего Дженни хотелось подправить слишком костлявые плечи и мальчишеские бедра, но это не под силу даже многочисленным талантам сверхгениального доктора Гинзберга.

Худышка, худышка, худышка… А притом ешь-то сколько! В два раза больше, чем я. А посмотри на меня. Бог дал мне такую дочь в качестве испытания.

Наблюдая за хмурыми женщинами, толкающими тележки с покупками к семейным фургонам, Дженни думала, а любят ли они своих мужей? Конечно, настолько, насколько она любит своего парня, они любить их не могут. И ей стало жаль несчастных.

Дженни допила кофе, вернулась в магазин и стала разглядывать громадные ананасы, кочанчики салата самых причудливых форм и идеально расставленные по полкам бифштексы и отбивные. Больше всего времени она провела за разглядыванием выпечки всякого рода. Дженни смотрела на нее так, как художник смотрит на полотна соперников. Ну что ж, совсем недурно… А это плохо. Она не была голодна и не хотела ничего покупать – здесь все было очень дорого. Дженни просто слишком сильно волновалась, чтобы сидеть на одном месте.

Вот как мне следовало бы назвать тебя. Дженни Стоп. Ради бога, девчонка. Сядь, посиди спокойно.

Она шла, разглядывая продукты, мясные ряды.

Разглядывая жен отвратительно скучных мужей.

Дженни задумалась: а может быть, сила того чувства, которое она испытывает к своему бойфренду, объясняется всего лишь новизной. Не померкнет ли оно со временем? Однако у нее был один важный плюс: Дженни вышла из подросткового возраста, и ее нынешнее чувство уже никак нельзя было назвать девичьим увлечением. Он и она – взрослые люди. И самым важным в их отношениях была духовная связь, которая так редко встречается в жизни. Каждый знал в точности, что чувствует другой.

– Твой любимый цвет – зеленый, – сказал он ей во время их первой беседы. – Могу поспорить, ты спишь под толстым зеленым одеялом. Этот цвет успокаивает тебя по ночам.

О господи, он оказался прав! Только одеяло было не толстое. Но зеленое, как трава. Потрясающая интуиция!

Внезапно она остановилась, услышав обрывки разговора. Две скучающие домохозяйки вдруг вышли из своего обычного ступора и преисполнились необычного волнения.

– Кого-то убили. В Салинасе. Только что.

«В Салинасе?» – подумала Дженни.

– Там, кажется, кто-то сбежал из тюрьмы. Да-да, я только что слышала.

– Дэвид Пелл, нет, Дэниел Пелл. Точно.

– Это, случайно, не Сын Мэнсона?

– Не знаю. Но слышала, что он убил нескольких человек.

– На самом деле он не сын Чарльза Мэнсона. Он просто так себя называл.

– А кто такой Чарльз Мэнсон?

– Ты что, издеваешься? Не помнишь Шэрон Тейт?

– Кого?

– Когда ты родилась?

Дженни подошла к беседующим женщинам:

– Простите, о чем вы говорите? О чьем-то побеге?

– Да, из тюрьмы в Салинасе. Разве вы не слышали? – спросила одна из домохозяек, женщина с короткой стрижкой, пристально глядя на нос Дженни.

Дженни было наплевать.

– Вы говорили, что кто-то убит?

– Несколько охранников, и потом еще кого-то похитили и тоже в конце концов убили.

Больше они ничего не знали.

С влажными от волнения ладонями и тяжелым сердцем, Дженни повернулась и вышла на улицу. Проверила телефон. Бойфренд звонил ей некоторое время назад, но с тех пор ничего. Никаких сообщений. Она попыталась набрать его номер. Никто не ответил.

Дженни вернулась в свой бирюзовый «тандерберд». Настроила радио на новостную станцию, повернула к себе зеркало заднего обзора, вытащила из сумочки косметичку.

Он убил нескольких человек…

Не волноваться, сказала она себе. Мать научила Дженни работать над собственным лицом. И она была ей за это очень благодарна.

Светлое положи сюда, а здесь пусть будет потемнее. Нам же надо что-то сделать с твоим носом. Немного смягчить впечатление от него, скрыть все излишества. Хорошо.

Хотя в случае с ее матерью все могло быть испорчено в одно мгновение.

Ты выглядела прекрасно, пока сама все не испортила. Честное слово, что с тобой такое? Начинай сначала. Ты похожа на шлюху.

Дэниел Пелл шел по дорожке, которая вела от небольшого гаража к офисному зданию в Монтерее.

Пришлось бросить «хонду» Билли раньше, чем он планировал. Из новостей Пелл узнал, что полиция нашла пустой фургон «Уорлдуайд экспресс», а это значит, что очень скоро они поймут, что он едет в «хонде». Ему как раз вовремя удалось уйти от дорожных патрулей.

Ну как, Кэтрин?

Пелл шел по дорожке, низко опустив голову. Его пока не пугала возможность оказаться среди людей. Никто не ожидает его появления здесь. Пелл был гладко выбрит. Бросив машину Билли, он зашел во двор какого-то мотеля, порылся в мусорном баке и отыскал там выброшенную бритву и небольшую бутылочку лосьона. Встав на колени у мусорного бака, Пелл сбрил бороду.

Бритой щекой он ощутил свежее дуновение ветерка, запах океана и водорослей. Впервые за многие годы. Пелл так любил этот запах. В «Капитоле» ты вдыхаешь тот воздух, который нагнетается в камеру через кондиционеры или нагревательные системы, и он не имеет запаха.

Мимо проехала полицейская машина.

Держись твердо…

Пелл изо всех сил старался не ускорять шаг, не оглядываться и никуда не сворачивать. Любые перемены в поведении мгновенно привлекают внимание, что сразу ставит вас в уязвимое положение. Люди получают возможность получить о вас информацию. Они могут понять, почему ваше поведение изменилось, а затем воспользоваться этим знанием против вас.

Нечто подобное произошло с ним в здании суда.

Кэтрин…

Пелл заранее спланировал свое поведение во время допроса. Он собирался, если возможно, не вызывая подозрений, получить от допрашивавшего определенную информацию, к примеру узнать, сколько человек охраняет здание суда и где они находятся.

Но, к его полнейшему недоумению, Кэтрин Дэнс вплотную подошла к раскрытию его плана.

А теперь давайте перейдем к бумажнику. Откуда он попал в колодец?..

Он был вынужден изменить планы. И срочно. Он сделал все, что мог, но по звуку сирены понял, что Кэтрин разгадала его намерения. Если бы она сделала это пятью минутами раньше, он бы уже сидел в тюремном фургоне «Капитолы». И его план полностью провалился бы.

Кэтрин Дэнс…

Мимо быстро проехала еще одна полицейская машина.

Пока на него никто не обращает внимания. Пелл продолжал свой путь. Но он прекрасно понимал, что из Монтерея нужно как можно скорее убираться. Он проскользнул в забитый до отказа торговый центр под открытым небом. Окинул взглядом магазины: «Мейсис», «Мервинс», совсем маленькие, торгующие сладостями, книгами (Пелл обожал книги и пожирал их в огромных количествах, понимая: чем больше ты знаешь, тем большей силой обладаешь), видеоиграми, спортивным инвентарем, дешевой одеждой и бижутерией. Здесь не протолкнуться. Был июнь, и в большинстве школ занятия уже закончились.

Вот из магазина вышла девушка, по виду старшеклассница, с сумкой через плечо. Под курткой обтягивала красная майка. Стоило Пеллу бросить взгляд на нее, и он почувствовал, как все в нем напряглось. Ощущение, которое невозможно спутать ни с каким другим. В последний раз ему удалось запугать одного зэка и, подкупив охранника, заняться любовью с женой зэка в «Капитоле». Это было год назад, очень, очень давно…

Пелл не отрываясь смотрел на девушку, следовал за ней на расстоянии всего нескольких шагов, восторгаясь красотой ее волос, упругими линиями облегающих джинсов, пытаясь ощутить ее запах и даже коснуться ее мимоходом, что могло рассматриваться как нападение в не меньшей степени, чем если бы он затащил девушку в темный переулок и, приставив нож, заставил ее раздеться.

Изнасилование, как хорошо было известно Дэниелу Пеллу, – это только юридический термин, не более.

Однако девушка вошла в другой магазин и исчезла из его жизни.

«Настоящая потеря для меня, – подумал он. – Но конечно же, не для тебя, милашка».

На стоянке Пелл заметил голубой, бирюзовый «тандерберд». Внутри сидела женщина, расчесывавшая длинные белокурые волосы.

А-а…

Он подошел ближе. Нос большой и бугристый, а сама худая и плоская. Однако и это не угасило пыл его желаний. Оно росло, угрожая в любое мгновение взорваться.

Дэниел Пелл оглянулся по сторонам. Вроде поблизости никого.

Он направился к ней через ряды машин.

Дженни Марстон закончила причесываться. В себе она больше всего любила волосы, считая их самым привлекательным из того, чем ее наградила природа. Они были блестящие и густые, и, когда она поворачивала голову, волосы рассыпались по плечам, как у тех моделей, что рекламируют шампуни на телевидении. Дженни передвинула зеркало заднего обзора в нормальное положение. Выключила радио. Прикоснулась к носу.

Нет, с этой дурной привычкой надо кончать!

Она протянула руку к ручке дверцы. Дыхание перехватило – та открывалась сама собой.

Дженни застыла, уставившись на жилистого мужчину, заглядывавшего к ней в машину.

В течение трех или четырех секунд ни он, ни она не двигались. Затем Пелл распахнул дверцу настежь.

– Ты само очарование, Дженни Марстон! – воскликнул он. – Гораздо красивее, чем я предполагал.

– О Дэниел.

Захваченная ураганом противоречивых эмоций – страхом, чувством облегчения, вины и еще чем-то не столь определенным, – Дженни Марстон не смогла придумать ничего большего. Задохнувшись от счастья, она выскочила из машины и бросилась в объятия своего бойфренда. Дрожа всем телом, она прижала его к себе с такой страстью, что из узкой груди Пелла вырвалось нечто похожее на хрип.

Глава 10

Они вернулись в машину. Дженни прижалась головой к шее Дэниела, а тот тем временем внимательно оглядывал стоянку и дорогу вокруг.

Дженни думала о том, каким сложным был для нее последний месяц: она завязывала отношения с мужчиной по электронной почте, посредством редких телефонных звонков и фантазии, так как до сих пор ни разу не видела своего возлюбленного. И тем не менее почему-то была уверена, что только так может возникнуть настоящая любовь – на расстоянии. Так поступали женщины во время Второй мировой войны, примерно в таком же ключе рассказывала ей мать о своих отношениях с отцом Дженни во время войны вьетнамской. Конечно, как потом она выяснила, все это было ложью от начала и до конца. Однако основной урок Дженни усвоила: любовь прежде всего единение двух душ, а потом уже секс. То, что она чувствовала по отношению к Дэниелу Пеллу, не было похоже ни на что из того, что она переживала прежде.

Восторг.

И ужас.

Она почувствовала, что к глазам подступают слезы. Нет, нет, не надо. Нельзя плакать. Ему не понравится, если она расплачется. Мужчин раздражают женские слезы.

Но он только тихо спросил:

– Что случилось, любимая?

– Просто я очень счастлива.

– Ну, давай расскажи мне о своем счастье.

Нет, в его голосе совсем не слышно раздражения.

Дженни задумалась на мгновение, а затем сказала:

– Я волновалась. В бакалейном отделе. Было несколько женщин. Потом я включила новости. И услышала… что кто-то получил сильные ожоги. Полицейский. И еще два человека были убиты, зарезаны.

Дэниел объяснил ей, когда просил у нее нож, что он ему нужен, только чтобы припугнуть охрану. Он не хочет никому причинять вреда.

– Что? – рявкнул он. Его голубые глаза сделались холодными и жестокими.

«Что ты делаешь? – спросила себя Дженни. – Ты ведь раздражаешь его! Зачем ты спросила его об этом? Вот ты все и испортила». Ее сердце бешено заколотилось.

– Вот опять! Они всегда так поступают! Когда я уходил, никто не пострадал. Я был очень осторожен! Я ушел через пожарный выход, так, как мы планировали, и захлопнул дверь. – Он кивнул. – Я знаю… конечно. В камере рядом с моей были и другие заключенные. Они хотели, чтобы я помог им бежать, но я не стал. Могу поспорить, что там начались беспорядки, и, когда охрана попыталась их успокоить, наверное, те двое и погибли. У некоторых из заключенных явно были заточки. Знаешь, что это?

– Нож, верно?

– Самодельный нож. Так, скорее всего, и случилось. И если кто-то получил ожоги, то исключительно по собственной неосторожности. Я был очень внимателен. Когда я проходил через огонь, вокруг меня никого не было. И как я мог один справиться с тремя людьми? Полнейшая нелепость! Но конечно, полиция и журналисты во всем обвиняют меня. Как всегда. – Его худощавое лицо покраснело от гнева и возмущения. – Неудивительно, ведь я не могу им ответить.

– Так же, как с той семьей восемь лет назад, – робко напомнила Дженни, пытаясь успокоить его.

Дэниел рассказывал ей, как он с другом пошел домой к Кройтонам, чтобы обсудить с компьютерным гением одну интересную идею. Однако, когда они прибыли туда, его другу пришло в голову совсем иное: ограбить семейную пару. Он сбил Дэниела с ног, а сам стал одного за другим убивать членов семьи. Дэниел пришел в себя и попытался остановить его. В конце концов Дэниел был вынужден в целях самообороны убить друга.

– Они все свалили на меня. Потому что всем известно, как в полиции не любят, когда гибнет убийца. Приходит какой-нибудь чувак в школу, открывает стрельбу, убивает учеников, а потом самого себя. Нет, нам нужен плохой парень живым. Нам нужно на кого-то свалить вину. Такова человеческая природа.

Он прав, размышляла Дженни. Она почувствовала некоторое облегчение, но все еще немного побаивалась, ведь она рассердила его.

– Извини, любимый. Мне не следовало об этом напоминать.

Она думала, что он прикажет ей заткнуться, может быть, даже выгонит из машины. И была потрясена, когда Пелл улыбнулся и погладил ей волосы.

– Ты можешь задавать мне любые вопросы.

Она снова обняла его. Почувствовала, что по щекам все равно текут слезы, и поспешно смахнула их. Вместе с косметикой. Дженни с ужасом уставилась на свои пальцы. О нет! Она ведь так хотела быть красивой для него.

Страхи вернулись к ней, обычные мучительные страхи.

О Дженни, неужели ты действительно думаешь, что тебе идет такая прическа? В самом деле? Тебе не нравится челка? Но она прикрыла бы твой слишком высокий лоб.

А что, если она не оправдает его ожиданий?

Дэниел Пелл взял ее лицо в свои сильные руки:

– Любимая, ты самая красивая женщина на всей земле. Зачем тебе косметика?

Он проник в самые сокровенные ее мысли.

Дженни снова заплакала:

– Я так боялась, что не понравлюсь тебе.

– Не понравишься? Детка, я люблю тебя. Ты помнишь, какое письмо я послал тебе по электронной почте?

Дженни помнила каждое слово из написанных им. Она посмотрела Пеллу в глаза и погладила его руки:

– О, какой ты красивый! Какой замечательный!

Дженни прижалась губами к его губам. Несмотря на то что в ее фантазиях они занимались любовью минимум раз в день, это был их первый реальный поцелуй. Она ощутила на губах его зубы, его язык. Ей показалось, что поцелуй их длился вечность, хотя на самом деле вряд ли занял больше одной секунды. Дженни утратила чувство времени. Она страстно желала, чтобы он вошел в нее, и все плотнее прижималась к нему, слыша биение его сердца.

Любовь должна начинаться в душах, но и тела нужно подключать как можно скорее. Ее рука скользнула по его обнаженной мускулистой ноге.

Дэниел рассмеялся:

– Послушай, любимая, может быть, нам лучше выйти отсюда?

– Конечно, как хочешь.

– У тебя с собой тот телефон, на который я тебе звонил?

Дэниел просил ее приобрести за наличные три сотовых телефона. Дженни протянула ему тот, по которому разговаривала с Пеллом сразу после побега. Он вскрыл его, вынул аккумулятор и сим-карту, выбросил их в урну и вернулся в автомобиль.

– Остальные?

Дженни вынула и их. Один Пелл протянул ей, а второй положил себе в карман.

– Нам следует… – начал он.

Где-то неподалеку взвыла сирена. Оба застыли.

«Ангельские песни», – подумала Дженни, затем двенадцать раз прочла мантру на удачу.

Сирены затихли вдали.

– Пошли, любимая.

– Они могут вернуться.

Она кивнула в ту сторону, откуда доносился звук сирен.

Дэниел улыбнулся:

– Меня они не пугают. Я просто хочу остаться наедине с тобой.

Дрожь блаженства пробежала по спине Дженни. Настолько сильная, что ей даже стало чуть-чуть больно.

Западное отделение центрального управления Калифорнийского бюро расследований, в котором работали десятки следователей, представляло собой двухэтажное современное здание, расположенное рядом с шоссе № 68 и мало чем отличавшееся от других таких же зданий вокруг него. Функциональные коробки из стекла и бетона, где находились приемные врачей, адвокатские конторы, архитектурные фирмы, компьютерные компании и тому подобное. Все вокруг сияло идеальной чистотой и навевало нестерпимую скуку. Автомобильные стоянки, как правило, были наполовину пусты. Вдали простирались живописные холмы, в данный момент ярко-зеленые благодаря недавно прошедшему дождю. А когда наступала засуха, холмы становились по-колорадски коричневыми.

Самолет «Юнайтед экспресс» накренился и скрылся за вершинами деревьев, заходя на посадку в аэропорту полуострова Монтерей.

Кэтрин Дэнс и Майкл О’Нил находились в зале для совещаний КБР на первом этаже прямо под кабинетом Кэтрин. Они стояли рядом, глядя на большую карту, на которой были отмечены дорожные посты, на сей раз иголочками, а не бумагой для заметок с энтомологической символикой. Никаких признаков «хонды» водителя «Уорлдуайд экспресс» пока обнаружено не было, и дорожные посты пришлось продвинуть еще дальше миль на восемьдесят.

Кэтрин Дэнс взглянула на квадратное лицо О’Нила и прочла на нем сложную смесь озабоченности и суровой решимости. Она знала О’Нила очень хорошо. Познакомились они много лет назад, когда Кэтрин еще работала консультантом по отбору присяжных и в ходе предварительной проверки изучала особенности характера и поведения претендентов на места присяжных, на основании чего в дальнейшем рекомендовала адвокатам, кого из них принять, а кого отвергнуть. Федеральная прокуратура пригласила ее для отбора присяжных во время процесса «РИКО», на котором в качестве главного свидетеля выступал О’Нил. (Как это ни странно, и своего покойного мужа Кэтрин встретила при сходных обстоятельствах. Она, будучи репортером, освещала процесс в Салинасе, а он был свидетелем обвинения.)

Дэнс и О’Нил сразу стали друзьями и сохраняли дружеские отношения на протяжении многих лет. Когда она перешла на работу в региональное отделение КБР, то стала часто сталкиваться с Майклом по службе. У Кэтрин появилось два наставника: Стэн Фишбурн, тогда руководитель отделения, и О’Нил. От него за шесть месяцев Кэтрин узнала об искусстве следствия гораздо больше, чем за все годы, потраченные на теоретическое обучение. Они превосходно дополняли друг друга. Спокойный и решительный, он предпочитал традиционные полицейские методы: криминалистику, тайные операции, наблюдение, работу с информаторами. Специальностью Дэнс был психологический анализ и проведение допросов.

Кэтрин прекрасно понимала, что никогда не стала бы тем солидным агентом, каким она считалась сегодня, без помощи О’Нила. Без его юмора и терпения (и множества других необходимейших талантов, как, например, умения тактично напомнить ей о необходимости принять драмамин перед выходом на его яхте в открытый океан).

Несмотря на то что их подходы к работе и способности очень разнились, Кэтрин и Майкл обладали сходной интуицией и были как будто настроены на волну друг друга. Ей было приятно чувствовать, что, глядя на карту, он воспринимает сигналы, идущие от нее.

– Что случилось? – спросил О’Нил.

– Что ты имеешь в виду?

– Что-то тебя беспокоит. И не только то, что тебя сделали боссом в этом деле.

– Да, ты прав. – Кэтрин задумалась на минуту. У О’Нила было еще одно достоинство: он умел заставить ее привести в порядок бессвязные мысли, прежде чем высказывать их вслух. – У меня какое-то дурное предчувствие насчет Пелла. Возникло ощущение, что гибель охранников ничего для него не значила. И то, что случилось с Хуаном. И с водителем «Уорлдуайд экспресс». Он ведь, наверное, тоже мертв.

– Думаю, что да… Ты полагаешь, Пелл одержим манией убийств?

– Нет, вовсе не манией. Видишь ли, он руководствуется минутными интересами, какими бы мелкими они ни были, и делает все ради их удовлетворения. Из-за этого очень трудно предсказать его дальнейшие действия. Впрочем, будем надеяться, что я ошибаюсь.

– Ты никогда не ошибаешься, босс.

Появился Ти-Джей с ноутбуком в руках. Он поставил его на старенький ободранный стол под табличкой «Самые опасные преступники, находящиеся в розыске». Под табличкой находились десять фотографий упомянутых личностей, великолепно отражавшие этнический состав штата: мексиканцы, англосаксы, азиаты и негры.

– Ты нашел Маккой или тетку Пелла?

– Пока нет. Мои люди идут по следу. Однако у меня кое-что есть. Посмотри-ка на это.

Он включил компьютер.

Они склонились над экраном, на котором была увеличенная в несколько раз фотография, сделанная Мортоном Нэглом. Теперь на ней была видна фигура в джинсовой куртке, двигавшаяся по дорожке, которая вела к задней части здания – туда, где произошел взрыв. Позади маячил большой черный чемодан.

– Женщина? – спросил О’Нил.

Они могли судить о росте изображенного на фотографии человека, сравнивая его со стоящим рядом автомобилем. Примерно одного роста с Дэнс. Хотя заметно тоньше. Из-за кепки и солнцезащитных очков не видно лица, но через окно машины видны бедра, немного шире стандартных бедер мужчины такого роста.

– И вот здесь мерцание. Видите? – Ти-Джей постучал по экрану. – Сережка.

Дэнс бросила взгляд на дырочку у него в ухе, где иногда появлялся бриллиант или металлический штифт.

– Исходя из статистики, – попытался подкрепить свой вывод Ти-Джей.

– Ладно, соглашусь.

– Блондинка, примерно пять футов шесть дюймов ростом, – подвел итог О’Нил.

Внезапно Кэтрин в голову пришла идея. Она позвонила Рею Карранео в его офис наверху и попросила зайти к ним.

Мгновение спустя появился Рей:

– Агент Дэнс.

– Поезжай обратно в Салинас и поговори с менеджером компании по франчайзингу. – Сообщница, скорее всего, совсем недавно заходила в «Уорлдуайд экспресс». – Попробуй узнать, не помнит ли кто-нибудь женщину с такой внешностью. Если да, сделай ее портрет на EFIS.

EFIS, электронная система идентификации лиц, – компьютерная версия старых методов, использовавшихся следователями для воспроизведения внешности подозреваемых на основании свидетельских показаний.

– Да, конечно, агент Дэнс.

Ти-Джей нажал несколько клавиш, и в офисе Карранео заработал принтер. Рей заберет распечатку у себя.

Зазвонил телефон Ти-Джея.

– Да. – В ходе короткого разговора он сделал несколько записей, заканчивавшихся словами: «Люблю тебя, дорогой». – Специалист по статистике из Сакраменто. По имени Бритни. Мне очень нравится это имя. Очень милое. Однако чересчур милое, на мой вкус. Как-то оно между нами не срабатывает.

Дэнс подняла бровь, что значило: «Переходи к сути».

– Я подключил ее к делу об исчезнувшем члене «семьи». Как оказалось, пять лет назад Саманта Маккой изменила свое имя на Сару Монро. Поэтому ей, как видите, не пришлось менять белье с монограммами. А потом три года назад женщина с упомянутым именем выходит замуж за Рональда Старки. Вот тут-то с монограммой будет посложнее. Как бы то ни было, живут они в Сан-Хосе.

– Ты уверен, что говоришь о той самой Маккой?

– То есть о настоящей Маккой? Мой дорогой босс, мы имеем дело со старым добрым Соцстрахом, а у них с документацией все в идеальном порядке.

Дэнс позвонила в справочную и получила адрес и телефонный номер Рональда и Сары Старки.

– Сан-Хосе, – заметил О’Нил, – это довольно близко.

В отличие от двух других женщин из «семьи» Пелла, с которыми Дэнс сегодня разговаривала, Саманта могла подложить взрывчатку и за полтора часа вернуться домой.

– Она работает? – спросила Кэтрин.

– Я не проверял. Но если хочешь, узнаю.

– Мы хотим, – вмешался О’Нил.

Ти-Джей не подчинялся ему, и в хорошо структурированной иерархии правоохранительных органов Управление шерифа занимало значительно более низкое положение, нежели КБР. Однако просьба, исходившая от Майкла О’Нила, по значимости не уступала просьбе самой Кэтрин Дэнс. А возможно, была даже важнее.

Через несколько минут Ти-Джей вернулся и сообщил, что в налоговой службе имеются сведения, что Сара Старки работает в небольшом издательстве учебной литературы в Сан-Хосе.

Дэнс получила номер телефона.

– Посмотрим, была ли она на работе сегодня утром.

– И как ты собираешься это выяснить? – спросил О’Нил. – Мы ведь не можем допустить, чтобы она поняла, что мы ее подозреваем.

– О, я солгу, – весело провозгласила Кэтрин. Она позвонила издателю по линии с блокировкой идентификации номера. Когда ей ответил женский голос, Дэнс произнесла в трубку: – Привет. Звонят из бутика «Эль-Камино». У нас заказ для Сары Старки. Но шофер заявил, что ее на работе сегодня утром не было. Вы не знаете, в котором часу она появится?

– Сара? Боюсь, вы ошибаетесь. Она в офисе с восьми тридцати.

– В самом деле? Ну что ж, мне придется еще раз побеседовать с водителем. Возможно, нам лучше доставить заказ ей домой. Пожалуйста, ничего не говорите миссис Старки. Я буду вам очень благодарна. Это сюрприз. – Дэнс повесила трубку. – Она все утро была на работе.