Текст книги "Комната смерти"

Глава 23

Этой ночью Райм и Сакс лежали в его полностью разложенной кровати «Сантек».

Она заверяла, что кровать неописуемо удобна, и ему приходилось верить на слово, поскольку ощущать он мог лишь гладкую поверхность наволочки. Что, собственно, уже казалось ему роскошью.

– Смотри, – прошептала Амелия.

За окном находившейся на третьем этаже спальни Райма, на карнизе, возникло какое-то движение, едва различимое во мраке.

В воздух взмыло перо и тут же исчезло из виду. Затем еще одно.

Пора ужина.

Соколы обитали на этом подоконнике и на других, с тех пор как здесь поселился Райм. Ему особенно нравилось, что они выбрали в качестве места для гнезда его жилище. Будучи ученым, он решительно не верил в знаки, предзнаменования и сверхъестественное, но не видел ничего плохого в идее символов. Райм рассматривал этих птиц с метафорической точки зрения, придавая особое значение малоизвестному факту: атакуя, они, по сути, пребывают в неподвижности, будто падающие комки мускулов с вытянутыми вперед ногами и прижатыми крыльями. Пикируя со скоростью в двести с лишним миль в час, они убивают добычу за счет удара, а не терзая ее или кусая.

Неподвижные – но хищные.

Вдаль улетело еще одно перо – пара птиц приступила к главному блюду. Закуской им послужил жирный, чересчур беззаботный голубь. Соколы обычно ведут дневной образ жизни и охотятся до сумерек, но в городе – и ночью.

– Ням-ням, – сказала Сакс и придвинулась ближе.

Райм рассмеялся и, подняв правую руку, привлек к себе голову Амелии. Ощутил густой запах волос с примесью цветочного шампуня. Сакс не любила парфюмерию.

– Собираешься продолжать? – спросила она. – С Пуатье?

– Попытаюсь. Он вполне категорично заявил, что ничем больше помочь нам не может. Но я знаю: он разочарован, что ему не позволяют действовать дальше.

– Ну и дело нам попалось!

– И как тебе твое новое занятие – копаться в мелочах, Сакс? – прошептал Райм. – По душе или не очень?

Она мрачно рассмеялась:

– Что это, собственно, за оперативный спецотдел, в котором работает капитан Майерс?

– Это же ты у нас служишь в полиции. Я думал, ты знаешь.

– Никогда не слышала.

Они немного помолчали, и Райм ощутил здоровым плечом, как она напряглась.

– Давай, Сакс, выкладывай.

– Знаешь, Райм, не нравится мне все это дело.

– То, о чем ты уже говорила Нэнс? Сомневаешься, стоит ли связываться с такими злоумышленниками, как Мецгер и наш снайпер?

– Именно.

– Полностью с тобой согласен, Сакс, – кивнул Райм. – За все эти годы ни одно расследование не вызывало у меня сомнений. В них не было темных пятен. А тут их полно. Однако нам не стоит кое о чем забывать.

– Мы вызвались добровольно.

– Это так. И можем уйти, когда захотим. Пусть Майерс и Лорел найдут кого-то другого.

Амелия молчала и не шевелилась – по крайней мере, насколько мог ощущать Райм.

– Это дело не понравилось тебе с самого начала, – напомнил он.

– Да. И мне хочется от него отказаться. Мы слишком многого не знаем об участвующих в нем игроках, о том, что у них на уме, каковы мотивы.

– Я всегда знал, что мотивы для тебя главное.

– И когда я говорю об игроках, я имею в виду не только Мецгера и Брунса, или как там его зовут, но также Нэнс Лорел и Билла Майерса… У меня дурные предчувствия, Райм. Да, ты в них не веришь. Но ты большую часть карьеры занимался криминалистикой, а я работала на улице. Есть такая вещь, как интуиция.

Минуту или две они молча любовались соколом, который, будто желая покрасоваться, распростер крылья. Птицы этого вида невелики, но с близкого расстояния впечатляют по-королевски, как и быстрый, но проницательный взгляд сокола, устремленный в спальню. Обладая непревзойденным зрением, они могли высмотреть добычу на расстоянии многих миль.

Символы…

– Но ты ведь хочешь продолжить? – спросила Амелия.

– Понимаю, о чем ты, Сакс, – сказал Райм. – Вот только для меня это узел, который необходимо распутать. Я не могу этого так оставить. Впрочем, ты можешь отказаться.

– Нет, – поспешно прошептала она. – Я с тобой, Райм. Мы вместе. Вместе.

– Вот и прекрасно. Теперь я…

Договорить он не успел – губы Сакс накрыли его рот, и она начала жадно, почти отчаянно его целовать, откинув одеяло. Она перекатилась поверх него, обхватив его голову. Он ощутил прикосновение ее пальцев к затылку, ушам, щеке. Пальцы то напрягались, то расслаблялись, лаская шею, висок. Губы Райма переместились на ее волосы, затем за ухо, на подбородок и снова замерли на ее губах.

Райм пользовался вновь действующей рукой для работы со сравнительным микроскопом «Бауш энд Ломб», телефоном, компьютером и лабораторной центрифугой. Но еще не пробовал привлечь ею Сакс к себе, ухватить за верх шелковой пижамы и плавным движением стянуть через голову.

Возможно, он смог бы справиться и с пуговицами, но ему не терпелось.

Вторник, 16 мая
III
Хамелеоны

Глава 24

Райм выехал из гостиной в выложенный мрамором коридор прихожей.

Доктор Вик Баррингтон, специалист по спинномозговой травме Райма, вышел следом, и к ним присоединился Том, закрыв дверь в комнату. Сама мысль о том, что врач может приходить с визитом на дом, была родом из иной эпохи, если не из иного измерения, но когда из-за характера травмы Магомету было проще прийти к горе, многие приличные доктора поступали именно так.

Баррингтон во многом не соответствовал традициям. Черный чемоданчик он заменил рюкзаком фирмы «Найк», а сам приехал на велосипеде из больницы.

– Спасибо, что пришли так рано, – сказал доктору Райм.

Было шесть тридцать утра.

Врач Райму нравился, и он решил воздержаться от вопросов, что такого срочного случилось вчера, из-за чего пришлось отложить встречу. От любого другого он наверняка бы потребовал объяснений.

Баррингтон только что завершил последний осмотр перед операцией, намеченной на двадцать шестое мая.

– Я посмотрю результаты анализов, но не вижу никаких признаков, что по сравнению с прошлой неделей произошли изменения. Давление у вас очень хорошее.

Это было проклятием пациентов с повреждениями спинного мозга. Приступ автономной дисрефлексии мог в течение нескольких минут резко поднять давление, что приводило к инсульту и смерти, если не было немедленного вмешательства врача.

– Объем легких с каждым разом все лучше. Могу поклясться, вы сильнее меня.

Баррингтон никогда не говорил неправду. Задавая следующий вопрос, Райм знал, что получит честный ответ.

– Каковы мои шансы?

– На то, что у вас снова заработает левая рука? Почти сто процентов. Пересаженные сухожилия и электроды вполне надежны…

– Нет, я не это имел в виду. Речь о шансах пережить операцию и обойтись без катастрофических последствий.

– Ну… с этим несколько иначе. Даю вам девяносто процентов.

Райм обдумал услышанное. Операция не могла помочь его ногам, и с этим ничего нельзя было поделать, по крайней мере, в ближайшие пять или десять лет. Но он пришел к выводу, что для инвалида ключом к нормальной жизни являются руки. Никто не обращает особого внимания на человека в инвалидном кресле, если он способен держать нож и вилку или пожать вам руку. Но когда кому-то приходится его кормить и вытирать подбородок, само его присутствие вызывает ощущение дискомфорта, будто разбрызганная по полу грязь. А те, кто не отводит взгляда, смотрят с деланым сочувствием – мол, бедняга.

Девяносто процентов… вполне разумно, чтобы вернуть себе большую часть жизни.

– Что ж, давайте, – сказал Райм.

– Если меня будет что-то беспокоить в анализе крови, я вам сообщу, но вряд ли стоит этого ожидать. Оставляем дату двадцать шестое мая. Через неделю сможете приступать к реабилитации.

Райм пожал доктору руку и, когда тот уже направился к выходу, сказал:

– Да, еще одно. Можно мне выпить пару бокалов накануне вечером?

– Линкольн, – заметил Том, – перед операцией вам следует быть в самой лучшей форме.

– Мне хочется быть и в хорошем настроении, – буркнул Райм.

Доктор изобразил задумчивость.

– Перед подобной процедурой алкоголь не рекомендуется за двое суток… Но непреложное правило одно: в желудке ничего не должно быть после полуночи в день операции. Все, что раньше, меня не особо волнует.

– Спасибо, доктор.

После того как врач ушел, Райм укатил в лабораторию и вновь уставился на доску. Сакс заканчивала записывать то, что накануне рассказал ему Михал Пуатье. Она редактировала текст, используя более толстый маркер, чтобы выделить самую последнюю информацию.

Какое-то время Райм не сводил взгляда с доски, затем позвал:

– Том!

– Я здесь.

– Я думал, ты в кухне.

– Нет, я здесь. Что вы хотели?

– Мне нужно, чтобы ты кое-куда позвонил.

– С удовольствием, – ответил помощник. – Но мне казалось, вы предпочитаете звонить сами. – Он взглянул на действующую руку Райма.

– Звонить, но не ждать, когда меня соединят. А у меня такое ощущение, что именно это мне и предстоит.

– То есть я должен висеть вместо вас на телефоне, – сказал Том.

Райм на мгновение задумался.

– Можно и так назвать.

Убийство Роберта Морено

Жирным шрифтом выделена обновленная информация.

• Место преступления 1

○ Апартаменты 1200, отель «Саут-Коув инн», остров Нью-Провиденс, Багамы («комната смерти»).

○ 9 мая.

○ Жертва 1: Роберт Морено.

Причина смерти: одиночное огнестрельное ранение в грудь.

Дополнительная информация: Морено, 38 лет, гражданин США, эмигрант, резидент Венесуэлы. Настроен крайне антиамерикански. Прозвище: Посланник Истины. Планировал «уйти в заоблачную высь» 24 мая. Возможно, связан с терактом в Мехико 13 мая; по имеющимся сведениям, искал кого-то, кто мог бы «помочь подготовить хлоп-сюрприз» в тот день.

Провел три дня в Нью-Йорке, 30 апреля – 2 мая. Цель?

1 мая воспользовался услугами компании «Элит лимузин».

Водитель Таш Фарада (постоянный водитель Влад Николов был болен. Пытаемся найти).

Закрыл счета в «Американ Индепендент Банк энд Траст», вероятно, также и в других банках.

Забрал женщину по имени Лидия на углу Лексингтон-авеню и 52-й улицы, она сопровождала его весь день. Проститутка? Платил ей? Ведется опрос с целью установления личности.

Повод для антиамериканских настроений: лучший друг убит американскими войсками во время вторжения в Панаму, 1989 год.

Последняя поездка Морено в США. Намеревался никогда больше не возвращаться.

Встреча на Уолл-стрит. Цель? Место?

○ Жертва 2: Эдуардо де ла Руа.

Причина смерти: потеря крови. Порезы от осколков стекла после выстрела.

Дополнительная информация: журналист, бравший интервью у Морено. Родился в Пуэрто-Рико, резидент Аргентины.

○ Жертва 3: Симон Флорес.

Причина смерти: потеря крови. Порезы от осколков стекла после выстрела.

Дополнительная информация: телохранитель Морено. Гражданин Бразилии, резидент Венесуэлы.

○ Подозреваемый 1: Шрив Мецгер.

Директор Национальной разведывательно-оперативной службы.

Эмоционально неустойчив? Проблемы со вспышками гнева.

Манипулировал доказательствами с целью незаконного обоснования ордера на спецзадание?

Разведен. Диплом юриста, Йель.

○ Подозреваемый 2: снайпер.

Кодовое имя: Дон Брунс.

Информационная служба собирает данные по Брунсу.

Результат отрицательный.

Возможно, человек, присутствовавший в отеле «Саут-Коув инн» 8 мая. Белый, мужчина, 30 с небольшим лет, коротко подстриженные светло-каштановые волосы, американский акцент, худощав, но атлетически сложен. Расспрашивал о Морено.

Возможно, человек с американским акцентом, звонивший в «Саут-Коув инн» 7 мая для подтверждения прибытия Морено. Звонок с американским кодом.

Получены результаты спектрального анализа голоса.

Отчет с места преступления, отчет о вскрытии и прочие подробности последуют позже.

○ Слухи о стоящих за убийствами наркокартелях. Рассматриваются как маловероятные.

• Место преступления 2

○ Снайперское укрытие Дона Брунса в 2000 ярдах от «комнаты смерти», остров Нью-Провиденс, Багамы.

○ 9 мая.

○ Отчет с места преступления последует позже.

• Дополнительное расследование.

○ Определить личность информатора.

Неизвестный субъект, осуществивший утечку ордера на спецзадание.

Отправлено по анонимной электронной почте.

Отслежен путь письма через Тайвань, Румынию и Швецию. Отправлено с территории Нью-Йорка посредством публичного вай-фая, без правительственных серверов.

Использован старый компьютер, вероятно десятилетней давности, «айбук», складной модели, двухцветный (бело-зеленый или бело-оранжевый). Или, возможно, традиционной модели, графитового цвета, но намного толще современных ноутбуков.

○ Человек в светлом седане преследовал детектива А. Сакс.

Модель машины не определена.

Глава 25

Шрив Мецгер вернулся на верхний этаж здания НРОС из технической службы, где работали его шпионы. Шагая по коридорам и замечая, как некоторые сотрудники отводят взгляд и внезапно сворачивают в явно ненужный им туалет, он размышлял о том, что ему удалось узнать о расследовании от своих людей. Они использовали весьма замысловатые технологии для сбора информации – что особенно впечатляло, поскольку официально их не существовало. НРОС не обладала соответствующей юрисдикцией внутри Соединенных Штатов и не могла прослушивать телефонные звонки, просматривать электронную почту или взламывать компьютеры. Но у Мецгера имелись на этот счет два слова: «черный ход».

Глядя на всеми силами избегающих его сотрудников, Мецгер вдруг обнаружил, что у него путаются мысли. Он слышал голоса у себя в голове – даже не голоса, а скорее воспоминания или их обрывки.

«Придумайте образ для своего гнева. Некий символ, метафору».

«Да, конечно, доктор. Что посоветуете?»

«Это не мне решать, Шрив, а вам. Некоторые выбирают зверей, или злодеев из телесериалов, или раскаленные угли».

«Угли?» – подумал он тогда. Ну да, как раз то, что надо. Он уже представил себе образ живущего внутри его разъяренного чудовища. Ему вспомнился случай, когда он был подростком и жил на севере штата Нью-Йорк, еще до того, как сбросил вес. Он стоял перед осенним костром в школьном дворе, застенчиво поглядывая на девушку рядом. Вокруг них плыли облака дыма. Прекрасный вечер. Он придвинулся ближе, сделав вид, будто хочет избежать едкого дыма, и, улыбнувшись, сказал: «Привет». Она ответила, чтобы он не подходил слишком близко к огню. «В тебе столько жира, что ты можешь вспыхнуть». И ушла.

Самая подходящая история для психиатра. Доктору Фишеру она понравилась намного больше, чем история о том, что гнев проходит, когда он приказывает кого-то убить.

«Значит, Дым, с большой буквы. Неплохой выбор, Шрив».

Подойдя к кабинету, он заметил, что Рут стоит возле его стола. Обычно он встревожился бы, увидев кого-то, без разрешения вошедшего в его личное пространство. Но ее он допускал туда практически в любых обстоятельствах. Ни разу на нее не разозлился, чего нельзя было сказать о большинстве других, с кем он работал в НРОС. Он огрызался и даже орал на них, иногда швырялся каким-нибудь отчетом или папкой, но, как правило, не прямо в объект ярости. Рут такого никогда не вызывала – возможно, потому что у них установились близкие рабочие отношения. И все же он решил, что эта теория неверна. С Люсиндой, Кэти и Сетом они тоже были близки, но он часто терял контроль над собой, общаясь с женой и детьми. В итоге все закончилось разводом и воспоминаниями об испуганных взглядах и полных слез глазах.

Очевидно, Рут избегала его гнева потому, что никогда не давала для этого повода.

Нет, это тоже не выдерживало проверки. Мецгер мог разозлиться на кого-то, воображая, будто тот его оскорбил, или предполагая такую возможность. В голове у него все еще крутились слова – речь, которую он приготовил на случай, если его остановит полицейский по дороге в контору после футбольного матча Кэти вечером в воскресенье.

«Ах ты, долбаный коп… Вот мое удостоверение федерального правительства. Какого черта ты отвлекаешь меня от проблем государственной важности? Ты только что лишился работы, дружок…»

Рут кивнула в сторону папки, которую, судя по всему, только что положила на стол.

– Документы из Вашингтона, – сообщила она. – Только для вас лично.

«Естественно, вопросы насчет Морено, и как это мы так обделались? – подумал Мецгер. – Проклятье, быстро же действуют эти чертовы бюрократические акулы. Хорошо им в Вашингтоне сидеть в прохладном темном кабинете, рассуждая и ведя напыщенные речи».

Волшебник и его подручные понятия не имели о том, что такое жизнь на передовой.

Мецгер глубоко вздохнул.

Ярость начала медленно отступать.

– Спасибо.

Он взял документы, украшенные ярко-красной полосой. Примерно так же выглядел конверт с документами на несопровождаемого ребенка, которые ему пришлось заполнить, когда он сажал Сета на самолет, отправляя его в лагерь в Массачусетсе. «Скучать по дому тебе не придется», – заверил тогда Мецгер десятилетнего мальчика, беспокойно озиравшегося по сторонам. Но потом он заметил, что Сету не по себе из-за присутствия рядом отца. Оказавшись под опекой стюардессы, ребенок тут же оживился и повеселел. Что угодно, лишь бы очутиться подальше от бомбы с часовым механизмом, каковой являлся его родитель.

Разорвав конверт, Мецгер достал из нагрудного кармана очки.

Он рассмеялся: это оказались всего лишь основанные на данных разведки предположения по поводу возможных спецзаданий на будущее. Еще одно последствие Дыма – начинает мерещиться то, чего на самом деле нет.

Просмотрев документы, он с удовлетворением отметил, что данные касаются дела аль-Барани Рашида, следующего в очереди после Морено.

Господи, как же ему хотелось разделаться с этим Рашидом!

Положив отчет на стол, он взглянул на Рут и спросил:

– У тебя ведь сегодня проверка?

– Да.

– Уверен, все будет хорошо.

– Я тоже.

Рут села за свой стол, украшенный фотографиями ее семьи – двух дочерей-подростков и второго мужа. Первый супруг погиб во время войны в Персидском заливе. Нынешний тоже раньше был солдатом, получил ранение и уже много месяцев лежал в не слишком приятном госпитале для ветеранов.

Люди жертвуют собой ради страны, но как же мало она их за это ценит…

Волшебнику стоило бы поговорить с Рут, узнать, что она отдала ради страны жизнь одного мужа и здоровье другого.

Мецгер обнаружил, что не может сосредоточиться на документах. Мысли его занимала проблема с Морено.

«Я уже звонил в несколько мест. Дон Брунс, естественно, знает о расследовании. И некоторые другие тоже. Мы… решаем этот вопрос».

Действия, которые они предпринимали, естественно, были полностью незаконными, но все пока шло хорошо. Дым еще больше рассеялся. Мецгер попросил Рут позвать Спенсера Бостона, затем прочитал зашифрованный текст относительно попыток помешать расследованию.

Несколько минут спустя появился Бостон – в костюме и галстуке, как и подобало представителю старой разведгвардии. Он инстинктивно захлопнул за собой дверь. Мецгер еще успел заметить взгляд Рут, прежде чем тяжелая дубовая панель с треском закрылась.

– Что у тебя? – спросил Мецгер.

Спенсер Бостон сел, стряхнул соринку с брюк, которая оказалась катышком на ткани, и потянул было за нитку, но тут же спохватился. Похоже, Бостон почти не спал. Вид у него был осунувшийся, что, впрочем, неудивительно для человека шестидесяти с лишним лет.

«А я как выгляжу? – подумал Мецгер, потирая подбородок. – Не забыл ли побриться?»

Оказалось – нет.

Несмотря на репутацию Мецгера, Бостон не боялся сообщать ему плохие новости. Опыт работы агентом в Центральной Америке придавал ему силу духа, позволяя спокойно себя чувствовать в присутствии любого более молодого бюрократа, сколь бы дурным нравом тот ни обладал.

– Ничего, Шрив, – бесстрастно ответил он. – Ничего. Я проверил все обращения к файлам с ордером на убийство. Всю исходящую электронную почту и файловые серверы. Поручил нашим компьютерщикам, – может, они что найдут. И безопасникам в Хомстеде. Никто не получал к этим файлам доступа, кроме тех, кто в списке. А это значит, что кто-то, вероятно, спер документ со стола – здесь, в Вашингтоне или Флориде, каким-то образом вынес его наружу, а потом скопировал или отсканировал – дома или в копицентре.

В НРОС и его филиалах автоматически фиксировалось любое копирование документов и вход в систему.

– Копицентр… Господи!

– Потом я еще раз просмотрел данные о проверке персонала, – продолжил административный директор. – Никаких намеков на какие-либо проблемы с особыми заданиями у кого бы то ни было. Большинство наших людей знали, чем мы занимаемся, прежде чем идти к нам работать.

НРОС была создана после событий одиннадцатого сентября в основном для целенаправленного устранения врагов, а также проведения иных радикальных операций, таких как похищения и подкуп. Большинство специалистов конторы имели за плечами военную службу и лишали людей жизни на протяжении своей карьеры еще до прихода в НРОС. Казалось невообразимым, что кто-то из них вдруг мог передумать и расстроить планы организации. Что касается прочего персонала, то Бостон был прав: большинство кандидатов знали, чем занимается организация, прежде чем подписать контракт.

Если только, конечно, они не поступили сюда именно ради этого. Презренные кроты.

– Придется искать дальше, – сказал Мецгер. – И ради всего святого, нельзя допускать новых утечек. Он и так уже слишком много знает.

Волшебник…

Бостон нахмурил седые брови.

– Они ведь не… – прошептал он. – Нас ведь это не прикончит?

Мецгер не имел ни малейшего понятия, что думают по этому поводу в Вашингтоне, поскольку после первого телефонного звонка он больше не слышал от Волшебника ни слова.

«В Комитете по разведке начались дискуссии на тему бюджета. Внезапно. Не пойму, с чего бы…»

– Господи, Шрив. Они просто не могут. Мы – лучшие, кто способен справиться с подобной работой.

Что ж, верно. Но, судя по всему, не самые лучшие из тех, кто способен держать суть этой работы в тайне.

Вслух Мецгер говорить этого не стал.

– Что ты еще знаешь о расследовании, о полиции? – спросил Бостон.

– Немногое, – осторожно ответил Мецгер. – Пока что они сплачивают ряды. Просто для надежности.

Он бросил взгляд на свой магический красный телефон, в который была встроена капсула с кислотой, чтобы за несколько секунд уничтожить память устройства. Никаких сообщений на экране не появилось. Мецгер шумно выдохнул.

– Собственно, вряд ли расследование движется слишком быстро. Я выяснил имена тех, кто им занимается, и проверил, кто они. Копы собрали небольшую команду, чтобы не особо бросаться в глаза, и работают не под стандартной эгидой Управления полиции Нью-Йорка. По сути, это лишь прокурор Нэнс Лорел, еще двое и некоторая группа поддержки. Главная у них – детектив по имени Амелия Сакс, а второй – полицейский консультант Линкольн Райм. Какое-то время назад ушел в отставку. Они работают из его квартиры в Верхнем Вест-Сайде. Личное жилье, не штаб-квартира.

– Райм… погоди. Я о нем слышал, – нахмурился Бостон. – Он знаменитость. Я видел с ним телепередачу. Лучший криминалист в стране.

Мецгер, естественно, об этом знал. Вчера ему сообщили, что Райм был тем самым другим следователем, который искал против него улики.

– Знаю. Но он полностью парализован.

– Какое это имеет значение?

– Спенсер, где находится место преступления?

– А, ну да. На Багамах.

– И что он, по-твоему, станет делать? Кататься в песке, разыскивая стреляные гильзы и отпечатки шин?