Текст книги "Каменная обезьяна"

– Если бы у меня не было ножа, – раздраженно ответил мальчишка, – и я бы не знал, как заводить машину без ключа, нас уже не было бы в живых.

Затор на дороге рассосался, и Уильям погрузился в задумчивое молчание. Чанг отвернулся. Слова сына причинили ему физическую боль. Он увидел Уильяма совершенно с другой стороны. Да, разумеется, в прошлом с мальчишкой уже были проблемы. В переходном возрасте он стал угрюмым, раздражительным, замкнутым. У него возникли проблемы со школой. Когда Уильям принес домой письмо от учителя, ругающего его за низкую успеваемость, Чанг решил строго переговорить с сыном – ведь тот неоднократно проходил тесты на уровень интеллекта и неизменно показывал результат выше среднего. Уильям ответил, что он ни в чем не виноват. Якобы его травят в школе потому, что его отец диссидент, нарушивший правило «одна семья – один ребенок», выступающий за предоставление независимости Тайваню и – самое страшное святотатство – критикующий КПК, Коммунистическую партию Китая, и ее закоснелые взгляды на свободу и права человека. И над Уильямом, и над его младшим братом постоянно издеваются дети влиятельных партийных функционеров, развращенные оравами сердобольных родственников и взирающие свысока на остальных учеников. Усугубляло дело и то, что Уильяма назвали в честь известного американского предпринимателя, а его младшего брата Рональда – в честь президента Соединенных Штатов.

Но Чанга не встревожило ни поведение сына, ни то, как Уильям его объяснил. К тому же воспитанием детей должна была заниматься Мей-Мей, а не он.

Почему характер мальчишки изменился так резко?

И вдруг до Чанга дошло, что он, работая по десять часов в день в типографии и проводя бо́льшую часть ночи в обществе других диссидентов, практически не общался с собственным сыном – до тех пор, пока не отплыл вместе с ним из России в Мейго. Бывший профессор ощутил леденящий холод при мысли, что теперь для Уильяма такое поведение стало нормой.

Какое-то мгновение Чанг готов был дать выход переполнявшей его ярости – правда, лишь отчасти направленной на Уильяма. Он не мог сказать, что́ его так разозлило. Некоторое время Чанг разглядывал заполненные улицы, затем повернулся к сыну:

– Ты прав. Сам я не смог бы завести машину. Спасибо.

Уильям не подал виду, что услышал слова отца. Он сидел, крепко вцепившись в рулевое колесо, погруженный в собственные мысли.

Через двадцать минут беглецы въехали в Чайна-таун. Они оказались на широкой улице, надписи на которой были выполнены на английском и китайском языках: Канал-стрит. Дождь утих, и тротуары заполнились народом. Вдоль улицы стояли десятки бакалейных лавок и сувенирных ларьков, рыбных магазинов и крохотных пекарен.

– Куда дальше? – спросил Уильям.

– Остановись здесь, – распорядился Чанг, и Уильям свернул к обочине. Чанг и У вышли из машины и зашли в ближайший магазин, они расспросили продавца о землячествах, «тонях». Эти землячества создаются людьми, приехавшими из одной провинции. Чанг хотел найти землячество выходцев из Фуцзяня, поскольку и он, и У были родом из этой провинции. Он опасался, что кантонское землячество примет их холодно, а большинство китайских иммигрантов первой волны были именно из Кантона. Однако Чанг с удивлением узнал, что в настоящее время Чайна-таун Манхэттена населен преимущественно выходцами из Фуцзяня, а кантонцы перебрались в другие места. Правление крупного фуцзяньского землячества находилось совсем неподалеку, всего в нескольких кварталах.

Оставив свои семьи в украденном микроавтобусе, Чанг и У отправились пешком по многолюдным улицам искать нужный адрес. Выкрашенное красной краской убогое трехэтажное здание, крытое классической китайской крышей в виде крыльев птицы, казалось, было перенесено на Манхэттен прямиком из квартала лачуг в окрестностях северного автовокзала Фучжоу.

Чанг и У торопливо вошли в правление тоня, опустив голову, как будто те, кто находился в вестибюле здания, должны были вот-вот достать сотовые телефоны и сообщить об их появлении в СИН – или Призраку.

Встретивший Чанга и У Джимми Май, одетый в костюм, обсыпанный сигаретным пеплом и готовый вот-вот лопнуть по швам, проводил их в свой кабинет на верхнем этаже.

Президент Восточнобродвейского общества фуцзяньцев, Май был фактически хозяином этой части Чайна-тауна.

Его кабинет представлял собой просторное, но очень скудно обставленное помещение, где были всего два письменных стола, заваленных бумагами, старый компьютер и с полдюжины разношерстных стульев. В покосившемся книжном шкафу стояло около сотни книг на китайском. На стенах висели выцветшие и обтрепавшиеся календари с пейзажами Китая. Но Чанга не обманула кажущаяся простота обстановки: он подозревал, что Май как минимум миллионер.

– Пожалуйста, садитесь, – предложил им Май по-китайски.

Широколицый президент землячества с зализанными назад черными волосами угостил пришедших сигаретами. У взял одну, но Чанг отрицательно покачал головой. Он бросил курить, когда лишился работы в университете и в семье стало туго с деньгами.

Май посмотрел на перепачканную грязью одежду своих гостей, на их всклокоченные волосы.

– Ха, похоже, у вас есть что мне рассказать. Ваш рассказ будет захватывающим? Неотразимым? Каким? Чувствую, мне уже хочется его услышать.

Чанг действительно приготовил рассказ. Он не мог сказать, будет ли его рассказ интересным или захватывающим, но одно было точно: он будет выдуман от начала до конца. Чанг решил никому не говорить о том, что они находились на борту «Дракона Фучжоу» и за ними, возможно, охотится Призрак.

– Мы только что прибыли в порт на гондурасском корабле.

– Кто ваш «змеиная голова»?

– Свое имя он нам не называл. Мы знали его как Моксиге.

– Мексиканец? – Май презрительно покачал головой. – Терпеть не могу латиноамериканцев. – Он говорил с едва уловимым американским акцентом.

– Он взял с нас деньги, – с горечью пожаловался Чанг, – а затем просто оставил нас в порту. Обещал дать нам транспорт и документы, а сам исчез.

У с интересом слушал его рассказ. Чанг предупредил его, чтобы он молчал, предоставив говорить с Маем ему. Во время плавания на борту «Дракона» У пил слишком много и терял над собой контроль. Он не следил за тем, что говорил другим иммигрантам и членам команды.

– Вот ведь как они поступают? – радостно оживился Май. – Зачем им обманывать людей? Разве это не вредит делу? Черт бы побрал всех мексиканцев. Откуда вы родом?

– Из Фучжоу, – вставил У.

Чанг вздрогнул. Он собирался назвать другой город провинции Фуцзянь, чтобы как можно больше отдалиться от Призрака.

Снова заговорил Чанг, изображая гнев:

– У меня трое детей, один еще грудной. И старик-отец. А у моего друга У больная жена. Нам нужна помощь.

– А, помощь. Что ж, ваш рассказ очень интересный, разве не так? Но какая помощь вам нужна? Одни вещи я могу. Другие нет. Разве я один из Восьми Бессмертных? Нет, разумеется. Что вам нужно?

– Документы – на меня, мою жену и старшего сына.

– Да-да, конечно, кое-что я смогу сделать. Водительские права, карточки социального обеспечения, пропуска на работу – в обанкротившиеся компании, так что никто не сможет их проверить. Правда, я очень хитрый? Только Джимми Маю может прийти в голову такое. С этими пропусками вы будете похожи на настоящих граждан, вот только на работу вас с ними не возьмут. В наши дни ублюдки из иммиграционной службы заставляют проверять всех.

– У меня уже есть договоренность относительно работы, – сказал Чанг.

– И я не делаю паспорта, – добавил Май. – Слишком опасно. А также зеленые карты.

– А это что такое?

– Вид на жительство с правом на работу.

– Мы намереваемся жить нелегально и ждать амнистии, – объяснил Чанг.

– Вот как? Возможно, вам придется ждать долго.

Чанг пожал плечами.

– Моему отцу необходимо показаться врачу. – Он кивнул на У. – И его жене тоже. Вы можете достать нам карточки медицинского обеспечения?

– Нет, я ими не занимаюсь. Их слишком легко проследить. Вам придется обратиться к частному врачу.

– Это дорого?

– Да, очень дорого. Но если у вас нет денег, ступайте в муниципальную больницу. Там вас примут бесплатно.

– А лечат там хорошо?

– А я откуда знаю, хорошо ли там лечат? К тому же, разве у вас есть выбор?

– Ну хорошо, – сдался Чанг. – Сколько будут стоить документы?

– Полторы тысячи.

– Юаней?

Май рассмеялся:

– Одноцветных.

«Полторы тысячи американских долларов! – подумал Чанг. – Это же сумасшедшая сумма». Но внешне он ничего не показал. В сумке на поясе у него было юаней на пять тысяч долларов. Это были все деньги семьи. Чанг покачал головой:

– Нет, это очень много.

После нескольких минут жарких торгов они с Маем остановились на девятистах долларах за все документы.

– Вам тоже? – спросил председатель землячества У.

Худой иммигрант кивнул, добавив:

– Но только мне. Это ведь будет стоить меньше, да?

Май сделал глубокую затяжку.

– Пятьсот. На меньшее я не согласен.

У тоже попытался было торговаться, но Май твердо стоял на своем. В конце концов худой иммигрант вынужден был согласиться.

– Мне будут нужны ваши фотографии для водительских прав и пропусков на работу. Пройдите дальше по улице. Там есть автомат.

Чанг со щемящим сердцем вспомнил, как они с Мей-Мей много лет назад, только познакомившись, зашли в Сямыне в такую кабинку. Эти фотографии остались в чемодане, лежащем в трюме «Дракона Фучжоу» на дне океана.

– Нам также будет нужна машина. Купить я пока что не могу. Можно будет взять у вас напрокат?

– Разве у меня нет всего, что нужно? – насмешливо переспросил председатель землячества. – Ну конечно, ну конечно.

После новых споров они договорились о плате. Май подсчитал, сколько всего должны ему иммигранты и по какому-то своему курсу перевел это в юани. Он назвал астрономическую сумму, но те скрепя сердце согласились.

– Назовите мне имена и адреса. Это нужно для документов.

Май повернулся к компьютеру и под диктовку Чанга быстро застучал по клавишам.

Бывший профессор сам проводил много времени за своим старым переносным компьютером. Для китайских диссидентов Интернет стал основным средством общения с внешним миром. Модем в компьютере Чанга работал невыносимо медленно, а сотрудники органов госбезопасности и разведка Народно-освободительной армии постоянно следили за сообщениями, которые отправляли и получали по электронной почте диссиденты. Чанг установил на своем компьютере программу, предупреждающую о том, что правительственные чиновники пытаются взломать его систему. Как только раздавался тревожный сигнал, он поспешно выходил из Всемирной паутины, после чего искал нового провайдера. Чанг вспомнил, что и его компьютер покоится вечным сном в трюме «Дракона».

Когда Чанг начал диктовать адреса, председатель землячества оторвался от экрана.

– Значит, вы намерены остановиться в Куинсе?

– Да. Мой знакомый уже договорился о жилье.

– Это просторная квартира? Вам там будет удобно? Вы не думаете, что мой человек сможет подобрать что-нибудь получше? А я думаю, сможет. У меня есть связи в Куинсе.

– Этот человек – брат моего лучшего друга. Он уже все устроил.

– А, брат друга. Хорошо. Да, у нас и в Куинсе есть землячество. Во Флашинге. Очень большое. Могущественное. Это новый нью-йоркский Чайна-таун – Флашинг. Быть может, вам не понравится ваше жилье. Быть может, ваши дети не будут там в безопасности. Такое ведь возможно, вы не находите? Обратитесь в землячество и назовите мою фамилию.

– Хорошо, я воспользуюсь вашим предложением.

Кивнув на экран компьютера, Май обратился к У:

– Вы оба будете жить по этому адресу?

Чанг начал было отвечать, но У его опередил:

– Нет-нет. Я хочу остаться на Манхэттене, здесь. Ваш человек сможет подыскать нам дом?

– Но… – нахмурился Чанг.

– Вы ведь не имели в виду дом, правда? – весело переспросил Май. – Здесь нет домов. – Помолчав, он добавил: – Которые вы смогли бы себе позволить.

– Ну тогда квартиру?

– Да, у него есть на примете комната на первое время, – ответил Май. – Можете сегодня же отправляться туда. Останетесь там до тех пор, пока он не подыщет вам постоянное жилье.

Май снова застучал по клавишам, и комната наполнилась писком модема. Взяв У за руку, Чанг прошептал:

– Цидзен, ты должен пойти с нами.

– Мы остаемся на Манхэттене.

Нагнувшись к самому его уху, Чанг зашептал так, чтобы не слышал Май:

– Не будь дураком. Призрак тебя найдет.

– Забудь о нем, – рассмеялся У.

– Как ты можешь быть таким беспечным? Он ведь убил стольких наших друзей! – У мог рисковать своей жизнью, как ему заблагорассудится, но ставить под угрозу жизни жены и детей – это что-то немыслимое.

Но У упрямо стоял на своем:

– Нет, мы остаемся здесь.

Чанг сдался. Выключив компьютер, Май написал записку и протянул ее У:

– Отдадите это моему человеку. Он живет совсем рядом, в нескольких кварталах отсюда. Вам надо будет с ним расплатиться. А я с вас за это ничего не возьму. Ну разве я не щедрый? Все говорят, какой щедрый Джимми Май. Так, а сейчас займемся машиной мистера Чанга.

Набрав номер, Май быстро заговорил в телефон. Попросив о том, чтобы машину подогнали к зданию, он положил трубку и повернулся к иммигрантам:

– Ну вот. Все дела сделаны. Ну разве не удовольствие работать с рассудительными людьми?

Все трое встали и пожали друг другу руки.

– Не хотите взять с собой сигарету? – предложил Май У.

Тот вытащил из пачки три штуки.

Когда иммигранты были уже у двери, Май спросил:

– Еще одна мелочь. Этот мексиканский «змеиная голова»? У него нет причин вас искать, да? Вы с ним расквитались?

– Да, полностью расквитались.

– Хорошо. Разве у нас и без того не хватает причин оглядываться? – радостно спросил Май. – Разве в этой жизни за нами и без того не гоняются полчища демонов?

Глава 10

Вдалеке утренний воздух разорвал вой сирен.

Он становился все громче и громче, и у Линкольна Райма появилась надежда, что этот звук возвестит о возвращении Амелии Сакс. Улики, собранные молодой женщиной на берегу, уже были доставлены в импровизированную лабораторию: их привез молодой эксперт, робко вошедший в логово прославленного Линкольна Райма и молча разложивший пакеты и пачки с фотографиями, следуя ворчливым указаниям легендарного криминалиста.

Однако самой Сакс по дороге из Истона пришлось свернуть в сторону, чтобы осмотреть другое место преступления. В Чайна-тауне был обнаружен угнанный церковный микроавтобус, сорок пять минут назад брошенный в переулке у станции метро. Машина беспрепятственно миновала все блокпосты, поскольку мало того, что номера на ней были заменены на краденые, – иммигранты закрасили название церкви, заменив его довольно приличным изображением логотипа популярной сети магазинов.

– Ловко, – огорченно заметил Райм; он не любил ловких преступников. Позвонив Сакс, спешившей по скоростной магистрали «Лонг-Айленд», криминалист приказал ей разыскать передвижную лабораторию и провести осмотр найденного микроавтобуса.

Сотрудник СИН Гарольд Пибоди уехал – отправился отбиваться от вопросов журналистов и звонков из Вашингтона по поводу случившегося фиаско.

В гостиной особняка Райма остались Алан Коу, Лон Селитто и Фред Деллрей, а также Эдди Дэн, аккуратный полицейский с волосами ежиком. К ним прибыло подкрепление: Мэл Купер, худой, лысеющий, сдержанный. Райм часто прибегал к услугам этого ведущего эксперта криминалистической службы Управления полиции Нью-Йорка. Бесшумно ступая в балетных туфлях на матерчатой подошве, – Купер носил их днем, потому что так было удобно, и вечером, так как занимался бальными танцами, – эксперт собирал оборудование, устанавливал стенды и раскладывал собранные на берегу улики.

По просьбе Райма Том закрепил на стене рядом с картой Лонг-Айленда и прибрежных вод, по которой криминалисты следили за продвижением «Дракона Фучжоу», подробный план Нью-Йорка. Взглянув на красную точку, отмечавшую положение затонувшего судна, Райм снова ощутил укол вины: его близорукость привела к гибели людей.

Вой сирен становился все громче и наконец оборвался под окнами особняка, выходящими на Центральный парк. Через минуту двери распахнулись, и в гостиную торопливо вошла Амелия Сакс, слегка прихрамывая. В ее спутанных волосах торчали комки водорослей, джинсы и рубашка были мокрые и испачканы песком.

Присутствующие встретили появление молодой женщины рассеянными кивками. Посмотрев на ее одежду, Деллрей удивленно поднял брови.

– Выдалась свободная минутка, и я решила искупаться, – объяснила Сакс. – Привет, Мэл.

– Добрый день, Амелия, – ответил Купер, поправляя очки.

Разглядев ее получше, он недоуменно заморгал.

Райм не отрывал жадного взгляда от того, что было у нее в руках: серой упаковки из-под пакетов молока, наполненной пластиковыми и бумажными мешочками. Протянув улики Куперу, Сакс направилась к двери, бросив на ходу:

– Вернусь через пять минут.

Через мгновение послышался шум воды в душе, и действительно, ровно через пять минут молодая женщина вернулась, переодетая в одежду, хранившуюся про запас в гардеробе в спальне Райма: голубые джинсы, черную футболку и кроссовки.

Надев резиновые перчатки, Купер принялся раскладывать пакеты, сортируя их в соответствии с тем, где были найдены эти улики: на берегу или в микроавтобусе. Глядя на пакеты, Райм ощутил, как учащенно забилось его сердце, – ощутил в висках, а не в онемевшей груди. Сейчас начнется охота. Безразличный к спорту, Райм тем не менее испытывал тот самый упоительный азарт, который чувствует, например, спортсмен-горнолыжник, застывший на стартовой площадке и смотрящий на уходящий вниз крутой склон горы. Будет ли он праздновать победу? Или же верх одержит трасса? А может быть, он допустит тактический просчет и проиграет какую-то долю секунды? Получит травму или погибнет?

– Ну хорошо, – наконец сказал Райм. – Приступим. – Он обвел взглядом собравшихся. – Том! Том? Где он? Только что был здесь. Том!

– В чем дело, Линкольн? – В дверях появился испуганный помощник, с тарелкой и полотенцем в руках.

– Ты станешь нашим писцом… будешь заносить наши мысли, – Райм кивнул на большую доску, – своим изящным почерком.

– Слушаюсь, повелитель.

Развернувшись, Том направился было назад на кухню.

– Нет-нет, оставь это здесь, – проворчал Райм. – Пиши!

Вздохнув, Том положил тарелку и вытер руки о полотенце. Засунув бордовый галстук в карман рубашки, чтобы не испачкать его, Том подошел к доске. Ему уже не раз приходилось работать в составе команды криминалистов, и он знал свое дело. Он обратился к Деллрею:

– Это дело уже имеет наименование?

ФБР обычно называет крупные расследования аббревиатурами, составленными из частей ключевых слов. Деллрей помял сигарету, покоящуюся за ухом.

– Нет, пока что не имеет. Но давайте дадим ему название сами, а уж Вашингтон как-нибудь это переживет. Как насчет прозвища нашего друга? «ПРИЗРАК-СМЕРТЬ». Всех устраивает? По-моему, достаточно страшно.

– Очень страшно, – согласился Селитто голосом человека, напугать которого крайне трудно.

Записав название дела вверху доски, Том повернулся к криминалистам.

– Мы имеем два места преступления, – сказал Райм. – Побережье под Истоном и микроавтобус. Сначала побережье.

Пока Том записывал название, у Деллрея зазвонил сотовый телефон. Ответив на звонок, агент ФБР после недолгого разговора передал остальным то, что ему сообщили.

– Пока что других спасшихся не обнаружено. И береговая охрана не смогла найти корабль. Однако в море было подобрано несколько трупов. Двое с огнестрельными ранениями, один утонувший. У одного из них документы моряка торгового флота. У остальных двоих ничего. Фотографии и пальчики отправят нам и в Китай.

– Он убивал даже членов экипажа? – переспросил потрясенный Эдди Дэн.

– А вы что ожидали? – ответил Коу. – Пора бы уже понять, с кем мы имеем дело. Вы полагаете, он оставит в живых хотя бы одного свидетеля? – Он мрачно усмехнулся. – К тому же, если не будет моряков, не надо будет платить за фрахтовку судна. А вернувшись в Китай, Призрак, вероятно, заявит, что береговая охрана открыла огонь и потопила «Дракона».

Но у Райма не было времени гневаться на Призрака и расстраиваться по поводу человеческой жестокости.

– Ладно, Сакс, к делу. Побережье. Расскажи нам, что там произошло.

Склонившись над столом, молодая женщина сверилась со своими заметками.

– Плот с четырнадцатью иммигрантами подошел к берегу примерно в полумиле к востоку от Итона, деревушки на шоссе, ведущем к Ориент-Пойнт. – Подойдя к стене, она указала точку на карте Лонг-Айленда. – Недалеко от маяка Хортон-Пойнт. У самого берега плот налетел на скалы и начал спускать воздух. Четверых иммигрантов смыло в воду и выбросило на берег. Остальные десятеро остались на плоту. Они угнали микроавтобус, принадлежавший церкви, и уехали из Истона.

– Фотографии следов? – спросил Райм.

– Вот они, – сказала Сакс, протягивая Тому конверт. Тот закрепил на стене снимки, сделанные поляроидом. – Я обнаружила их под навесом, неподалеку от того места, где причалил развалившийся плот. Там было слишком сыро, чтобы делать электростатические слепки, – объяснила она собравшимся. – Пришлось фотографировать.

– Снимки получились великолепные, – заявил Райм, разъезжая перед фотографиями взад и вперед.

– Я насчитал только девять следов, – вставил Деллрей. – Амелия, почему ты сказала, что спасшихся было десять?

– Потому что, – объяснил Райм, – среди них есть грудной ребенок, верно?

Сакс кивнула:

– Верно. Под навесом я обнаружила следы, которые никак не смогла идентифицировать: как будто что-то протащили по земле, но только отпечатки ног были не спереди, а сзади. Я решила, что это прополз на четвереньках маленький ребенок.

– Итак, – сказал Райм, изучая размеры обуви, – похоже, мы имеем дело с семью взрослыми, двумя детьми и одним младенцем. Один из взрослых, по-видимому, пожилой – он волочит ноги. Я говорю «он» из-за размера обуви. И один из них ранен – скорее всего, женщина, опять же если судить по размеру обуви. Ей помогает мужчина, идущий рядом.

– На берегу и в машине были следы крови, – добавила Сакс.

– Образцы взяла? – спросил Купер.

– На песке и плоту крови было совсем немного – ее смыл дождь. Мне удалось взять три образца. Но в машине крови много, еще не засохшей.

Отыскав пластиковый пакет с тремя ампулами, молодая женщина передала его эксперту.

Тот приготовил образцы для исследования и заполнил бланки. Позвонив в медицинскую лабораторию, Купер попросил срочно выполнить анализ на группу и пол.

Сакс продолжила излагать свой сценарий событий:

– Далее, Призрак на втором плоту причалил к берегу приблизительно в двухстах ярдах к востоку от иммигрантов.

Ее пальцы, исчезнув в рыжих волосах, принялись терзать кожу черепа. Порой молодая женщина раздирала себе голову в кровь. Красавица, бывшая фотомодель, она нередко ходила с окровавленными ногтями. Райм давно отказался от попыток выяснить первопричину возникновения этой болезненной привычки, но, как это ни странно, сам он внутренне завидовал Сакс. Он тоже испытывал это загадочное напряжение. Вся разница заключалась в том, что у него, в отличие от Сакс, не было предохранительного клапана, позволяющего такими беспокойными движениями дать выход внутреннему стрессу.

Линкольн Райм мысленно обратился с молитвой к доктору Уивер, своему нейрохирургу: «Сделайте для меня хоть что-нибудь. Освободите из этого жуткого плена. Пожалуйста…» И тотчас же захлопнул дверь своих личных мыслей, злясь на себя, и переключил все внимание на Сакс.

– Затем, – продолжала та, и ее голос едва заметно дрогнул, – он стал искать спасшихся и убивать их. Обнаружив двух человек, смытых с плота, Призрак расправился с ними. Выстрелом в спину. Еще одного он ранил. Четвертый до сих пор не обнаружен.

– Где сейчас раненый? – спросил Коу.

– Его доставили в медицинский центр Манхэттенского отделения СИН. Он сказал, что не имеет понятия, где находится Призрак и куда могли отправиться спасшиеся иммигранты. – Сакс снова сверилась со своими промокшими записями. – Далее, на дороге у берега стояла машина, но она уехала, очень быстро, рванула с места, пробуксовывая. По-моему, Призрак выстрелил в нее. Так что у нас может появиться свидетель, если только нам удастся установить модель машины. Я измерила колесную базу и…

– Подожди, – остановил ее Райм. – Рядом с чем она стояла? Машина?

– Рядом с чем? – удивилась Сакс. – Ни с чем. Просто остановилась на обочине.

Криминалист нахмурился:

– Зачем кому-то останавливаться в таком пустынном месте в ливень, ночью?

– Быть может, этот человек проезжал мимо и увидел плоты? – предположил Деллрей.

– Нет, – уверенно произнес Райм. – В этом случае он позвал бы на помощь или попытался помочь сам. Но служба «девять-один-один» не получала никаких звонков. Нет, на мой взгляд, водитель должен был забрать Призрака, но когда выяснилось, что «змеиная голова» не торопится уезжать, он сбежал один.

– То есть бросил Призрака, – заметил Селитто.

Райм кивнул.

Сакс протянула Мэлу Куперу лист бумаги:

– Данные относительно колесной базы и ширины колеи. А вот фотографии рисунка протектора.

Эксперт отсканировал снимки и ввел их в компьютер, а затем отправил все сведения в базу данных отдела транспортных средств полиции Нью-Йорка.

– Долго ждать не придется, – спокойно произнес Купер.

– А что насчет остальных машин? – спросил молодой полицейский Эдди Дэн.

– Каких машин? – удивилась Сакс.

Вмешался Коу:

– Условия контракта контрабандной переправки людей включают также наземный транспорт. Иммигрантов должны были встречать машины, чтобы доставить в город.

Сакс покачала головой:

– Я не обнаружила никаких следов. Впрочем, возможно, когда Призрак решил затопить корабль, он связался с водителями и приказал им возвращаться в Чайна-таун. – Молодая женщина снова склонилась над коробкой с уликами. – Я нашла вот это. – Она достала пакет с сотовым телефоном.

– Бесподобно! – воскликнул Райм.

Он прозвал такие улики «высокотехнологичными». Компьютеры, сотовые телефоны, органайзеры. Целое новое семейство улик, эти устройства могли поведать массу сведений о преступниках и тех, с кем они вступали в контакт.

– Фред, пусть твои люди займутся этим.

– Есть.

Бюро недавно добавило в нью-йоркское отделение команду специалистов по компьютерам и электронике. Связавшись с ними, Деллрей попросил прислать сотрудника, чтобы тот забрал сотовый телефон и доставил его в лабораторию ФБР для исследования.

– Ну хорошо, он охотится за иммигрантами, убивает их, стреляет в водителя, бросившего его, – задумчиво произнес Райм. – И делает все это сам, так, Сакс? Никаких следов таинственного помощника?

Она кивнула на снимки отпечатков ног:

– Нет, я уверена, что на втором плоту находился только один Призрак и только он стрелял.

Райм нахмурился:

– Не нравится мне, что при осмотре места преступления присутствует неопознанный преступник. Есть хоть какие-то данные на этого баншу?

– Никаких, – пробормотал Селитто. – Ни единой наводки. У Призрака таких десятки по всему миру.

– И никаких следов четвертого спасшегося? Того, которого смыло с плота?

– Нет.

Криминалист повернулся к Сакс:

– Что у нас для баллистиков?

Молодая женщина показала пакет со стреляными гильзами.

– Калибр семь и шестьдесят два миллиметра, – на глаз определил Райм, – но гильзы странной длины. И неровные. Дешевые.

Хотя его тело не могло двигаться, глаза у него были зоркие, как у тех соколов, что жили на подоконнике окна его спальни.

– Мэл, проверь гильзы по базе данных.

В свою бытность главой криминалистической службы Управления полиции Нью-Йорка Райм потратил несколько месяцев, составляя базы данных различных типов улик – образцы веществ и материалов вместе с источниками их происхождения, таких как машинное масло, ткани, волокна, почва и так далее, – чтобы облегчить процесс определения улик, обнаруженных на месте преступления. Одной из самых обширных и наиболее часто используемых баз стало собрание гильз и пуль. Объединенная коллекция ФБР и полиции Нью-Йорка насчитывала образцы и оцифрованные изображения почти всех пуль, выпущенных из огнестрельного оружия за последние сто лет.

Открыв пакет, Купер достал одну гильзу деревянными палочками – что было очень кстати, учитывая, расследование какого именно дела велось. В свое время Райм пришел к выводу, что это приспособление причиняет наименьший вред уликам, и приказал всем своим сотрудникам научиться пользоваться палочками, отдавая им предпочтение перед пинцетом и плоскогубцами, которыми чересчур легко смять хрупкие образцы.

– Сакс, продолжай свое захватывающее повествование о том, что произошло на берегу.

– Дело становилось жарким. Призрак уже провел на земле довольно много времени. Он знал, что береговой охране известно его приблизительное местонахождение. Обнаружив в море третьего иммигранта, Джона Суна, Призрак выстрелил в него, затем угнал «хонду» и скрылся. – Молодая женщина посмотрела на Райма. – Есть какие-нибудь сведения относительно машины?

Предупреждение об угнанной машине было разослано всем сотрудникам правоохранительных органов района Большого Нью-Йорка. Как только красная «хонда» будет обнаружена, Селитто или Деллрею тотчас об этом сообщат. Но пока что не поступало никакой информации.

– Призрак уже бывал в Нью-Йорке, и неоднократно, – объяснил полицейский из отдела убийств. – Ему знакома организация движения. Полагаю, он двигался на запад, придерживаясь второстепенных дорог, до тех пор пока не попал в черту города, после чего бросил машину и воспользовался метро. Уверен, сейчас он уже в Чайна-тауне.

Райм обратил внимание, что агент ФБР нахмурился.

– В чем дело, Фред?

– Жаль, что мы не поймали мерзавца до того, как он попал в Нью-Йорк.

– Почему?

– По сообщениям моих людей, у него в городе налаженная сеть. В первую очередь землячества и уличные банды Чайна-тауна. Но этим дело не ограничивается – на него работают даже купленные правительственные чиновники.

– Правительственные чиновники? – переспросил изумленный Селитто.

– По крайней мере, так говорят, – подтвердил Деллрей.

– Лично я готов в это поверить, – цинично заявил Дэн. – Если в кармане у Призрака десятки чиновников в Китае, почему бы ему не заняться этим и здесь?

«Итак, – угрюмо подумал Райм, – мы имеем дело со „змеиной головой“, чьи руки уже обагрены кровью, неизвестным сообщником, предположительно вооруженным, а теперь еще и предателями в наших собственных рядах. Конечно, легко в нашем деле никогда не бывает, и все же…»

Он бросил на Сакс взгляд, означающий: «Продолжай».

– Следы соприкосновения?

Термин криминалистов, означающий отпечатки пальцев, ладоней и следы ног.

– На берегу творилось черт знает что, – объяснила Сакс. – Проливной дождь и ветер. Несколько частичных отпечатков пальцев мне удалось снять с подвесного мотора, резиновых бортов плота и сотового телефона. – Она протянула фотографии снятых отпечатков. – Но качество ужасное.