Электронная библиотека » Джеффри Линдсей » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Двойник Декстера"


  • Текст добавлен: 2 апреля 2014, 01:46


Автор книги: Джеффри Линдсей


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5

Шаблон оправдал себя и на работе. Тот же самый дежурный, сидевший за столом, кивнул, увидев мой пропуск; те же люди толпились в лифте, пока я ехал на второй этаж. И ожидавшая меня кофеварка, вероятнее всего, была той подлой машинкой, которая стояла здесь с начала времен. Почти успокоившись, из благодарности я даже попытался выпить кофе и при глотке привычно сделал испуганную гримасу. Ах, умиротворение скучной рутины.

Но, отвернувшись от кофеварки, вместо предполагаемого пустого пространства я обнаружил на своем пути посторонний объект так близко, что пришлось резко затормозить, и, разумеется, ядовитая жидкость из кружки забрызгала мне рубашку.

– Блин, – произнес посторонний объект, и я оторвал взгляд от дымящихся останков своей рубашки. Передо мной стояла Камилла Фигг, моя коллега по отделу. Этой коренастой, довольно заурядной и молчаливой даме было за тридцать, и сейчас она мучительно краснела – как всегда, когда мы виделись.

– Камилла!.. – сказал я, причем довольно любезно, учитывая тот факт, что, возможно, из-за нее моей относительно новой рубашке предстояло рассыпаться на волокна. Так или иначе, Камилла сделалась еще краснее.

– Прости, пожалуйста! – поспешно выпалила она и огляделась по сторонам, точно искала пути к бегству.

– Все в порядке, – заверил я, хотя, конечно, покривил душой. – Этот кофе безопаснее носить, чем пить.

– Я не… ну, ты понимаешь… это самое, – стала оправдываться Камилла и вскинула руку, желая то ли вернуть свои слова обратно, то ли стереть кофе с моей рубашки. В результате она просто потрясла рукой в воздухе и опустила голову. – Прости, – повторила она, нырнула в коридор и скрылась за углом.

Я тупо заморгал ей вслед. Нечто непривычное нарушило шаблон, и я понятия не имел, что это значит и как поступить. Но, поразмышляв несколько секунд, я просто отмахнулся от проблемы. Я простыл, а потому не обязан был искать смысл в необычном поведении Камиллы. Если я сказал или сделал что-нибудь странное, то вполне мог оправдаться воздействием таблеток. Я поставил кружку и пошел в туалет, в попытке спасти хотя бы несколько лоскутков рубашки.

Несколько минут оттирая кофе холодной водой, я так и не избавился от пятна. Бумажное полотенце распадалось на лохмотья, оставляя десятки маленьких мокрых катышков, но не производя никакого эффекта. Этот кофе – удивительная штука; вероятно, он частично состоит из краски, и тогда понятно, почему у него такой вкус. Наконец я сдался и по мере сил попытался высушить дело рук своих, после чего вышел из туалета в полусырой рубашке с пятном и зашагал в лабораторию, надеясь на профессиональное сочувствие Винса Мацуоки. Он с большой любовью и знанием дела относился к одежде. Но вместо утешения и совета касательно удаления пятен я обрел в лаборатории, притом в избытке, свою сестру Дебору, слонявшуюся за Винсом по пятам и, судя по всему, угрожавшую ему, пока он возился с содержимым маленького пакетика с уликами.

Прислонившись к стене, в углу стоял какой-то незнакомый тип, лет тридцати пяти, темноволосый, среднего сложения. Никто не пожелал его представить, и никакого оружия у него в руках не было, а потому я просто прошел мимо.

Деб посмотрела на меня и поприветствовала в своей любезной и очаровательной манере, точь-в-точь как я ожидал.

– Где тебя, блин, носило? – поинтересовалась она.

– В школе бальных танцев, – объяснил я. – На этой неделе мы учим танго. Не хочешь посмотреть?

Она скривилась и покачала головой.

– Иди сюда и займись делом вместо этого идиота.

– Прекрасно, я еще и идиот, – проворчал Винс и кивнул мне. – Попробуй сам поработать, когда Саймон Легри[5]5
  Жестокий рабовладелец, персонаж романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома».


[Закрыть]
уже отгрыз тебе ползада.

– Если только ползада, то неудивительно, что ты разволновался, – заметил я и вежливо спросил у Деб: – Я так понимаю, в деле Марти Клейна появилось нечто новенькое?

– Именно это я и пытаюсь выяснить, – ответила Дебора. – Но если этот хрен не оторвет зад от стула, мы никогда не узнаем.

Я заметил, что и Деб, и Винс предпочитают сравнения из области ниже пояса – честно говоря, не самый мой излюбленный способ начинать день. Но все мы должны проявлять терпимость друг к другу на рабочем месте, поэтому я решил на сей раз не комментировать.

– Что у тебя тут? – спросил я.

– Просто оберточная бумага, блин, – пояснил Винс. – Найдена на полу машины Клейна.

– От какой-то еды, – добавил незнакомец в углу.

Я посмотрел на него, потом на Дебору и поднял бровь.

Она пожала плечами:

– Мой новый напарник. Алекс Дуарте.

– А, – протянул я. – Mucho gusto[6]6
  Приятно познакомиться (исп.).


[Закрыть]
.

Дуарте пожал плечами.

– Ага, – отозвался он.

– От какой еды? – уточнил я.

Дебора скрипнула зубами.

– Вот это я как раз и пытаюсь выяснить, – повторила она. – Если мы узнаем, где Марти перекусил перед смертью, то последим за этим местом и, может быть, найдем гада.

Я подошел к Винсу, который доставал из пакета с уликами комок грязной вощеной бумаги.

– Он весь в жире, – сказал он. – На нем должны быть отпечатки пальцев. Сначала я хотел бы их поискать. Стандартная процедура.

– Придурок, у нас уже есть отпечатки Клейна, – возразила Дебора. – Мне нужен убийца.

Я посмотрел сквозь полиэтилен на застывший жир красновато-бурого оттенка; хотя обычно я не проявляю особого интереса к оберткам из-под еды, а потому вряд ли могу с уверенностью судить об этом предмете, но он показался мне знакомым. Я открыл пакет и тщательно понюхал. Благодаря таблеткам насморк наконец прекратился, а запах оказался сильным и недвусмысленным.

– Тако, – определил я.

– Будь здоров, – добавил Винс.

– Ты уверен? – спросила Дебора. – Это обертка из-под тако?

– Да, уверен, – сказал я. – Запах специй ни с чем не спутаешь.

Я приподнял пакетик и указал на крошечный желтый обломок, прилипший к бумаге: – А вот и кусочек лепешки.

– Господи Боже, тако! – с ужасом произнес Винс. – И что?

– Ну что? – повторил Дуарте. – Может быть, из «Тако белл»?

– Тогда на обертке был бы логотип, – заметил я. – И потом, если не ошибаюсь, там заворачивают тако в желтую бумагу. Скорее всего она из какой-нибудь забегаловки поменьше. Или даже с лотка.

– Прекрасно, – одобрила Дебора. – Да в Майами их миллион.

– И везде продаются тако, – немедленно подхватил Винс. – Гадость!

Дебора посмотрела на него.

– Ты в курсе, что ты конченый идиот?

– Нет, не в курсе, – радостно отозвался Винс.

– Но почему именно тако? – спросил Дуарте. – В смысле, кому нужны дурацкие тако? В смысле, что тут такого?

– Может быть, Марти не нашел, где купить эмпанаду, – предположил я.

Дуарте тупо уставился на меня.

– Эмпа… чего?

– Ты можешь выяснить, откуда эта обертка? – спросила Деб. – Ну, там, исследовать специи, я не знаю…

– Деб, ради Бога, тако есть тако! Они, в общем, все одинаковые.

– А вот и нет, – возразила сестра. – Конкретно из-за этих тако убили копа.

– Тако-убийцы! – воскликнул Винс. – Отлично звучит.

– Может быть, есть какая-нибудь забегаловка, – начал я, и Дебора выжидающе посмотрела на меня. Я пожал плечами. – Ну, иногда новости распространяются, типа «у Мэнни классные гамбургеры» или в «Идальго» готовят лучшие в городе сандвичи «Медьяноче», и так далее.

– Да, но тако… – сказал Винс. – Я серьезно, ребята.

– Или, допустим, они самые дешевые, – продолжал я. – Или продавщица стоит за лотком в бикини.

– Я знаю такой лоток, – вмешался Дуарте. – Очень красивая женщина. В бикини. Они со своим лотком объезжают стройки, и она неплохо зарабатывает, вот уж поверьте. Только потому, что показывает сиськи.

– Не верю ни слову, – сказала Деб. – Почему сиськи всегда оказываются самым главным?

– Не всегда. Иногда задница, – заметил Винс, ловко возвращая нас к изначальной теме разговора. Я задумался, нет ли где-нибудь поблизости скрытой камеры. Может быть, какой-нибудь ведущий телешоу, ухмыляясь, выдает приз всякий раз, когда мы упоминаем задницу?

– Мы можем поспрашивать, – предложил Дуарте. – Вдруг кто-нибудь из наших детективов знает место, где продают хорошие тако.

– Или показывают сиськи, – ввернул Винс.

Дебора предпочла промолчать, но он почему-то не возблагодарил судьбу.

– Выжмите из этой бумажки все, что можно, – приказала сестра, развернулась и вышла. Дуарте выпрямился, кивнул нам и последовал за ней.

Я проводил обоих взглядом. Винс моргнул и заспешил прочь, что-то бормоча про реагент. Несколько секунд я сидел неподвижно. Рубашка еще не высохла, и я здорово злился на Камиллу Фигг. Она стояла прямо у меня за спиной, слишком близко по всем правилам безопасности, и я даже не представлял, зачем ей это понадобилось. А главное, почему я не почувствовал чье-то приближение к моей незащищенной спине? На месте Камиллы мог оказаться наркобарон с автоматом или сумасшедший садовник с мачете, да и вообще с каким угодно смертоносным оружием, под стать кружке проклятого кофе. Где ты, Темный Пассажир, когда ты действительно нужен? И теперь я сидел в холодной лаборатории в мокрой рубашке и почти не сомневался, что подрываю и без того хрупкое здоровье. И в подтверждение этого безрадостного вывода я почувствовал, как меня снова одолевает чих. Я едва успел добраться до салфетки, когда начался второй приступ. Таблетки от простуды… чушь какая. Они ничего не стоили. Как и все остальное в нашем жалком мире.

Прежде чем окончательно превратиться в жалкое месиво, истекающее слизью и полное жалости к самому себе, я вспомнил про чистую рубашку, висевшую позади стола. Я всегда держу ее поблизости, на случай какого-либо происшествия на работе. Я снял рубашку с плечиков и надел, а прежнюю, мокрую и залитую кофе, запихнул в полиэтиленовый пакет, чтобы забрать домой. Это была красивая «гуаябера» бежевого цвета с вышитыми вдоль кромки серебристыми гитарами. Я надеялся, Рита знает какой-нибудь волшебный трюк, чтобы удалить пятно.

Винс вернулся в лабораторию, и мы вместе взялись за работу. И постарались что было сил. Мы перепробовали все тесты, какие только могли: визуальные, химические и электронные, но не нашли ничего, способного вызвать довольную улыбку на лице Деборы. Сестра звонила нам трижды, проявив неслыханное самообладание. Но нам нечего было сказать. Я полагал, в обертке лежала тако, купленная на лотке, но, конечно, не рискнул бы подтвердить это под присягой.

К полудню таблетки перестали действовать, и я снова начал чихать. Я пытался не обращать на это внимания, но очень трудно выполнять тонкую работу, одновременно прижимая салфетку к носу, поэтому в конце концов сдался и сказал Винсу:

– Лучше я уйду, пока не засморкал все улики.

– Тако от этого хуже не становятся, – заметил тот.

Я в одиночестве пошел обедать в тайский ресторанчик возле аэропорта. Не то чтобы разглядывание старой обертки из-под тако внушило мне чувство голода, но я всегда полагал, что огромная миска пряного тайского супа способна бороться с простудой эффективнее, чем любые лекарства. Когда я доел суп, болезнетворные бактерии покинули мой организм вместе с потом, изгоняя простуду через поры в биосферу, где ей и надлежало находиться. Я почувствовал себя намного лучше и оставил чаевые, которые, возможно, несколько превышали норму. Но как только я вышел из ресторана и оказался на жаркой улице, у меня чуть не треснул череп от оглушительного чиха, и кости тут же отозвались такой болью, словно кто-то сжал мои суставы в тисках.

Счастье – это иллюзия. И тайский суп иногда – тоже. Я сдался, зашел в аптеку, купил еще таблеток и выпил сразу три. Когда я вернулся в лабораторию, пульсирующая боль в носу и в костях немного утихла. Не знаю, помог ли суп или таблетки, но мне показалось, я смогу пережить любое привычное страдание, назначенное судьбой. А поскольку я более или менее приготовился к неприятностям, ничего не случилось.

Остаток дня прошел без всяких событий. Используя наш громадный опыт, мы работали над довольно-таки слабой уликой, но к вечеру я выяснил лишь одно: Мацуока ненавидит мексиканскую кухню вообще, а не только тако.

– Если я поем эту дрянь, у меня отходят газы, – пожаловался он. – Сам понимаешь, в личной жизни от этого возникают проблемы.

– А я и не знал, что она у тебя есть, – заметил я. Под микроскопом лежал кусочек тако, и я рассматривал его в тщетной надежде обнаружить хотя бы крошечную подсказку, пока Винс изучал сальное пятно на обертке.

– Конечно, есть, – возразил он. – Я почти каждый вечер хожу на вечеринки. Я нашел волос.

– И что это за вечеринка?

– В смысле, я нашел волос на обертке. Что касается вечеринок, то я тщательно бреюсь. Целиком.

– Пожалуйста, без подробностей, – попросил я. – По-твоему, это нормально?

– Да, конечно, многие бреются.

– Я имею в виду волос на обертке. Кстати, он человеческий?

Винс посмотрел в микроскоп.

– По-моему, крысиный, – ответил он. – Вот еще одна причина, почему я не ем мексиканские блюда.

– Винс, – заметил я, – крысиные волосы не относятся к числу мексиканских специй. Они появляются, поскольку тако продают с какого-то паршивого лотка.

– Ну, не знаю, это ты у нас гурман, – сказал Винс. – Лично я предпочитаю стулья.

– Никогда не ел стулья. Что-нибудь еще?

– И столы. И настоящие столовые приборы.

– Что-нибудь еще есть на обертке? – спросил я, подавляя сильнейшее желание ткнуть Винса пальцем в глаз.

Тот пожал плечами:

– Просто жир.

И мне с моей крошкой тоже не повезло. Больше ничего не удалось выяснить, кроме того, что лепешку испекли из просеянной кукурузной муки и кое-каких неорганических добавок, видимо, консервантов. Мы провели все анализы, какие только можно сделать в лаборатории, не уничтожая обертку, и не нашли ничего интересного. Остроумие Винса также не поднялось на более высокую ступень, поэтому, когда я собрался уходить, в душе у меня не бурлила радость. Я отразил последнюю телефонную атаку Деборы, запер улики и зашагал к двери.

– Ты пошел за тако? – поинтересовался Винс, когда я взялся за ручку.

– Да, чтоб сунуть их тебе в задницу! – обрезал я. В конце концов, если где-то действительно выдавали приз за это слово, я имел право на попытку.

Глава 6

Я возвращался домой в час пик. Машина ползла очень медленно, меня агрессивно подрезали, а несколько раз я едва избежал столкновения. На обочине шоссе Пальметто горел пикап, а рядом, с почти скучающим видом, стоял полуголый парень в джинсах и старой ковбойской шляпе. На спине у него виднелась огромная татуировка в виде орла, в руке – сигарета. Все притормаживали, чтобы взглянуть на горящую машину, и я слышал вой сирены и гудки – пожарные пытались протолкнуться среди праздных зевак. Как только я миновал пикап, из носа снова потекло; когда я через четверть часа добрался до дома, то чихал уже каждую минуту и череп при этом едва не взрывался.

– Доба! – провозгласил я, открывая дверь, и ответом послужил рев ракетных двигателей. Коди, вооружившись игровой приставкой, старательно уничтожал мировое зло с помощью массированной артиллерийской атаки. Он посмотрел на меня и снова перевел взгляд на экран. По меркам Коди, это являлось радушным приветствием.

– Где мама? – спросил я.

Он кивком указал в сторону кухни.

– Там.

Хорошие новости. Рита на кухне, значит, готовится что-то вкусное. Я по привычке потянул носом, готовясь учуять аромат, и напрасно, поскольку в ноздрях засвербило и последовала целая серия оглушительных взрывов, от которых я чуть не рухнул на колени.

– Декстер? – спросила Рита.

– Апчхи! – ответил я.

Она показалась в дверях в резиновых перчатках и с огромным ножом в руке.

– Ты ужасно выглядишь.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Зачеб тебе бож и перчатки?

– Бож?.. Ах нож. Я готовлю суп, – сказала она, помахивая ножом. – С красным перцем, поэтому пришлось… только в твоей порции, потому что иначе Коди и Эстор откажутся есть…

– Ненавижу острую еду, – объявила Эстор, выходя из комнаты и плюхаясь на кушетку рядом с Коди. – Почему мы вообще должны есть суп?

– Можешь съесть хот-дог, – ответила Рита.

– Ненавижу хот-доги.

Рита нахмурилась и покачала головой. На лоб упала прядка волос.

– Значит, – сделала она вывод, – можешь лечь спать голодная.

Запястьем отведя волосы со лба, она вернулась на кухню.

Я проводил ее взглядом, слегка удивившись. Рита почти никогда не сердилась, и я даже не помнил, когда она в последний раз была резка с Эстор. Я чихнул, подошел к кушетке и встал позади.

– Хотя бы немножко постарайся не расстраивать маму, – посоветовал я.

Эстор подняла глаза и подалась в сторону.

– Не зарази меня, – предупредила она с нешуточной угрозой.

Я посмотрел на ее макушку, по которой мне почему-то захотелось стукнуть каким-нибудь плотницким инструментом. С другой стороны, я понимал: вразумлять ребенка столь прямолинейным и энергичным способом – это далеко не общепринятый метод в нашем обществе. Обществе, в которое я пытался вписаться. В любом случае вряд ли я мог винить Эстор в раздражительности и злобе, которые чувствовал сам. Даже Рита, казалось, поддалась общему упадку. Возможно, с летним дождем выпало нечто токсичное, заразив нас всех дурным настроением.

Поэтому я просто сделал глубокий вдох и покинул Эстор с ее прогрессирующим мрачным расположением духа. Я пошел на кухню проверить, способен ли мой нос учуять запах готовящегося супа, и остановился на пороге. Рита стояла у плиты спиной ко мне. Облачко ароматного (на вид) пара клубилось вокруг. Я сделал еще шажок и испытующе принюхался.

И конечно, чихнул. Получился потрясающий чих, очень громкий и особенно энергичный, в полный голос, от души. Он напугал Риту, она взвилась на несколько дюймов в воздух и уронила бокал, который держала в руках.

Он разбился на полу у ее ног.

– Блин! – вскрикнула она. Еще одна необычная вспышка. Рита посмотрела на лужицу вина, подтекавшую под тапочку, потом перевела глаза на меня и, к моему огромному удивлению, покраснела. – Я только… – сказала она. – Я задумалась, когда готовила. Ты так неожиданно…

– Прости, – взмолился я. – Мне просто захотелось понюхать суп.

– Да, но в самом деле… – Рита отправилась в коридор и поспешно вернулась со шваброй и совком. – Иди посмотри, как там малышка, – попросила она, принимаясь сметать битое стекло. – Может быть, ей надо поменять подгузник.

Некоторое время я наблюдал, как Рита подметает пол. Щеки у нее были пунцового цвета, и она старательно отводила взгляд. У меня возникло сильнейшее подозрение: здесь что-то не так. Но я решительно не понимал, в чем дело, сколько ни хлопал глазами и ни разевал рот. Наверное, я надеялся, что если смотреть достаточно долго, я получу какой-нибудь намек, например появятся субтитры или какой-нибудь тип в белом лабораторном халате протянет брошюру с объяснением на восьми языках и с диаграммами. Но ничего подобного не случилось, Рита склонялась над осколками, краснела и сметала битое стекло вместе с пролитым вином в совок, а я по-прежнему понятия не имел, почему и она, и остальные сегодня так странно ведут себя.

Поэтому я ушел с кухни и заглянул в спальню, где в кроватке лежала Лили-Энн. Она не вполне проснулась, но нервничала, дергала одной ногой и хмурилась, словно тоже подцепила непонятный вирус, от которого все вокруг злились. Я наклонился над ней и пощупал подгузник – он оказался полон и выпирал из-под маленькой пижамки. Я поднял Лили-Энн и перенес на столик. Она проснулась почти немедленно. Поменять подгузник стало немного труднее, но все-таки было приятно пообщаться с человеком, который на меня не огрызался.

Переодев Лили-Энн, я отнес ее в свой маленький кабинет, подальше от насупленных бровей и компьютерной жестокости, царившей в гостиной. Я сел за стол, держа малышку на коленях. Она играла шариковой ручкой, стуча ею по столу с похвальной сосредоточенностью и превосходным чувством ритма. Достав салфетку из коробки, я вытер нос и сказал себе, что простуда пройдет через пару дней, а потому нет причин считать ее чем-то большим, нежели маленьким неудобством. Все остальное прекрасно, чудесно, замечательно: птички кружатся вокруг и распевают песенки, и так семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. Моя личная жизнь близка к идеалу, она находится в приятном равновесии с работой. Очень скоро я настигну одно маленькое облачко на горизонте, и тогда у меня будет дополнительный бесплатный праздник, чистое и незамутненное наслаждение.

Я взял список «хонд» и положил его перед собой. Три имени вычеркнуто. Если продвигаться нынешним неторопливым шагом, на поиски уйдет несколько недель. Я хотел закончить немедленно, разрубить узел, поэтому склонился над списком, словно между строк могла прятаться красноречивая подсказка. Когда я нагнулся к бумаге, Лили-Энн потянулась и постучала по ней ручкой.

– На-на-на, – сказала она и, разумеется, была права.

Надлежало проявлять терпение и осторожность. Я найду Свидетеля, спущу с него шкуру, и тогда все будет хорошо…

Я чихнул. Лили-Энн вздрогнула, схватила листок, помахала им у меня перед носом и порывисто швырнула на пол, а потом повернулась ко мне и просияла, очень довольная собой. Я кивком подтвердил ее мудрость. Заявление звучало недвусмысленно: «Перестань мечтать. У нас полно дел».

Но прежде чем мы успели привести в порядок налоговый кодекс, из коридора донесся очаровательный возглас.

– Декстер, дети! – позвала Рита. – Ужин готов!

Я посмотрел на Лили-Энн.

– Па, – сказала она. Я согласился.

И мы пошли ужинать.

* * *

Пятница прошла точно так же. Минувшую неделю было трудно назвать приятной, и я только порадовался, когда она наконец подошла к концу. Я собирался провести выходные дома, приканчивая простуду. Но сначала оставалось перетерпеть последние несколько часов на работе.

К полудню я уже проглотил шесть таблеток, извел полрулона бумажных полотенец и принялся за вторую половину, когда в лабораторию вошла Дебора. Мы с Винсом достигли той стадии, когда больше ничего нельзя было поделать с оберткой из-под тако. Поскольку он отказался тянуть соломинки и бороться за честь сообщить об этом Деборе, мне пришлось самому позвонить ей и сказать, что мы не добились никакого результата.

– Черт! – провозгласила она, еще не успев войти. – Я так надеялась что-нибудь от вас получить!

– Может быть, успокоительное? – предложил Винс, и в кои-то веки я согласился с ним.

Дебора посмотрела на него, потом на меня, и я задумался: хватит ли у нас времени добежать до бомбоубежища? Но сестра не успела нанести кому-нибудь из нас тяжкие телесные повреждения, поскольку в дверях послышалось шарканье, и мы все оглянулись. Там стояла Камилла Фигг. Она уставилась на меня, покраснела, обвела взглядом присутствующих и произнесла:

– О! Я даже не извинилась.

Она кашлянула и заспешила прочь по коридору, прежде чем кто-либо осознал, что она сказала и как теперь быть.

Я вновь посмотрел на Дебору, ожидая наконец взрыва. Но, к моему удивлению, сестра не схватилась за табельное оружие и даже не попыталась врезать кому-нибудь в плечо. Дебора глубоко вздохнула и заметно успокоилась.

– Парни, – проговорила она, – у меня дурное предчувствие насчет этого типа. Насчет психа, который убил Марти Клейна.

Винс открыл рот, явно собираясь сказать нечто, с его точки зрения, остроумное. Но Дебора взглянула на него, и он предпочел промолчать.

– Я думаю, он повторит, причем скоро, – продолжила Деб. – Весь отдел так считает. Они думают, это что-то вроде призрака, вроде Фредди Крюгера. Ребята перепугались и ждут, что я найду убийцу. Но у меня ничего нет, кроме одной-единственной маленькой зацепки. Дурацкая обертка из-под тако. – Она пожала плечами. – Конечно, это немного, но других вариантов нет, и я… пожалуйста, парни… Декс… вы ведь можете что-нибудь сделать? Хоть что-нибудь?

На ее лице читалась мольба, и я не сомневался: Дебора искренне и неподдельно нас упрашивает. Винс посмотрел на меня с тревожной гримасой. По части искренности у него было плоховато, кроме того, он слишком нервничал, чтобы говорить, а стало быть, мне предстояло взять неприятную миссию на себя.

– Деб, – начал я, – нам бы тоже очень хотелось поймать этого типа. Но мы зашли в тупик. Обертка – самая обычная, из какой-нибудь закусочной. Крошек осталось слишком мало, чтобы делать определенные выводы, помимо того, что в обертке были тако, да и то не поручусь. Ни отпечатков, ни других улик. Ничего. Мы не умеем творить чудеса.

Сказав про чудеса, я немедленно вспомнил клоуна, прочно привязанного скотчем к столу, но решительно отодвинул это приятное воспоминание и попытался сосредоточиться на Деборе.

– Прости. – Моя искренность была лишь наполовину наигранной. Неплохой результат. – Мы сделали все, что могли.

Дебора долго смотрела на меня. Она снова глубоко вздохнула, взглянула на Винса и медленно покачала головой.

– Ну ладно, – произнесла она. – Тогда, значит, просто будем ждать следующего раза и надеяться на везение.

Она развернулась и вышла из лаборатории – в три раза медленнее, чем вошла.

– Ого, – вполголоса сказал Винс, когда Дебора скрылась. – Я ее никогда такой не видел. – Он покачал головой. – Просто жуть.

– Наверное, она переживает из-за этой истории, – пояснил я.

– Нет, проблема в самой Деб, – возразил Винс. – Она изменилась. Она стала как будто мягче после того, как родила.

Я мог бы заметить, что по степени мягкости Деборе далеко до детектива Клейна, но счел это неудачной шуткой. В любом случае Винс не ошибся. Дебора действительно стала женственнее после рождения сына – Николаса. Ребенком ее наградил на прощание Кайл Чатски, долговременный бойфренд Деборы, который исчез с горизонта, осознав собственное ничтожество. Николас был на несколько месяцев младше Лили-Энн – довольно милый парнишка, хотя по сравнению с Лили-Энн он казался слегка заторможенным и далеко не таким красивым.

Но Дебора его обожала, что вполне естественно, и после родов словно и впрямь слегка подобрела, хотя я бы предпочел временами получать ужасающие тычки от привычной Деб, нежели видеть ее похожей на сдувшийся шарик. Но даже ее свежеприобретенная чувствительность не обратила камни в хлебы – мы действительно не смогли ничего выяснить, кроме того, что уже было известно. Обертка, найденная на полу машины, – не такая уж замечательная зацепка; а больше у нас ничего не имелось, и новые улики не собирались появляться благодаря исключительно силе нашего желания.

Остаток дня я провел, обдумывая проблему и пытаясь найти какой-нибудь ловкий и остроумный способ извлечь из обертки побольше информации, но тщетно. Я хорошо выполняю свою работу, мне есть чем гордиться в профессиональном плане, и я предпочел бы видеть сестру счастливой и успешной. Но мне не удалось продвинуться дальше, чем до сих пор. Это становилось неприятным открытием, умаляло чувство личностной значимости и усиливало ощущение, что жизнь – паршивая собака, заслужившая хорошего пинка.

К пяти часам я охотно покинул мир разочарований и стресса и отправился домой, предвкушая отдых и восстановление сил в выходные. Езда была хуже, чем обычно; что вы хотите – вечер пятницы. Как всегда, преобладали жестокость и гнев, но с ноткой радости, словно люди собрали все силы, оставшиеся после рабочей недели, и употребили их на то, чтобы причинить окружающим как можно больше неприятностей по пути домой. На шоссе Долфин бензовоз врезался в микроавтобус из дома престарелых. Обе машины ехали со скоростью всего пять миль в час, но задняя часть микроавтобуса тем не менее пострадала от удара, и вдобавок он помял старую «тойоту» с одной-единственной нормальной покрышкой и тремя баллонами.

Я прополз мимо в длинной медлительной веренице машин, из которых доносились ободрительные возгласы в адрес водителя бензовоза, который орал на четверых пассажиров «тойоты» и на кучку перепуганных стариков из микроавтобуса, жавшихся друг к другу на обочине. Машины то останавливались напрочь, то опять ползли вперед. Прежде чем съехать на шоссе Дикси, я увидел еще две аварии, но каким-то чудом благодаря опыту, многолетней практике и необъяснимой удаче добрался до дома без серьезных повреждений.

Я остановил машину рядом с джипом двухлетней давности, уже стоявшим перед домом. Мой брат Брайан, как всегда в пятницу вечером, приехал на семейный ужин. Мы привыкли к этой традиции за последний год, с тех пор как Брайан объявился и возжелал лишь одного – общения со мной, своим единственным оставшимся в живых родственником. Он уже подружился с Коди и Эстор, поскольку они знали, кто он на самом деле – холодный и безжалостный убийца, точь-в-точь как я. Они тоже хотели стать такими. Рита, выказывая все ту же способность к здравому суждению в отношении мужчин, которая привела ее к двум последовательным бракам с чудовищами, проглотила безбожную лесть Брайана и решила, будто он отличный парень. Что касается меня… Я по-прежнему не до конца верил, что у Брайана нет никаких скрытых мотивов ошиваться здесь, но он, в конце концов, являлся моим братом, а семья есть семья. Родственников не выбирают. В лучшем случае их удается пережить, что особенно актуально в нашем роду.

Лили-Энн сидела в манеже рядом с кушеткой, а Брайан – рядом с Ритой. Оба вели какой-то серьезный разговор. Они подняли головы при моем появлении, и почему-то мне показалось, будто на Ритином лице, когда она меня увидела, возникло виноватое выражение. Разгадать Брайана, впрочем, не удалось. Он уж точно не чувствовал за собой никакой вины, а потому просто улыбнулся в знак приветствия, лучезарно и фальшиво.

– Привет, брат, – сказал Брайан.

– Декстер… – Рита поспешно встала и подошла ко мне, чтобы быстренько обнять и поцеловать в щеку. – Мы с Брайаном просто разговаривали, – продолжала она, словно я мог заподозрить, что они практикуют любительскую нейрохирургию на ком-нибудь из соседей.

– Чудесно, – отозвался я и, не успев ничего более добавить, чихнул.

Рита отпрыгнула, так что на нее почти не попало.

– Сейчас принесу салфетки, – сказала она и пошла в ванную.

Я вытер нос рукавом, сел в свободное кресло и посмотрел на брата, а он на меня. Брайан недавно нашел работу в большой канадской риелторской фирме, скупавшей дома в южной Флориде. В его обязанности входило посещать людей, не уплативших по закладным, и убеждать их съехать поскорее. Как правило, это делается с помощью взятки тысячи в полторы долларов; тогда бывший владелец позволяет фирме завладеть собственностью и перепродать ее. Я говорю «как правило», поскольку в последнее время Брайан выглядел вполне преуспевающим и счастливым, и я подозревал, что он прикарманивает фонды, отпущенные на взятки, и использует куда менее привычные способы. В конце концов, если у бывшего хозяина истек срок по закладной, обычно он и сам предпочитает на некоторое время исчезнуть – так почему бы Брайану не помочь этому персонажу?

Конечно, у меня не было доказательств, да и не мое это дело, какова у брата личная жизнь, лишь бы он приходил в гости с чистыми руками и хорошо вел себя за столом. Тем не менее я надеялся, что он отказался от своего вычурного стиля и соблюдал осторожность.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации