Текст книги "В поисках Колодца Душ"

СЕВЕРНАЯ ЗОНА

Точно так же, как и юг, северное полушарие было разделено на семьсот восемьдесят гексов, население которых являлось неуглеродными формами жизни, имело свою собственную Зону и посольства. В целом семьсот два гекса держали постоянных представителей в межрегиональном совете, председательский состав которого время от времени обновлялся. Однако у народов севера возникало куда больше трудностей, связанных с расовыми особенностями. Южане, хотя и различались до такой степени, что порой идентификация того или другого существа была просто невозможна, все-таки обладали большим количеством общих черт. Марковиане сами имели углеродную клеточную структуру и, естественно, потратили немало усилий и времени для обустройства других углеродных форм жизни.

Они поставили себе цель – победить в борьбе за будущее своих детей и не желали терять шанс только потому, что обладателей углеродной основы считали обреченными на вымирание.

Северное полушарие было истинным раем для экспериментаторов. В семистах восьмидесяти гексагонах не существовало ни малейших ограничений и уж тем более никаких правил. И некоторые формы жизни оказались настолько чужды и непонятны друг другу, что едва находили общий язык. Так обстояло дело с существами из нетехнологического гекса Учджин, где потерпели аварию Трелиг и Юлин. В Зоне постоянно находился посол, поэтому потерпевшие крушение туда и направились, но мало кому удавалось пообщаться с этими странными пластиковыми полотнищами, произношение, концепции и логика которых оставались абсолютной загадкой. Объяснить им, что за корабль свалился с неба и какими могут оказаться последствия, просто не представлялось возможным.

Однако как бы там ни было, слово «нет» в любом языке имеет одно-единственное значение и переводится одинаково даже для северян, оказавшихся ничуть не менее жадными и изворотливыми интриганами, чем южане. Да, они действительно очень старались.

Но у них ничего не вышло.

Существо, стоящее в Воротах Северной Зоны, было чужаком. Больше двух метров ростом, если не считать огромных ярко-оранжевых крыльев, сложенных за спиной. Поблескивающее, твердое, словно камень, тело покоилось на восьми черных, гибких, точно резина, щупальцах. Голова напоминала человеческий череп. Угольно-черное лицо казалось дьявольской маской, над которой покачивались два рецепторных усика. Огромные выпученные глаза походили бы на бархатные подушечки, если бы не горели изнутри ярким оранжевым пламенем, свидетельствующим о том, что зрительная система существа в корне отличается от системы местных обитателей.

Здесь, в Северной Зоне, якса чувствовала себя довольно неуютно. Она боялась, что чересчур рьяный контрольный механизм может случайно открыть затвор, не разобравшись, какая атмосфера царит за дверью. Из-за недостатка интереса и оборудования подобная вероятность возникала всякий раз, когда сюда являлись южане.

В мгновение ока Колодец мог перебросить существо в северное полушарие и обратно: ни в одной Зоне не было прямого выхода в открытый мир, только через Ворота, способные транспортировать обитателя Мира Колодца внутрь гекса или за его пределы. Причем любые Ворота, как Северные, так и Южные, переправляли существо только на его родину.

Сейчас якса была без привычного гравитационного костюма и заметно нервничала. Второй причиной, волновавшей ее ничуть не меньше, являлась предстоящая встреча.

Обитательницы Яксы стояли у истоков войны за обладание силовой установкой. И хотя эта война закончилась так бесславно, они не смирились. Однажды, очень давно, один северянин прошел через Колодец и оказался в южном гексе. Да, это был неопровержимый факт.

Но как?

Яксы уже много лет ломали голову над этой проблемой, однако пока дело почти не сдвинулось с мертвой точки. Они знали только одно – северянин, проникший на юг, был симбиотом, его называли Провидец и Опора, и он пришел из Астилгола, во всяком случае, автоматический переводчик произносит это название именно так.

Представителя Астилгола, естественно, тоже интересовал корабль, он даже попытался переговорить с учджинцами, но, подобно многим другим, ничего не добился. Взлетая над землей, учджинец выглядел очень странно – струящееся пластиковое полотнище, по поверхности которого то и дело расползались цветные пятна. Он был почти неуловим для постороннего взгляда, и его присутствие удавалось только ощутить.

Тогда посол Астилгола принялся налаживать контакты с яксами, контролирующими Юлина. А также бабочки оказались связанными с Трелигом и с Ортегой.

Но им никак не удавалось решить главную проблему: переход из полушария в полушарие. Пророк, похоже, оказался мутантом и имел возможность влиять на бесконечные процессы, происходящие в глубине Колодца. Время от времени ему открывалось будущее, но это случалось нечасто. История планеты насчитывала всего трех Пророков, но лишь один из них сумел перебраться на юг. Это был последний Пророк, и его больше никто не видел.

Почему Колодец позволил Пророку и Опоре проникнуть в противоположную Зону, никто не знал. Гигантский марковианский компьютер единолично решал, кого пропускать, а кого нет. Однако за всю историю существования рас он не пропустил никого, значит, скорее всего последнему живущему Пророку все-таки удалось вмешаться в работу Колодца и воспользоваться его транспортной системой.

В течение многих лет яксы бились над этой проблемой. Было установлено, что Колодец каким-то образом квалифицирует и распознает суть живого объекта. Раньше считалось, что для этого Колодцу нужно всего лишь оценить строение тела данного существа, но что, если критерии совсем другие?

Не нарушила ли прямая связь Пророка с Колодцем некие схемы, ответственные за перевод информации? Или Пророк проинформировал Колодец о том, что существо, прошедшее через Ворота, совсем иного свойства, нежели все остальные? Распознал ли компьютер его индивидуальность? И можно ли вообще обмануть машину марковиан? Может, Пророк убедил Колодец, что он является жителем баронства Азкфру, в результате чего попал не в Астилгол, а в Аккафианскую империю?

Яксы даже провели несколько экспериментов и путем глубокого гипноза внушили различным существам, что они представители Яксы. Работа была проделана со всей возможной тщательностью и предосторожностями, однако подопытные продолжали неизменно попадать в родные гексы. Ни сканирование мозга, ни глубокий гипноз не срабатывали.

Северяне имели определенные торговые связи с югом. Переводчики, например, выращивались в гексе Мойюш и обменивались на железо, в котором Мойюш постоянно нуждался. Потому-то некоторые расы северного полушария сотрудничали с южанами, да и многие южные расы поддерживали подобные контакты. Там, где сделка, всегда много слов. Переводчики нужны всем.

В конце концов это коснулось Югаша.

Югашцы никогда не посылали своих представителей в Зону, поэтому к ним относились с определенной недоверчивостью и даже недолюбливали. Если говорить откровенно, они ничего не могли предложить в качестве объекта мены или продажи, да к тому же вели себя так, словно остальные разумные расы – просто бессловесные скоты, не стоящие их высокого внимания.

Физическая структура югашцев представляла собой чистую энергию, заключенную в замкнутый объем. Совершенно непредсказуемые существа неопределенных размеров и форм, они почти не покидали своего кристаллического гекса; каждый житель Югаша сам выращивал для себя организм, затем вселялся в него и владел, словно предметом.

Физические существа представлялись югашцам всего лишь вещами, оболочками, которые легко сменить или выкинуть, когда надобность в них отпадает. Обитая в высокотехнологическом гексе, они прекрасно знали о космическом корабле, рухнувшем в Учджине. Кое-кто из югашцев даже рискнул отправиться туда в путешествие, несмотря на то что озлобленность и недружелюбие соседей превращали подобный поход в целый ряд сплошных неприятностей.

И неожиданно впервые за историю Мира Колодца представители этого гекса появились в Северной Зоне. Они получили отчеты о южной войне, которые прочли с невероятной жадностью. Затем их специалисты тоже принялись ломать голову над всеобщей проблемой, и, хотя они спокойно могли вырастить организм, умеющий управлять кораблем, никто на севере так и не сумел понять сути экспериментов югашцев. Они по-прежнему оставались невероятно чужды всем вокруг, даже Пришельцам.

Один раз кто-то из них даже связался с Трелигом, Ортегой и Беном Юлином, но последний сразу отослал любопытных к представителям Яксы. Народ Дашина – в основном фермеры – вполне мог бы линчевать его, если бы только узнал, что он еще надеется завладеть кораблем.

А затем все эти отдельные нити свились в один тугой узел. Теоретические изыскания якс обладали тем самым потенциалом, который, как казалось самим югашцам, был так им необходим.

Шлюз открылся, и появился югашец.

Он буквально вплыл в комнату. Причем понятие «вплыл» как нельзя более точно отражало сущность его действий. Для постороннего наблюдателя это существо выглядело действительно весьма странно. Висевшие в пятидесяти сантиметрах от пола вертикальные и горизонтальные линии, напоминающие пунктир фломастера, лишь слегка обозначили призрачную фигуру, имевшую форму длинного пальто с капюшоном, парящего в пустоте.

Даже представительница якс, имевших самое острое зрение во всем Мире Колодца, с трудом различала югашца. Его, вероятно, было хорошо видно только в кромешной тьме, но стоило появиться хотя бы крохотному лучику света, очертания этого загадочного существа мгновенно стирались.

Всем показалось, что югашец кивнул. Он принадлежал к одной из немногих рас, которой автоматические переводчики никак не могли пригодиться. Нематериальной субстанции их просто некуда было бы прикрепить.

Существо медленно подплыло к яксе и тут же скользнуло в черноту Ворот. Оно обернулось, снова кивнуло и исчезло во тьме, на какую-то долю секунды став отчетливо видимым в странном, необъяснимом спектре. Якса последовала за ним, нервничая куда больше обычного, и почти мгновенно оказалась в Южной Зоне.

Югашец уже был там. Он подплыл к ней поближе и дотронулся до ее щупальца. Якса почувствовала неприятное, пугающее покалывание. Существо оказалось неожиданно холодным, физически ощутимым и неизвестно почему вызывало тревогу. Очнувшись после секундного ступора, бабочка обнаружила, что северянин втек в ее тело и перестал быть видимым вообще.

В Зоне находились еще несколько существ, но ни одно из них не смотрело на яксу. Представители этой расы всегда оставались холодными и внушали всем окружающим определенный ужас. Только другая якса могла заметить смущение и неловкость соотечественницы, понять, какие сомнения она испытывает и насколько не уверена в себе.

Якса вошла в посольство, едва не прихлопнув крылья дверьми. Ее ждали посол и несколько других лидеров – все женщины. Мужские особи данного вида напоминали огромных гусениц, мягких, мясистых, созданных всего для одной цели. До наступления брачного периода их держали в летаргическом сне, а после спаривания самки-яксы пожирали своих партнеров.

Посол явно выглядела встревоженной.

– Что-то пошло не так?

Вошедшая остановилась и слегка качнулась на неустойчивых щупальцах. Ее голос прозвучал настолько странно и неестественно, что разобрать слова было очень трудно.

– Я Торшанд из Югаша, – пробормотала она почти нечленораздельно. – Вы должны извинить меня. Я только учусь пользоваться этим телом. В Югаше мы выращиваем себе тела из кристаллов, они отлично подчиняются приказам. А все южане слишком уж сложны, и всегда существует некая доля сопротивления, которое оказывает хозяин тела.

– Вы хотите сказать, – сказала одна из присутствующих, – что вы северянин, занявший тело нашей сестры?

Неуклюжая якса кивнула:

– Да. Не могли бы вы убедить объект не сопротивляться? Я просто не пройду тест, если не буду полностью контролировать его нервную систему.

Присутствующие явно занервничали. Во-первых, поскольку оказались свидетелями совершенно не поддающегося описанию, возмутительного факта вторжения в чужую волю, а во-вторых, из-за обращения «объект», которым югашец наградил их соотечественницу.

– Будьте любезны! – повторил Торшанд. – Выполните мою просьбу. Или я просто уничтожу память и мозг этого существа.

Последнее предупреждение подействовало.

– Гипноз! – приказала представительница посольства, и вскоре с помощью шприца яксе ввели первую дозу снотворного.

Врач с сомнением осмотрел свою пациентку:

– Вы уверены, что гипнотический раствор не затронет вас? И полное отчуждение сознания… это обратимо?

Якса-югашец кивнул:

– Естественно. Просто объект забудет все, что произошло после моего проникновения. Давайте же! Становится все труднее!

Шприц ввели заново, и якса погрузилась в глубокий гипнотический сон. Неожиданно она ожила, уверенно поднялась на все восемь щупалец и сложила крылья. Это было в самом деле впечатляющее зрелище.

– Так-то лучше, – отчетливо произнес Торшанд. – Теперь я полностью ее контролирую. Мне всегда требуется несколько дней, чтобы освоиться с новым телом, но думаю, на сей раз это не обязательно. Мы идем?

Яксы повели его к ближайшим Воротам Зоны. Все, включая Торшанда, испытывали немалое напряжение.

Посол и предводитель проекта исчезли в Воротах первыми, за ними Торшанд, а следом все остальные.

В это время чуть дальше по коридору в своем кабинете выругался Серж Ортега. Монитор показал ему все, что произошло у якс и около Ворот, за исключением одного: сработал ли эксперимент. Где теперь находится Торшанд, у бабочек или все-таки в Югаше?

Только представители Яксы могли это знать! Ну ничего, он тоже это скоро узнает!

ГЛАТРИЭЛЬ

Гедемондас, покрытый снежно-белой шерстью, с мягкими лапами и собачьей мордой, тихо хихикнул.

– Истинная, самая страшная сила заключается в способности никогда эту самую силу не использовать. – Длинный когтистый палец уперся ей в грудь. – Мавра Чанг, что бы с тобой ни случилось, ты всегда будешь это помнить!

Мавра почувствовала некоторое замешательство.

– Так ты думаешь, я наделена невероятными силами? – В ее тоне слышалась откровенная насмешка, она не слишком-то верила в подобные мистические откровения.

– Сначала ты опустишься на самое дно ада, – предупредил ее гедемондас. – И только потом, много лет спустя, уже потеряв надежду, ты снова поднимешься и окажешься на вершине своей судьбы, полная сил. Хватит ли тебе мудрости и ума, чтобы воспользоваться своими способностями, или не хватит, в любом случае это касается нас.

Вистару, фея из Латы, буквально набросилась на него:

– Откуда ты все это знаешь? Гедемондас хихикнул снова.

– Мы просчитываем возможные варианты. Понимаешь, мы видим, вернее, постигаем – это более точное слово – математику марковиан. Мы чувствуем, как действуют энергия, связи, узы каждой отдельной материальной частички с энергией Колодца. Ведь реальность не что иное, как обычная математика, а все существование – прошлое, настоящее, будущее – это уравнения.

– В таком случае тебе открыто будущее, – заметил Ренар. – Если ты постиг математику Колодца, ты можешь решить любое уравнение.

Гедемондас тяжело вздохнул.

– Чему равен корень квадратный из минус двух? – самодовольно поинтересовался он.

Мавра Чанг проснулась, в ее ушах эхом отдавались последние слова белоснежного гиганта. Она видела этот сон сотни раз. Как давно это было? Двадцать два года назад, так сказал доктор из Амбрезы.

Теперь ей почти уже пятьдесят. «И все это время, – подумала она не без горечи, – мне оставалось только одно – валяться на подушках и довольствоваться тем, что приносят местные жители. Бессмысленное времяпрепровождение!»

Мавра потянулась и немного поразмышляла о том, как сильно она изменилась за последние годы.

В ее голове уже не вертелись досадные воспоминания о временах, когда она была человеком. Их стерли глубоким гипнозом еще двадцать два года назад, правда, кое-какие следы оставались, и только теперь они исчезли окончательно вместе с навязчивыми снами и мыслями.

И все же она помнила обитателей Гедемондаса, их силу и мудрость, то, как один из них ткнул пальцем в сторону обломков двигателя и те взорвались, разлетевшись в разные стороны.

Она помнила, как попала в плен к олборнианам – огромным двуногим кошкам в древних нарядах, как ее переправили в священную пещеру и заставили прикоснуться руками к удивительному желтому камню. Но все события до этого момента представали перед ней в каком-то тумане.

Естественно, Мавра помнила свое прошлое, но все оно выглядело теперь однобоким и искаженным, словно в кривом зеркале – нищие, публичные дома, пилоты, ее муж. Мысленно она видела их точно такими же, какой стала сама, причем она вполне отчетливо сознавала свое нынешнее уродство и даже знала, что люди, с которыми она когда-то жила, не имели ничего общего с формой, в которую сейчас заключено ее сознание.

Это случилось сразу же после того, как Мавра последний раз попыталась убежать к границе и в конце концов разузнать: что же все-таки имели в виду обитатели Гедемондаса?

Теперь все это казалось совершенно не важным.

Размышляя и мечтая, женщина впала в странное депрессивное состояние и уже готовилась отказаться от борьбы и умереть, но неожиданно ее настроение резко изменилось. Мавра не понимала, что произошло, она просто восприняла это как данность.

В мире, где в общей сложности насчитывалось тысяча пятьсот шестьдесят различных рас, всегда хватит места еще одному небольшому виду – виду Чанг.

И Джоши, казалось, появился в ее жизни весьма кстати, словно в ответ на ее мысли и чувства.

Мавра перевернулась и неторопливо поднялась на ноги. Даже теперь, много лет спустя, это было очень нелегким делом, хотя она проделывала подобные трюки несколько раз в день и довела движения до полного автоматизма. Женщина снова потянулась, и длинные волосы упали ей на лицо. Она уже не обращала внимание, что грива заметно отросла и касалась пола, впрочем, ее хвост теперь тоже волочился по земле, словно метла.

Она подошла к большому овальному зеркалу, висевшему на стене, и потрясла головой, стараясь откинуть челку.

«М-да, ты сильно изменилась за последние годы, крошка, – сказала Мавра сама себе, – и не надейся, что это касается только твоей очаровательной внешности».

Существо, смотревшее на нее из зеркала, в самом деле выглядело весьма странно. Кстати, Мавра далеко не сразу привыкла к своей новой внешности – зеркало появилось здесь всего несколько лет назад, после того как полностью изменилось ее сознание.

Она убрала конечности от маленькой груди, еще напоминавшей женскую, и склонила голову, приподняв бедра на метр от пола. Передние пропорционально сложенные ноги мула соединялись с плечами. Они хорошо сочетались со смуглым безволосым торсом – за исключением копыт. Вместо нормальных ушей у Мавры росли ослиные, в метр длиной, из человеческой кожи. Если учесть, что женщина когда-то была миниатюрной, не больше ста пятидесяти сантиметров ростом, уши оказывались даже длиннее тела. А теперь, чтобы закончить картину, добавьте ко всему этому длиннющий хвост – подарок Антора Трелига. Вот во что превратилась Мавра Чанг благодаря паршивым двуногим кошками из Олборна.

Женщина не обращала никакого внимания на челку, падавшую ей на глаза, – даже при достаточных усилиях, приподняв голову, она видела не дальше трех метров и давно уже не надеялась на свое слабое зрение, ее частенько выручали другие чувства, особенно слух. Длинные уши могли поворачиваться и двигаться, управляемые специальными мускулами. Она пользовалась ими очень умело, как насекомые пользуются своими рецепторами.

Мавра вышла во двор, огороженный высоким забором, наклонила голову и ухватила зубами кусочек кожаной застежки на объемистой грубой сумке. Надо сказать, доктора Амбрезы поддерживали ее зубы в отличном состоянии.

Мускулы шеи женщины были развиты достаточно хорошо, она запросто могла поднимать с земли разные тяжести. Осторожно придавив передним копытом край сумки. Мавра аккуратно принялась действовать носом и губами, растягивая кожаные тесемки. Внутри оказалось рубленое мясо, холодное, но свежее. Она съела его, как обычно едят собаки, затем положила сумку на место и аккуратно закрыла ее.

Амбрезиане каждый месяц оставляли ей разную безвкусную ерунду в прозрачных пластиковых пакетах. Однако Мавра никогда подобных «подарков» не принимала. Однообразная жизнь делала ее до невыносимости зависимой от других, и она не хотела с этим мириться.

Женщина подошла к небольшому ручейку, протекавшему по ее территории и впадавшему в море Турагин. Она опустила лицо прямо в воду и принялась пить большими, жадными глотками.

Никакой зависимости, с удовлетворением подумала она, облизываясь, во всяком случае, с этого момента.

Доминирующей расой в Глатриэле оказались примитивные человекоподобные существа, отдаленно напоминающие индейцев. У них были черные прямые волосы, похожие на ее гриву. Когда Мавра только появилась здесь, среди обитателей гекса ходила немыслимая легенда, что она якобы сам бог зверей и каждый, кто хоть раз в своей жизни взглянет на нее, навсегда превратится в животное.

Конечно же, такое отношение обижало и даже оскорбляло Мавру, одно время она безвылазно сидела в хижине, предпочитая дуться на весь мир и проклинать судьбу. Однако скоро до нее дошло, что такое поведение по меньшей мере глупо. Женщина стала выходить из своего обиталища и все чаще спускалась к морю, чтобы полюбоваться голубой гладью воды и небесным сводом, усеянным звездами. Это поддерживало ее душевные силы. Постепенно она все глубже стала проникать на территорию гексагона, правда, всегда только ночами, дабы избежать ненужных проблем и осложнений. За исключением комаров и других паразитов, причинявших ей довольно сильные неприятности, она никого не боялась. Хищников в Глатриэле не было, а сама раса панически боялась ночной темноты.

Правда, без проблем все-таки не обошлось, дважды Мавра наткнулась на ночных бродяг. Первый раз, когда они увидели ее и узнали странное существо из старинных легенд, произошла ужасная трагедия. Несчастные так перепугались, что один из них сразу же упал и скончался на месте от страха, а его компаньоны сошли с ума.

Самый страшный запрет – это тот, в который ты веришь от всего сердца. Мавра поняла это довольно быстро.

Но вначале ее разбирало любопытство. Имея переводчик, она могла понимать все, что говорили представители коренной расы, так же, как и они понимали ее, хотя устройство придавало голосу Мавры некоторую мрачность.

Вполне закономерный эффект. В духе обитателей Амбрезы! Но в конце концов Божество должно быть Божеством!

В результате женщине не осталось ничего другого, как объявить глатриэльцам, что если они будут исправно служить ей, то смогут безнаказанно любоваться Божеством. Когда же в один прекрасный день она вышла на всеобщее обозрение, собравшиеся сделали именно то, на что она и рассчитывала: просто упали наземь лицами вниз. Они боготворили ее и возвеличивали.

Мавра предупредила, что человек, вздумавший распускать язык, рискует вызвать ее гнев. Что если кто-нибудь когда-нибудь расскажет о ней представителю другого племени, его судьба будет страшнее смерти. Племя верило ей и сохраняло верность. Они были Людьми Божества, и одна мысль об этом вселяла в их души умиротворение и радость.

Мавра требовала подношений и получала их. Целые кучи самой разнообразной еды каждый день лежали у дверей ее обиталища. И кроме того, табак. Весьма редкий в Мире Колодца. Конечно, обитатели Амбрезы получали большую часть урожая, но теперь у Мавры скопилось достаточно вещей, которые она могла обменять или продать торговцам, а взамен получать то, что оказалось необходимо ей куда больше любой еды.

Поскольку Глатриэль был нетехнологическим гексом, его жители не имели ни малейшего представления о каких-либо машинах и механизмах. Зато у них нашлись книги, карты по географии и учебники. Все это очень пригодилось Мавре. Она научилась читать на нескольких мертвых языках и сумела одолеть многотомные труды по истории гексагона.

К моменту одиннадцатой попытки сбежать женщина досконально знала жизнь Мира Колодца, его географию и геологию. Она частенько перечитывала старые книги, осторожно перелистывая их шершавым языком, пока страницы не превращались в сплошные ошметки. Даже после существенных изменений в ее психике и сознании она по-прежнему тянулась к знаниям, это стимулировало ее ум и заставляло бороться.

Кроме того, она показывала аборигенам различные средства и приспособления, способные значительно увеличить охотничий улов, помогла наладить производство самых необходимых вещей в условиях нетехнологического гекса, особенно оружия. Естественно, глатриэльцы обожествляли ее все больше. Однако амбрезиане стали относиться к Мавре с подозрением, но так или иначе они мало что могли сделать. Ситуация зашла слишком далеко.

Однажды, незадолго до того, как сильно измениться, Мавра заметила странные всполохи, осветившие небо над деревней. Подобравшись поближе, она увидела обломки горящей лачуги. Люди кричали и метались вдоль узенькой улочки. Им удалось спасти только одного – маленького мальчика, у которого сильно обгорели руки и ноги.

Женщина приказала принести его к ней в жилище и запустить сигнальную ракету, чтобы сообщить о беде амбрезианам. Еще одно волшебство божественного существа.

Явившийся вскоре врач едва посмотрел на мальчика.

– Никакой надежды, – скупо процедил он сквозь зубы. – Я могу отправить его в больницу, но ни к чему хорошему это не приведет. Спасти ему жизнь не проблема, однако руки и ноги придется ампутировать. Он на всю жизнь останется калекой. Поэтому единственно разумный выход – пожалеть его и усыпить.

В следующий момент в душе Мавры словно что-то проснулось.

– Это не животное! – воскликнула она. – Его нельзя просто так взять и усыпить! – Врач, похожий на гигантского бобра, испуганно отшатнулся. – Он разумное существо! И, если ты не хочешь спасти его ради собственной репутации, сделай это ради меня!

Мавра сама не знала, зачем нужно так вопить, но тогда показалось, что она нашла выход из тупика. Беспомощный, обезображенный мальчик внезапно напомнил ей ее собственное положение, и последние слова врача она приняла на свой счет.

Женщина взялась сопровождать пострадавшего в одну из больниц Амбрезы и несколько раз посещала его там уже после операции.

Все вокруг спорили с ней. Обычно на такие вещи амбрезиане не обращали внимания, но в этом случае сам врач испытывал некоторое чувство вины и ответственности перед Маврой Чанг.

– Он станет совершенно беспомощным, – говорили специалисты. – Племя просто убьет его. Опомнись!

И в эту минуту непрощенно, само собой явилось решение. Интуиция была Мавре несвойственна, но она пришла с психологическими изменениями.

– Он же мужчина! – резко выпалила она. – И если олборниане до сих пор хранят свои желтые камни, отправьте его туда. Пусть дважды прикоснется руками к этим булыжникам и станет таким же, как я! Сделайте его Чангом, и пусть он живет вместе со мной!

Амбрезиане были ошеломлены. Они не знали, что делать.

И потому сделали именно так, как предложила Мавра. С разрешения техников-психиатров и после радостного одобрения Сержа Ортеги.

Под глубоким гипнозом они освободили измученный мозг мальчика от ненужных воспоминаний и под непосредственным руководством Мавры Чанг подготовили пострадавшего к дальнейшему существованию. С тех пор как случилась эта трагедия, Мавра стала настоящим фанатиком, и обитатели Амбрезы во всем ей потворствовали, во-первых, поскольку чувствовали за собой должок и, во-вторых, потому что впервые за долгие годы она увлеклась хоть чем-то, кроме побега.

Джоши стал первым шагом на пути к мечте Мавры, того самого проекта, который теперь начал осуществляться: маленький независимый мир. Мир, состоящий пока только из двух существ.

Мальчик не отличался сметливостью и широтой кругозора. Однако его нельзя было бы назвать тупицей или заторможенным. Нет, он оказался самым обыкновенным ребенком со средними умственными данными. Мавра научила своего подопечного говорить на языке Конфедерации, языке, на котором она до сих пор думала, научила его языку обитателей Амбрезы и языку глатриэльцев, давно уже умершему, но сохранившемуся в довоенных книгах, спасенных амбрезианами. Однако все эти знания насаждались насильно, от природы Джоши не имел никакого интереса к учебе и инстинктивно старался забыть сведения и информацию, которые не использовались ежедневно. Впрочем, он не был одинок в своем стремлении избавиться от подобного лишнего груза. Ведь так поступает большинство людей.

Их отношения носили довольно странный характер. Она приходилась ему одновременно и матерью, и женой. А Джоши был ее мужем и сыном. Амбрезиане не сомневались, что в этой странной семье Мавра играет доминирующую роль, и тот, кто удостаивается чести жить вместе с ней, обладает какими-то особыми, только ему присущими качествами.

Позади зашевелился Джоши. Уже стемнело, и наступило то самое время суток, когда они становились особенно активны. Это диктовалось выработанным за долгие годы рефлексом. Беспомощное десятилетнее существо теперь превратилось в, окрепшего взрослого самца. По размерам он значительно превосходил Мавру и был почти угольно-черной окраски, которую кое-где нарушали оставшиеся после операции красноватые шрамы.

Он подошел к ней. Врачи постарались на славу, когда трансформировали его в мула, они слишком долго держали его под воздействием камней Олборна, и из паренька получилось на редкость хорошо сложенное, сообразительное существо.

И, несмотря на шрамы и более темную окраску, Джоши удивительно походил на Мавру: такого же типа ноги, уши, такая же посадка головы и торса. Отличия заключались в отсутствии хвоста и более жесткой гриве – во время пожара волосы у мальчика сильно обгорели. Однако голова у него была довольно красивой формы, а на щеках и подбородке имелась редкая растительность, совсем как у человека. Он выглядел довольно упитанным – пища, которую приносили аборигены, сбалансированностью не отличалась. В его небольшой бородке уже появилась седина.

Попив водички, Джоши предложил:

– Пойдем на берег? Похоже, ночь будет ясная. Они вышли из своего обиталища и направились вниз по тропинке. Глухой топот копыт громко звучал в ночной тишине, разносясь по окрестностям.

– Где-то штормит, – заметил Джоши. – Слышишь разряды?

Несмотря на этот далекий шторм, небо все-таки оставалось чистым, местами его затеняли редкие высокие облака, придающие некоторую таинственность величественной картине природы.