Текст книги "Английский с Джеком Лондоном. Любовь к жизни / Jack London. Love of Live"

great [ɡreɪt], warm [wɔ:m], generous [‘ʤenerǝs]

Bill would be waiting for him there, and they would paddle away south down the Dease to the Great Bear Lake. And south across the lake they would go, ever south, till they gained the Mackenzie. And south, still south, they would go, while the winter raced vainly after them, and the ice formed in the eddies, and the days grew chill and crisp, south to some warm Hudson Bay Company post, where timber grew tall and generous and there was grub without end.

These were the thoughts of the man as he strove onward (эти = такими были мысли человека, в то время как он стремился вперед; to strive – стараться, стремиться; бороться, прилагать усилия). But hard as he strove with his body (но как упорно он ни боролся со своим телом), he strove equally hard with his mind (он так же упорно боролся со своим разумом), trying to think that Bill had not deserted him (стараясь думать, что Билл не бросил его; to desert – покидать /территорию или человека/, оставлять; бросать /например, семью/), that Bill would surely wait for him at the cache (что Билл обязательно будет ждать его у тайника). He was compelled to think this thought (он был вынужден думать эту мысль = думать так), or else there would not be any use to strive (иначе не было никакого смысла бороться/стремиться), and he would have lain down and died (и он бы лег и умер). And as the dim ball of the sun sank slowly into the northwest (и когда неяркий шар солнца медленно опустился на северо-западе) he covered every inch (он прошел каждый дюйм; to cover – покрывать; охватывать) – and many times (и много раз) – of his and Bill’s flight south before the downcoming winter (своего бегства и /бегства/ Билла на юг перед надвигающейся зимой/от надвигающейся зимы; flight – бегство, поспешное отступление; to come down – спускаться, опускаться; падать /о снеге, дожде/, спускаться /о тумане/; downcoming – падающий, нисходящий; downcome – сильный и внезапный снегопад, ливень). And he conned the grub of the cache and the grub of the Hudson Bay Company post over and over again (и он снова и снова перебирал /в памяти/ детально жратву тайника и жратву на посту компании «Гудзонов залив»; to con – учить наизусть, зубрить; детально изучать что-либо; grub – /сленг/ жратва, жрачка, хавка; grub – личинка /особ. жука/; червь). He had not eaten for two days (он не ел уже два дня); for a far longer time he had not had all he wanted to eat (гораздо дольше он не ел всего того, что он хотел поесть). Often he stooped and picked pale muskeg berries (часто он нагибался и срывал бледные болотные ягоды), put them into his mouth (клал их в рот), and chewed and swallowed them (жевал и проглатывал их). A muskeg berry is a bit of seed enclosed in a bit of water (болотная ягода – это немножко семени, замкнутое в немножко = в небольшом количестве воды). In the mouth the water melts away and the seed chews sharp and bitter (во рту вода тает, а семя жуется /и оказывается на вкус/ острым и горьким; sharp – острый /о предмете/; едкий, острый /о вкусе/). The man knew there was no nourishment in the berries (человек знал, что в ягодах нет ничего питательного; nourishment – кормление, питание; пища; еда, корм, поддержка; to nourish – кормить, питать), but he chewed them patiently with a hope greater than knowledge and defying experience (но он жевал их терпеливо с надеждой большей, чем знание, и бросая вызов опыту; to defy – вызывать, бросать вызов; манкировать, игнорировать).

surely [‘ʃʋǝlɪ], chew [ʧu:], knowledge [‘nɒlɪʤ]

These were the thoughts of the man as he strove onward. But hard as he strove with his body, he strove equally hard with his mind, trying to think that Bill had not deserted him, that Bill would surely wait for him at the cache. He was compelled to think this thought, or else there would not be any use to strive, and he would have lain down and died. And as the dim ball of the sun sank slowly into the northwest he covered every inch – and many times – of his and Bill’s flight south before the downcoming winter. And he conned the grub of the cache and the grub of the Hudson Bay Company post over and over again. He had not eaten for two days; for a far longer time he had not had all he wanted to eat. Often he stooped and picked pale muskeg berries, put them into his mouth, and chewed and swallowed them. A muskeg berry is a bit of seed enclosed in a bit of water. In the mouth the water melts away and the seed chews sharp and bitter. The man knew there was no nourishment in the berries, but he chewed them patiently with a hope greater than knowledge and defying experience.

At nine o’clock he stubbed his toe on a rocky ledge (в девять часов он ударился пальцем ноги о скалистый уступ; to stub – ударяться ногой обо что-либо твердое; stub – пень), and from sheer weariness and weakness staggered and fell (и от полнейшей усталости и слабости зашатался и упал; weary – усталый, изнуренный, утомленный; weak – слабый). He lay for some time (он полежал некоторое время), without movement, on his side (неподвижно: «без движения» на боку). Then he slipped out of the pack-straps and clumsily dragged himself into a sitting posture (затем он выскользнул из вьючных ремней и неповоротливо перетащил себя в сидячее положение; clumsy – неловкий; неповоротливый, нескладный). It was not yet dark (было еще не темно), and in the lingering twilight he groped about among the rocks for shreds of dry moss (и в затянувшихся сумерках он пошарил среди скал в поисках кусочков сухого мха; to linger – засиживаться, задерживаться; тянуться, затягиваться /о каких-либо действиях/). When he had gathered a heap he built a fire (когда он собрал кучу, он развел костер; to build – строить; разводить /о костре/), – a smouldering, smudgy fire (тлеющий, дымящий костер; smudgy – грязный, чумазый; запачканный, перепачканный; дымный, дымящий; smudge – грязное пятно, грязь), – and put a tin pot of water on to boil (и поставил вскипятить оловянный котелок воды).

weariness [‘wɪǝrɪnɪs], movement [‘mu:vmǝnt], twilight [‘twaɪlaɪt]

At nine o’clock he stubbed his toe on a rocky ledge, and from sheer weariness and weakness staggered and fell. He lay for some time, without movement, on his side. Then he slipped out of the pack-straps and clumsily dragged himself into a sitting posture. It was not yet dark, and in the lingering twilight he groped about among the rocks for shreds of dry moss. When he had gathered a heap he built a fire, – a smouldering, smudgy fire, – and put a tin pot of water on to boil.

He unwrapped his pack (он развернул свой вьюк; to wrap – завертывать, сворачивать) and the first thing he did was to count his matches (и первым, что он сделал, – посчитал свои спички). There were sixty-seven (/их/ было шестьдесят семь). He counted them three times to make sure (он посчитал их три раза, чтобы удостовериться; to make sure – убеждаться; удостовериться; на всякий случай; sure – уверенный; надежный). He divided them into several portions (он разделил их на несколько частей), wrapping them in oil paper (завернув их в промасленную бумагу; oil – растительное масло), disposing of one bunch in his empty tobacco pouch (разместив одну связку в своем пустом кисете; to dispose – размещать, располагать), of another bunch in the inside band of his battered hat (другую порцию во внутренней ленте своей потрепанной шапки), of a third bunch under his shirt on the chest (третью связку под рубахой на груди). This accomplished, a panic came upon him (когда это было завершено, его охватила паника; to come on – обрушиться, навалиться на кого-либо /о чем-либо нежелательном, неблагоприятном/), and he unwrapped them all and counted them again (и он развернул их все и пересчитал их опять). There were still sixty-seven (/их/ было все еще шестьдесят семь).

count [kaʋnt], wrap [ræp], pouch [paʋʧ]

He unwrapped his pack and the first thing he did was to count his matches. There were sixty-seven. He counted them three times to make sure. He divided them into several portions, wrapping them in oil paper, disposing of one bunch in his empty tobacco pouch, of another bunch in the inside band of his battered hat, of a third bunch under his shirt on the chest. This accomplished, a panic came upon him, and he unwrapped them all and counted them again. There were still sixty-seven.

He dried his wet foot-gear by the fire (он просушил свою мокрую обувь у огня). The moccasins were in soggy shreds (мокасины были промокшими клочьями). The blanket socks were worn through in places (шерстяные носки были изношены насквозь = до дыр в некоторых местах; to wear – носить /одежду, прическу, украшения и т. п./; снашивать/ся/), and his feet were raw and bleeding (а его ступни были ободранными и кровоточащими; raw – сырой, недоваренный; недожаренный /о пище, еде/; ободранный, лишенный кожи, кровоточащий /о ране, коже/). His ankle was throbbing (его лодыжка пульсировала), and he gave it an examination (и он осмотрел ее; to give an examination – делать осмотр, осматривать). It had swollen to the size of his knee (она распухла до размера колена; to swell – набухать, разбухать, опухать). He tore a long strip from one of his two blankets and bound the ankle tightly (он оторвал длинную полоску от одного из своих двух одеял и туго перевязал лодыжку; to tear – рвать, отрывать). He tore other strips and bound them about his feet to serve for both moccasins and socks (он оторвал другие полоски = нарвал еще полосок и перевязал ими ноги, чтобы они /полоски/ служили как мокасинами, так и носками). Then he drank the pot of water, steaming hot (затем он выпил котелок воды, горячей с паром; steam – пар; to steam – выпускать пар; парить, подниматься в виде пара), wound his watch (завел часы; to wind – наматывать/ся/; обматывать/ся/, обвивать/ся/; мотать; заводить /часы/), and crawled between his blankets (и заполз между одеял).

He slept like a dead man (он спал, как мертвый). The brief darkness around midnight came and went (недолгая тьма около полуночи пришла и ушла; brief – короткий, недолгий). The sun arose in the northeast (солнце поднялось на северо-востоке) – at least the day dawned in that quarter (по крайней мере, в этой четверти зарождался день; to dawn – /рас/светать, зачинаться /о рассвете/; начинаться; проявляться; зарождаться), for the sun was hidden by gray clouds (ибо солнце было скрыто серыми тучами; to hide – прятать, скрывать).

fire [‘faɪǝ], raw [rɔ:], wound [waʋnd], crawl [krɔ:l]

He dried his wet foot-gear by the fire. The moccasins were in soggy shreds. The blanket socks were worn through in places, and his feet were raw and bleeding. His ankle was throbbing, and he gave it an examination. It had swollen to the size of his knee. He tore a long strip from one of his two blankets and bound the ankle tightly. He tore other strips and bound them about his feet to serve for both moccasins and socks. Then he drank the pot of water, steaming hot, wound his watch, and crawled between his blankets.

He slept like a dead man. The brief darkness around midnight came and went. The sun arose in the northeast – at least the day dawned in that quarter, for the sun was hidden by gray clouds.

At six o’clock he awoke (в шесть часов он проснулся; to awake – просыпаться, очнуться от сна), quietly lying on his back (неподвижно лежа на спине; quietly – спокойно, тихо, бесшумно; не двигаясь). He gazed straight up into the gray sky (он пристально вгляделся прямо в серое небо) and knew that he was hungry (и понял, что он голоден). As he rolled over on his elbow he was startled by a loud snort (когда он перекатился на локоть, его испугало громкое фырканье), and saw a bull caribou regarding him with alert curiosity (и /он/ увидел самца карибу, разглядывавшего его с настороженным любопытством). The animal was not more than fifty feet away (животное было не более, чем в пятидесяти футах от него; away – прочь, вдали), and instantly into the man’s mind leaped the vision and the savor of a caribou steak sizzling and frying over a fire (и тотчас в уме человека выросло видение и вкус бифштекса из карибу, шипящего и поджаривающегося над костром; savor – особый вкус или запах /чего-либо/; to leap – прыгать, скакать). Mechanically he reached for the empty gun (механически он потянулся за пустым = незаряженным ружьем), drew a bead, and pulled the trigger (прицелился и спустил курок; to draw a bead – прицеливаться; bead – мушка, прицел; to pull the trigger – спустить курок). The bull snorted and leaped away (олень фыркнул и ускакал), his hoofs rattling and clattering as he fled across the ledges (при этом его копыта гремели и цокали, когда он убегал по уступам /скал/; to flee – убегать, спасаться бегством).

bull [bʋl], curiosity [,kjʋǝrɪ’ɒsɪtɪ], steak [steɪk]

At six o’clock he awoke, quietly lying on his back. He gazed straight up into the gray sky and knew that he was hungry. As he rolled over on his elbow he was startled by a loud snort, and saw a bull caribou regarding him with alert curiosity. The animal was not more than fifty feet away, and instantly into the man’s mind leaped the vision and the savor of a caribou steak sizzling and frying over a fire. Mechanically he reached for the empty gun, drew a bead, and pulled the trigger. The bull snorted and leaped away, his hoofs rattling and clattering as he fled across the ledges.

The man cursed and flung the empty gun from him (человек ругнулся и отбросил от себя пустое ружье; to fling – бросать, метать, кидать, швырять). He groaned aloud as he started to drag himself to his feet (он громко застонал, в то время как начал тащить себя = подниматься на ноги; to drag – тянуть, тащить). It was a slow and arduous task (это была медленная и тяжелая задача; arduous – трудный, тяжелый). His joints were like rusty hinges (его конечности были словно ржавые шарниры). They worked harshly in their sockets (они жестко двигались в своих сочленениях; harshly – резко, жестоко; harsh – жесткий, твердый, грубый; шершавый, шероховатый), with much friction (с большим трением), and each bending or unbending was accomplished only through a sheer exertion of will (и каждое сгибание и разгибание совершалось лишь благодаря большому: «чистому» усилию воли; sheer – абсолютный, полнейший, сущий, явный; чистый, несмешанный). When he finally gained his feet (когда он в конце концов поднялся на ноги), another minute or so was consumed in straightening up (еще одну минуту или около того было потрачено на разгибание = на то, чтобы разогнуться; to consume – расходовать, тратить; to straighten up – разогнуться, выпрямиться), so that he could stand erect as a man should stand (так чтобы он смог стоять вертикально, как положено стоять человеку).

groan [ɡrǝʋn], arduous [‘ɑ:djʋǝs], exertion [ɪɡ’zǝ:ʃn]

The man cursed and flung the empty gun from him. He groaned aloud as he started to drag himself to his feet. It was a slow and arduous task. His joints were like rusty hinges. They worked harshly in their sockets, with much friction, and each bending or unbending was accomplished only through a sheer exertion of will. When he finally gained his feet, another minute or so was consumed in straightening up, so that he could stand erect as a man should stand.

He crawled up a small knoll and surveyed the prospect (он заполз на небольшой холмик и осмотрел панораму; to survey – осматривать, обозревать). There were no trees, no bushes (не было ни деревьев, ни кустарников), nothing but a gray sea of moss scarcely diversified by gray rocks, gray lakelets, and gray streamlets (ничего, кроме серого моря мха, в которое почти не вносили разнообразия серые скалы, серые озерца и серые ручейки; scarcely – едва, почти не; to diversify – разнообразить, вносить разнообразие; diverse – иной, отличный от чего-либо, различный; разнообразный). The sky was gray (небо было серым). There was no sun nor hint of sun (не было ни солнца, ни намека на солнце). He had no idea of north (он не имел представления о севере = где север), and he had forgotten the way he had come to this spot the night before (и он забыл путь, которым пришел в это место прошлым вечером). But he was not lost (но он не заблудился: «не был потерян»). He knew that (он знал это). Soon he would come to the land of the little sticks (скоро он придет в край «прутиков»). He felt that it lay off to the left somewhere (он чувствовал, что тот расположен где-то в стороне левее), not far (недалеко) – possibly just over the next low hill (возможно, как раз за следующим низким холмом).

knoll [nǝʋl], scarcely [‘skeǝslɪ], idea [aɪ’dɪǝ]

He crawled up a small knoll and surveyed the prospect. There were no trees, no bushes, nothing but a gray sea of moss scarcely diversified by gray rocks, gray lakelets, and gray streamlets. The sky was gray. There was no sun nor hint of sun. He had no idea of north, and he had forgotten the way he had come to this spot the night before. But he was not lost. He knew that. Soon he would come to the land of the little sticks. He felt that it lay off to the left somewhere, not far – possibly just over the next low hill.

He went back to put his pack into shape for travelling (он вернулся, чтобы придать своему тюку форму /подходящую/ для путешествия). He assured himself of the existence of his three separate parcels of matches (он убедился в существовании своих трех отдельных пакетиков спичек), though he did not stop to count them (хотя не остановился, чтобы посчитать их). But he did linger, debating, over a squat moose-hide sack (но он все-таки задержался, задумавшись, над коротким и толстым мешком из шкуры американского лося; to squat – сидеть на корточках; припасть к земле /о животных/; squat – сидящий на корточках /о людях/; припавший к земле /о животных/; короткий и толстый; низкий и широкий; moose – американский лось). It was not large (он был невелик). He could hide it under his two hands (он мог укрыть его под двумя ладонями). He knew that it weighed fifteen pounds (он знал, что тот весит пятнадцать фунтов), – as much as all the rest of the pack (столько же, сколько весь остальной тюк), – and it worried him (и это беспокоило его). He finally set it to one side and proceeded to roll the pack (в конечном счете он отложил его в /одну/ сторону и продолжил сворачивать тюк). He paused to gaze at the squat moose-hide sack (он сделал паузу, чтобы пристально посмотреть на короткий и толстый мешок из шкуры американского лося). He picked it up hastily with a defiant glance about him (он поспешно поднял его с вызывающим взглядом вокруг себя = вызывающе оглянувшись; to defy – бросать вызов), as though the desolation were trying to rob him of it (как будто пустошь пыталась отнять у него его = мешок; desolation – опустошенность, разоренность; заброшенность; одиночество, уединение; одинокость; to rob smb. of smth. – воровать, красть у кого-либо что-либо; отнимать у кого-либо что-либо, лишать кого-либо чего-либо); and when he rose to his feet to stagger on into the day (и когда он поднялся на ноги, чтобы ковылять дальше в день), it was included in the pack on his back (он = мешочек был помещен в рюкзак на спине; to include – включать; включать в себя; заключать; захватить).

assure [ǝ’ʃʋǝ], separate [‘seprɪt], weigh [weɪ]

He went back to put his pack into shape for travelling. He assured himself of the existence of his three separate parcels of matches, though he did not stop to count them. But he did linger, debating, over a squat moose-hide sack. It was not large. He could hide it under his two hands. He knew that it weighed fifteen pounds, – as much as all the rest of the pack, – and it worried him. He finally set it to one side and proceeded to roll the pack. He paused to gaze at the squat moose-hide sack. He picked it up hastily with a defiant glance about him, as though the desolation were trying to rob him of it; and when he rose to his feet to stagger on into the day, it was included in the pack on his back.

He bore away to the left (он пошел влево; to bear away – уезжать, отправляться), stopping now and again to eat muskeg berries (время от времени останавливаясь поесть болотных ягод; now and again – иногда: «теперь и снова»; время от времени). His ankle had stiffened (его лодыжка затвердела; to stiffen – застывать, затвердевать; укрепляться; stiff – тугой, негибкий, неэластичный, жесткий), his limp was more pronounced (его хромота стала более ярко выраженной; pronounced – резко выраженный; определенный, отчетливый, четкий, явный, ясный; to pronounce – объявлять; декларировать; заявлять), but the pain of it was as nothing compared with the pain of his stomach (но боль от нее была ничто по сравнению с болью в желудке). The hunger pangs were sharp (муки голода были сильны; pang – внезапная острая боль; муки, страдания; sharp – острый; резкий, сильный /о боли/). They gnawed and gnawed (они терзали и терзали; to gnaw – грызть, глодать; беспокоить, терзать) until he could not keep his mind steady on the course he must pursue to gain the land of little sticks (пока он /уже/ не мог устойчиво удерживать свой разум на курсе, которым он должен следовать, чтобы добраться до края «прутиков»). The muskeg berries did not allay this gnawing (болотные ягоды не ослабляли этих терзаний), while they made his tongue and the roof of his mouth sore with their irritating bite (тогда как они воспаляли его язык и нёбо своей раздражающей едкостью; sore – больной; болезненный, чувствительный; воспаленный; to irritate – вызывать раздражение, воспаление; to bite – кусать; bite – укус; травление /при граверных работах/).

pronounce [prǝ’naʋns], stomach [‘stʌmǝk], gnaw [nɔ:]

He bore away to the left, stopping now and again to eat muskeg berries. His ankle had stiffened, his limp was more pronounced, but the pain of it was as nothing compared with the pain of his stomach. The hunger pangs were sharp. They gnawed and gnawed until he could not keep his mind steady on the course he must pursue to gain the land of little sticks. The muskeg berries did not allay this gnawing, while they made his tongue and the roof of his mouth sore with their irritating bite.

He came upon a valley (он натолкнулся на лощину; to come upon – натолкнуться на что-либо, неожиданно найти что-либо) where rock ptarmigan rose on whirring wings from the ledges and muskegs (где с /каменных/ уступов и торфяной почвы поднялись на хлопающих крыльях скальные белые куропатки; to rise – подниматься, вставать). Ker – ker – ker was the cry they made («кыр-кыр-кыр» было криком, который они издавали). He threw stones at them (он бросал по ним камнями; to throw – бросать), but could not hit them (но не мог попасть в них; to hit – ударять; поражать; попадать в цель). He placed his pack on the ground and stalked them as a cat stalks a sparrow (он положил ранец на землю и стал подкрадываться к ним, как кот подкрадывается к воробью). The sharp rocks cut through his pants’ legs (острые камни прорезали: «резали сквозь» его штанины) till his knees left a trail of blood (пока его колени не оставили = не стали оставлять кровавую дорожку); but the hurt was lost in the hurt of his hunger (но эта боль потерялась в боли от его голода). He squirmed over the wet moss (он двигался, извиваясь, по мокрому мху; to squirm – извиваться, изгибаться; двигаться извиваясь /как змея, червяк/), saturating his clothes and chilling his body (пропитывая /водой/ одежду и охлаждая тело; to saturate – насыщать, пропитывать); but he was not aware of it (но он не осознавал этого; aware of – осознающий /что-либо/), so great was his fever for food (так велико было его нервное возбуждение /в погоне/ за пищей; fever – лихорадка). And always the ptarmigan rose, whirring, before him (а белые куропатки все время поднимались, вспархивая с шелестом крыльев перед ним; to whirr – проноситься с шумом, свистом; вспархивать /с шумом/), till their ker – ker – ker became a mock to him (пока их «кыр-кыр-кыр» не стало насмешкой над ним), and he cursed them and cried aloud at them with their own cry (и он проклинал их и кричал во все горло на них их /же/ собственным криком; aloud – вслух; во весь голос, громко, громогласно; loud – громкий).

ptarmigan [‘tɑ:mɪɡǝn], stalk [stɔ:k], blood [blʌd]

He came upon a valley where rock ptarmigan rose on whirring wings from the ledges and muskegs. Ker – ker – ker was the cry they made. He threw stones at them, but could not hit them. He placed his pack on the ground and stalked them as a cat stalks a sparrow. The sharp rocks cut through his pants’ legs till his knees left a trail of blood; but the hurt was lost in the hurt of his hunger. He squirmed over the wet moss, saturating his clothes and chilling his body; but he was not aware of it, so great was his fever for food. And always the ptarmigan rose, whirring, before him, till their ker – ker – ker became a mock to him, and he cursed them and cried aloud at them with their own cry.

Once he crawled upon one that must have been asleep (однажды он наткнулся на одну, которая, наверное, спала). He did not see it till it shot up in his face from its rocky nook (он не видел ее, пока она не взлетела ему в лицо из своего скального укрытия; to shoot up – вскочить, взлететь; nook – угол; укромный уголок, закоулок; глухое, удаленное место). He made a clutch as startled as was the rise of the ptarmigan (он хватанул так же испуганно, как взлетела куропатка; clutch – сжатие; захват; to clutch – схватить; зажать), and there remained in his hand three tail-feathers (и в его руке остались три хвостовых пера). As he watched its flight he hated it (наблюдая за ее полетом, он ненавидел ее), as though it had done him some terrible wrong (как будто она сделала = причинила ему какое-то ужасное зло; wrong – зло, несправедливость). Then he returned and shouldered his pack (потом он вернулся и взвалил на плечи свой вьюк).

As the day wore along he came into valleys or swales (по мере продвижения дня он вступал в долины или болотистые низины; to wear – тянуться, проходить /о времени/) where game was more plentiful (где дичь была более обильна = которые более изобиловали дичью). A band of caribou passed by (стадо карибу прошло мимо), twenty and odd animals (двадцать с лишним животных), tantalizingly within rifle range (дразняще в пределах дальности /выстрела из/ ружья). He felt a wild desire to run after them (он почувствовал дикое желание побежать за ними), a certitude that he could run them down (уверенность, что он сможет догнать их; to run down – догнать, настигнуть). A black fox came toward him (черный песец бежал в его сторону), carrying a ptarmigan in his mouth (неся в пасти куропатку). The man shouted (человек закричал). It was a fearful cry (это был страшный крик), but the fox, leaping away in fright (но песец, отпрыгнув в испуге), did not drop the ptarmigan (не выронил куропатку).

feather [‘feðǝ], wrong [rɒŋ], rifle [raɪfl]

Once he crawled upon one that must have been asleep. He did not see it till it shot up in his face from its rocky nook. He made a clutch as startled as was the rise of the ptarmigan, and there remained in his hand three tail-feathers. As he watched its flight he hated it, as though it had done him some terrible wrong. Then he returned and shouldered his pack.

As the day wore along he came into valleys or swales where game was more plentiful. A band of caribou passed by, twenty and odd animals, tantalizingly within rifle range. He felt a wild desire to run after them, a certitude that he could run them down. A black fox came toward him, carrying a ptarmigan in his mouth. The man shouted. It was a fearful cry, but the fox, leaping away in fright, did not drop the ptarmigan.

Late in the afternoon he followed a stream (в конце второй половины дня он пошел за ручьем), milky with lime (мутным от осадка; lime – известь; накипь, осадок, окалина /от жесткой воды/), which ran through sparse patches of rush-grass (который бежал через = среди редких участков тростника). Grasping these rushes firmly near the root (крепко схватив этот тростник у корня), he pulled up what resembled a young onion-sprout no larger than a shingle-nail (он вырвал то, что походило на молодой побег лука величиной не более гонтового гвоздя; to pull up – вытягивать, выдергивать наверх). It was tender (он был мягким; tender – мягкий, нежный), and his teeth sank into it with a crunch that promised deliciously of food (и его зубы погрузились в него с хрустом, который восхитительно сулил пищу; to promise – подавать надежды; сулить, предвещать; to sink – погружаться). But its fibers were tough (но его волокна были жесткими). It was composed of stringy filaments saturated with water (он состоял из жилистых волокон, насыщенных водой), like the berries (как ягоды), and devoid of nourishment (и /был/ лишен питательных веществ; devoid of – лишенный, не имеющий). He threw off his pack and went into the rush-grass on hands and knees (он сбросил тюк и влез в тростник на четвереньках: «на руках и коленях»), crunching and munching (хрустя и чавкая), like some bovine creature (как какая-то корова; bovine – коровий, бычий; creature – создание; животное, тварь; to create – творить).

resemble [rɪ’zembl], onion [‘ʌnjǝn], creature [‘kri:ʧǝ]

Late in the afternoon he followed a stream, milky with lime, which ran through sparse patches of rush-grass. Grasping these rushes firmly near the root, he pulled up what resembled a young onion-sprout no larger than a shingle-nail. It was tender, and his teeth sank into it with a crunch that promised deliciously of food. But its fibers were tough. It was composed of stringy filaments saturated with water, like the berries, and devoid of nourishment. He threw off his pack and went into the rush-grass on hands and knees, crunching and munching, like some bovine creature.

He was very weary and often wished to rest (он очень устал и часто хотел отдохнуть) – to lie down and sleep (лечь и поспать); but he was continually driven on (но его постоянно гнало вперед; driven – гонимый; to drive – гнать) – not so much by his desire to gain the land of little sticks as by his hunger (не столько желание добраться до земли «прутиков», сколько голод). He searched little ponds for frogs (он обыскивал маленькие запруды в поисках лягушек) and dug up the earth with his nails for worms (и рыл землю ногтями в поисках червей; to dig up – выкапывать, вырывать), though he knew in spite that neither frogs nor worms existed so far north (несмотря на то, что он знал, что ни лягушки, ни червяки не живут так далеко на севере; in spite of – несмотря на; to exist – существовать; иметься в природе, жить).