Текст книги "Двигатели Бога"
Автор книги: Джек Макдевит
Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Они двинулись на запад на двух кораблях.
Чем дальше от центра, тем здания становились все ниже. У стены на краю города (Хатч не могла назвать его иначе) здания высотой в одну единицу стали доминирующими.
Они пролетели над той частью города, где образовалась пропасть. Земля ушла на несколько метров вниз. Проспекты разрушены, каменные блоки валяются как попало.
– Внутри городских стен есть несколько воронок, – сказал Карсон по внутренней связи. – В основном они появились уже после строительства. Значит, оно велось над ними. Их засыпали, но со временем земля осела. Есть еще несколько мест, где поверхность просто провалилась под тяжестью блоков.
– Метеориты иногда попадают в город. Вам удалось определить даты их падения?
– Нет. Мы не можем сказать точно. Знаем только, что кратеры внутри аномалии и вокруг нее значительно моложе, чем все остальные.
– Насколько?
– Большинство кратеров на Луне в основном образовались один-два миллиона лет назад. А этим самое большее пятьдесят тысяч лет. Те же, которые образовались в городе, безусловно, возникли после девятитысячного года до Рождества Христова. Мы не знаем, откуда взялись следы пожара, но пожар возникал дважды.
– Дважды?
– В девятитысячном году до нашей эры и еще раз в тысячном году до нашей эры.
Ричард нахмурился.
– Вот уж действительно головоломка, – сказал он, и в его голосе явно слышалось удовольствие.
– Есть еще кое-что, – продолжил Карсон, – хотя, возможно, это совпадение.
– О чем вы?
– Эти даты совпадают с широкомасштабными разрушениями на Куракуа. Тогда исчезали жители, рушились государства и тому подобное.
– Действительно, – согласился Ричард, припомнив разрывы в куракуанской истории, и погрузился в молчание.
Мрачный серый город проносился под ними. Впереди мелькали белые и красные навигационные огни корабля Карсона, подбадривая среди всей этой жути. Хатч снова связалась с Карсоном.
– Сколько вы уже провели здесь, Фрэнк?
– Шесть лет, – ответил он.
– Немалый срок.
– Наверно, да. – Лицо его оставалось бесстрастным. На нем играли отсветы индикаторов пульта управления.
– Откуда вы?
– Из Торонто. Я родился в Эдинбурге, но совсем его не помню.
– Вы возвращались на время? Хотя бы в отпуск?
– Нет, все некогда было.
Хатч знала, что это нетипично. Служащие Академии имели гарантированный ежегодный отпуск шесть недель плюс время полета. Карсон был фанатиком работы.
Ричард разглядывал кварталы.
– Интересно, – заметил он, – почему они все одинакового размера? Может, у них было неперестраиваемое оборудование, которое могло резать куски только одного размера? А потом они их сваривали вместе?
Хатч высветила один блок на экране.
– Нет, – сказал Карсон. – Не то. Большие блоки не состоят из маленьких. Они просто вырезаны в три или восемь раз больше. Ну вот, мы и прибыли. Посмотрите налево.
Над рядами низких зданий возвышалась башня. Но имелось одно отличие: башня была круглой. Низкая, приземистая, высотой примерно в четыре этажа. Она одиноко стояла на площади.
Ее округлые формы были просто изумительны. В этом скоплении параллельных линий, прямых углов и правильных пересечений эти плавные кривые линии – просто чудо, шедевр изобретательности.
Они сели. Ричард с трудом выдержал процедуру выхода из корабля, ожидая, пока давление упадет и люки откроются. Хатч предостерегающе положила ему руку на плечо, напоминая об осторожности.
Северная сторона башни была обуглена.
Карсон открыл дверь грузового отсека и вытащил оттуда маленькую лестницу. Ричард успокоил своего пилота, выбрался наружу и спустился по ступенькам. Площадь покрывал толстый слой пыли.
Здесь, на поверхности, вне корабля, Хатч ощутила груз веков, пустые улицы и игрушечные дома, ненормальную геометрию и длинные тени, которые измерялись всей историей человечества.
Карсон точно знал, что ищет. Он подошел к башне, поставил лестницу, закрепил ее, попробовал на прочность, потом отступил в сторону и предложил Ричарду взобраться.
– Осторожно, – предупредил он.
На пятиметровой высоте находились четыре строки выступающих символов. Ричард поднимался, пока символы не оказались на уровне глаз, и включил лампу.
Ни малейшего сходства с изысканными символами на Япете. Их можно назвать тяжелыми, прочными и тупыми. Скорее прямолинейными, а не наводящими на размышления. Мужская рука. Пока он рассматривал их, Карсон бросил «бомбу»:
– Это куракуанский язык.
Ричард чуть не упал с лестницы.
– Не понял? Насколько мне известно, куракуанцы никогда не путешествовали в космосе.
– Совершенно верно, доктор Вальд. Нам не многое известно об этих существах, но мы точно знаем, что у них не было соответствующей технологии.
Хатч отступила назад, чтобы лучше рассмотреть.
– Может быть, у них был другой тип технологии, и мы просто о нем не знаем?
– Например?
– Не знаю. Если б знала, сказала бы.
– Ладно, не важно, – нетерпеливо прервал ее Карсон. – Мы знаем о существовании цивилизации, народ которой произошел от лошадей. Они говорили именно на таком языке.
Ричард рассматривал символы под увеличительным стеклом.
– К какому времени они относятся?
– Девятое тысячелетие до нашей эры.
Та же эпоха. Взгляд Хатч скользил по слепым параллелепипедам и длинным пустым улицам. По телу пробежали мурашки.
– Люди, говорившие на этом языке, это те, кто выгравировал изображение Создателя Монументов в Храме?
– Да, – ответил Карсон. – Язык относится к линейному письму «С» по Казумелю. На нем разговаривали всего лишь четыре века.
Ричард, все еще стоя на лестнице, откинулся назад и стал рассматривать верхушку башни.
– Именно поэтому Генри так приналег на Храм?
Карсон кивнул.
– Представляете, что для него значило найти такую надпись и не суметь прочитать? – Он удрученно покачал головой. – Люди, говорящие на этом языке, населяли страну вокруг Храма Ветров. И они контролировали Храм. Мы надеялись найти Розеттский камень. Или, если не удастся, собрать достаточное количество образцов письменности, чтобы заняться расшифровкой.
Хатч не выдержала.
– Я совсем ничего не понимаю. Если куракуанцы никогда не прилетали сюда, как они могли оставить образцы своей письменности? Вы уверены, что дело обстоит именно так, как вы сказали?
– Несомненно, – ответил Карсон. – Сходство полное.
– Тогда вы хотите сказать…
– Я бы сказал, – вмешался Ричард, – что строители этого… уродства оставили послание жителям Куракуа. Чтобы они прочитали, когда прилетят сюда.
– И что же это за послание? – Хатч едва сдерживала нетерпение.
– Их приглашали вступить в межгалактический клуб, – предположил Карсон.
– Или давали объяснение по поводу Оз, – высказал свою мысль Ричард. – Кто знает?
Хатч посмотрела на Карсона.
– Фрэнк, сколько древних языков мы знаем?
– Несколько. Совсем немного. На самом деле почти ни одного.
– Ни одного. – Она попыталась сосредоточиться. – Я вот что не понимаю: если мы не знаем ни одного из этих языков, тогда какой нам толк от Розеттского камня? Я хочу сказать, что мы не сможем прочитать надпись и на нем, ведь так?
– Это не имеет значения. Если у нас будет один и тот же текст на трех или более языках, мы сможем его расшифровать. При условии, что нам достанется достаточно длинный отрывок. – Ричард снова спустился на землю.
– Если вы все здесь посмотрели, – произнес Карсон, – то есть еще одна вещь, на которую имеет смысл взглянуть.
– О’кей.
– Надо подняться на вершину башни. – Он направился к шаттлу. – Можно полететь на моем.
Все забрались внутрь. Карсон оставил люк открытым. Потом надел шлем и привел в действие магниты. Машина стала подниматься к вершине башни.
– А с другой стороны Оз, – спросил Ричард, – есть такие же?
– Другая круглая башня? Есть.
– А другие надписи?
– Нет, других надписей нет.
– Интересно. – Ричард посмотрел вниз. – Эй, – воскликнул он, – а крыша-то не параллельна поверхности. – Он наклонился, чтобы лучше видеть. – Это первая наклонная поверхность из тех, что мы видели.
– Есть и еще, – заметил Карсон.
– Другая башня.
– Да.
В этот момент они как раз пролетали над крышей.
– Фрэнк. – Седые брови Ричарда Вальда сдвинулись. – Является ли местоположение другой башни зеркальным отражением этой?
– Нет.
Ричард, казалось, был доволен.
Хатч поняла.
– Она нарушает модель, – заметила она. – Прямая линия, проведенная между круглыми башнями, не проходит через центральную.
– Уникальное явление на Оз. Фрэнк, здесь есть еще что-нибудь подобное?
– Я, по крайней мере, ничего такого не знаю.
– Хорошо. Тогда нам надо сосредоточиться только на этих башнях. – Он раскачивался, стараясь сохранить самообладание. – Где находится центр города?
Карсон показал.
– А другая башня?
– К северу. А что?
– Пока не знаю. Фрэнк, вы измеряли угол наклона крыши?
– Нет. И я не думаю, чтобы кто-нибудь занимался этим. Зачем?
– Я и сам пока не знаю. Но посмотри. Ее нижняя часть смотрит в сторону центра города. Если смотреть в направлении городской стены, наклон увеличивается.
– Куда вы клоните?
– Пока это только догадки. Имеем ли мы то же самое у другой башни с покатой крышей?
– Не понимаю, куда вы клоните.
– Вы говорили, что там крыша тоже покатая. Ее нижний край тоже повернут в центр Оз?
– Не помню. – По его тону было ясно, что он не улавливал, зачем ему задают подобные вопросы. – Хотите опуститься на крышу и немного осмотреться?
– Нет. Я увидел достаточно, спасибо. Нам осталось справиться с последним заданием, потом мне хотелось бы вернуться вместе с вами в Храм.
– Ричард, – вмешалась оценившая обстановку Хатч. Она старалась говорить самым серьезным, не вызывающим сомнения голосом. – Не забывай, что мы здесь для того, чтобы забрать отсюда людей, а не увеличить их количество.
– Я знаю это, Хатч. Я помню об этом. – Он взял ее руку и пожал. Поля Фликингера сверкнули.
– Будь осторожен, – напомнила она.
– Что за последнее задание? – спросил Карсон.
– Нам нужно как можно точнее определить угол наклона. На двух круглых башнях. И еще мы должны убедиться, что самая низкая точка на каждой крыше направлена на центральную площадь. Он подмигнул Хатч. – Может, мы кое-что нашли.
6 июня 2202 года
Дорогой Дик,
…Я благодарю Бога за круглые башни и покатые крыши. Это то, что придает всему какой-то смысл.
Ты позабавился бы, если бы видел, как мы себя вели. Очень тихо. Мы разговаривали вполголоса, будто боялись, что нас услышат. Даже Фрэнк Карсон. Ты его не знаешь, а он не из пугливых. Но даже он поглядывал назад.
Правда заключается в том, что на этих улицах кто-то есть. Это нельзя не почувствовать.
Бедная Хатч. Она не видит во всем этом никакой логики, и под конец у нее почти съехала крыша. Даже я, несмотря на то, что не могу похвастаться особой проницательностью (думаю, тебе это ясно), чувствую себя неспокойно. Оз не место для тех, у кого воображение работает лишь наполовину…
Ричард.
Ричард Вальд своему двоюродному брату Дику.
Получено в Портленде, штат Орегон, 24 июня.
Часть вторая. Храм ветров
6
Борт «Альфы». Воскресенье, 6 июня, 18:30 по местному времениХатч с радостью возвращалась на борт «Уинкельмана» – довольно нескладного корабля модульной конструкции. Он состоял из основного корпуса и пристыкованных кольцевых отсеков. В данном полете таких отсеков было три. Приблизившись к «Уинку», Хатч включила прожекторы челнока и осветила причальную платформу, датчики, грузовые контейнеры и антенны. «Уинк» казался таким знакомым и уютным – какое все-таки полезное сооружение этот корабль. Он медленно плыл на фоне черного звездного занавеса, в котором теперь чувствовалось нечто тревожное.
Пребывание в глубоком космосе обычно не оказывало на нее вообще никакого воздействия. Но многие астронавты, путешествующие между звездными мирами, испытывали другие ощущения. А этим вечером, ах, этим вечером… корабль был такой милый… Конечно, ей хотелось побыть в компании. Сейчас пустота корабля немного угнетала. Впрочем, она с облегчением вернулась домой, теперь можно запереть все двери и расслабиться.
Эмблема Академии – свиток и лампа на голубом фоне очертаний Объединенного Мира Земля – красочно светилась на кольце «А» около капитанского мостика.
Луна и планета плыли в черном беззвездном небе. Куракуа находилась на самом краю Пустоты – огромного разрыва, зиявшего между созвездиями Ориона и Стрельца. Пустота простиралась на шесть тысяч световых лет, и звезды на другой стороне разрыва казались всего лишь туманной дымкой. Хатч часто задумывалась, как влияет такое небо на развитие жизни – наполовину пустое, наполовину звездное.
«Альфа» вошла в кольцо «Б» и причалила к стапелю. Огромные ворота удовлетворенно захлопнулись, оставляя черноту ночи позади. Она сняла костюм Фликингера и сложила за сиденьем. Через пять минут Хатч уже была на капитанском мостике.
На комм-пульте мигала лампочка – пришло сообщение из Храма. Рабочее, без пометки срочно. Для Ричарда слишком рано. Время еще есть – можно посмотреть и позже. Она пошла в свою комнату, разделась и приняла душ. Так приятно постоять под струями воды.
Потом, еще не обсохнув, она заказала бифштекс в автоматической кухне. На стенах каюты фотографии старых друзей, ее собственные и Ричарда на Пиннакле, «Альфы», парившей нос к носу с Великим Гексагональным Монументом около Арктура, а вот группа планетологов, некогда пригласивших ее на пикник на пляже Вефезды (и которые на своих плечах притащили ее, чтобы сфотографировать). Воздух был напоен ароматами цветущих растений – лимонного тимьяна, восковницы и жимолости.
В окне иллюминатора маячила дьявольская, таинственная луна. Оз находилась с другой стороны. Рассердившись на Оз и на себя, конечно, Хатч задернула шторы.
Несколько лет назад Ричард подарил ей прелестную платиновую вещицу, копию талисмана, привезенного с Куракуа. Это случилось еще в то время, когда не знали о существовании Оз. На одной стороне талисмана выгравированы крылатое существо и шестиугольная звезда, а на другой – грациозно изогнутая арка. По ободку шли таинственные символы. «Существо и звезда, – объяснил ей Ричард, – символизировали любовь, а арка – процветание. И то, и другое будет сопутствовать тебе, пока ты носишь талисман».
Сейчас это успокаивало. Хатч перекрутила талисман вокруг шеи. Местное суеверие.
Она оделась и, услышав звон колокольчика – сигнал, что обед готов, прошла по коридору за бифштексом. Она взяла еще бутылку вина и принесла все на капитанский мостик.
Лампочка на комм-пульте продолжала мигать.
Хатч отрезала тонкий ломтик мяса, положила в рот и открыла бутылку. Это было шабли. Потом нажала клавишу, и на экране появилась блондинка импозантного вида.
– «Уинкельман», – начала она, – меня зовут Аллегри. Я буду координировать эвакуацию. Необходимо забрать четырнадцать человек. Плюс доктор Вальд, который находится на пути сюда. Мы собираемся начать эвакуацию через сорок восемь часов.
– Я знаю, что это позже, чем было запланировано, но нам еще нужно закончить кое-какие работы. Для вашего сведения, «Космик» начнет операцию в пятницу в десять утра по нашему времени. То есть по времени Храма. В этом сообщении содержится информация для перевода часов. Мы хотим иметь в запасе сутки. Кроме того, нам еще нужно переправить на борт археологические находки, поэтому мы хотим начать работу как можно скорее. Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только освободитесь.
Изображение на экране исчезло.
Хатч откинулась назад в кресле. Обычно люди, с которыми она встречалась в столь отдаленных местах, находили время поздороваться. Интересно, не провела ли Аллегри слишком много времени под водой.
Она вывела на главный дисплей изображение Куракуа.
Солнечный свет пробивался сквозь слой облаков, освещая окрашенные в грязный цвет прерии, обширные зеленые леса, широкие пустыни и обдуваемые ветрами горные цепи. Океаны не были видны. Всего их насчитывалось два. Океаны были мелкие и друг с другом не соединялись. В общем, это сухой и пустынный мир – недостаток, который «Космик» надеялся исправить во время первой фазы операции землеформирования, известной под названием проект «Надежда».
Южный океан омывал расположенную на полюсе ледяную шапку. Средняя ширина водяного кольца – примерно пятьсот километров. В северной части есть несколько узких, вытянутых морей. Самое длинное – Иаката (местное название, в переводе означавшее «Место отдыха богов»). Оно уходило в глубь суши примерно на три тысячи километров. У его северной оконечности, прямо около берега, находился Храм Ветров.
Она где-то читала, что Куракуа, по некоторым прогнозам, находилось в начале ледникового периода. Правда это или нет, но обе ледяные шапки были довольно крепкими. При их уничтожении возникнет гигантский всплеск воды. И, если эксперты правы, большую часть Куракуа на некоторое время захлестнет океанской волной.
В десять часов утра в пятницу по времени Храма. Когда это? Она вывела данные, которые прислала ей Аллегри.
Куракуанский день длился двадцать часов, тридцать две минуты и восемнадцать секунд. Все понимали психологическую важность использования привычных земных суток для измерения времени. Но, когда люди долго живут в новом для них мире, им всегда приходится подстраиваться под местные условия. На Куракуа часы шли до 10:16:09 утра и до такого же времени вечером. Потом они сразу перескакивали к полудню и полуночи. Следуя этому методу, сокращались периоды суток, отведенные как для сна, так и для бодрствования.
По случайному совпадению в Храме Ветров, как и на «Уинке», было воскресенье. Операция землеформирования начнется примерно через девяносто часов. Генри Якоби хотел закончить эвакуацию с запасом в один день. В их распоряжении два шаттла. В принципе никаких проблем.
И все же ее не покидало чувство тревоги. Не похоже, что главной целью Якоби было вовремя эвакуироваться. Она запрограммировала бортовой компьютер, чтобы снять «Уинк» с лунной орбиты и перейти на орбиту вокруг Куракуа. Потом ввела время окончания эвакуации в свой персональный хронометр и перевела часы корабля на время Храма.
Навигационный дисплей предупредил ее, что корабль покинет орбиту через тридцать шесть минут.
Хатч закончила обедать и опустила посуду в вакуумную трубу. Потом включила комедийный фильм и стала смотреть. Но, когда заработали ускорители и корабль отправился в путь, она уже спала.
Хатч проснулась от звонка. Ее вызывали на связь.
Тускло светили лампы. Она проспала семь часов.
На мониторе появился Ричард.
– Привет, – поздоровался он. – Как у нас дела?
– Нормально.
Ей показалось, что он встревожен. Так бывало, если он собирался сказать то, что, по его мнению, могло ей не понравиться.
– Послушай, Хатч, они попали в трудное положение. Под Храмом обнаружили несколько помещений. Самое интересное для нас находится очень глубоко, и сейчас они как раз пытаются туда войти. Нам надо использовать все оставшееся у нас время. Их шаттл может взять троих плюс пилота. Придумай такое расписание, чтобы мы могли забрать всех. Но оставь нам максимум времени.
Хатч не смогла скрыть, раздражения.
– Ричард, это безумие.
– Возможно. Но они, кажется, совсем близко. Они уже почти пробрались в Нижний Храм. Хатч, он датируется девятитысячным годом до нашей эры. Та же самая эпоха, что и постройка на луне. Нам надо посмотреть на него. Мы не можем уехать и оставить его здесь на разрушение.
Хатч была не согласна.
– Я считаю, что наша главная цель – убраться отсюда, пока не поднялась вода.
– Мы так и сделаем, Хатч. Но перед тем попытаемся использовать каждый день.
– Черт бы вас побрал.
Ричард терпеливо улыбнулся.
– Хатч, мы будем осторожны, даю тебе слово. Но я прошу твоей помощи. О’кей?
«Я должна быть благодарна хотя бы за то, что он не отказывается покинуть планету, бросив вызов „Космику“. Им руководит данная ему Богом вера в людей», – подумала она.
– Ладно, посмотрим, что можно сделать. Ричард, ты знаешь, кто здесь сейчас отвечает за операцию «Космика»?
– Мелани Траскот. Мне это имя ничего не говорит. Но Генри о ней невысокого мнения.
– В этом я не сомневаюсь. Где она сейчас?
– Минутку. – Он отвернулся и поговорил с кем-то. – У них на орбите есть станция. – В его глазах появилось подозрение. – Почему ты спрашиваешь?
– Из любопытства. Я буду у вас через несколько часов.
– Хатч, – попросил он, – не впутывайся в это, ладно?
– Я уже впуталась, Ричард.
Легкое, почти невидимое кольцо окружало Куракуа. Его можно было увидеть, только когда солнечный свет падал под определенным углом. Только тогда оно сияло прозрачной красивой радугой. Кольцо состояло в основном из льда и не было естественным. Этот лед доставлен с колец, плавно вращающихся вокруг газового гиганта Беллатрикса-5. Несколько прибывших туда буксиров «Космика» отбирали в кольцах ледяные астероиды и переводили их на траекторию движения в сторону Куракуа. Это были своеобразные огромные «снежки». У Куракуа они перехватывались другими буксирами, собирались в гурты, а затем помещались на орбиту. Они были нужны для того, чтобы обеспечить дополнительные запасы воды для планеты. В час «ноль» «Космик» должен был растопить ледяные шапки на Куракуа, а также разрезать ледяные «снежки» на конфетти и направить вниз. По проведенным оценкам, дождь должен падать на планету шесть лет. Кроме того, сюда должны были завезти земные формы жизни и, если все пойдет хорошо, то здесь возникнет новая биосфера. Через пять десятков лет первые переселенцы с Земли смогут заявить права на новый мир, который будет если не садом, то уж, по крайней мере, местом, где таковой можно будет основать. Датчики «Уинка» насчитали более тысячи ледяных объектов на орбите. Кроме того, к планете приближалось еще около двух тысяч.
Хатч достаточно часто имела дело с бюрократами и прекрасно понимала, что пятидесятилетний срок это слишком оптимистичная оценка. Лет сто пройдет, прежде чем здесь кто-нибудь появится. Еще она помнила высказывание, приписываемое Кейсуэю: «Это побег от парникового эффекта на Земле к такому же на Куракуа».
«Уинк» вышел на орбиту.
Планета выглядела серой и не внушала особых надежд.
Кто бы поверил, что вторую Землю будет так трудно найти? Что все эти световые годы окажутся такими маленькими? На Пиннакле слишком большая сила притяжения. Нок уже служил домом для разумной расы, от которой люди тщательно скрывали свое существование.
И еще один пригодный для жизни мир, о котором она слышала, вращался вокруг неустойчивой звезды. И это все.
Поиски продолжались. А пока в их распоряжении было только это холодное, неласковое место.
Станция «Космика» горела яркой звездой в южной части неба. Это уменьшенная копия IMAC – крупной околоземной космической станции – пара колес, вращающихся в противоположных направлениях, и сеть распорок. Колеса соединены воедино огромной ступицей.
Огни станции едва виднелись в околопланетном сиянии. К ней приближался какой-то небольшой корабль.
Она ввела в компьютер имя Мелани Траскот.
Родилась в Дейтоне, штат Огайо, 11 декабря 2161 года.
Вышла замуж за Харта Бринкера, тогда служащего банка «Касвелл и Симмз», в 2183 году. Брак расторгнут в 2188 году. Больше по этому вопросу сведений нет.
2182 год – присуждение степени бакалавра по астрономии, Уэйслэйен. Степень магистра естественных наук (планетная инженерия) и доктора философии, Вирджинский университет, 2184 и 2186 годы соответственно.
Инструктор, Вирджинский университет, 2185-218 гг.
Лоббист по вопросам окружающей среды, 2188-2192 гг.
Северо-западный региональный комиссар, Департартамент внутренних дел, Северо-Американский Союз, 2192-2193 гг.
Связь с ядерными силами, Вашингтонский университет, 2193-2195 гг.
2195-2197 гг. Получила известность как главный руководитель разработки успешных (частично) проектов восстановления Северной Африки и бассейна Амазонки.
Консультант по вопросам окружающей среды и по проекту «Космик», 2197-2199 гг.
Автор многих работ по парниковому эффекту и изменению климатических условий в океанах. Давний сторонник сокращения численности населения с помощью правительственных декретов.
Четырежды арестовывалась полицией за участие в демонстрациях против уничтожения водоносных слоев и угрозы исчезновения редких видов животных.
В сносках говорилось, что Траскот являлась членом многих профессиональных организаций. Она все еще сотрудничала в Международном проекте восстановления лесов, Фонде Земли и в Межмировом Содружестве.
Однажды она заступилась за пожилого человека, на которого напала банда хулиганов в Ньюарке. Во время нападения получила ножевое ранение. Отобрала оружие у одного бандита и застрелила его.
Во время Денверского землетрясения 88-го года руководила эвакуацией из опасной зоны.
«Да уж – пай-девочкой ее не назовешь».
Хатч вывела на экран фотографию. Высокая женщина с пронизывающим взглядом. У нее были темно-каштановые волосы, высокий лоб и прекрасный цвет лица. Ее все еще можно было назвать привлекательной, но в чертах уже чувствуется жесткость. Привычка командовать. И все-таки она, похоже, знает, как можно неплохо провести время. Но самое важное то, что Хатч не заметила в ней ни тени уступчивости.
Она вздохнула и настроилась на канал связи со станцией. На экране появилась эмблема «Космика»: факел знаний внутри планетного кольца. Потом она увидела полного мужчину с бородой.
– Станция «Космика», – произнес он. – Чего вы хотите, «Уинкельман»?
Грубиян с большим животом. Рукава яркой зеленой рубашки по локоть закатаны. Он уставился на нее тяжелым взглядом, всем своим видом давая понять, что ему невыносимо скучно.
– Я подумала, вам следует знать, что я здесь. – Она говорила очень спокойно. – Если вокруг есть другие корабли, мне бы хотелось узнать расписание движения.
Он слушал с холодным презрением.
– Я прослежу за этим.
– У меня отмечено, что разрушение начнется в пятницу в десять часов по времени Храма. – Она специально употребила слово «разрушение», произнеся его вполне вежливым тоном. Она знала, что правильным термином было «хирургическое вмешательство», но ей хотелось позлить его. – Подтвердите, пожалуйста.
– Все верно, «Уинкельман». Все остается без изменений. – Он посмотрел в сторону и кивнул. – С вами хочет поговорить директор. Соединяю.
Хатч выдавила самую доброжелательную улыбку.
– Приятно было побеседовать.
Взгляд его стал еще холоднее. Это был тугодум, весьма далекий даже от редких погружений в глубины философских размышлений.
Вместо него на экране появилась Мелани Траскот. Она выглядела несколько старше, чем на фотографиях. Эта Траскот была далеко не такой собранной и величественной.
– Рада видеть вас, «Уинкельман». – Она мило улыбнулась, но улыбка снисходила откуда-то с огромной высоты. – Вы?..
– Присцилла Хатчинс. Капитан корабля.
– Рада познакомиться с вами, Присцилла. Вы не возражаете, если я запишу наш разговор?
Это делалось на случай судебного процесса.
– Нет, не возражаю.
– Спасибо. Мы вас ждали. Вам нужна помощь при эвакуации людей?
– Спасибо, нет. Их немного, и у нас есть два челнока.
– Очень хорошо. Вы, должно быть, в курсе, что на первой стадии проекта «Надежда» будут растоплены ледяные шапки. – Она пристально смотрела на Хатч. – А большая часть оборудования команды Академии все еще не погружена.
– Возможно. Я там еще не была.
– Да. – В голосе Трскот появились конфиденциальные нотки. Как будто женщины обсуждали между собой глупое поведение других. – Я говорила с доктором Якоби. Он знает, что район Храма будет полностью разрушен. – Она помолчала. – Иаката – открытое море, там нет никаких препятствий до самой ледяной шапки. Вся береговая линия изменится. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Понимаю. – Хатч хотела дать понять этой женщине, что у нее есть некоторые сомнения. – Но вам необходимо знать, что они там внизу близки к большому открытию. Существует вероятность, что я не смогу забрать их вовремя.
Взгляд Траскот моментально стал пустым.
– Присцилла, они всегда близки к великим открытиям. Всегда. Вы знаете, сколько времени они провели там?
– Почти тридцать лет.
– У них было достаточно времени.
– Это не совсем так. – Хатч старалась говорить мягко, чтобы избежать конфронтации. – Особенно когда вы пытаетесь раскопать целую планету. За плечами куракуанцев трехсотвековая история. Тут есть в чем покопаться.
– И тем не менее. – Траскот отмахнулась от спора. – Это не имеет значения. Важно то, что у меня нет права откладывать начало осуществления Проекта. Академия дала согласие на эвакуацию. Мы заранее сообщили им о наших планах. Я, если хотите, предлагаю помощь. И жду от вас действий, направленных на то, чтобы ваши люди были своевременно отправлены.
– Доктор Траскот, у них в руках может быть ключ к Создателям Монументов.
Теперь директор уже была просто раздражена.
– Поймите, пожалуйста, – процедила она, – что я здесь не распоряжаюсь. – Она поймала взгляд Хатч и продолжила: – Делайте, что положено. И заберите их отсюда.
КОРАБЕЛЬНЫЙ ЖУРНАЛ
«Джоанн Уинкельман». Понедельник, 7 июня
Мелани Траскот любит командовать и очень серьезно относится к собственной персоне. Она не захотела пойти на уступки в вопросе о времени эвакуации. И все-таки я надеюсь, что она внесет в план отсрочку по непредвиденным обстоятельствам (если она уже не сделала этого). Я рассказала о разговоре с ней доктору Вальду и предупредила его, что к последнему сроку эвакуации – пятнице – надо отнестись с максимальной серьезностью.
П.Х.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?