Текст книги "Не совсем джентльмен"

Глава 7

Современная женщина должна соблюдать простые рыболовные правила, чтобы поймать мужчину. Сначала – наживка в виде потрясающего платья. Затем «забросьте удочку», флиртуя и кидая в его сторону выразительные взгляды. «Случайно» прикоснитесь к нему пару раз, поплавок дернется. Тогда можете смело вытаскивать удочку и кидать вашу «рыбку» на берег, чтобы она задыхалась от нехватки воздуха, который может быть возвращен лишь через долгий, глубокий поцелуй.

«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»

Чарлза Брайтмора

Натан смотрел, как мягкая, нежная кожа Виктории покрывается румянцем, таким необычным и чарующим, что ему так и хотелось дотронуться, погладить. Ее голубые глаза даже сменили оттенок – столько возмущения и ярости вызвало сообщение Натана относительно ее безопасности. Казалось, еще чуть-чуть, и Виктория просто взорвется, как фейерверк.

– Ну, если вам не по душе такой расклад, леди, то будьте любезны отдать мне письмо. А иначе мне придется стать вашей тенью. Мы будем неразлучны, как желтый цвет с нарциссом, красный – с томатом, как...

– Я поняла вас! – перебила она.

Натана забавляли сердитое выражение ее лица и надутые губки, пухлые и очаровательные.

– Вы, естественно, думаете, – сказала она, – что меня станет тошнить от вашей компании и я вынуждена буду отдать вам письмо, да?

– Это мое самое жгучее желание.

– Значит, вы недооцениваете ни меня, ни твердости моих решений.

– Ну нет, что вы! Упрямство ваше очень даже заметно.

– Это разные вещи – твердость и упрямство.

– Не смею сомневаться в вашей правоте и буду рад обсудить эту тему во время нашей прогулки. Странно, что вы упираетесь, ведь если мы вместе поедем, то я уж точно не смогу сейчас обыскать вашу комнату. – Оглядев ее, он расплылся в улыбке. – Хотя... может, вы боитесь, что я отыщу записочку где-нибудь на вас?

Виктория демонстративно отвела взгляд и отрезала:

– Конечно, нет.

– Ну вот и прекрасно! Решено, следуйте за мной.

Натан направился к конюшням, Виктория с неохотой пошла за ним. Краем глаза он видел, как она с опаской посматривала через плечо на животных, замыкавших шествие, – картина была довольно забавной.

Они вошли в конюшню, и Натан громко позвал:

– Хопкинс, ты тут?

– Да, сейчас, – последовал ответ. Сурового вида мужчина, бородатый, с огненно-рыжими волосами, вышел, распахнув плечом дверь одного из стойл, в каждой руке он держал по ведру.

– Доброе утро, леди, доктор Натан. – Он поднял ведра. – Вот, как раз собираюсь наполнить кормушки вашего зверинца. Куры оставили вам подарок – три больших яйца.

Натан улыбнулся:

– Спасибо, Хопкинс. Отнеси их на кухню, и пусть повар приготовит тебе что-нибудь из них.

– Спасибо, – поблагодарил рабочий. Он взглянул на пернато-пушистую толпу, суетившуюся в дверях и желавшую позавтракать. – А, вот и вы все, потерпите. – Он обратился опять к Натану: – Вам оседлать лошадей?

– Если тебе надо накормить животных, то я сам этим займусь, не беспокойся.

Хопкинс кивнул и вышел из конюшни в сопровождении животных. Как только он исчез из виду, послышался его раздраженный голос:

– А ну убирайся, зверюга, жди, сколько положено!

Притворившись, что ничего не слышал, Натан сказал:

– Сейчас, я только оставлю Кошку в сапогах.

Он уложил спящего котенка на сено в ближайшее стойло и запер дверь на щеколду. Вернувшись, он спросил:

– Вы хорошо ездите?

– Вполне.

– Тогда, думаю, Фиалка вам подойдет – она спокойная, но бегает очень быстро.

Он направился к последнему стойлу, где кобыла с золотистой гривой, увидев его, радостно загарцевала.

– Она красавица, – сказала Виктория, когда Фиалку вывели знакомиться. Она стала нежно гладить ее шею и бархатистую морду.

Пока они знакомились, Натан оседлал Фиалку, а себе выбрал красивого вороного. Проследив, чтобы Виктория благополучно села в седло, Натан вскочил на коня, и они покинули конюшню.

Желая проверить, как на самом деле ездит леди Виктория, Натан припустил галопом по направлению к могучему вязу, подальше от леса, где его неизменно настигали воспоминания о той страшной ночи три года назад.

Приблизившись к деревьям, они замедлили шаг и поехали по лесным тропинкам, залитым лучами утреннего солнца. Пение птиц, шелест листьев, морской ветерок – память не оставляла его в покое ни на минуту. В детстве и юности Натан тысячи раз ездил верхом и гулял по этим тропинкам, и сейчас, несмотря на долгое отсутствие, ему казалось, что он вообще не уезжал и все это было вчера.

Какое-то время они ехали молча, потом Виктория сказала:

– Как тут красиво! Вы часто бываете в Крестон-Мэноре?

Интересно, что побудило ее задать этот вопрос? Что-то в выражении его лица?

– Я здесь не был три года.

Она удивленно посмотрела на него:

– То есть с того времени, как провалилась эта последняя миссия?

– Да.

– Почему же вы не возвратились?

Он развернулся и посмотрел на нее. Лучи солнца переливались на ее волнистых каштановых прядях, темный костюм отлично сидел на ее стройной фигуре и, черт возьми, опять эти губы, не дававшие ему покоя, – пухлые и выразительные. Может, вообще не надо было с ней ехать...

– Лорд Натан? Вы так и не ответили на мой вопрос.

Ему сначала не хотелось говорить ей правду, но в следующую секунду он подумал: а почему, собственно? Какая ему разница, что она подумает или скажет?

– После провала меня, Колина и Гордона отстранили, и для всех было лучше, чтобы я покинул Крестон-Мэнор.

– Вам это, наверное, сложно было, да? – спросила Виктория мягко, с явным пониманием.

Натан ожидал от нее какой угодно реакции, только не этой. Он был уверен, что она начнет допытываться, надменно поглядывая на него, колко шутить, но вместо этого она проявила простое сочувствие, будто сама ощущала его отчуждение. Это было неожиданно. В его планы не входило обнаруживать в ней положительные качества.

– Представляю, сколько воспоминаний принесло вам . возвращение сюда, – сказала она, потрясая его способностью к сопереживанию.

– Да. Кстати, тропинка, по которой мы сейчас едем, в детстве была моей любимой. Примерно через четверть мили будет развилка, направо – дорога к пляжу, налево – к маленькому озеру на землях имения.

– Так вы говорите, что именно с этой дорожкой связаны радостные воспоминания?

Он кивнул.

– Так и есть.

– Расскажите что-нибудь.

Натан искоса взглянул на нее.

– Вы понимаете, что если мы заговорим, то рискуем опять заспорить?

– А мы не будем говорить, – ответила Виктория, улыбнувшись. – Вы поведаете истории о вашей растраченной юности, а я стану просто слушать. Так что же было самым прекрасным и веселым?

Он поколебался немного, весь в ностальгических чувствах от окружавших его деревьев и знакомого пения птиц. Запах свежей земли и воздух с примесью соли – все это заставляло его думать о море.

– Ну, два моих самых любимых места, – начал он, – были озеро и море. Каждый день, независимо от погоды, я гулял по этой тропинке, мучаясь выбором, – к какой воде сегодня пойти.

– Почему же мучились? Можно же каждый день чередовать – море, озеро, море, озеро. Или и то и другое.

– Прекрасное предложение, но не по мне. Не люблю торопиться. Когда иду в какое-то место, то не спешу покидать его и бежать в другое. Кроме того, погода все-таки играла какую-то роль.

– Какую же?

– В проливной дождь и ненастную погоду я обязательно шел к морю. Большие, сильные волны, бьющиеся о берег и скалы, захватывали меня. И я всегда ходил к морю после шторма, потому что можно было найти очень много ракушек.

– Я тоже люблю собирать ракушки, – сказала леди Виктория, просияв. – Они хранятся в Уэксхолл-Мэноре, в стеклянном кувшине, который пополняется каждый год после поездки в Бат.

– Тогда вам приглянется здешний пляж.

– Конечно. Но вернемся к вам. В солнечные дни вы ходили на озеро?

– Обычно да, потому что любил купаться. Иногда я приходил один, плавал, часто на спине, и смотрел на облака. Однако в большинстве случаев мы тут были вместе – я, Колин и Гордон. Играли в пиратов и придумывали всякие забавы.

– Гордон... вы о лорде Элвике?

– Да, мы всю жизнь знакомы. – «...И были лучшими друзьями». Натан поспешил отбросить эту мысль и продолжал: – Конечно, каждую среду мы выбирали только озеро.

– Почему?

– Хопкинс шел мыться. Мы прятались неподалеку и ждали, пока он зайдет подальше в воду и займется полностью собой, потом хватали его одежду и убегали.

Виктория приложила руку в перчатке к губам, чтобы скрыть улыбку.

– И это случалось с беднягой каждую среду?

– Без единого пропуска.

– И вам не доставалось за это?

– О да! Это превратилось в войну интеллектов: Хопкинс прятал одежду в разных местах, но мы все равно находили ее, приносил запасную – не срабатывало, полотенце в кустах тоже не помогло. Мы всегда оставляли его одежду в конюшне, аккуратно завязанную, с записочкой вроде: «До следующей недели!» – и подпись: «Воры, забравшие ваш никчемный наряд». – Натан заулыбался. – При нас он всегда изображал, что не знает, кто это делает. Но мы слышали, как он, выходя из воды, мокрый и злой, клялся, что отомстит «мелким проказникам». Изъяснялся он, правда, более жестко, но я не решусь повторить эти слова при даме.

Виктория не смогла скрыть удивления:

– Неужели он так и не сдержал обещания?

– Нет, однажды его терпению все-таки пришел конец – Хопкинс положил лошадиный навоз в наши ботинки! – Натану стало очень весело от этих воспоминаний. – Никогда не забуду лицо Колина, когда он обувался! Потом Хопкинс нанес новый удар – стащил нашу одежду, пока мы купались. Помню, нам тогда почти удалось пройти в дом незамеченными через черный ход, но на большой скорости мы столкнулись с двумя служанками, нагруженными свежим бельем для спален. Вы только представьте: повсюду летают простыни и наволочки, из угла в угол мечутся два голых, раскрасневшихся мальчика, и напуганные до смерти служанки с ужасом смотрят на все это и ахают! А тут еще и отец вошел. Он отлупил нас как следует и запретил ходить на озеро купаться.

– И вы послушали его?

– Нет, конечно! – сказал он, усмехнувшись. – Что же это за веселье, если все время слушаться! А, вот и развилка. Так в какую сторону поедем?

Увидев, что Виктория раздумывает, он сказал:

– Теперь вы понимаете, как мне бывает трудно? Ладно, давайте так. Представьте, что два ваших любимых магазина в Лондоне отдают товары даром, но это происходит лишь один раз, в один и тот же вечер, в одинаковое время. Куда бы вы пошли?

– А что тут выбирать? В один магазин я сама пойду, во второй пошлю слугу!

Натана это рассмешило, и он ответил:

– Ну, так не интересно! Вы же тогда лишаетесь возможности самостоятельного выбора.

– Но все равно я получу товары из обоих магазинов. – Она улыбнулась. – Хм, сегодня среда, и я думаю, нам не стоит прерывать банный ритуал Хопкинса, поедем лучше на пляж, собирать ракушки.

– Как пожелаете, – ответил Натан, кивнув.

Они поскакали вниз по узкой тропинке. Натан ехал первым, глядя по сторонам и будто возвращаясь в прошлое, в далекое детство. Это вызвало сильную тоску по дому, от которой он, казалось, избавился. Чтобы не думать о прошлом, он снова заговорил:

– Море уже совсем близко.

Он поехал медленнее, предвкушая удивительный пейзаж, который должен был вот-вот открыться перед ними. Свернув, они остановили лошадей и залюбовались видом, думая каждый о своем: Натан вспоминал детство, Виктория просто смотрела не отрываясь. Голубое небо, белые, как хлопок, облака, сравнявшиеся на горизонте с водой, цвет которой переливался от темно-сапфирового до бледно-голубоватого. Высокие темные скалы казались такими могучими и таинственными, что дух захватывало. Они также служили – Натан прекрасно знал это – отличным убежищем для контрабандистов.

Он поднял голову и закрыл глаза, вдохнув умиротворяющий морской воздух. Бриз обдувал его лицо, и все вместе давало ощущение покоя, но и пробуждало жажду приключений.

Тут прилетели чайки, крича на своем языке, и вдруг все вместе ринулись в воду, ловить себе обед.

– Как же это все... восхитительно.

Натан повернулся и посмотрел на Викторию. Она выглядела счастливой и с интересом оглядывала все вокруг. Непостоянная стихия обретала все новые оттенки. Натану показалось, что голубые глаза девушки стали более глубокого цвета, прямо как море. Он видел, как она, закрыв глаза, вдыхала соленый воздух, устремив лицо к солнцу. Через минуту она взглянула на него с мечтательным выражением и сказала:

– Я, конечно, ожидала чего-то необыкновенного, но это... у меня... слов нет.

Она медленно расплылась в улыбке. Натан считал ее очаровательной, даже когда она хмурилась, а ее улыбка просто завораживала. То же чувство он испытал, впервые увидев ее.

– Ничего подобного не встречала. – Виктория повела вокруг рукой. – Это разнообразие цветов, величие скал и море... как красиво! Вам стоило предупредить меня заранее, чтобы я была готова.

– Есть вещи, леди Виктория, к которым сложно себя подготовить. Они просто случаются... и захватывают дух. Всякий раз, когда я здесь сворачивал, чтобы полюбоваться видом, мне было даже немного страшно, не только потому, что красиво, а еще и неожиданно.

Она кивнула:

– Да, так и есть, я теперь это поняла. И жалею, что у меня нет с собой моей акварели, хотя, думаю, здесь лучше рисовать маслом.

– О, вы художница?

Виктория смутилась:

– Нет... точнее, это хобби. Я, честно, никогда и не пробовала рисовать масляными красками, но акварельные я привезла в Корнуолл.

– Тогда вам обязательно надо здесь сотворить картину перед возвращением в Лондон!

Она посмотрела вниз, на песок, и спросила:

– А как тут можно спуститься?

– Примерно в миле отсюда тропа. Поезжайте за мной.

Виктория пустила свою лошадь и, отвлекшись от чарующего морского вида, устремила взгляд на широкую спину Натана. Ей сразу вспомнилось, как она вчера разглядывала его торс в окно экипажа.

Лучи солнца пробивались через листву и падали на его темные волосы. Она не могла перестать смотреть не только на его спину, но и на сильные ноги – то, как легко он двигался, управляя конем, странным образом волновало ее, и неизвестно откуда появилась сухость в горле.

Виктория заставила себя посмотреть по сторонам, насладиться шумом прибоя и криками чаек, свежестью морского воздуха. Но все равно, куда бы она ни смотрела, сложно было забыть, что впереди ехал доктор Оливер и о чем-то, вероятно, думал. Интересно, о чем?

Они ехали еще с четверть часа, затем остановились у маленького пруда, и Натан спешился.

– Пляж – прямо. Мы можем оставить лошадей здесь, дать им напиться и отдохнуть, а сами пойдем исследовать берег.

Его вороной сразу поскакал к пруду, а Натан подошел к Фиалке и, ни слова не говоря, протянул руку Виктории, чтобы помочь ей спешиться.

Ее сердце бешено заколотилось. В прошлом очень многие мужчины помогали ей слезть с лошади, но ни один не вызывал такой реакции, как доктор Оливер. Мысль о том, что эти сильные руки возьмут ее за талию, была такой приятной и волнующей, ведь в его объятиях Виктории уже довелось побывать. Как раз тогда она и решила, что он не джентльмен.

Внутри враждовали два желания: одно запрещало приближаться к Натану на пушечный выстрел, что, собственно, и было частью плана, а второе упрашивало прикоснуться к нему.

Она посмотрела на него и заметила удивление в его глазах.

– Не бойтесь, леди Виктория, я не кусаюсь, по крайней мере не так часто.

– Это радует, – ответила она спокойно. – А вы уверены, что не укушу я?

Его взгляд как будто потемнел, и он сказал, глядя прямо на ее губы:

– Насколько я помню, нет. Хотя рискнуть и проверить я не прочь.

Виктория сразу поняла, что Натан имеет в виду их поцелуй, причем он сохранил его в памяти даже более подробно, чем она ожидала. Что ж, прекрасно.

Она положила ладони ему на плечи, и он, аккуратно обняв ее за талию, помог спуститься, сделав это так мягко, как никто прежде. Опять этот озорной огонек, заставляющий сердце учащенно биться, мелькнул в его глазах. Опустившись на землю, Виктория почувствовала, что щеки ее пылают. Дыхание стало прерывистым.

Но Натан не отпустил рук – они все еще обнимали стройную фигурку. Виктория тоже не убирала ладоней с его плеч. Она вновь почувствовала его приятый запах: свежесть летнего луга и аромат сандалового дерева. Они стояли в нескольких дюймах друг от друга. В прошлый раз это произошло в тускло освещенной комнате, а теперь – в нежных лучах утреннего солнца.

Виктория с восхищением смотрела на таинственный блеск в его глазах, на гладкое загорелое лицо, на губы, будто готовые постоянно улыбаться. Чем они ее так пленили? Может, формой? Она была уверена, что многие женщины восторгались его губами и, насколько помнила, он знал, что ими делать.

Ей вдруг нестерпимо захотелось поцеловать его, убедиться, что чудо, случившееся три года назад, было на самом деле, что оно не плод ее девичьих фантазий. Она приехала в Корнуолл, чтобы добиться от него второго поцелуя, не подозревая, что ей этого действительно захочется, и не только из мести. Виктория нахмурилась: это не по плану! Только он должен был изнывать от желания, а она – оставаться холодной и неприступной. Но хуже было то, что, посмотрев на него опять, она увидела... точнее, ничего не увидела, ни малейшего намека на желание. Он сохранял безразличие, а это никуда не годилось.

Случай был явно неподходящий, чтобы начать соблазнять, но ничего, у нее будет еще много возможностей, пока она в Корнуолле, хотя ее, конечно, разозлило, что такая близость оставила его равнодушным. Виктория убрала руки с его плеч и отошла, чувствуя слабость в коленях и еще свежее тепло прикосновений.

Они молчали несколько секунд, затем Натан, откашлявшись, сказал:

– Ну что, идем на пляж?

– Да... конечно.

Доктор Оливер был просто любезность во плоти: помогал ей спускаться, придерживал ветки, чтобы она прошла, не поранившись. Один раз Виктория оступилась, но он успел схватить ее за руку.

Миновав крутую тропу, они вышли к пляжу. Перед ними расстилался золотой песчаный ковер, и Виктории тотчас захотелось пробежаться по нему. Морской ветер стал сдувать с головы шляпку, и она еле успела удержать ее.

– Бесполезно, – сказал Натан, показывая на ее шляпку, – сейчас мы выйдем из-под деревьев, и ветер задует очень сильно.

Когда они вышли на песок, Виктория все еще держала руку на голове, а ветер тем временем как будто утих. Только она ее отпустила, как неожиданный порыв сорвал с нее шляпку.

– Я же предупреждал вас! – усмехнулся он и бросился к воде догонять незадачливый головной убор.

Наблюдая, как Натан бежит по песку навстречу стихии, Виктория тоже захотела порезвиться и, подняв юбки, устремилась вслед за ним. Кожаная обувь для верховой езды мешала, проваливалась в песок, но Виктории было все равно, она весело смеялась, мчась за доктором Оливером, трижды бросавшимся спасать шляпку. Он уже стряхивал с нее песок, когда Виктория поравнялась со спасателем и остановилась, тяжело дыша и все еще смеясь.

– Вы не дали в обиду мою шляпку, – проговорила она, с трудом переводя дух, – спасибо.

– Не за что, – ответил он, отдавая ее сокровище, – я бы и так вернул ее вам, не стоило утомляться.

– Что вы, мне, наоборот, очень весело, я ни капельки не устала! Этот пляж словно дарит новую энергию, со мной такого нигде еще не случалось! И в то же время он такой... спокойный. – Она махнула рукой и добавила: – Не знаю даже, как это объяснить.

– А не нужно ничего объяснять, я ведь прекрасно вас понимаю. Это место и волнует, и дарит умиротворение одновременно.

– Да! Именно так.

Он улыбнулся, опять заставив ее сердце колотиться. Ветер растрепал его волосы, солнце согревало его после внезапной морской ванны.

Снова не могла Виктория оторвать взгляд от его красивого тела, которое было так близко и в то же время так далеко.

Чтобы отвлечься, она повернулась. Заметив на песке ракушку, быстро сняла перчатки, нагнулась и подняла ее, красиво отливающую жемчугом.

– Прелестная, – тихо сказала она, подняв глаза и думая, что доктор Оливер тоже изучал ракушку.

Но он просто смотрел на нее своим таинственным взглядом, в котором ничего невозможно прочесть. Господи, могло ли хоть что-то заставить его глядеть иначе! Виктории надо было, чтобы глаза его горели желанием, – только так план сработает.

Глава 8

Современная женщина должна прекрасно владеть искусством поцелуя, особенно приветственного и прощального. Первый важен потому, что задает определенный тон встрече, соблазняет и увлекает мужчину; вторым женщина дает повод для размышлений, когда мужчина останется наедине с самим собой. О чем думать? О ней, например.

«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»

Чарлза Брайтмора

Виктория соорудила корзинку, связав ленты шляпки, и положила в нее ракушку. Вскоре нашлись еще несколько, и всякий раз она восклицала:

– Я никогда не видела таких красивых!

– Погодите, это не все, есть тут одно место, уникальное, – ответил доктор Оливер.

Прикрыв глаза от солнца рукой, она посмотрела на него и спросила:

– Есть что-то еще лучше, чем я уже видела?

– Да. Хотите посмотреть?

– А утки крякают?

Он засмеялся:

– Как хозяин двух, могу вас заверить, что да. Обычно рано утром, когда меньше всего хочется их слышать. – Он подал ей руку. – Идемте, покажу вам поистине волшебное место, а по дороге можете наполнять вашу шляпку.

С его помощью Виктория поднялась на ноги, и, хотя их руки соприкоснулись всего на несколько мгновений, ей моментально передалось его тепло. Она также почувствовала жесткость его рук, какой не наблюдала ни у одного из своих знакомых мужчин, – естественно, ведь никто из них никогда не строил загонов и не ездил верхом без перчаток.

Они шли медленно. Виктория то и дело нагибалась за новой ракушкой, но даже без этого она бы не могла идти быстро. Да и к чему было торопиться? Шум волн, разбивавшихся о скалы или накатывавших на песок, создавал неповторимую атмосферу.

– Могу я задать вам вопрос? – сказала она, вдоволь насладившись чарующими звуками.

– Ну, судя по вашему тону, это тема для спора, а жаль, ведь мы так хорошо сейчас общаемся.

– Нет, не то чтобы для спора... это личное.

– Тогда задавайте, и я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Вы говорили, что после провала у вас сильно испортились отношения с отцом и братом и что ваш отъезд был обязателен в сложившихся обстоятельствах.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, и он спокойно ответил:

– Да. Полагаю, вам хочется знать причины?

– Не могу отрицать своего любопытства, но мне интересно другое: значит ли ваше возвращение, что все наладилось? Я имею в виду отношения.

Натан продолжал смотреть на нее с прежним спокойствием, отчего она занервничала и быстро пробормотала:

– Я спрашиваю, потому что понимаю вас. Моя мама так же потеряла связь со своей сестрой, а мне пришлось наблюдать, как они обе переживали и страдали. Это продолжалось до самой маминой смерти. Поэтому я от всей души надеялась, что хоть у вас все исправилось. – Виктория выговорила это на одном дыхании, и ей пришлось плотно сжать губы, чтобы остановиться.

– Нет, – сказал он, глядя в одну точку, – стена еще есть, но мы стараемся обходить ее стороной, что сложно. Не знаю, можно ли вообще полностью залечить все раны, вернуть потерянное доверие. Кроме того, не воротишь слова, сказанные когда-то по глупости.

– Да, но простить ведь можно! Искренне и взаимно.

– Надеюсь, что когда-нибудь Колин и отец так и сделают – простят.

Виктория хотела спросить, за что, но прикусила язык, надеясь, что он сам захочет рассказать. После короткого молчания он пояснил:

– Провал задания – моя вина. Колина и Гордона тогда ранили, и они могли погибнуть, а драгоценности пропали. Естественно, все заподозрили меня в предательстве и намерении присвоить их себе.

– А кто верил этому?

– Все участники операции. Против меня не было доказательств, но одной молвы оказалось достаточно.

– Так что, вы действительно виноваты?

Он посмотрел на нее с легким упреком и ответил вопросом на вопрос:

– А вы думаете, что да?

– Я вас слишком мало знаю, чтобы делать выводы.

– А я плохо знаю вас, чтобы признаваться в совершении преступления.

Виктория кивнула, отметив про себя, что в невиновности он так и не признался.

– Итак, в письме моего отца информация об этих драгоценностях, которая поможет вернуть их вам, а они, полагаю...

– Да, собственность короля.

– ...также, – продолжила она, – восстановят вашу репутацию.

– Лучше было бы, конечно, и то и другое. – Если отец послал вам это письмо, значит, он верит, что вы не виновны.

– Вы считаете? Мне так не кажется, леди Виктория. Могут быть и другие причины.

– Например?

– Ну, заманить меня в ловушку. Или чтобы я вернул драгоценности к его личной выгоде, финансовой или политической.

Натан увидел, как изменилось выражение ее лица, но не дал ей говорить:

– Я никого не обвиняю и даже не делаю предположений. Просто все бывает не так, как кажется, и обстоятельства тоже могут быть разными.

– Своими отговорками вы просто пытаетесь защитить себя, вот и все.

Натан ничуть не обиделся:

– Все в чем-то виновны, даже вы, леди Виктория.

– Я не сделала ничего такого, в чем надо оправдываться.

– Что, совсем никогда? Такая красивая женщина, как вы? Не может быть. Наверняка была незадачливая жертва, попавшаяся к вам в сети, и совершился поцелуй. – Он подпер подбородок рукой. – Хм, возможно даже, один из ваших ухажеров, скажем, Брэнсби или Дрейвенрипл?

– Брэнрипл и Дрейвенсби, – поправила Виктория холодно, – и это не ваше дело.

– И естественно, после этого, – продолжал он, не обращая внимания на поправки, – вы назвали кучу отговорок и оправданий, только не истинную причину.

– Какую же?

– А такую, что мужчина показался вам очень привлекательным, как и вы ему. Более того, вам обоим хотелось попробовать, почувствовать друг друга.

Виктории очень хотелось дать ему отпор, ответить резко, но – удачные реплики приходили ей на ум спустя несколько часов, а то и дней после разговора. Она понимала его намеки на их поцелуй, и это было досадно. И он совершенно точно описал ее обычное поведение, что заставило девушку нервничать сильнее.

Он остановился, поднял очередную ракушку и стал внимательно ее разглядывать.

– Добавим ее в вашу коллекцию?

Пользуясь возможностью сменить тему, она воскликнула:

– О да, спасибо! Она очень красивая.

– Это будет как память обо мне, – сказал Натан, кладя ракушку в импровизированную корзину.

Вообще-то Виктория приехала сюда не для сбора ценных даров моря, а поквитаться с доктором Оливером и стереть его из памяти. Ему она, конечно, ничего не скажет.

Она посмотрела на утес, возвышавшийся перед ними, и промолвила:

– Мы почти дошли до конца пляжа. Скоро будет то волшебное место, о котором вы говорили?

– А мы уже пришли. Вот оно, прямо перед нами.

– Этот утес?

Он улыбнулся и протянул ей руку:

– Идемте. Такого вы еще не видели.

Не в силах отказаться от заманчивого приглашения, Виктория взяла его за руку (как всегда, очень приятным было тепло, исходившее от его пальцев), и они приблизились к каменной стене. Ей почудилось, будто Натан хочет пройти насквозь, и она испуганно замедлила шаг. Натан поторопил ее – и удивительно: внезапно обнаружилась узкая расщелина, куда он и повел ее.

– Осторожно, – предостерег Натан, – в некоторых местах скалы бывают острыми.

Виктория осторожно ступала за ним по жесткому песку. Воздух в расщелине был довольно прохладным, и по мере того как они продвигались, становилось все темнее, звук волн раздавался эхом. Проход стал шире, но темнее, и дальше чем на шаг они не могли отойти друг от друга.

Видимо, почувствовав ее опасения, он прошептал:

– Не волнуйтесь, мы почти на месте.

Они завернули за угол, и Виктории стало гораздо спокойнее, когда она увидела бледную полоску света впереди. Еще один поворот, и они оказались в круглой пещере диаметром примерно двенадцать футов. Слабый дневной свет проникал сюда. Подняв голову, она увидела через продолговатое отверстие, очень высоко, кусочек голубого неба.

– Где мы? – спросила Виктория, положив шляпку и медленно осматриваясь.

– В моем любимом месте. Я открыл его еще в детстве, когда постоянно всюду лазил, и назвал Хрустальной пещерой.

– Почему? Я тут не вижу ничего хрустального.

– Просто солнце скрылось. Вы проведите рукой по стене.

Виктория сочла просьбу странной, но послушалась и провела кончиком пальца. Он взял ее руку и поднес к ее губам.

– Теперь попробуйте.

Она хотела отказаться, но он смотрел на нее в упор. Коснувшись языком пальца, она сказала:

– Соленый привкус.

Он кивнул.

– Вот именно. Пещера наполняется водой во время прилива – это знание досталось мне недешево, я еле выжил. А когда солнечный свет падает на обсохшие хрусталики соли...

Казалось, он своим голосом вызвал настоящее чудо, потому что в тот же момент через отверстие наверху прорезался яркий, ослепительный свет.

– Как будто бриллианты кругом, – восторженно сказала Виктория, любуясь неповторимым зрелищем. – Никогда не видела ничего похожего... это удивительно.

– Да, а я уже почти забыл, как здесь хорошо.

Она посмотрела на него, чувствуя волнение, которое накатывало всякий раз, когда их взгляды встречались:

– Наверно, вы, ваш брат и лорд Элвик пережили тут множество приключений!

– Нет, они даже не знают об этом месте, я им не говорил. – Он прислонился к стене. – Вы первая, кого я сюда привел.

Его слова отдавались эхом в пещере; стоя у скалистой стены, на фоне сиявших кристаллов, он выглядел мрачным, даже немного опасным. Очень был похож на пирата, которым она себе его однажды представила, злодеем, но очень соблазнительным. Интересно, могло ли учащенное сердцебиение слышаться в стенах этой пещеры?

– Полагаю, это большая честь для меня. – Виктория обрадовалась легкому, безмятежному тону, которым ей удалось произнести фразу. – Почему вы сделали ради меня исключение?

Она была прекрасна в лучах солнечного света, как принцесса в бриллиантах. Ее шелковистые локоны, губы, притягивавшие его с неведомой силой...

Отойдя от стены, он медленно приблизился к ней.

– Ну, причин можно было бы назвать много. Например, я как вежливый хозяин подумал, вам тут понравится. Или так: я давно тут не был, очень хотел сходить, но не оставлять же вас одну на пляже. И хотя эти причины действительно существуют, все равно получается то, о чем мы с вами говорили до этого: я ссылаюсь на отговорки и увиливаю.

Когда между ними оставался лишь шаг, он взял ее за руку. Виктория удивилась, но останавливать его не стала. Она облизнула пересохшие губы, что потянуло его к ней еще больше.

– Так какова основная причина? – прошептала она.

– Вы точно хотите знать?

Она кивнула, и он ответил:

– Мне интересно, может ли поцелуй, который состоялся однажды, быть таким же захватывающим во второй раз.