Текст книги "Холодное сердце. Закрой все чувства на замок. Другая история Анны и Эльзы"

Глава девятая. Эльза

Три года спустя…

Эльза выглянула из своего окна и не смогла оторваться от чудесной картины, которая разворачивалась внизу. Ворота замка стояли открытые. Перед ними, по внутреннему двору, сновали работники в зелёной форме и готовили площадку, а также замковую церковь для проведения коронации. На каждом столбе, что во дворе, что за пределами крепостных стен, висели лилово-золотые вымпелы, часть – с силуэтом будущей королевы, часть – с фамильным гербом правящей династии. Оставалось всего несколько дней до церемонии вступления на престол.

Эльзу охватывал ужас.

Она сделала глубокий вдох и постаралась унять бешеный стук сердца, прежде чем вокруг ладоней появится голубое свечение. «Не обнаруживать на людях своих способностей, – повторила она себе в сотый раз. – Ты для них – их славная королева, какой тебя родители и готовили, а не колдунья какая-нибудь…» Эльза медленно выпустила воздух, и в уме закопошилась пагубная мысль: «Один-единственный промах – и правда раскроется. Правда, что я не такая, как все».

В дверь постучали:

– Принцесса Эльза? Вас ожидают в гардеробной комнате для последней примерки коронационного платья, – донёсся из коридора голос Герды.

Эльза испытывала большую признательность Герде, а заодно и Каю, и лорду Петерсену за то, что они были рядом с ней последние три года. Со дня смерти родителей её комната стала для неё единственным прибежищем, и эти три человека отнеслись с пониманием к её новым манерам. Тем самым они словно давали ей возможность прийти в себя, прежде чем снова шагнуть в большой мир, к людям. Она много проводила времени одна в своей комнате, да ещё в прилегавшей к спальне гардеробной, но других комнат замка не любила. Там её по-прежнему настигали печальные воспоминания о родителях.

– Спасибо, Герда. Я сейчас туда подойду! – крикнула Эльза через дверь.

Герда понимала её как никто, а всё же главный секрет Эльзы оставался ей неизвестен. О нём знала только одна душа.

– Ой, смотри! Тебе ещё цветов принесли! – раздалось радостное восклицание Олафа, который появился из двери, ведущей в гардеробную, с большим букетом.

– Олаф! – Эльза поскорей втянула его в комнату, чтобы Герда его не увидела. – Что ты делал в гардеробной? Ты же знаешь, что тебе нельзя выходить за пределы моих покоев без меня. Особенно сейчас. В замке повсюду снуёт народ.

– Если быть точным, я не выходил за пределы твоих покоев, – отметил Олаф. – Гардеробная ведь тоже к ним относится.

Эльза забрала у него букет и поставила его на стол.

– Ну хорошо, но ты обещал, что ты будешь здесь, в этой комнате.

Снежинки из облачка над его головой посыпались чаще.

– Но снаружи всё такое интересное! Я глядел в замочную скважину, и мимо по коридору прокатили тележку с шоколадным тортом!

– Я попрошу, чтобы кусок торта принесли в мою комнату, – пообещала Эльза. – Я знаю, это непросто, сидеть вот так взаперти, но нам сейчас нельзя рисковать. Представь, что будет, если кто-то наткнётся в коридоре королевского замка на говорящего снеговика!

– Ты это каждый день повторяешь, – пробурчал Олаф.

Эльза взяла его за руку-палочку:

– Да. Извини, что так.

Она не могла выразить ему, как ей жаль, что приходится так с ним поступать. Ведь Олаф стал её самым близким существом, почти семьёй. Последние три года он всегда был рядом, а она никогда не выпускала его из комнаты, если не была абсолютно уверена, что его никто не увидит.

Время от времени они вдвоём всё же выходили прогуляться. Пару раз Эльза сажала Олафа на нижнюю полочку сервировочной тележки и выкатывала его на лестницу, откуда они быстро перебирались на чердак. Однако все эти вылазки не дали им никаких новых сведений о загадочной Анне. В том небольшом ларчике с буквой «А» лежало несколько крохотных платьиц и пара чепчиков, но ничто из его содержимого не могло с точностью подтвердить, что буква А действительно значила «Анна», а тем более не давало понять, кем эта Анна могла быть. Эльза с ног сбилась в поисках хоть каких-нибудь сведений об Анне, которую, по словам Олафа, она сама должна была хорошо знать. Походы в родительскую библиотеку также ничего не дали, и в метрической книге их замковой церкви не было ни единой записи о рождении девочки с таким именем. Однажды Эльза упомянула Анну в разговоре с лордом Петерсеном, надеясь заметить что-то необычное в его реакции, но он принял озадаченный вид – да и только. Единственным, кто помнил об Анне, был Олаф, а у него, очевидно, были проблемы с памятью.

– Как только пройдёт вся эта коронация, у нас снова появится возможность забраться на чердак и поискать там, – радостно обнадёжила Эльза своего друга. Глаза у Олафа тут же загорелись:

– И не только забраться на чердак! Ведь ты станешь королевой и сможешь всем открыто объявить о своём чудесном даре.

Дар. Иногда этот самый дар казался Эльзе проклятием. За годы затворничества она научилась немного управлять своей магией, но только в те моменты, когда сама хотела создать что-то конкретное. Например, снежные сугробы. Но если на неё находило отчаяние или злость, снежная буря начиналась сама по себе, как Эльза ни старалась её унять.

– Не думаю, что это мудрый шаг, – сказала она.

– Почему? Все бы только обрадовались! Ведь немного снега не помешает в жаркий день – вроде сегодняшнего. – Олаф подошёл к окну и выглянул на улицу. Его маленькое персональное облачко со снегом послушно перелетело за ним. – Они там жарятся сейчас на солнцепёке, пока готовят всё к твоей коронации. Ой, ты только посмотри! У них столько вымпелов там развешено в твою честь! Эге-гей, привет всем!

Эльза подскочила к нему и втянула внутрь.

– Не думаю, что подданных осчастливит новость, что их королева способна наколдовать кучу снега.

– Анне это, наоборот, всегда нравилось, – возразил Олаф.

Он частенько так делал. Упоминал в разговоре её имя мимоходом – так, как будто они оба прекрасно знают, о ком речь. Но как только Эльза пыталась за это ухватиться и вытянуть из него хоть что-то ценное, разговор обрывался.

– Это когда я творила снег для Анны, ещё раз?

Олаф возбуждённо захлопал в ладоши.

– О-о! Это было… Э-э-э… – Снеговичок озадаченно нахмурился. – Я забыл.

Эльза грустно улыбнулась:

– Ничего. Как-нибудь потом вспомнишь.

Олаф кивнул.

– Давай ещё раз отрепетируем твою коронацию!

– Не думаю, что сейчас подходящее время. Меня ждёт Герда, – заколебалась Эльза.

– Да ладно, в этот раз точно получится! – не унимался Олаф. – Давай, я в тебе совершенно уверен!

– Ну хорошо.

Эльза подошла к рабочему столу и посмотрела на круглую фарфоровую шкатулочку и высокий подсвечник. Последние дни они служили ей скипетром и державой, которые ей придётся взять в руки во время коронации – ровно как это когда-то сделал её отец. Она в очередной раз закрыла глаза и постаралась представить, что над ней – своды замковой церкви и церемония коронации началась. Она вообразила, что слышит стройное пение, доносящееся с хоров, и перед ней церковная кафедра, где её уже ждёт священник. Вот Эльза поднимается на кафедру, и все взгляды обращены на неё – в зале собралась толпа её подданных, в первых рядах сидит знать королевства и высокие сановники других государств. Но никого из родных на этой церемонии нет, она совершенно одна. Об этом последнем обстоятельстве Эльза тут же постаралась не думать и поспешно представила, как священник возлагает на её голову богато украшенную драгоценными камнями диадему. Затем он протягивает ей бархатную подушку со скипетром и державой. Никаких перчаток на этой части церемонии не дозволяется, поэтому и сейчас для тренировки она стянула с ладоней свою любимую бирюзовую пару. Последнее время она всегда ходила в перчатках. Может, и глупо, но ей казалось, что они помогают ей сдерживать свои магические способности. Таков уж был её девиз: закрой все чувства на замок. Скрывайся ото всех.

– Почти готово! – подбодрил её Олаф.

Наступал самый тяжёлый момент. Трясущимися пальцами Эльза дотронулась до шкатулки и подсвечника и взяла их в руки. Её губы шептали молитву, которую в эти мгновения будет произносить священник: «Sem hо́n heldr inum helgum eignum ok krýnd í þessum helga stað ek té fram fyrir yðr… Эльзу, королеву Эренделла».

Затем она повернётся лицом к толпе, держа скипетр и державу в руках, и присутствующие возликуют: «Эльза, королева Эренделла!»

– Эльза, королева Эренделла! – заголосил Олаф.

Эльза затаила дыхание, стараясь унять рвущуюся наружу магию. «Я могу подавить её. Могу. Я могу», – повторяла она себе мысленно. Руки дрожали, как она ни старалась держать их ровно. Олаф напряжённо следил за происходящим. «Я могу».

Дно фарфоровой шкатулки, легко потрескивая, начало покрываться льдом. Железный подсвечник замёрз. Эльза быстро поставила их обратно на стол и вмиг натянула перчатки.

– Почти получилось, – улыбнулся Олаф, выставив свои огромные передние зубы. – Потом ещё попробуем.

Она ни за что не посмела бы признаться Олафу, что это бесполезно. Как она вообще может надеяться пройти всю церемонию до конца, ни разу себя не выдав?

Но Олаф уже думал о другом.

– Смотри, какие красивые цветы тебе подарили! Пахнут просто шикарно, правда? – Он принюхался к одному цветочку и размашисто чихнул на весь букет. – Интересно, от кого они?

В букете с лиловым вереском была карточка, и Эльза взяла её.

– «У меня есть замечательная идея», – прочитала она вслух и остановилась.

«Мне очень понравилась наша вчерашняя прогулка по саду. Могу ли я осмелиться просить Вас об ещё одном променаде сегодня вечером? Думаю, Вам будет полезно расслабиться перед наступающим столь важным событием».

На губах Эльзы заиграла улыбка.

– А ты и впрямь нравишься принцу! – заметил Олаф, заглядывая ей через плечо. – Ну, я так думаю.

– Возможно, – согласилась Эльза.

– Он зовёт тебя на прогулку каждый день, с самого приезда! – напомнил Олаф. – А ещё присылает шоколадки, цветы и ещё всякие книги.

– Тоже верно.

Принц постоянно рассказывал Эльзе о тех книгах, которые прочитал – а читать он любил не меньше её, – и как только заканчивал очередную, сразу посылал томик Эльзе в её покои, заложив какой-нибудь цветок между страниц.

Несколько месяцев назад принц прибыл в их королевство впервые; тогда он сопровождал герцога Варавского в его деловой поездке. Эльза сама удивлялась, как быстро и легко они сошлись. В отличие от надоедливого герцога, принц обращался с ней очень вежливо и никогда не давил. Казалось, он понимает, что ей нужно время, чтобы притереться к человеку. Он задавал ей интересные вопросы о вещах, которые она изучала, любил обсуждать историю и архитектуру. Они могли часами говорить о манере правления её родителей в Эренделле и о том, почему их династия длится не один десяток лет. Его собственная семья заняла королевский трон сравнительно недавно, так что принц часто спрашивал её мнения относительно торговых и политических вопросов. В итоге они значительно сблизились, но всё же оставалось ещё очень многое, чего Эльза не могла ему рассказать.

В дверь из гардеробной вновь постучали:

– Эльза, вы готовы подойти?

– Иду! – крикнула Эльза и взглянула на Олафа.

– Знаю-знаю, – ответил он. – Сидеть здесь тихо, никуда не выходить, если что – прятаться. Наверно, я тут пока немного приберусь. В комнате порядком накопилось пыли.

Он не выдумывал. Поскольку Эльза теперь никому не позволяла к ней входить, даже слугам, её покои приобрели несколько неряшливый вид.

– Отлично. Если станет скучно, просмотри, пожалуйста, вещи в большом сундуке – может, там найдётся что-то на выброс, – обронила она напоследок. – Кажется, я не заглядывала в него несколько лет.

– О-о! Обожаю рыться в сундуках! – закивал Олаф. Он тут же заторопился к сундуку Эльзы и распахнул крышку. – Ого! Здесь столько всего накопилось!

Как только его голова скрылась внутри сундука, Эльза выскользнула из комнаты в гардеробную. Там её терпеливо ждала Герда. Рядом с ней стоял манекен, на котором висело платье для коронации. Каждая деталь, каждая рюшечка этого платья была чётко продумана и оговорена.

– Как, по-вашему, достойный наряд для королевы, ваше высочество? – улыбнулась Герда.

– Всё, что выходит из таких умелых рук, как твои, Герда, – истинная красота, – улыбнулась ей Эльза в ответ. Гардеробная была любимой частью её покоев. Ей нравились спокойные голубоватые тона обоев и белые деревянные панели, расписанные вручную золотыми и лиловыми цветами, как всегда в народном стиле. Пол покрывал ковёр, тоже лилово-золотой – цвета Эренделла. Иногда принцессе самой не верилось, что у неё есть целая комната, отведённая специально для нарядов и переодеваний, но всякое смущение испарялось при мысли, что благодаря этому ради очередной примерки надо всего лишь перейти в соседнее помещение и не задумываться о том, куда бы спрятать Олафа.

– Примерим последний разок? – прервала её размышления Герда.

Эльза покорно ускользнула за ширмы, чтобы надеть там платье. Когда она показалась оттуда, Герда попросила встать её на деревянную подставку, окружённую тремя створками большого зеркала. Им оставалось окинуть взглядом все детали в последний раз.

Раздался стук в дверь:

– Разрешите войти?

– Войдите, – хором ответили Герда и Эльза.

В комнату вошёл лорд Петерсен и тут же состроил такое лицо, будто вот-вот заплачет.

– Эльза, дорогая, ты просто прелестна. Если бы только тебя видели сейчас твои родители…

– Знаю, милорд, – прервала его Эльза, легонько дотронувшись до его руки. – Знаю. Они бы очень мною гордились.

Лорд достал носовой платок из кармана голубого жилета.

– Гордились, обязательно гордились бы. И я горжусь, – добавил он с улыбкой.

За эти три года он заметно постарел. Когда-то густые чёрные волосы поредели, на висках заблестела седина. На лице застыло усталое выражение. Эльза понимала почему. Гибель её родителей легла тяжким грузом не только на её плечи. Но близится день, когда он сможет отойти от государственных дел – а вот она заступит на этот пост до конца своих дней. Как она собирается хранить свой секрет от всего королевства?

Эльза почувствовала, что пальцы, затянутые в перчатки, начинают дрожать. Она быстро отдёрнула руку, которую держала Герда, поправляя шов на рукаве.

– Платье вполне готово, как и вы сами, – ободряюще заверила её Герда.

В этот момент за стенкой, смежной со спальней, послышался грохот. Затем раздался громкий вопль.

Лорд Петерсен чуть не подскочил в крайнем изумлении.

– Разве в той комнате кто-то остался?

Эльза соскочила с деревянной подставки и попятилась к двери в спальню.

– Прошу меня извинить, я на минуточку. Оставила окна открытыми – вот, наверное, птица залетела… – пробормотала она. «Что там Олаф вытворяет?» – мелькнуло в голове. – Я сейчас всё улажу.

– Может, вам помочь, принцесса? – шагнула вперёд Герда.

– Нет! – вырвалось у Эльзы – чуть более резко, чем бы следовало. – Я сама. Скоро вернусь.

Эльза юркнула за дверь и плотно закрыла её за собой. Оказавшись в спальне, она тут же поняла, что Олаф действительно взял на себя труд покопаться в её сундуке. Повсюду валялись бумажки, тряпки, безделушки и всяческое барахло. Сам Олаф стоял неподалёку, склонившись над каким-то предметом – его Эльзе было не разглядеть, – и тщетно пытался поднять его, испуская отчаянные охи.

– Олаф! – окликнула она его громким шёпотом. – Что ты там… О-о-о!

Олаф бился над зелёным деревянным ларцом, который ей подарил папа незадолго до своего отъезда. Она давно позабыла об этом ларце; снова увидев его, она не могла сдержать печальных воспоминаний, и слёзы навернулись ей на глаза.

– Я совсем забыла про него, – прошептала она.

– Это что, подарок? – оживлённо воскликнул Олаф. – Такой тяжёлый!

– Нечто вроде подарка, да, – ответила Эльза, с любовью обводя взглядом извилистые узоры традиционной росписи, украшавшие ларец. Она протянула руку и провела пальцами по выпуклостям фамильного герба, выгравированного на крышке. – У отца тоже был такой, когда он правил Эренделлом, и он подарил этот мне на будущее, когда я стану королевой. Видимо, это будущее настало.

– А что внутри? – тая от любопытства, спросил Олаф.

Эльза открыла ларец – впервые за эти три года. Глазам предстало ровное полотно зелёного бархата.

– Пусто-ой… – разочарованно протянул Олаф.

– Эльза? – послышалось из гардеробной.

– Иду! – Эльза поставила ларец на стол. Олаф подошёл к нему, чтобы рассмотреть поближе. – Спасибо, что нашёл его, – сказала Эльза снеговику. – Я скоро вернусь, – пообещала она и исчезла за дверью, где её по-прежнему терпеливо ждала Герда.

– Так и есть, птица. Уже улетела, – твёрдо сказала ей Эльза.

– Тогда давайте переоденемся обратно, принцесса, и я повешу на место платье для церемонии. Лорд Петерсен был вынужден уйти, но за дверью вас ожидает новый посетитель.

Эльза улыбнулась и поспешила за ширму. Кажется, она знает, что это за посетитель. С Олафом ничего не случится, посидит немного в её комнате. Погода чудесная, и прогулка по двору замка – ровно то, что ей сейчас нужно. Как только с переодеванием было покончено, Герда открыла дверь, и Эльза шагнула навстречу своему гостю.

– Благодарю вас за эту возможность увидеться, ваше королевское высочество принцесса Эльза Эренделльская, – поклонился тот. Затем, выпятив локоть, с улыбкой добавил: – Прогуляемся?

Она взяла его под руку.

– С превеликим удовольствием, ваше королевское высочество принц Ханс Южных островов, – мягко произнесла она.

Глава десятая. Ханс

– Не нужно каждый раз кланяться, когда мы видимся, Ханс, – смеясь, сказала Эльза.

Его лицо просияло очаровательной улыбкой, и он шутливо вздохнул.

– Что поделаешь, привычка – вторая натура. Но со временем обещаю от такой привычки избавиться.

За последние месяцы времени он уделял Эльзе немереное количество.

Он терпелив.

Он участлив.

Его движения размеренны, каждое слово заранее взвешено. Ханс быстро понял, что к принцессе Эренделла нужен особый подход.

Когда они познакомились, бедная Эльза была такой разбитой, что ему сразу стало понятно: потерю родителей она так и не смогла пережить. К тому же рядом – никаких братьев или сестёр, на кого можно было бы опереться в трудную минуту. Во что превратилась её жизнь сразу после трагедии, он боялся даже представить. Остаться одной в огромном пустом замке, должно быть, всё равно что оказаться в могиле.

Прошлой осенью герцог Варавский приехал с визитом на Южные острова и тогда же в подробностях поведал там о событиях в Эренделле и о бедной осиротевшей принцессе, которой через несколько лет придётся взойти на королевский трон. Никто из двенадцати братьев Ханса не проникся этой историей, но Хансу она сразу запала в сердце. В самом деле, им-то о чём беспокоиться? Почти все уже определились с будущим. Кого-то ждало тёплое местечко в их собственном королевстве. Кому-то переходили во владение отдалённые острова. Кто-то удачно женился и теперь брал на себя узды правления другим государством. Для тринадцатого сына шансов на престол и даже на правящую должность оставалось совсем мало. Он один знал не понаслышке, что значит искать своё место в мире. И Эльзу мог понять, как никто. Услышав её историю, он сразу решил, что отправится в Эренделл. Герцог Варавский, человек хитрый и изворотливый и к тому же вечно ищущий новых связей, только обрадовался такому спутнику. С тех пор Ханс гостил в Эренделле.

Конечно, временами он скучал по дому. Иногда по братьям, почти всегда – по мудрому совету отца, а ещё по своим островам, где климат был теплее, а природа – разнообразнее, чем в Эренделле. Только эти самые острова никогда ведь и не стали бы в прямом смысле слова его королевством.

А вот Эренделл вполне мог стать.

Ханс подошёл к окну и стал смотреть на внутренний двор, где торопливо сновали работники, развешивая вымпелы и украшения к дню коронации. После долгих трёх лет пора наконец королеве вступить на трон своего королевства.

Но чего королевству не хватает ещё больше – так это короля. Они с Эльзой не были официальной парой, и Ханс не хотел отпугнуть её внезапным объявлением о своих серьёзных намерениях, но, кажется, они успели заметно сблизиться.

– Я готова, – прервал его размышления голос Эльзы. Внезапно раздался ещё один звук – какой-то грохот, как будто из её комнаты. Принцесса вздрогнула. – Наверно, упало что-то… Впрочем, не стоит беспокоиться.

У Эльзы было множество секретов. За это Ханс её особенно уважал.

– Тогда пойдём?

– Да, – кивнула она. – Думаю, вы были правы. Глоток свежего воздуха мне не повредит.

– Совершенно точно, – согласился Ханс. На какое-то мгновение они застыли, глядя друг на друга.

Ханс имел все основания надеяться, что Эльзе нравится на него смотреть. Русые волосы поблескивали красивым рыжеватым отливом, а вместо бороды или усов он носил расширяющиеся книзу бакенбарды, каких не смог отрастить ни один из его братьев и за которые дома его вечно дразнили. Только мама говорила, что ему так идёт. У всех братьев были тёмно-карие глаза, у него же – скорее песочного цвета, как у мамы. Выше принцессы на целую голову, Ханс к тому же был довольно худощав, чего сложно избежать, если всю жизнь бегаешь от двенадцати братьев. Эльза же напоминала ему лань – робкое, хрупкое существо, которое легко спугнуть и чьи огромные голубые глаза всегда полны печали.

– Знаете, я подумал – ну его, этот двор. Там полно народу, – не торопясь, говорил Ханс, ведя её по коридору. – Пойдёмте лучше в какое-нибудь место потише. Может, заглянем в конюшни? Я уже давно не виделся с Цитроном.

– В конюшни… – в раздумье повторила Эльза. Цитрон, конь принца, ей определённо нравился – такой послушный. – Что ж, думаю, идея замечательная.

Она задержалась на мгновение перед портретом их семьи, который висел в парадном вестибюле. Король и королева взирали на неё сверху вниз. Каждый из них положил руку на плечо маленькой девочке, их дочери, которой, судя по виду, было не больше восьми лет.

– В детстве я иногда мечтал быть единственным сыном, – признался Ханс. – Каково это? С кем вам доводилось играть, когда на улице дождь? И у кого списывать домашнюю работу? С кем кататься на санках зимой?

Эльза задумалась.

– Я была девочкой покладистой, всегда сама делала уроки и сдавала раньше срока.

– Ой, да будет вам хвастаться, – полушутя усмехнулся Ханс. – Мои братья вечно подставляли меня перед учительницей, например, кидались бумажками ей в голову и показывали на меня. А я рассказывал, как трое старших прикинулись, будто я стал невидимкой? И что вы думаете! Два года продержались!

– Какой ужас!

– Братья – они и есть братья, – пожал плечами Ханс.

– Мне этого не понять, – вздохнула Эльза и стала смотреть в сторону.

Однако Ханс не позволил разговору оборваться:

– Но у вас, конечно, были хоть какие-нибудь товарищи?

– Родители позволяли мне играть с детьми прислуги, а когда в замке гостил какой-нибудь герцог или кто-то из знати, я проводила время в компании их детей, – поделилась Эльза. – Только ни с кем из них подружиться мне не удалось. – Она бросила на него косой взгляд. – Видимо, моё детство проходило куда более одиноко, чем ваше.

– Очень даже может быть, но зато вы вряд ли страдали от недостатка родительского внимания и наверняка не ловили себя на ощущении, будто вам нигде нет места. – Ханс помолчал. – Возможно, ваше детство прошло в одиночестве, зато ваша будущая жизнь одиночество исключает. Уверен, у вас ещё будет своя семья. – При этих его словах она покраснела и отвернулась, но он сделал вид, что не заметил, и продолжал: – Наверняка вам захочется дать королевству более чем одного наследника. Странно, что вашим родителям не пришло это в голову.

– После меня моя мама больше не могла иметь детей, – мягко пояснила Эльза. – Но мне часто думалось… А впрочем, нет, ерунда.

– Что думалось? – настойчиво переспросил принц. Не так уж часто она раскрывала ему свои чувства, но когда это случалось, перед ним словно открывалась щёлочка, и он мог подглядеть, какой была принцесса Эльза до гибели родителей.

Эльза робко поёжилась:

– Не буду рассказывать. Так, глупость одна.

– Мне нравятся глупости, – сказал принц и резко развернул её.

Она рассмеялась и, заглянув ему в лицо, немного помедлила с ответом.

– Мне всегда хотелось иметь сестру, – выпалила она. – Не очень хорошо так говорить, зная, что твоя мама не может больше рожать, но мне иногда нравилось представлять, будто у меня есть младшая сестрёнка. – Краска проступила у неё на лице. – Я же говорила, глупости.

– Ничего не глупости, – с готовностью откликнулся принц. – Кажется, вам было очень одиноко. – Он взял её за руку, и она с удивлением подняла на него глаза. – Но отныне всё будет иначе.

Эльза сжала его ладонь:

– Мне нравится беседовать с вами, принц.

– Это славно. – Наконец-то хоть какой-то прогресс! – Я всю жизнь искал себе место, а теперь, когда я с вами, мне кажется, что я его нашёл.

Эльза открыла рот, чтобы ответить, но тут в дальнем конце коридора хлопнула дверь и мелькнули фигуры лорда Петерсена и герцога Варавского. Принца с принцессой они не заметили.

– Может, стоит призвать принцессу и ещё раз обсудить её речь для церемонии, – донёсся удаляющийся голос герцога. – Вы же понимаете, милорд, речь должна быть идеальной, без единой задоринки.

В панике Эльза попыталась освободить свою руку из руки Ханса, но тот схватил её ещё крепче и втащил в одну из открытых боковых дверей. Там они бросились наутёк. Переглянувшись на бегу, они рассмеялись и уже так и бежали, смеясь, по анфиладе гулких залов, через парадный вестибюль, пока не выбежали на улицу, навстречу солнцу и свободе.

Только у самых конюшен Эльза остановилась отдышаться.

– Не помню, когда я в последний раз вот так убегала из замка, – произнесла она сквозь смех.

– А иногда побег – это то что надо, – заверил её Ханс. Сам он уже успел проверить эту истину на деле. Только вслух он этого не сказал.

Эльза раскинула руки в стороны и закружилась:

– Свобода-а!

Ханс никогда не видел её такой раскрепощённой. Но именно такой она и нужна ему.

Он подошёл к конюшням и открыл несколько верхних створок стойла. Тут же наружу высунулись лошадиные головы. Появился и Цитрон, его чёрно-белая грива мягко затрепетала под дуновениями ветерка. Пока Ханс гладил мягкую гриву, Эльза принялась скрести щёткой буланую шерсть. Оба были заняты лошадью, а не друг другом. В конюшнях стояла тишина.

– Знаете, это, конечно, невероятно, – прервал молчание Ханс, – но мне никогда прежде не встречался человек, который думает…

– Совсем как вы? – подхватила Эльза, и на её лице отобразилось то же удивление, что и на его.

– Именно. – Ханс всмотрелся в её глаза. – Кто знает, может, мы с вами созданы…

– Друг для друга, – снова закончила за него Эльза.

Они опять рассмеялись. Пожалуй, до свадьбы гораздо ближе, чем ему казалось.

– Представляю, как обрадуется этой новости герцог Варавский, – съязвила Эльза. – Этот наверняка прямо-таки в пол врастёт, когда услышит.

– И лорд Петерсен тоже, – добавил Ханс, проводя ладонью по крутому боку Цитрона. – Мне доводилось слышать их беседы. Они считают, что мы отличная пара… монархов на будущий престол. – Он метнул на Эльзу быстрый взгляд.

Но по её лицу было сложно понять, что она думает.

– Правда?

«Да, и ты сама это знаешь», – хотелось выпалить ему, но он сдержался. Он уже столь многого добился: всего неделю назад о таком повороте он и мечтать не смел.

– Да какая разница, что они считают. Важно, что считаем мы сами. – Он снова заглянул ей в лицо.

– Правда. Мне так нравится, какая дружба установилась между нами сейчас.

Ханс приложил все усилия, чтобы не выдать разочарование.

– Мне тоже, – выдавил он.

Герцогу хотелось, чтобы обручение состоялось до коронации, но Ханс понимал, что сейчас рискованно торопить события. Совершенно необязательно додавить это дело прямо сегодня. Да и завтра тоже. В душе Ханс почему-то был уверен, что совсем скоро так или иначе они будут править Эренделлом вдвоём – и уже навсегда.

Если только Эльза – умненькая девочка, она позволит ему взять бразды правления на себя. А если нет… Что ж, всякое случается. В том числе плохое. Скажем, по недосмотру. И в интересах королевства пережить все несчастья должен именно король, а не королева.