Текст книги "Одна из нас мертва"

– Я хотела еще раз поблагодарить тебя, Дженни, за то, что ты явилась ко мне в последнюю минуту. Я еще никогда не чувствовала себя такой красивой, – воскликнула Оливия, захлебываясь от избытка чувств, и я закатила глаза. Оливия была мастером по части похвал самой себе.

– Мне это было нетрудно. – Дженни кивнула.

– И я хочу извиниться и перед тобой, Кристал, за мою вспышку в салоне неделю назад. Для моего поведения нет оправданий, но в тот день у меня начались месячные, и мне показалось, что Шеннон нападает на тебя. А я всегда защищаю слабых. Прости меня. – Оливия положила ладонь на предплечье Кристал.

Оливия была также мастером по части умения снимать с себя ответственность за свои действия и постоянно говорить колкости.

– Все нормально, – отозвалась Кристал и сделала большой глоток из своего бокала.

– Да, Карен, я слышала, что ты продала тот особняк на Фокскрофт-стрит. Прими мои поздравления! Ты знаешь, я не разбираюсь, но, кажется, это вполне может считаться поразительным достижением, – добавила она с широкой улыбкой и смешком.

Очередная колкость. Но хотя бы полуочевидная.

– Так оно и есть. – Я отпила из своего бокала.

– Итак, дамы, кого мы спасаем на этой неделе? – Оливия засмеялась.

Дженни и Киша переглянулись, затем чуть заметно покачали головами и на секунду закрыли глаза.

– На этом приеме мы собираем деньги для молодежи из групп риска, живущей в Атланте, – сказала я. Как вице-председатель фонда она должна была это знать, и теперь, когда она заняла пост председателя, я начала беспокоиться за будущее Женского благотворительного фонда Бакхеда.

– Молодежь из групп риска? У них же вся жизнь впереди. Что вообще им может грозить? Молодость? – Оливия засмеялась… над своей собственной шуткой.

Кристал ответила ей чуть заметной улыбкой. Она определенно училась тому, как надо жить в Бакхеде. Я осушила свой бокал.

Оливия оглядела зал, затем смерила каждую из нас взглядом – так оценщик предметов искусства осматривает картины, ища в них изъяны.

– Совершенно очевидно, что развод плохо повлиял на Шеннон, что определенно сказалось на этом приеме. Я рада, что мы приняли трудное решение сместить ее. Ну, вы понимаете, чтобы положить этому конец, – сказала Оливия, покачав головой.

Киша, Дженни и Кристал в замешательстве переглянулись.

Я прищурилась:

– А по-моему, она проделала отличную работу. Это самый чудесный прием, на котором я когда-либо бывала.

Оливия вздернула подбородок:

– Твой вкус всегда был ординарным, Карен. И я говорю это в том смысле, что это только делает тебя еще более милой и приятной.

Киша тоже вздернула подбородок:

– И я думаю, что этот прием великолепен.

Я поставила свой пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта и взяла еще два. Один из них я протянула Кише, и мы с ней кивнули и улыбнулись друг другу.

– Мне тоже нужно выпить. – Оливия показала на мою выпивку, не удостоив вниманием реплику Киши. – Я отойду. – Она попятилась в сторону Дина, но столкнулась с моим мужем.

– Я не заметила тебя, Марк. – Ее губы изогнулись в бесовской улыбке.

– О… привет, Оливия, – запинаясь, пролепетал Марк.

Ее вытянутая рука коснулась его груди, когда она взяла со стойки стакан водки с содовой и поднесла соломинку к своим губам. Осушив бокал, она удовлетворенно крякнула. На лбу Марка выступили капельки пота. Я не понимала, что между ними происходит, но это было странно. Она вынула из стакана лайм и, впившись в него зубами, высосала из мякоти весь сок.

– Эй. – Киша тронула меня за плечо и подалась ко мне. – Спасибо за заботу. – Она подняла свой бокал.

– Всегда пожалуйста. Мне неудобно за Оливию. Она…

– Стерва, – перебила меня Киша.

Я рассмеялась и кивнула.

Мы посмотрели друг другу в глаза и снова принялись прихлебывать шампанское. Во взгляде Киши было нечто такое, отчего у меня возникло чувство, будто я знаю ее всю жизнь. В ее обществе я ощущала себя так непринужденно, будто могла скинуть маску и быть самой собой. Это было странное и непривычное чувство. Но оно нравилось мне.

За спиной Киши я заметила Шеннон, обходящую зал. Она пыталась продемонстрировать, что не утратила силы духа, что развод ее не сломил. Я восхищалась ее мужеством и не могла себе представить, что ей приходится терпеть. Ее брак рухнул у всех на виду, а затем ей пришлось наблюдать, как ее муж женился на женщине намного моложе ее, притом всего несколько месяцев спустя. Я провела с ней много вечеров, пока она сидела в своей квартире одетая в безразмерные спортивные штаны, поедая мороженое прямо из упаковки и оплакивая свою загубленную жизнь. Но сегодня она была совершенно не такой и выглядела на миллион долларов. Ее сверкающее платье от Версаче затмевало наряд Оливии. Ее золотистые волосы красиво ниспадали, завиваясь, макияж был великолепен. Это явно была работа Дженни.

Я поманила ее жестом, но она только чуть заметно покачала головой. Я помахала ей снова и, улыбнувшись, одними губами произнесла:

– Подойди к нам.

На секунду ее плечи поникли, но затем она снова расправила их и прошествовала к нам. Я знала, что это может быть неловко из-за Оливии и Кристал – и, если уж на то пошло, из-за Брайса. Но Оливия была занята разговором с моим мужем, беседуя с ним один бог знает о чем. Она была его пациенткой, так что, возможно, они разговаривали на эту тему. Я подумала, что надо будет спросить его об этом. Брайс увлеченно шептался о чем-то с Дином, а что до Кристал, то она никому не желала зла. Этот был праздник Шеннон. Это она организовала его, и она заслужила право чувствовать себя комфортно, общаться с тем, с кем ей хотелось, и получать удовольствие.

– Привет, дорогая, – сказала Шеннон, обняв меня, но сделав это осторожно, так, чтобы не расплескать выпивку, которую она взяла с подноса по пути сюда. Затем она обняла Дженни и Кишу. Посмотрев на Кристал, она произнесла сквозь зубы: – Здравствуй, Кристал.

Кристал неловко кивнула, одновременно сделав что-то вроде реверанса. Она явно была подшофе.

– Привет, Шеннон.

– Этот прием просто великолепен. Ты проделала потрясающую работу. – Я обвела зал взмахом руки. Дженни, Киша и даже Кристал тоже рассыпались в комплиментах.

Шеннон покраснела:

– Спасибо. Я очень рада, что все получилось так хорошо. По крайней мере, у меня есть это и Женский благотворительный фонд Бакхеда. – Она рассмеялась.

Меня пронзило острое чувство вины.

Оливия оставила Марка и снова присоединилась к нам.

Шеннон взглянула на нее и вздернула подбородок.

– Здравствуй, Оливия, – отрывисто сказала она.

– Здравствуй, Шеннон. – Оливия держала в руках два стакана с прозрачным питьем, и один из них она протянула Шеннон. – Я хочу воздать тебе должное за этот прием. Он получился. Поздравляю, – добавила она с улыбкой.

На лице Шеннон отобразилась легкая настороженность, но затем она расслабилась и чокнулась с Оливией. Они опрокинули свою выпивку и посмотрели друг на друга с одобрением.

– Спасибо, Оливия. Я рада, что мы можем наладить наши отношения и вернуть все на круги своя. – Шеннон кивнула.

– Как и я, – ответила Оливия с улыбкой.

Было похоже, что они снова ладят, и, возможно, этот вечер все-таки не закончится катастрофой. Дженни и Кристал тихо болтали о сумочке, которую Кристал забыла в салоне. Я повернулась к Кише. Похоже, она целиком ушла в свои мысли, уставясь в пространство. Ее тонкие пальцы рассеянно сжимали ножку пустого бокала для шампанского.

– Хочешь еще выпить со мной у стойки? – спросила я.

Киша посмотрела на меня с веселыми искорками в глазах. И с воодушевлением кивнула.

15. Шеннон

Оливия протянула мне еще один бокал с выпивкой. Я поблагодарила ее и отпила глоток. Водки в бокале было много, содовой только чуть-чуть. Я поверить не могла, что она держится со мной так мило – совсем как до того, как мы с Брайсом развелись. Это давало мне надежду на то, что у меня может быть прекрасное будущее с ним или без него.

– Прости, что я так и не проведала тебя, Шеннон. Просто я была вся на нервах, можно сказать, сама не своя. Как твои дела? – спросила Оливия. Она сделала маленький глоток из своего бокала, и на ее лице изобразилось сочувствие.

Прежде чем я успела открыть рот, ко мне подошла женщина средних лет по имени Бетани. Она была худа и одета во все черное.

Она подалась ко мне:

– Я слышала о твоем муже. Мне так жаль. – Бетани положила руку мне на плечо и устремила на меня взгляд, полный жалости.

Я несколько раз моргнула, чтобы не закатить глаза.

– Что? Он что, умер?

Она сжала мое плечо.

– Ты такая сильная. Окажись я на твоем месте, я бы не смогла показаться на людях.

– А где твой муж, Бетани? – вмешалась в разговор Оливия и многозначительно обвела взглядом зал, делая вид, будто ищет его. Хотя все отлично знали, что его тут нет.

Бетани кашлянула:

– Он у своей племянницы.

Оливия прищурилась:

– Значит, вот как ты называешь его любовницу?

Бетани зло посмотрела на нее, повела плечами и в гневе удалилась, не произнеся больше ни слова.

Я взглянула на Оливию, удивленная тем, что она встала на мою защиту.

– Спасибо.

– Не за что. К тому же разница между тобой и ей заключается только в одном – твой муж оставил тебя, а у Бетани пока что получается и рыбку съесть, и на член сесть.

Она расхохоталась, и я фыркнула тоже.

– Чего она хотела? – спросила Дженни.

– Выразить мне соболезнования. – Я закатила глаза и посмотрела на мои часы Картье.

– Некоторые люди просто отвратительны. – Оливия покачала головой.

Она тоже посмотрела на свои часы и повернулась к стойке. Когда она обернулась ко мне снова, в ее руке снова появился бокал с выпивкой. На этот раз напиток имел желтоватый оттенок.

– Выпей, Шеннон. Твой звездный час уже почти настал. Текила тебе поможет.

Секунду я колебалась, но затем взяла у нее бокал и осушила его. И снова взглянула на часы. У меня оставалось менее пяти минут до того, как мне надо будет выйти на сцену и представить Брайса. Я едва не отказалась это делать, но мне хотелось показать всем, что я сильная и толковая и остаюсь такой как с мужем, так и без. Я хотела вернуть Брайса, но иногда ловила себя на мысли, что еще больше мне хочется вернуть себя саму – ту себя, которой я была до него. И вот сегодня вечером у меня было чувство, что я могу это сделать.

– Давай я провожу тебя до сцены, – сказала Оливия, взяв меня за руку.

Я опустила глаза на ее руку, затем посмотрела ей в лицо. Она ободрительно улыбнулась.

– Хорошо, – ответила я.

Я сделала шаг и пошатнулась. Вся эта выпивка подействовала на меня, и быстро. Перед глазами у меня стоял легкий туман, но я чувствовала абсолютную уверенность в себе – как будто я могла сразиться с целым миром и победить его. Я улыбалась людям, пока Оливия вела меня сквозь толпу. Они делали мне комплименты, и я благодарила их. Я должна быть здесь, именно здесь. Я Шеннон Мэдисон и с Брайсом, и без Брайса. Мы остановились сбоку от сцены.

Оливия положила руки мне на плечи и посмотрела мне в глаза… вот только я видела двух Оливий.

– Шеннон, у тебя все получится великолепно. Брайс вот-вот подойдет сюда, чтобы ты смогла представить его, – сказала она.

Я кивнула или, во всяком случае, мне показалось, что я это сделала.

– Я просто хочу поздравить тебя с тем, как ты организовала свое последнее светское мероприятие в роли председателя фонда. Ты проделала отличную работу, но отныне бразды правления принимаю я. – Она улыбнулась… два раза, а может, один. Я на секунду закрыла глаза и покачала головой, пытаясь понять смысл ее слов.

– Погоди, что? Как это – последнее мероприятие? Что ты имеешь в виду? – пролепетала я.

– На прошлой неделе правление фонда проголосовало за то, чтобы сместить тебя с поста председателя. Твой развод отрицательно повлиял на твою способность к руководству. Мы боялись, что из-за этого пострадают мероприятия, которые проводит наш фонд и благотворительные организации, которым мы оказываем поддержку. Извини, я хотела сказать тебе раньше. Меня так тяготило, что я скрываю это от тебя. Но это решение было принято единогласно. – Оливия прикусила губы.

У меня округлились глаза, и я почувствовала, как они стекленеют.

– Нет, не может быть.

– Это было трудное решение, но правильное, – сказала Оливия, откинув голову назад.

– Ты готова? – спросил Брайс, стоящий рядом со мной.

Он держал голову высоко, его плечи были расправлены. Я смотрела на него, понимая, что я потеряла все. Все это произошло из-за того, что он бросил меня.

Оливия убрала руки с моих плеч и улыбнулась. Затем посмотрела на Брайса.

– Она готова, – заключила она и исчезла в толпе.

Теперь на его лице играла его фирменная улыбка политика, показывающая, что он готов к тому, чтобы я представила его. Теперь я знала, что хочу вернуть себе свою жизнь. И что мне необходимо, чтобы в ней был Брайс.

– Я рада, что ты решила все-таки сделать это. – Брайс говорил, ни на миг не переставая улыбаться своей широкой лучезарной улыбкой.

Я попыталась сказать: «Я тоже», – но мой голос пресекся, и вместо этого я кивнула.

Он взглянул на меня:

– Если это пройдет хорошо, возможно, мы сможем все наладить.

Мое сердце затрепетало, пульс участился, меня охватила нервная дрожь. Брайс наклонился и поцеловал меня в щеку. Я ощутила тепло его губ на своей коже.

– Ты выглядишь очень красивой, – прошептал он.

Я почувствовала, как к моим щекам прилила кровь. Мы с Брайсом соединимся вновь. Он сам так сказал. И все в моей жизни снова встанет на свои места. Мое звание председателя Женского благотворительного фонда Бакхеда. Мой социальный статус. Мой брак. Все. Я поднялась по лестнице на сцену с высоко поднятой головой – готовая вновь представить миру Брайса и себя.

16. Кристал

Я видела, как Брайс поцеловал Шеннон в щеку. Мне стало немного не по себе, но я понимала, что он просто пытается быть с ней любезным. Ему не хотелось, чтобы его бывшая жена устроила сцену, и он знал, что Шеннон похожа на фарфоровое блюдо, хрупкое и способное в любой момент разбиться на тысячу кусков.

– Шеннон что, пытается вернуть себе мужа? – засмеялась Оливия.

– Она просто держится профессионально, – сказала Карен.

– Как и Брайс, – добавила я.

– Есть только одна вещь хуже надежды – ложная надежда. – Оливия отпила глоток шампанского. – Я подойду поближе, чтобы лучше все рассмотреть. Это явно будет еще та катастрофа. – Она попыталась взять Дина за руку, но он с силой сжал ее собственную руку выше локтя.

– Перестань, – тихо зарычал он.

– Перестать что? – Оливия попыталась вырвать руку.

– Перестань устраивать драмы. – Он сощурил глаза.

– О, я просто развлекаюсь.

На этот раз ей удалось вырвать руку. Та была покрыта красными пятнами от его пальцев. Она потерла руку, пытаясь избавиться от них.

– Ты сделал мне больно, козел. Перестань так налегать на выпивку. – Она оттолкнула его, развернулась и исчезла в толпе.

Посмотрев на остальных девушек, я поняла, что никто из них не заметил того, что произошло. Я знала, каково это – состоять в таких вот токсичных отношениях, и мне было известно не понаслышке, что они могут быть смертельно опасными.

– Вы собираетесь завтра утром провести в салоне еще одно из этих ваших заседаний книжного клуба? – спросила Дженни.

Карен засмеялась:

– Если это вообще можно так называть после того, как Оливия выбрала для него подобное чтиво.

– А какую книгу она выбрала? – поинтересовалась Киша.

– Журнал «Вог».

Девушки рассмеялись, но я не стала смеяться. Я все еще думала о том, что только что произошло между Оливией и Дином. Часто ли у них бывает такое? Значит ли это, что Дин агрессивен? Зал вдруг затих, когда софиты осветили стоящую на сцене Шеннон. Хотя мы с ней были не в ладах, я надеялась, что это пройдет хорошо. Шеннон должна показать Бакхеду, что она оставила прошлое позади, даже если на самом деле ей еще не удалось это сделать.

Она взяла микрофон и прочистила горло.

– Добрый вечер, дамы и господа. Как вы все знаете, я Шеннон Мэдисон.

В толпе начали перешептываться, но Карен, Дженни и Киша помогли утихомирить ее. Ей следовало сказать Шеннон Блок. Ведь она больше не была Шеннон Мэдисон.

Она улыбнулась и продолжила говорить, благодаря всех за их щедрые пожертвования и говоря о той благотворительной организации, для которой будут использованы собранные нами деньги. Она поблагодарила волонтеров, поблагодарила членов Женского благотворительного фонда Бакхеда, а затем пришло время, когда ей надлежало представить Брайса. Его должны были чествовать за ту работу, которую он проделал, раздобыв здание и финансы, необходимые для открытия в Атланте рекреационного центра для молодежи из групп риска.

– А теперь я имею удовольствие представить вам нашего почетного гостя, – начала Шеннон.

Карен сжала руки вместе, будто молясь.

– Вы все знаете его как вашего конгрессмена, я же знаю его с совершенно другой стороны, поскольку раньше он был моим мужем. Мы с Брайсом познакомились пятнадцать лет назад. Мы влюбились друг в друга без памяти и вместе построили замечательную жизнь. Да, я знаю, что вы все слышали о том, что мы временно расстались.

В толпе зашептались.

– Это так тяжело, – сказала Киша, обращаясь к Дженни.

– Может, нам ее остановить? – спросила Карен.

– Так мы только сделаем хуже. – Дженни подалась вперед.

– Хуже уже быть не может, – ответила Киша.

Шеннон не переставала улыбаться, несмотря на перешептывание, и продолжила:

– Такая любовь, как та, что связывала, вернее, связывает меня с Брайсом… никогда не умирает. Она просто меняет форму, как ком глины, но всегда возвращается к своему первоначальному виду.

– Она пьяна, да? – спросила Киша.

– Наверняка, – сказала Дженни. И, посмотрев на меня, ободрительно улыбнулась. Но ободрение сейчас нужно было отнюдь не мне. В поддержке в этот момент нуждалась не я, а Шеннон.

Она ходила по сцене взад и вперед. Микрофон выскользнул из ее пальцев и со стуком упал на пол. Она нагнулась и подняла его, едва не упав.

– Упс, – проговорила она. – Так на чем я остановилась? Ах да! Мы с Брайсом снова вместе.

Люди перешептывались, оглядываясь по сторонам. Их взгляды устремлялись на меня, на Брайса, на Шеннон. Брайс начал быстро подниматься на сцену.

– Говорят, если ты кого-то любишь, отпусти его, а если он вернется, значит, так тому и быть. Так что, Брайс… жги. – Шеннон сделала знак Брайсу, который как раз в эту минуту поднялся на сцену. На первый взгляд это выглядело, как будто они все спланировали, но по лицу Брайса было видно, что это не так: оно было красно от гнева и смущения.

– Иди же ко мне, мой друг, мой любимый, мое все…

Брайс отобрал у Шеннон микрофон. Она потянулась к нему для поцелуя, но он сделал шаг в сторону, и она споткнулась.

– Похоже, кто-то сегодня малость перебрал с выпивкой, – с улыбкой сказал Брайс. И посмотрел на Шеннон, которая все еще шаталась, пытаясь удержать равновесие. Ее лицо растерянно сморщилось, как будто она понятия не имела, что сейчас произошло. Толпа разразилась смехом.

– О, Шеннон, ты же должна понимать, что ты всего лишь бывшая жена. – Он засмеялся.

Шеннон вгляделась в лица собравшихся, и ее глаза увлажнились. От ее вида у меня разрывалось сердце.

– Ты действительно проделала отличную работу, устраивая этот вечер. Так что спасибо тебе за эстафетную палочку, но дальше я сам. Ты определенно заслужила нашу благодарность и отдых – но за минусом алкоголя. – Брайс подмигнул толпе, затем опять перевел взгляд на Шеннон. Ее глаза округлились, как будто до нее только сейчас дошло, что происходит. Он опять посмотрел на толпу: – Поаплодируйте моей бывшей жене Шеннон. – Послышались аплодисменты, пока она медленно уходила со сцены.

– Но, как поет великая Тэйлор Свифт, «мы больше никогда-никогда не будем вместе». – Толпа взорвалась хохотом, Брайс хлопнул себя по колену, и диджей быстро включил эту песню.

Глаза Шеннон наполнились слезами. Карен, Киша и Дженни бросились к ней, пока все остальные подпевали цепляющей песне Свифт. Брайс нашел в толпе мое лицо, распевая громче всех, и подмигнул мне. Мои глаза сощурились, губы по-прежнему были плотно сжаты. Как он мог сделать такое с Шеннон? Как он мог так унизить ее? Он ведь любил ее когда-то. Она была его женой. Если он мог поступить так с ней, то что же может сделать со мной?

17. Карен

– Шеннон, это еще не конец света, – сказала я, прижимая ее к себе. Она совсем расклеилась. Мы сидели в «Убере», едущем к ее многоквартирному дому. Мне надо было удостовериться, что она благополучно доберется домой.

– Для меня это конец света. – Она отстранилась. Ее макияж размазался, и теперь она была похожа на картину Пикассо. – Я не понимаю, что произошло. Только что все было нормально, и вдруг все начали смеяться надо мной.

– Все было не так уж плохо, – сказала я.

Но знала – все получилось скверно. Я понятия не имела, почему она решила сделать это. Ведь, когда я разговаривала с ней у барной стойки, она была в порядке, и мне показалось, что она полностью владеет собой.

– Они шиканьем прогнали меня со сцены! И мой бывший запел: «Мы больше никогда-никогда не будем вместе». – Она зарыдала еще сильнее.

Водитель посмотрел на нас в зеркало заднего вида и поднял густые брови.

– Смотрите на дорогу, – приказала я.

Хватит с Шеннон на сегодня осуждающих взглядов. Водитель перестал скашивать глаза на нас, свернув на улицу, где стоял ее дом.

– Шеннон, что на тебя нашло? Почему ты сделала это? – спросила я.

Она выпрямилась и потерла висок. Машина подъехала к обочине и остановилась. Шеннон посмотрела на меня, затем на свои колени.

– Я… точно не знаю. Оливия предлагала мне выпивку и вела себя так мило. А потом довела меня до сцены и сказала… – Шеннон еще раз потерла висок, будто пытаясь что-то припомнить.

– Что именно? – спросила я.

– Что Брайс сказал: мы, возможно, опять будем вместе, если все пойдет хорошо. – Шеннон подняла голову и посмотрела на меня.

Я закатила глаза:

– Он просто играл с тобой, поскольку ты должна была представить его всему Бакхеду.

– Может быть, он вовсе не играл, а говорил серьезно. – Ее глаза округлились.

– Шеннон, он просто вешал тебе лапшу на уши. Он же опозорил тебя перед всеми. Значит, вот почему ты, оказавшись на сцене, заговорила о воссоединении с ним – потому, что он задурил тебя. – Я сжала ее ладонь.

Она посмотрела на мою руку:

– Но Оливия…

– Что Оливия?

Водитель вышел из машины и открыл дверь Шеннон. Но она не вышла, а снова уставилась на свои колени. А затем ее вдруг словно озарило – ее голова дернулась вверх, глаза широко раскрылись. Она вырвала руку и отодвинулась от меня.

– Оливия сказала, что вы все проголосовали за то, чтобы сместить меня с поста председателя. Что этот прием станет для меня последним. Она сказала, что это из-за моего развода. Это правда? – Шеннон сощурила глаза.

У меня отвисла челюсть.

– Ты перестала быть председателем фонда, но…

– Когда? Когда это произошло? – перебила она.

– Чуть более недели назад, но…

С помощью водителя Шеннон вышла из машины.

– Как ты могла, Карен? Я же считала тебя своей подругой. – На ее лице были написаны гнев и печаль. – Между нами все кончено.

– Шеннон, подожди. Это не то, что ты думаешь. Я…

Дверь машины захлопнулась, и Шеннон в ярости умчалась прочь. Когда такси отъехало от обочины, из моего глаза выкатилась слеза и потекла по щеке.