Текст книги "Любовь и удача"

Я поспешила к нему, радуясь временному перемирию, но представшая передо мной картина омрачила преждевременную радость. Иэн каким-то чудом ухитрился собрать целую башню из вещей Роуэна, и башня эта угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. Сесть на самом деле было особо негде, разве что на маленьком пятачке за Иэном, куда влезли бы примерно три тощие белки и один еж. При условии, что все они хорошенько втянут животы.

– Великолепно, Иэн, – раздался голос Роуэна. – Ты сотворил чудо.

Он был либо лжецом, либо непроходимым оптимистом.

– Э-э, да… Отлично постарался, Иэн, – эхом отозвалась я. Надо поддерживать дружелюбную атмосферу. – Так как мне сюда забраться?

– Как в тоннель. Перелезай через меня, – посоветовал Иэн.

– Прекрасно, – проворчала я, закидывая ногу в окно машины. Путеводитель я все еще крепко прижимала к себе.

– Что это у тебя? – полюбопытствовал Иэн, протягивая руку к книжечке.

Я поспешно бросила ее на заднее сиденье.

– Путеводитель по Ирландии.

– А, точно. Тот, в котором ты прочитала про Буррен? – спросил Роуэн.

– Он самый.

Я замерла в нерешительности, не зная, как обогнуть башню из вещей.

– Может, поставить ногу на… – начал Роуэн, но слишком поздно: я была уже в прыжке и через секунду приземлилась на гору хлама. Острые углы врезались мне в кожу.

– Наверное, можно было осторожнее, – заметил Иэн.

Роуэн вскинул брови:

– Однозначно можно было осторожнее. Но так куда занимательнее.

Заднее сиденье было обито сморщенным, выцветшим под солнцем плюшем, и от него тянуло сыром, а мои колени упирались в спинку кресла Иэна. Я поджала ноги под себя и поморщилась, а потом ткнула пальцем в гору вещей:

– Роуэн, что это за хлам?

– Долго рассказывать. – Он завел машину и кивнул на подбитый глаз Иэна: – А вы мне объясните, что у вас произошло, или это останется великой тайной?

– Все вопросы к ней. – Иэн показал на меня большим пальцем. – Это она меня разукрасила.

Роуэн обернулся и оценивающе на меня посмотрел:

– Ничего себе. Ты всегда такая буйная?

– Всегда, – ответил за меня Иэн.

Мне показалось или в ответе сквозил не только укор, но еще и чуточку гордости? Так или иначе возражать я не стала. Пусть Роуэн считает меня опасной девчонкой, мне это только на руку.

– Готовы? – спросил Роуэн.

Не успели мы ответить, как он нажал на педаль, и машина рванулась вперед. Из кучи хлама вылетело несколько пластинок и одна мужская туфля. Мы вырулили с парковки на залитую солнцем дорогу, разогнав птиц и задев розовый куст, так что на прощанье бампер осыпало лепестками.

По крайней мере, я так себе представляла наш выезд. Окно загораживали вещи Роуэна, и мне почти ничего не было видно.

* * *

Я думала, что в дороге Иэн объяснит, как туристические места Западной Ирландии связаны с его любимой группой, и для меня наконец все прояснится, но ничего подобного. Иэн выудил из рюкзака громадную карту острова со множеством карандашных пометок, Роуэн протянул нам коробку с хлопьями, и они оба принялись орать друг на друга.

Точнее, друг другу: не со зла, а из-за оглушительной музыки – по словам Роуэна, регулятор громкости в плеере отсутствовал как факт, – и от радостного возбуждения. Казалось, они долго копили в себе горы слов, которыми теперь непременно надо было поделиться во избежание самоуничтожения. Роуэн оказался таким же повернутым на музыке, как Иэн, а то и больше. За десять минут они обсудили:

1) Джека Брюса, музыканта из восьмидесятых, известного своими гитарными симфониями, для исполнения которых на сцену выходили одновременно тридцать с лишним гитаристов;

2) вопрос о том, является ли страсть к минимализму признаком поистине великого музыканта;

3) нечто под названием «панк-жестокость», которую Роуэн назвал (а Иэн охотно с ним согласился) естественным врагом синти-попа, прорвавшимся на ранний MTV;

4) потерю истинного значения термина «инди» с появлением крупных инди-лейблов, поставивших музыкантов на поток.

Я разрывалась между тем, чтобы слушать, как мой брат увлеченно обсуждает свое хобби, и посматривать на дорогу с ужасом в глазах. Таких водителей, как Роуэн, страшатся все мамы и папы планеты. Он несся с чуть ли не головокружительной скоростью и как будто наугад определял, когда надо перестраиваться в другой ряд, а когда не надо.

Но тревожило это только меня одну. Иэн вопил все громче и громче, тряс коленом, барабанил пальцами, закручивал пряди волос и даже не думал ничего мне объяснять.

Тут у меня пискнул телефон, и я, отвлекшись от их с Роуэном разговора, открыла новое сообщение. Оно было громадным.

(1) Спасибо, что подписались на «ФАКТЫ О КОШКАХ ОТ ЛИНЫ» – оригинальный способ вспомнить о существовании лучшей подруги и при этом узнать кое-что новенькое об усатых-полосатых! Знаете ли вы, что, когда в Древнем Египте умирала домашняя кошка, члены семьи оплакивали ее, сбривая брови? Дополнительный факт: знаешь ли ты, кому я не прочь сбрить брови? ТЕБЕ! (В основном потому, что сегодня ты прилетаешь в Италию, но ничего мне не писала последние ПОЛТОРЫ НЕДЕЛИ!) Чтобы получить двойную порцию кошачьих фактов, пожалуйста, продолжайте меня игнорировать. Еще раз благодарим за подписку и желаем заМУР-Р-Рчательного дня!

– О нет, – прошептала я. Сообщения от Лины повалились на меня одно за другим, словно клочья кошачьей шерсти. Траур в египетских семьях был только началом.

2) 90 % кошек, упавших с пятого этажа, выживает, но всего 3 % тех, кто игнорирует своих лучших друзей семь дней подряд и дольше, остаются при друзьях (и то при условии, что причина была уважительная). Еще раз благодарим за подписку и желаем заМУР-Р-Рчательного дня!

3) Потомство кошки называют пометом. Детенышей – котятами. А тех, кто перестает отвечать на сообщения и звонки лучших друзей без веских на то причин, – кретинами. Это не КОШАЧИЙ ФАКТ, а просто факт. Еще раз благодарим за подписку и желаем заМУР-Р-Рчательного дня!

4) В 1960-е ЦРУ пыталось сделать из кошки шпиона, вживив ей микрофон и камеру в ухо и позвоночник. К сожалению, операция провалилась, потому что кошка-шпион тут же выбежала на дорогу и попала под такси. Этот факт напоминает о том, как ты пообещала навестить меня в Италии, а потом за неделю до намеченной даты перестала со мной разговаривать. ТЫ ВООБЩЕ ПРИЛЕТИШЬ ИЛИ КАК?!! Еще раз благодарим за подписку и желаем заМУР-Р-Рчательного дня!

Моя совесть не выдержала этого напора, и я ответила:

Извини пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Конечно, я прилечу в Италию! Все объясню, когда встретимся.

– Это мама? – спросил Иэн, повернувшись ко мне. Возле рта он держал влажную прядь волос.

– Какая мерзость, – пробормотала я, показывая на нее пальцем. – И – нет. Это Лина.

Иэн прикусил прядь:

– Что пишет?

– Что ей не терпится увидеть нас обоих. Ну, знаешь, потому что мы оба к ней прилетим? – Я многозначительно поиграла бровями. Иногда Иэна пронимал юмор.

Но не сегодня.

– Только в твоих мечтах, – ответил он.

– Эдди, хочешь хлопьев? – предложил Роуэн и пихнул мне под нос коробку «Сахарных облачков», просунув ее в узкую щель между сиденьями.

– Нет, спасибо. – Я откинулась назад и потерла левую ногу, которую отсидела, зажатая в крошечном салоне машины. – Так когда вы мне всё расскажете?

– Что всё? – уточнил Иэн и выплюнул прядь. Она шлепнула его по плечу.

– О вашем великом путешествии. – Я махнула рукой на карту. – Начните с того, как Буррен связан с Titletrack.

Иэн снова начал трясти ногой:

– Хорошая попытка, сестренка. Через час мы высадим тебя у аэропорта, и мы вроде договорились, что этот час ты сидишь тихо и держишь рот на замке. Так сиди и молчи.

Терпеть не могу, когда Иэн разговаривает со мной таким тоном! Иногда он слишком выпячивает свою роль «старшего брата». Вот только сомневаюсь, что лишние пятнадцать месяцев подарили ему сокровенные знания. А он делает вид, будто за это время ему открылся смысл мироздания.

– Договорились? Мы ни о чем не договаривались!

Он резко развернулся и одарил меня неожиданно веселой улыбкой. Я не видела его таким счастливым все лето. Даже мое присутствие не портило ему настроение.

– Ты села к нам в машину, а значит, согласилась на наши правила и условия. Это негласный договор.

– Так, дай угадаю. Правила устанавливаешь ты?

– В точку. – Брат покровительственно похлопал меня по плечу. – Схватываешь прямо на лету.

Я отмахнулась от его руки:

– Знаешь, мне плевать. Это даже к лучшему. Вместо того чтобы тратить время на обсуждение путешествия по Ирландии, в которое ты не отправишься, я буду любоваться видами и представлять, какой чудесный отдых ждет нас во Флоренции!

– Мечтать не вредно, сестренка.

Роуэн встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида и насмешливо улыбнулся. Я надеялась, что он за меня заступится, – ведь он сам предложил подвезти меня до аэропорта, чтобы по пути все обсудить, – но они с Иэном вернулись к прежнему разговору, не в силах сопротивляться зову музыки.

Я подалась вперед, чтобы найти подсказку на карте Иэна. В нижней части Ирландии стояла цепочка крестиков, которая образовывала полумесяц, и под каждым крестиком мелким почерком Иэна было что-то подписано. Особенно длинные комментарии сопровождали пять точек:

1) Пулнаброн,

2) Сли-Хед,

3) поместье Торк,

4) паб «О Боэар»,

5) скала Кашел.

И, разумеется, торжественное завершение пути, обозначенное крупными буквами: «ЭЛЕКТРИК-ПИКНИК».

Ну отлично. Сразу виден подход Иэна. Если его что-то увлекает, он с головой этому отдается, и отлепить его невозможно. Вот почему он такой хороший спортсмен.

Я вытащила из заднего кармана его записку:

Эдди!

Новый план. Я не лечу с тобой в Италию. Скажи Лине и ее папе, что мне пришлось вернуться из-за тренировок. Нашим родителям скажи, что я с тобой. Встретимся перед рейсом домой. Объясню позже.

Иэн

Он это всерьез? Я подалась вперед и пихнула бумажку ему в лицо:

– И это твое послание? Твое великое объяснение? Да почерк даже не похож на твой! Я бы решила, что тебя похитили!

Иэн вздрогнул, как будто забыл о моем присутствии. Наверное, в самом деле забыл. Он выхватил у меня листок.

– Я стремился к лаконичности.

– Отлично вышло, – сказала я.

– Дай взглянуть. – Роуэн взял у него записку и прочитал вслух своим музыкальным голосом, отчего она прозвучала еще загадочнее. – Вот это да, хуже некуда!

Иэн отобрал у Роуэна бумажку и спрятал в рюкзак.

– Я хотел, чтобы было как в фильмах про войну, где герою рассказывают только самое необходимое; если враги его поймают, у них не получится выпытать важную информацию.

– Выпытать?! – возмутилась я.

Он пристыженно опустил плечи:

– Ну ты поняла, что я имел в виду. Мне казалось, что будет лучше, если я ничего тебе не расскажу.

– Ты так ничего и не рассказал, – напомнила я, высвобождая правую ногу из щели между сиденьями. Если Иэн не собирается мне ничего объяснять, попробуем допросить Роуэна. Я уставилась на его затылок. Там волосы были чуть длиннее, чем спереди.

– Так кто ты такой? – спросила я самым дружелюбным голосом в стиле Катарины. Ей отлично удавалось использовать расспросы в качестве средства убеждения. Для начала надо изобразить заинтересованность.

Не знаю, что смутило Роуэна, – сам вопрос или мой чрезмерно веселый тон, но он посмотрел на меня с опаской:

– Меня зовут Роуэн. Помнишь, мы познакомились возле отеля? И ты еще сказала, что у меня бампер провисает?

– Звучит пошло, – вставил Иэн.

– Не бампер, а выхлопная труба, – рявкнула я своим обычным голосом. – Ладно, забудь. Это не важно. Я хочу знать, почему ты, – я показала пальцем на Роуэна, – ирландец, и мой брат, – я показала на Иэна, – американец, ведете себя как лучшие друзья. И не надо заливать мне про интернет. Онлайн-знакомцы не заканчивают друг за друга предложения!

– Разве это не нарушит наши правила и условия? – спросил Роуэн, намекая на недавние слова Иэна. Тот благодарно ему ухмыльнулся.

– Конечно, нарушение очевидное… – Я осеклась. Мне нужен разумный довод. С ключами это сработало. – Роуэн, мне будет проще одобрить решение Иэна, если я пойму, что на самом деле происходит.

– Коне-е-е-е-е-ечно, – протянул Иэн.

– Конечно! – подтвердила я. – Я согласилась доехать с вами до первой остановки не ради вашей болтовни о музыкальной индустрии!

Слова «первая остановка» звучали пугающе. Они намекали на продолжение путешествия.

Роуэн на секунду отпустил руль, чтобы поправить очки:

– Она права. Поэтому мы ее с собой и взяли. Чтобы дать ей время свыкнуться с твоим решением.

«Или отговорить от него», – добавила я про себя.

– Ладно. Поддавайся ее коварным приемам. Только потом не приходи ко мне жаловаться, когда она превратит твою жизнь в ад. – Иэн отвернулся и прислонился к окну. Мне всегда казалось, что по нему плачет сцена и он упускает свое истинное призвание.

Роуэн с любопытством взглянул на меня в окно заднего вида.

Я пожала плечами:

– Продолжай, пожалуйста. Я предупрежу, когда пущу в ход свои коварные приемы.

У него на щеке снова появилась ямочка.

– Хорошо. Ну, мы с Иэном много общаемся. Почти каждый день. И знакомы с прошлого лета. Хотя «знакомы» – немного не то слово, да? – Иэн ничего не ответил, и Роуэн нервно сглотнул. – Сначала я был знаком только с его работами. Прочел несколько ранних статей, отправил ему письмо по электронной почте. А потом…

– Прости, что ты прочел? – перебила я.

Иэн издал тихий гортанный звук, а Роуэн растерянно нахмурился:

– Извини, у меня сложилось впечатление, что вы уже встречались. Эдди, знакомься: Иэн Беннетт, уважаемый музыкальный журналист. Иэн, знакомься: Эдди, непревзойденный сшибатель с ног на пустынных парковках.

Музыкальный журналист? Я уперлась коленями в спинку переднего сиденья:

– Ты что, шутишь?

Роуэн прокашлялся:

– Э-э… Надеюсь, это ты сейчас шутишь?

– Ладно, Эдди, я пишу статьи, – признал Иэн. Он положил ноги на приборную панель и теперь нервно дергал шнурки на кроссовках. – Сначала вел обычный блог. Сейчас мне платят за статьи для онлайн-изданий.

– Ха-ха. А еще тебе нравится «Мой маленький пони», я угадала?

– Как там называют великовозрастных любителей этого мультсериала? – встрял Роуэн. – Брони?

Иэн бросил на меня мрачный взгляд, и я вздрогнула. Видимо, он говорил всерьез, а я сильно его задела.

– Подожди-ка, у тебя правда есть блог? В интернете?

– Да, в интернете. Где же еще? – Иэн поморщился.

– Но… – Я замялась, ожидая, что в голове сложится цельная картина. Она не сложилась. – Прямо блог-блог? В который добавляешь записи?

– Да, что-то вроде личного сайта. Обычно их делают чисто для себя, – дружелюбно подсказал Роуэн. – Завести свой блог легче легкого.

Я моргнула. Любой другой на его месте поднял бы меня на смех. К счастью, Роуэн был слишком добрым.

– Спасибо, Роуэн, но меня удивляет не существование блогов в целом. Мне сложно поверить в то, что мой брат ведет блог.

Мне казалось, что только в параллельной вселенной – и то вряд ли – Иэн способен возвращаться домой с тренировки и изливать свои чувства и переживания в онлайн-дневник.

– Почему в это так сложно поверить? – возмутился Иэн, и его губы сжались в тонкую линию. С точно такой же интонацией я заявила вчера Арчи: «А по-твоему, в меня не мог бы влюбиться популярный футболист?!» – потому что безмозглый качок не имеет права ничем увлекаться, кроме спорта? Спасибо, что впихиваешь меня в дурацкие стереотипы.

– Хватит, Иэн, ни о каких стереотипах и речи не было. – В последнее время Иэн переживал, что другие видят в нем безмозглого качка, и совершенно зря: он тратил кучу сил, чтобы не создавать подобного впечатления. Да и чем плох спорт? Благодаря этому он стал для нашей школы чуть ли не богом. – Я просто думала, что у тебя нет времени на блоги. Ты всегда занят то учебой, то тренировками.

– Время я нахожу. И чем, по-твоему, я занимался все лето?

Тут меня озарило. Иэн и правда много часов проводил за компьютером.

– Мама говорила, ты пишешь эссе для поступления в колледж.

Он горько усмехнулся:

– Уж чем-чем, а этим я точно не занимался. Разве что в счет идет работа над портфолио для факультета журналистики.

– Факультета журналистики? Разве в Университете Вашингтона есть такой?

Иэн со всей силы шлепнул ладонями по приборной панели, и мы с Роуэном подпрыгнули от неожиданности.

– Я не собираюсь в Университет Вашингтона!

– Ого! Иэн, ты в норме? – спросил Роуэн.

Иэн вздернул подбородок, словно готовясь к бою.

– В смысле – не собираешься? – повторила я. – Тебя же позвали еще в начале лета. И обещали выделить стипендию на обучение.

А если бы с этим предложением не вышло, непременно появилось бы другое. Хорошие оценки и великолепная игра всегда равняются деньгам.

– Мне плевать на футбольную стипендию, – ответил Иэн, понизив голос.

– И почему же? Ты выиграл в лотерею?

– Просветите-ка меня, – вмешался растерянный Роуэн. – Вы явно брат и сестра, но вас, похоже, разлучили в детстве? Мама с папой взяли по ребенку? Или один из вас совсем недавно выучил английский и поэтому раньше вы не общались?

У Иэна покраснели кончики ушей.

– Сложно говорить с человеком, который врал тебе все лето.

Я вцепилась в спинку его сиденья. У меня тоже заалели уши. Так всегда случалось, когда мы сильно злились.

– Не смей приплетать сюда Кабби! Да и кто бы говорил?! У тебя вон целая тайная жизнь!

– Вовсе не «целая тайная жизнь», – передразнил меня Иэн, – а всего лишь одно «тайное лето». И если бы ты не бродила неизвестно где с Кабби, я бы тебе все рассказал!

– Хватит его упоминать! – заорала я.

Роуэн резко нажал на тормоза, и мы оба дернулись вперед. Если бы наша машина не была единственной на дороге, в нас непременно врезались бы сзади.

– Слушайте, – начал Роуэн, – я понимаю, что у вас серьезные проблемы, но мне надоело слушать ваши разборки. Иэн, будь добр, расскажи Эдди про свою так называемую тайную жизнь. Мне и самому любопытно, как ты ее скрывал от семьи.

– Скрывать было несложно. Всем плевать, чем я занимаюсь, если это не связано с футболом. – Иэн опустил плечи и сердито на меня посмотрел. – Ладно, Эдди, что ты хочешь знать?

С чего бы начать?

– Название блога.

– «Мой лексикон», – ответил Иэн.

– Можно по буквам?

Я достала телефон и вбила название в поисковую строку. Мало того что блог в самом деле нашелся, так он еще и выглядел удивительно профессионально для семнадцатилетнего подростка: стильное монохромное исполнение с крупными буквами по верху: «МОЙ ЛЕКСИКОН».

– Это цитата из Боба Дилана, – объяснил Роуэн. – «Песни – мой лексикон. Я верю песням».

Иэн скрестил руки на груди:

– Благодаря блогу я получил подработку в IndieBlurb. Теперь веду для них еженедельную колонку.

– Она называется «Пятерка недели Инди-Иэна», – добавил Роуэн.

– Инди-Иэн? Это что, твой псевдоним? – Я думала, кто-нибудь из них улыбнется, но ничего подобного. – Ладно. Что за пятерка?

Это категории, – объяснил Иэн и начал загибать пальцы: – Сто́ящая вещь, переоцененная, добротная, – средняя, муть. Каждую неделю я выбираю по песне для каждой категории. – Он тяжело вздохнул. – Почему тебя это так поразило? Мне всегда нравилось писать, и мне всегда нравилась музыка. Я хотел поучаствовать в школьной газете в прошлом году, но тренер мне запретил. Сказал, что нечего отвлекаться от тренировок.

Тренер правда так сказал? У меня внутри все вскипело от желания вступиться за брата.

– У Иэна море подписчиков в твиттере, – сказал Роуэн. – Когда он что-нибудь публикует, его цитируют под хэштегом «#ГоворитИндиИэн». Так я его и нашел.

– Вовсе их не море, – скромно возразил Иэн, но я уловила гордость в его голосе.

– Десять тысяч подписчиков – разве это не море? – удивился Роуэн.

Десять тысяч? Неплохо.

Иэн помотал головой, и волосы упали ему на глаза.

– Нет, не было там никогда десяти тысяч. Как только цифра начинает подбираться к этой сумме, я ставлю в категорию переоцененных всеми любимую композицию, и начинается массовый исход. На моем надгробии будет написано: «Ему вечно не хватало пятидесяти подписчиков до десяти тысяч».

Роуэн хмыкнул.

Я снова взялась за телефон, чтобы взглянуть на его профиль в твиттере. На фотографии пользователя @IndieIan11 стоял снимок: глаза Иэна крупным планом, обрамленные длинными волосами. Девять тысяч девятьсот подписчиков. Целая вечеринка, на которую меня не пригласили. О которой мне даже не рассказали.

Я крепко сжала в кулаке телефон. Меня переполняли противоречивые чувства. По крайней мере, теперь ясно, почему Иэн отдалился от меня этим летом. Из-за своей тайной онлайн-жизни.

– Иэн, почему ты это скрывал?

Он покачал головой:

– А почему нет? Ты же все равно меня никогда не слушаешь.

Глупая отмазка.

– Иэн, в последний раз повторяю: Кабби тут ни при чем. Если Роуэн нашел тебя год назад, значит, ты стал… – Я замялась. – Журналировать задолго до того, как мы с Кабби начали гулять вместе.

– Журналировать? Отлично сказано. – Роуэну не хватало только костюма рефери. Он всеми силами старался нас унять.

Но Иэн не унимался:

– Напомни, ты собираешься рассказать маме про Кабби во время или после своей поездки во Флоренцию?

– Иэн, мы сто раз это обсуждали. Ничего я ей не скажу. – Как он вообще вышел на эту тему? – И это не «моя» поездка во Флоренцию, а наша. – Голос у меня бы уже не очень уверенный.

* * *

Впервые в жизни я солгала Иэну из-за Кабби. И ложь далась мне удивительно легко.

Это была наша последняя совместная вылазка. Я сразу поняла, что она особенная. Обычно брат отвозил меня к интересным местам, которые нашел совсем недавно, – но не в этот раз.

– Я время от времени приезжаю сюда еще с тех пор, как получил права, – признался он, когда я посветила фонариком в глаз тролля, твердый и блестящий, как бусина. Мимо нас с ревом проносились машины.

Иэн залез на узловатую руку статуи и устроился на плече, в ямке между головой и шеей. Я подняла фонарь. Бетонный тролль метров шесть высотой сжимал в кулаке машину реального размера.

– Почему я никогда здесь не бывала?

Иэн растянулся на плече тролля:

– Мне нравится заглядывать сюда после тренировки. Чтобы подумать.

– Над чем подумать? Как ты всех унизишь в следующем матче? – поддразнила его я.

Брат глухо крякнул и быстро сменил тему:

– Ты заметила, что он как будто весь в наростах? Это потому, что на нем рисуют граффити и стереть их никак нельзя, так что приходится замазывать цементом.

– Ловко вывернулся, – съязвила я. В последние недели Иэн избегал любых разговоров о футболе. Но сегодня мне не хотелось его донимать. Я просто радовалась, что наконец провожу время с братом, а то мы стали довольно редко видеться.

Я убрала фонарик в карман толстовки и залезла на руку тролля. Несколько минут мы сидели молча, прислушиваясь к гулу дороги, которая проходила у нас над головами. Ритмичный грохот удивительно успокаивал. Я начинала понимать, почему Иэну здесь нравится.

– Где ты была прошлой ночью? – вдруг спросил он, и сердце застучало у меня в груди со скоростью летящего по трассе автомобиля.

Я отвела взгляд:

– Рано легла спать.

Он покачал головой.

– Я к тебе заходил, хотел предложить посмотреть «В субботу вечером». В комнате никого не было. И во вторник ты тоже пропала. Как ты выбираешься? Через окно? Пролезаешь мимо родительской спальни? Очень смело.

Еще бы. Особенно когда ты полтора метра ростом и карабкаешься по дереву с раскидистыми ветвями, между которыми как раз те же полтора метра, если не больше.

– Наверное, я была на кухне, – ответила я и сама удивилась, как легко мне далась эта ложь. Я прежде никогда не врала Иэну; мне даже мысли такой в голову не приходило. Впрочем, и причин врать не было. Я невольно улыбнулась.

Он вскинул брови:

– Теперь я знаю, что ты сбегаешь по ночам. Остается один вопрос: к кому?

Я сжала губы, показывая, что не раскрою тайну. Порой мне казалось, что всю свою жизнь я получила в наследство от одного из братьев. Конечно, я их очень любила, но мне хотелось имечть что-то личное, только мое.

Иэн подождал несколько секунд и тяжело, драматично вздохнул.

– Ладно, будь по-твоему. – Он слез с тролля, глухо стукнув кроссовками о землю. – Но имей в виду, рано или поздно я это выясню.

Иэн отвел меня к троллю, чтобы выпытать мой секрет: «Я открою тебе свой, а ты мне свой».

К сожалению, правду он узнал не от меня.

* * *

Клевер, машина Роуэна, неслась по узкой извилистой дороге, и пейзаж за окном становился все более диким и все менее городским. Каменные постройки без крыш, поросшие мхом, выглядели заброшенными. Во мне нарастала тревога. Времени на то, чтобы отговорить Иэна от путешествия по Ирландии, оставалось все меньше.

К счастью, я подготовила козырь. Две недели назад мы с мамой навестили ее тетю. Она жила севернее нас, где-то в часе езды от нашего дома, и всю поездку мы слушали новый диск Катарины Хейфорд «Методы убеждения». Кто бы мог подумать, что однажды они мне пригодятся? Доверимся эксперту. Правило первое: изобразите заинтересованность.

– Так как Буррен связан с Titletrack?

Иэн осуждающе на меня взглянул:

– Слушай, Катарина, мы договорились, что я объясняю только самое необходимое. Никто тебя не звал в эту поездку. Хватит задавать вопросы.

– Вовсе я не говорила как Катарина, – проворчала я. Видимо, он тоже слушал эту запись.

– Очень даже говорила. Правило первое: изобразите заинтересованность, – процитировал он, удачно подражая хриплому голосу Катарины.

– Я бы спросил, кто такая Катарина, но боюсь, что вы оторвете мне голову, – вставил Роуэн.

– Да нет, вопрос безобидный, – успокоил его Иэн. – Это гуру по продаже недвижимости, которая все свободное время проводит в солярии. Она превратила нашу маму в настоящую акулу-риелтора Сиэтла.

– Ты не говорил, что твоя мама занимается недвижимостью. – Роуэн с любопытством покосился на Иэна. По их словам, они были чуть ли не лучшими друзьями, но Роуэн удивительно мало знал об Иэне. Да он даже не знал, как зовут Уолта!

– Правило второе: не идите на взаимные уступки с клиентами. Уступайте им во всем. – Он смахнул волосы за плечо и осуждающе поджал губы. – Правило третье: будьте разумны и позитивно настроены. Будущее в руках оптимистов.

Я постучала брата по плечу:

– Иэн, хватит!

Он хмыкнул и посмотрел в лобовое стекло:

– Роуэн, это Корофин?

– Нет, Корофин мы проехали первым. Эта деревушка называется Килнабой. Кстати, я отменяю твои правила и условия. – На меня упал взгляд Роуэна, легкий, как бабочка. – Твоя сестра имеет право знать наши планы.

– Что? Почему?

– Потому что если она поймет, зачем ты от нее сбегаешь, то будет меньше упираться.

– Роуэн, поверь мне. Меньше упираться она не будет.

– Она тебя слышит! – напомнила я и краем глаза заметила, как Роуэн в очередной раз поправляет очки. У него это выходило очаровательно и в то же время чопорно. Если бы не его искренность, я бы решила, что он специально так делает. – Знаешь, Иэн, мне начинает нравиться твой друг. В отличие от тебя, ему не наплевать на чувства других людей.

Я хотела пошутить, разрядить обстановку, но, лишь договорив, поняла, какую ошибку совершила. Иэн очень серьезно подходил к вопросу верности: даже намек на то, что он кого-то подвел, приводил его в ярость.

Он резко развернулся:

– Ну конечно. Ведь я никогда не забочусь о твоих чувствах. Никогда за тебя не заступаюсь, не помогаю с учебой, не разбираюсь с последствиями, когда ты наломаешь дров!

Я побагровела. Он что, свалил в одну кучу школу и Кабби?

– Прости, я не ослышалась?!

– Так, ребята, – вмешался Роуэн, – давайте поговорим о Titletrack. Когда они начинали, с ними никто не хотел подписывать договор, и они стали выкладывать песни в интернет и выступать в пабах по всей Ирландии. Однажды им удалось уговорить радиостанцию поставить одну из их песен. Ее стали так часто заказывать, что она поднялась на верхушку хит-парада. После этого их не могли не заметить.

Дальше последовала долгая неловкая пауза. Но внезапные подробности из истории группы сделали свое дело. Мы перестали спорить. Иэн затих и опустил голову на грудь.

Роуэн, вероятно надеясь предупредить очередной взрыв, продолжил:

– Через три дня у Titletrack последний концерт. В начале года они объявили, что разбегаются, и пообещали не повторять глупости многих других групп, которые воссоединяются «только на один тур», чтобы потом снова разойтись, и так по кругу.

– Ненавижу, когда так делают, – буркнул Иэн, перенаправляя свою злобу.

Это их последний концерт? Ситуация куда хуже, чем я думала.

– Хорошо, и при чем здесь Буррен? – опасливо поинтересовалась я.

Роуэн снова доблестно взял на себя роль рассказчика:

– У Иэна возникла блестящая идея посетить все места, которые имели большое значение для группы в начале их карьеры, и написать статью, кульминацией которой будет сам фестиваль. Как бы пройти по их стопам до самого «Электрик-пикника». – Он выдержал паузу. – Иэн, как тебе идея для заголовка?

– Хм-м, – промычал Иэн.

– Так вот, в Буррене они сняли свой первый музыкальный клип на «Classic», по-моему лучшую песню на свете.

– Я тоже так считаю, – согласился Иэн. Он подался вперед, и волосы опять упали ему на лицо. – Помнишь, Эдди, я ее включал несколько раз, когда мы с тобой ездили в школу? В ней говорится о «коварной простоте».

Песню я помнила. И даже несколько раз просила у Иэна ее поставить, в основном потому, что мне нравилось, как сладко вокалист произносит эти слова, «коварная простота», – как будто карамельку во рту перекатывает.

– Точно, – сказал Роуэн. – Мы увековечим наше путешествие, и Иэн выложит фотографии в свой блог и соцсети. А саму статью потом отправит в какое-нибудь крупное издание.

– Может быть. Я пока не решил, – поспешно поправил его Иэн.

– В смысле – «может быть»? – возмутился Роуэн. – Тогда я сам за тебя отправлю. Пишешь ты отлично, а я знаю с десяток ирландских музыкальных журналов, которые такой материал с руками оторвут.

– То есть это целое фанатское исследование, – заключила я, теряя надежду с каждой новой подробностью.

– Именно! – Роуэн энергично взмахнул кулаком. – А свадьба твоей тети – самое удачное совпадение в истории.

Иэн улыбнулся Роуэну, напрочь позабыв о том, что еще недавно злился. Он вскипал и остывал буквально за секунды. Мне следовало бы привыкнуть к характеру брата, но эта его особенность все равно иногда заставала меня врасплох. Например, сейчас, когда мы балансировали на краю очередной крупной ссоры.

– До сих пор не верится, что мне так повезло, – сказал Иэн. – Какие у меня были шансы попасть в Ирландию именно в эти дни?

У Иэна? Неплохие. Жизнь всегда под него подстраивалась.

Я безвольно откинулась на спинку кресла. Ирландия очаровательна, Роуэн – лучший друг Иэна, который прекрасно его понимает, любимая группа Иэна дает последний концерт. Я проиграла еще до начала битвы.

Я подтянула к себе колени и сжалась в комочек:

– Пожалуйста, не задерживайтесь надолго в Буррене. Иэн, ты сдал билет в Италию?