Текст книги "Искра страсти"

Встретившись с ее взглядом, Эмили задала свой вопрос:

– Ты рассчитываешь по-настоящему выйти замуж или будешь и дальше держать Тайлера на расстоянии?

Неужели Эмили настолько слепа? Анастасия подвинулась вперед и поставила локти на стол, потом уронила голову на руки, не в силах сдержать эмоции, клокотавшие внутри. Страх, отчаяние, боль от расставания с прошлым, но также и желание. Предвкушение будущего. Так много всего накопилось в ее сердце, так много новых ощущений, что она не знала, как поступить, как чувствовать, как рассказать.

– Ничего не знаю, – прошептала она.

– Леди Уиттиг, к вам пришли и ожидают в гостиной, – послышался из дверей голос Бенсона, который опередил подруг с их советами.

Закрыв глаза руками, Анастасия желала с такой же легкостью укрыться от окружающего мира, как она укрылась от света.

– Дайте подумать… это мистер Тайлер?

– Нет, мадам. Это вдовствующая леди Уиттиг.

Моментально исчезло желание загородиться от мира, которое сменилось чувством острым и светлым до боли. В ушах зазвенело, сердце заколотилось, Анастасия поднялась из-за стола.

– Э… Передайте ей, что я сейчас буду. И убедитесь, чтобы она ни в чем не нуждалась, пока ожидает.

Поклонившись, Бенсон удалился. Анастасия, прикрыв рот рукой, повернулась к подругам. Они так же побледнели, как и она.

– Понятия не имела, что моя бывшая свекровь в городе, – прошептала она.

Мередит вскочила на ноги.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Анастасия задумалась на мгновение. Очень легко спрятаться за спину подруги, но она так не поступит.

– Нет. Мы с Франческой поговорим наедине. – Анастасия вздрогнула, направляясь к дверям. – Наверняка она узнала об этой помолвке. И если ей хочется сообщить мне, в каком она гневе и как ей больно, тогда я, конечно, дам ей такую возможность.

На ее памяти такого долгого пути вниз по лестнице у нее никогда не было. Воспоминания о Гилберте, о его семье сопровождали каждый ее шаг. Для нее Франческа стала второй матерью. Анастасия страшилась того момента, когда она лишится ее ободряющего прикосновения и ласковой улыбки.

Но этого нельзя избежать. Она сама во всем виновата. Капитулировала перед желанием своего тела и даже позволила себе увлечься. Теперь придется заплатить за последствия.

Открывая дверь в гостиную, Анастасия нацепила на лицо улыбку, которая никак не отражала того, что творилось у нее внутри. Как только дверь открылась, Франческа поднялась. Они стояли и просто смотрели друг на друга, смотрели долго.

От матери Гилберт унаследовал ярко-голубые глаза. Они всегда поражали Анастасию. И вот сейчас будто снова ее муж смотрел на нее, и в его взгляде стоял вопрос, он был полон беспокойства и… может быть, осуждения. Она прикрыла глаза, и наваждение исчезло.

Ее свекровь была стройной, очень милой, хорошо выглядевшей для своего возраста женщиной. Она так и не примирилась с потерей сына. И не примирится никогда.

– Франческа, – Анастасия заставила себя подойти к ней с распростертыми руками, – прошу прощения, что так долго не навещала вас.

К ее удивлению, лицо свекрови смягчилось, и она заключила ее в объятия.

– Моя дорогая, поздравляю тебя.

Анастасии показалось, что она ослышалась. Поздравляю?

– Я так виновата, – прошептала Анастасия, крепко обнимая свекровь. – Я должна была написать, но все произошло так быстро. А я… – Анастасия заколебалась. Эта женщина достойна правды. По крайней мере насколько это было допустимо. – А я так боялась, потому что не знала, как вы к этому отнесетесь.

Франческа отодвинулась. Она была смущена и озабочена такими словами.

– Боялась? Ты хочешь сказать, что думала, я буду злиться на тебя за то, что ты снова влюбилась?

Анастасия попятилась. Это была легенда, которую они с Лукасом сами сотворили. Легенду о большой любви, тайно возникшей, которая становится очевидной для всего общества. Было странно услышать о ней из чужих уст. Анастасия была поражена. Эти слова задели ее настолько, что захотелось похоронить их в глубине души. Она не любила Лукаса. Желала, да. И в ущерб себе.

– Мне жаль, мне так жаль, – шептала она.

– О, Анастасия. – Взяв за руку, Франческа подвела ее к диванчику, на который они вместе опустились. – Моя девочка, я не могу сердиться на тебя. Ты любила моего сына, я знаю. И он любил тебя. Но все так быстро кончилось.

Она помолчала, и Анастасия увидела, как в глазах Франчески заблестели слезы. – Слишком быстро. Но Гилберт ни за что бы не захотел, чтобы ты носила траур до конца жизни.

– Я ведь обещала, – тихо сказала Анастасия.

– Какие бы обещания ты ни дала, ты их сдержала. – Франческа покачала головой. – Пожалуйста, не говори, что ты медлила из-за страха предать Гилберта.

Анастасия отвела глаза. Именно это она и делала. На несколько лет она уединилась, сохраняя образ жизни, каким он был, когда умер Гилберт. Только Лукасу силой удалось вытащить ее из кокона, который она сама для себя создала. Только Лукас сумел разбудить личность, которая в ней жила и о которой она забыла. Личность, которой Анастасия никогда не позволяла быть свободной.

Франческа взяла ее за подбородок.

– Милая, ты еще так молода. Пусть Гилберт займет маленький кусочек твоего сердца, но ты должна снова любить и жить. Не нужно удерживать прошлое из страха, что он не одобрил бы тебя. Он любил тебя. Он пожелал бы тебе счастья. Он пожелал бы тебе счастливый дом, семью, а не участь скорбной вдовы навеки.

Слова отзвучали, отрезая прошлое вместе с горем, которым Ана как саваном укрылась от всего с того самого дня, как умер Гилберт. Пожелал бы он ей этого – чувств к новому мужчине? Жизни с Лукасом? А детей, а будущего?

Пожелала бы она ему того же, если бы жизнь обернулась по-другому?

– Когда назначена свадьба? – спросила Франческа.

Анастасия очнулась. Теперь этого не избежать.

– Через несколько дней по специальному разрешению.

Пораженная, Франческа смотрела на нее какое-то время, потом в уголках губ появилась понимающая улыбка.

– В прошлом я знала леди Даннингтон. Ты будешь счастлива в ее семье. – Она встала. – Я только что приехала в город, так что у меня много дел, но мне так хотелось увидеться с тобой.

Анастасия вскочила.

– Я… еще увижу вас?

Франческа кивнула:

– Разумеется. Для меня ты всегда будешь дочерью. Надеюсь, мы будем часто видеться и с твоим новым мужем. Ну, я должна идти. Поговорим теперь после свадьбы.

В оцепенении Анастасия проводила ее до дверей. Там Франческа повернулась и снова обняла ее. Это объятие было крепким, как будто она в последний раз попрощалась с Гилбертом. И Анастасия подумала, что так, наверное, и было. Теперь, когда они встретятся вновь, она уже будет женой другого.

– Будь счастлива, Анастасия. – Франческа поцеловала ее в щеку и вышла.

Закрыв дверь, Анастасия развернулась и прислонилась к ней спиной. В голове царил хаос. Она по-разному представляла свою встречу с матерью Гилберта, но совсем не так. Это ее разрешение начать новую жизнь, этот приказ снова любить. А это ощущение, что Гилберт сам благословил ее союз и разрешил уйти!

Она прикрыла рот. Уйти. Разве это возможно? Отказаться от жизни, которая давила на нее столько долгих лет, и, может быть, найти новую?

Для этого у нее есть только один путь. И ей нужен Лукас в помощники. Остается лишь надеяться, что он сможет ей помочь и что она сможет найти способ примирить чувства из прошлого с неизбежным будущим.

Глава 18

Ступив на развесистую ветку огромного бука, Лукас посмотрел вниз. Вся штука заключалась в том, чтобы добраться до окна и не свалиться. Кусты роз внизу, куда он в этом случае угодит, не внушали доверия. Он легко представил, как потом целую неделю будет выдергивать из задницы шипы.

Окно было приоткрыто, поэтому Лукас оттолкнулся и прыгнул на карниз. Он удачно приземлился, схватившись за раму для равновесия, потом открыл ее пошире и ввалился внутрь.

Стоя у камина, Анастасия наблюдала за его торжественным появлением. Она выглядела отнюдь не роскошно, хотя и очень мило. После вдовьего траура, который давным-давно надоел, ему казалось, он никогда не устанет смотреть на нее, одетую в разноцветные платья. Как, например, сегодня. Это темно-зеленое платье делало ее карие глаза еще глубже и заманчивее.

– Вы опоздали.

Прикрыв раму и задвинув шпингалет, Лукас повернулся к ней и скрестил руки на груди.

– И вам тоже добрый вечер. Да, спасибо, я добрался прекрасно. Нет-нет, я совсем не поранился. Да, я предпочел бы выпить, если у вас найдется что-нибудь.

В ответ на его сарказм Анастасия поджала губы и направилась к столу, на котором в ожидании стоял графин с виски. Сомнительно, чтобы она употребляла это питье, значит, оно приготовлено специально, чтобы ублажить его. Получив из ее рук толстенный стакан, он сделал глоток, а потом улыбнулся. Отлично.

Хотя и подозрительно!

– Итак, миледи, вы поманили пальчиком, и я тут как тут. Хотя так и не понял, зачем вам потребовалось, чтобы я рисковал своей шеей, забираясь в окно. – Он сделал еще глоток, отставил стакан и огляделся. Так вот какая она – келья Аны. Гостиная, где они сидели, очаровательна и очень женская во всей своей элегантности. Он заметил груду небрежно исписанных бумаг, пустой стакан для реактивов.

Некоторые вещи могли принадлежать только ей. Лукас не сдержал улыбки.

– Меньше всего мне хотелось бы еще раз дать пищу для разговоров, – вздохнула Анастасия. – Но было крайне необходимо поговорить с вами именно сегодня, поэтому я подумала, что будет лучше, если вы проберетесь сюда тайно.

Лукас кивал, не прислушиваясь к тому, что она говорит, а следя за тем, как двигаются ее губы. Он не виделся с ней с позапрошлой ночи, когда их застукали в такой деликатной и забавной ситуации.

У них не было времени обсудить неожиданно возникшее и абсолютно реальное бракосочетание, которое сейчас готовилось. Лукас вздохнул. Сегодня ему пришлось добывать специальное разрешение на брак. Всем остальным занималась его мать.

Анастасия просто стояла и смотрела на него. Что, если она не заинтересована в свадьбе? И вообще в браке с ним?

Ее отчуждение полоснуло его, как ножом по сердцу, коротко и остро. Через силу он оттолкнул это чувство прочь, загнал глубоко внутрь. Даже думать об этом ни к чему.

– Так зачем я потребовался вам среди ночи?

Как бы ему хотелось заставить заткнуться ту настырную часть самого себя, которая притязала на Анастасию как на собственные владения. Не только на ее тело, но и на то, что она держит сокровенным в своем сердце и своей душе. На то, что привязывало ее к покойному мужу как к спасательному канату на тонущем корабле.

Она предпочтет любить покойника, но не отдаться ему.

– В нескольких часах езды отсюда находится поместье, где похоронен мой муж. – Она отвела глаза, теребя край рукава. – Мне очень хочется завтра съездить туда. Вы меня отвезете?

– Вы… Вы хотите чтобы я отвез вас туда? – изумленно повторил Лукас. Вот уж чего он совсем не ожидал от нее!

Она спокойно кивнула в ответ.

– Почему?

– Я… Вам нужно, чтобы я ответила честно?

Он не был так в этом уверен, но согласился:

– Как всегда.

Анастасия с трудом проглотила комок в горле.

– Ездить туда для меня всегда было тяжело, а сейчас еще труднее. Но если вы будете со мной, у меня… – Анастасия внезапно густо покраснела. – У меня прибавится смелости. Мне нужна ваша поддержка, хотя я понимаю, как странно звучит эта просьба.

Лукас уставился на нее, не зная, радоваться ли тому, что он нужен ей рядом, или ужасаться, потому что она просит тать ее дуэньей. Но когда она смотрит на него так открыто и доверчиво… Разве можно отказать ей?

Он улыбнулся через силу:

– Если это действительно необходимо, я вас отвезу туда. На лице ее отразилось облегчение. И она шагнула к нему.

Пальцы слегка дрожали, когда Анастасия, протянув руку, коснулась его. Прикосновение было нежным и ласковым, но длилось это всего несколько секунд. Она почти сразу же отдернула руку.

– Спасибо.

– Может, вам нужно что-нибудь еще?

Чтобы поймать ее взгляд, Лукас наклонился, стараясь вычислить, что у нее на уме. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она приоткрыла рот, приготовившись ответить. Он уже в предвкушении потянулся к ней, но она тряхнула головой и сказала:

– Нет, это все.

Он стиснул зубы. Ну конечно!

– Отлично. Завтра утром, как рассветет, я приеду за вами.

Он снова распахнул окно и вылез на карниз в холодную ночь. Посмотрев на дерево и представив, как будет спускаться вниз, а потом – как отправится в неблизкий путь, в конце которого его ждет холодная одинокая постель, Лукас вздохнул. Он мельком глянул на Анастасию. Она наблюдала, как он уходит. Ни по глазам, ни по лицу ничего невозможно было прочесть.

Она становилась первоклассным агентом. Оставалось только пожелать, чтобы свои таланты она не обратила против него.

– До завтра, – буркнул он, затем повторил свой прыжок и начал спускаться вниз по дереву.

С грохотом захлопнув за собой дверь, Лукас двинулся к себе в кабинет, не обратив внимания на ошеломленных слуг, которые высыпали в холл при его появлении. Запустив пальцы в волосы, он нащупал запутавшуюся в них веточку. Он отшвырнул в сторону и ее, и воспоминания о том, почему она там очутилась.

Он ворвался в кабинет и оглушительно хлопнул дверью. Буря внутри стала утихать, и он прислонился лбом к двери, понимая, что ночь он проведет без сна.

– Лукас?

Он замер, услышав за спиной голос Генри. До недавнего времени только с Генри он чувствовал себя свободно. Только с Генри мог говорить откровенно. Лучший друг знал, что он – агент, и имел представление о его заданиях, поэтому с ним можно было поделиться всем тем, что нельзя было рассказать другим.

Но теперь из-за обвинений, которые высказала Ана, его присутствие в доме приносило больше волнения, чем удовольствия. Лукас поймал себя на том, что стал анализировать каждое слово Генри, следить за его реакциями, добиваясь правды.

Медленно выпрямившись, он повернулся к другу. В глазах Генри читалось настоящее беспокойство. Дружба чистейшей воды. Все же Лукас по-прежнему восхищался им.

– Добрый вечер, – выдавил он сквозь зубы. – Ты давно здесь?

Генри пожал плечами и отложил в сторону книгу, которую держал на коленях.

– Около часа. Я примчался тут же, как только услышал нечто тревожное.

– О расследовании? – Лукас поднял голову.

– Нет, – прищурился Генри. – О тебе. И об этой женщине.

Лукас, вздохнув, уселся за рабочий стол.

– Этой женщине. Ты об Анастасии?

– Конечно, о ней. – Генри двинул кресло вперед. – Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что все разговоры, которые я услышал сегодня, неправда. Пожалуйста, скажи, что ты не собираешься по-настоящему жениться на ней.

Лукас зажмурился. Он терял способность соображать. Генри злится из-за того, что Анастасия считает людей из военного министерства ответственными за нападения на агентов? Или он так беспокоится о нем, потому что не согласен с его женитьбой, воображая, что она устраивается против воли Лукаса?

Или есть какая-то другая причина? Может, Генри встревожен и пытается спрятать правду о своих делишках, как не устает повторять Ана?

Захотелось что-нибудь швырнуть, сломать, разбить – все, что угодно, лишь бы прекратить этот сумбур в голове. Все, что угодно, но только не вспоминать, как Ана тянется за поцелуем. Как сорочка падает с ее плеча.

Как говорит, что хочет поехать на могилу Гилберта.

Лукас изо всех сил пятерней грохнул по столу.

– Что ты мне предлагаешь? Я джентльмен, не так ли?

Генри заметно удивился его тону.

– Я с этим не спорю, но…

– Никаких «но»! Она – настоящая леди. Иметь любовную интрижку с вдовой – это одно, но совсем другая история – быть застигнутой в саду в полуголом виде.

Причем это был прекрасный вид, подумал Лукас и сразу же отбросил воспоминание прочь.

Генри изумленно посмотрел на него:

– Так вот что произошло?

– Да, к сожалению, – кивнул Лукас. – Нас застукали моя мать и леди Уэстфилд вчера на балу у генерала.

– В саду? – задумчиво повторил Генри.

– Да. – Лукас поднял голову. Друг был бледен, но выражение его лица быстро изменилось.

– Мне нравится, что ты поступаешь, как требуют приличия, но это все равно ошибка. Ты не хочешь жениться на этой женщине. Помолвка была нужна единственно для удобства следствия. Если ты так поступишь, то будешь жить с ощущением совершенной ошибки до конца своих дней. – Генри поднял руки в молчаливой просьбе.

– Это не ошибка. – Слова Генри подлили масла в огонь, и гнев, который душил Лукаса весь вечер, начал набирать обороты. Появилось ощущение того, что он должен… защитить Анастасию. – Просто так должно было случиться.

– Но ты прикуешь себя к женщине, которая тебе самому не нравится. Она никакая, она не интересна. И будет настраивать тебя против друзей.

Лукас стоял и слушал, раздувая ноздри. Он обратил внимание, что взвешивает каждое слово, сказанное Генри. И ненавидел себя за это.

– На самом деле она мне кажется очень интересной, – раздраженно проговорил он. – И неожиданно смелой. Что касается того, что она настраивает меня против друзей, то это несправедливо. Анастасия пытается докопаться до истины, и я тоже. Просто у нее больше желания рассмотреть полный набор существующих возможностей. Мне может не всегда нравиться то, что она говорит, но ничего не поделаешь – я отношусь к этому серьезно.

До этого момента, наклонившись вперед, чуть не вываливаясь из кресла, Генри внимательно слушал, и как только услышал последние слова, откинулся назад.

– Нет, не могу поверить. Эта сирена завлекает тебя в опасные воды. И если ей…

Не дослушав, Лукас, вне себя от ярости, кинулся к своему ближайшему другу. Любого другого он, дернув за шиворот, уже расплющил бы об стенку. Вместо этого он зажал кулаки за спиной и попытался взять себя в руки.

– Через три дня, Генри, я женюсь на Анастасии. Она станет частью моей жизни и жизни моей семьи. Это не обсуждается. Нам нет смысла спорить о том, что неизбежно.

Генри поджал губы.

– Наверное, ты прав. Действительно нет смысла продолжать обсуждать все это. – Он направил кресло в сторону двери и там остановился. – Мне будет ненавистно наблюдать, как ты, Лукас, сам причинишь себе вред и боль, соединившись с этой женщиной. Ты ведь знаешь, мне никогда не хотелось бы видеть тебя несчастным.

Потом он укатил. Лукас снова уселся за стол и невидящими глазами уставился на груду бумаг перед собой.

О чем тут упоминал Генри? О том, что женитьба на Ане нанесет ему личный ущерб? О том, что, если он будет следовать ее теориям, его положение в военном министерстве ухудшится?

Может, это угроза?

Глава 19

Анастасия подняла взгляд от колен. Карета, в которой они путешествовали, легко катила по широкой дороге. Напротив нее сидел Лукас и с видимым усердием занимался какими-то бумагами. Если бы он перевернул хотя бы один лист в течение последнего получаса, тогда Анастасия поверила бы, что он действительно занят. Вот только он ничего не переворачивал. И испытывал такое же неудобство, как и она. А может, гораздо большее, учитывая эти странные обстоятельства.

– Лукас?

Он удивленно посмотрел на нее. За час они не произнесли ни слова, пока кучер не предупредил их, что они уже почти приехали.

– Да?

Она прокашлялась. Что она хотела сказать? Даже и не сообразить. Ей всего лишь хотелось нарушить тишину, повисшую между ними. Ей хотелось просто поболтать, как у них иногда это получалось. Подразнить друг друга.

Хотелось, чтобы все снова было как обычно.

– Где ты был, когда тебе пришлось уехать из дому? – Лукас нахмурился, и она поспешила объяснить: – На ужине с твоей семьей мне сказали, что тебе потребовалось исчезнуть. Ты потом стал уверять, что не помнишь, куда тебе было нужно, но я не верю. По твоему лицу можно было определить, что это было очень важно для тебя.

Откинувшись назад, Лукас захлопнул папку, положил ее рядом с собой на сиденье, но ответил не сразу.

– Представить не мог, как ты внимательна к выражениям моего лица, Анастасия.

Анастасии захотелось укрыться от его пронзительного взгляда, но она пересилила себя и не сдвинулась с места. Ей хотелось знать как можно больше о нем, о мужчине, который же так скоро станет ее мужем. Несколько больше, чем просто, что он прекрасный агент или что он заставляет ее трепетать от желания. Впрочем, она долго пыталась этому сопротивляться. Она хотела узнать о нем больше как о человеке.

– Ты ведь не будешь отрицать, что полностью уверен в своей неотразимости, – криво усмехнулась она. – Но моешь ничего не рассказывать мне о своем прошлом, если оно слишком личное.

Лукас тихо засмеялся.

– О, я думаю, мы ушли от того, что между нами что-то может быть слишком личным, там, в генеральском саду, когда соединили наши судьбы. С удовольствием расскажу о моем прошлом, но только в обмен.

Анастасия напряглась. В обмен? Она представила себе, что именно Лукас может потребовать. Чего-нибудь чувственного. Того, что она не сможет пообещать исходя из целей сегодняшней поездки.

– Я не смогу… Лукас, мы не должны…

Улыбка на его лице увяла.

– Я имел в виду только сведения. Вопрос за вопрос. В конце концов, я знаю о тебе совсем немного, как и ты обо мне.

– О чем ты говоришь? – задохнулась Анастасия. – Ты знаешь всю историю моей жизни.

Он покачал головой.

– Существует много чего, помимо обычного факта, что ты уже была замужем. Пока ты не вышла за Уиттига, у тебя была другая жизнь. И другая жизнь началась после его смерти. Именно это мне и хочется узнать. Разве это не справедливо?

Она немного подумала и кивнула.

– Отлично. Ты начала нашу игру, спросив, куда я ездил. – Лукас помолчал, глядя на проплывающие за окном окрестности. – Ты знаешь, я младший сын во влиятельном семействе. Жизнь моего старшего брата была предопределена. Он должен был стать графом. За ним следовал Мартин. Каждый имел свои обязанности. А я не наследовал титул. У меня не было обязанностей, не было определенного занятия. Я остро воспринимал это как отсутствие моего собственного места в семье – поэтому и убегал. В поисках… – Он задумался. – Не знаю, в поисках чего. Но я нашел то, что искал, когда Генри рассказал мне, что он вступил в ряды агентов ее величества.

Анастасия вздрогнула.

– Генри помог тебе поступить в военное министерство?

Лукас задумчиво кивнул. И по тому, как он нахмурился, Анастасия поняла, насколько он взволнован. Он думал об их расследовании, о ее обвинениях против Генри.

– Я уже говорил тебе, что мы были самыми близкими друзьями так долго, что я даже не помню, когда это все началось.

Снова в карете повисла тишина. Теперь на ней лежит ответственность за сомнения Лукаса в близком человеке. Помоги ей, Господи, если интуиция ее подведет. Помоги им обоим, Господи, если она окажется права.

Лукас стряхнул с себя беспокойные мысли и улыбнулся ей:

– Теперь моя очередь задать вопрос.

В ожидании Анастасия распрямила плечи. Конечно, он спросит про Гилберта, о чем же еще?

– У тебя ведь есть старшие братья и сестры, и ты никогда не говорила о них. Рассказывала, как горевала после смерти родителей и мужа, но никогда об остальных членах семьи. – Лукас подвинулся ближе. – Почему?

Анастасия пожала плечами, удивленная его выбором.

– Мои братья и сестры были намного старше меня. Лет на пятнадцать, а может, и больше. Я была нечаянным прибавлением в семье. И, как мне кажется, нежелательным для некоторых из них. Мы никогда не были близки. Их, наверное, возмущало, что родители во мне души не чаяли. Смерть матери и отца оборвала все связи с остальной семьей. Раз в год я получала известия от них, может, реже. Для меня они скорее не очень хорошие знакомые, а не семья. Вот почему Эмили и Мередит так важны для меня.

Лукас прищурился, и она видела, как он переваривает то, что услышал. Неожиданно он потянулся к ней и накрыл ее руку своей.

– Несладко тебе пришлось.

Вздрогнув, Анастасия посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, думаю, несладко.

– Когда мы встретились в первый раз, помнишь, я сказал, что ты уязвима, – продолжил он.

Она вспомнила тот вечер, после которого как будто прошли годы.

– Да.

Дотронувшись до ее щеки, он погладил ее.

– Так вот, я был не прав, Анастасия. Ты самая сильная женщина из тех, кого я знал.

От неожиданности она растерялась. Анастасия глянула на Лукаса и была потрясена, с какой… с какой нежностью он смотрел на нее, с каким пониманием. И, главное, с каким уважением! Никто и никогда не говорил и не смотрел вот так. Так, как он.

– Лукас, – выдохнула она. Чтобы продолжить, не осталось времени. Карета замедлила ход и остановилась.

Он убрал руку, а она едва не вцепилась в него, лишь бы не отпустить от себя.

– Приехали, – произнес он тихо.

Анастасия повернулась посмотреть в окно. В самом деле, перед ней возвышались огромные каменные стены поместья Уиттигов, очень вовремя напомнившие о себе.

– Я не была здесь с того времени… – начала она и умолкла.

– Почему? – Лукас нахмурился.

Испуганно вздрогнув, Анастасия вдруг сообразила, что заговорила слишком громко. И что у нее нет ответа на этот вопрос.

Видя ее затруднение, Лукас пожал плечами и отвел темно-серые глаза.

– Извини. Будем считать, что я спросил вне очереди, договорились?

Анастасия снова кивнула. Не ответить на вопрос было так же трудно, как и ответить.

– Дом прилегает к старинной фамильной усадьбе, – пояснила она, пережидая, когда минует боль, которая всегда цепляла сердце, стоило ей вспомнить о прошлом. Но боль не проходила. Напоминала о себе тупым покалыванием. – Гилберт очень любил его. Ему нравилось жить рядом с Лондоном и в то же время на природе. Он и похоронен тут, потому что любил это место.

Лукас молча понимающе кивнул.

– Вот почему мне так трудно бывать здесь. На самом деле после его смерти я приезжала сюда несколько раз.

Она умолкла, когда лакей открыл дверцу. Казалось, что ее слова были сказаны сами по себе, в то время как разум погрузился в проносившиеся перед ней картины и воспоминания об этом доме, о человеке, с которым она жила здесь. Но, как и боль, они лишились прежней остроты. Теперь они уже не вызовут слез на глазах, не вызовут прилива чувств, как раньше.

Анастасия поняла, что незаметно для себя разглядывает Лукаса. Разглядывает с обостренным чувством. Что это за чувство, она не могла с точностью определить, но оно было невероятно мощным.

Лукас вышел из кареты и повернулся помочь ей. Стоя рядом с ним, Анастасия смотрела на дом. Тут открылась парадная дверь, и на пороге засуетилась экономка, мисс Грей.

– Леди Уиттиг, мы не знали, что вы собираетесь приехать. – Экономка от волнения стискивала руки. – Мы бы подготовились.

– Я не собираюсь оставаться, мисс Грей, – прервала женщину Анастасия. – Мне просто нужно кое-что сделать. Позвольте, я представлю мистера Тайлера, моего… Он мой…

– Я жених леди Уиттиг. – Лицо Лукаса стало напряженным.

Анастасия вздрогнула, когда экономка окинула взглядом Лукаса, а потом снова посмотрела на нее. Было непонятно, осуждает или нет ее эта женщина, которая с такой любовью прислуживала ей и ее мужу.

– Для меня удовольствие познакомиться с вами, мистер Тайлер, – произнесла она. – Может, зайдете в дом и выпьете чаю?

Взяв Лукаса под руку, Анастасия проследовала за экономкой в дом. Было очевидно, что родня Гилберта редко бывает в этом месте, которое так любил покойным муж, да и она тоже. Войдя в полный солнца холл, Анастасия увидела, что часть мебели укрыта чехлами, а большинство дверей, всегда гостеприимно распахнутых в те времена, когда она была здесь хозяйкой, сейчас заперты.

– Прошу прощения за состояние, в котором тут все находится, мадам. – Мисс Грей торопливо шла впереди. – Мы не ожидаем никого еще несколько недель.

– Еще несколько недель? – переспросила Анастасия.

– Да, тогда приедет новый лорд Уиттиг. – Остановившись, она открыла двери в гостиную, удивленно посмотрев на Анастасию. – Вы не знали?

Анастасия покачала головой. Разумеется, она знала, что младший брат Гилберта унаследовал титул, что он год назад женился, а недавно у них родился сын. Но не могла представить, что новый лорд Уиттиг разместится здесь со своей семьей. Она закрыла глаза. Этот дом должен снова наполниться смехом, детскими криками. Он не должен оставаться домом скорби и воспоминаний.

Она стояла и ждала, когда придет боль. Но вместо нее она вдруг почувствовала… радость.

– Пойду приготовлю чай. – Проходя мимо Анастасии, мисс Грей коротко пожала ее руку.

Усевшись, Лукас посмотрел на нее. Как всегда, сдержанный. И такой кроткий. Такой серьезный, что она даже не знала, что подумать.

– На вид очень любезна. – Он кивнул в сторону уходящей женщины.

– Всегда была такой, – вздохнула Анастасия.

Все, больше откладывать нельзя. Нужно делать то, ради чего она сюда приехала. Если сидеть и ждать чая, легче не станет. И в самом деле, чем дольше она ждала, тем беспокойнее ей становилось.

– Передай ей, пожалуйста, что я буду пить чай, когда вернусь, – попросила она. – Я хочу… мне необходимо сначала кое-что сделать.

Лукас медленно поднялся. Глаза его были полны понимания и легкой грусти.

– Конечно. Мне пойти с тобой?

Анастасия остановилась, подняв на него взгляд. Для того она и привезла его сюда, чтобы опираться на его руку, чтобы он поддержал ее, если потребуется. Но она почувствовала прилив сил. Возможно, потому, что он назвал ее сильной. И она поняла, что должна в одиночку, лицом к лицу встретить последнего демона в последний момент в этом доме.

– Нет. Я думаю, что должна сделать это сама.

Его взгляд тут же стал уклончивым и безразличным.

– Как пожелаешь.

Повернувшись к нему спиной, Анастасия набрала воздуха в грудь и вышла из комнаты. Она проделала весь путь сюда, чтобы убедиться наконец, что этот дом и эта семья уходят от нее.

Теперь осталось только сделать одну вещь, которая позволит ей оставить прошлое позади.

Не будет ли неприличным попросить виски вместо чая? Не будет ли неприличным напиться до скотского состояния и задать пару хамских вопросов о святом Гилберте?

Лукас тяжело вздохнул. Он полагал, что такое можно устроить, но ничего от этого не изменится. Он останется в доме другого мужчины, будет ходить вслед за служанкой другого мужчины, будет ожидать женщину, которая, должно быть, всегда будет считать себя женой другого мужчины.

Даже если будет принадлежать Лукасу.

Стиснув кулаки, он шел за мисс Грей, которая, свернув за угол, вывела его в длинный широкий коридор, который соединял восточную и западную часть дома.

– Это фамильная галерея, – пояснила она. – Здесь собраны все портреты.

– Хм… – Лукас всматривался в лица, а в голове билась мысль: где Анастасия? Наверху, лежит на старом супружеском ложе? Истерически рыдает, проходя по залам фамильного обиталища? Или она на могиле Гилберта Уиттига?

– А вот здесь последние лорд и леди Уиттиг, – продолжила экономка, останавливаясь перед портретом, висевшим на уровне глаз.