Текст книги "Искра страсти"

Глава 16

Если он не хочет смотреть на нее, то и она не повернется его сторону. Скрестив руки на груди, Анастасия демонстративно избегала смотреть в другой конец бального зала, где Лукас беседовал с каким-то незнакомым ей джентльменом. Конечно, это было ребячеством, чем не стоило гордиться. Но, похоже, сейчас именно эмоции диктовали ей манеру поведения.

Заворчав от досады, она снова сосредоточилась на том, что происходило в зале. А там было столпотворение. В свое время генерал Матисон – заслуженный, удостоенный высоких наград вояка – под одобрительные крики вернулся в рану и женился на родовитой леди. Он стал влиятельной фигурой в светском обществе, а это означало, что каждый более или менее важный человек хотел видеть его своим союзником.

Не составил исключения и лорд Сансбери, который в данный момент кружился в танце с молодой леди. Анастасия закатила глаза. Пусть ей не нравился Сансбери, прежде всего за то, что выболтал секрет об их первом поцелуе с Лукасом, она по-прежнему сомневалась в его причастности к делу. Глядя на его расслабленную улыбку, она с трудом верила, что у него хватит ума для такой работы. Хотя, с другой стороны, тут можно ошибиться. В конце концов, она подумала об агенте, за которым они наблюдали в парке. Тот точно так же на первый взгляд не блистал умом.

Но Лукас настаивал. К этому добавилась информация, которой их снабжал Генри. Так что интерес к Сансбери усилился, что только добавило подозрений Анастасии в отношении Генри. Получалось, что у него имелась дешифрованная информация, прямо указывающая на этого болтливого хлыща. Но ознакомиться с зашифрованным оригиналом ей почему-то не позволили.

Повернув голову, она встретилась взглядом с матерью Лукаса. Леди Даннингтон махнула рукой, и Анастасия поприветствовала ее, помахав в ответ. Оставалось надеяться, что ей не придется беседовать с леди во второй раз. Сразу по прибытии сюда они уже поговорили в течение получаса с лишним, и это было мучительно. Не потому что ей не нравилось общество ее светлости. Наоборот, Анастасия уже испытывала к ней теплое родственное чувство. Она знала, какое разочарование ожидает мать Лукаса, когда расследование завершится и с «помолвкой» будет покончено… Для его семьи это будет ощутимым ударом.

Даже мысль об этом была ей ненавистна.

Внезапно улыбка на лице леди Даннингтон стала шире, и Анастасия инстинктивно посмотрела направо. Широко шагая, к ней приближался Лукас. Для всех остальных он, разумеется, являл собой образ человека, для которого в данный момент не существовало ничего другого, кроме женщины, которую он любит. В нем все словно пело о предмете его привязанности. Сердце Анастасии забилось напряженно, несмотря на то что это было всего лишь частью фарса, который он готовил всю прошедшую ночь.

Приближалось время их танца. Он притянул ее к себе и улыбнулся, глядя ей в глаза. Потом они должны были разделиться и не видеться в течение трех или четырех танцев. Он уже достаточно времени провел с ней, чтобы мир уверился в их «любви». Большего и не требовалось.

Стало так горько, что Анастасии пришлось побороть в себе желание развернуться и при всех отказать ему.

– Готова? – спросил он улыбаясь, но глаза оставались спокойными.

Вздохнув, она приняла предложенную руку.

Лукас занял свое место в строю танцоров напротив нее. Хорошо хоть, это был контрданс, а не вальс, когда не надо было прижиматься к нему.

– Миледи, – замурлыкал он, когда они сошлись и скрестили руки. – Неужели вы жаждете романтичных отношений со мной?

Анастасия закусила губу, и тут они разошлись. Она прилежно исполняла фигуры танца, но разумом была далеко от собственных движений. Совершенно невозможный человек!

Когда они снова приблизились друг к другу, Лукас усмехнулся. При взгляде на него ей пришлось сделать усилие, чтобы на лице появилось приличествующее ласковое выражение.

– Разумеется, нет.

Усмешка превратилась в ухмылку.

– Тогда чего вы на самом деле желаете?

Они разошлись во второй раз, и Анастасия вздохнула. Ему доставляет удовольствие изводить ее, это ясно. Самое ужасное, что тот же самый вопрос она задавала сама себе, после той ночи, когда они занимались любовью. Как она могла позволить всему этому зайти так далеко?

И почему, как только их пальцы встретились в третий раз, когда они двигались вдоль строя, ее тело вновь откликнулось болью на это прикосновение?

Уклоняясь от его прямого взгляда, Анастасия смотрела в толпу у него за спиной. Лорда Сансбери она обнаружила стоящим в группе джентльменов. Но его, казалось, совсем не занимал шумный бал. Вместо этого он постоянно поглядывал на старинные часы возле дверей на террасу.

Анастасия сдвинула брови: что-то странное было в его поведении. Он как будто сильно нервничал. Таким она его еще не видела.

– Посмотри на Сансбери, когда будешь делать следующий поворот, – зашептала она. – Он у средних дверей на террасу в южной стороне зала.

Испытующий, издевательский огонек в глазах Лукаса тут же погас, а лицо окаменело. Насмешника будто и не бывало. Его место занял агент.

Перемена произошла так легко и молниеносно, что Анастасия никогда бы ничего не заметила, если бы не ее богатый опыт наблюдений за Лукасом.

Заканчивая отработанный поворот, он посмотрел в сторону дверей. Вслед за ним, занимая свое место в шеренге танцующих, Анастасия посмотрела туда же. Сансбери двигался в направлении террасы. Прежде чем выйти, он быстро оглянулся. Ее сердце рвануло вскачь.

Лукас встретился с ней взглядом. Губы его сжались в суровую линию.

– Мы за ним, как только закончится танец.

Она кивнула, подсчитывая такты. Оркестр играл популярную мелодию, и до конца оставалась еще пара движений. Время, которое уйдет на эти движения, может быть самым важным. Они не должны опоздать на террасу.

Набрав воздуха в легкие, она начала свое па. Позволив туфле слететь с ноги, Анастасия, вскрикнув, упала. Женщины, нарушив шеренгу, кинулись к ней, а в это время Лукас опустился перед ней на колено.

– Дорогая моя, что с вами? – спросила одна из них, пока Лукас брал ее под локоть. Анастасия увидела, как в его глазах мелькнула улыбка.

– Ничего страшного. – Она поморщилась, словно от сильной боли. – Подвернула ногу. Так глупо!

С изумительно выверенным сочувствием Лукас склонился над ней.

– Позволь помочь тебе, любимая.

Опершись на руку Лукаса, Анастасия прижалась к нему, с ужасом ожидая, как сквозь ткань сюртука почувствует тепло его тела.

– Если немного походить, это поможет, – сказала она. – Давай прогуляемся по саду.

– Разумеется, – одобрительно кивнул он в ответ, и толпа стала расходиться.

– Прошу прощения, – заявила Анастасия, в то время как танцоры вновь начали становиться в шеренги, а оркестр продолжил играть с того места, на котором замолчал. Толпа волновалась, когда они шли через нее, но улыбка Анастасии и уверения, что все в порядке, казалось, всех успокоили. Ей даже нечаянно удалось услышать, как группка дам шепталась о том, какой Лукас заботливый.

Вот и отлично!

Толчком он открыл двери на террасу, и они вышли на воздух, где было прохладнее. Анастасия огляделась, но Сансбери здесь не было.

– В сад, – сказал Лукас, но идти быстро они не могли. Пока они находились недалеко от дома, Анастасии пришлось старательно хромать. Но как только лестница была преодолена и они спустились на садовые дорожки, она тут же «выздоровела».

– Быстро ты сообразила, – говорил Лукас, когда они торопливо шагали по тропинке, освещенной причудливыми фонариками в восточном стиле, что было явным влиянием Дальнего Востока, где проходил службу генерал. – Ты сэкономила нам немного времени.

Анастасия пожала плечами, хотя комплимент согрел ей душу.

– Мы же спешили за ним.

– Посмотри. – Голос Лукаса упал до свистящего шепота. Он осторожно пригнул ей голову и показал вперед. Быстрыми шагами Сансбери удалялся от тропинки, направляясь к стоявшему вдалеке небольшому павильону.

Пригибаясь и прячась за кустами, они следовали за ним. Добравшись наконец до маленького сооружения, Лукас пригнулся чуть ли не до земли и начал прибираться через кусты, поглядывая налево и направо, пока не наткнулся на прогалину примерно в полуметре от забора. Затаив дыхание, Анастасия мечтала стать невидимкой в своем цветастом платье и двигалась по его следу, пока не оказалась сбоку от него.

Припав к земле, она аккуратно расправила платье, надеясь не выпачкаться. Им ведь еще предстояло вернуться в бальный зал.

Шум бала едва доносился сюда. Зато совсем близко стояло несколько декоративных фонарей, которые слабо освещали пространство вокруг себя. Анастасия посмотрела поверх кустов и увидела, как Сансбери направился к павильону, время от времени похлопывая себя по карману.

Лукас отодвинулся назад, и его дыхание коснулось ее щеки, дав понять, что он рядом. Сидя, пригнувшись, за кустами, прижатая к его бедру, которое терлось об нее каждый раз, когда он пытался пошевелиться, Анастасия вдыхала чистый запах его мыла.

– Он ждет кого-то.

Она кивнула, хотя вряд ли он мог это увидеть. Ее беспокоила их близость – это было все, что ее сейчас заботило. Господи, какой он теплый! Лукас задел ее рукой, и она почувствовала узлы мышц под тканью сюртука. Мысли уводили ее к опасному пределу. Внезапное движение, которое она уловила краешком глаза, привело ее в чувство.

– Там, – прошептала она, прижавшись к уху Лукаса.

Кто бы это ни был, человек появился не с бала. Он выскользнул из густой тени с другой стороны от дома и направился к павильону.

– Черт, я ничего не слышу, – выдохнул Лукас, вытягивая шею, как будто это могло улучшить слух.

Анастасия кивнула в ответ. Она тоже слышала лишь какое-то бормотание и ни одного отчетливого слова. Непонятно было, кто говорит, однако разговор шел на повышенных тонах.

Если бы только ей удалось определить того, кто стоял сейчас рядом с Сансбери. Но в павильоне не было ни огонька, а свет от иллюминации на садовых дорожках почти не доходил сюда. Фонарики светили вокруг себя не больше чем на метр. Так что единственное, что она могла видеть, была тень от массивных мужских плеч.

– Я пододвинусь ближе, – шепнула Анастасия, приготовившись ползти к павильону.

– Нет! – Лукас схватил ее за руку, дернул к себе, прижав к груди так, что невозможно было вдохнуть. – Они смотрят в нашу сторону, – пробормотал он, распластав ее на земле и почти накрыв своим телом.

Анастасия задрожала. Не от страха, не от прохлады, в чем позже, как она прекрасно понимала, будет убеждать сама себя. Она дрожала от близости Лукаса. От его груди веяло теплом, руки обнимали ее, а он, приподняв голову, изготовился на тот случай, если заговорщики наткнутся на них. В неярком свете она видела, как вздулись мышцы на его шее.

– Лукас… – Пошевелившись, Анастасия попыталась избавиться от тяжести, желая только, чтобы ее тело не откликалось на него так откровенно.

– Ш-ш! Черт, они расходятся. Лежи тихо, Сансбери идет сюда.

Она закусила губу и ждала. Через какое-то время шаги стихли. Сансбери побрел назад в дом.

– Дай мне встать, – велела она, теперь уже значительно громче, так как объект их наблюдения удалился.

Лукас глянул вниз на нее так, словно не вполне понимал, что с ними происходит: оба лежат в траве, она – на спине, а он наполовину на ней сверху.

Он тотчас отпустил ее, сел сам и помог сесть ей.

– Приношу свои извинения, миледи. Мне пришлось больше беспокоиться, чтобы не быть обнаруженными, чем о вашей деликатной чувствительности, – скривился он.

Закусив губу, она пропустила его насмешку мимо ушей.

– Пойдем за ним?

Лукас покачал головой:

– Нет, Сансбери обещал несколько танцев дебютанткам. Нет нужды торопиться, чтобы посмотреть, как он их обхаживает. – Они встретились взглядами. – Итак, это может помочь тебе прочистить мозги?

– Что ты имеешь в виду?

– Совершенно ясно, Сансбери сегодня занимался какими-то делишками. – Он махнул в сторону павильона, откуда уже испарился и второй мужчина.

– Занимался, судя по всему, – сдвинула брови Ана. – Но что это меняет?

– Ты не считаешь, что это подтверждает предположение Генри об участии Сансбери в заговоре? – Лукас смотрел на нее не отрываясь. – Ты не думаешь, что это снимает подозрение с моего друга?

Анастасия отрицательно покачала головой:

– Нет! И я уверена, что ты тоже прекрасно это понимаешь. Почему ты такой тупоголовый? Ты все еще злишься на меня за прошлую ночь?

В ответ он фыркнул.

– Ты единственная, кто злится за прошлую ночь. Ты боишься того, что произошло между нами. Боишься расстаться с прошлым. И используешь бедного покойника, чтобы отгородиться от жизни, чтобы держать себя в узде.

– Давай не будем начинать все заново, ладно? Больше не обираюсь выслушивать эту чушь! – возмутилась Анастасия.

Она попыталась встать, но его рука словно тисками сжала ее плечо. Несмотря на сопротивление, она все равно очнулась там же, на его груди. Его руки обвили ее, и она оказалась в плену.

– Мне не хочется заниматься любовью, Лукас, – прошептала она, не в силах встретиться с ним взглядом.

Он хохотнул.

– Это ты себе говоришь? Тогда почему ты не сказала «нет»? – Хватка ослабла, а руки двинулись вниз, поглаживая ее спину. – Прошлой ночью я несколько раз предлагал тебе улизнуть, почему ты не воспользовалась предоставленной возможностью?

Руки продолжали опускаться по спине, пока не легли на ягодицы, затем он подхватил ее и прижал к себе. Анастасия подавила стон. Господи, он уже готов, твердый как сталь и упирается ей в живот.

– Почему ты сейчас не говоришь мне «нет»?

Лукас приподнялся и впился в ее губы поцелуем.

В какой то момент Анастасия попыталась проконтролировать свою реакцию, но желание тела было более мощным. И начисто смело сопротивление разума.

– Ана, скажи «нет», – прошептал он за секунду до того, как втиснул свой язык ей между губ, и принялся ласкать ее язык своим.

Желание подстегнуло бег крови, стиснутые кулаки разжались, и руки легли на его широкую грудь, когда она в ответ стала ласкать его язык. Как он хорош на вкус! Какое прекрасное ощущение!

Господи помоги, как она хочет его! Сейчас. Здесь. Немедленно.

Ее ноги раздвинулись, и она так и опустилась на него. Его руки затеребили платье, и ткань опала и улеглась вокруг ее талии. А потом она могла лишь чувствовать, как его рот потянулся к ней и губы завладели ее соском.

В прохладном неподвижном воздухе эхом отдался ее низкий яростный стон. Язык выписывал круги, атакуя плоть, а затем Лукас отстранился.

– Так это было «да» или «нет»?

Она уставилась на него.

Негодяй!

Он взялся за сорочку и потянул ее вниз, пока кромка выреза не врезалась ей поперек грудей. Она вздрогнула от остроты ощущения.

– Мне не хочется завтра из-за этого оказаться в неловкой ситуации, – продолжал он настаивать, замерев неподвижно. – Так что, если желаешь продолжения, нужно, чтобы ты сейчас же сказала об этом.

Анастасия жалобно застонала. Разум сражался с телом. Шелк заскользил по спине вверх и вниз, когда она инстинктивно оседлала Лукаса. Это движение только подхлестнуло эль от внутреннего огня, занявшегося между бедер.

– Да провались ты! – зашипела она. – Ты знаешь, не этого хочется.

– Ты хочешь меня?

Он смотрел на нее, и его глаза сияли даже в полутьме. С трудом дыша, она чувствовала ритм своего пульса, слышала, как кровь мчится по жилам.

– Я хочу тебя.

Сорочка спустилась донизу, и Лукас губами перехватил ее губы. Внезапно он приподнялся и сел, и ей пришлось раздвинуть его колени. Смятое платье оказалось между ними как последний барьер, отделявший ее от окончательной капитуляции.

Но этого барьера было явно недостаточно, чтобы защититься от него, его мужественности, его возбуждения, тяжкого и мощного. Анастасия не могла не чувствовать его близость, но теперь уже не животом. Он упирался в то самое место между ног, требовательно и настойчиво, обещая утолить боль.

Пришлось балансировать на нем. И краем сознания воспринимать, как Лукас гладит ее, как покусывает ее губы.

Грубо и требовательно Лукас впился ей в губы, завладев ее языком, притиснув груди к колючему сукну своего сюртука. С ужасом Анастасия поняла, что Лукас так же, как и она, теряет контроль над собой. Он так же погружается в омут безумия.

И только ей под силу удержать его на грани.

Подхватив под ягодицы одной рукой и приподняв ее, другой он рывками задирал юбку вверх. Ткань не поддавалась, казалось, целую вечность, вздымаясь вокруг ее талии, путаясь у них в ногах, пока он все ближе и ближе подбирался к сердцевине ее желания.

Почувствовав дуновение воздуха по ногам, Анастасия затрепетала – он достиг цели. Не отрываясь от ее губ, Лукас хрипло застонал, большим пальцем лаская ее между бедер.

Прикосновение к набухшим складкам между ног, движение пальца по кругу искрой высекло пламя наслаждения, охватив ее изнутри. Она отстранилась от его губ и запрокинула голову, с наслаждением отдаваясь ускоряющемуся ритму.

Тогда Лукас начал целовать ее шею, а ласка стала быстрее, грубее и требовательнее, направленная к единственной цели – довести до верха блаженства. Раскачивая бедрами, Анастасия изо всех сил помогала ему, а потом, тесно прижавшись, обхватила его ногами.

Словно сквозь завесу воспринимала она окружающее и задохнулась, когда он пальцами довершил начатое. Ее пронзительный крик Лукас перехватил своими губами, а внутри ее, затапливая и переполняя, поднялась волна желания и наслаждения.

Каждая ее складочка, задрожав, сжалась, и Анастасия замерла. Лукас пошевелился, теребя застежки на поясе. Внезапно он ткнулся напряженной головкой в середину ее влажных разверстых бедер. Сделал движение вперед, но она опередила его. Приподнялась над ним, устраиваясь поудобнее.

Лукас вошел в нее полностью, до упора, и спазмы наступившего освобождения, содрогавшие ее изнутри, усилились вдвойне.

Закрыв глаза, Лукас наслаждался ее телом, обволакивавшим его, как теплый влажный шелк. Сейчас Ана стала абсолютно естественной. Обнаженными руками она обнимала его за плечи, поводя бедрами, двигала ими вверх и вниз. С каждым движением вниз она билась о него все сильнее и сильнее, как будто что-то неукротимое пробудилось у нее внутри.

Он любовался ею. Даже при слабом свете в ее напряженном лице он видел следы настоящего наслаждения. Сейчас она не переживала о прошлом. Ее не волновали последствия, Ана жила в этот миг. И она хотела его.

Лукас двигался ей навстречу, с каждым ее движением поднимая бедра выше и выше. Вцепившись что было сил в го плечи, она хрипло вскрикивала. Пальцы царапали его сюртук, бедра ходили ходуном, и она достигла пика во второй раз.

Обхватив за шею, он притянул ее к себе, к своим губам и она обрела то, что так страстно желала. Ее спина напряглась, тело задрожало, и она с такой силой стиснула его внутри себя, что от удовольствия Лукас чуть не потерял сознание. Не отрываясь от ее губ, он застонал, выплескивая в нее свое семя.

Когда дыхание стало восстанавливаться и приходить в норму, он обнял ее и притянул к себе. Она все еще тяжело дышала, но, к его удивлению, не отодвинулась. Вместо этого Анастасия, тесно прижавшись, улеглась щекой ему на плечо.

Это было так же хорошо, как оставаться внутри ее. Вот так лежать, удерживая ее, поглаживая пальцами ее спину, чувствуя, как ее сердце бьется в груди, – во всем этом было что-то настоящее.

В таком положении он мог бы остаться навсегда, если бы не услышал женские голоса. И они приближались по тропинке, как раз в их направлении.

Глава 17

Лукас выругался про себя. Господи, ну разве можно быть таким идиотом, забыть обо всем, только чтобы получить удовольствие посреди сада?

– Ана, сюда идут, – прошептал он.

Она вскинула голову, и ее затрясло.

– Нет, о нет!

Скатившись с него, Анастасия одергивала платье и вглядывалась туда, откуда доносились шаги и голоса. Их вот-вот должны были обнаружить. Застегнув штаны, Лукас протянул к ней руку. Она отодвинулась, и у него екнуло сердце. Судя по всему, каждый, как только он сближался с ней, она тут же находила причину отдалиться от него.

– Я помогу тебе застегнуть пуговицы, – объяснил он, натягивая платье ей на плечи.

Она проглотила комок в горле, губы тряслись. Без возражений Анастасия повернулась к нему спиной. Он неуклюже боролся с этими маленькими кружочками из перламутра, затягивая их так быстро, как только мог, хотя можно было бы сказать, что не очень-то он и торопился. Голоса зазвучали прямо над ними. О, черт! Один из них принадлежал его матери. Анастасия дрожала словно в лихорадке, и Лукас с трудом справлялся с пуговицами. Он чувствовал себя виноватым. Это из-за него она оказалась в такой ситуации, после то как он заставил ее признаться, что она хочет его. Заставил ее сказать, что она желает большего. Это он должен был прекратить препирательства и позволить ей уйти.

Но ей ведь было хорошо! Заставить ее отбросить всякую осторожность стало самым захватывающим экспериментом в жизни.

Единственное, что невозможно было отрицать, так это то, о две дамы, следуя вдоль всех изгибов садовой дорожки, остановились точно над ними.

Его мать и еще одна женщина, которая стояла в шеренге танцующих и высказывала сильное беспокойство, когда Анастасия подвернула ногу. Леди Уэстфилд, припомнил он.

– Вот это да! – Мать повернулась к ним, а леди Уэстфилд выпучила глаза.

Анастасия вскочила на ноги, к ней присоединился и Лукас. Она сложила руки на груди, как будто могла прикрыть себя от того, что тут произошло, от того, что уже увидели две женщины.

– Я была… Мы были… – задохнулась она. – Это…

Она замерла, посмотрев вниз на подол перепачканного зеленью травы платья.

– О!

Лукас взял ее за руку. На этот раз она не отодвинулась, наоборот, стиснула его пальцы, как будто он был ее единственной опорой. Незаметно Лукас сделал так, чтобы она укрылась за его спиной.

Округлив глаза и широко открыв рот, мать уставилась на него. Потом перевела взгляд на леди Уэстфилд. Обе были бледны.

– Дамы… – начал Лукас, не будучи готовым дать какое-либо объяснение. Он изо всех сил старался придумать хоть что-нибудь, но непристойный вид Анастасии говорил сам за себя.

– У них свадьба в конце этой недели, – вдруг выпалила мать.

Леди Уэстфилд скрестила руки на груди, и тень улыбки скользнула по ее губам.

– Хотелось бы надеяться. Э… Пардон.

Еще раз окинув взглядом Лукаса и Анастасию, дама отправилась прочь. Как только она исчезла из виду, мать, прищурившись, накинулась на него:

– Лукас!

Ему стало не по себе от ее голоса, от выражения глаз. В какое положение он сам себя загнал! Существовало только одно, единственно правильное решение.

– Специальное разрешение, Лукас. – Мать направилась в сторону дома. В этот раз она воспользовалась своим самым серьезным «материнским» тоном, ведя их за собой. Анастасия уже не смотрела неотрывно себе под ноги, и с каждым словом ее щеки краснели все гуще. – Завтра же ты добудешь специальное разрешение. И женишься до конца недели.

Глаза Анастасии полыхнули огнем. У Лукаса перехватило дыхание. Никогда не подразумевалось, что их помолвка закончится настоящей свадьбой. А вот теперь правда выплывала наружу.

Положение, в котором они очутились по собственной воле, отнюдь не было таким, чтобы он мог его проигнорировать. Им придется сочетаться настоящим браком. Исходя из реальных обстоятельств, не имеющих отношения к расследованию.

– Только не в дом, матушка, – вполголоса попросил Лукас, когда та стала подниматься по лестнице террасы.

– Что? – Она оглянулась.

Лукас указал на платье Анастасии. В ярком свете, лившемся из окон, зелень от травы на подоле стала еще заметнее, и становилось ясно, чем они занимались в саду.

– Ну ладно, – кивнула мать.

На этот раз руководил он, проведя их вокруг дома к главному входу, а затем через ворота на подъездную аллею. За минуту он нашел свой экипаж.

– Жди здесь, – приказала мать, покосившись на него. – Я сейчас вернусь.

Подсаживая Ану в карету, Лукас вздохнул:

– И почему я всегда веду себя как девятилетний мальчишка?

В ответ Анастасия даже не улыбнулась и только смотрела на него. Лицо было таким бледным, что это даже немного обеспокоило его.

– Не может быть, – покачала головой Анастасия.

Она не имеет в виду, что мы поженимся.

Лукас закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Она страдает от мысли, что эта лживая помолвка станет неотвратимо и окончательно реальной. Он и сам не знал, что думать об этом. Разум не успевал за ходом событий.

Если леди Уэстфилд начнет болтать, репутация Анастасии погибнет окончательно. Но даже если мать поведет себя правильно, а леди Уэстфилд будет держать язык за зубами, все равно риск был очень велик.

– Одно дело, если у вдовы есть тайная, не выходящая за рамки приличий интрижка, – мирно начал Лукас. – И совсем другое, если ее обнаруживают в саду полуголой.

Он увидел, как понимание зажглось в ее глазах. Сейчас, когда шок отступил, оба осознали, что свадьбы не избежать.

– Лукас, я не могу выйти за тебя, – прошептала Анастасия, делая последнюю, обреченную на провал, попытку сопротивляться.

Он смотрел на нее, всю в следах от его пальцев, его губ, его тела. И тут же вспомнилось, как она вскрикивала, отдаваясь ему, как, вцепившись, держалась за его плечи, достигая пика наслаждения.

Но еще более заманчивым казалось то, что в результате этого случая она будет в его постели каждую ночь до конца жизни. Чем плоха перспектива?

Вот теперь дело за ней, потому что она по-прежнему считает, что любит своего покойника. С которым ему даже отказано в попытке посостязаться.

– У нас нет выбора, – пожал он плечами. – Никакого.

Анастасия поборола в себе детское желание свернуться калачиком на сиденье и разрыдаться. Истерикой ничего не исправишь. Легче от этого не станет, во всяком случае надолго.

Так что же произошло? Это была ее ошибка. Лукас оставлял выбор за ней. Он предлагал остановиться и в ту ночь, и сегодня в саду. А она пошла на поводу у своего тела и довела себя до бесчестья.

Теперь вся ответственность за последствия ложится на нее. Если она откажется, не только ее репутация будет разрушена, пострадает и Общество помощи вдовам и сиротам. Никто гроша не внесет в его фонд из-за такой женщины.

Не говоря уже о том, что будет скомпрометирована настоящая работа, которую они ведут с Мередит и Эмили. Приглашений не будет. Расследование, которое ведется сейчас, остановится…

Вот какова цена страсти! Украдкой взглянув на Лукаса, она увидела, что он наблюдает за ней. На его лице невозможно было прочесть, как он относится к такой перемене событий. Он был бесстрастен и спокоен. Как бы ей хотелось увидеть, что творится у него в душе. Ненавидит ли он ее за то, что случилось? Жалеет ли о произошедшем? Беспокоит ли его это вообще?

А что будет завтра? Послезавтра? А год спустя? Станет ли Лукас обвинять ее потом? Может, она наскучит ему? Эта мысль волновала ее больше всего.

Дверца распахнулась, и в карету поднялась леди Даннингтон. Анастасия отвернулась, не в силах посмотреть ей в глаза после того, что случилось. Господи, что она должна сейчас думать о ней!

Экипаж тронулся.

– Анастасия.

Она подняла голову, удивленная, что леди Даннингтон назвала ее полным именем и так тепло.

– Да, миледи?

– Лавиния, – поправила она ее, ласково улыбаясь. – Надеюсь, мы пересекли все мыслимые барьеры, которые не позволяли тебе называть меня Лавинией.

Анастасия недоверчиво покачала головой:

– Я никогда и не надеялась…

Останавливая ее, Лавиния подняла руку.

– Конечно, нет. – Она понимающе посмотрела на сына. – Это все страсть, наверное. Иногда так бывает – нет никаких намерений, зато полным-полно последствий. Ну да ладно! Скоропалительная свадьба – это, конечно, не то, что я бы предпочла, но вся семья уже согласна на скорый брак. – Лавиния накрыла руку Анастасии своей. – Я рассчитываю на благоразумие леди Уэстфилд. С этой стороны скандала не будет. Ваше венчание вообще остановит любые сплетни. Мне кажется, своими отношениями вы покорили общество. И даже если вдруг возникнут какие-то пересуды, люди будут великодушны.

Анастасия молчала. Было страшно и одновременно волнующе представить, что несколько дней спустя ей придется обменяться клятвой любви до гроба со вторым мужем.

За слезами и чувством вины, которое разъедало ее, она не могла не обратить внимания на еще одно возникшее чувство. Темной и полной удовольствия страсти, которую как ни старайся затолкнуть поглубже, все равно ничего не получится. Она глянула на Лукаса. Он по-прежнему наблюдал за ней. Точно так же, как когда она билась в наслаждении. Точно так же, как когда они разговаривали о чем-то, работая вместе.

Что он сказал ей тогда в парке? Что он женится только по страсти? И она не сомневалась, что женитьба на ней, вынужденная или нет, именно такой и будет.

Карета остановилась, и, выглянув в окно, Анастасия увидела, что они у дома Эмили. Лукас пошевелился, когда лакей отворил дверцу. Лавиния сжала ее руку.

– Поговорим более подробно завтра вечером. Приходи к нам на ужин.

Лакей помог Анастасии спуститься, и Лукас последовал за ней. Подхватив ее под локоть, он проводил ее до двери.

– Мне жаль, что все так обернулось, Ана, – прошептал он, на секунду задержав ее руку.

Она покачала головой:

– Ты предлагал мне уйти… и не один раз. Предлагал казать «нет». – Глаза ее налились слезами. – Твоей вины меньше, чем моей. Поговорим об этом завтра.

Лукас кивнул на прощание, когда дверь открылась. Анастасия проскользнула в дом и из-за занавеса у двери посмотрела на него украдкой. Лукас постоял, глядя на закрытую дверь потом направился к карете, качая головой.

Опустив занавес, Анастасия лбом прислонилась к стенке тут же, у двери. Слезы, которые она сдерживала изо всех сил теперь полились по щекам безудержным потоком.

Что же она натворила?

Неустанно, не присаживаясь, Анастасия ходила между окном и камином в комнате Эмили. Туда и обратно, туда и обратно, ломая руки. Она видела, с каким участием смотрят на нее Эмили и Мередит. Но чем они могли ей помочь? Больше ничем.

– Может, присядешь и выпьешь чаю? – Мередит указала на место рядом с собой. – Пожалуйста. Ты почти не спала всю ночь. Знаю, что отказалась от завтрака.

– Откуда ты знаешь? – нахмурилась Анастасия. Эмили улыбнулась в ответ, но как-то отстраненно и немного печально.

– Мы ведь не единственные шпионы в этом доме, ты же знаешь.

Анастасия изобразила улыбку. Домашние слуги должны быть самыми настоящими шпионами. Она опустилась на место рядом с Мередит, но отказалась от налитого чая.

– Ответь на такой вопрос, – сказала Мередит, переглянувшись с Эмили. – Он может тебе не понравиться. Что ты будешь теперь делать?

Сидя прямо, словно проглотив палку, Анастасия смотрела перед собой.

– Что ты имеешь в виду?

Можно было не спрашивать, она и так знала, о чем говорит подруга. Этот вопрос она всю минувшую ночь снова и снова задавала себе самой.