Текст книги "Искра страсти"

Все мысли разом вылетели у Лукаса из головы, когда он посмотрел на картину. Это была Ана, молоденькая Ана. Мягкий взгляд наивных и невинных глаз. И еще никакого чувства утраты во взгляде и никакой чувственности вообще.

Она сидела в кресле в очаровательном голубом платье, которое лежало роскошными складками. На плече мужская рука. Лукас поднял глаза и оказался лицом к лицу с человеком, к которому в течение последних недель он взрастил настоящую ненависть в своей душе.

Раньше ему не доводилось видеть портрет Гилберта. Ана почти не рассказывала о нем, за исключением того, что любит и будет любить его всегда. Трудно было представить, что человек с таким лицом мог быть его врагом. Он был так же юн, как и Ана. С ярко-голубыми глазами и румяными щеками, со светом надежды во взгляде.

– Как умер лорд Уиттиг? – спросил Лукас.

Экономка остановилась, и когда она обернулась к нему, лицо у нее было белым. Лукас невозмутимо смотрел ей в глаза. Вопрос был неуместным, но ему нужно было знать. Какая-то часть его настаивала.

– Это был несчастный случай на охоте. – Экономка смотрела в сторону. – Он мучился почти неделю, а вместе с ним – ее светлость, которая сражалась, чтобы удержать его в этом мире.

Лукас закрыл глаза. Ничего удивительного, что Анастасия так тряслась над Эмили, почему все время волновалась о ее состоянии. Как и муж, самая близкая подруга Аны была ранена. Она уже до этого видела, как жизнь вытекает из тела, и изо всех сил старалась не отпустить эту жизнь от себя. И не сумела.

– Он был очень молодым, – сказал он и наклонил голову еще чуть ниже.

– О да, очень молодым. – Экономка смахнула слезу. – Слишком молодым.

Тишина повисла в галерее, и Лукас в конце концов повернул прочь, не в силах больше видеть этот портрет. Не в силах видеть счастливого лица Аны. Он-то знал, что всего несколько лет спустя ее жизнь разлетится вдребезги.

Экономка поспешила за ним.

– Заметно, что леди Уиттиг счастлива сейчас, мистер Тайлер, – проговорила она, глядя прямо перед собой. – Именно этого мы все ей и желаем.

– Счастлива? – Лукас громко расхохотался. – Вы думаете, она сегодня выглядит счастливой?

Экономка помолчала, а потом повернулась к нему.

– Сэр, после его смерти она приезжала сюда три раза. И каждый раз больная от горя. Сегодня я увидела, как она радуется. – Щеки экономки залились краской. – Что-то я разговорилась. Пойдемте, я вам еще налью чаю.

Лукас замахал рукой:

– Нет-нет, спасибо. – Он с трудом мог говорить от внезапно разболевшейся шеи. – Если вы не против, я лучше пройдусь по поместью.

Экономка закивала:

– Конечно. Не стесняйтесь, скажите любому слуге, если вам что-нибудь потребуется.

Лукас кивнул и направился к выходу. Холодный воздух ударил в лицо, и он понял, как душно было ему внутри, окруженному жизнью другого мужчины.

Но мисс Грей сказала, что Анастасия счастлива. Он, правда, этого не заметил. Как всегда, она окружена стенами, которые сама же и возвела. В первый день, когда они повстречались, он подумал, что все переживания написаны у нее на лице. Но потом постепенно начал понимать, насколько она сложнее, чем кажется, насколько скрытна. Как бы ему хотелось узнать, что кипит там внизу, за гладкой поверхностью.

Ему хотелось знать все. И чтобы экономка была права. Ему хотелось увидеть радость и надежду, такую же, какую он видел на портрете. И он хотел стать именно тем мужчиной, который вернет ей эту радость. За те несколько недель, пока они работали вместе, его отношение к ней заметно изменилось. То, что сначала было всего лишь влечением к красоте, превратилось во что-то более глубокое. Более серьезное.

А она по-прежнему любит кого-то еще. Того, с кем невозможно помериться силами и кого невозможно ненавидеть. Особенно сейчас, когда он увидел тот портрет.

– К черту!

Широким шагом Лукас пересек лужайку, двигаясь в сторону невысоких холмов, видневшихся в нескольких сотнях метров от дома. Ему требовалось двигаться, бежать от боли, зарождавшейся внутри. Почему все так происходит? Ведь в этом нет никакого смысла.

Он одолел первый холм и огляделся. То, что он увидел, заставило его застыть на месте. Сквозь небольшую рощицу из шести-семи деревьев он видел низкий заборчик, окружавший крохотный участок с могилой. Как он и думал, Ана была там. Она не отводила глаз от плиты, которая, должно быть, отмечала могилу Гилберта Уиттига.

Непроизвольно Лукас двинулся в ту сторону, даже не желая ничего слышать. Не желая ничего видеть.

– Я не забуду никогда, – говорила Ана, опустившись к могиле и проводя кончиками пальцев по камню.

Лукас зажмурился. Боль, которая преследовала его с позапрошлой ночи, которую он ощущал весь день, накинулась на него. И в этот раз ее приступ был яростным. Он ненавидел эти слова, как никогда в жизни. Здесь, фактически накануне свадьбы, Ана была… Что она делает? Получается, что она клянется в верности мертвецу. От этой мысли его затошнило.

Анастасия обернулась и вскочила, увидев его в нескольких метрах от себя.

– Лукас! – воскликнула она. – Ты давно здесь?

Он смутился, застигнутый врасплох, но главное – из-за своих переживаний, выданных так открыто и откровенно.

– Нет, недавно. Может, проводить тебя назад в дом?

Она бросила последний взгляд на могильный камень, а потом просунула свою руку под его локоть. Лукас тоже обернулся назад. Существует ли что-нибудь, что может пересилить такую любовь?

Он не был уверен, но знал, что попытается это сделать.

Анастасия посмотрела на свои дрожащие руки, а потом снова на отражение в зеркале. Господи, какая она бледная! Потом свет упал на узкую полоску золота на пальце.

Она снова замужем, снова жена.

Словно прочитав ее мысли, в зеркале появилось отражение Лукаса, стоящего позади нее. Из зеркала он смотрел ей в глаза. Она замерла, когда он дотронулся до нее. Его теплые руки легли ей на плечи, и он развернул ее к себе.

Тепло его тела обволакивало, его мужской аромат лишал сил. Потом он наклонился и прижался к ней губами. Прикосновение было ласковым, бережным, но полным жара. Этому жару Анастасия больше не могла сопротивляться. И, по правде говоря, больше не хотела сопротивляться.

Она попрощалась с Гилбертом. Она согласилась на новое будущее, о котором никогда не думала. Она хочет стать женой Лукаса, и не только формально, нося его имя.

Если он этого захочет. Кроме страсти, вспыхнувшей в его взгляде, она ни в чем не была уверена, не понимала, чего он добивается. Он очень скрытен. Интересно, так будет всегда? И эта стена между ними? И знание того, что этот брак – вынужденный выбор одного из них? Будет ли желание, ну, может, еще и уважение, к тому, что объединит их, и ничего более глубокого? А разве это важно? Разве ей в самом деле хочется чего-то более серьезного?

– Ты готова предстать перед ними? – Лукас предложил ей руку.

Анастасия рассмеялась. Они – это гости и семья, которые собрались внизу отметить их союз.

– Не сомневаюсь. У меня прекрасная актерская школа, приобретенная в ходе этого расследования. – Анастасия оперлась на предложенную руку.

– Да уж, – неуверенно улыбнулся Лукас, ведя ее вниз по лестнице в холл. Она повернулась в ответ на эту неожиданную смену в настроении и увидела его вдруг вытянувшееся лицо. Но не успела узнать причину, он уже ввел ее в гостиную. Немедленно их окружили друзья, целовали родственники. С теплым чувством Анастасия смотрела на широкие улыбки всех, кто принадлежал к ее новой семье.

Теперь она тоже принадлежала к ней. В отличие от своей собственной семьи. Обведя глазами комнату, она не удивилась, не найдя в ней своих старших братьев и сестер. Сезон почти уже закончился, и они все разъехались по своим загородным домам. Слишком занятые своими собственными делами, чтобы присутствовать на ее свадьбе.

Она вздохнула. Какая бы причина ни привела ее сюда, ее место здесь.

– Поздравляю! – Рядом вдруг оказалась Мередит, и Анастасия очутилась в объятиях, от которых хрустнули ребра. Не колеблясь она вернула объятия с лихвой.

Отстранившись, Анастасия увидела слезы на глазах подруги.

– Не забывайте, мистер Тайлер, что эта женщина – моя близкая подруга. – Мередит трясла руку Лукаса. Анастасия была уверена, что видела, как он недовольно поморщился и отдернул руку.

– Не думаю, что смогу забыть, миледи. – Он незаметно встряхнул руку и протянул ее Тристану, приветствуя его.

Обменявшись с ним рукопожатием, Тристан с торжественной улыбкой на устах поцеловал Анастасию в щечку.

– Давай подойдем к Эмили, – предложил Лукас. – По лицу видно, что она сейчас сойдет с ума, прикованная к этому креслу.

Пока они направлялись в ее сторону, Анастасия через всю комнату смотрела на Эмили, восседавшую в самом удобном кресле, которое смогли найти в доме. Несмотря на бледность и временами подергивающееся от боли лицо, она выглядела вполне сносно. По крайней мере этим Анастасия могла быть довольна.

– Я уже начала бояться леди Гринвич. Она собралась потчевать меня разными домашними средствами от моего «недомогания».

– Значит, легенда сработала? – спросила Анастасия.

– Да, каждый поверил, что меня подкосила лихорадка и теперь я потихоньку прихожу в себя. – Эмили кокетливо взмахнула ресницами. – Как я вам в роли выздоравливающей скромницы?

Лукас подавился смехом.

– Я не смог бы изящнее изобразить вашу позу в ожидании. Это было бы невозможно.

Эмили одарила его улыбкой, но Анастасия заметила, как она смерила его взглядом с ног до головы. Так же оценивающе ее ярко-голубые глаза посмотрели и на Ану.

– Генри! – воскликнул Лукас, замахав рукой другу, который въезжал в комнату.

Эмили и Мередит одновременно посмотрели на Анастасию, а потом повернулись взглянуть на приближающегося мужчину. Слуга, который вез кресло, ловко маневрировал среди гостей их небольшой вечеринки. Анастасия не могла не заметить, как другие гости смотрели на него, но Генри не замечал либо делал вид, что не замечает этих взглядов. Он смотрел только на Лукаса.

Анастасия повернулась к новоиспеченному мужу. В его глазах светилось беспокойство, хотя он дружески улыбался, в том, как он пожал руку другу, когда тот приблизился, была холодность и некоторая доля официальности.

Надежда затеплилась в ее груди. Неужели он начал верить ей?

Она наблюдала, как Лукас представляет своего друга и как ее друзья общаются с тем, кого она подозревала в дьявольском коварстве.

Непревзойденные профессионалы – вот кем они были. Ни ее подруги, ни Тристан ни единым намеком не выдали своих мыслей или подозрений в адрес Генри.

– Леди Аллингтон, – кинул он короткий взгляд на Эмили, – рад видеть, что вы идете на поправку.

Эмили приподняла брови.

– Благодарю, лорд Клиффилд. Приятно это слышать.

Его взгляд переместился от Эмили и вонзился в Анастасию. На секунду ей показалось, что он прищурился, но потом выражение глаз смягчилось.

– Поздравляю, Анастасия.

Сбоку от нее застыл Лукас и натянуто улыбался.

– Благодарю. Рада, что вы выбрались к нам.

Он кивнул.

– Мне очень нужно побеседовать с Лукасом по делу, увы. Можем мы ненадолго уединиться?

Поколебавшись, Лукас все же согласился:

– Да, разумеется. – Он глянул на Анастасию, извинившись без слов.

Тристан улыбнулся:

– Вполне очевидно, вам нужно выпить. Я сейчас вернусь.

Глядя, как он растворяет в толпе, Мередит заулыбалась, а вместе с ней и Эмили.

– У него отличный нюх, этого не отнять.

Анастасия тоже улыбнулась, но через силу. Она была слишком занята, обдумывая, почему Лукас так посмотрел на Генри, когда тот появился. Ее беспокойство усилилось, стоило ей вспомнить панику в глазах Генри, когда она спросила, какой пост он занимает в военном министерстве. Если ее подозрения насчет Клиффилда обоснованны, тогда Лукас находится в смертельной опасности. Не самое лучшее – быть низким другом предателя.

– Что вы думаете по поводу Генри? – Анастасия понизила голос до шепота.

– Что-то не ладится между ними. – Мередит встала на точки, чтобы видеть, как мужчины уходят. – Холодность, официальность. Это всегда так?

– Нет, – покачала головой Анастасия.

– Я разговаривала с Чарли, прежде чем отправиться сюда. – Мередит скрестила руки на груди.

Анастасия грустно улыбнулась. Как бы ей хотелось, чтобы он тоже пришел на бракосочетание, но как объяснить его присутствие? Он не принадлежал к сливкам общества. И должен был оставаться в стороне, чтобы не раскрыть их отношения.

– Он сказал, что у него груда бумаг о Генри и его деятельности, которую он хочет просмотреть вместе с тобой, – продолжила Мередит.

– Отлично, завтра я наведаюсь к нему в контору, и мы посмотрим, что он обнаружил, – сдерживая волнение, замела Анастасия.

– Возьмешь Лукаса с собой? – спросила Мередит, а Эмили вытянула шею, чтобы услышать ответ.

– Нет, – вздохнула Анастасия, вспомнив, как он отреагировал на ее обвинения в последний раз. – Пока у меня не будет весомых доказательств, я не стану с ним снова это обсуждать. Даже не знаю, что лучше: молиться Господу, чтобы я была права или чтобы ошиблась. Лукас будет мучиться в любом случае.

Чуть откинувшись на спинку кресла, Эмили обменялась с Мередит многозначительным взглядом, а Анастасия выругалась про себя.

– Тебя беспокоят переживания Лукаса?

Анастасия устало вздохнула:

– Конечно, беспокоят, ведь он мой муж.

– Муж по необходимости, – хмыкнула Эмили.

– Эмили! – остановила ее Мередит.

Но Анастасия покачала головой:

– Ты права, Эмили. Ни я, ни он не рассчитывали, что все закончится свадьбой, но это не отменяет наш брак. Это ничего не меняет для меня, поэтому я никогда по своей воле не причиню вред Лукасу, пусть мне обещают все секреты всех врагов Англии. И если Генри тот, за кого мы его принимаем, это разобьет сердце Лукаса. Если нет… – Она поморщилась, словно от боли.

– Если нет? – переспросила Мередит, более осторожно, чем Эмили.

– Тогда я безвозвратно разрушу их дружбу. Я увидела сомнение в глазах Лукаса, когда Генри приближался к нам. Он никогда не простит себе этого, если наши обвинения останутся недоказанными.

– Сомнение? – повторила Эмили. – Вот уж чего не заметила.

– Я тоже, – покачала головой Мередит.

Анастасия помолчала, пока не утихли возражения ее подруг. Для них переживания Лукаса были незаметны, как и для всех остальных. Но ведь Анастасия заметила.

Это означало, что она знала Лукаса лучше, чем другие. Она могла увидеть любые незначительные изменения в выражении его лица и понимала, что у него на сердце. Как любая хорошая жена.

Мередит дотронулась до ее руки.

– Я очень беспокоюсь о тебе из-за этого замужества. Беспокоюсь о твоих страхах и чувстве вины, о которых мы говорили тогда.

Анастасия прикусила губу.

– Не знаю, что принесет мне будущее, но я ездила на могилу к Гилберту и… – Она запнулась. – И попрощалась с ним. Жить в прошлом невозможно. Сейчас, наверное, подошло время открыть двери будущему. А оно – не знаю, к лучшему или худшему – связано с Лукасом.

Какое-то мгновение выражение на лицах подруг было невозможно понять. Потом они заметно расслабились, как будто очень долго ждали именно такого признания. Поразмыслив, Анастасия поняла, что так оно, наверное, и было.

Не один раз Лукас говорил ей о том же самом. Она жила, используя память о Гилберте как щит, используя горе как оправдание, чтобы замкнуться в себе. Как оправдание своих страхов. Чтобы оставаться от людей и мира на расстоянии вытянутой руки.

Теперь Анастасия не видела необходимости удерживать тяжесть этого фасада. В первый раз за долгое время она смотрела вперед, в будущую жизнь. Вперед, чтобы увидеть, что принесет ей брак с Лукасом.

Глава 20

Лукас открыл дверь в спальню и жестом пригласил Анастасию войти. В первый момент она не могла двинуться с места. Ей уже доводилось бывать в его доме. Нет, в их доме, но она никогда не поднималась наверх. Никогда не была в его личных комнатах.

Анастасия пересилила себя и вошла внутрь. Комната совсем не походила на ту, что она подробно представляла себе в запретных фантазиях. Загадочную, полную тайн, греховности и всего того, что для нее олицетворял Лукас.

Вместо этого перед ней предстала комната, залитая светом от свечей и камина. Уютная. Душевная. Как раз такая, какую придумала бы себе сама, если бы закрыла глаза и помечтала. А потом она увидел кровать.

Огромную и мягкую, манящую улечься, спать в ней… Место, где можно заниматься любовью с утра до вечера, всю ночь.

Анастасия отвернулась, краска залила щеки, когда Лукас закрыл за ними дверь. Она не смотрела на него, что давалось ей с трудом. Она напомнила себе, что именно в его доме они первый раз занимались любовью. Яростно и страстно.

Теперь все будет по-другому. Теперь она – жена Лукаса. Больше не будет чувства вины перед Гилбертом, когда он словно стоял рядом и проклинал каждый раз, стоило ей откликнуться на прикосновение Лукаса.

Анастасия посмотрела на мужа. О чем он думает? Что он хочет получить от этого вынужденного союза?

– Там еще одна гостиная, – отрывисто произнес он, указывая на дверь рядом с кроватью. – А за ней – другая спальня, твой будуар.

Анастасия кивнула, но не тронулась с места.

– Ты хочешь, чтобы я спала там?

У нее перехватило дыхание, когда он посмотрел на нее. В его взгляде было все. И никакой двусмысленности. Сегодня она не будет спать в другой спальне, во всяком случае, если сама не попросит об этом.

– Нет. Я хочу, чтобы ты спала здесь. Со мной, – признался он. – Но могу представить, что тебе этого не захочется. Я не собираюсь тебя принуждать.

Рассмеявшись, Анастасия подошла к нему и приложила палец к его губам.

– Загляни мне в глаза, Лукас. Чего я, по-твоему, желаю?

Он изменился в лице, изменилась его осанка. Взгляд затуманился, плечи расслабленно опустились. Кончиком языка он медленно провел по ее пальцу. Моментально ее колени ослабли.

Он отнял ее руку от своих губ и прикоснулся поцелуем, теперь уже к запястью, затем не отрываясь губы поднялись по руке до сгиба локтя. Рукав мешал, и тогда Лукас положил ее руку себе на плечо и, обняв за талию, прижал к себе.

Анастасия глубоко вздохнула, когда грудью прикоснулась к нему. Желание начало жечь изнутри, и он должен был выпустить его на волю. Сейчас никто не мог помешать им. Впереди была целая ночь и роскошная кровать, готовая помочь исполнить любое желание.

И еще ей хотелось познать, исследовать его. В прошлый и в позапрошлый раз она позволила себе проигнорировать себя. Но сегодня она хочет видеть тело Лукаса, не торопясь дотрагиваться до него, понять, как доставить ему удовольствие.

Пальцы дрожали, когда она, вцепившись в его расстегнутый фрак, не торопясь стянула плотную ткань с его плеч. Фрак упал на пол тяжелым комом, а на нее обрушилась волна тепла, которую сдерживала ткань. Жар его тела закручивался вокруг нее, обволакивая со всех сторон.

Раскрытые ладони она положила на его широченную грудь и наслаждалась, слыша низкие тягучие стоны Лукаса, когда ее руки, лаская, двинулись вниз.

– Ана…

– Дай только потрогать тебя, Лукас. Сначала я очень боялась, вдруг сделаю что-то не так.

И снова его лицо смягчилось, а объятия стали сильнее.

– Теперь ты не боишься?

Она покачала головой:

– Нет. Первый раз за долгое время совсем не боюсь.

Лукас проглотил комок в горле, и она увидела, как подпрыгнуло адамово яблоко, а потом объятия раскрылись. Руки опустились, и она поняла, что он позволяет ей делать все, о чем она просила. Раскрывает себя для нее, предоставляет свободу действий.

От этой мысли закружилась голова, но не хватало смелости действовать. Что она знала о том, как доставить удовольствие мужчине? Знала лишь, как Лукас заставляет ее стонать и, прикасаясь к ней, вызывает дрожь.

Губы сложились в улыбку. Вот, что ей нужно. Она будет пользоваться своим телом как компасом.

Вздохнув поглубже, Анастасия начала с его сорочки. Лукас помог, избавился от нее, и сорочка упала на пол, присоединившись к фраку. Сердце бешено колотилось, когда она, отступив на шаг, окинула его взглядом. Один раз она уже видела его вот так, обнаженным, и запомнила, что он прекрасен, что он само совершенство. Сейчас она уверилась в этом. И главное – теперь он принадлежал ей.

Анастасия кончиками пальцев провела по его коже. Он выдохнул со свистом, но не двинулся. Не схватил ее в объятия, хотя сжал руки. Лукас явно боролся со своими инстинктами, предоставив ей власть над ним и удовольствием, которого ей так страстно хотелось. Сердце воспарило, когда она, потянувшись к нему губами, прижала их к его ключице.

Лукас постарался отвлечься от того, как она прикасалась губами к его коже. Только для того, чтобы сохранить над собой контроль. Только для того. И, конечно, это не удавалось. Ее прикосновения опьяняли, срывая барьеры в сознании, обостряя реакцию на все, включая ее саму. Потому что сейчас она стала всем для него.

Анастасия тоже сосредоточилась на нем. Ее губы нежно прикасались к груди, здесь и там, здесь и там, и шаг за шагом опускались все ниже. Лукас, закрыв глаза, изо всех сил боролся с собой, чтобы не застонать.

Еще одно проигранное сражение.

У него были женщины намного опытнее Аны. Но никто из них не мог дать ему то, что он чувствовал сейчас, когда она языком, словно дротиком, наносила удары в его обнаженное тело. Никто из них не мог довести его тело до такого возбуждения, сделать его таким мощным. Наверное, потому, что никто, соблазняя его, не обращался к его сердцу.

С Аной все не так. Без усилий она поставила его на колени. И если вдруг вздумает уйти, он так и останется поверженным.

Но она не ушла. Наоборот, мягкие губы прижались к его плоскому соску и стали осторожно его ласкать. Наслаждение обрушилось на него, и все добрые намерения пошли прахом. Он вскрикнул, погружая пальцы в ее волосы. Шпильки разлетелись в стороны, и локоны, освободившись, накрыли руки до запястьев.

Не прерывая своего занятия, Анастасия посмотрела на Лукаса. Он не сомневался в ее робости, какой она была в первый раз, когда они прикоснулись друг к другу. Она отодвинется. Извинится. Вместо этого она подмигнула.

У Лукаса приоткрылся рот, зато его мужское естество, которое уже и так вздулось от возбуждения, форменным образом зазвенело от такого нахальства. Вот он, тихий омут, – за очечками скрывалась искусительница. Лукас чувствовал это всегда и вот теперь убедился воочию. А она тем временем сместилась на другую сторону его груди и стала повторять ту же самую, чреватую взрывом эмоций ласку с противоположным соском.

– Маленькая распутница, – хрипло выдавил Лукас, зажав в руках ее голову и приближая к своему лицу. Анастасия с вызовом вскинула брови, сразив его наповал. Наклонившись, он прижался к ее губам.

В ответ она обхватила его руками за шею, поднялась на цыпочки, чтобы встретить жар его поцелуя с такой же страстью и жаждой. Выпустив из рук ее волосы, тяжелой волной упавшие ей на спину, он провел пальцами вдоль спины вниз. Она вздрогнула, но не оторвалась он его губ. До тех пор, пока он, подхватив ее под ягодицы, не приподнял ее с пола и не прижал к себе.

– Лукас, – забормотала она, прижимаясь еще теснее и обхватив его ногами.

Он нес ее к кровати. К их кровати, на которой всю оставшуюся жизнь он будет изучать каждый сантиметр тела этой женщины, чтобы она смогла испытать все удовольствия, которые он только в силах придумать.

Эта мысль его лишь подстегнула.

Лукас уложил ее и немедленно занялся платьем. Не глядя, расстегивал пуговицы и освобождал крючки. Он смотрел ей в лицо, чувствуя, как она гладит его по бокам.

Наконец, когда последняя деталь одежды была снята, Анастасия удовлетворенно вздохнула. Что-то несомненно эротичное было в том, что огонь камина согревал ее обнаженную кожу, что жар, исходящий от Лукаса, был сильнее этого огня, что ее голые груди находились в соблазнительной близости с широкой грудью Лукаса.

Он подвинул ее и улегся рядом. Последовала пауза, когда он не дотрагивался до нее, а только лежал, опершись на локоть, и смотрел. И в том, как он это делал, была такая нежность, такая теплота, что у нее на глазах навернулись слезы, накапливаясь в уголках.

– Мне хочется доставить тебе удовольствие, – прошептала она. Это был первый раз, когда она говорила такие вещи, не стесняясь.

Лукас улыбнулся в ответ:

– Ты доставляешь мне немыслимое удовольствие. Большее, чем любая другая женщина, которую я знал. Удивляюсь, откуда ты знаешь, как это делается.

Вот тут жар, который Анастасия сдерживала, окрасил щеки.

– Я вспоминаю, какое наслаждение ты даешь мне, и делаю то же самое.

Теплоту и нежность в его глазах сменило требовательное и настойчивое желание. На этот призыв ее тело отозвалось затвердевшими сосками и жаром, разлившимся между бедер.

– Как аукнется, так и откликнется, да? – Его широкая ладонь легла на ее живот.

Слишком занятая своими ощущениями, Анастасия не нашла что ответить.

– Тогда позволь, я продолжу твое образование.

Бросив на нее обжигающий взгляд, Лукас перекатился, оказавшись на ней. И в какой-то момент она почувствовала его возбуждение, вздувшуюся ткань штанов, но он тут же соскользнул вниз, потом еще ниже и еще. Он повторял все то, что она делала чуть раньше, лаская ее кожу губами, с вызывающей боль медлительностью двигаясь к соскам. Когда его горячее дыхание коснулось их, она выгнулась, вскрикнув от удовольствия.

Он хмыхнул, продолжая сосать, мять, теребить чувствительную плоть, пока ей не почудилось, что она вот-вот взорвется от наслаждения, которое пронзило каждый ее нерв и тяжело и влажно уместилось между ног.

Но Лукас еще не закончил. Он продолжал свое путешествие вниз по ее телу, пробуя на вкус, легонько покусывая, доводя до лихорадочного состояния, так, что ее голова металась на подушках.

Потом его язык добрался до бедер, и он руками раздвинул ей ноги. Анастасия широко открыла глаза, сообразив, что он сейчас будет делать. Не верила себе, но так и случилось. Ртом он уткнулся туда, где соединялись ее бедра.

Анастасия почувствовала его жаркое дыхание и, не удержавшись, закричала от неожиданного наслаждения. Лукас, успокаивая, осторожно положил одну руку ей на живот, а пальцами второй раздвинул складки ее лона. Затем его рот вернулся на то же место, а язык, двигаясь вдоль складок вверх, наконец нашел, лаская, главную точку наслаждения.

Анастасия затрепетала, ухватившись за подушку, пытаясь продлить мощный всплеск чувств, который так искусно вызвал ее новый муж. Раздвинутые бедра одновременно вскинулись вверх вместе с рукой, которой он пытался удержать ее. Но его рот не останавливался. Он ласкал, он сосал, он входил в нее языком. А она с каждым его движением все ближе и ближе подбиралась к границе беспамятства, к гибельному краю. Содрогаясь, теряла контроль над своим телом от его колдовских прикосновений.

Когда в последний раз он ввинтил в нее язык, она перестала сдерживаться. Каждая частица ее существа взорвалась многокрасочным калейдоскопом наслаждения. Ашстасия дрожала, когда волна за волной омывали ее, смывая в никуда.

Очнувшись, Анастасия поняла, что он встает. Широко открыв глаза, пытаясь сфокусировать их после пережитого потрясения, она смогла лишь прошептать:

– Лукас?

Улыбнувшись, он, торопясь, скинул штаны, а вслед за ними и башмаки.

– Я еще не закончил, – успокоил ее Лукас, вновь ложась рядом.

Он перевернул ее на бок, и теперь они лежали лицом к лицу. Перед ее голодными глазами во всей красе предстал его налитой жезл, который давил ей на живот, слегка вздрагивая, стоило только ей вздохнуть.

– Хочешь меня ублажить? – спросил он шепотом.

– Да! – Застонав, она трясущимися руками схватилась за его обнаженные бедра. – Да!

– Ты представить не можешь, какое это удовольствие – видеть твое наслаждение, – бормотал он, подхватывая ее за талию. Перевернувшись на спину, он водрузил ее на себя.

– Лукас?

– Садись на корточки, – приказал он.

Против обыкновения Анастасия не стала раздумывать о причине такого повелительного тона. Тем более что в его голосе прозвучала слегка заметная дрожь, а в глазах стояла невысказанная мольба. Значит, это ему нужно. Значит, он так хочет. И не уверенная до конца, правильно ли поступает, она с готовностью откликнулась.

Хватая воздух ртом, она широко разверстыми, влажными бедрами водила туда-сюда вдоль всей длины его копья. Грубо выругавшись, Лукас закатил глаза, а жилы на его шее вздулись.

– Точно, вот так, вот так. А теперь внутрь и…

Не дожидаясь, пока он договорит, она приподнялась и одним скользящим движением приняла его. Одновременно они застонали, почувствовав, как ее тело раздалось навстречу ему, захватывая его целиком.

Задыхаясь от полноты ощущения, Анастасия продолжала свое движение. Какое восхитительное чувство, оттого что сама владеешь силой и ритмом своего наслаждения! Вдобавок по тому, как стонал Лукас, можно было определить быстроту, с какой он приближается к максимуму наслаждения. Улыбнувшись уголками губ, она перешла на медленные раскачивающиеся движения. Но когда Лукас, впившись пальцами в ее ягодицы, пригнул Анастасию к себе и поймал ртом сосок, она перестала руководить ситуацией, что так ей понравилось. На смену пришло дикое желание освободиться самой и помочь освободиться ему. Бедра задвигались сами по себе со слепой, все убыстряющейся скоростью, и наконец, откинув голову, она закричала, услышав, как вскрикнул Лукас, выплескиваясь глубоко внутри ее стиснутого изо всех сил тела.

С последним стоном она упала на его потную грудь. Так они и лежали, долго не размыкая объятий.

Когда дыхание успокоилось, Анастасия провела по бедру Лукаса рукой. Ей нравилось чувствовать его кожу, округлость мышц, лоснящихся потом от вожделения.

– Лукас? – промурлыкала она.

– Да? – ответил он полусонно и пресыщенно, что наполнило ее ощущением головокружительной силы.

– Когда ты вытворял все эти штуки ртом… – Она подняла голову и увидела, что он смотрит с интересом.

– И что?

– Мне казалось, что это и тебя удовлетворяет.

Уголки его губ поползли вверх, а на щеках появились ямочки, поэтому она знала наперед, что он скажет.

– О да! – Он то ли засмеялся, то ли застонал. – Весьма возможно.

Тут же замолчав, Анастасия осторожно двинулась вниз вдоль его тела.

– Научи меня.

Приподняв голову, Лукас услышал, как во второй раз в дверь легонько постучали. Он оглянулся. Анастасия спала, разметав по подушке спутанные волосы. Простыни, спустившись вниз до талии, открывали мягкие линии ее грудей.

Подавив стон в ответ на новое желание, он опустил ноги с кровати. Накрыл жену простыней, соблюдая правила приличия. Но когда он случайно коснулся ее сосков, а они сразу же затвердели, ему захотелось наплевать на стук в дверь, устроиться рядом и разбудить ее самым интересным способом.

Вместо этого он собрал остатки воли в кулак. Накинув на себя халат, пересек комнату и дернул дверь на себя.