Текст книги "Двенадцать рождественских свиданий"

Кейт покачала головой.

– Это та-а-ак грустно, – сказала она, кладя руку ему на колено.

– Мне казалось, я дискредитировал бы свое счастье, если бы отправился за ней, – продолжал Оливер. – Но, как оказалось, расставание в любом случае разрушило мое счастье.

– Ты должен ей рассказать! – воскликнула Кейт, размахивая стаканом. – Должен объяснить, что дикреде… дискоте… тировал свое счастье.

– Нет, – возразил он, – она заслуживает лучшего. Она строит свою собственную жизнь, я не могу снова влезть туда и сказать, что совершил ошибку. Она должна быть счастлива.

– Ты о-о-очень милый. Тако-ой романтичный. – Кейт поставила локоть на столик и уперлась подбородком в ладонь. – Ты как в книге, которую я читала.

– Как называется? – поинтересовался он.

– Не помню… кажется… книга.

– Ну а ты? – спросил Оливер. – Почему ты до сих пор ищешь свой идеал?

– Я разборчива, – объяснила Кейт. – И к тому же колючая. Как кактус.

Кейт хищно согнула пальцы, изображая кактус.

– Не думаю, что ты колючая.

– Разве?

– Ага. И к тому же ты не зеленая. – Оливер перегнулся через стол, так, что его лицо было совсем рядом с ее. – Я считаю, ты великолепна. И очень красива.

– Нет, – возразила Кейт, – я выбрала не то платье. Оно не сексуально. Бархат не такой привлекательный, как кожа. А я должна быть сексуальной. Я даже своему партнеру по свиданию не понравилась.

– Ты очень сексуальна. Я вот считаю бархат очень сексуальной тканью. А кожа сделана из коровы, – добавил Оливер.

Кейт засмеялась. Она попыталась глотнуть «Сиськи», но перевернула коктейль на себя. Оливер наклонился, неумело стирая с нее пролитый напиток салфеткой.

– Я вытираю твои «Сиськи», – ухмыльнулся он.

– Они не против.

– Я считаю, что ты самая красивая девушка в этом баре. И очень рад, что стал твоим утешительным призом, – признался он.

– Спасибо, Оливер. Я тоже считаю, что ты симпатичный.

– Хочу тебя поцеловать, – сказал он. – Давно хотел это сделать.

Он наклонился к Кейт, и их губы встретились. Она была пьяна, и ей было хорошо, а губы Оливера казались приятными на вкус. Он притянул ее к себе, и Кейт позволила себе блаженно погрузиться в мужские объятия.

Они долго целовались. И это было приятно. Он хорошо целовался, а Кейт не делала этого уже очень давно. Остаток ночи остался смутным, но прекрасным пятном в ее памяти.

Было воскресное утро. Кейт разлепила глаза и тут же снова закрыла их, застонав. Звон посуды, доносившийся из кухни, заставил ее насторожиться. Она села, придерживая голову руками, затем сбросила с себя вязаный плед. Вся одежда была на месте, вплоть до туфель.

– О боже, – простонала Кейт, поднимаясь с кровати. – Пап, это ты? – тихонько позвала она, спускаясь по лестнице. Крепко держась за перила, девушка щурилась, стараясь рассмотреть залитую солнцем кухню.

– Я, кажется, ужасно напилась прошлой ночью, – сказала она, плюхаясь на кухонный стул. – Не надо меня осуждать.

Кейт положила голову на холодный стол и прикрыла глаза.

– Нет, я осуждаю вас, юная леди! – раздался над ней голос Мэтта.

Кейт подскочила на стуле и, потеряв равновесие, ничком хлопнулась на диванчик возле дверей.

– Почему ты здесь? – простонала она через диванную подушку. – Как ты вообще вошел?

– Ты мне позвонила в три ночи!

Вытаращив глаза, Кейт с огромным усилием оторвала лицо от подушки и без капли грациозности приподнялась на четвереньках, покачиваясь, как корова на ветру.

– А зачем я это сделала? – спросила она. В памяти не осталось ничего. – Что я говорила?

– Что три часа целуешься с сексуальным лесорубом и не можешь попасть домой.

Кейт вспомнила, как Оливер прижался к ней телом – и это определенно было приятное воспоминание. Больше ничего из памяти выудить не удалось. Все было как в тумане. Смутно всплывало, как их просили покинуть бар, но что было дальше, память не сохранила. Внезапно из небытия выплыла размытая фигура Оливера, помогавшего ей сесть в такси. Она почувствовала, что ее кожа саднит от его бороды, и задалась вопросом, насколько покрасневшим выглядит сейчас лицо.

Поморщившись, Кейт неуклюже слезла с дивана, потянулась и приняла самое невозмутимое выражение, которое могла.

– Ясно. Это все? – спросила она.

Ее ресницы слиплись от несмытой туши, а волосы выглядели так, будто в них свили гнездо.

– Нет, – ответил Мэтт. – Еще ты сообщила, что у тебя был секс на пляже – небось, ты там совсем продрогла. И кричащий оргазм!

Кейт подняла брови и, сжав губы, старалась сохранить величественную и непринужденную позу, что давалось ей нелегко, потому что комната слегка покачивалась.

– Что-нибудь еще? – беспечным голосом произнесла она.

– Только то, что, если я немедленно не приду и не помогу тебе попасть домой, ты умрешь от гриппа.

– Ладно, – сказала Кейт, разглаживая вельветовый сарафан и обнаруживая пугающе липкое синее пятно спереди. – Было очень холодно. Так почему ты еще здесь?

– Потому что не хочу, чтобы ты ночью захлебнулась собственной рвотой. Тебя рвало, Кейт. Ты выблевала какие-то невероятные объемы. Как ты вообще допилась до такого состояния? Ты двигаться не могла! – Мэтт был очень серьезен. – Особенно на свидании вслепую. Ты же не знаешь этих людей. Они могут оказаться насильниками или убийцами!

Кейт насмешливо поднесла к уху ладонь.

– Что, Эвелин тоже здесь? Кажется, я слышу ее лекцию, – сказала она.

– Я серьезно, Кейт.

Застонав, девушка плюхнулась на диван.

– Знаю, знаю. Кейт плохая. Кейт глупая. Но насколько я помню, Оливер вел себя очень благородно, тебя это не успокаивает?

– Нет, – ответил Мэтт, – тебе просто повезло.

Он всунул в руку Кейт большую кружку кофе.

– Мне пора. Сара открыла кафе за меня. – Он поцеловал подругу в макушку. – И прекращай вести себя по-идиотски.

Дверь за ним захлопнулась чересчур громко.

7 декабря. Пятое рождественское свидание

Лаура сидела у нее на кухне с бумажным стаканчиком кофе.

– То есть вы с ним хорошо поладили, целовались, но больше ты его не увидишь.

– Точно, – подтвердила Кейт.

Лаура откинулась назад, скрестив ноги, и покачала головой.

– Я тебя не понимаю.

Мина рисовала за столом рядом с Кейт, делающей наброски ягод, запорошенных снегом. Чарли дремал, лежа на полу.

– Не вижу смысла начинать отношения с кем-то, кто все еще грустит по своей бывшей, – объяснила она.

– Но именно ты можешь стать человеком, который поможет ему забыть ее.

– Тогда я стану только промежуточным звеном, который поможет справиться с воспоминаниями, а потом он расстанется со мной и начнет полноценные отношения с кем-то еще. А я не хочу быть женщиной на время, я хочу быть единственной!

– Черт, а ты цинична, – сказала Лаура.

– Цинична! – повторила Мина.

– Во всяком случае, все в рамках приличий. Мы не обменивались номерами. По крайней мере, я этого не помню. Поэтому позвонить ему я не могу, даже если бы очень хотела.

– Мэтт рвал и метал! – напомнила Лаура.

– Мэтт может делать все, что ему хочется. Это не его дело, – спокойно ответила Кейт.

Подруга, постукивая ногтями по кружке, смотрела на дверь. Небо стало серовато-горчичного цвета, оно казалось тяжелым и низко нависающим над землей, словно часть театрального реквизита. Наверное, скоро должен был пойти снег.

– Ты уверена, – осторожно начала Лаура, – что не ищешь себе оправдания для того, чтобы не встречаться с ним?

– Я же записалась на этот проект. Зачем мне это делать и, кстати, платить немалую сумму, если я не собираюсь серьезно отнестись к этим знакомствам?

– Тогда объясни мне происходящее, не обижаясь.

– Да нечего объяснять. Я чувствую, что поступаю разумно, даже стратегически, – рассуждала Кейт. – Я не собираюсь встречаться с тем, у кого над головой высвечивается знак «Тупик».

Когда Лаура ушла, Кейт ликвидировала беспорядок, устроенный ее детьми, потом открыла шкаф и вытащила коробку, наполненную листьями, которые она собирала накануне, – последними рыжими трофеями, сохранившимися от воздействия стихий под темными живыми изгородями. Она обмазала их клеем ПВА, чтобы не поломались. Конечно, листья не сохранятся навеки, со временем зеленые, красные и золотые краски померкнут, но несколько дней в запасе у нее есть. Она перевернула коробку, позволив содержимому свободно рассыпаться по кухонному столу: резные листья дуба цвета спелой тыквы со свекольным оттенком перемешались с пятнистыми березовыми и пузатыми каштановыми, словно покрытыми вдоль жилок ржавчиной. Кейт взяла альбом и приступила к работе. Когда набралось пять страниц набросков, она стала смешивать краски, чтобы передать палитру цветов: красный мак и апельсин для пылающих кленовых листьев, раскаленное золото и яичный желток для тополиных.

Закончив подготовку, Кейт вырезала раскрашенные бумажные листочки и раскладывала их на разном фоне, пока не нашла дизайн, который ей понравился. Иногда это получалось быстро: первая же удача отдавалась в животе теплом, означавшим успех. Но порой дизайну необходимо было вызреть: Кейт возилась с композицией, уходила пить кофе, сравнивала эскизы на стендах, пока знакомая щекотка в животе не давала ей знать, что придумка удалась. Возможно, размышляла она, сочетая дубовые листья с каштаном, ее отношения потому и длятся так недолго: она ждет знакомого ощущения при встрече с мужчиной, как это бывает во время работы.

– Что будет на следующем свидании? – спросила ее Эвелин. Кейт зашла в магазин за готовыми блюдами от Карлы и бутылкой вина. Она удивленно вскинула брови.

– Вся деревня знает о моих свиданиях?

– Конечно, дорогая, – весело ответила Эвелин. – И мы все очень рады за тебя.

Кейт покачала головой и взяла плитку шоколада. Эвелин, высокая, худая и прямая, как палка, напоминала стручок фасоли в человеческом обличье. У нее были густые короткие седые волосы и умные черные глаза, взглядом которых она могла пронзить любого на расстоянии десяти футов. Ее стиль был таким же постоянным, как времена года: обтягивающие цветные блузки с рукавами три четверти с цветными брюками чинос в теплое время года и прямыми кордами в холодные месяцы; зимой она поддевала теплое белье. Этот успокаивающе знакомый наряд всегда увенчивался очками со стеклами в форме полумесяца, которые постоянно висели у нее на шее на серебряной цепочке в кельтском стиле. Кейт посмотрела на стойку, где стояло объявление «Закажи свою рождественскую елку здесь. Спешите, осталось мало».

– Ты работаешь с Патриком? – спросила Кейт, указывая на табличку. Патрик арендовал землю в поместье, чтобы выращивать рождественские елки.

– А ты разве не слышала? – ответила Эвелин, обрадованная, что может поделиться новостями. – У Патрика уже закончились елки.

– Серьезно?!

– Совершенно. Живые елки очень популярны, все хотят купить! Он забега́л в пятницу, так что у нас есть небольшая бизнес-идея: пятнадцатого мы едем на рынок в Ковент-Гарден на его фургоне, покупаем товар, а потом будем продавать их тут, в моем магазине.

Эвелин была хитрой и деловой женщиной. Возле таблички был прикреплен список с фамилиями. Кейт еще не успела приобрести елку и потому написала свое имя на листке, вместе с желаемым размером елки. Кейт заметила в списке имя Мэтта, который заказал две елки. Она не могла себе представить, куда он решил их поставить; один угол «Грушевого дерева» уже был занят большой норвежской елью, трещавшей от количества игрушек с каждым днем все больше, потому что дети приносили их из дома, чтобы повесить у Мэтта в кафе.

– Ну так что? – спросила Эвелин.

– Мне нужна одна высотой семь футов, пожалуйста.

– Да я не про елку. Что со свиданием?

– Ах, да, извини, – рассмеялась Кейт. – На следующем свидании мы танцуем сальсу.

– Здорово, Кейт, просто изумительно! Здесь ты как рыба в воде, дорогая. Я помню, как ты по субботам уезжала в город на занятия балетом, а еще ты занималась чечеткой, верно? – спросила она.

– Да. И джазом, а еще пробовала себя в современном танце, когда училась в университете.

– Ты когда-нибудь танцевала сальсу? – поинтересовалась Эвелин.

– На самом деле, да. Я записалась на занятия, когда первый раз приехала в Лондон, рядом с Риджент-стрит был отличный танцевальный клуб сальсы, я в него часто ходила. Очень рекомендую. Прекрасно позволяет держать себя в форме.

Эвелин размышляла, пробивая ей чек.

– Может, я так и сделаю, – сказала она. – Посмотрю, есть ли вечерние занятия в городе.

Она молча упаковала покупки Кейт в большую сумку. И только когда та, поблагодарив ее, была уже на полпути к выходу, Эвелин спросила, словно ей только что пришла в голову эта мысль:

– А Мак танцует?

Клуб находился в Эшфорде, на бывшей промышленной площадке, в сорока пяти минутах езды от Блексфорда. Отец предложил Кейт отвезти ее, но она сама решила сесть за руль. После загула на последнем свидании девушка твердо решила пить только лимонад. Снег идти перестал, но температура понизилась, и ночное небо было черным и беззвездным.

Предполагалось, что она, как обычно, получит информацию о новом партнере через приложение вместе с его фотографией, но у “Lightning Strikes”, по всей видимости, случились «технические трудности». Поэтому они написали в «Твиттере», что свидание состоится, а представители назначат им партнера, когда все прибудут на место.

В фойе наскоро установили три стола, и трое взвинченных организаторов раздавали прибывающим бейджи, лист с именем их партнера и краткой информацией о нем.

Кейт сдала пальто и джемпер в гардероб, оставшись в топе на бретельках и короткой юбочке. Поеживаясь, она надеялась, что после танцев ей будет жарко, но пока дверь в фойе постоянно хлопала, и по ее коже бежали мурашки.

Из дверей на танцпол вырывались латиноамериканские ритмы, и Кейт почувствовала, что ее бедра непроизвольно двигаются в такт музыке, пока она стояла в очереди. Чем ближе она продвигалась к двери, тем звуки становились отчетливее; сирены саксофонов и сексуальный пульс бонго, казалось, манили ее тело за собой. Кейт заметила на столе бейдж со своей фамилией и прикрепленным к нему клочком бумаги с надписью «Дрю». Подхватив его, она толкнула обитые красным бархатом двери и прошла внутрь.

Звук оглушил ее. Пол ударял в подошвы, и вибрации проходили по всему телу. Стоять было невозможно, и Кейт обнаружила, что пританцовывает на месте. Открепив листок с именем своего партнера по свиданию, она прицепила бейдж к топику.

В клубе было темно и жарко. Танцпол начинал заполняться, пары находили друг друга, двигаясь под музыку, покачиваясь, скручиваясь, словно повинуясь чарам заклинателя змей. По краю танцпола парочки нервно разглядывали танцующих, кусая губы и подергивая ногами в такт музыке. Кто-то бродил, разглядывая бейджи в поисках своей пары, другие решительно обосновались в баре; если их партнеры надеялись на ночь зажигательной сальсы, они будут разочарованы. Кейт огляделась в надежде, что Дрю не один из последних.

Передняя и задняя стенки бара были украшены мексиканскими плиточными мозаиками, повторяющимся цветочным узором насыщенного синего цвета, яркого шафрана и красной сангрии, перекликавшимся с аналогичным, но более крупным паттерном на полу. Мексиканский клуб сальсы «Чилли» располагался на территории, ранее служившей подъездными железнодорожными путями, а само здание было переоборудовано из старого цеха технического обслуживания состава. Часть стен была облицована кирпичом в индустриальном стиле, подчеркивающем прошлое этого здания, а другая часть раскрашена в бирюзовый и огненный. Изгибающаяся стена позади диджея изображала танцующих скелетов мексиканского Дня мертвых.

Кейт направилась в бар, чтобы заказать напиток.

– Кейт? – окликнул ее кто-то.

Она обернулась и увидела мужчину, держащего листок с ее именем. На нем была рубашка с короткими рукавами, и он указал ей на свой бейдж, прикрепленный на груди. Дрю. Кейт была в восторге.

Дрю был высоким черным парнем спортивного телосложения, и Кейт не сомневалась, что под его рубашкой прячется рельефный пресс. Он выглядел как танцор. Волосы были отброшены назад, и это делало его неотразимым; миндалевидные глаза были обрамлены идеальной формы бровями. Дрю был чисто выбрит. Нос тоже оказался идеальной формы, чуть вздернутый, но ровно настолько, чтобы делать его отчаянно милым, а форма верхней губы напоминала лук Купидона.

Кейт подумала, не слишком ли заметна ее радость от его внешнего вида.

– Приятно познакомиться, – сказал он ей сквозь шумящую музыку и целомудренно поцеловал в обе щеки.

– Мне тоже, – ответила Кейт, не в силах сдержать улыбку.

– Кажется, произошла ошибка, – сказал Дрю.

Кейт улыбнулась.

– В смысле?

– Ничего личного, – пояснил он, – но боюсь, ты не в моем вкусе.

– Ты меня даже не знаешь! – оскорбленно воскликнула Кейт.

– Мне это и не нужно, – улыбнулся он.

Мимо прошел смуглый мокрый мужчина, его рубашка прилипла к животу. Дрю указал на него.

– Вот кто в моем вкусе.

Кейт хихикнула, ее разочарование мгновенно испарилось.

– О нет! Бедняга. Может, пойти поискать организаторов?

Дрю покачал головой.

– Не думаю, что они помогут, – сказал он. – У них нет доступа к файлам на сайте, а мне не хочется подходить к каждому в этом клубе и спрашивать, не гей ли он и не назначено ли ему свидание.

Кейт огляделась, перестав смеяться. Она не знала, что делать дальше. Сегодняшний вечер явно стал разочарованием в плане встречи с потенциально родственной душой, но ей все же не терпелось потанцевать.

– Ты умеешь танцевать сальсу? – спросил Дрю.

– Да. А ты?

Дрю хитро улыбнулся.

– Я танцую, как юный Патрик Суэйзи.

Он взял ее за руку и вывел на танцпол.

Дрю не солгал. Он оказался одним из лучших партнеров по танцам, которые у нее когда-либо были, и самым сексуальным. «Печально, что мужчин он предпочитает женщинам», – подумала она. Они танцевали, пока хватало дыхания, пока не стали мокрыми от пота, и Кейт пришлось признать, что ей не помешали бы физические упражнения.

Сбоку от бара был проход в чиллаут-зону, у стен там стояли небольшие диванчики с балдахинами, а в подсвечниках мерцали электросвечи. Сюда Дрю и Кейт, сверкая от пота, отправились, чтобы перевести дыхание, и рухнули на один из диванчиков.

Ритм из соседнего зала все еще давал о себе знать, но музыка стала медленнее и приглушеннее, хотя манила не меньше, чем прежде, судя по силуэтам пар за завесой.

– Итак, чем ты еще занимаешься, кроме как вертишь бедрами, как Шакира? – спросил Дрю.

Кейт засмеялась.

– Я разрабатываю дизайн тканей для «Либерти» и пеку для местного кафе.

– «Либерти»! – воскликнул он. Его глаза вспыхнули, и Кейт было приятно, что она произвела на него такое впечатление. – Я знал, что у тебя творческая душа, раз ты умеешь так танцевать.

– А ты?

– Я банкир, – ответил он, вздернув бровь. – Жду ваших шуток и подколов.

– Я ничего не говорю. – Кейт с невинным видом развела руками. – Встретил ли ты кого-то особенного на этих свиданиях?

– Ну, был один парень, – немного застенчиво начал Дрю. – Не хочется сглазить, его зовут Стивен, работает переводчиком в Министерстве иностранных дел. Он показался очень милым, говорил, что устал от всех этих свиданий, хочет найти постоянного партнера и успокоиться.

– Звучит идеально. Как я понимаю, ты хочешь того же?

– Мне тридцать шесть, – ответил Дрю. – Если я хочу создать семью, мне нужен новый уровень отношений.

– Давай поговорим об этом. По крайней мере, твои биологические часики еще не тикают. Мне тридцать четыре. Не пойми меня неправильно, если никого подходящего не найдется, я спокойно проживу одна, но я всегда мечтала создать семью, найти кого-то особенного.

Дрю вздохнул.

– Я тоже, – он положил ей руку на плечо и осторожно пожал, – ну так как? Есть у кого-нибудь из встреченных потенциал?

Кейт вспомнила Энтони и Оливера. «У обоих есть потенциал для отношений, – подумала она, – но только не со мной».

– Пока я никого не нашла. Но не оставляю надежды.

– Странно, что такая кобылка, как ты, до сих пор одинока. Что с тобой не так?

– Ты только что назвал меня кобылкой? – воскликнула Кейт.

– Не уходи от ответа на сложный вопрос. Излей душу! Хочу душераздирающих подробностей.

«Ладно, – подумала Кейт, – раз ты так просишь». Она дала краткое описание своей личной жизни на текущий момент.

– Внушительный список, – заметил Дрю.

– Я предпочитаю думать об этом как о поиске.

Дрю приподнял бровь.

– Самые долгие отношения? – спросил он.

– С Дэном. Четыре года.

– Дольше, чем мои, – прокомментировал он. – Кто сильнее всех разбил тебе сердце?

Слишком хорошо знакомый образ мелькнул у нее в голове. У Кейт даже перехватило дыхание, но она быстро пришла в себя и задвинула образ поглубже в память, в ту его часть, где хранила самые болезненные воспоминания.

– Не думаю, что его разбивал кто-то стоящий, – ответила она.

– О, это сложный вопрос, – сказал Дрю, уперев ладонь в подбородок и пристально глядя на Кейт. – Но у тебя есть шрамы от сердечных ран.

– Да, думаю, есть. Но они давно зажили. А как насчет тебя?

– Самые долгие отношения были с Коннером; восемнадцать месяцев.

– И он же разбил тебе сердце? – уточнила Кейт.

– Нет, – сказал Дрю, – это произошло, когда “Take That” распались.

Кейт засмеялась.

– Расскажи, пожалуйста, как у такого сексуального красавчика могут случиться проблемы с поиском парня?

– Проблемы с поиском у меня нет, – ответил он. – У меня проблемы с тем, чтобы удержать их.

– Как и у меня. Может, ты встречаешься не с теми мужчинами?

– Ты полагаешь, я легкомысленный? – спросил Дрю.

– Нет! Но, может быть, тебе стоит расширить свой кругозор, попробовать другой тип мужчин, с которым ты раньше не встречался, – объяснила Кейт.

– Я ведь на это и подписался, правда? – сказал он. – И посмотри, с кем я теперь.

Он указал на нее.

– Ну, – сказала Кейт, смеясь, – ты должен признать, что я не отношусь к твоему типу.

Выпив лимонад и немного отдохнув, они вернулись к танцам. «Горячие, чувственные танцы с уютными разговорами за прохладительными напитками, и никаких обманутых ожиданий, лишних нервов и стресса. Возможно, мне стоит встречаться только с геями».

Ночь сальсы оказалась лучшим свиданием, несмотря на то что в течение него не было ни малейшего шанса на отношения. Она давно так не веселилась. У Кейт и Дрю было много общего. Они обменялись телефонами, и Кейт надеялась, что им удастся поддерживать связь; они могли бы пообедать вместе или выпить после работы, когда она будет в Лондоне.

Дрю нужно было на поезд обратно в город, а станция находилась всего в пяти минутах ходьбы от клуба. Несмотря на то что Кейт была в пальто, холод пробирал ее до костей, когда они покинули клуб в толпе разгоряченных танцоров-любителей, пока грохочущий ритм музыки стучал им в спины. Дрю проводил Кейт до машины. Она успела замерзнуть к тому времени. На земле лежал тонкий слой снега, а снегопад был в разгаре.

– Ты точно поедешь? – спросил Дрю. Хмурясь, он посмотрел на небо и надел перчатки. – Кажется, это только начало.

– Все будет хорошо, – ответила Кейт. – У нас тут часто снегопады, я привыкла ездить и не при такой погоде.

– Смотри, я не против вызвать тебе такси. Думаю, можно уговорить руководство клуба оставить здесь твою машину.

– Со мной все будет в порядке, правда. Поеду медленно. Трассы чистят постоянно, – убеждала она его.

Дрю поцеловал Кейт в обе щеки. От него вкусно пахло по́том и дорогим лосьоном после бритья. Кейт смотрела, как он уходит с автостоянки. На прощание он оглянулся и крикнул ей:

– Прости, что не оказался человеком твоей мечты!

– Прости, что у меня нет члена! – крикнула Кейт ему в ответ.

Она слышала, как он рассмеялся, переходя через дорогу. Девушка махнула ему еще раз и села в машину, стуча зубами. Двадцать минут назад с нее градом лил пот, а теперь она чувствовала себя совсем окоченевшей от холода. Кейт согрела руки дыханием и повернула ключ в замке зажигания. Двигатель лениво кашлянул и замолк.

– О, нет, нет, не смей! Не так уж и холодно, у других автомобили заводятся.

Она снова повернула ключ. Мотор жалостливо потявкал, как старая гончая, и заглох.

– Дерьмо! – воскликнула она.

На парковке осталось только две машины, а поток выходящих из клуба посетителей сократился до тоненького, прерывистого ручейка. Кейт дрожала всем телом. Остаться спать в машине было невозможно.

Она вышла и направилась обратно в клуб. Снег шел все сильней, и следы выходящих уже почти замело. В фойе никого не было, и она толкнула дверь в танцевальный зал.

В большинстве заведений мистика и магическое очарование исчезают, когда включают свет, и сальса-клуб не был исключением. Загадочное и пышное помещение, казавшееся таковым в темноте, под белыми бликами прожекторов оказалось сумрачным и немного грязноватым. За барной стойкой убирались двое, еще трое собирали бокалы. Посетителей не было, кроме одного пьяного со смятым воротником в дешевом костюме, кричащего в мобильный телефон, требуя выяснить, где стоит его «гребаное такси».

Кейт подошла к стойке.

– Привет, – окликнула она убирающихся. – Не хочется вас напрягать, но, может, у кого-нибудь есть прикуриватель? Моя машина не заводится.

Кроме одной девушки, которой до дома было пятнадцать минут пешком, остальные добирались домой общественным транспортом и потому старались поскорее закончить уборку, чтобы не пропустить последнюю электричку. Ей предложили вызвать по телефону экстренную службу, но Кейт не удосужилась включить ее в свою автостраховку. Она решила тогда найти более дешевый сервис, но так и не нашла. Менеджер заведения сказала ей, что она может остаться в клубе до закрытия, и Кейт поблагодарила ее.

Было слишком поздно, чтобы звонить отцу, и ей не хотелось лишний раз беспокоить Мэтта и Сару. Она посмотрела расписание электричек в телефоне, но последний поезд в Грейт-Блексли уже ушел. Пьяный выбежал из клуба с криком «Плевал я на время ожидания!».

– Пойду попробую еще раз, – сказала Кейт бармену. Он кивнул, продолжая убираться.

На улице было ужасно. Ее следов почти не было видно, снег снова занес их. Крыша ее «Мини», покрашенная в шахматную клетку, покрылась снежной шапкой. Забравшись в ледяной автомобиль, Кейт снова попробовала завести двигатель. Он немного похрипел и сдался.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – крикнула Кейт.

Снег сползал по лобовому стеклу. Она захлопнула дверцу машины и вернулась в клуб. Дверь оказалась заперта.

– Черт!

Должно быть, все ушли, решив, что ей удалось завести машину.

В промзоне было пусто, тихо и жутко, холодные сине-белые огни железнодорожной станции упирались в ночное небо, озаряя их, словно в темноте кто-то открыл дверцу гигантского холодильника. Сквозь шум ветра она услышала, как поезд прибыл на станцию, и надеялась, что персонал успел на него. Она подошла к машине и забралась внутрь, плотно закутавшись в пальто.

Кейт запустила музыкальное приложение в телефоне, держа низкий уровень громкости, поскольку не желала рекламировать свой статус одинокой женщины-сосульки. Пальцы ног она совсем не чувствовала. Ее конечности, такие гибкие и стремительные на танцполе час назад, казались ломкими от холода. Она натянула на себя шотландский плед, обычно покрывающий заднее сиденье. «Дам машине десять минут и посмотрю, заведется ли она, но если нет, тогда я действительно запаникую», – подумала она.

Несколько минут спустя она выключила музыку, на всякий случай не желая разряжать батарею. Парочка лис нагло прошествовала по парковке, глядя по сторонам. Заметив друг друга, они остановились. Кейт решила, что они будут драться, но лисы, кажется, были благоразумнее, чем она о них думала, поскольку повернули обратно, возвращаясь тем же путем, что и пришли. Только одна из них приостановилась, чтобы покружить вокруг мусорного ведра, прежде чем уйти.

Двое мужчин, судя по голосам, пьяные, с шумом прошли мимо парковки. Один громогласно заявил, что ему надо отлить. Кейт наблюдала, как он повернул назад, на парковку. Зигзагами двинулся к машине. Девушка пригнулась, надеясь, что он ее не увидит. Мужчина остановился в двух шагах от ее «Мини» и начал мочиться на стену. Над струей, растапливающей снег, поднимался пар.

– Пошли! – крикнул ему второй. – Я себе сейчас яйца отморожу!

– Иду! – откликнулся первый, застегивая ширинку.

Кейт сидела тихо, стараясь не дышать. Мужчина отошел, и их шумный разговор возобновился. Она выдохнула с облегчением.

Еще через пять минут она снова попробовала повернуть ключ зажигания. Мотор кашлянул и снова заглох.

Кейт уткнулась головой в руль.

– Черт, черт, вот дерьмо! – кричала она, стуча по приборной панели кулаками. И не слышала, как на пустынную парковку зарулила машина.

В боковое стекло постучали.

– Черт! – вскрикнула она от неожиданности, подпрыгнув так, что ударилась головой в потолок.

– Извини, – произнес мужской голос. – Я не хотел напугать. Просто решил проверить, что у тебя все в порядке. Тебе нужна помощь?

Человек отступил от ее машины с поднятыми руками, словно сдаваясь. Окно уже запотело от ее дыхания. Кейт немного приспустила стекло.

– Моя машина не заводится! – крикнула она.

Человек медленно пошел к ее машине.

– У меня есть прикуриватель, могу помочь тебе завестись. Я был на сегодняшнем вечере свиданий и вернулся проверить, не оставил ли телефон в клубе.

Мужчина был высоким и широкоплечим, а лыжная куртка делала его еще шире. Он накинул на голову капюшон, и его лицо наполовину было скрыто в тени. Все еще держа руки над головой, словно пытаясь не спугнуть раненого кролика, он медленно подошел к машине и опустился на корточки возле ее стекла. Кейт не стала опускать его ниже, просто протерла заиндевевшее стекло рукавом.

– Кейт? – произнес он, щурясь. – Ты Кейт?

Он скинул капюшон.

– Я Ричард! Кажется, я должен был стать твоим партнером по свиданию.

Кейт посмотрела на него сквозь стекло. Темные волосы. Квадратная челюсть; мяча для регби у него не было, но этого и следовало ожидать.

– Ричард, регбист, который меня продинамил? – спросила она.

– К сожалению, именно так, – ответил он. – Я пытался убедить ребят из «Двенадцати свиданий» дать мне твой номер, но это противоречит их правилам.

Кейт опустила стекло еще на два дюйма и вытянула шею, чтобы рассмотреть его получше.

– Это ты! – недоверчиво сказала она.

– Слушай, может пересядешь в мою машину, погреешься, пока я завожу твою? Это меньшее, что я могу сделать после того, как позорно провалил наш послеобеденный чай в поместье, – предложил он.

– А еще согреть меня! – Все еще кутаясь в плед, Кейт выбралась из машины и села во внедорожник Ричарда. – И не убивать.

– Даже не мечтай, – ответил Ричард, улыбаясь. Он захлопнул пассажирскую дверь, обошел машину и запустил двигатель, который тут же заурчал; машину наполнил теплый воздух. Ричард постучал пальцем по сенсорной приборной панели, и обогреватель загудел на полную.

– Посиди, погрейся, – сказал он. – Я возьму прикуриватель и посмотрю, что можно сделать.