Текст книги "Рождество на острове"

Глава 17

Финтан изложил все так просто и бесстрастно, как только мог, то есть не слишком удачно. Но он знал, что легко и не может быть. Теперь для них никогда не настанет утро, каким бы оно ни было снаружи. Какой бы чудесной ни была комната, в которой он просыпался, каким бы прекрасным ни был пейзаж за окном. Если он спал в комнате Колтона, он постоянно слышал писк медицинских приборов, и сиделка заходила каждые два часа, и он просыпался каждый раз, когда ритм дыхания Колтона менялся или он издавал какой-нибудь звук.

Но спать одному, в другой части огромного дома… нет, это было самое одинокое место во всем мире. Кровать была слишком большой, толстый ковер слишком заглушал звуки. Финтан просыпался и начинал беспокойно ходить по спальне.

Втайне он даже хотел бы вернуться обратно, в фермерский дом, – так чтобы рядом были Флора, Иннес, Хэмиш, отец, и Брамбл сопел бы у плиты, свернувшись клубком, во сне видя себя щенком, который совал нос куда только мог.

Но в остальном это был его долг, он обязан был стоять на вахте. До самого конца. Этот прекрасный дом стал его тюрьмой, а он – своим собственным тюремщиком.

Конечно, ничего такого Финтан не сказал здоровенному американцу, сидевшему в кухне и недоверчиво таращившемуся на него. Трипп снял свою бейсболку, но, похоже, не знал, что с ней делать, так что то клал ее на колени, то снова сжимал в руках.

– Но он не может так заболеть, – проговорил Трипп, скрутив бейсболку в пальцах. – Черт… – Моргнув, он снова посмотрел на Финтана. – Ведь он даже маме не сообщил… – Его голос стал совсем тихим. – Должно быть, он по-настоящему нас ненавидит?

Финтан пожал плечами:

– Если честно, он вообще никогда о вас не говорил.

– Ха… – Трипп снова моргнул. – Это вроде как еще хуже.

– Но что произошло? – спросил Финтан. – Что случилось в вашей семье?

– Бог мой, это же было так давно! – пробормотал Трипп. И постарался увильнуть. – Вообще-то… можно мне чашечку кофе?

Финтан подошел к кофеварке.

– Ну, понимаете… просто… Когда я был мал, ребят вроде Колтона было, прямо скажем, совсем немного…

– Может быть, вы просто не присматривались? – уточнил Финтан.

– Конечно, – кивнул Трипп. – Но это было так давно… – На его лице вдруг отразилась боль. – Я думаю… Думаю, маме захотелось бы с ним повидаться. Вы знаете, что он никогда, ни разу не приезжал домой? Никогда не давал никому шанса… ну, извиниться…

– А как относился ко всему ваш отец?

– Со мной он всегда был хорош. А с Колтоном… ну… они никогда не были близки…

Финтан выжидающе молчал.

– Он был не… наверное, он был не таким, каким папа хотел бы видеть своего сына.

– А вы были?

Трипп нахмурился:

– Простите, сэр, но я не думаю, что должен посвящать вас в детали…

– Я ваш родственник.

При других обстоятельствах выражение лица Триппа снова можно было бы счесть забавным.

Финтан встал.

– Пойду поговорю с ним, – сказал он. – Подождите здесь, пожалуйста.

Сегодня все было иначе. Обычно по утрам Финтан сидел рядом с Колтоном, сжимал его руку, или осторожно обнимал, или рассказывал местные новости и сплетни, не зная, понимает ли его Колтон, а тот то и дело впадал в дремоту.

Но этим утром Колтон лежал на спине, а не на боку, сжимая руки, все его исхудавшее тело говорило о напряжении.

И как только Финтан вошел в дверь, Колтон первым делом пробормотал:

– Этот сукин сын явился?

В эти дни Колтон очень редко заговаривал первым. И это так порадовало Финтана, что он даже на мгновение мог притвориться, что его друг вернулся.

– Да, – ответил он, садясь на край кровати и целуя Колтона в лоб.

– Как он выглядит?

– Толстым.

– Хорошо.

– Ну, ничего нет плохого в том, чтобы быть толстым, – подшутил Финтан, совсем как раньше. Раньше… – Он выглядит заметно получше тебя.

– В самом деле?

– Нет.

Колтон фыркнул:

– Поможешь мне сменить рубашку?

Финтан выбрал бледно-голубую льняную, которая всегда ему нравилась: она отлично подходила к глазам Колтона. Он был осторожен, остро осознавая, насколько тонкой стала кожа Колтона: его пальцы просто проваливались в нее, он видел под ней голубые линии кровеносных сосудов.

– Черт побери… – только и сказал Колтон. Рубашка повисла на нем. – А одеколон? Он меня пахнет болезнью.

Это было правдой: от Колтона пахло антисептиками и лекарствами. Но он ведь не был в этом виноват. Финтан принес одеколон «Марк Якобс», свой любимый, стоявший в ванной комнате Колтона. Теперь Финтан не выносил этот запах.

– Ладно, как я выгляжу? – спросил Колтон, когда Финтан поднял изголовье больничной кровати, чтобы Колтон мог более или менее нормально сидеть.

А потом, спохватившись, нашел любимые белые кроссовки Колтона. Давно, очень давно Колтон не надевал никакой обуви.

– Чертовски ободряет, – сказал Финтан, зная, что заставит Колтона улыбнуться.

Сайф уже заходил к ним утром, и Финтан дал ему понять, что чем меньше морфия получит сегодня Колтон, тем лучше. Конечно, это означало и обострение боли, но Колтон старался не морщиться. Даже если бы с ним все было в порядке, при такой худобе сидеть было бы тяжело для кого угодно.

– Хочешь немножко косметики? – спросил Финтан.

– Да ты что?! Как ты мог подумать? Мой брат совсем свихнется!

Финтана охватила радость, пусть на мгновение, – радость оттого, что Колтон шутил, разговаривал, был с ним… это казалось настоящим блаженством, это были украденные мгновения, хотя Колтон морщился от боли, а Финтан делал вид, что ничего не замечает, – он действительно пытался не замечать, каких усилий все это стоило Колтону.

– Ты готов?

Колтон кивнул.

– И еще: хочешь, я дам ему по мягкому месту в любой момент?

– «Мягкое место» означает «задница»?

– Нет, – возразил Финтан.

И Колтон улыбнулся потрескавшимися губами. Финтан тут же подошел к нему и смазал его губы вазелином, потом осторожно растер его, чтобы все выглядело не слишком странно. Потом поцеловал Колтона, вдохнул запах одеколона – и вдруг его охватило странное желание заплакать и немедленно заняться с Колтоном любовью, но Колтон снова поморщился от боли…

Глава 18

Трипп таращился вокруг, не в силах сдержаться. Он ни разу в жизни не бывал в таких потрясающих домах. Здесь все было прекрасно: огромное открытое пространство кухни, большие окна, выходившие на идеальную лужайку, покрытую инеем, а по дорожке вдали вдруг игриво проскакал олень, напугав белку, сидевшую на карликовом деревце. А пейзаж! Над головой раскинулось бесконечное небо, яркое, синее, море играло всеми красками… Это было не тем, что изо дня в день замечал Трипп. Он замечал другое: вот снова стало жарко, вот у Денни сменилось меню, вот ковбои затеяли какие-то игры…

Да, Трипп побывал как-то на курорте в Мексике, он ездил в Торонто и считал, что путешествовал немало. Но теперь он забрался так далеко, как никогда. Картина снаружи была похожа на картинку из детской книжки, но при этом абсолютное уединение дома означало, что здесь можно чувствовать себя в надежном укрытии, уютно, даже если ты смотришь на холодный мир снаружи. Это было… ну да. Здесь все по-другому, допустил Трипп.

Он вдруг вспомнил своего брата в детстве. Колтону тогда было лет восемь или около того. Один их дядюшка, которого отец недолюбливал, подарил Колтону комплект электрических схем. Нужно было соединить множество проводков, и тогда загорались огоньки и работали маленькие моторчики. У Триппа тоже был такой, но у него не хватило на него терпения, и кончилось тем, что он просто расшвырял все детали по комнате. Но Колтон сумел собрать свою схему – можно было нажимать кнопки, и что-то гудело, вспыхивали лампочки, – и он смог сделать еще кое-что, а именно – заставить кружиться маленькую балерину из шкатулки Джейни. Он просто стащил ее и заставил танцевать на доске схем. Колтон показал ее матери, которую куда больше интересовали ее журналы, но тут пришел отец и наорал на него за то, что сын играет в куклы.

Трипп помнил, как завидовал способностям младшего брата и как грубо, утробно радовался, что брат навлек на себя откровенное пренебрежение отца. Колтон тогда вернулся в их комнату совершенно раздавленным. А Триппу захотелось понять, как именно Колтон все это сделал, но, так ничего и не поняв, разломал все на куски.

Колтон ничего не сказал родителям. Он вообще никогда больше не упоминал о комплекте схем, даже тогда, когда к ним зашел дядя Хауи, и отец, как всегда, пилил его за то, что тот не любит спорт.

Трипп не понимал, почему все это припомнилось ему именно сейчас.

Коридор был застелен ковром, который заглушал звуки шагов, когда Трипп шел по нему, чувствуя, что его ботинки на толстых рифленых подошвах здесь как-то неуместны. Финтан шел впереди, не рядом. Триппа вдруг охватила ненависть к этому наглому педику, но он старался подавить ее. Если он, Трипп Роджерс, хочет с честью выйти из этой ситуации, ему нужна холодная голова. А он привык всегда побеждать, как уже убедились в этом обе его бывшие жены.

Он в последние годы постоянно следил за сведениями о Колтоне, буквально был одержим братом, даже настроил «Гугл» так, чтобы тот сразу выдавал справки о Колтоне. Это было похоже на некую странную форму мазохизма, а может быть, гордыню. Никто в их доме никогда не упоминал о Колтоне, и люди в их городе тоже отлично знали, что не следует упоминать о сыне Роджерса, который сначала просто исчез, а потом добился многого. Не было ни одного человека, не понимавшего, что для него самого такое упоминание добром не кончится. К тому же фамилия Роджерс вполне обычная, и тот, кто приезжал в их город впервые, вряд ли улавливал связь.

Так что один лишь Трипп постоянно читал деловые сводки, смысла которых не понимал, или разные сплетни о «загадочном миллиардере», в его воображении походившем на Бэтмена. В странных журналах для богатеев Трипп читал о каких-то его планах. Но он никогда на самом деле не в силах был связать энергичного, почти героического человека из этих статей с противным младшим братом, которого помнил… и потому чувствовал себя оскорбленным. Все же было между ними как обычно. Братья дерутся. Так уж бывает. Но Колтон все всегда воспринимал слишком серьезно, слишком. Он был чересчур чувствительным. Чересчур.

Тем не менее Трипп глубоко вздохнул, когда очутился перед крепкой дубовой дверью в конце коридора.

– Вы готовы? – оглядываясь на него, спросил Финтан.

Его голос прозвучал совсем бесстрастно.

– Конечно, – ответил Трипп, стараясь ничем не выдать своих истинных чувств.

Но он оказался совершенно не готов к тому, что ждало его за этой дверью.

Колтон все еще сидел, опираясь на подушки, как с некоторым облегчением увидел Финтан. Низкое зимнее солнце светило в огромные старинные окна из-за бурного моря. В комнате было очень тепло.

– Хочешь, открою окно? – спросил Финтан.

Колтон покачал головой, что далось ему с трудом.

Трипп отчасти понял это и обошел кровать, чтобы оказаться прямо под взглядом Колтона.

Наступило долгое молчание, когда двое братьев смотрели друг на друга. Финтан стоял у окна. Ему бы хотелось впустить в комнату немного свежего воздуха. А больше всего хотелось, чтобы Триппа здесь не было. Но…

– Привет, – произнес наконец Колтон.

Его голос был просто негромким хрипом.

– Привет, – откликнулся Трипп.

– Что, приехал посмеяться или как?

Они снова замолчали. Финтан никогда прежде не слышал такой горечи в тоне Колтона… никогда.

– Что? Нет, – возразил Трипп. – Я не… мы не… мы не знали, что ты заболел.

– Хорошо, – сказал Колтон. – Значит… значит, дело только в деньгах.

– Мама… мама и папа гадают, где ты. И я вызвался тебя навестить.

Колтон кивнул:

– Просто по доброте сердечной?

– Ты все еще их сын.

– Да, я просто везунчик.

– Ты никогда не приезжал. Ни разу.

– Зачем? Чтобы ты начал меня пинать, гонять по футбольному полю и смеяться надо мной вместе с твоими тупыми дружками? Чтобы отец орал на меня на глазах у всех соседей и требовал, чтобы я был мужчиной? Скажи, по чему именно я должен скучать, вспоминая ту конскую задницу? Голосуем за Трампа, так?

– Не волнуйся, – тихо попросил Финтан, чувствуя себя чем-то вроде суетливой старушки.

– В общем, сколько? – сказал Колтон. – Сколько ты хочешь, чтобы убраться отсюда? Боже, вот не думал, что твоя морда окажется последним, что я увижу!

Трипп почувствовал, что заливается жаркой краской:

– Это не…

– Нет?

Колтон раздраженно попытался изменить позу, но не смог. Он поморщился, и Финтан мгновенно очутился около кровати, стараясь устроить его поудобнее. Колтон дышал тяжело, прислонившись к плечу Финтана.

– Ладно, – проговорил он. – Так в чем дело? – Он посмотрел на Финтана. – Ох, дерьмо… нам же понадобится для этого Джоэл. Он вернулся?

– Сегодня должен, мне кажется. Флора знает. Я его найду.

Вообще-то, Трипп, войдя в эту спальню, почувствовал невероятную жалость к истощенной фигуре на кровати. Для человека моложе него самого быть настолько больным… страшно было на него смотреть. И в конце концов, это ведь был его единственный брат.

Но потом Колтон проявил себя как тот самый высокомерный сноб, который приводил Триппа в ярость все прошедшие годы. Он вечно оказывался умнее, вечно обращался с Триппом как с каким-нибудь умственно неполноценным неандертальцем. А теперь практически выгонял его.

– Мой юрист обсудит с тобой все это, – сказал Колтон. – Но предупреждаю, вряд ли ты получишь так много, как рассчитывают твои загребущие ручонки. – И он откинулся на подушки, откровенно давая понять, что разговор окончен.

На самом деле Колтону понадобились все, до последней капли оставшиеся у него силы, чтобы разговаривать так долго, и теперь он мог думать только о следующей дозе морфия и о том, как скоро явится сиделка. Но, сам того не желая, он еще сильнее ожесточил сердце Триппа.

Глава 19

Ты толстая, тетти Флова.

Флора заскочила домой, чтобы взять «лендровер» и поехать за Джоэлом в аэропорт. Она нервничала. И это еще мягко сказано.

Агот с любопытством рассматривала ее.

– Хочешь включить какую-нибудь песенку?

– Глупасти, – насмешливо заявила Агот. И встала из-за стола. – Я паеду за дядей Дзо.

– Он тебе не дядя, – напомнила Флора. – И – нет, ты не можешь поехать со мной.

– Патаму что вы целуетес?

Хэмиш, сидевший в углу кухни, поднял голову.

– Нет, – ответила Флора.

– Ау… – вздохнула Агот. – Флова глусная.

– Ничего подобного! Ладно, позже увидимся.

– Флора грустит? – обеспокоенно спросил Хэмиш, когда сестра схватила ключи и побежала к машине.

Джоэл неважно себя чувствовал после перелета. Флора забрала его из сарая, изображавшего собой местный аэропорт, – это не составляло труда, потому что от фермерского дома до аэропорта ехать было каких-нибудь четыре минуты, – и сразу повезла в «Скалу». Джоэл устал настолько, что даже не заметил, как странно Флора себя ведет.

У Джоэла была комната в одном из коттеджей на территории комплекса. Здесь все было прекрасно: древние каменные стены снаружи, гладкие деревянные панели внутри, полы с обогревом и огромная ванна на лапах в глубине черно-белой ванной комнаты. Флора обожала этот домик, он был самым чудесным из всех отелей, какие только можно было вообразить. Она совсем не ждала того дня, когда здесь все заполнится шумными туристами, играющими в гольф, жалующимися на ветер и пугающими до полусмерти птиц. Пока что все здесь ощущалось как их маленькая личная вселенная.

Но, впрочем, это была всего лишь комната. Не дом. А им нужен был дом.

Джоэл, даже целуя Флору, хмуро косился на свой телефон. Флора напряглась, гадая, заметил ли он что-нибудь, но он даже не смотрел на нее.

– Колтон хочет меня видеть. Прямо сейчас. – Он наконец поднял голову. – Ну это, наверное, хорошо? Я уже несколько недель не мог с ним поговорить. И думал, что все выглядит довольно мрачно. Сайф не слишком разговорчив, но…

Флора рассказала ему о Триппе.

Джоэл тут же помрачнел.

– В общем, ты понимаешь. Наверное, ему все-таки надо наладить связь с семьей.

– Надо ли? – спросил Джоэл.

– Да. Если он сможет, конечно.

Джоэла это явно не убедило.

– Больше похоже на то, что они охотятся за его деньгами… Ах, вот… от Финтана сообщение. Колтон хочет, чтобы я разобрался в ситуации юридически.

– Что ж, постарайся, – сказала Флора. – Думаю, его брат будет огорчен. Он выглядит очень уж традиционным человеком.

– Он тебе понравился?

– Ну нет… не совсем… но как-то жаль его.

– Тебе все нравятся. Если тебе кто-то не по нраву, значит это уж совсем дурной человек. Иди ко мне, – сказал вдруг Джоэл, словно впервые заметив Флору. – Бог мой, да в этой блузке твоя грудь выглядит потрясающе!

Джоэл обнял Флору за талию, наклонился и поцеловал, и та растаяла от этого обыденного жеста, маленького обещания тепла и любви… Она счастливо вздохнула, подняла руку и сняла с него очки.

– Но мне хочется видеть тебя, – возразил Джоэл, хлопнув своими потрясающими ресницами.

– Ну да, но мы ведь уже пытались… а потом я узнала, какие дорогие у тебя очки, и у меня чуть не случился сердечный приступ, – возразила Флора, осторожно опуская очки на прикроватную тумбочку.

И еще она рассчитала, что чем меньше он заметит в этот момент, тем лучше… в особенности если не увидит ту синюю жилку, которая тревожно пульсировала на ее груди.

Точно так же, как ей были ненавистны отъезды Джоэла, Флора несказанно радовалась, когда он возвращался домой, откладывал дорогие костюмы и галстуки, служившие ему кольчугой в стороннем мире, и открывался перед ней.

Ох, конечно, она должна была вернуться в кафе, но ей было плевать на это. Должны же быть какие-то плюсы в том, что ты ведешь собственное дело. Флора начала медленно расстегивать пуговицы на рубашке Джоэла, и он застонал радостно, как человек, полностью уверенный в том, кто он таков и что делает. Но даже в этот момент Флора подумала: «Так ли это? Не собираюсь ли я все разрушить?»

Потом на Джоэла все-таки навалилась усталость из-за разницы во времени, он в какой-то момент задремал, и Флора неохотно встала, чтобы пойти в душ.

– Да, – начала она небрежно, словно вдруг вспомнив о чем-то не слишком существенном, – знаешь, Лорна подумывает о том, чтобы в новом году снова устроиться в своем фермерском доме. Приукрасить его.

– Мм… – промычал в полусне Джоэл. – А зачем ты мне это говоришь?

– Ну, просто… ее квартиру можно будет арендовать.

Джоэл приоткрыл один глаз.

– Ох… – выдохнул он. И окончательно проснулся.

– Я просто так подумала, – сказала Флора. – Если здесь начнутся переделки…

Они не стали произносить вслух: «После смерти Колтона». Эта мысль присутствовала всегда, постоянно.

– Ну… – пробормотал Джоэл. – Мне здесь очень нравится.

– Мне тоже, – кивнула Флора, и это было чистой правдой. – Но это всего лишь одна комната.

Джоэл посмотрел на нее:

– А сколько нам нужно, как ты думаешь?

– Ну, у Лорны их три.

– Но если их сложить вместе, они будут меньше, чем эта одна, – заявил Джоэл, и это было абсолютно верно.

– Ладно, – отмахнулась Флора. – Извини, это я так…

Джоэл уже был совершенно бодр, он сел на край кровати.

– Мне все равно нужно к Колтону, – сказал он, отыскивая свежую одежду. – Понимаешь… Прости, но… Просто… я никогда прежде не жил вместе с кем-то.

Он немного подумал над этим и попытался улыбнуться. И вдруг стал выглядеть невероятно молодо.

– С кем-то, кто мне нравится, я хотел сказать.

Сердце Флоры готово было разорваться пополам. Она так его любила, но это чертов мальчишка, что прятался в нем… как он отнесется… сможет ли приспособиться?

Она села рядом с Джоэлом.

– Я это вполне понимаю, – мягко произнесла она, поглаживая его по спине.

– Это… То есть я хочу сказать, ты-то всегда жила рядом с миллионом человек. И со множеством коров.

– Да, как раз такова жизнь на ферме, верно подмечено, – кивнула Флора.

– Но… Для меня это трудновато… Когда все меняется так быстро…

Флора закрыла глаза. Она надеялась, что все пойдет быстрее. Намного быстрее.

– Все в порядке, – кивнула она.

Джоэл повернулся к ней.

– Но ты счастлива? – тревожно спросил он.

– Да, – подтвердила Флора. – Да, ты делаешь меня очень счастливой. Когда ты здесь. Мне просто хочется быть рядом.

Джоэл моргнул, предлагая закончить разговор.

– Мы и будем здесь, – примирительно произнес он. – Будем. Ты знаешь мои чувства к тебе…

Флора поцеловала его.

– А Марк рад? – спросила она.

– Тому, что живет с кем-то? Ты об этом?

– Нет! Из-за того, что они едут сюда.

– А, да. Они в восторге. Думаю, это значит, что они ожидают от тебя, что ты будешь для них готовить.

Флора подумала, не сумеет ли Марк как-то образумить Джоэла… Но, с другой стороны, он ведь нуждался не в благоразумии. Джоэл всегда был предельно честен и абсолютно ясен. Он не хотел, чтобы его торопили. И это было справедливо. Но, мятежно подумала Флора, если бы он не затаскивал ее в постель сразу, как только выходил из самолета, она бы не оказалась в такой ситуации.

А с другой стороны, если бы она не заверяла его, что пользуется абсолютно надежными контрацептивами…

Что-то звякнуло в глубине ее ума. Джоэл полностью доверял ей. Верил, что она любит его и ничем ему не угрожает, возможно, впервые в его жизни… И Флоре показалось, что она как-то нелепо предавала его, или, скорее, ее саму подвело ее тело. Окажется ли Джоэл достаточно сильным, чтобы принять это?

– Ох, малыш… – Флора вдруг заметила, что шепчет это, стоя под душем. – Ох, малыш… Мне так жаль, что все именно так повернулось…