Текст книги "Лунное искушение"

Глава 9

Тень упала на верстак Гейба, заставив руки замереть. Мужчина оторвал взгляд от рамы, над которой работал. Несмотря на дерьмовый день, он улыбнулся, увидев Люциана.

Тот пришел не один.

Трой ле Мер был с ним, и они заявились не с пустыми руками.

Люциан поставил на верстак открытую бутылку пива, и Гейб вынул из ушей наушники и выключил музыку на телефоне.

– Так и знал, что мы найдем тебя тут.

Улыбаясь, Гейб встал и обнял младшего брата, похлопав его по спине. Сукин сын отсутствовал три недели.

– Рад, что ты вернулся домой. – Он повернулся к Трою, точно так же поприветствовав его. Они были знакомы много лет, завязав дружбу на баскетбольных площадках. – И что я такого сделал, чтобы заслужить встречу с тобой лицом к лицу?

Трой улыбнулся и провел ладонью по бритой голове.

– У нас мальчишник.

Гейб вскинул бровь и подхватил пиво.

– Мальчишник, а вы проводите его в моей мастерской в районе оптовых складов?

Темнокожий детектив запрокинул голову и расхохотался.

– Когда женишься, мальчишники проходят именно так.

– Это точно, – пробормотал Люциан, делая глоток пива.

– Что? – Гейб рассмеялся, откинувшись на верстак. – Ты не женат.

– Пока что, – вклинился Трой, усаживаясь на табурет. – Держу пари, они поженятся до конца года.

Люциан ничего не сказал, и Гейб покачал головой. Последним, кто в его представлении мог остепениться, был его младший брат, но взгляните на него теперь: Джулия обвела парня вокруг пальца, и он вовсе не против.

– Где твоя симпатичная девушка? – Сделав глоток, Гейб дерзко улыбнулся. – Я скучал.

Люциан прищурился.

– С чего бы тебе скучать по ней?

Он усмехнулся. Ничего не было приятнее, чем поддразнивать брата в том, что касалось Джулии.

– Серьезно, где она? Обычно вы неразлучны.

– Она устала после длительного переезда. Наверняка свернулась в моей кровати и ждет меня. – Люциан осмотрел раму для комода, над которой работал Гейб. – Почему, черт побери, ты тут в субботу вечером?

Гейб пожал плечами, думая, что, должно быть, хорошо, когда у тебя, как у Люциана и Троя, есть кто-то, к кому ты хочешь вернуться домой, с кем жаждешь встретить утро и завершить день. У него было это с Эммой. И он все просрал не без помощи семьи.

Он выбросил из головы эти мысли.

– Нужно закончить заказ.

– Ага. – Трой закинул на верстак свои длинные ноги. – Слышал, тебя уже несколько дней не было в Батон Руж. Что изменилось?

Гейб крепче стиснул бутылку. Оба знали, зачем он ездил туда.

– Мне нужно дать им немного пространства. Так будет лучше.

Люциан помолчал минуту.

– Сложновато придется.

– Так и есть. – Признав это, он отпил сразу половину бутылки. – Ты даже не представляешь, насколько.

– Не представляю, – согласился брат. – Ты знаешь, что Дев собирается вмешаться?

– Твой брат не чувствует границ. – Трой попытался содрать со своей бутылки этикетку.

Гейб фыркнул.

– А то мы не знаем. – Он скрестил ноги. – Меня не заботит, что Дев обо всем этом думает, я велел ему держаться подальше, и если он не дурак, то послушается. Это не его жизнь.

– Дев отступится, – сказал Люциан. – Но ненадолго. Ты знаешь, что он сделает.

Отставив бутылку в сторону, Гейб скрестил руки. Он доподлинно знал, на что способен Дев. Как знал и Люциан. Даже у Троя были свои подозрения, особенно о том, что на самом деле случилось с проклятым кузеном Даниэлем… Подозрения, которые Трой не станет озвучивать, потому что, как только он это сделает, вынужден будет действовать. Этот парень был им как брат, но оставался полицейским и серьезно относился к своей работе.

Гейб лишь надеялся, что служебный долг Троя никогда не встанет между ними.

– Итак, – протянул Люциан, проводя ладонью по светлым волосам. Если бы не глаза де Винсентов, едва ли кто-нибудь подумал, что они братья. Тот факт, что Люциан и его сестра-двойняшка были так не похожи на Гейба и Дева, всегда настораживал их. Но, как оказалось, они с Девом сильно ошибались. Вся чертова семья ошибалась. Только Люциан и Мадлен были детьми Лоуренса. Гейб и Дев понятия не имели, кто их отец.

– Я еще кое-что узнал, когда пересекся с Девлином, – продолжил Люциан. – Слышал, твоя давно потерянная любовь вернулась.

Гейб оцепенел.

– Да пошел он. – Мужчина расставил ноги шире, занимая больше пространства. – Не говори так.

На лице Троя читалось замешательство.

– Давно потерянная любовь?

Люциан ухмыльнулся.

– Ага.

– Я вообще хочу знать, кто это? – спросил Трой, опуская пиво.

Люциан хохотнул, увидев мрачный взгляд Гейба, а затем развернулся к Трою.

– Помнишь Никки, дочь Ливи и Ричарда?

В глазах Троя читалось удивление.

– Да. Она в колледже. Алабама, верно?

– Уже нет. – Люциан оттолкнулся от верстака. – Она замещает мать в нашем доме.

– Я переспрошу, – сказал Трой. – Хочу ли я знать, почему вы называете ее давно потерянной любовью Гейба? Серьезно.

Люциан снова без зазрения совести рассмеялся.

– Когда девчонка была младше, сильно втрескалась в Гейба. Преследовала его по всему дому и как-то убедила давать ей уроки плавания.

Ник не убеждала его давать ей эти уроки. Как последний тупица он сам предложил это после того, как она чуть не утонула в бассейне.

– Заткнись, Люциан. – Тот конечно же, продолжил.

– Гейб ничего не мог поделать. Женщины просто одержимы им. Думаю, это из-за волос. – Он потянулся к голове брата.

Гейб отклонился подальше.

– Женщины? Их что, было много? – спросил Трой.

Люциан кивнул.

– Ага, ты не знаешь про Сабрину?

– Невесту Дева?

Гейб был на грани того, чтобы ударить Люциана.

– Ага. Ее самую. Ты знал, что Сабрина познакомилась с Гейбом в колледже. – Глаза Люциана озорно блестели. – С тех пор она охотится за членом Гейба, как будто тот – последний в мире.

Трой открыл рот.

– Но он не последний. Это даже не последний член в семье де Винсентов.

– Может, вы прекратите трепаться о моем члене? – прорычал Гейб.

Они проигнорировали его.

– Этот член не хотел иметь с ней ничего общего, и вполне закономерно, потому что Сабрина – стерва. Ненавижу это слово, но оно правдиво. Как бы там ни было, она перешла к следующему члену. Деву.

– Ни хрена себе, – пробормотал Трой, качая головой. – А он знает?

Люциан пожал плечами.

– Не представляю, как он может не знать. Хотя, думаю, ему плевать.

– Дев не знает, что она вилась за мной хвостом все годы в колледже. Она надоедлива, но безобидна, – сказал Гейб, кривя в отвращении губы. – И, честно, я бы предпочел забыть это все. Сабрина выходит за Дева. Боже, помоги ему, но это не моя проблема.

– Если не считать того, что она выслеживает тебя всякий раз, когда ты дома, – озорно подчеркнул Люциан.

Да, и это было еще одной причиной, по которой поиск жилья в Батон Руж стоял наверху списка приоритетов. Он не собирался жить с Сабриной в одном доме. Ни за что.

– Окей. – Трой выгнул бровь. – Давайте вернемся к нашим баранам. Что не так с Никки?

Люциан выглядел довольным, как свинья, извалявшаяся в грязи.

– Суть в том, что, когда Никки была младше, все воспринималось несерьезно. Затем она начала взрослеть, и я поставил себе смыслом жизни напоминать ее тренеру по плаванию, что хоть она уже и не выглядит девочкой, но все еще подросток.

Люциан посмотрел брату в глаза, приподнял бровь, и внутри Гейба вспыхнуло раздражение. Люди, которые не знали Люциана, недооценивали его. Младший де Винсент не упускал ничего.

Трой прищурился, глядя на Гейба.

– А тебе нужны были напоминания?

– Твою мать, нет, – огрызнулся тот. Несмотря на то что случилось перед тем, как Никки уехала в колледж, ему не требовались напоминания о ее возрасте. Какой бы красивой она тогда ни была, к ней нельзя было приставать, даже смотреть в ее сторону. – И прекратите называть ее подростком. Боже. Ей, черт возьми, уже двадцать два.

И это проблема.

– Рад это слышать. Может быть, семнадцать лет в этом штате и являются возрастом согласия, который спасет тебя от обвинений в нарушении закона, но этот факт не остановит пулю в затылок. – Трой хлебнул пива.

– Ну, парень, ты и коп, – со смехом сказал Люциан. Трой пожал плечами.

– Ричард, может, и выглядит спокойным, но я видел его глаза. Он убьет любого засранца, который обидит его дочь.

Да, он бы это сделал.

Ричард бы не принял во внимание, что Ник уже восемнадцать. Дерьмо, для него и сейчас она маленькая девочка. Гейб повернулся, подхватывая пиво. Какого черта он вообще думает об этом теперь?

Возможно, потому что, когда он трижды передергивал на этой неделе, в грезах появлялось ее чертово лицо.

Люциан ухмылялся, наблюдая за братом.

– Ей, может, сейчас и двадцать два, но для меня она всегда будет малышкой Никки.

– Боже, – пробормотал Гейб, потирая грудь. Прошла минута. – На прошлой неделе я обнаружил, что вокруг нее ошивается Паркер.

– В жопу Паркера, – пробормотал Трой.

Гейб кивнул, чувствуя нарастающую вину. Он был мужчиной, чтобы признать, что повел себя с Ник неправильно, когда дело дошло до Паркера. Его застало врасплох то, что он увидел их вдвоем.

Ему вдруг захотелось вырвать Паркеру кадык.

А он не имел права на подобные чувства и не мог высказывать Никки свое недовольство. Она была права, резко ответив ему на эти обвинения, и он понимал, что обязан извиниться за то, как разговаривал с ней в четверг.

«Что с тобой случилось?» – спросила она.

«Ты» – был его ответ.

Боже, он поступил как урод, это совсем на него не похоже. Неужели он превращается в морального урода? Это ему не нравилось. Но одно он знал наверняка. То, что случилось между ними четыре года назад, было непростительно. Так же как и то, что все его проблемы с Эммой не извиняют того, как он говорил с Никки.

Потому что Гейб понял, какие чувства вызвал.

– Что Паркер делал в доме? – спросил Люциан, и непринужденная улыбка исчезла с его лица.

– Вероятно, приехал к Деву. – Гейб прикончил пиво и бросил бутылку в корзину для мусора. – Ричарда не было дома, так что Паркер просто бродил там.

У Люциана заиграли желваки.

– И что он делал с Никки?

Гейб пожал плечами.

– Разговаривал.

– Паркер не стал бы подходить к Никки с одним лишь желанием поговорить, – прокомментировал Трой, и Гейб чертовски хорошо знал это.

Люциан молча сосредоточился на одном из законченных, но еще не окрашенных стульев.

– Да уж, – пробормотал он.

Гейб нахмурился, чувствуя недоговоренность.

– Что?

Прошла долгая минута.

– Не знаю. – Люциан бросил свою пустую бутылку. – Возможно, ничего, но был один случай. Совсем про него забыл, а тут вспомнил.

– А подробнее? – Гейб повернулся к брату.

– Думаю, Никки было где-то семнадцать. Она пошла в раздевалку. Я не знал, что она там. Сначала. – Он помедлил. – Пошел туда взять полотенце.

Гейб оцепенел.

– Когда вошел, увидел там Паркера и Никки, завернутую лишь в полотенце.

– Что за черт? – Гейб взорвался. Какого дьявола он слышит об этом впервые?

– Да. – Люциан провел ладонью по волосам и опустил руку. – Он сказал, что вошел буквально за секунду до меня. Я не мог утверждать обратное, да и Никки мне ничего не сказала. Она выглядела смущенной, но…

– Но что? – Трой склонился ближе, спустив ноги на пол.

– Но что-то мне показалось странным. – Люциан играл желваками. – Когда я потом спросил его об этом, он клялся, что пробыл там всего несколько секунд. Я велел ему держаться от нее подальше. Не думаю, что там что-то произошло. Мне казалось, Никки хотела о чем-то рассказать, но… Надо было сделать тогда что-нибудь.

– Вырубить его? – спросил Трой. – Мне как-то сложно поверить в то, что он пробыл там всего несколько секунд. Дерьмо. Ты натыкаешься на девушку в одном полотенце, значит, должен пулей вылететь оттуда.

Гейб едва слушал рассуждения друга. Он не знал об этом. Неужели в раздевалке что-то случилось? Он вспомнил, как отреагировала Никки, когда он сказал ей, будто она кидается на Паркера. Там совершенно точно были шок и отвращение, и… и что-то еще промелькнуло в ее глазах.

Дерьмо.

* * *

Трой не остался надолго, спешил вернуться к жене, и Гейб понял, что Люциан скоро отправится за ним: создавалось впечатление, что он проводит не больше пары часов вдали от Джулии.

Тем не менее Люциан не ушел сразу, а занял место Троя, закинув ноги на верстак, о который опирался Гейб.

– Как ты вообще? – спросил он. – У нас не было возможности толком поговорить с тех пор, как все случилось.

Гейб усмехнулся.

– Может, оно и к лучшему, учитывая все нюансы.

– Если не считать того, что произошла еще куча всего, – ответил Люциан, покачивая ногами. – Все это с Эммой…

– Не хочу говорить о ней, – перебил Гейб.

– Может, стоит, – мягко ответил брат.

Стиснув зубы, он подобрал стамеску, которой работал, и подошел к столу. Разговоры об Эмме, даже мысли о ней всегда заканчивались одинаково.

Он напивался. И не хотел снова провести ночь так.

– Знаю, для тебя это запретная зона, но ты должен выплеснуть эмоции. – Люциан помедлил. – Или станешь таким, как Дев.

Гейб фыркнул и швырнул стамеску на стол. Иногда ему хотелось походить на Дева, который казался спокойнее гремучей змеи с отрубленной головой.

– Уверен, что-то случилось. В противном случае ты бы не околачивался тут в субботу вечером, – продолжил Люциан, – а отправился бы в «Красного жеребца» найти себе женщину на ночь. Или двух.

Он повернулся к брату.

– Ты сегодня играешь в психотерапевта?

Люциан усмехнулся.

– Что происходит? У тебя никогда не было от меня тайн. Может, от Дева. Но не от меня.

Это было правдой. У них с Люцианом имелось несколько общих тайн. Он прошел к своему табурету и рухнул на него, потирая руками лицо. Стоило держать рот на замке. Это был лучший вариант, но он знал своего брата. Кончится тем, что он будет изводить его до чертиков, пока Гейб во всем не сознается. Тяжело вздохнув, он опустил руки на колени.

– Это связано с Ник.

Удивление промелькнуло на лице Люциана.

– Да?

– Кое-что случилось между нами.

Люциан смотрел пронзительно.

– Что произошло между вами? – Краткая пауза. – И когда?

Откинув голову, Гейб потянулся.

– Твою ж мать. Не верю, что вообще говорю об этом.

– Что бы там ни было, тебе лучше сказать, потому что я уже вообразил кучу разных вариантов.

Он опустил подбородок.

– Возможно, ты мыслишь в верном направлении.

Глаза Люциана слегка распахнулись, затем он пробормотал:

– Дерьмо.

Сцепив пальцы, Гейб сделал то, чего не думал делать никогда: рассказал историю той ночи.

– Прямо перед тем, как уехать в колледж, Никки осталась в доме. Ее родители уже отправились восвояси, и я понятия не имею, где были вы с Девом. Я много выпил той ночью и был пьян, но, если честно, впустил бы ее в любом состоянии. Она не в первый раз приходила в мою комнату. Хотя в тот раз все было иначе. Никки пришла ночью.

Люциан сидел очень тихо.

– Я впустил ее и… не знаю, как все случилось, – продолжил он, закрывая глаза. Это было ошибкой, потому что сразу же вспыхнули обрывочные воспоминания о той ночи. Он поддразнивал ее, как обычно. Потом она сказала, что будет скучать по нему в колледже. В какой-то момент девушка начала плакать, когда говорила о том, что долго его не увидит, и он обнял ее. Каким-то образом она оказалась у него на коленях, а потом – под ним. – Но это случилось.

– Предполагаю, под словом «это» ты подразумеваешь крепкие объятия?

Гейб коротко и резко, но совсем не весело рассмеялся.

– У нас был секс.

Единственный раз он видел своего брата таким потрясенным, когда они узнали правду об отце и матери. Сейчас настал второй раз, когда Люциан изумленно молчал.

Он снял ноги с верстака, тяжело уронив их на пол. Открыл рот, но ничего не сказал. Гейб продолжил:

– Проснувшись несколько часов спустя, я видел ее и сначала не мог понять… – Он оборвал сам себя, вздохнув. – Я, мать его, сорвался на ней. Ник так быстро уехала, и после той ночи я впервые увидел ее, когда она пришла к нам работать.

– Твою мать, – выругался Люциан и пристально посмотрел на него. – У меня нет слов. А это редкость.

– Мне от этого не легче.

– А я и не пытался как-то облегчить твою душу. – Люциан покачал головой. – Ей было восемнадцать, когда она уезжала в колледж, верно?

– Да. Но тут нет никакой…

– Чушь собачья. Тут есть разница. Небольшая, но есть. – Он играл желваками. – Ты был пьян?

– В стельку. Ник клянется, что не осознавала, насколько я был пьян, и я ей верю.

Брат медленно моргнул.

– Уточни, насколько ты был невменяем, когда решил заняться сексом с восемнадцатилетней дочерью Ливи и Ричарда?

– Достаточно, чтобы мне было плевать, – честно ответил Гейб, и, черт побери, сказав это вслух, он как будто снял с плеч часть ответственности. – Вот насколько пьян.

– Дерьмово, чувак. – Люциан откинулся назад. – А вы с Ник говорили об этом?

– На прошлой неделе, когда я ее увидел, был вне себя. Она так и не дала мне возможности объясниться раньше. А я пытался. Звонил ей. Писал после того, как она уехала, хотел убедиться, что с ней все в порядке…

– Хреново. А с ней все было в порядке?

– Ага, – саркастично заметил он. – Четыре года я не мог представить себе, что она чувствовала. Проклятие. Даже когда я думаю об этом сейчас, бешусь, потому что Ник просто уехала, игнорировала меня, и я понятия не имел… – Он глубоко вздохнул. – Знаю, все эти годы она провела, не понимая, что я был не настолько уж пьян, а я провел их, пытаясь забыть, что это вообще случилось, благодаря Бога, что ее отец ничего не узнал и не пристрелил меня.

Люциан усмехнулся, потому что это было правдой.

– Я бы не переживал по этому поводу. Ричард тебя любит. Тебя бы убила ее мать.

Гейб слабо улыбнулся.

– Тут ты прав.

– Хотя они никогда бы не подумали, что ты способен на такое. Я? Дьявол. Да они, наверное, удивлены, что я не пытался. Но ты? Не-а. На тебя они никогда не подумают. Среди нас ты считаешься хорошим.

Гейб выгнул бровь.

– Это так.

Люциан вздохнул и потер лицо.

– Вау. Ну, мать твою, чувак. Не знаю, что и сказать. То есть это дерьмово. Для вас обоих. Теперь все будет очень непросто.

– Да, и то, что я вел себя с ней как ублюдок с тех пор, как она вернулась, делу не поможет. Я, мать твою, накричал на нее на прошлой неделе, когда увидел с Паркером. Обвинил ее в том, что она кидается на него. Да и вообще был с ней неласков.

Люциан взглянул на брата.

– А ты считаешь, что должен быть с ней ласков?

Гейб задумался.

– Последние четыре года мне хотелось задушить ее и спросить, все ли с ней в порядке, одновременно. Я ненавидел ее за возможные последствия той ночи, но тоже нес ответственность за все это. Она не поскользнулась и не упала на мой член случайно. Я был пьян, Люциан. Но осознавал, что это она. Осознавал, что делаю. – Он судорожно вздохнул. – Дерьмовый я человек, да?

– Нет, я так не думаю. Просто это все усложняет.

«Усложняет» казалось мягким словом, чтобы описать все творившееся у него в голове, но одно он знал точно. Он уже не ненавидел Ник. Он не знал, какого черта все это значит, но не ненавидел ее.

– Знаешь, что я думаю? – спросил Люциан.

– Боюсь спрашивать.

– Думаю, ты знаешь, что тебе делать. – И тут Люциан до чертиков удивил его, ухмыльнувшись так, что Гейб едва не наяву услышал сигнал тревоги. – О да, я думаю, ты отлично знаешь, что тебе делать.

Глава 10

– Я душу продам, только бы оказаться в том доме. – Шоколадные глаза Рози блестели, но голос был серьезен. – Ну же, Никки. Выручи подругу.

Никки хихикнула, помешивая соломинкой какой-то напиток, который подруга уговорила ее взять. Она понятия не имела, что это, – ничего удивительного, если учесть, что они пришли в «Лекарню», бар на Фререт-стрит, знаменитый своими уникальными коктейлями.

– Ни за что.

– Серьезно, – прощебетала Бри с другой стороны столика. Она-то уж наверняка знала, как опасно открывать двери сумасбродству Рози. Она была дочерью Бев, и, насколько Никки знала, Бев не сплетничала о том, что видела, работая на де Винсентов. Бри знала достаточно о порядках в этом доме. – Никто не может попасть в поместье де Винсентов без разрешения.

Никки не стоило говорить Рози о том, что случилось на прошлой неделе, – бокал двигался сам по себе, – потому что теперь подруга еще больше жаждала попасть в особняк.

– Ты можешь помочь мне пробраться внутрь! – Рози вскинула руки. – Мне казалось, ты говорила, что камеры лишь для видимости, потому что они загадочным образом не работают.

– Они не работают. – И это была одна из загадок дома де Винсентов. Ни одна камера, кроме камер на телефонах, никогда ничего не могла записать. Она знала, что туда много раз вызывали электриков и технических специалистов, и никто не мог найти причину. – Из-за привидений.

– Именно! – Рози ударила ладонями по столу, покачнув его. Люди за соседним столиком оглянулись. – Вот почему я должна попасть туда с ИПФНО.

Это была команда по исследованию паранормальных феноменов Нового Орлеана, с которой сотрудничала Рози. Никки коротко рассмеялась: прозвучало нехорошо, но она ничего не могла с собой поделать.

– У Девлина будет удар, если к нему в дом заявится команда исследователей паранормальных явлений.

– Ага, – Бри кивнула, забросив на спину тугие косички, – это точно. Я всего раз видела этого парня и могу ручаться. Черт, они даже меня не пускают в дом, а мама работает там десятилетиями.

– Фу. – Рози уронила подбородок на грудь. – Я бы побрилась налысо, лишь бы попасть в этот дом.

– Тебе пойдет, – сухо заметила Никки. Рози была креолкой из Луизианы, и у нее был красивейший медовый тон кожи из всех, которые Никки когда-либо видела. – Так что это будет не настоящей жертвой.

– Согласна. – Бри опустошила бокал.

Никки закатила глаза.

– Как будто ты не можешь сделать то же. А вот я, если побреюсь, буду выглядеть кошмарно.

– Ты всегда так выглядишь. – Бри ухмыльнулась, когда Никки швырнула в нее салфеткой. – Дерьмо. – И проверила время на телефоне. – Пора идти. С утра придется работать. – Не обращая внимания на их разочарованные стоны, она соскользнула с табурета и быстро поцеловала подруг в щеку. – Не распутничайте тут без меня сегодня.

Рози рассмеялась и кивнула на Никки.

– Как будто она знает, что такое распутство.

Бри рассмеялась в ответ.

– И то правда. Аккуратнее тут.

– Я знаю, что такое распутство, – заявила Никки после того, как помахала уходящей Бри. – И не раз пускалась во все тяжкие.

Рози выгнула бровь, убирая золотисто-каштановый локон с лица.

– Дорогая, когда в последний раз ты ходила на свидание?

Хм. Никки наморщила нос, пытаясь припомнить.

– В марте, кажется.

– То есть семь месяцев назад.

– И что? Я сдавала выпускные экзамены, а потом переезжала. – Никки снова глотнула цитрусового напитка. – А что насчет тебя?

– Вчера, – улыбнулась Рози. – Мы не переспали. – Она пожала плечами. – Но было мило.

– Мило. – Никки рассмеялась, но смех снова вышел каким-то фырканьем, а это значило, что ей пора прекратить пить. Вздохнув, она отодвинула бокал.

Рози внимательно изучала ее.

– Как дела с Гейбом?

– Фу. – Она застонала. Подруга знала о Гейбе все. Она исповедалась ей однажды ночью, после целой бутылки текилы, распитой на двоих. Рози была единственной, кто знал о случившемся. – Плохо.

Подруга потянулась к ней. Оранжевый и красный браслеты зазвенели, когда она похлопала Никки по руке.

– Расскажи мне.

Склонившись ближе, чтобы Рози могла слышать, Никки рассказала о столкновении на кухне и о том, что произошло вчера. Когда она закончила, Рози тихонько присвистнула.

– Черт побери, девчонка, не знаю, что сказать.

– Именно, – пробормотала Никки. – Я стараюсь держаться от него подальше. Кроме тех случаев, когда у меня нет выбора, но…

– Что «но»?

Она вздернула плечи.

– Знаю, что все испортила, но я просто хочу, чтобы все было иначе. То, что он сказал мне вчера, было некруто.

– Да уж, точно.

Она принялась вертеть в руках меню, от бара доносились раскаты смеха.

– Но я хотела бы, чтобы между нами все было как прежде. Он хороший парень. Понимаешь, он легко мог бы игнорировать меня, как большую часть времени делали его братья, но не вел себя так, а всегда уделял мне время, даже когда я была навязчива.

– Ты должна понять, что прошлое – это прошлое. К нему возврата нет, – сказала подруга. – Прими его и отпусти.

Никки понимала это.

Но знала она и то, что легче сказать, чем сделать.

– Серьезно, Никки. Сколько лет мы знакомы? Ты хорошая женщина, и пришла пора найти какого-нибудь хорошего парня.

Никки открыла рот.

Рози еще не закончила.

– Ты никому не позволяешь приблизиться к себе. А бедный Кельвин? Он был хорошим парнем, Никки. Ты запретила себе любить его.

Она взглянула на подругу, и в горле у нее встал ком. Рози атаковала так, будто это был день высадки союзников в Нормандии.

– Ты не сможешь жить дальше, веселиться, найти кого-то, пока не отпустишь все это дерьмо. – В эту минуту голос подруги звучал на удивление серьезно. – Тебе было восемнадцать, первая любовь ослепила тебя, и ты сделала неправильный выбор. Но при этом никого не убила, не пыталась обмануть. Просто так получилось. Все закончилось. Прекрати наказывать себя.

Никки слабо улыбнулась.

– Я сейчас заплачу.

– Не вздумай. Потечет тушь, и у тебя не останется шансов на разврат сегодня.

Никки громко расхохоталась.

– Я не собираюсь развратничать сегодня.

Парень, проходивший мимо их столика, бросил заинтересованный взгляд. Остановился.

– Тебе она не по карману, – бросила ему Рози, – двигай дальше.

– О боже. – Никки проглотила смешок. – Спасибо. Думаю, мне нужно было это все услышать.

– Это правда. – Склонившись, Рози поцеловала ее в щеки. – Ты слишком молода, чтобы жить как женщина моего возраста, потому что даже мне не нравится такая жизнь. А теперь давай закажем еще выпить.

К счастью, этим бокалом они и ограничились, лишив себя шанса оказаться во Французском квартале, лавируя между дурно пахнущих луж.

Тем не менее ночь выдалась хорошей. Никки по-настоящему поняла это, когда прощалась с Рози, которая отправилась к своему приятелю, а не домой. Она уже достаточно долго наказывала себя за молодость, глупость и влюбленность. Больше это не повторится. Начиная с сегодняшнего дня, она отпускает прошлое. И станет надеяться, что ее новая жизненная позиция держится не на одном лишь пьяном кураже. Девушка вызвала такси, но, выйдя из бара, не увидела зеленого «приуса», который должен был подобрать ее. Проверив приложение, она вздохнула, увидев, что машина все еще стоит по ту сторону канала, застряв в пробке.

Чтобы добраться до пригорода, водителю понадобится минут пятнадцать или даже больше. Вздохнув, она обняла себя за плечи и осмотрела скамейки вдоль здания. Большая их часть была занята курящими и болтающими людьми.

Ну хоть погода стояла хорошая, ни дождя, ни изнуряющей жары. Она встала у обочины и посмотрела вдаль по Фререт-стрит, заметив огромную толпу там, где когда-то был театр комедии. Что они там делали? Может быть, уличный артист, а может, наркоман с передозом. В Новом Орлеане никогда нельзя знать наверняка. Заправляя волосы за уши, она отвернулась и запрокинула голову. Звезды уже мерцали, сражаясь с сияющими огнями города. В Таскалусе ей не хватало улиц и звуков Нового Орлеана.

Никки хотела заглянуть в телефон, но замерла, когда странный холодок пробежал по спине. Развернувшись, она почти ожидала увидеть, как кто-нибудь подходит к ней, но там никого не было. Никто не обращал на нее внимания, но девушка не могла отделаться от ощущения, будто чей-то взгляд прожигает дыру в ее затылке. Это длилось до тех пор, пока не показался зеленый «приус». И чувство полностью пропало, лишь когда она вернулась домой и легла спать.

* * *

Казалось, Никки проспала всего пару часов, когда услышала стук в дверь и отца, зовущего ее по имени.

Сбросив с головы покрывало, она села, щурясь от яркого утреннего солнца.

– Да, – прохрипела она, а затем застонала. Голос звучал ужасно. – Что, пап?

– Ты проснулась? – спросил он.

Уже да. Вставая с постели, Никки откинула назад спутавшиеся волосы.

– Можешь войти.

Дверь распахнулась, и отец просунул внутрь голову.

– У тебя гости.

– Что? – Она поморщилась, потом глянула на часы на запястье. Девять утра. Никто из ее знакомых не заявился бы к ней в девять утра в воскресенье.

Лицо отца оставалось странно бесстрастным.

– Это очень необычный посетитель… – Он оглянулся. – Спустись вниз.

Она проследила, как он закрыл дверь.

– Что за черт?

Пустая комната не ответила, так что через минуту сонного недоумения Никки сбросила простыни и поставила ноги на пол. Она направилась в ванную, но передумала. Кто бы ни пришел, не стоит ради него причесываться и умываться. На ней были свободные фланелевые штаны и майка на бретельках с бра, поэтому она лишь накинула легкий кардиган.

Подавив зевок, девушка пошла по узкому коридору и спустилась вниз. Она прошаркала до кухни, с облегчением почувствовав запах кофе. В ее планы входило выпить галлон кофе и пачку аспирина.

Проводя рукой по стареньким обоям уютной столовой, она повернула направо и вошла в кухню. А потом резко остановилась.

Она что, все еще пьяна после прошлой ночи? Или напилась сильнее, чем думала? Скорее всего, так оно и было.

Это был единственный возможный вариант, иначе Гейб де Винсент не мог сидеть в кухне ее родителей с бокалом смузи.