Текст книги "Лунное искушение"

Глава 11

Гейб едва смог сдержать улыбку. Это стоило труда, и ему понадобилось прикрыть рот рукой, потому что Ник смотрела в полной растерянности. Он не мог осуждать ее за это. А еще она выглядела очаровательно взъерошенной. Как будто только что скатилась с кровати и пришла сюда.

Наконец она смогла сфокусировать взгляд своих огромных глаз.

– Что происходит? – Взгляд ее заметался по кухне и остановился на отце, наливающем себе чашку кофе. – С мамой все в порядке?

– Мама спит, – ответил отец. – Она немного устала, но в порядке.

– Ладно. – Никки взглянула на Гейба, на лице ее читалось беспокойство. – А у вас там все хорошо?

Это его удивило. После того, как он с ней обошелся, мужчина поверить не мог, что ей вообще есть дело до того, все ли у них в порядке.

– Да, все хорошо.

Она открыла рот, но ничего не сказала, и Гейб понял, что пялится на нее. Он не замечал раньше, какие полные у нее губы. Или, может, замечал, просто никогда не придавал этому значения.

Вероятно, последнее.

– Он сказал, что был поблизости и решил заскочить и поздороваться, – невозмутимо ответил отец. – Хотя я не представляю, что он мог делать поблизости в девять утра в воскресенье.

Его объяснение было не самым лучшим.

– Я катался. Не мог заснуть и очутился тут. – Отчасти это было правдой, но очутился он тут неслучайно. – Я купил клубничный смузи.

Ник уставилась на него.

Ее отец закашлялся и прошаркал по полу.

– Я буду наверху, – заявил он, похлопывая Ник по плечу, – если вам, ребята, что-нибудь понадобится.

Гейб улыбнулся ему и подождал, пока он скроется за углом, прежде чем заговорить.

– Ты же по-прежнему любишь смузи, так?

Она все еще смотрела на него раскрыв рот.

– Ты… под кайфом?

– Что? – Он рассмеялся. – Нет.

Ник помолчала минуту.

– Уверен?

Борясь с улыбкой, он кивнул.

– Итак, ты катался, решил взять смузи и принести его мне?

– Да. – Теперь он не мог не улыбнуться. Только не при виде этого полностью потерянного выражения ее лица. – В это так сложно поверить?

– Да. – Она кивнула, подчеркивая это. – Да, сложно.

Внутри у него все сжалось от ее честного ответа, улыбка померкла.

– Я хотел поговорить с тобой.

Ник замерла, и он почти решил, что она велит ему убираться. Если бы она так сделала, это несколько усложнило бы ситуацию, потому что он не собирался уходить, не поговорив.

Но девушка лишь схватилась за края тонкого серого кардигана и запахнула его на талии.

– Можем выйти на улицу. Там, вероятно, прохладно.

– Да. – Вставая со стула, он подхватил смузи и обошел стол. – Тут мало что изменилось.

Она странно посмотрела на него.

– Да, мало.

Никки вышла в коридор, украшенный ее фотографиями в разном возрасте.

– Мне нравится.

– Правда? – сухо спросила она.

– Да. Тут уютно. Это настоящее. – Он разглядывал фото, пока девушка шла к задней двери. Один снимок привлек его внимание. Судя по всему, фото сделали в старших классах. Широкая, гордая улыбка на ее эльфийском личике совсем не походила на ту, что он видел в последнее время. – Глядя на это, можно с уверенностью сказать: тут действительно живет семья.

Гейб был здесь всего раз с коротким визитом, но даже пахло в доме по-старому: яблочным пирогом. В его собственном доме стоял запах моющих средств и свежего белья и не висели фотографии улыбающихся родственников.

Когда Гейб встречался с Эммой, мечтал, что у них тоже будет уютный дом, теплый и полный семейных фотографий.

Похоже, ничего подобного ему никогда не светит.

Ник открыла дверь, и они оказались на небольшой террасе, выходящей в узкий дворик. Увитый плющом навес отбрасывал густую тень на старые железные стулья и деревянные качели, закрывая утреннее солнце.

Гейб протянул ей смузи.

– Будешь?

Она взглянула на него, а потом выхватила напиток из рук так, будто боялась, что он заберет его обратно.

– Спасибо, – пробормотала она, вцепившись в пластиковый стакан, и пошла к качелям. Села. – Я практически уверена: папа не поверил, что ты случайно оказался тут.

Он смотрел на нее минуту, потом сел на один из стульев напротив.

– Помнишь последний раз, когда я тут был?

Она молчала, потягивая смузи через соломинку.

– Тебе было шестнадцать, ты напилась в гостях у подруги.

– Я не напилась, – проворчала она спустя мгновение. – Мне стало плохо.

Он постарался сдержать улыбку.

– Ты перебрала, Ник. Если я правильно помню, ты впервые так напилась. И позвонила мне, потому что вы с подругой повздорили, а ты хотела домой, но не хотела будить родителей. – Он помолчал. – Ты позвонила мне, и я приехал.

Несколько прядей упали ей на лицо, пока она молча продолжала пить. Проклятие. Волосы у нее стали намного длиннее.

– Тебя вырвало в моей машине, – добавил он. Никки замерла.

– А потом ты расплакалась, потому что испугалась, что я разозлюсь. – И он разозлился. Но не потому, что ее рвало в его «порше», а прежде всего потому, что она так напилась.

Никки подняла голову.

– Почему мы вообще говорим об этом?

Он и сам не был уверен, поэтому пожал плечом.

– Я привез тебя домой. Твой отец не спал. Я думал, он запрет тебя на всю жизнь после всего этого.

Ник вернулась к атаке на смузи.

– И такое случалось много раз. Ты звонила. Я приходил, не думая, как это выглядит со стороны. Взрослый мужчина, выполняющий просьбы девочки-подростка, которая ему даже не родственница. Оглядываясь назад, я понимаю, что это должно было настораживать.

– Ты заботился обо мне как о сестре, – пробормотала она себе под нос. – Ты не был извращенцем.

– Это так. – Он смотрел, как ветерок играет с ее волосами.

– Зачем ты тут? Явно не ради прогулки по аллее воспоминаний. Приехал поговорить о чем-то?

Поговорить нужно было о многом.

Гейб не мог ждать. Он хотел найти ее прошлым вечером, но, судя по ее растрепанному виду, вчера она была не способна ни к каким серьезным разговорам.

Что разжигало в нем очень сильное любопытство и желание узнать, чем же она занималась накануне.

– Кажется, у тебя небольшое похмелье?

Она посмотрела на него из-под ресниц, которые раньше не казались ему такими густыми.

– Небольшое.

Он задумался и понял: мысль о том, что она выпивает, не нравится ему так же, как раньше.

– И где ты была?

Она опустила смузи, и это казалось великим подвигом, потому что половину стакана она уже прикончила.

– Встречалась с подругами в «Лекарне».

– Хорошее место. – Туда часто ходила местная молодежь. – Засиделись допоздна?

– Не очень. – Она нахмурилась, будто пыталась понять смысл этих вопросов. – Зачем ты тут, Гейб?

Его не задевала ее дерзость, как и в тот день, когда она предложила ему самому убираться в комнатах. Это ее поведение вызывало у него совсем другую реакцию.

Он наклонился вперед.

– Ты влюбилась в меня.

– Гейб…

– Просто выслушай меня, хорошо? Я тут не для того, чтобы унижать тебя, хотя понимаю, что ты наверняка думаешь именно так. У тебя нет никаких поводов считать иначе, но я просто хочу поговорить.

Она смотрела на него с подозрением.

– Тогда говори.

Он подавил улыбку.

– Ты влюбилась в меня, и я это знал. Но думал, все безобидно.

Ник заметно напряглась.

– Той ночью, когда ты пришла ко мне, – его голос стал тише, – и я впустил тебя, я знал о твоих чувствах. Мне не следовало впускать тебя. Ответственность за это полностью на мне. Я не был настолько пьян, чтобы забыть, кто ты.

Она опустила смузи на колени.

– Знаю, мы оба наговорили всякого о той ночи, но я не сказал того, что действительно нужно было сказать, – продолжил он, стараясь не замечать румянца, расползавшегося по ее щекам. – Я прекрасно осознавал, что делаю.

Она шумно вздохнула, и порыв ветра унес этот едва слышный звук.

Помолчав немного, он продолжил.

– Но меня это не заботило.

Ник медленно моргнула.

– Тогда почему ты…

– Не сказал тебе этого раньше? Не знаю. Тут я был козлом. Меня ничто не извиняет.

Она снова нахмурилась и отвела взгляд, будто собиралась сказать что-то, но передумала.

– Мы оба совершили ошибки той ночью. Не вини себя во всем. Хочу, чтобы ты знала это, – сказал он, уверенный в каждом своем слове. – Хочу, чтобы знала. Это важно для меня.

Ник сглотнула, глядя в сторону. Ее голос был едва слышен.

– Я ненавидела себя за ту ночь.

В груди что-то перевернулось, и он сорвался с места раньше, чем понял, что делает. Он пересек пространство между ними и сел на качели рядом, порадовавшись тому, что древняя штуковина не обрушилась, когда их взгляды снова встретились.

– Прекрати, – сказал он так же тихо. – Прекрати ненавидеть себя. Мы оба были неправы. Все кончилось. Все в прошлом.

– Но ты ненавидишь меня…

– Нет, я не ненавижу тебя. – Хотя малая часть его в глубине души жалела об этом, потому что тогда он быстрее бы разобрался во всем этом хаосе. – Я не ненавижу тебя, Ник. И надеюсь, ты не ненавидишь меня. Конечно, я не стал бы тебя осуждать, потому что был, мать его, козлом, и мне жаль.

– Я не могу ненавидеть тебя, – быстро ответила она, а потом покраснела еще сильнее. – То есть я хочу сказать, я тебя не ненавижу.

– Хорошо. – Почувствовав, как тело расслабилось, он подумал, что, может, хоть сегодня ночью сможет поспать.

– Но ты действительно был козлом – добавила девушка.

Гейб повел бровью и отвернулся, скользнув взглядом по ее бирюзовому педикюру.

– Знаю. Но я изменился. Хочу, чтобы мы стали друзьями.

– Друзьями? – пропищала она, словно маленькая птичка.

– Друзьями, – повторил он.

* * *

Существовал весьма вероятный шанс, что все это – какая-то галлюцинация. Возможно, они с Рози не остановились вчера на одном бокале, а теперь у нее воображаемый разговор с Гейбом.

Это казалось более рациональным, чем видеть его в своем доме со смузи и слышать, как он просит ее о дружбе.

Гейб взглянул куда-то поверх ее головы и закусил губу.

– Хочешь быть моим другом? Если нет, то этот разговор, вероятно, станет очень неловким.

Ее глупое сердце едва не взяло верх, и Никки открыла рот, чтобы заорать «да», но сдержалась.

А смогут ли они стать друзьями?

Вернее, сможет ли она быть ему другом после всего? Хочет ли? После того как прошлой ночью решила жить по-новому? Она не помнила, но в ее планы точно не входила дружба с Гейбом.

– Ник. – Он внимательно смотрел на нее.

– Как? – пробормотала она. – Я не имею в виду то, что между нами случилось. Но как мы можем быть друзьями? Ты – де Винсент. Мои родители – прислуга.

Уголки его губ опустились.

– Раньше это никогда не было проблемой.

– Раньше я была надоедливой маленькой девчонкой, которую ты жалел.

Он нахмурился сильнее.

– Я тебя не жалел.

Она фыркнула.

– Неважно. Я пытаюсь сказать, что у нас больше нет ничего общего. – Никки подняла смузи. – Теперь я умею плавать, Гейб.

– Мне плевать, нужен ли я тебе для уроков плавания. – Он потянулся, забрав у нее смузи.

Он отнял у нее смузи!

А там оставалось еще как минимум два глотка. Блин.

– Думаю, у нас много общего, – продолжил он.

– Например?

– Мы оба знаем, как взять брусок дерева и превратить его в нечто потрясающее.

Уже нет, но этого Никки не сказала.

– Хм, и теперь мы оба можем напиться на законных основаниях, – саркастически добавил он.

Девушка удивленно повела бровями.

– И это – лучшее, что ты смог придумать?

Он улыбнулся и отсалютовал смузи.

– Я пошутил.

Она обомлела, когда он обхватил своими чудесными губами соломинку, через которую она только что пила, и прикончил ее напиток.

Ладно.

Друзья так поступают. Они делятся напитками и все такое.

Но почему внезапно она испытала возбуждение?

– Я теперь работаю на твою семью, Гейб. Твой брат – мой работодатель.

Он фыркнул.

– Если это и правда было бы причиной, ты бы не накинулась на меня и не велела бы самому убирать в своих комнатах.

– Но тебе стоит попробовать. Ты не настолько занят, чтобы быть не в состоянии самостоятельно убрать за собой или самому приготовить себе перекус.

Он рассмеялся глубоким смехом, и ее грудь сдавило при этих звуках. Этот смех. Проклятие.

– Видишь, – сказал Гейб, наклоняясь и ставя пустой стакан на ближайший железный стул, как будто позаимствованный в летнем кафе. – Если бы ты на самом деле считала себя просто наемным работником, то никогда не сказала бы так. Подумала бы, но не высказала бы вслух.

– Ну и ладно, – пробормотала она, держа руки по швам, чтобы не прикоснуться к нему нечаянно.

– И, кстати, обычно мне за ужином никто не прислуживает.

– Что? – Никки повернулась к нему.

Он сидел так близко, что она видела тонкие морщинки вокруг глаз, которых не было четыре года назад.

– Обычно я справляюсь сам, если только не выпадает какой-то особый случай. Я никогда не позволял твоим родителям обслуживать себя.

– Ты заставлял меня обслуживать себя! – воскликнула она. – Ты заставил меня принести тебе столько воды, что я чуть было не испугалась, не почечная ли у тебя инфекция.

Гейб снова громко рассмеялся.

– Я был козлом.

– Да, был! – Не подумав, она ударила по его руке так сильно, что почувствовала жжение в ладони.

– Эй, – он все еще смеялся, – теперь ты бьешь меня, а это лишний раз доказывает мою правоту.

Никки прищурилась, а потом задала, вероятно, самый важный вопрос.

– Почему ты хочешь дружить со мной? Я признательна за то, что ты извинился и разрядил атмосферу. Поверь, тебе никогда не понять, каково это… – Голос сорвался, и она закашлялась. Она не позволит ему увидеть, как много это значило для нее. – Мне это было нужно, но мы могли остаться просто добрыми знакомыми. Ну, ты понимаешь, не грубить друг другу. Нам нет необходимости дружить.

Он снова посмотрел на нее.

– Но если я хочу этого?

Дрожь пробежала у Никки по спине. Их взгляды снова встретились.

– Почему? – прошептала она. – Почему ты этого хочешь?

Гейб опустил глаза, и ей показалось, что он смотрит на ее губы, но она тут же отбросила эту мысль. Затем его взгляд снова замер, встретив ее.

– Честно?

– Честно.

– Не знаю, – сказал он, опуская ресницы. – Просто хочу этого.

На это у Никки не было ответа.

На его губах снова заиграла кривая усмешка.

– И ты просто обязана согласиться.

– Почему?

– Потому что я – де Винсент, – сказал он. – А мы всегда получаем то, чего хотим.

Она уставилась на него, не уверенная, как реагировать на его слова.

– Это правда?

– Правда.

Никки скривила губы, отведя взгляд. Она действительно не знала, что ему ответить. Разве прошлой ночью она не говорила Рози, что хочет вернуть все на круги своя? Гейб предлагал именно это, но его отношение после ее возвращения ранило Ник, и герой девичьих грез уже не был тем парнем, которого она помнила. Они изменились… Она вскочила с качелей.

– Который час?

– Не знаю. – Он откинулся, доставая телефон из кармана. – Почти десять…

– Проклятие. Я опаздываю.

– Куда? Сегодня воскресенье.

– Я знаю. – Она поспешила к задней двери. – Я должна бежать.

– Ник. – Гейб встал.

Она рывком открыла дверь.

– Мы продолжим этот разговор позже.

Или, может быть, никогда. «Никогда» звучит вполне подходяще.

* * *

– Что ты делаешь? – требовательно спросила Никки, выйдя из дома с сумочкой в одной руке и ключами от машины – в другой.

Гейб перекрыл ей проход к дверце машины, прислонившись к ней, сложив руки на груди и скрестив ноги. Он нацепил серебристые очки-авиаторы и, хотя ей не хотелось этого признавать, выглядел хорошо.

Чертовски хорошо!

Почти час прошел с того момента, как девушка оставила Гейба на террасе, чтобы принять душ, подсушить волосы и собрать их в хвост. Она решила, что мужчина уже уехал, и, откровенно говоря, ей было некогда думать об их разговоре.

– Жду, – ответил он, – тебя.

Обойдя маленького садового гнома, которого ее мама поставила у дорожки, Никки подошла к нему.

– У меня правда нет времени. Я еду…

– В приют, гулять с собаками, – оборвал ее он. – Знаю. Твоя мама рассказала мне, когда я навестил ее.

Никки не видела маму с утра, а Гейб видел? Что-то в этом было не так.

– Тогда ты знаешь, что мне пора бежать.

– Ага. – Он отошел от машины. – Я за рулем.

– Что? – Она опустила ключи.

– Я еду с тобой. – Он встал перед ней, заслонив низкое утреннее солнце. – Собираюсь провести время с другом.

Никки нахмурилась.

– Знаю, что уже спрашивала, но повторю вопрос: ты под кайфом?

Смех снова заставил ее вздрогнуть. Гейб сделал шаг прежде, чем она смогла понять, что происходит, выхватил у нее ключи и взял за руку. Опешив, она позволила ему провести ее к его роскошной машине.

Она не разбиралась в марках, но знала, что на стоимость авто могла бы оплатить съемную квартиру на несколько лет. Очень хорошую квартиру. Он выпустил ее руку, лишь распахнув перед ней дверцу пассажирского сиденья. Но она не стала садиться.

– Что ты творишь, Гейб?

– Я практически уверен, что мы только что это обсуждали. Ты едешь в приют, тот, что на шоссе Джефферсона?

– Да, но…

– Я еду с тобой.

– Но почему…

– Им всегда нужны волонтеры, верно?

– Да, но ты не подавал никаких заявок.

– Они откажут мне? – Он с кривой усмешкой указал ей на переднее сиденье. – Де Винсенту?

Они совершенно точно не станут отказывать де Винсенту, но суть была в другом.

– Слушай, понимаю, ты хочешь доказать, что мы навсегда останемся друзьями, но в этом нет необходимости.

– Судя по сарказму в твоем голосе, есть, – ответил Гейб, и она закатила глаза. – Да и заняться мне больше нечем. Я рано проснулся и хочу почувствовать себя нужным и все такое, и чем дольше ты стоишь тут, споря со мной, тем сильнее опаздываешь.

Тысяча возражений крутилась на языке, но он прав. Чем дольше она будет тут стоять, тем дольше придется ждать собакам, пока их выпустят из вольеров.

Ей никак не удавалось отделаться от мысли, что Гейб затеял что-то, но она подумала, что в ту минуту, когда парень поймет, что ему придется убирать собачьи какашки, он, вероятно, пожалеет о своем выборе.

Так что Никки широко улыбнулась и скользнула мимо него, приземлившись на переднее сиденье машины.

– Ладно. Поехали.

* * *

Откровенно говоря, Гейб понятия не имел, с чего вдруг решил ехать с ней в приют. Он догадывался, что существовали более простые, менее затратные по времени способы доказать ей, что он хочет искупить свою вину, но когда он хорошенько обдумал это, то решил действовать именно так.

Никки ему не поверила, и Гейб не мог обвинять ее в этом, поэтому немного удивился, когда она уступила. Он ждал, что девушка толкнет его, схватит ключи и убежит к своей машине. Именно так она поступила бы в юности.

То, что Никки так легко смирилась с его компанией, и ее молчание немного нервировали его, но оставалось кое-что еще, о чем он хотел поговорить.

Отъезжая от тротуара, он взглянул на нее. Девушка доставала из сумочки солнцезащитные очки.

– Люциан дома, – сказал он. – У тебя еще не было возможности познакомиться с Джулией.

– Нет. – Она надела очки.

– Тебе она понравится.

Ник взглянула на него.

– Должна признаться, я удивилась, услышав, что у него серьезные отношения. Не ожидала.

Гейб хохотнул, притормозив у светофора.

– Готов ручаться, никто не ожидал, но ему правда повезло с Джулией. Она хорошая женщина.

– Не похожа на Сабрину? – уточнила Никки.

Он фыркнул.

– Намного лучше нее.

Девушка улыбнулась в ответ.

– Отрадно слышать.

Зажегся зеленый свет.

– Мы с Люцианом разговаривали вчера вечером, и он рассказал мне об одном случае, произошедшем, когда ты была младше. Он сказал, что натолкнулся на вас с Паркером в раздевалке у бассейна.

– Что? – Она вжалась в кожаное сиденье. – Да, но я…

– Знаю. – Гейб подумал, что ему стоило быть тактичнее. – Люциан и не сказал, что ты это поощряла. – Он помолчал, задаваясь вопросом, что же хочет узнать, если даже не уверен, что сделает, услышав ответ. – Паркер пытался приставать к тебе?

Ник молчала так долго, что он забеспокоился. Она пристально разглядывала свои крепко сжатые руки.

Внутри у него все оборвалось.

– Ник!

Она подняла глаза.

– Он вошел, когда я переодевалась, и стал… дружелюбным.

Напрягшись, Гейб сконцентрировался на дороге. Еще один красный светофор.

– Дружелюбным?

– Он схватил меня и попытался… – Она оборвала сама себя.

– Попытался что? – тихо подтолкнул он, и рулевое колесо заскрипело под его хваткой.

Ник развернулась, чтобы видеть его лицо.

– Ты поэтому пришел ко мне утром? Потому что Люциан рассказал тебе о Паркере?

– Нет, – ответил он без промедления. – Пришел извиниться за то, что был козлом.

– И?

Он стиснул зубы, тронувшись с места. Они отъехали от ее дома всего на два квартала.

– И я действительно хотел спросить тебя о Паркере. Но имей в виду, что одно тут не исключает другого.

Она промолчала.

Гейб вздохнул.

– Ты расскажешь мне, что произошло, Ник?

– Он пугал меня, как и всегда, – наконец ответила она сдавленным голосом. – Говорил, что я становлюсь по-настоящему хорошенькой, и приставал. Это было странно, мерзко и…

– И что?

– Ничего. Вошел Люциан.

Гейб не знал, все ли она рассказала.

– Мне жаль, что это случилось. Хотел бы я, чтобы ты сказала мне об этом тогда. Я бы принял меры. Позаботился бы, чтобы он больше никогда не смотрел в твою сторону. Ник, я…

Звук, похожий на выстрел, оборвал слова Гейба. Ник взвизгнула, когда мужчина перевел взгляд на окно пассажирского сиденья. Побежала трещина, и окно взорвалось.