Текст книги "Как спасти репутацию"

Может, он со своим внезапным предложением и нервирует Миган Тэвисток, но она его хочет. Любовные чары оплетают их, с неведомой силой притягивая друг к другу.

Он чувствовал зов предков, жар нвенгарийской крови. Таких порывов он никогда не испытывал с женой. Они занимались любовью, чтобы зачать наследника, и после рождения маленького Алекса Сефрония и Александр спали вместе только изредка. С другими женщинами он иногда удовлетворял физические потребности, но никогда не влюблялся.

С Миган получилось иначе. Его тело знало, что такое страсть, но оно впервые получило первобытный отклик.

Александр великолепно владел собой, но у него было такое чувство, что Миган открыла клетку, которая освободила зверя, затаившегося у него внутри.

Он поцеловал ее в уголок рта, лизнул веснушки на носу. Александр находил их обворожительными.

Полированный стол манил все сильнее. Он может положить Миган на него, поднять юбки и найти горячее место между ногами…

Он бы это сделал, но сзади скрипнула дверь, и комнату наполнил восторженный голос Симоны:

– Вот видишь? Я знала, что они договорятся.

Миган вскочила, попыталась оттолкнуть Александра, но он не отпустил. Обняв ее за талию, он повернулся к Майклу Тэвистоку и Симоне.

– Мистер Тэвисток, я еще не получил окончательного ответа от Миган.

Симона сияла.

– Конечно, она согласна! Она же вас целует, разве этого мало? Подумать только, еще вчера я беспокоилась о ее перспективах. – Симона прижала руки к груди и шагнула к мужу. – Как это великолепно! Я сейчас упаду в обморок. Подхвати меня, Майкл, милый.

– Нет. – Майкл твердо сжал руку жены.

Она испуганно взглянула на него, но потом решила кивнуть.

– Ты совершенно прав. Сейчас не время терять сознание, слишком много дел. – Она нацелила на Александра непреклонный взгляд. – Вы сказали, что лицензию уже получили, но скоропалительный брак – не дело, ваша светлость. Оглашение, церковь Святого Георгия на Ганновер-сквер, соответствующий свадебный завтрак и все такое прочее. Необходимо соблюсти все приличия. Принц Деймиен умыкнул мою дочь и лишил нас грандиозного венчания, но вам, ваша светлость, это не удастся.

Глава 7

Завсегдатаи паба в Уопинге уже привыкли к двум иностранцам, которые заходили по вечерам и усаживались в угол. Трактирщик их терпел, потому что они покупали самый лучший эль и, не торгуясь, платили непомерную цену. Матросы и рыбаки, часто бывавшие в этой таверне, первое время смотрели на них косо, но эти двое в углу мирно бормотали по-немецки о чем-то своем, никого не трогали, и их просто перестали замечать.

Одного из них звали Отто фон Гогенцаль. У этого седовласого пятидесятилетнего человека было атлетическое сложение, а круглое розовое лицо свидетельствовало о его пристрастии к крепкому пиву и красному вину. Он говорил со своим более молодым товарищем по-немецки, на диалекте, свойственном австрийцам из региона Вены.

– Вчера ночью Александр должен был со мной встретиться, но леди Анастасия пришла одна. Где же он был, а?

Более тощий неторопливо сделал глоток и похвалил пиво, хоть оно не отвечало австрийским стандартам, потом, усмехнувшись, ответил:

– Забавная штука, mein Herr. Он был с женщиной. Фон Гогенцаль провел пальцем по краю бокала.

– Не с Анастасией. Она говорила со мной, пыталась выведать секреты.

Тот, что помоложе, расплылся в улыбке:

– Нет, он был с рыжей английской девушкой. Фройлейн. Мисс. – Он выдержал красноречивую паузу.

– В самом деле? – Брови фон Гогенцаля изумленно изогнулись. – Негодяй. Или ей было заплачено?

– Нет, mein Herr, и это самое интересное. Ее зовут Миган Тэвисток. Она связана с принцессой Пенелопой Нвенгарийской: ее отец женат на матери принцессы Пенелопы. Должно быть, это какие-то нвенгарийские игры.

Фон Гогенцаль помрачнел, пристально взглянув на собеседника.

– Что за игры? Впрочем, это не важно. Мне нужен Александр, и я его получу, клянусь. – Он сжал в кулак руку в перчатке, как будто схватил великого герцога Александра. Фон Гогенцаль был решительно настроен использовать великого герцога с целью добраться до Нвенгарии – не ради Меттерниха, ради самого себя. Если он подчинит себе Александра, то войдет в страну и легко сбросит с трона Деймиена. Нвенгарийцы будут у него под пятой, и за это его начнут уважать – его, которого сейчас держат на мелких должностях, хотя он происходит из древней, богатой австрийской семьи. Александр – грозный человек, но фон Гогенцаль знает секрет, с помощью которого накинет на него узду. – Ты за ним следишь, – продолжал он. – Заметил какие-нибудь изменения?

Более молодой австриец покачал головой:

– Пока нет. Но я не видел, что происходит внутри дома. Заслать туда шпиона невозможно.

Фон Гогенцаль не рассердился.

– Я знаю, Александр мнителен и чрезвычайно осторожен. Но скоро, Питерли, скоро он будет у меня в руках, и все его предосторожности пойдут прахом. – У него заблестели глаза. – Что Александр скажет, когда обнаружит, что мое секретное оружие против Нвенгарии – это сам Александр?

– Буду счастлив это узнать, – хихикнул Питерли.

– А мой хозяин Меттерних будет доволен, когда я вручу ему ключи от королевства Нвенгария, и, может быть, сделает меня графом.

– Ваш хозяин хорошо вас наградит, это точно. – Питерли посмотрел в сторону бара, откуда ему игриво улыбалась девица. – А этой ночью мы должны сами себя наградить.

Фон Гогенцаль проследил за его взглядом и фыркнул:

– Только не здесь. Эти дамы слишком грязные. Я отведу тебя в дом, где дамы чистые и приветливые и их можно иметь сразу столько, сколько захочешь.

Питерли засмеялся, глаза у него заблестели.

– Вы такой щедрый, mein Herr, просто не терпится посетить этот дом. Что же мы сидим?

Фон Гогенцаль бросил трактирщику лишнюю монету, оба закутались в пальто и покинули трактир.

Из тени в другом углу комнаты выступил Мин. Его голубые глаза были задумчивы. Эти австрийцы замышляют что-то нехорошее, это факт.

Мин не говорил по-немецки, но отчетливо разобрал имя Александр и отдельные немецкие слова, которым его научил старый друг Димитри. Зато у него была превосходная память, он запомнил отдельные фразы из разговора и попросит кого-нибудь их перевести.

Мин поставил на стойку бара кружку с недопитым элем и тихо вышел за австрийцами.

Симона своего добилась. К удивлению Миган, Александр не стал настаивать на немедленной женитьбе и пообещал Симоне, что устроит грандиозную свадьбу.

Но уже через месяц, в разгар подготовки, Миган думала, что лучше бы он настоял на своем и женился сразу.

Во-первых, стали появляться драгоценности. В то утро, когда Миган согласилась выйти за него замуж – хотя ей не нравилось слово «согласилась», – появилась первая коробочка. Роуз и Симона, не скрывая любопытства, нависли над Миган, когда та открывала ее на туалетном столике. В бархатной коробке оказалась тяжелая золотая цепочка с большими квадратными рубинами. Рубины тускло поблескивали на фоне черного бархата, ожерелье явно было старинным и очень ценным.

Симоне пришлось сесть, чтобы не упасть; она обмахивала себя веером, а Роуз как заведенная повторяла: «Ох, мисс, ох, мисс».

В коробочке оказалась карточка, на которой было написано: «Миган от Александра Нвенгарийского».

Каждый день появлялась новая коробочка. Александр прислал большие бриллиантовые серьги, изумрудную диадему, еще бриллианты на шею и на запястья. Кольца прибыли сразу все вместе, десять в ряд – четыре золотых, шесть из нвенгарийского серебра. Все были с драгоценными камнями: бриллиантами, рубинами, изумрудами, сапфирами.

В коробке лежала карточка: «Кольца великой герцогини. Александр».

Миган осторожно дотронулась до них; эти кольца украшали руки прежней великой герцогини, Сефронии Нвенгарийской. Пенелопа писана о Сефронии задолго до знакомства Миган с Александром. Сефрония была красивой женщиной, ее все обожали, боготворили, а ее мужа боялись. Она была прекрасной хозяйкой балов и приемов, которые давала в своем доме. Все говорили, что подобных ей в Нвенгарии нет и не было.

Миган с трепетом захлопнула коробочку. Теперь ей будут принадлежать не только эти кольца, но и титул; и нвенгарийцы ожидают, что она выступит хозяйкой лучших в мире балов и приемов. Миган застонала и пожалела, что в свое время согласилась пойти с Дейдре к Черной Анне.

Однако кольцо для помолвки Александр купил сам. Посылку доставили прямо от ювелира, на коробке стояла эмблема мастерской. Внутри лежало изящное серебряное кольцо с двумя бриллиантами.

Другой джентльмен, возможно, написал бы цветистое сопровождение – что, мол, выбрал бриллианты, потому что они напоминают ему глаза возлюбленной, но Александр ограничился сухой запиской: «Для церемонии помолвки. Александр».

Миган бережно положила записку в коробку, где хранила все другие, и поднесла кольцо к губам.

На обручение Миган надела новое платье, срочно сшитое портнихой Александра. Торжество происходило в доме Александра. Свита у него была поменьше, чем у принца Деймиена, но преисполнена энтузиазма. Слуги-нвенгарийцы были в синей форме, похожей на военную, с медалями на груди, в начищенных сапогах; у всех были пышные черные волосы, голубые глаза и смуглая кожа.

Обручение по древнему нвенгарийскому обряду проводилось в бальном зале с красным потолком. Мужчины встали вокруг Миган и Александра и отбивали сапогами ритм. За пределами круга стояли отец, Симона и близкие друзья, а также Иган Макдональд, шотландец, с которым Миган познакомилась прошлым летом на свадьбе Пенелопы.

Иган ее помнил.

– Вот та английская девушка, которая сбила спесь с самонадеянного Александра, – сказал он и по-медвежьи неуклюже и крепко обнял ее, а Миган обняла его в ответ.

В шотландском пледе, килте и кожаных сапогах Иган выглядел ослепительно. Буйные темные волосы были собраны в хвост на затылке, глаза блестели, его слегка покачивало после шотландского виски и нвенгарийского вина.

– А вот и я, который так надеялся, что вы завлечете меня!

– Но вы любите другую, Иган Макдональд, – шутливо сказала Миган.

Иган вздрогнул.

– Почему вы так говорите?

Миган поняла, что задела больное место.

– Увидела по глазам. Вы часто о ней думаете, не так ли?

Иган схватил Миган за локоть и наклонился к ее уху:

– Держите это при себе, дорогая! Никогда больше не упоминайте про Игана Макдональда и его непрошеную любовь.

Это было сказано легко, от Игана пахло виски, но Миган почувствовала в его словах скрытую боль.

– Конечно, я никому не скажу. Я не сплетничаю о чужих делах.

Он ослабил хватку, но голос еще скрежетал.

– Вижу, что не скажете. А за вашу доброту я дам вам один совет: обращайтесь с ним полегче. Я знаю, почему вы выходите за него замуж, он мне сказал, но он – безжалостный человек, и вообще с ним что-то не так.

Миган вспыхнула.

– Он вам сказал?

– Ага. – Его красивое лицо помрачнело. – Если бы я знал заранее, я бы вонзил нож ему в сердце, но лучше уж свадьба, чем кровопролитие. Он опасный человек. Если когда-нибудь вам понадобится помощь, позовите Игана Макдональда. Ради Пенелопы я обязан присматривать за вами. Она великая женщина, наша Пенелопа.

– Я знаю. – У Миган выступили слезы. Больше всего она жалела, что на ее помолвке нет Пенелопы. Они часто писали друг другу, но это не то, что сидеть рядом и слушать ее душевные излияния.

Она смахнула слезы, повернула голову и увидела, что Александр стоит рядом. Только что его не было. Этот человек ходит, как кошка, – грациозно, крадучись и так тихо, что узнаешь об этом, когда уже поздно.

Она не могла понять, слышал ли он заявление Игана, его глаза были безучастны, рот сжат.

– Пора, Миган.

Миган почувствовала касание любовных чар – это он взял ее под руку и повел в круг, образованный слугами. Так всегда бывало, когда он ее касался, нити магии сразу протягивались от нее к нему. Высокая фигура давала ощущение безопасности даже после предупреждения Игана.

Люди Александра окружили их, и высокий человек по имени Мин протянул поднос с ножом, шнуром и кубком красного нвенгарийского вина. Миган встала туда, куда ей указал Александр, и посмотрела на Мина. У него были более крупные голубые глаза, чем у других мужчин; рубашку, бриджи и сапоги он носил с таким видом, как будто одежда его стесняла. Лицо красивое и мужественное, волевой подбородок. Он смотрел на нее немигающими глазами.

Миган знала, где уже видела такой взгляд, – у мальчишки, который умел в мгновение ока превращаться в демона. Мальчишку-демона послали убить принца Деймиена.

Миган ухватила Александра за рукав.

– Он логош, – шепнула она.

– Да, – ласково сказал Александр, как будто меняющие свой облик демоны были обычным явлением. Он кивнул Мину: – Начинайте.

Глубоким мелодичным голосом Мин начал церемонию, которая по нвенгарийским обычаям должна была навеки связать Александра и Миган. Он говорил по-нвенгарийски, Николай переводил для английских гостей.

Миган заметила отсутствие леди Анастасии. Она спросила Александра, и он объяснил, что было бы неправильно, если бы она пришла.

Но шестилетний сын Александра был здесь, он стоял рядом с Иганом Макдональдом. Миган волновалась, как примет ее младший Александр, но он оглядел ее с головы до ног и детским чутьем понял, что она, как и он, чувствует себя чужой в мире Александра. Он сначала вежливо поклонился Миган, а потом обнял ее за ноги.

Сейчас малыш примкнул к кругу людей Александра, которые топали все громче и громче, видя, что Мин подает Александру нож. Александр быстро провел острием по своей ладони, потом по ее, так быстро, что Миган не почувствовала боли. Мин связал шнуром их порезанные руки, Александр поднял бокал и отпил вина, потом недрогнувшей рукой держал его, пока пила Миган.

Обручение состоялось. От приветственного крика нвенгарийцев содрогнулись стены бального зала. Мужчины схватили за руки гостей и вовлекли их в дикую пляску. Александр, все еще с привязанной к ней рукой, наклонился и поцеловал ее в губы.

– Моя, – шепнул он, и это прозвучало как пожизненный приговор.

По традиции нвенгарийская пара после обручения занималась любовью, но Майкл забрал Миган домой. Он сказал, что в Мейфэре не готовы к нвенгарийским свободным сексуальным нравам, и Александр не стал спорить.

Александр научился мастерски балансировать между нвенгарийскими обычаями и английскими правилами.

На прощание Александр сдержанно поклонился и поцеловал руку своей невесте. Глаза его горели.

– Увидимся через четыре недели на свадьбе, – сказал он. Простые слова, но хриплый голос выдавал его нетерпение, которое тут же передалось Миган. Он погладил ее пальцем по губам. Миган отозвалась на эту ласку всем телом и с горечью подумала, что четыре недели – это же целая вечность.

На следующий день «Тайме» на первой полосе объявила о помолвке мисс Миган Тэвисток и нвенгарийского великого герцога.

Мейфэр пришел в волнение. Дом Тэвистоков бомбардировали приглашениями все хозяйки в городе, от герцогинь до жен баронетов, все хотели видеть, кто же пленил сердце самого привлекательного мужчины в Англии.

Половина дам высшего света заявила, что они всегда знали, что Миган Тэвисток – прелестная девушка, и ничуть не удивляются, что ее избрал своей невестой богатый, могучий и красивый герцог. Другая половина шипела, что мисс Тэвисток – ничтожество и не заслуживает такого союза, что ее мачеха – амбициозная стерва, что это она устроила этот брак. Ходили и более темные слухи: что Миган и Симона практиковали черную магию и завлекли Александра колдовством.

Миган не сомневалась в том, кто распускает эти слухи. Она столкнулась с Дейдре Брейтуэйт на приеме у герцогини Краншоу на следующий день после помолвки.

Дейдре протиснулась сквозь толпу, грозно сверкая бриллиантами и глубоким декольте. Невзирая на всеобщее любопытство, Дейдре остановилась перед Миган и дала ей пощечину.

– Как ты посмела? Украла талисман и воспользовалась им для себя! Ты с самого начала была в сговоре с ведьмой, сознайся!

Дейдре ударила не сильно, но Миган удивилась, что она осмелилась сделать это на виду у публики.

– Кажется, ты сама требовала, чтобы я его взяла, – возразила Миган.

– А, признаешься, что все-таки воспользовалась им! Сука…

Дейдре внезапно замолчала, не потому, что счастливые гости жадно наблюдали за сценой, а потому, что два крепких нвенгарийца взяли ее под локотки и развернули, двое других встали по обе стороны от Миган. Когда Дейдре тащили через зал, она прокричала:

– Ты мне должна пятьдесят гиней!

Один из нвенгарийцев, оставшихся при Миган, с перебитым носом и шрамами на лице, спросил хриплым голосом:

– С вами все в порядке?

– Да. – Миган приложила ладонь к щеке, которая все еще горела. – Вообще-то Дейдре безобидная… Я не знаю, что на нее нашло.

– Великий герцог Александр – это он велел нам охранять вас.

– О, неужели?

Мужчина ухмыльнулся, как будто одобрял ее вызывающий тон.

– Мы теперь будем при вас день и ночь. Много плохих людей, которые могут навредить вам, а значит, и Александру.

– Понимаю.

Миган действительно поняла, и ей стало холодно. Александр – значительный, могущественный человек, он играет в опасные игры. Она вспомнила, как год назад в прекрасную погоду пошла с Пенелопой гулять по мирной деревне, из толпы выскочил убийца, напал на Деймиена, потом на Пенелопу. Миган в панике присела за каменный колодец, оцарапав лицо и руки; нвенгарийцы быстро окружили и убили человека, который попытался навредить их обожаемой Пенелопе. После того внезапного нападения в спокойный и прекрасный день ее долго не покидал страх.

– Я Доминик, – сказал дородный мужчина. – Зовите меня в случае опасности.

Леди и джентльмены Мейфэра перешептывались и открыто разглядывали Миган, однако не подходили слишком близко, поскольку по бокам от нее стояли нвенгарийцы. Первым желанием Миган было скрыться от назойливого разглядывания, но она сдержалась и вскинула голову. Она не сбежит, не доставит Дейдре такого удовольствия.

Остаток вечера Миган провела рядом с мачехой, охранники наблюдали за ними с расстояния, которое посчитали тактичным. Внимание, оказанное ей хозяйкой и гостями, невероятно утомило Миган, но Симона открыто наслаждалась.

– Мы стали важными людьми, – говорила она по дороге домой. – Дамы, которые хотели меня унизить, не посмели этого сделать, когда им в затылок дышали нвенгарийцы. Мы вошли в элиту, дорогая.

«О да, – с горечью подумала Миган. – Восхитительное местечко».

Доминик и его люди всюду следовали за ней. Они спали по очереди, жили в доме Тэвистоков и сопровождали Миган всякий раз, как только она ступала за порог своей спальни. До сих пор она была приучена к эскорту своего лакея, но грозные, молчаливые охранники-нвенгарийцы, идущие по бокам, – совсем не то, что Робертс, который то и дело спотыкался и через каждые несколько метров ронял покупки.

Раньше Миган шла куда хотела, не обращая внимания на окружающих. Теперь не только леди и джентльмены высшего света, но и газеты проявляли к ней интерес. Доминик и его люди отгоняли от дома шумных журналистов, каждый день поджидавших выхода Миган. К несчастью, чем больше Доминик угрожал им и махал кулаками, тем настырнее они становились.

В высших кругах лидеры общества заняли боевую стойку, разделившись во мнениях относительно будущей нвенгариискои великой герцогини. Герцогиня Краншоу, подруга детства Симоны, возглавила сторонников Миган, она призывала ее быть милой и тем смягчить великого герцога. Леди Федерстон хвасталась, что именно ее бал свел их вместе.

Оппозицию возглавляла герцогиня Гауэр, тридцатилетняя женщина, председательница кружка дам, замужних и вдовых, которые выбирали себе в любовники самых красивых мужчин Лондона. Конечно, никто не говорил вслух об их победах, но Симона сообщала Миган о каждой. Дейдре Брейтуэйт была постоянным членом этого кружка.

Симона сказала, что герцогиня Гауэр надеялась завлечь Александра в свои сети и пришла в ярость, когда он обручился с какой-то Миган Тэвисток. Герцогиня даже держала пари, что поимеет Александра через неделю после свадьбы, потому что к тому времени ему уже надоест его рыжая жена.

Миган без эмоций выслушивала рассказы Симоны.

– Я всегда терпеть не могла эту Гауэр, – со злобным весельем говорила Симона. – Очень приятно, что ты прищемила ей хвост, дорогая. Она гордится своей красотой, но ты запросто ее затмишь, когда Александр нарядит тебя в лучшие в Лондоне платья и драгоценности. У нее грязные приемы борьбы, но ты не беспокойся, герцогиня Краншоу на твоей стороне, и вместе мы отправим ее домой в слезах. Все-таки ты будешь нвенгариискои великой герцогиней, а этот титул в несколько раз выше, чем у нее.

Миган застонала и спрятала лицо в ладонях.

– Можно, мы уедем в Нортумбрию? Или в Йоркшир-Дейлс? Куда подальше.

– Не глупи. Все будет великолепно. – Симона торжествующе засмеялась.

После подобных разговоров Миган была готова послать Александру ноту протеста и разорвать отношения.

Но потом она видела его во сне. Каждую ночь, когда она падала на свою маленькую кровать и засыпала, Александр вторгался в ее сны. Они были так реальны, что Миган чувствовала его руки, запах его дыхания, когда он наклонялся поцеловать ее, и вкус его кожи, губ, пальцев, когда она сама его целовала.

Он приходил, отбрасывал одеяло, снимал с нее ночную рубашку. Сам он уже был голый, и луна освещала его рельефное тело. Он залезал на кровать, накрывал ее собою, говорил по-нвенгарийски ласковые слова, и она его понимала. «Любимая. Я так хочу тебя. Я изголодался. Дотронься до меня».

Она пробегала пальцами по горячей коже, гладила рельефные мышцы на плечах и спине. Он издавал не то вздох, не то стон, голубые глаза темнели.

– Пожалуйста, – умоляла она, изгибаясь под ним.

– Нет, любимая. Подождем.

– Почему?

– Всему свое время. – От его горячего дыхания у нее на виске колыхались завитки волос. – Скоро.

Она терзалась, раздражалась, потому что это был сон, так почему хотя бы во сне она не может получить то, что хочет? Александр смеялся, целовал ее в шею, в грудь, прижимал губы к животу, дразнил языком ее плоть.

Она всхлипывала, задыхалась и просыпалась. Ее рука с влажными пальцами оказывалась зажата между ног.

– Чертов любовный приворот, – стонала она и лупила подушку. У нее не осталось сомнений в Черной Анне и ее могуществе. Только магия могла привести ее в такое состояние.