Текст книги "Октябрьские ведьмы"

Глава 11

Я закрыла глаза и сфокусировалась на том, чтобы направить магию в сторону Мирабель. Она вздрогнула и едва не выдернула руку, но я крепко стиснула её пальцы, твердя про себя: «Пихнуть, продавить, пропустить через себя».

Оставалось надеяться, что она делала то же самое. Я лишь знала, что не могу удерживать мамину магию внутри себя вместе с моей собственной… Мне страшно было представить, что почувствовала Мирабель, когда в её теле оказалась магия сразу трёх ведьм. Поэтому было так важно направлять её дальше по цепочке и внутрь тыквы.

Мама продолжала вливать в меня свою магию мощным потоком, и я, представив золотую светящуюся нить из мигающих звёздочек, протянувшуюся вдоль одной моей руки, через грудь и дальше по второй руке в ладонь Мирабель, больше уже не вздрагивала под давлением маминой силы.

Я снова сжала руку Мирабель.

– Да! – прошептала тётя Пруди. – Получается!

Открыв глаза, я посмотрела в конец цепочки. Ладонь тёти Пруди была ясно различима на фоне оранжевой кожуры тыквы, которая сейчас вся искрила и трещала, озарённая тёплым золотым светом.

А потом уже внутри тыквы начали проглядывать огоньки. Даже сквозь толстую корку и слои мякоти и семян было видно, как искры магии перемещаются в её глубине. Я никогда не видела светляков вживую, но предположила, что это выглядит похоже.

Началось всё с пары маленьких искорок, но постепенно они разрослись до небольшой стайки, а вскоре их было уже сотни, может даже тысячи. И уже вся тыква светилась.

– Вытягивайте всё без остатка! – обернулась к нам тётя Конни.

– До самого дна! Больше силы! Сильнее связь! – вторила ей тётя Пруди.

У нас получалось. Тыква наполнялась силой, которую мы направляли из себя. Тысячи и тысячи крошечных искорок света освещали её изнутри. Мы сохраняли нашу магию. Я не смела дышать, потрясённая до глубины души, что это действительно происходит.

Только тихий шорох падающих песчинок внутри часов указывал на течение времени, и я бы не смогла сказать, сколько мы так простояли. Я знала лишь, что периодически чувствовала новый сгусток маминой магии, такой же тёплой, светлой и необременительной, как она сама, и пропускала её через себя дальше.

– Поддерживайте поток, ведьмы! – наставляла тётя Конни.

Под давлением нашей объединённой магии тётя Пруди склонилась к тыкве, а на её ладони, прижатой к оранжевому боку, проступили все суставы.

И тут наш маленький магический поезд сошёл с рельсов.

Тётя Пруди что-то пробормотала, я не разобрала что, но по тону предположила ругательство. Прямо ей на голову опустилась большая чёрная птица с белым брюшком.

– Нет, гадость, нет! – зашипела на неё тётя Пруди, застыв в неподвижности и, кажется, затаив дыхание.

Птица перепрыгнула вперёд и, наклонившись, уставилась ей прямо в глаза.

– Кыш! Прочь! – процедила тётя Пруди.

– Пруди! – окликнула её тётя Конни.

Но было уже поздно. Вцепившись когтями в спутанные серые кудри тёти Пруди, птица вытянулась вверх и захлопала крыльями, словно пыталась взлететь вместе с тяжёлой ношей. Тётя Пруди опасно покачнулась.

Тётя Конни от неожиданности остолбенела.

Тётя Пруди больше не могла терпеть и замахала на птицу рукой – той самой, которой она держалась за пальцы тёти Конни.

Это разорвало связь. Мамина рука в моей ладони напряглась, став как деревянная, а светящаяся нить, пронзающая мой разум и тело, исчезла. Мирабель отпустила мою ладонь. Руки у меня сразу отяжелели и перестали слушаться.

Потеряв опору – не только физическую в виде рук мамы и Мирабель, но и золотую нить магии, – я бухнулась на пол, не справившись с головокружением.

Тётя Пруди взревела и попыталась уже обеими руками схватить птицу. Тысячи огоньков внутри тыквы устремились назад к тому светящемуся пятну у неё на боку, где ещё недавно лежала тётина рука. Его сияние становилось всё ярче, пока наконец все звёзды, которые мы направили внутрь тыквы, не вырвались наружу, на секунду залив всю комнату ослепительным светом. А затем они вернулись в нас, погрузившись в нашу кожу, как в первую ночь октября.

Тыква, полная света какие-то мгновения назад, погасла.

Но времени на огорчение не было, потому что из камина вылетели новые птицы, ещё одна стая ворвалась через кухонные окна, и я моргнуть не успела, как весь первый этаж нашего дома стал напоминать торнадо из чёрных перьев. Птица, устроившаяся на голове у тёти Пруди, издала пронзительный клич и присоединилась к своим сородичам.

– В атаку! Защищайте тыкву! – закричала тётя Пруди. Птицы действительно взяли нас в кольцо.

Мама бросилась к тёте Пруди. Вместе они вскинули руки, и вокруг тыквы начал быстро расти барьер из листьев и лоз.

Поначалу я не испугалась, потому что это всё же были просто птицы. Но когда их стало столько, что они слились в единую массу из хлопающих крыльев, я сообразила, что дело тут вовсе не в том, что парочка глупых пернатых залетела в дымоход. К тому же у них были угрожающего вида крючковатые клювы, бегающие глазки и толстые жёлтые когти.

Я съёжилась на полу и закрыла голову руками. Птицы пикировали на тыкву и вонзали в неё острые клювы, как тогда, по дороге с участка, но теперь я уже не верила, что ими руководил голод. Тётя Пруди снова громоподобно хлопнула в ладоши.

Птицы по спирали унеслись в прихожую, и под их натиском входная дверь распахнулась. На секунду посреди их мельтешащих крыльев и клювов возник какой-то силуэт.

Я сощурилась, но смогла разобрать лишь, что это человек. Может, почтальон? Трудно было сказать.

– Мирабель! – позвала я. – Смотри! Там!

Но Мирабель не шевелилась, словно превратилась в статую.

Силуэт сместился и скрылся из виду. Я обернулась на тёть, которые, вытянув руки, защищали свою драгоценную тыкву.

– Эй! – крикнула Мирабель. Она ненадолго заколебалась на пороге нашего дома, но затем спрыгнула с крыльца и бросилась вперёд.

– Мирабель! – Я помчалась за ней, потому что мне хватило прошлого октября, и я не собиралась никуда отпускать её одну.

Выскочив на проезжую часть, я смогла различить бегущего впереди человека. По крайней мере, его руки и ноги двигались как у бегущего человека. Мы с Мирабель припустили за ним, хотя на краю сознания у меня зудел голосок, что мои собственные конечности не привыкли к забегам.

Но сколько бы усилий я ни прилагала, расстояние между нами продолжало увеличиваться. Этот человек был слишком быстр, наверняка спортсмен…

…или ведьма.

А в следующую секунду он взлетел.

Я поднажала из последних сил, представляя, что мне хватит скорости его нагнать. Но если моя магия и могла придать мне ускорения, она не сработала.

Задыхаясь, я остановилась и упёрлась руками в колени. Если подумать, я пробежала всего ничего, но всё равно хватала ртом воздух с такой жадностью, будто вынырнула после затяжного погружения. Чувствуя, как кровь грохочет в голове, груди и икрах, я сощурилась и указала на почти скрывшуюся вдали фигуру пальцем. Ничего не произошло.

Мирабель ещё какое-то время продолжала бессмысленную погоню, а когда вернулась, её брови были сведены к переносице.

– Ушла, – с ноткой огорчения и злости сообщила она, дёрнув плечами.

– Это была «она»?

– Да. Наверняка ведьма. Иначе она бы не смогла так близко к нам подойти. Или… подлететь? – Мирабель посмотрела в один конец улицы, в другой, затем скользнула взглядом по соседним домам и, обхватив себя руками, поёжилась.

– Кто это был? – с трудом выговорила я.

– Мне показалось, что это была мама. Моя мама. – Она пожала плечами. – Глупость, конечно же.

Прежде чем я придумала, как её поддержать, она снова побежала, бросив через плечо:

– Нужно рассказать тётям.

Я заставила себя выпрямиться и поплелась за ней назад по Пендрагон-роуд.

Но стоило мне увидеть наш дом, как страх вынудил меня прибавить шагу. Наш дом номер 15, всегда такой светлый и полный жизни, сейчас был непривычно тёмен. Никто не потрудился закрыть распахнутую нами входную дверь, за которой толпились незваные гости.

В случае неполучения отправления обратите внимание на свой домашний адрес: возможно, некие обстоятельства привели к задержке доставки или невозможности её осуществить? Указанное место доставки безопасно и доступно? Убедитесь, что ничто не помешает почтальону добраться до вашего места жительства.

Глава 12

У входной двери Мирабель обернулась и прижала палец к губам, после чего пригнулась и потянула меня за собой вбок, через палисадник к окну.

– Защищайте! Ограждайте! Оберегайте! – кричала внутри тётя Пруди. – Зло у ворот!

– Кто-нибудь, заткните эту старую каргу, – приказал ледяной голос.

Погодите, я его знаю…

– Попрошу без оскорблений, Морган, – сказала тётя Конни.

Мирабель мне кивнула.

– Морганы? Что они здесь делают? – шёпотом спросила я.

Мы видели Морганов лишь два раза в год – когда силы на нас снисходили и месяц спустя, когда они нас покидали. Морганы никогда не заглядывали к нам в гости, да тётя Пруди бы этого и не потерпела.

И однако же, сейчас мы прятались именно от них.

– Пригнись! – прошипела Мирабель с такой яростью, что я смогла различить лишь звуки «р» и «г».

– Пойдём в дом, – возразила я.

Мирабель придвинулась так, что её волосы скользнули мне по лицу, и прошептала мне в ухо:

– Ты же знаешь, что они за ведьмы!

Я на секунду замерла и задумалась. А что я знала о Морганах? Только то, что они жили в каком-то тайном месте и считали себя лучше нас. И что у них есть некий план, и их не волнует, кому из-за него будет плохо.

Мы пригнулись к земле и навострили уши, чтобы ничего не пропустить.

– Вы напали на наш ковен, саботировали нашу работу и уничтожили защиту нашего дома, – перечислила прегрешения Морганов тётя Конни. – Но вы начали свою кампанию против нас задолго до этого. Морганы предали Мерлинов. Мы лишь хотим вернуть силу, которая наша по праву.

– Нет, ведьма, – сказал ледяной голос. – Или ты совсем не знаешь истории своего рода? Это ваша прародительница виновата в нашей октябрьской проблеме, и это мы, Морганы, пытаемся восстановить баланс.

Мы с Мирабель изумлённо переглянулись. Повисло тягостное молчание, но тётя Пруди быстро его прервала:

– Жулики!

– Осторожнее, Мерлин, – пригрозила Морган. – Думай, прежде чем в чём-то нас обвинять.

У меня задрожали колени.

– Между нашими семьями не существует никаких сестринских чувств, – процедила тётя Конни. – Зато их связывают столетия безответных обвинений.

– Прикуси свой лживый язык, ведьма!

С каждой репликой их голоса звучали всё злее: я кожей чувствовала хлещущие из окна волны гнева. У меня заискрили пальцы. Мне необходимо было увидеть, что там происходит.

Мирабель надавила ладонью мне на предплечье и прошептала:

– Не вставай!

Но я должна была узнать, как там мама. Бёдра взвыли от натуги, когда я приподнялась с корточек и заглянула в открытое окно.

Наш дом опять перестроился, расширившись, чтобы вместить весь клан Морганов. Они все стояли совершенно неподвижно, и лишь их мантии слегка развевались под неосязаемым ветром.

Мои родные стояли наготове с поднятыми руками.

Официального кодекса поведения, регулирующего схватки ведьм, не существовало, но нападение одной ведьмы на другую считалось дурным тоном. Я никогда не видела, чтобы тёти опускались до такого, как бы порой они ни выводили друг друга из себя. Но эта встреча грозила при малейшей провокации перейти в опасную бойню.

Тётя Пруди наклонилась вперёд, словно в любой момент была готова сорваться с места. Мама, наоборот, вытянулась во весь рост и вскинула руку над головой, чтобы молниеносным взмахом обрушить на врагов магическую ярость. И для этого она принарядилась как никогда, облачившись в жёлтое бальное платье с такой пышной юбкой, что все остальные на её фоне казались маленькими и незначительными. Никому другому не пришло бы в голову одеваться так в преддверии битвы – но стоило признать: она действительно выглядела устрашающе.

Тётя Конни вытянула одну руку вбок, перед сестрами, а указательный палец другой направила на стоящую напротив неё ведьму – тётю Морган. Ту самую, которая обратила на меня внимание в парке, когда на меня впервые снизошла магия. Я хорошо запомнила её кривую ухмылку, холодные глаза, паузу перед тем, как спросить моё имя. Сама она не представилась, видимо посчитав меня недостойной, и, глядя на неё сейчас, такую высокомерную и неприступную, я была почти готова поверить, что у неё нет своего имени.

Мантии тоже застыли в неподвижности, превратив Морганов в белые столбы. Они стояли треугольником, как какой-то танцевальный ансамбль, хотя вряд ли они бы оценили моё сравнение.

В любой момент кто-то в комнате мог пошевелить пальцем – и это стало бы началом полномасштабного хаоса.

– Морганы даже рук не подняли, Мирабель, они здесь не для того, чтобы драться, – заметила я.

Но она на меня шикнула и процедила сквозь зубы:

– Магию можно применять по-разному, Клем.

Я почувствовала, как она медленно приподнялась и тоже заглянула внутрь. Морганы стояли к нам спиной, но мамины глаза метнулись к нам и округлились. Она едва заметно мотнула головой, и у меня ушла секунда, чтобы сообразить, что это предостережение. Честно говоря, я и сама не знала, на что рассчитывала: что она позовёт нас внутрь, представит? Вместо этого она приказала нам оставаться на месте и перевела взгляд назад на тётю Морган.

– Две ветви одного семейного древа, взращенные из одной почвы под одними и теми же звёздами, – мягко сказала мама и лучезарно улыбнулась Морганам. Даже у меня потеплело на сердце. – В чужом ковене магия всегда ярче, но… несмотря на ваш неожиданный визит сегодня, я уверена, октябрьское перемирие всё ещё в силе.

– Тёте Петти их не остановить, – испуганно шепнула мне Мирабель.

Но не было такого, чего бы моя мама не могла добиться. Она была само олицетворение добрых чувств. Даже если бы Морганы были настоящими чудовищами, она бы и к ним нашла подход.

– Это общее дело для Мерлинов и Морганов, – продолжила она. – Магия принадлежит нам всем – либо никому.

– Тоже мне, нашла магических мушкетёров, – проворчала Мирабель. Но моя мама была главным дипломатом в нашей семье, и я не сомневалась, что у неё получится достучаться до Морганов.

– Как насчёт чашечки чая? – галантно и даже немного величественно предложила мама. – Знаете, это так тяжко, что нас всего три против вас тринадцати. – Она посмотрела прямо на меня. – Нас, Мерлинов, так мало. Даже звезду не собрать после того, как наши маленькие колдуньи нас покинули.

Я открыла рот и уже собралась встать, когда получила острым локтем в бок.

– Прекрати, – прошипела Мирабель. – Она нас прикрывает. Защищает нас.

– Нам не нужна защита, – возмутилась я в ответ.

– Да неужели? Готова вынести их всех в одиночку? – Мирабель кивнула в сторону тринадцати ведьм, сосредоточенных и свирепых.

Но когда тётя Морган заговорила, в её голосе звенела едва различимая нотка веселья.

– Мы, Морганы, не теряем ведьм. А из вашего разбитого ковена они буквально бегут. Не говоря уж о том, что мы, Морганы, не убиваем друг друга.

По Морганам пробежала волна тихого смеха. У Мирабель стало такое выражение лица, будто внезапно ей самой захотелось вынести их всех в одиночку. Я протянула к ней руку, чувствуя жар её гнева.

Я быстро пересчитала Морганов, затем ещё раз и ещё. Тринадцать.

Если начнётся бой, преимущество будет не на стороне моих родных. Мы – они – в подавляющем меньшинстве, и это не беря в расчёт магические способности. В сравнении с ковеном Морганов в полном составе мама и тёти выглядели чудаковатой троицей.

– Октябрьское перемирие всё ещё в силе, – объявила тётя Морган, и ведьмы позади неё расслабились.

Мои родные остались стоять в напряжённых позах, готовые ко всему.

И всё равно они ничего не успели предпринять, когда тётя Морган, не пошевелив вытянутыми по бокам руками, быстро кивнула, исчезла и снова возникла рядом с тыквой. Лишь полы её мантии слегка колыхнулись.

Мирабель судорожно вдохнула, как я делаю во время бега.

Мама и тётя Конни не отвели рук от остальных Морганов, только тётя Пруди повернулась и завизжала, глядя на аккуратно опустившуюся на пол тётю Морган:

– Прочь!

– Отвечайте перед лицом превосходящей вас силы, Мерлины. Что это за ужас? – спросила тётя Морган. – Мы ощутили вибрации даже в нашей крепости.

– Нет! – возмутилась тётя Пруди.

– Вы почувствовали нашу магию? – ошарашенно спросила тётя Конни.

– Вы ничего не создавали, – презрительно шмыгнула носом тётя Морган, – лишь перенаправили магию. И нарушили баланс. – Она поводила по тыкве обеими руками как металлоискателями.

Тётя Пруди, обеспокоенно сморщившись, зашипела на неё.

– Вы пытались заполнить этот… огромный овощ… магией? – спросила тётя Морган, потирая ладони.

– Да, – сказала тётя Конни. И хотя это не было похоже на комплимент, она просияла, словно добилась ошеломительного успеха.

– Нет, – запоздало возразила тётя Пруди, вклиниваясь между тётей Морган и тыквой.

– Ну, пока вы нам не помешали, – добавила тётя Конни, поворачиваясь к тыкве.

– Мы не… – начала тётя Морган, но осеклась, отвлёкшись на что-то.

И я тоже это заметила.

Внутри тыквы, врезаясь в её толстые стены, подобно красно-оранжевому светлячку кружила одинокая искорка магии.

Тётя Конни издала победный вопль, тётя Пруди умилённо вздохнула, как обычно вздыхают при виде щенка или котёнка, но тётя Морган потрясённо ахнула.

Я заворожённо смотрела, как искорка неторопливо парит внутри тыквы, как плавательный круг на поверхности бассейна.

Возможно, это было началом вечной магии, а не одного, но невыносимо долгого и мучительного месяца в году. Я больше не вернусь в школу и навечно застряну в нашем доме в компании моего ковена. В отличие от моей старшей родни, у меня есть друзья среди обычных людей, и мне не терпелось повидаться с ними в Хэллоуин и после. Я прекрасно понимала, что в мире полно проблем поважнее, но от одной мысли, что моя жизнь превратится в нескончаемый октябрь без Рождества, я похолодела от ужаса.

– У вас действительно получилось, – выдохнула тётя Морган, делая шаг к тыкве. Тётя Пруди встала на её пути, утвердив ноги на ширине плеч и раскинув в стороны руки.

По лицу тёти Морган пронёсся целый каскад эмоций, и на мгновение их затмило ликование. Затем её глаза хищно заблестели, и я догадалась, что она захотела заполучить тыкву.

– Как? – тихо спросила тётя Морган.

– Естественным путём! Ведьмовским методом.

– И вам удалось это… здесь. – Тётя Морган с презрительной усмешкой обозрела наш дом со всем его барахлом. – Не переживайте, я не поврежу ваш сосуд. Он символизирует прорыв для всех ведьм. Но это лишь начало. Одной искорки магии не хватит на всю жизнь.

Все ведьмы в комнате не отрывали глаз от тыквы и парящей внутри неё искры магии.

А у меня сжалось сердце от осознания, что у тёти Морган появились свои, и более грандиозные, планы на нашу тыкву.

Глава 13

Тётя Морган развернулась к моей маме, и мне на долю секунды стало видно её лицо. С ним было что-то… не то.

– Вы жалкие, Мерлины, и методы ваши жалкие, – улыбнулась тётя Морган почти благосклонно. – Тогда как мы, Морганы, стремимся объединить магию и современные технологии. Только у нас достаточно ресурсов, чтобы завершить ваш… зелёный во многих смыслах эксперимент. В конце концов, цель у нас одна: Морганы или Мерлины – мы все ищем способ расширить границы наших сил.

– Так и есть, – долетел до меня голос тёти Конни.

В тоне тёти Морган слышались раскатистые гипнотизирующие нотки:

– Уверена, ради нашего общего блага мы сможем оставить древние распри позади.

– Ты предлагаешь… восстановить отношения? Не просто перемирие? – потрясённо спросила тётя Конни.

– Морганам нет доверия, – глухо пророкотала тётя Пруди.

– Мы практически незнакомы, хотя и… кузины, но я верю, что наши ковены смогут найти общий язык. Мы детали одного пазла. Наши технологические усовершенствования и ваш… большой овощ… – на последнем слове тётя Морган деликатно кашлянула, – мы дополняем друг друга. Предлагаем вам подключить его к нашему процессору.

– Кухонному? – спросила тётя Конни, и я бы со стыда сгорела, если бы так сильно не переживала за родных.

Судя по её голосу, губы тёти Морган снова растянулись в презрительной ухмылке.

– Почти. Попробуем новые звёздные построения?

Но если она предлагает партнёрские отношения – откуда в её глазах, уставившихся на мой ковен, этот голодный блеск?

– Нет! – завизжала тётя Пруди. – Эксплуататоры магии! Нарушители правил! Жулики!

О тёте Пруди можно всякое сказать, но она никогда не ошибалась. И то, как она хмурится, глядя на Морганов, говорит о многом.

– А-а, разумеется, вы всё ещё подчиняетесь старым правилам, – отмахнулась тётя Морган.

– Скрываться! Не вредить! Все правила! – прокричала тётя Пруди.

– Как архаично! – припечатала тётя Морган в ответ. – Может, мы и ведьмы, но нельзя же совсем не развиваться.

– Традиции! – не сдавалась тётя Пруди.

– Прогресс! – настаивала тётя Морган.

– ТРАДИЦИИ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО! – проревела тётя Пруди.

– Типичная мерлинская ошибка, – процедила тётя Морган. Расправив плечи и вытянув шею, она в буквальном смысле смотрела на моих родных свысока. – Мы протянули вам руку, а в ответ были облаяны. Мелкие собачонки всегда лают громче всех.

Повисло неуютное молчание, и, наблюдая за тётей Морган, я поняла, что сейчас она пугает меня ещё больше, чем когда говорит.

– У нас нет на это времени, – внезапно заявила она.

Всё произошло молниеносно. Тётя Конни, больше всех проникшаяся словами тёти Морган, вскрикнула первой. Яркие звёзды окружили её ладони, как потоки белой краски, и затвердели, не давая пошевелить и пальцем, блокируя силы.

Тётя Пруди попыталась отбиться магией, но облачка из звёзд оказались быстрее и покрыли её ладони белыми блёстками.

Мама не сопротивлялась и не издала ни звука, но в её взгляде на меня было заключено столько всего, что у меня заслезились глаза, потому что я боялась моргнуть и что-то упустить.

Я открыла рот, но Мирабель зажала мне его ладонью, не выпуская рвущийся у меня из горла крик, и прошипела:

– Клем, нет!

Но она не видела того, что видела я.

– Ведьмы Мерлин всегда были на грани вымирания. – От тона тёти Морган веяло страшным холодом.

– На нас напали! Ведьмы, на войну! Вперёд, ковен! – кипела от бессильной злости тётя Пруди.

– Нет, войны не будет. Не теперь, когда вы создали это… чудовище, – возразила тётя Морган, и мне трудно сказать, чего в её улыбке было больше – веселья или отвращения. – Это единственно верный, разумный путь.

Но я почти не сомневалась, что любой тиран считал выбранный им путь единственно верным.

– Давайте всё обсудим… – начала мама.

Но тётя Морган принялась раздавать отрывистые команды, больше не обращая внимания на моих родных:

– Морганы, к овощу!

– Только не мою тыкву! – взвыла тётя Пруди.

– И захватите эту грязную каргу, – добавила тётя Морган.

– Только не мою сестру! – вскричала тётя Конни.

– И ведьму домашнего очага, – приказала тётя Морган. – Заберите всех троих, они нам пригодятся.

– Но, матушка… – сказал кто-то очень тихо. Мой взгляд заметался по комнате в поисках говорившей.

– Не сейчас, Сенара, – отрезала тётя Морган.

– Но среди них есть и маленькие колдуньи, матушка, – напомнила одна из младших Морганов. Она имела в виду нас.

Мирабель рядом со мной поёжилась.

– О, они ушли, – легкомысленно сказала мама. Я ещё никогда не слышала, чтобы она лгала. – Кому нужны такие жалкие колдуньи. – И я ещё никогда не слышала от неё обидного слова. Она притворялась из-за Морганов.

– Верно. Слабачки и никчёмыши нам не нужны, – согласилась тётя Морган. И хотя я понятия не имела, как применять магию, никто из моего ковена ни разу не обозвал меня слабачкой или никчёмышем.

– Но, матушка… – снова попыталась маленькая колдунья.

– Достаточно! С нас хватило твоей бесполезной сестры.

Сенара в морганской белой мантии выглядела благородно и роскошно. У неё были такие же тонкие поджатые губы, как у тёти Морган, правда, сейчас она закусила нижнюю. Если бы такая девочка заговорила со мной в школе, я бы перепугалась, но в нынешних обстоятельствах она была меньшей из наших проблем.

– Матушка… давай я…

Тётя Морган повела взглядом по комнате, и остальные ведьмы из её ковена, как тренированные солдаты, синхронно зашевелились и закружили вокруг тыквы и моих родных, как группа маленьких лун вокруг солнца, на секунду скрыв из виду мою маму.

– Я не буду повторять, Сенара. Не заговаривай, пока не спросят, не делай ничего, пока не скажут, – ледяным тоном отрезала тётя Морган, отворачиваясь от своей дочери.

Морганы сформировали большую многоконечную звезду, поймав моих родных в мерцающую сеть своей магии.

Тётя Пруди продолжала шипеть и сыпать проклятиями на Морганов. Мама слегка попятилась, чтобы встать плечом к плечу с сёстрами.

Тётя Морган заняла своё место на конце звезды.

Как бы мне ни хотелось чем-то помочь маме и тётям, я не знала, как это сделать, и боялась всё усугубить.

Морганы по очереди взялись за руки, озаряясь, когда их руки соприкасались.

Тётя Морган сощурилась. В комнате потемнело, из-за чего глаза Морганов засияли ещё ярче.

В воцарившейся тишине я увидела, как мамины губы – она не отрывала от меня глаз – сложились в беззвучное «Звёзды знают».

Тётя Морган слегка подняла подбородок, а затем быстро кивнула.

И их не стало. Наш дом опустел – ни тёти Конни, ни тёти Пруди, ни мамы, ни Морганов, ни тыквы. Будто их никогда здесь и не было.

Мирабель отпустила меня, и от неожиданности я едва не упала. Мою голову будто набили ватой. Всё казалось далёким, словно это происходило не со мной. Я не могла поверить, что только что собственными глазами увидела, как мама, тёти и Морганы растворились в воздухе.

– За мной, – сказала Мирабель. – Тихо.