Текст книги "Цикл"

– Нет. – Люси положила руку на плечо Бакета. – Не нужно успокаиваться. Это было бы ненормально. Думаю, хватит уже нам быть спокойными. Вот что я пытаюсь сказать. Больше спокойными мы не будем. Будем бороться. Докажем этим ублюдкам.

– Что докажем?

Люси наклонилась и подняла тяжелый стальной гаечный ключ с пола пикапа Брюэра. Он казался таким же тяжелым, как камень.

– Я больше не добыча. И ты тоже, Бак.

Выпуск журнала Next Venture № 112, 14.05.2011

ПРОРЫВ ВЫПУСКА: IMTECH ВЫВОДИТ «ИНТЕЛЛЕКТ» НА НОВЫЙ УРОВЕНЬ

В этом выпуске нашей серии «Прорыв» мы перенесемся к заснеженным склонам и летнему великолепию любимого туристами города Тернер Фоллс, штат Орегон. Окруженный горами, реками и пивоварнями мирового класса, Тернер Фоллс долгое время был известен как место приключений на свежем воздухе, полное домашнего гостеприимства, поэтому Next Venture заинтересовало, почему все последние новости региона вертятся только вокруг небольшой специализирующейся на медицине компании IMTECH (ранее известной как Integrated Medical Technology, Inc.).

Компания, наиболее известная благодаря AcceptSkin©, синтетической силиконовой ткани, используемой для предотвращения отторжения биоэлектрических имплантатов у пациентов, недавно привлекла внимание средств массовой информации тем, что получила невероятные 2835 патентов на то, что, как утверждается, будет единой технологией. Более того, они изменили название компании на более привлекательное «Immersive Media Technology, Inc». до предоставления финансовых отчетов за четвертый квартал, а потому становится ясно, что IMTECH – компания в движении. Джим Харгривз из Next Venture встретился с Престоном Бернхардтом, специалистом по связям с общественностью, для провокационной (хотя и осторожной) беседы про инвестиции, интеллект и «дополненное существование».

Почему же изменилось название?

«Что же, мы поняли, что наше видение и миссия стали шире. Потому решили выбрать название, которое бы лучше отражало вектор нашего развития. Integrated Medical изменили способ взаимодействия человеческого тела с имплантатами. Мы максимально приблизили технологию к человеку и спасли много жизней, чем по-прежнему безмерно гордимся. А теперь Immersive Media Technology будет развивать эту синергию удивительными и новыми способами».

Не могли бы вы рассказать о них подробнее?

«В настоящее время – нет, хотя могу сказать, что широкий фокус не помешает нам оставаться на передовой биотехнологий и биоэлектроники. IMTECH предстоит спасти еще больше жизней. Но на этот раз мы готовы еще и обогатить эти спасенные жизни совершенно новым способом».

Помимо патентных данных и нескольких рекламных объявлений, IMTECH раскрыла очень мало информации до того, как опубликовала финансовый отчет. Трудно ли было из-за этого продемонстрировать свою конкурентоспособность или привлечь финансирование?

«К счастью, все было совсем наоборот! Наш генеральный директор [Кэтрин Принс – прим. ред.], как видите, очень осторожно делится информацией, но она чрезвычайно уверенная в себе женщина, и те инвесторы, которые видели даже небольшую демонстрацию наших разработок, с избытком поддержали нас на всех стадиях финансирования. Дела идут как нельзя лучше. Что касается публичного финотчета. Люди постоянно жалуются: „Вот если бы купил акции Microsoft в 86-м или акции Apple в 80-м…“ Так вот, мы, честно говоря, думаем, что через несколько лет так же станут говорить об IMTECH. Люди должны понимать, что это будет не просто прорыв. Это будет настоящая революция».

Вы упомянули инвесторов. Есть кто-нибудь известный?

«Ха! Сложно не говорить о них, потому что всегда есть опасения ложных обещаний, несуществующих продуктов, да и каждый второй утверждает, что их изобретение изменит мир, так что… Послушайте… Недавний приток крупных технологических компаний в центр штата Орегон – не простое совпадение. Они туда приехали не пива выпить или на лыжах покататься. Хотя лишним не будет! Но если серьезно: мы установили невероятные партнерские связи, которые выходят за рамки инвестиций и поддержки. Все, с кем мы сотрудничаем, искренне верят в нашу идею».

Что ж, вы нас определенно заинтересовали. Некоторые аналитики рынка, в том числе из «Фискал пост», утверждают, что IMTECH слишком уж переоценена. А вот «Брэмбер уикли» согласен с вашим мнением о том, что акции IMTECH сильно взлетят. Итак, на данном этапе у нас есть две совершенно разные точки зрения. Вы бы хотели что-нибудь рассказать нашей аудитории перед началом презентации для инвесторов?

«Ну, всегда есть пессимисты, добавляющие ложку дегтя, чтобы показаться ясновидящими, если вдруг что-то пойдет не по плану. Но ведь с предварительными продажами всегда так, согласны? Думаю, когда наши страховщики представят профессиональную оценку, тогда и можно будет серьезно об этом поговорить. Когда придет время, когда мы будем уверены, что полностью защитили запатентованные технологии, тогда я смогу рассказать обо всем более подробно. Я понимаю, как абстрактно все это звучит сейчас, поэтому и не могу дождаться возможности все вам показать и доказать. Но на данном этапе я просто хочу, чтобы все – вообще все люди – знали, что у нас есть невообразимые разработки, которые, как мы считаем, кардинально изменят отрасль. Как я уже сказал, наша линейка продуктов будет предназначена не только для тех, у кого есть медицинские показания. Мы совершенно по-новому демократизируем сам интеллект, и это сделает нашу технологию универсальной. Может, даже для кого-то необходимой, учитывая конкурентный рынок. Процитирую наше последнее сообщение инвесторам: „Мы выходим за рамки дополненной реальности к дополненному существованию, изменяя сам способ взаимодействия с облаком, друг с другом, с нашим здоровьем и миром“. Хотел бы сказать больше, но обещаю, что все будет раскрыто, когда мы выступим с презентацией на конференции Collision этим летом».

Погодите… дополненное существование? Критики говорят, что IMTECH использует провокационные модные словечки для того, что, по их прогнозам, по сути, будет системой мониторинга здоровья или биологической системой обратной связи.

«Скажу так: этим критикам не хватает воображения и вдохновения, которые есть у нас в IMTECH. Я уже сказал больше, чем должен был, так что на этом остановлюсь. Но мне будет приятно понаблюдать за реакцией этих критиков на нашу технологию».

После такого заявления я обещаю, что сам окажусь в первом ряду. И уверен, что многие из наших читателей будут с нетерпением ждать предстоящей презентации IMTECH и выхода акций. Желаю удачи с запуском и благодарю вас за разговор с Next Venture!

«Всегда рад, Джим».

Часть II
Тьма / преследование

Глава 7
Местные новости

Машина скорой помощи лежала на боку, горели аварийные фары, верхняя часть рамы прогнулась там, где ее протаранил и протащил до обочины массивный «форд».

Бакет и Люси сидели в пикапе Брюэра. Они не знали, кто был за рулем огромного, виляющего по дороге «форда», но и не горели желанием узнать. Люси велела Бакету выключить фары, но тот сказал, что без луны и уличных фонарей это сродни смертному приговору. Они отъехали от пещер примерно на сто ярдов, когда «форд» обогнал мчащуюся машину скорой помощи и врезался в нее на максимальной скорости.

Они не ожидали, что «форд» последует за ней в придорожный овраг, и, только когда они проехали через стену пыли, поняли зачем.

Трое парней выпрыгнули из грузовичка и направились к дымящейся скорой. В руках один держал молоток, другой дрожал так сильно, что едва поспевал. Люси узнала наклейку на задней панели – прицел винтовки, направленный на трех волков, с текстом «Выкуривайте пачку в день!» – и задалась вопросом, был ли Люк Олсен за рулем или же остался в пещерах истекать кровью на каменистой земле.

Бакет не снимал ногу с педали. Люси оглянулась и увидела, как затряслась машина скорой.

Парни пробрались внутрь.

«Мы должны следовать импульсам».

Люси представила их улыбки, и руки перестали дрожать. Она почувствовала себя лучше.

В доме Хендерсонов света не было, виднелся только отблеск телевизора на жалюзи.

– Забежим, предупредим их, позвоним твоим родителям. Может, они знают, что делать дальше. Скажут, где точка сбора для экстренных случаев. Или вызовем полицию, а потом сбежим из города. Но нужно действовать быстро.

Люси все еще держала в руках гаечный ключ Брюэра, и ее голос звучал на удивление уверенно, но странно и чуждо.

Грузовик Брюэра накренился и заглох. Бакет забыл переключиться с четвертой, когда затормозил перед домом.

– Почти идеально, да?

– Да. Ты хорошо справился, Бакет. Не забудь взять ключи.

Кто это сейчас говорит? Люси усомнилась в своем здравомыслии. Во-первых, она чувствовала себя разбитой и потрясенной после смерти Криса и мистера Чемберса. Она ни в чем не чувствовала уверенности. Но сейчас она ощущала силу и не была готова от нее отказаться.

Что ж, доктор Нильсен, раньше у меня было много проблем с уверенностью и доверием, а еще давайте не забывать о вечном страхе быть покинутой, и, как вы знаете, ПТСР после инцидента в Спринг Мидоу. Но потом я поцеловала парня, а чуть позже убила камнем девушку, и теперь чувствую себя хорошо. Есть ли смысл продолжать наши встречи?

Люси была уверена: она сошла с ума. И как только переживет ночь и доберется до безопасного места с Хендерсонами, то точно впадет в кататонию.

Но пока она ощущала силу. Люси из грузовика Брюэра, вооруженная гаечным ключом и готовая наброситься на любого, кто встанет у нее на пути.

Только вот никто не пытался ее остановить.

Но когда она зашла внутрь, она поняла, что лучше бы на нее напали.

Билл и Кэрол сидели на диване в гостиной, не сводя глаз с шестидесятидюймового плоского экрана и слегка наклонив головы. У обоих из носа до самой шеи шли засохшие струйки крови. Те уже не блестели в голубом свете экрана, потому что бы ни было причиной их состояния – произошло уже давно.

Бакет сказал:

– Чувствуешь, Люси? – и указал на телевизор, на помехи и обрывки звуков, разносящиеся по комнате.

Она посмотрела на экран и тут же почувствовала, как кости превращаются в бетон. Зрение снова поплыло, мир отдалился, потом еще, затем телевизор стал бездной, над которой она парила, – по ощущениям было очень похоже на то, когда Бакет уговорил ее распить с ним бутылку сиропа от кашля.

Раздался голос, но, казалось, он пришел не через уши. Голос вибрировал у основания черепа, и Люси уловила обрывки настойчивого, слегка взволнованного мужского голоса:

…сообщение от системы экстренного вещания… потенциальной утечке токсичных отходов в подземном хранилище на атомной электростанции «Хэндсом Вэлли»… Едва заметное слабое землетрясение… причиной трещины в бетонном ограждении толщиной двадцать футов… Туристов… разворачивают в радиусе тридцати миль… Проблемы со связью, вызванные сканерами высокой интенсивности, используемыми для оценки ущерба без раскопок… Работники «Хэндсом Вэлли», федеральные чиновники и чиновники штата находятся на месте происшествия и усердно работают над обеспечением безопасности… Рекомендуется оставаться дома до дальнейшего уведомления… молодежь может быть наиболее подверж… симптомам, как неясность сознания, галлюцинации, паранойя и…

Люси почувствовала, как из носа потекла струйка крови, а затем ощутила, как тело Бакета на полной скорости влетело ей в ребра. Они оба оказались на ковре, и Люси ничего не могла разглядеть, но почувствовала запах пыли и слабый аромат тушеной говядины, приготовленной Кэрол, а еще слишком сладкие духи Бакета, который лежал сверху.

Она попыталась сказать: «Господи, Бакет, свали с меня», – но она все еще слышала передачу в голове, и связь между мозгом и языком еще не вернулась, так что у нее получилось лишь выдавить «гспдБкт». Каким-то образом он ее понял и встал.

– Прости, Лу. Не знал, что сделать, и вспомнил, что нас учили делать с людьми в шоковом состоянии, так что… Ты в порядке?

Зрение застилали статические помехи. Голос вторгался в разум. Люси закрыла глаза и зажала уши руками. Внутримозговая трансляция затихла. Она боялась отнять руки от ушей, поэтому оставила их и закричала Бакету:

– Да! Я впрядке!

– Надо выключить телевизор.

Люси не стала возражать. Она указала головой на гаечный ключ, который уронила на землю.

– Близ не пдхди!

Люси почувствовала, как по ее лицу что-то течет. Снова кровь из носа? Или слюни?

У меня инсульт, что ли?

Годы дружбы и годы совместных попоек научили Бакета понимать невнятную речь, и он поднял гаечный ключ, выглянул из-за кресла Билла и запустил инструмент прямо в центр затуманивающей мозг трансляции. Тонкие осколки дорогого неотражающего стекла упали на пол, раздался удивительно громкий звук короткого замыкания телевизионной проводки. Голубой свет и непонятно откуда взявшийся голос эхом отдавались в сознании, но с каждой секундой угасали. Она встала и бросилась к Кэрол.

– Кэрол. Просыпайся! Это Люси. – Она потрясла Кэрол за плечи, не осмеливаясь дать ей пощечину. – Мы всё отключили. Все пройдет через секунду.

Грудь Кэрол поднималась и опускалась, но, кроме этого, не было никаких признаков жизни. Она смотрела прямо перед собой, не отрывая глаз от разбитого телевизора, который подчинил ее внимание.

Люси подошла к Биллу, сильно встряхнула его, затем положила руку на лицо.

Он не побрился.

Он всегда бреется вечером.

Они беспокоились обо мне. Засиделись допоздна. Смотрели телевизор.

Ждали меня.

– Прости меня, Билл. – Она взяла его лицо в руки. – Стоило остаться после ужина. Мне так жаль.

Она смотрела на него, обездвиженная осознанием того, какой же чистой всегда была любовь Хендерсонов. Она вспомнила, как много раз сомневалась, сможет ли ответить на эту любовь взаимностью, и о том, как ненавидела себя, когда у нее это не получалось. Хуже всего то, что они знали, как прошло ее детство, поэтому понимали, почему она никого к себе не подпускала, но все равно ее любили.

Она почувствовала, что вот-вот расплачется. Представила, как возвращается прежняя Люси. Растерянная. Слабая.

Нет. Сделай что-нибудь.

Она выпрямилась и зарядила ладонью по лицу Билла. Раздался шлепок. Из носа Билла потекла свежая кровь. Он посмотрел на Люси.

Он видит меня.

Билл открыл рот, издав низкий стон. Затем он медленно поднял глаза.

– Ты видишь меня, Билл?

Глаза Билла заволокло туманом, но он заговорил:

– В эфире экстренная трансляция. Предупреждаем вас о потенциальной утечке в хранилище подземных токсичных отходов на атомной электростанции «Хэндсом Вэлли».

– Нет, Билл… Нет.

Люси опустила голову.

Его голос был таким же безэмоциональным, как и в новостях. Он продолжил:

– Работники «Хэндсом Вэлли», федеральные чиновники и чиновники штата находятся на месте происшествия и усердно работают над обеспечением безопасности и ремонтом стены. Всем гражданам рекомендуется оставаться дома до дальнейшего уведомления. Молодежь может быть наиболее подвержена влиянию токсинов, содержащихся в утечке. Обратите внимание на такие симптомы, как неясность сознания, галлюцинации, паранойя, а также необычное или агрессивное поведение.

– Нет! Билл! Очнись!

Кэрол тоже начала говорить:

«Едва заметное слабое землетрясение на поверхности могло стать причиной трещины в бетонном ограждении толщиной в двадцать футов вокруг завода PUREX. Туристов разворачивают в радиусе тридцати миль вокруг района Тернер Фоллс. Ожидаются проблемы со связью…»

Билл и Кэрол подобно заевшим пластинкам продолжали трансляцию, свежая кровь сверкала на зубах.

Часть Люси всегда была готова, что Билл и Кэрол исчезнут, подобно ее родителям. Но другая часть со временем стала им доверять, и она расслабилась, чувствуя себя в безопасности в их объятиях, и именно это напомнило ей, что теперь ее жизнь превратилась в настоящий кошмар и все, что ей оставалось, – это выживать.

Она повернулась спиной к Биллу и Кэрол, их непрекращающейся лжи. Она подошла к разрушенному телевизору, взяла гаечный ключ и про себя подумала: «Я причиню боль любому, кто помешает мне выбраться из этого кошмара. И буду делать это с наслаждением».

Глава 8
План отпора

После несчастного случая в Перу Люси больше никогда не видела своих родителей. Ей сообщили, что они погибли в аварии, и ночью работники скорой осмотрели и бесцеремонно отвезли ее в детский дом, где она изо всех сил старалась не обращать внимания на насмешки и угрозы других детей, прячась под тонким одеялом на выделенной ей кровати.

С Биллом и Кэрол все было по-другому. Она снова чувствовала себя брошенной, но их вины в этом не было. Она хотела защитить их от дергающихся тварей, вылезших из пещеры в город. Кто знает, сколько их там. Люси вспомнила полицейские машины, которые она слышала за ужином, и поняла, что происходящее, скорее всего, началось задолго до вечеринки. Она вспомнила, как что-то на шее Криса запищало, когда мистер Чемберс схватил его, и как у Джейсона Уорда была повязка на шее, прежде чем он исчез. И что Джейсон там сказал Кэрри перед тем, как пропал?

«Им все равно. Это не прекратится».

Как давно все началось?

Бакет вернулся в гостиную со старым телефоном Хендерсонов.

– Ты дозвонился до родителей? – спросила Люси.

Бакет покачал головой и хрипло сказал:

– Даже гудка не было. И послушай, только быстро.

Он был на грани слез.

Люси поднесла трубку к уху и сразу же узнала странный голос и слова, проникающие в голову:

«Работники „Хэндсом Вэлли“, федеральные чиновники и чиновники штата находятся на месте происшествия и усердно работают над обеспечением безопасности».

Бакет вырвал трубку из руки Люси, заметив, как она вцепилась в бежевый пластик.

– О нет.

Она посмотрела на Бакета, переваривая происходящее.

– Ага. По телевизору показывают. По телефону говорят. Наверное, и на местных радиостанциях то же самое. Только это сообщение, снова и снова, и какой-то странный пульсирующий звук на фоне.

– Твою ж. И как нам…

Люси замолчала, задумавшись о соседях. Вечером у всех в окнах горели экраны телевизоров. Пропустили ли трансляцию те, кто смотрел кабельное? Или сообщение шло по всем средствам вещания? Неужели все мобильные телефоны разом включились и начали передавать трансляцию? Она представила, что замерло все – дома, бары, полицейские участки, пожарные станции, колл-центры и больницы; везде были люди в коматозном состоянии, они истекали кровью, ничего не видели, едва дышали и бесконечно бормотали в унисон ложные предупреждения и этот ужасный гул.

Как такое вообще может быть? Это… невозможно. А может, все правда. В «Хэндсом Вэлли» действительно произошла утечка. Пещеры к заводу ближе, чем город. Нас всех обдало мегадозой. Кто-то сошел с ума. Но если это правда, то что я на самом деле сделала с Эшли? Это вообще реально было? А что я сейчас вижу? Где я? Может, привязана к каталке и брежу из-за лучевой болезни?

Люси подняла правую руку и поднесла ее к лицу. Глубоко вдохнула знакомые запахи дома – свечи с ароматом ванили, вечерний ужин, духи Кэрол. Она вытянула пальцы ног и нащупала дырку в носке. Облизнула потрескавшиеся и покусанные губы. Мысленно пробежалась по списку неприятных вещей, которые отличали реальность от сна, и сделала вывод, что она правда дома, хочет есть и пить, и осознание казалось угнетающе, ужасающе реальным.

Люси задрожала. Бакет, по-видимому, не знал, что делать, так что шагнул к ней и обнял. Он сказал:

– Безумие, верно?

Люси кивнула, а затем мягко отстранилась от него, опасаясь, что не выдержит и расклеится.

– Все реально, Бакет.

Настала его очередь кивать:

– Да.

– Как нам все остановить?

– Откуда я знаю? – На лице Бакета отразилась паника. – Думаю, надо бежать. Прыгнем обратно в пикап и уедем куда-нибудь.

– Без проблем.

Даже если она решится оставить Билла и Кэрол, то рано или поздно их с Бакетом все равно найдут дергающиеся ублюдки. Вытолкают с дороги, как машину скорой, превратят в кусок обломков. И если ее агрессивные соратники не были переносчиками этой дряни, то кто тогда? Позволят ли эти люди им уехать из города? Они же всех обездвижили. Стоят ли они на окраинах с динамиками, чтобы атаковать трансляцией уцелевших граждан?

Но Бакет спас меня от трансляции. Может, у него иммунитет!

Люси указала на разбитый телевизор.

– Погоди, а почему тебя не зомбировала трансляция, когда мы только приехали?

– Ну, у меня появилось плохое предчувствие, когда я увидел, что твои родители не обернулись.

Мои родители. Я никогда их так не называла, даже после всего, что они для меня сделали…

Бакет продолжил:

– Поэтому я не смотрел на экран и повернул к телевизору глухое ухо.

– Глухое ухо?

Бакет постучал по правому уху.

– Подхватил инфекцию, когда было двенадцать. Барабанная перепонка дважды лопнула. Родители не хотели рисковать, не хотели инфекций, после того, что случилось с Далиром, так что попросили доктора вставить маленькую пластиковую трубку. Ухо так и не зажило. Иногда слышу свист, когда чихаю, так что там, скорее всего, какая-то дырка есть.

– Вау. Почему ты никогда мне об этом…

– Зачем мне хвастаться убогим ухом? Неловко как-то. Иногда, когда мы в машине громко музыку слушаем, я почти не слышу, что ты говоришь. Потому всегда просто киваю и говорю «да», типа согласен с тобой.

– Ах ты сученыш, – улыбнулась Люси, хоть это и было опасно.

Сейчас мне нужно быть другой Люси. Сейчас я могу быть только ей, иначе впаду в ступор, как в классе мистера Чемберса.

– Зато твое убогое ухо спасло мне жизнь. Так что спасибо.

– Да не за что. Я же у тебя в долгу был, верно? После Эшли.

Эшли. Звук камня, обрушивающегося на прекрасное лицо. Странный писк, исходивший от ее шеи.

Парни, выбравшиеся из пещеры, бегут к машине скорой. Направляются в город. Они знают, где она живет.

Они рядом.

Больше никаких лишних размышлений. Защити Билла и Кэрол. Защити себя.

Продолжай двигаться.

Люси и Бакет спорили, обсуждая план. Он считал, что стоит немного подождать, посмотреть, не исчезнут ли последствия трансляции. Вдруг Билл и Кэрол придут в себя и смогут им помочь. Люси снова их потрясла – еще сильнее, чем раньше, – но, увидев тусклый взгляд, поняла, что даже если они и очнутся, то прежними уже не будут. Она ущипнула Кэрол за плечо, впившись ногтями в кожу. Та даже не дрогнула. Никак не отреагировала. Люси подошла к Биллу и сказала: «Мне очень жаль», – а затем ударила его со всей силы, надеясь, что его глаза прояснятся. Ничего.

Вообще ничего.

Каждая попытка приближала расставание, и от этого становилось больно. Люси не могла придумать, что еще можно сделать. И больше не могла смотреть, как они бормочут это тупое сообщение – каждое действие провоцировало новый цикл гипнотической болтовни.

Бакет хотел посмотреть в телефоне, как разбудить людей, – например, плеснуть на них ледяной водой или посветить в глаза ярким светом. Люси вздохнула, но смирилась, а потом обрадовалась, когда Бакет сказал, что связь вообще легла. А вот когда он сказал, что ему пришло голосовое сообщение с неизвестного номера, радости как не бывало. Они решили, что файл следует немедленно стереть, но телефон не позволил Бакету удалить файл, поэтому Люси выхватила устройство, положила его на пол и трижды ударила гаечным ключом, прежде чем Бакет успел ее остановить.

– Отлично! Просто здорово! А если бы сигнал вернулся, и я мог бы позвонить в полицию? Чтоб тебя, Люси!

Люси представила город, полный подростков-психопатов. Вряд ли в полиции остались операторы. А если бы и остались, то дозвониться вряд ли получилось бы. Так что неважно. Гаечный ключ с глухим стуком упал на пол. Люси сказала Бакету тяжелую правду, с которой не смогла смириться с детства.

– Никто нам не поможет. – Она сделала паузу и смотрела, как гнев на его лице сменяется серьезной озабоченностью. Он слушал ее, а это необходимо, если они хотят выжить. – Тем более телефон… Он, типа, заражен был. Ты и сам понимаешь.

– Да, но… – Бакет осекся. На его коже выступили капельки пота. – Мне очень нравился этот телефон.

Люси вспомнила, как часто ей приходилось все повторять, потому что Бакет постоянно сидел в телефоне. И его отчаянный взгляд, когда кто-то в ленте напоминал ему о его месте.

Уже второй раз за ночь она поняла, что разбивать приятно.

Но ко`му Билла и Кэрол она разбить не могла. Они были ужасно хрупкими, и их уязвимое состояние ее сильно беспокоило, и Люси поняла, что лучшее решение – это то, на которое она полагалась еще с детства.

– Нужно спрятать их, Бакет. Помоги мне.

Билл сильно прибавил в весе – у него была склонность впадать в уныние и предаваться ностальгии, топя боль в выпивке и арахисовом масле, – поэтому Люси и Бакет сначала перенесли Кэрол.

Когда они уложили Билла и Кэрол в постель, безэмоциональная чушь про утечку радиации наконец утихла.

Устроив Хендерсенов, Люси принесла пуховое одеяло из прихожей, и они с Бакетом накрыли им тела и подоткнули под мышки. Затем оставили два полных стакана воды на прикроватных тумбочках и тихо вышли из спальни.

Люси сбегала в ванную в коридоре и вернулась с ключом, заперла дверь в комнату Билла и Кэрол и сунула ключ в карман.

Бакет прошептал:

– Зачем замок?

Люси сложила круг из указательного и большого пальца, а затем несколько раз вставила в него указательный палец другой руки. Бакет в отвращении поморщился, и больше Люси объяснять не стала. На самом деле замок установили, чтобы защитить ценности во время отъезда, но Люси подумала, что забавнее заставить Бакета представить себе, как Билл и Кэрол занимаются сексом. Она не стала рассказывать, как гордилась, что ей показали маленькую керамическую кошку с откручивающейся головой в ванной, где лежал спрятанный ключ. Тогда она поняла, что ей доверяют. Она надеялась, что сохранила это доверие.

Я бросаю их. Мне нужно было быть смелее за ужином. Я должна была сказать им, что люблю их.

Но тогда я бы осталась с ними на ночь. Присоединилась к ним на диване с попкорном. Вместе с ними впасть в кому, истекать кровью в ожидании тварей из пещеры.

Нет.

Они знают, что я люблю их.

Я буду в это верить.

Она приложила руку и лоб к двери спальни, зажмурилась и прошептала: «Пожалуйста. Защити их», обращаясь ко всем, кто мог ее услышать.

Затем Люси кивнула Бакету. Хендерсоны в безопасности. Пришло время проверить семью Марвани и надеяться, что на них передача, отравившая эфир Тернер Фоллс, не подействовала.

Люси и Бакет спускались по лестнице, когда свет озарил гостиную. Люси почувствовала гул в ногах, а когда глаза привыкли к заливающему комнату яркому свету, она увидела две пары автомобильных фар.

Твою мать. Не успели.

– Бакет, возьми нож с кухни. Это они.

Люси отыскала гаечный ключ у дивана и собралась с духом.

Смогу я снова это сделать? Смогу убить?

– Бакет, живее!

Неужели он сбежал через заднюю дверь? Винить бы она его не стала. Вполне разумная реакция. Но после слов Брюэра, после увиденных глаз Бена Брумке, когда тот пытался размозжить ей череп, Люси поняла: разумность давно их покинула.

Еще одна потеря.

Что вообще осталось?

На улице хлопнула дверь. Какой-то больной шел убить ее и ее семью.

Чтобы развлечься. Чтобы «чувствовать себя лучше».

Она крепче сжала гаечный ключ, приготовившись замахнуться обеими руками и вложить всю силу в удар.

Я – не добыча.

В дверь заколотили. Бакет вернулся с большим зазубренным разделочным ножом. Дерьмовый выбор – лезвие слишком тонкое, может сломаться после одного удара. Руки Бакета дрожали.

Он был не готов.

Из-за двери раздался голос:

– Люси, твою мать, я знаю, что вы там. Я вижу свой гребаный пикап. Открывай!

Брюэр!

Но как? Это обман? Если голубоглазые твари смогли найти ее адрес у себя в голове, что еще они могли выкинуть? Притворились Брюэром? Зачем? Решили добавить садизма напоследок, прежде, чем они ворвутся и всех убьют?

– Открывай. Они скоро нас найдут, а Джейк сильно пострадал. Пожалуйста.

Люси подбежала к окну и вытянула шею, чтобы посмотреть, кто стоит у двери, опасаясь, что они заметят ее и ворвутся через стекло.

Заведенная машина Джейка Бернхардта стояла у нее во дворе на лужайке, в шины набилась трава. В кузове горел свет, и она увидела Джейка: тот прислонился к пассажирскому окну и прижимал к голове окровавленную футболку.

Но разве Джейк – не один из них? Каждый, кто охотился на других в той пещере, принадлежал к одной группе. Дети из Брауэр Бьютт. Популярные дети. Спортсмены. Те, кто регулярно портил ей жизнь. И что там Бен сказал ей?

«Он говорит, ты нам не нужна».

Джейсон Уорд, или уже не Джейсон Уорд, мысленно командовал ими. Говорил, кого использовать.

Даже сейчас, во время конца света, существовала какая-то чертова больная иерархия.

Она крикнула в окно:

– Отвали. Ты с ними. Если войдешь сюда, то клянусь, убью тебя.

Бакет нерешительно крикнул «Да!» в поддержку, но в его голосе было больше страха, чем агрессии. Она надеялась, что он сможет собраться, если понадобится.

Парень на крыльце ответил:

– Так и знал, что вы там. Послушай, Люси, я знаю, ты мне доверяешь. Может, в туннеле еще нет, но по голосу слышу, что ты знаешь, я не врал. И сейчас не вру… Просто…

Что-то его отвлекло. Новая пара фар повернула на улицу Люси.

– Черт. Нас нашли.

– А вдруг они с вами? Откуда мне знать, что ты действительно Брюэр? Может, они и до тебя добрались.

Она представила, как Брюэр смотрит на нее новыми ярко-голубыми глазами. Какое место он занимал в их иерархии? Оставят ли они Брюэра и отвергнут ли ее?

– Пожалуйста, открой дверь! Сама увидишь.

– Нет.

Машина была на полпути к дому.

– Слушай, слушай, слушай, твою мать… Хорошо, сейчас… – Голос Брюэра затих, затем вернулся. – Люси, когда ты была маленькой, ты хотела трахнуть дельфина.

Люси подумала: информация не совсем точная и совершенно неуместная, но такое мог знать только Брюэр.

Или он манипулирует мной? Может быть, то, что попало в детей из Брауэр Бьютт, теперь и в Брюэре, и оно знает то, что знает он. Как же мне…

Глаза!

Снова стук в дверь.

– Встань на цыпочки, Брюэр!

Он встал. Люси подбежала к двери и выглянула через маленький стеклянный полукруг, но увидела только копну Брюэра, спутанную и влажную.

Кровь. Он тоже ранен. Конечно, его же оттащили. Как он вообще здесь оказался?

– Откинь волосы. Покажи глаза.

Брюэр откинул назад челку и поморщился. Свежая струйка крови потекла по левому виску. Он приподнял бровь. Люси никогда не видела так много его лица.

В свете верандных ламп его глаза казались мутно-карими, и Люси ощутила мимолетный восторг.

Это правда Брюэр. Он вернулся ко мне.

Затем он снова выкрикнул ее имя, но на этот раз в его голосе сквозила паника. Люси протянула руку, чтобы открыть ему дверь, и тут фасад дома сложился внутрь.

Панорамное окно, обрамлявшее вид на идеальную улицу, превратилось в тысячи разлетающихся осколков стекла – огромный серый «Форд– Бронко» с подъемником влетел в гостиную, будто намереваясь прямо через нее проехать.