Текст книги "Психология Таро. Самопознание через архетипы и бессознательное"

ольклорные интерпретации Дьявола описывают противостояние, происходящее (во всяком случае, отчасти) внутри, а не спровоцированное исключительно внешней силой. Это толкование восходит к иллюстрации, на которой цепи вокруг шей пленников затянуты довольно слабо. Они могли бы снять с себя оковы, если бы захотели, а значит, они, вероятно, находятся в плену по собственному желанию. В психологии подобное поведение называется выученной беспомощностью.

Выбор – интересная концепция, потому что он подразумевает осознанность и способность сделать что-то иначе. Я воспринимаю Дьявола в контексте аддиктивного поведения, которое проявляется компульсивно и содержит в себе долю бессознательной воли. В таких обстоятельствах между раздражителем и реакцией зазор настолько крошечный, что поведение кажется автоматическим. Это одна из причин, почему терапии на основе осознанности эффективны при лечении аддиктивного поведения. Увеличивая дистанцию между человеком и его мыслями (или между человеком и его чувствами) с помощью практики наблюдения за внутренними событиями, человек создает пространство, где он может решить действовать иначе в ответ на стрессовое событие. Он отказывается постоянно следовать привычной реакции, которая в итоге только приумножает его страдания.

Часто при работе с аддиктивным поведением не учитывается, что если его основная цель – избавление от боли (психологической, физической или их комбинации, как нередко бывает), то такие вещи, как алкоголь, таблетки, секс, игровые автоматы, шопинг и спорт, на самом деле эффективны.

Я не хочу свести зависимость к простому избеганию – это комплексный процесс, включающий в себя биологические, социальные, экологические и психологические компоненты. Он редко ограничивается выбором формы поведения для заглушения нежелательных мыслей и чувств. Но если основная цель – держать мысли, чувства и ощущения под контролем и на том уровне, с которым вы можете жить, то в этом случае подавление, маскировка и притупление считаются гениальными стратегиями. Вы ведете себя так не потому, что «потеряли рассудок», а потому, что вы умны.

Очевидно, что многие формы аддиктивного поведения не выдерживают проверки временем, и привычное следование этому направлению обычно дорого обходится. Но все же это копинг-стратегии, и они, хоть и не способствуют вашему развитию, срабатывают, когда нет других вариантов.

Кроме того, если никто из окружающих не пользуется методами получше и если никто вас не научил эффективно управлять страхами, то вы заслуживаете милосердия и сострадания, поскольку сами нашли способ себе помочь и придерживаетесь его. Конечно, я не стану поощрять ваши зависимости, но я совершенно вас не осуждаю.

Я считаю крайне важным рассказать об аддиктивном поведении еще кое-что: когда мы чего-то избегаем, то испытываем временное умиротворение и облегчение оттого, что не чувствуем болезненности. Это подкрепляет избегающее поведение и в то же время придает уверенности, что избегаемое действительно опасно. Питер Левин, сторонник соматического подхода к лечению травм, писал, что «каких бы переживаний вы ни избегали, система “мозг – тело” регистрирует их как угрозу». Зачастую мы пытаемся отвернуться от чувств, таких как горе или тревога. Таким образом, избегая горя и тревоги, мы подкрепляем уверенность в том, что сами по себе чувства могут быть опасны, но это неправда.

Психолог Делия Костнер считает, что «усовершенствованные методы уклонения от боли через психологические защитные механизмы приводят к усилению и усложнению боли». По-видимому, убежденность, что определенные мысли, чувства и ощущения сами по себе опасны, – самая могущественная сила, способная нарушить динамику жизни и создать шаблоны, усугубляющие страдания.

Мы надеваем цепи себе на шею каждый раз, когда придаем мыслям, чувствам и ощущениям больше значимости, чем у них есть на самом деле. Когда верим, что горе, одиночество или страх социального отвержения опасны сами по себе, а затем выстраиваем жизнь так, чтобы их избегать. Нам кажется, что мы свободны от этих ощущений, но на самом деле порабощены ими. Прикованы к ним и обречены ощущать их тяжесть на себе целую вечность или, по крайней мере, до того дня, когда решимся взаимодействовать с ними не с позиции доминирования, подавления или контроля. Нет ничего дезадаптивного в желании избежать страшного или неприятного. Просто, прежде чем посвящать жизнь избеганию, убедитесь, что то, чего вы боитесь, на самом деле опасно.

сихиатр Гарри Стек Салливан полагал, что ключевая мотивационная сила всего человеческого поведения – это беспокойство. По его мнению, наши личностные черты – это скопления приобретенных со временем привычек и стратегий, направленных на уменьшение беспокойства, избегание неодобрения и сохранение позитивного самовосприятия. Хотя развитие личности намного сложнее этого предположения, все же Башню можно интерпретировать как символ определенных личностных черт, играющих роль буфера между беспокойством и жизнью. С этой точки зрения Башня из самой зловещей карты в колоде превращается в могущественное благословение.

В старых сказках божественное иногда появляется в образе созидателя, а иногда – в образе разрушителя. Но даже если мы способны умом воспринять падение Башни как проявление божественной силы, которая целую вечность строит и разрушает, от этого не становится менее страшно. Когда башни рассыпаются, мы немедленно ударяемся в переживания, знакомые с младенчества и наполняющие сердце ужасом. Мы всю жизнь неосознанно пытаемся от них бежать. Если личность, или башня, построена из кирпичей поведенческих паттернов, которые дают чувство защищенности от предполагаемых угроз, в том числе от тревоги, то, когда мы извлекаем эти кирпичи, в нас просыпается уязвимость и ранимость. Уязвимость перед угрозой социального отвержения, брошенности, ощущения никчемности, неудачи, отсутствия любви и изоляции.

Я думаю, что в фундаменте многих башен заложена убежденность в том, что беспокойство опасно само по себе и его необходимо избегать любой ценой.

В этой мысли нет ничего смехотворного, если учесть, что в детстве, когда мы зависим от взрослых, наше самое большое беспокойство связано со страхом потерять их заботу. В этом случае отвержение равносильно смерти. Мы становимся старше и учимся вести себя так, чтобы свести к минимуму самое сильное беспокойство – страх быть отвергнутым и брошенным. Этот страх отверженности и, как следствие, смерти полностью соответствует природе человека. Однако с возрастом мы можем прийти к реальности, где источник тревоги – межличностный разрыв отношений – нас не убивает.

Башня падает, когда мы осознаем, что беспокойство само по себе не опасно. Угроза же исходит от хитроумных способов, с помощью которых мы пытаемся убежать от него. Паттерны избегания создают нам проблемы вдобавок к существующей боли. Но есть более достойные и жизнеутверждающие способы справляться со стрессом, чем паттерны, исполняющие роль неприступных бетонных стен. Когда мы приходим к пониманию, что да – психологическая защита исполнила свою первостепенную функцию, но нет – нам не нужна броня для выживания, появляется шанс на новую жизнь.

Мы выстроили стены в то время, когда считали само по себе беспокойство угрозой для жизни, но в реальности мы можем не только вытерпеть его, но и чему-то у него научиться. Мы можем жить с тем, что кому-то не нравимся, что кто-то нас не понимает, можем совершать ошибки и чувствовать себя плохо. Отказавшись от цели избегать дискомфорта всеми средствами, которые только доступны человеку, мы открываем для себя новое видение. Оно больше не нацелено на искоренение страданий, а направлено на поиск самореализации, искреннего общения и всего, что придает жизни смысл. Мы получаем огромное облегчение. Мы осознаем, что можем снести стены вне зависимости от того, уйдет ли от этого беспокойство. Мы получаем возможность жить прекрасной, полноценной жизнью вместе с тревогой, не тратя силы на побег от нее.

очему одним людям тяжело надеяться, а другим нет? Можно ли питать надежду, если она уже живет, или вернуть ее к жизни, когда она сжимается и пересыхает? Многолетний опыт показал мне, что надежду, с одной стороны, нужно исповедовать, а с другой – тренировать.

Вопрос о том, почему одним людям сложнее испытывать надежду, чем другим, очень важен. Учитывая сложное прошлое, где у нас почти не было выбора или возможности сказать свое слово, бессовестно считать неспособность надеяться личностным дефектом или недостатком. Не все люди живут в таких условиях и имеют такие качества характера, что позволяют воображать счастливое или хотя бы безопасное будущее.

Безнадежность – ключевой параметр депрессии. Если копнуть глубже, я рискну предположить, что это качество человека, который не мог позволить себе ощущение безопасности в раннем детстве. Человеку, чьи потребности никогда не удовлетворялись, довольно сложно представить, что однажды все изменится и он получит свое. Зачем идти на эмоциональный риск и верить во что-то, у чего нет буквально никаких шансов стать реальностью? В сущности, отсутствие надежды можно рассматривать как адаптивное, защитное и разумное поведение. В худшем случае безнадежность позволяет нам выжить в обстоятельствах, когда еще один тяжелый удар разочарования может нас добить.

Психолог Эрик Эриксон считал, что на каждом этапе развития мы погружаемся в кризис, который – если все идет согласно идеальному плану человеческой жизни – дает нам возможность вынырнуть на другой стороне с ценным моральным качеством.

Самый первый кризис, что разворачивается, по его мнению, от рождения до двух лет, связан с тем, как ребенок справляется с доверием и недоверием. В это время младенцы определяют, могут ли они доверять миру и живущим в нем людям. В зависимости от ощущений у них либо зародится добродетель надежды, либо разовьется подозрительность, недоверие и тревога. Нетрудно представить, что зародится в душе, если вас окружали люди, которые прохладно относились к своей обязанности заботиться о младенце. Мы можем научиться надежде или так и не узнать, что это такое, в первые моменты жизни. Отсюда можно понять, как тот или иной вариант развития событий окрашивает дальнейшую жизнь.

Звезду часто интерпретируют как предвестника надежды. Но если нет осознанного желания исследовать преграды, стоящие на пути надежды, если нет искренней веры, что все получится, – боюсь, это лекарство не усвоится и не произведет желаемого эффекта. Тем, у кого непростые отношения с надеждой, Звезду можно рассматривать в крайнем случае как приглашение милосердно простить себе это.

Чтобы проявить к себе милосердие, нужно напомнить себе, что вы не виноваты, что вам тяжело надеяться на лучшее. И как бы это странно ни звучало, на самом деле безнадежность все эти годы служила вам защитой. Она возникла в результате любви к себе, когда вы решили спастись от очередного разочарования. Вы мудро рассудили, что новое желание в обстоятельствах, которые никогда не изменятся, ни к чему не приведет, и это надломило вас. Не знаю, что сказал бы об этом Эриксон, но я воспользуюсь своим правом верить, что никогда не поздно оглянуться и вернуть себе утраченные ценные моральные качества: волю, цель, любовь, мудрость и надежду.

Луна

культуре, преклоняющейся перед святостью знания, растерянность рассматривается как лишенное ценности качество. Дезориентированность считается патологией, и это состояние требует скорейшего лечения. В подтверждение этого коллективного пристрастия к знаниям люди, обращающиеся за советом к колоде Таро, боятся Луны, потому что она приносит совершенно противоположное их запросам – они хотят ясности, водительства и ответов.

Когда мы пытаемся разгадать сон, то прежде всего определяем ассоциации, которые вызвали его сцены и символы. Что для вас означает луна? Луна связана с ночью. А что такое ночь? Это время, когда все, что мы ясно видели днем, становится сокрытым мглой и тенью. Вы замечали, что тревога усиливается по ночам? Как дети, которые боятся монстров под кроватью, рожденных их же воображением, мы проецируем свои страхи на пространство и время, когда не можем четко видеть вокруг. Наверное, вы, как и я когда-то, задаетесь вопросом: какую пользу символ замешательства может дать тем, кто чувствует себя потерянным или застрявшим на одном месте?

Как-то вечером за тапас[16]16
  Барные закуски к алкогольным напиткам в Испании. Прим. ред.


[Закрыть] и вином гренаш мой друг и наставник со времен магистратуры рассказал мне о технике, которой пользуются психотерапевты, чтобы вызвать замешательство у клиента. Они обращаются к ним в неожиданной манере или задают вопросы, проверяющие на прочность их логику и обычный способ мышления. Возможно, это звучит странно, даже безжалостно и нетипично (намеренно заставлять человека испытывать растерянность, особенно если твоя задача – помочь ему), но прошу еще минутку вашего внимания.

Когда человек, застрявший на одном месте, оказывается в замешательстве, проторенный им путь исчезает и ему приходится искать другой.

Отчасти карты Таро призваны обучить вас открываться всему спектру человеческих переживаний. Они показывают, как двигаться в пространстве между ночью и днем, между бессознательным и сознательным, между лесом и деревней. Идея о том, что растерянность обладает терапевтическим эффектом, кажется впечатляющей, потому что состояние, которое считается негативным, она рассматривает как своего рода плавильный котел. Согласно этому взгляду, момент замешательства – идеальное время для проработки древних и атрофировавшихся способов видения, движения и познания. Для того, чтобы вслух изумляться и удивляться: если бы я не прогонял загадку чуть дольше, ко мне пришло бы новое решение? Вдруг в царстве возможностей, находящемся за порогом ледяного дома осознанного знания, лежит путь для чего-то более приземленного и инстинктивного или пришедшего из высшего состояния сознания? Способно ли замешательство открывать двери, через которые мы можем призвать те части своей личности, что в ином случае остались бы нам недоступны?

После той встречи за ужином я продолжила изучать целебные свойства состояния смятения. Оказалось, что целители и учителя прибегали к этому инструменту с незапамятных времен. Дзен-коаны – древние загадки, которыми задаются буддийские монахи во время медитации, – известны уже несколько веков. Они созданы специально для того, чтобы помогать человеку постигать природу реальности через неразрешимый вопрос. Размышляя над ним, человек ощущает ограниченность аналитического ума. В одном из самых известных коанов говорится: «Ты можешь услышать хлопок двух ладоней, когда они ударяются друг о друга. Покажи мне хлопок одной ладони». Проанализировав результаты исследований в школах, ученые пришли к выводу, что если учителя вызывают у учеников состояние смятения, то они лучше учатся. Что касается сферы психического здоровья, психиатр Милтон Эриксон обучал гипнотерапевтов «технике замешательства», чтобы они применяли метод дезориентации в лечении и помогали клиентам меняться.

Верное знание – психический эквивалент строительства стены рядом с чем-то, что может поставить под вопрос это знание.

Например, если я считаю некоторые эмоции – гнев, страх или печаль – опасными, то это предположение становится стеной, которая отгораживает меня от любых действий, способных спровоцировать эти ощущения на сознательном или бессознательном уровне. Человек, на сто процентов уверенный, что ничего не смыслит в алгебре, но мечтающий стать экономистом, не задумываясь избегает любых образовательных программ с математикой. Сколько людей, способных изменить мир, так и не сделали этого, потому что знали наверняка пределы своих возможностей и все недостатки наперечет?

Притом что умение принимать парадоксы по-прежнему остается главным уроком Таро, знание – это прекрасно, и мы ищем его, даже когда понимаем его ограничивающую природу. Знание помогает нам шире взглянуть на свои возможности, но в то же время способно стать коробкой, в которой мы прячемся и бессознательно защищаем себя от роста и развития. Состояние незнания наполнено потенциалом, оно открывает новые двери и показывает новые пути, даже если то, что пока недоступно пониманию, нас пугает. Когда защитные стены исчезают, появляются новые границы и точки опоры. Когда мы судорожно размахиваем руками, то без разбора хватаемся за все, лишь бы сохранить себе жизнь.

Солнце

ногие народы знают старую сказку о принцессе и лягушке. Эти две особы стали друзьями, когда любимый золотой шар принцессы упал в глубокий темный колодец, а лягушка, которая гораздо лучше девушки умела нырять и ориентироваться в сыром и темном пространстве, принесла его назад в обмен на дружбу. В сказках золотой шар символизирует внутреннее «я» человека и, по словам юнгианского аналитика Марии-Луизы фон Франц, служит для «объединения темного и светлого аспектов психики».

Лягушка, которая обитает на дне заросшего плесенью колодца, встречается с принцессой, живущей в покоях в высоком замке, и происходит то, что, обычно случается, когда начинаешь копаться в глубинах своей психики. Я опущу детали. Будет достаточно сказать, что, как только лягушка начала настаивать, чтобы принцесса позволила ей есть из ее тарелки и спать на ее подушке, девушка почувствовала досаду, раздражение и отвращение. Скорее всего, вам знакомы эти чувства. Сложно сесть за приятный ужин или нормально заснуть, после того как кто-то открыл вам глаза на вашу склонность манипулировать другими или если вдруг выяснилось, что вы делаете все возможное, лишь бы не заглядывать в бездонный колодец своего горя.

Каким образом часть нас самих в принципе становится лягушкой и прыгает в колодец? Для начала каждый из нас в момент рождения получил опыт отвержения. И хотя это звучит по-гриммовски драматично, это совсем не сказки. Отчасти личность в своем развитии берет за основу посылы, получаемые в младенчестве от взрослых, – о том, что приемлемо, а что нет. Мы пришли в этот мир и принимаемся решать, что в нас хорошо, а что – нет.

Это – улыбки, послушание, уступчивость – лежит в прекрасных покоях на пушистой перине на третьем этаже замка. А то – несогласие, жадность, стремление контролировать все и всех – должно отправиться на глубину, его нужно сбросить в колодец далеко внизу.

У наших родителей или опекунов сформировались ожидания еще до нашего рождения, и эти ожидания никуда не делись после того, как мы пришли в этот мир. Они представляли и фантазировали, каково это – быть родителем и иметь ребенка. Эти фантазии крепко к нам прилипли, и родители – не потому, что были плохими, а просто потому, что были людьми, – выбрали нам имена еще до нашего рождения. Еще до того, как у нас появился шанс показать миру, как светятся наши глаза от счастья, как мы ведем себя, когда нам страшно. Вместо того чтобы предложить нам стать теми, кто мы есть на самом деле, нам сказали, какими нам следует быть.

Поэт и автор повестей Роберт Блай писал: «Разворачивается драма. Мы приходим в этот мир младенцами, „идя по следу облаков славы“, прилетаем из самых дальних уголков вселенной… окруженные сиянием на триста шестьдесят градусов… и предлагаем этот дар родителям. Но им он не нужен. Им просто нужна хорошая девочка или хороший мальчик. Это первый акт личностной драмы».

Каждый человек пережил отвержение своей природы и принял некую форму, потому что взрослые рассчитывали, что он станет кем-то другим, будет соответствовать их желаниям и играть роль персонажа в их собственной истории. Эта старая травма отвержения тащится за нами, как дикий зверь. Иногда он ложится спать, но мгновенно просыпается и готовится кинуться вперед при малейшем намеке на неодобрение. Психолог Алис Миллер писала, что, даже если мы предали свою суть в детстве, даже если мы отвергли часть себя и бросили ее в глубокий колодец, мы не можем винить себя за то, что делали в сложившихся обстоятельствах всё ради выживания. Она считает, что лучшее, что мы в силах сделать, – оплакать свою судьбу. Но я считаю, что нам дано намного больше.

Символ золотого шара – это сила, которая стремится объединить сознательную и бессознательную часть нашего опыта, это драйв, который заставляет вас жить и действовать. Я уверена в этом, потому что иначе вы бы не читали сейчас мою книгу. Без такого драйва вас бы слабо интересовали секреты, которые нашептывают Таро.

Вы со мной, потому что хотите знать правду. И я тоже этого хочу. На иллюстрации карты Солнце голенький малыш на спине белого коня едет через поле подсолнечников, а за их спиной виден золотой шар – Солнце. Наша задача заключается в том, чтобы пролить свет на тех, кого мы давным-давно загнали на дно сырого колодца – на край сознания, и подружиться с ними. Мы должны отважно последовать за скачущим клубочком в темный лес и узнать, кто там живет.

В некоторых разновидностях сказки о принцессе и лягушке принцессу настолько расстраивает поведение животного, что она швыряет его в стену, а в других они целуются. Но во всех известных мне версиях лягушка волшебным образом превращается в принца, который наконец может вступить с ней в гармоничный союз. Все мы надеемся на такой исход, когда осознаём свои застарелые травмы и модели поведения. Мы стремимся встроить их в себя и использовать как компас, направляющий нас к новой версии себя.