Текст книги "Думай как монах. Прокачай свою жизнь"

К счастью, у нас всегда при себе простой, но мощный инструмент, позволяющий сбросить заряд страха, послужить громоотводом для панической реакции, – это наше дыхание. Перед выступлениями, стоя за кулисами и слушая, как ведущий представляет меня залу, я всякий раз испытываю учащенное сердцебиение, и ладони у меня начинают потеть от волнения. А ведь я сам множество раз проводил тренировки по искусству самообладания и с людьми, которым не привыкать выступать перед переполненными залами и трибунами, и с теми, кто день за днем проводит важные совещания или выступает с ответственными презентациями, – и все они, как и я, как и любой из нас, все равно волнуются и испытывают буквально физический страх перед выходом на публику. Будь то боязнь сцены или провала на людях, как, например, перед собеседованием при приеме на работу или посещением званого ужина, наш страх дает о себе знать на телесном уровне, и эти проявления физического дискомфорта – суть ключи, сигнализирующие нам о том, что нас вот-вот обуяет страх. И паника, и ступор наступают вследствие обрыва связи между нашим телом и разумом. В первом случае перевозбужденное и все на взводе от тревоги тело ломится напропалую, опережая любые наши мыслительные процессы; во втором – мысли у нас в голове скачут галопом, а не поспевающее за ними тело безвольно обмякает и оседает. В монашестве я научился простейшему дыхательному упражнению на восстановление синхронности и согласованности между физиологическими и мыслительными процессами, что как раз и есть необходимое и достаточное условие пресечения ступора или паники – двух порождений страха, не дающих нам ни действовать, ни мыслить здравым образом. Я по-прежнему практикую его перед любым публичным выступлением, обещающим быть напряженным, или просто встречей с массой незнакомых людей.

ПРОВЕРЬ СЕБЯ: БЕЗ ПАНИКИ! ОТДЫШИСЬ И ВОССТАНОВИ СВЯЗЬ МЕЖДУ ТЕЛОМ И СОЗНАНИЕМ

(подробнее см. «Дыхательная техника для тела и ума»)

• Медленный полный вдох на счет «раз-два-три-четыре».

• Задержка дыхания на счет до четырех.

• Медленный-медленный выдох на счет до четырех или больше.

• Повтор цикла до тех пор, пока сердце не успокоится и пульс не придет в норму.

Вот и все. Проще простого. Наукой доказано³⁹: глубокое, размеренное дыхание стимулирует ушную ветвь блуждающего нерва, а блуждающий нерв в свою очередь распространяет сигнал «расслабиться» по всему телу. Такая вот простейшая нейрофизиологическая реакция и приводит к тому, что, контролируя свое дыхание, мы одним щелчком переключаем всю свою нервную систему из режима так называемого «симпатического возбуждения», то есть, состояния «бей-беги-замри» в парасимпатическое состояние «отдохни и перевари», что и позволяет нам вернуть тело и мысли в состояние согласованности между собой, заново синхронизовать их.

Глубокое дыхание успокаивает здесь и сейчас, но некоторые страхи одним лишь правильным дыханием не развеешь. Когда мы попадаем в полосу нестабильности, мы начинаем страшиться того, что нас ждет впереди. Зная, что нам предстоит тестирование или собеседование, мы боимся их провалить. В этот момент мы не видим картины происходящего во всей ее полноте, а после того, как стрессовая ситуация проходит, не удосуживаемся оглянуться назад и поучиться на полученном опыте, проделать работу над ошибками. А ведь жизнь – отнюдь не беспорядочный набор разрозненных эпизодов и событий; жизнь – это связное повествование, канва которого тянется из прошлого в будущее. По своей природе все мы в той или иной мере сказочники – и частенько злоупотребляем этой склонностью себе во вред, живописуя ждущие нас впереди ужасы. Лучше все-таки стремиться представлять себе собственную жизнь как один длинный роман со связным сюжетом, а не как сборник анекдотов. Пройдя собеседование и оформляясь на новую работу, припомни на секундочку, что этому предшествовало, сколько у тебя было предыдущих мест работы и/или неудачных собеседований, – ведь именно они привели тебя к этой победе. Можешь считать их неизбежными трудностями, с которыми пришлось столкнуться в пути. Лишь перестав дробить свой жизненный опыт на отрезки и периоды и научившись рассматривать все эпизоды и сцены в контексте связного повествования, пьесы длиною в жизнь, мы обретаем способность охватывать мысленным взором всю картину целиком, – и это помогает нам разобраться наконец со своим страхом.

ПРОВЕРЬ СЕБЯ: РАСТЯНИ МГНОВЕНИЕ

Мысленно вернись к какому-нибудь великому и замечательному событию, случившемуся в твоей жизни. Возможно, это рождение ребенка или устройство на желанную работу. Не мешай себе еще раз испытать радость того мгновения. Теперь отмотай назад до событий, непосредственно предшествовавших этой радости. Что происходило с тобой перед рождением ребенка или перед тем, как тебя приняли на ту работу? Может, у вас месяцами не получалось зачать? Или тебе отказали в десятке мест? А теперь попытайся увидеть во всем этом связную повесть со счастливой развязкой, с развитием событий от плохого к наилучшему. Откройся для идеи, что все случившееся в трудные времена, вероятно, реально требовалось для расчистки пути для того главного события, по случаю которого ты теперь испытываешь ликование. Может быть, неудачи и проблемы как раз и нужны были для того, чтобы острее почувствовать радость пришедшего после них счастливого переживания? Вот и скажи спасибо судьбе за посланные тебе испытания и вплети их в сюжетную канву твоей жизненной повести. Им там самое место.

Тут, правда, есть еще такой момент, что все мы мастера ликовать задним числом. А вот когда мы по факту переживаем трудные времена, то на этом фоне нам весьма непросто убеждать себя: «Погоди, все это закончится хорошей развязкой!» Но чем больше мы упражняемся в движении по жизни с внимательным наблюдением за тем, что отражается в зеркалах заднего вида, и изыскании в себе чувства благодарности за пережитые трудности, тем ближе мы к началу перепрограммирования себя; тем у́же пропасть между страданием и благодарностью; и тем слабее наш страх перед трудностями и при их возникновении.

С паникой и ступором помогают справиться и правильное дыхание, и смена контекстного обрамления складывающихся обстоятельств, но и то и другое – суть адекватная реакция на локально возникающие краткосрочные страхи, а потому и помогают они ненадолго. Намного труднее поставить под контроль две присущие нам стратегии отвлечения себя от застарелых хронических страхов – запрятывание их в глубь себя и бегство от них. Один из моих излюбленных способов понимания механизма работы этих стратегий – через аналогию с пожаром в жилом доме. Скажем, просыпаешься ты среди ночи от звуковой пожарной сигнализации. Первая твоя реакция – страх; то есть сигнализация свою функцию выполнила, она тебя о задымлении предупредила. Теперь ты и сам чуешь запах гари, быстро собираешь семью, вы подхватываете домашних животных и выметаетесь прочь из горящего дома, верно? Вот это и есть правильное использование страха по его прямому назначению.

А что будет, если, проснувшись от верещания детектора дыма, ты вместо того, чтобы быстро оценить ситуацию и принять здравое решение эвакуироваться, выдернешь из треклятой сигнализации батарейку, чтобы она тебе больше спать не мешала, и завалишься обратно в постель досматривать сны? Догадываешься, наверное, что проблем после этого не оберешься, даже если жив останешься. Однако же мы зачастую именно так с нашими страхами и поступаем. Вместо оценки реалистичности угрозы и адекватной реакции на нее мы отрицаем или игнорируем ее существование и пускаем ситуацию на самотек. Межличностные взаимоотношения – это как раз одно из наших жизненных пространств, где мы привычно прибегаем к подобному «псевдорешению»: закрываем глаза на происходящее и самоустраняемся от решения проблем. Скажем, вступил ты в затяжной тлеющий конфликт со своей девушкой. И вот, вместо того чтобы посидеть с нею вдвоем и как следует обсудить, что, собственно, между вами происходит (потушить пожар), или же осознать, что вам не по пути и сошлись вы по ошибке, поскольку вы не предназначены друг для друга (досадно, конечно, но равносильно спокойному покиданию горящего дома всеми его обитателями), вы оба продолжаете притворяться, что у вас и между вами все по-прежнему в полном порядке (и продолжаете с нею спать, в то время как тлеющий огонь конфликта перерастает в бушующее всепожирающее пламя).

Отрицая или игнорируя свой страх, мы обрекаем себя на неотступное преследование проблемами, которые сами себе создаем. Хуже того, обойденные вниманием проблемы имеют свойство усугубляться и разрастаться до тех пор, пока мы вынужденно не займемся-таки их рассмотрением. Когда все прочее не работает, боль становится единственным действенным стимулом уделить внимание вызвавшей ее проблеме. Если мы не научимся бдительно реагировать на сигналы тревоги, уведомляющие о возгорании, кончится все тем, что нам придется бороться с разбушевавшимся пожаром проблемы как таковой, а это уже куда менее желательный сценарий. А вот если мы вовремя посмотрим своему страху в лицо – останемся в доме, попытаемся справиться с пламенем, поговорив по душам, как это ни тяжело, – это нас в результате только закалит и укрепит.

Наипервейший урок Гиты учит нас, как обращаться со страхом. В последние мгновения перед началом битвы страх овладевает Арджуной, но безупречный воин не бежит от него и не пытается его скрыть; он смело глядит в лицо своему страху. Из текста следует, что Арджуна – отважный и искусный стрелок, однако в этот момент именно страх побуждает его впервые в жизни погрузиться в размышления. Часто говорят, что, когда оставаться прежним страшнее, чем измениться, мы и преодолеваем страх перед новым и именно в этот миг реально меняемся. Вот он и просит о помощи в форме прозрения и озарения пониманием. И самим эти поступком он запускает в себе процесс перехода из состояния «во власти страха» в состояние понимания своего страха вплоть до самого его глубинного корня. «То, от чего бежишь, лишь остается с тобою еще дольше, – пишет автор знаменитого «Бойцовского клуба» Чак Паланик в одном из своих последних романов, «Невидимки: ремикс». – Найди, что страшит тебя сильнее всего, и отправляйся жить туда»⁴⁰.

В тот день в подвале ашрама я открыл себя для глубоко затаенных страхов, связанных с родителями. Мне редко доводилось впадать в панику или ступор, но это отнюдь не означало, что я был бесстрашным человеком, – это означало, что я умело и глубоко запрятывал свои страхи. Как сказал мой учитель: «Когда страх погребен в нас, мы за него цепляемся, и из-за этого нам все делается тесным, потому что на нас давит груз вещей ни разу нами не осознанных». Сколько ни загоняй их вглубь, сколько ни беги от них, твои страхи и проблемы останутся с тобою – и будут только накапливаться и множиться. Мы привыкли полагать, будто свалки бытовых отходов примут и переварят без ущерба для окружающей среды столько нашего мусора, сколько нам заблагорассудится произвести. Если нам их не видно и вони от них не чувствуется, значит, рассчитывали мы, все в порядке, природа худо-бедно сама о себе заботится. А ведь и до введения всяких норм и регламентов эти мусорные полигоны загрязняли воду, которую мы пьем, да и сегодня они остаются в США одним из главных источников метановых выбросов в атмосферу⁴¹. Вот и считайте, что, захоранивая в себе собственные страхи, мы незримо, но необратимо губим свой внутренний ландшафт.

ПРОВЕРЬ СЕБЯ: ПОГРУЗИСЬ В ПУЧИНУ СВОИХ СТРАХОВ

Мы так делали в ашраме – заныривали как можно глубже в свои страхи. Попробуй и ты. В начале погружения вокруг тебя всплывают и лопаются отдельные пузыри поверхностных страхов. Продолжай погружение, задаваясь вопросом: Чего я реально боюсь? – и начнут всплывать страхи более глубокие и серьезные. Ответы обычно даются далеко не сразу. Как правило, уходит какое-то время на погружение через ряд приповерхностных слоев, прежде чем почувствуешь ледяной холод, бьющий из реального глубочайшего источника – корня твоего страха. Нам нужно быть готовыми к тому, что ответ поступит не сразу, и открытыми для принятия этого ответа, в том числе и в том случае, если он придет к нам вовсе не во время медитации или иного сфокусированного занятия, – бывает и такое. Ты можешь выбирать авокадо в овощной лавке – и вдруг озарение. Так уж мы устроены.

Последовательное прохождение через процессы признания страха, наблюдения за нашими привычными приемами обращения с ним, оценки и корректировки этих приемов помогает нам перепрограммировать свои воззрения на страх с тем, чтобы перестать считать его чем-то априори негативным или постыдным и начать относиться к нему как к нейтральному сигналу или даже позитивному указателю на новые возможности. Переклассифицировав страх подобным образом, мы начинаем видеть сквозь дым и пену поверхностных историй его реальные истоки и, делая это, открываем для себя глубинные и преисполненные смысла истины, дающие нам информацию к размышлению и силы для изменения себя. Когда мы выявляем в себе страхи, идущие от привязанностей, и начинаем вместо них воспитывать в себе отрешенность, мы обретаем способность жить со всевозрастающим ощущением свободы и радости. А как только мы овладеваем умением перенаправлять энергию, питающую наши страхи, в русло служения, мы сводим к минимуму свой страх чего-то недополучить от жизни и сразу же начинаем чувствовать себя более счастливыми, реализовавшимися и подключенными к окружающему миру.

Страх нас мотивирует. Иногда он побуждает нас двигаться вперед в желаемом нами самими направлении, а иногда, увы, по нашей же собственной невнимательности и небрежности жестко ограничивает нас узкими рамками того, что мы ошибочно принимаем за безопасное убежище.

Далее мы рассмотрим наши основные мотиваторы (страх – лишь один из четырех) и поучимся сознательно использовать их для выстраивания полноценной и преисполненной смысла жизни.

Глава 4. Намерение. Ослепленные золотом

Когда ум, сердце и воля в согласии, нет ничего невозможного.

Ригведа⁴²

В головах у нас имеется образное представление об идеальной жизни – о том, какими бы нам хотелось видеть свои отношения с людьми, как проводить рабочее и свободное время, чего достигнуть. Даже без внешнего влияния некоторые цели продолжают нас завораживать и манить, и мы планируем и выстраиваем свою жизнь с прицелом на их достижение, поскольку считаем, что это сделает нас счастливее. А теперь разберемся-ка мы со стимулами, пробуждающими в нас подобного рода амбиции, дабы ответить на вопросы: действительно ли достижение неких жизненных целей сделает нас по-настоящему счастливыми? Да и вообще, правильно ли стремиться к счастью или есть в жизни цели более достойные?

Я только что вышел из класса, где мы обсуждали идею цикла перерождений, колеса сансары, – и теперь размеренным шагом иду через тихий ашрам в компании старшего монаха и других послушников. Ашрам расположен в двух местах: главный храм находится в Мумбаи, а мы сейчас в отдаленном святилище, в сельской местности неподалеку от Палгхара. Именно вокруг него со временем сложится экодеревня Говардхан, прекрасное наше прибежище, но пока что тут всего несколько простых безликих строений среди невозделанной земли да пыльные грунтовые тропинки, протоптанные через густые и высокие травы между ними. Здесь и там на соломенных циновках расселись монахи с открытыми книгами: читают или изучают что-то. Главное здание открыто всем стихиям, и внутри видно монахов за работой. Пока мы идем вдоль него, наш старший отмечает достижения кое-кого из монахов, попадающихся нам на глаза.

– Вот этот, – указывает он, – способен медитировать по восемь часов кряду. А вон тот, – продолжает старший, – держит пост по семь суток подряд.

Идем дальше.

– А видите вон того, что под деревом сидит? Этот все писания наизусть помнит, любой стих вам процитирует.

– Впечатляет, – говорю я. – Мне бы так.

Монах останавливается и, обернувшись ко мне, внимательно всматривается.

– Хочешь просто уметь, как он, или хочешь этому научиться?

– А в чем разница? – спрашиваю я, уже зная к тому времени прекрасно, что ценнейшие и любимейшие уроки мне нередко преподаются не в классе, а именно вот в такие моменты.

Он отвечает:

– Задумайся о своих мотивах. Зачем тебе помнить наизусть все писание – затем, что это впечатляющее достижение? Или ты хочешь пережить опыт его досконального изучения? В первом случае тебя интересует лишь конечный результат. Во втором – тобою движет любопытство относительно того, чему еще ты можешь научиться в процессе изучения.

Для меня такая концепция явилась полным откровением, она буквально перевернула мое сознание своей новизной. Мне всегда казалось вполне разумным стремиться к результату. А тут монах говорит мне, чтобы я задался вопросом, почему я хочу делать то, что приводит к желаемому результату.

Даже самые неорганизованные из нас всенепременно строят какие-нибудь планы на будущее. Утром у нас всегда имеются те или иные мысли насчет того, что нам предстоит сделать за день и как нам к этому подойти; многие, вероятно, предчувствуют и перспективы на год вперед или даже лелеют надежды относительно того, что за этот год можно свершить; и, конечно же, все мы склонны предаваться мечтам о будущем. При этом за любым нашим представлением о будущем непременно кроется тот или иной мотив – от банальной необходимости платить за съемное жилье до романтической тяги к путешествиям по миру. Индийский философ Бхактивинода Тхакур выделяет четыре основных источника мотивации⁴³:

1. страх побуждает к действиям во избежание пугающих перспектив – болезни, бедности, преисподней или смерти»;

2. желание заставляет искать самоудовлетворения через успех, обогащение и наслаждение;

3. долг побуждает к благодарности, ответственности и праведности;

4. любовь обязывает заботиться о ближних и побуждает помогать им.

Этими четырьмя мотивами обусловлены, по сути, все наши действия. Тот или иной выбор мы делаем, к примеру, или из страха потерять работу, или из желания вызвать у друзей восхищение, или в надежде должным образом оправдать ожидания родителей, или в бескорыстном стремлении помочь другим жить лучше.

Поговорим теперь о каждой из четырех мотиваций отдельно, чтобы лучше прочувствовать, как они сказываются на нашем выборе и формируют наши предпочтения.

О страхе мы подробно поговорили в предыдущей главе, и здесь я на нем особо останавливаться не буду. Действуя из страха, вы делаете свой выбор из сиюминутного побуждения достичь чего-то конкретного – получить повышение, наладить отношения или переехать, неважно, – поскольку вам кажется, что это вас обезопасит и поможет зажить безбоязненно.

Страх настораживает и будоражит. Страх – это сигнал тревоги, как вы помните, и он прежде всего указывает нам на наши проблемы, – но, помимо этого, страх может служить и мощным мотивирующим стимулом. Скажем, из страха перед увольнением ты резко собираешься и самоорганизуешься.

Недостаток страха в том, что он – явление преходящее; страх нестоек и со временем притупляется. Но, функционируя в состоянии перманентного страха, мы через какое-то время утрачиваем способность проявлять себя в полную меру своих способностей. Мы слишком беспокоимся, как бы чего у нас не вышло криво, и не решаемся на смелые шаги. И в конечном итоге страх вгоняет нас в полную нервозность либо в ступор и мы полностью утрачиваем способность трезво и объективно оценивать ситуацию, в которой пребываем, и принимать на себя ответственность или риск.

Второй источник мотивации – тяга к успеху. Вот тут мы как раз преследуем сугубо личные цели, гонимся за самоудовлетворением. Следуя по пути поиска приключений, удовольствий и удобств, мы часто облекаем предметы нашего вожделения в сугубо материальные формы. Хочу виллу за миллион долларов. Хочу финансовой свободы. Хочу устроить сногсшибательную свадьбу. Когда я прошу людей письменно сформулировать свои цели, они часто описывают в деталях именно то, что у большинства людей принято почитать за успех.

Мы мысленно приравниваем успех к счастью, но это иллюзорная идея. Санскритское слово майя как раз и означает иллюзию, веру в то, чего в действительности не существует. Когда мы позволяем тяге к достижениям и приобретениям определять сам ход нашей жизни, мы погружаемся во власть иллюзии, будто счастье происходит от внешних мерил успеха, – вот только слишком часто, обретя наконец желанное, достигнув долгожданного успеха, мы сознаем, что никакого счастья нам это не приносит.

Джим Кэрри как-то сказал: «По-моему, так каждому не помешало бы сделаться разок богатым и знаменитым и получить возможность сделать все, о они чем когда-либо мечтали, – просто чтобы увидеть, что это не выход».

Иллюзорность успеха относится не только к денежным доходам и приобретенным на них материальным благам, – она в равной мере касается и мнимых достижений типа «выучиться на врача», «получить повышение» или даже… «запомнить наизусть все писания». Вот это мое желание, с которого начался этот рассказ, – знать назубок и иметь возможность с ходу цитировать священные тексты – что это, как не монашеская версия суетного, материального желания? Подобно всем иным «хотениям» эта моя амбиция целиком вращалась вокруг сугубо внешнего, зато эффектного исхода – сделаться способным произвести впечатление своей начитанностью не хуже монаха, которого мне поставили в пример.

Вот что пишет по этому поводу Тара Брах⁴⁴, однозначно просветленная основательница вашингтонского «Сообщества прозрения в медитации»: «Пока мы продолжаем увязывать свое счастье с внешними событиями, случающимися в нашей жизни, – а они непрестанно меняются, – мы так и будем оставаться в состоянии его вечного, но тщетного ожидания».

Я вот в бытность монахом как-то наведался в известный храм в Шрирангаме, одном из трех крупнейших священных городов на юге Индии. Там мне попался на глаза рабочий на шатких леса́х, занятый нанесением позолоты на внутренний потолочный свод храма. Я прежде такого в жизни не видел, вот и остановился посмотреть. Задрал голову, пялюсь вверх – тут мне пылью этой позолоты все глаза и забило. Выбежал из храма, промыл глаза, затем вернулся, но наблюдать за работой золотильщика стал уже с безопасного для глаз удаления. Вот этот эпизод как раз и напомнил мне наглядно обрывок урока из писаний, верно, плохо мною усвоенного к тому времени: «Золотая пыль красива, но стоит подойти поближе – и она застит взор».

Да и позолота храмовых интерьеров – она же не из чистого металлического золота делается, а наносится на стены и своды в виде золотосодержащей жидкой взвеси. Однако, как нам известно, эту технологию издревле используют для покрытия камня тончайшим слоем золотого напыления, после чего выглядит покрытый сусальной позолотой камень как слиток чистого золота. Вот это и есть майя, иллюзия в чистом виде. Точно так же и деньги, и слава – суть лишь позолоченный фасад. Поскольку в поиске своем мы ведь ищем ни коем случае не вещного, но лишь того ощущения, которое, как нам кажется, обладание искомой вещью нам принесет. Мы же все всё знаем и так: нам показывают людей богатых и/или знаменитых, у которых вроде бы «все есть», вот только личная жизнь никак не складывается, оттого они и ссорятся, и разводятся, и страдают, – и нам вроде бы понятно до очевидности, что не успехе и не в деньгах счастье. Но ровно то же самое истинно и для тех из нас, кто ни богатством, ни славой не обладает. Нам быстро приедается прошлогодний смартфон, и вот нам уже хочется заполучить новейшую модель. Нам выписали премию, мы ее получили, но радость тут же улетучивается: премия потрачена, а осязаемых улучшений в жизни как не было, так и нет. Мы все думаем, что от нового смартфона или дома нам станет лучше, что мы почувствуем себя более крутыми и довольными собою и жизнью… Но нет, вместо этого мы обнаруживаем в себе даже не разочарование, а приумножение желания получить еще больше чего-то подобного.

Наслаждение материальными благами проистекает извне, а ощущение счастья – чисто внутреннее состояние. Говоря о счастье, монахи часто прибегают к аллегории и пересказывают причту о мускусном олене из стихотворения Кабира⁴⁵, индийского мистика XV века. Учуяв неотразимо притягательный аромат мускуса, олень принялся рыскать по лесу в поисках его источника, не понимая, что источают запах его собственные поры. Так всю жизнь и промоталось несчастное животное по лесу в бесплодных поисках себя. Сходным образом протекают и наши поиски счастья: вроде бы оно где-то рядом, но все время ускользает, а на самом деле счастье – внутри нас, там его и нужно искать.

Счастье и самореализация происходят исключительно от приручения собственного ума и приведения его в согласие с собственной же душой через налаживание неразрывной связи между ними, – а это не имеет ни малейшего отношения ни к вещам, ни к достижениям. Успех не гарантирует счастья и не служит его залогом. Успех и счастье могут в нас сосуществовать, могут подпитывать друг друга, но они никоим образом не переплетаются. Проанализировав результаты одного социологического опроса, ученые Принстонского университета официально подтвердили верность поговорки «счастья не купишь»⁴⁶: после того, как удовлетворены все базовые потребности, никакой корреляции между уровнем материального благосостояния и ощущением счастья, проистекающим от самореализации, не прослеживается. Просто кому-то это дано, а кому-то нет. При низком уровне доходов их прирост еще приводит к повышению уровня удовлетворенности жизнью, при среднем уровне зависимость ослабевает, а по достижении планки заработка порядка 75 000 долларов в год исчезает полностью. Иными словами, деньги в равной мере и никоим образом не влияют на восприятие качества жизни как рядовыми представителями американского среднего класса, так и мультимиллиардерами уровня Джеффа Безоса.

Успех – это хороший заработок, уважение коллег, безупречное исполнение рабочих проектов, похвалы начальства. Счастье – это отменное самочувствие, светлое мироощущение, добрые и доверительные отношения с родными и близкими, способность изменять мир к лучшему. В наши дни популярная культура как никогда раньше превозносит погоню за успехом. Нацеленные на подростковую аудиторию телешоу уделяют беспрецедентно много внимания имиджу, деньгам, славе. Язык модных песен и книг пропагандирует культ личных достижений в ущерб единению, сопричастности и адекватной самооценке. Потому-то и не удивительно, что доля взрослых американцев, ощущающих себя счастливыми, неуклонно снижается начиная с 1970-х годов⁴⁷. И этот феномен уж точно никаким боком не соотносится с уровнем доходов. В интервью Washington Post Джеффри Сакс, директор Межконфессионального центра устойчивого развития (ICSD) и редактор «Всемирного доклада о счастье» ООН, указывает: «В то время как средний уровень доходов простых людей во всем мире определенно влияет на ощущение ими благополучия, не так уж много и объясняет этот показатель, потому что другие факторы, как личного, так и социального плана, являются куда более важными детерминантами психологического самочувствия». Далее Сакс говорит, что вопреки ощутимому повышению уровня доходов американцев в целом по сравнению с 2005 годом уровень счастья у нас за это время резко упал, и произошло это отчасти из-за неблагоприятных социальных факторов, таких как утрата доверия к правительству и согражданам-американцам, расшатывание и ослабление горизонтальных социально-сетевых связей⁴⁸.