Текст книги "Вторая попытка леди Тейл 2"

Глава 9

Ух, как я разозлилась! Вся прежняя жизнь снова в картинках промелькнула перед глазами. И точно вспомнилось, что эту поганку дядя Эндрю должен был встретить на пирсе не раньше полудня! Какого нехорошего демона ее принесло сюда, да еще так рано?!

В следующую секунду девушка подняла руку, чтобы откинуть густую вуаль. И я едва не взвыла – подлая засланная актриса явно пытается задействовать свое сходство с погибшей невестой дяди как можно быстрее, чтобы помешать кому-либо вмешаться. Наверняка Эдвин все же убедил Кэт помочь ему и, поскольку понял, что я не буду молчать после встречи с родителями, решил форсировать события…

Ну да, никакой уверенности, что Эндрю будет на пирсе, вот она и явилась. У-у-у, тварь! Что же делать?

Первое, что пришло мне в голову, это повиснуть на дяде.

– Тебя папа ищет! Что-то очень-очень срочное! Идем скорее! – И я потащила его к лестнице, всеми силами мешая оглянуться на девушку в дверях.

– Козочка, что происходит? – недоуменно поднял брови Эндрю. Он не то чтобы сопротивлялся, когда я тянула его к лестнице на второй этаж, но и не спешил сдаваться.

– Не спрашивай, – одними губами прошептала я. – Если веришь мне, просто идем! И не оглядывайся!

М-да, последнее я зря сказала.

Дядя послушался, но по-своему. Он не стал ни крутить головой, ни встречаться с девушкой взглядом. Он лишь скосил глаза на большое зеркало и в нем поймал отражение.

И остановился как оглушенный, потому что зеркальная поверхность только добавляла призрачности и нереальности видению.

– Энне… – одними губами прошептал дядя.

Прах побери!

– Нет, это не она, – тихо, но твердо откликнулась я. – Это косорукая подделка, под внешним сходством прячущая гнилую натуру.

– Козочка?

Дядя меня слушал, но явно не слышал, он видел свою Энне… Что примечательно, он не пытался обернуться, только смотрел на отражение, буквально пожирая глазами. Я тоже смотрела на отражение. Мошенница улыбнулась, потупилась. Приблизиться она не пыталась. Напротив, она слабо оглянулась и начала оседать, с видимым трудом, шатаясь, добралась до ближайшего кресла, упала.

– Леди, вам дурно? – излишне громко обратилась к ней одна из горничных.

Дядя обернулся, проигнорировать женщину в беде он не мог. Актриса обмахнулась платком и, ни к кому конкретно не обращаясь, попросила воды.

– Мэм, разве вы гостья нашей гостиницы? К кому вы пришли, мэм?

Одета актриса была нарочито бедно, сразу ясно, что даже самая дешевая комната в лучшей гостинице порта ей не по кошельку.

– Какая разница, если даме дурно? – неприятно удивился дядя.

Отчасти я была с ним согласна, но лишь отчасти.

Впрочем, воду принесли быстро, и мошенница сделала пару глотков.

Я попыталась утянуть дядю прочь, но актриса опередила. Она встрепенулась, уставилась на Эндрю со смесью жгучей надежды и искреннего восторга.

– Вы ведь капитан Тейл?! – выдохнула она.

И, подавшись вперед, вцепилась в дядин рукав.

Этого я допустить уже не могла. Ладно, деточка, ты не хочешь по-хорошему? Что ж, игра пойдет по-плохому.

Это плетение я когда-то придумала, чтобы избавиться от присмотра нанятых мужем горничных. В последние годы жизни это были не горничные, а две сторожевые псины. Самое главное, умом я все понимала, а противостоять воле мужа напрямую не могла. И приходилось изворачиваться. В частности, я придумала, как почти мгновенно избавляться от вечернего макияжа и сложной прически, чтобы услуги горничных просто были не нужны и я могла вежливо попросить их покинуть мою спальню сразу после того, как с меня снимали вечернее платье.

Так вот, я собиралась использовать тонкую полоску бумаги вокруг собственного запястья только в крайнем случае – если обманщица в облике погибшей невесты не захочет сотрудничать добровольно, когда мы ее найдем до встречи с Эндрю. Я хотела разрушить всю ее маскировку в один миг, чтобы просто показать девушке, что ее усилия напрасны. Думала сделать это в номере, куда мы с мамой намеревались ее пригласить.

Увы, все пошло не по плану. Я сама виновата, надо было соображать быстрее и четче, принимая во внимание то, как хорошо в моей памяти отпечатались способности Эдвина к гибким саморазвивающимся интригам.

Жаль, что расплачиваться за мою ошибку придется не только актрисе, которая не так уж невинна, но и, самое главное, дяде. Которому сейчас я причиню боль.

Амулет вокруг запястья, повинуясь команде, вспыхнул, опалив кожу несильным жаром. А девица, цеплявшаяся за своего спасителя, отчаянно взвизгнула.

Я зло улыбнулась, наблюдая, как ее внешность мгновенно лишается нежной миловидности. Поплыл овал лица, кожа оказалась не такой уж светлой, а на щеке и вовсе проступила оспинка. Глаза невинного олененка внезапно стали напоминать рыбьи, выпученные и бездушные. Исчезли распахивающие взгляд перламутровые капельки теней. Губы тоже лишились пухлости и влажного блеска.

Дядя аж отшатнулся, обернулся ко мне.

– Даме нужна помощь, – жестко проговорила я. – Мэм, я настаиваю.

– А? – только и успела пискнуть она.

Воспользовавшись тем, что дядя отступил, я втиснулась между ним и мошенницей. Злость придала мне сил, и я с неожиданной для себя ловкостью выдернула женщину из кресла. Дальше было проще простого. Я приобняла ее, под заботой маскируя один из вариантов болевого захвата, показанного мне папиным помощником.

Мошенница пискнула, попыталась отстраниться. Пришлось чуть надавить, и она с непритворными слезами моментально сдалась, позволяя увести себя в комнату.

– Мне приказали, – лепетала аферистка, пока мы поднимались по лестнице. – Заставили. Шантажировали! Леди, пощадите, у меня маленький ребенок, и он болен, это была вынужденная мера!

Я бы даже поверила, честно. Если бы не столкнулась с этой хищной рыбкой в прошлый раз. Как искусно она играла сначала беспомощную нежную деву, потом болезненную и грустную супругу, а после и безутешную вдову! Я тогда даже секунды не сомневалась в том, что она искренне горюет. Вся неприглядная изнанка подлой аферы раскрылась позже и совершенно случайно.

Кстати, про ребенка тварь не врет. Он у нее действительно есть. И действительно болен. Вот только беспутной мамаше на это наплевать. В прошлой жизни мисс Эвия Кокс, так зовут эту особу, не торопилась даже сообщить дяде и нам, что мальчик существует. А также не удосужилась рассказать, что уже один раз вышла замуж. И муж ее жив. Он как раз и занимается лечением больного ребенка, которым негодяйка пытается сейчас заслониться от заслуженных тумаков судьбы.

Глава 10

– Мелани? – Мама очень удивилась, когда я буквально силком втолкнула в ее комнату потерявшую все перышки актрису. – Кто это?

– Это, – мрачно поведала я, – доказательство того, что наши предположения насчет некоего джентльмена, сумевшего уговорить свою хозяйку, полностью подтвердились. Мало того что он по-прежнему не хочет оставить нашу семью в покое и претворяет в жизнь свой план, так еще и решил форсировать события, раз я оказалась умнее и ловчее, чем он думал.

– Так. – Долго объяснять ничего не понадобилось. Тем более что актриска погорелого театра немного опомнилась и открыла рот, чтобы завопить на всю гостиницу. Она явно сообразила, что еще ничего криминального не совершила, ну мало ли как накрасилась, это не запрещено. И готовилась обороняться.

Но заорать она не успела, потому что моя мать соображает даже быстрее, чем я. И крик захлебнулся в скомканном шарфе, которым старшая леди Тейл без всяких церемоний заткнула рот мерзавке.

– Здесь убить мы ее не можем, – задумчиво протянула я. – В холле были свидетели.

– Чушь, – отмахнулась мама и создала иллюзорную копию мерзавки. – Проводим до холла, попрощаемся… А с настоящей обстоятельно побеседуем, но не здесь, а, например, в одном из старых портовых бараков. Оттуда и на корм рыбам тащить недалеко.

Мошенница, успевшая частично избавиться от шарфа, чутьем крыски сообразила, что кричать – идея не просто скверная, а очень-очень плохая, лишь заскулила:

– Госпожа, смилуйтесь! У меня маленький ребенок больной. Мне приказали найти капитана Тейла и попросить помощи в розыске моего родственника, офицера из армии генерала! Клянусь, ничего больше!

Мы с мамой не стали перебивать мерзавку. Пока она, давясь словами, охотно изливает на нас поток правды, густо замешанной на лжи, пусть говорит – вытянуть из нее остальные сведения будет легче.

Размазывая слезы по лицу, она тем не менее расчетливо давила на жалость и косилась на дверь, за которой остался дядя.

– Ну-ну, пой, птичка, пой, – подбодрила ее мама. – А мы послушаем. И поскольку моего деверя здесь нет, свои фокусы можешь даже не расчехлять. На нас не подействует.

Эвия подавилась очередным лживым нытьем и с искренним ужасом уставилась на мою мать. Я только головой покачала – вот вроде бы просто интонация и пара слов, а ужаса старшая леди Тейл нагнала качественно. Даже мне на секунду стало будто бы чуточку не по себе.

– Риона?! – В закрытую дверь вдруг постучали. – Мелани? Что происходит? Эндрю, что ты делаешь у порога с таким лицом?

– Все в порядке, дорогой, – чуть повысив голос, откликнулась мамочка. – Забери своего брата и идите закажите нам завтрак. Мы скоро спустимся. Всего лишь маленькие чисто женские секреты!

Все это мама проговорила, задумчиво крутя в руках щипцы для завивки локонов. Простолюдинки на островах нагревали такие с помощью углей, леди побогаче и познатнее – магией, используя артефактную печать на рукояти. Достаточно было активировать ее тонким потоком силы, и щипцы раскалятся до любой температуры.

Вот и сейчас они начали медленно краснеть – кажется, мама слегка перестаралась, вливая силу не тоненькой струйкой, а полноценным потоком.

– Смотри, Мелани, какая интересная игрушка, – сказала она, недобро улыбнувшись актрисе. – Чуть не рассчитаешь с количеством магии – и спалишь не только волосы, но и все лицо. Особенно если рука неловко дернется. А ты знаешь, что у тех, кто много врет, руки постоянно трясутся?

Я только кивнула. Честно говоря, не ожидала такого от мамы. Нет, я понимала всегда, что она не кисейная барышня. Она воин, она сражалась и убивала, и вообще… но все равно.

Зато крыска-актриска впечатлилась гораздо сильнее и попыталась изобразить обморок.

Опустилась она не куда-нибудь, а на краешек мягкого кресла и лишь откинулась на подлокотник. Вскочить, несмотря на свой сомлевший вид, сможет молниеносно.

Ну, если дополнительно не зафиксировать магией. Без той же сети, какую использовал Эдвин, это сделать трудно, но не невозможно. Мы с мамой бросили магические путы почти одновременно. В отличие от сети они не будут держаться сами по себе, только пока мы рядом и пока у нас хватает энергии их поддерживать.

– Ой, – пискнула мошенница, резко оживая.

Поймав мамин взгляд, я убрала путы. Держать два заклинания не было никакого смысла.

– Ай, – согласилась с ней мама.

Так, пока отступим на шажок. С допросом старшая леди Тейл справится лучше, а вот я превосхожу ее в артефакторике, причем не только в классической. В несбывшемся будущем пришлось наловчиться использовать для разовых чар такую ненадежную основу, как бумага.

Бумага сейчас меня не интересует, а вот то, что основой может служить и кожа, – очень.

Я расплылась в улыбке, предвкушая, что предстоит сделать. А сотворю я стандартный комплект: слежение, подслушивание… Все, как учил Эдвин, чтоб его.

Плетение у меня готово, надо лишь на ходу пересчитать, но это я в уме на раз-два сделаю.

Я еще вздохнула и аккуратно поправила воротничок платья. Крыску мой простой жест почему-то тоже напугал, и она даже маме начала отвечать бодрее, поубавила слез, прибавила информативности.

Я терпеливо ждала, пока старшая леди Тейл закончит ее «выдаивать». Увы, ценных сведений у крыски не было. Да, ей подсказали линию поведения, сделали макияж, одели. Но кто именно стоял за приказами, она не знала. Некий господин, сохранивший инкогнито. Судя по описанию фигуры, не Эдвин.

Поставим на его помощника, которого я видела на Коралловом острове, но причин для уверенности у меня нет.

– Что же… – Мама явно закончила и взглядом передала мне очередь действовать.

– Госпожа, я не лгу про больного ребенка! Вы можете проверить.

– Зачем проверять? – хмыкнула я. – Я и так знаю, что, пока ты праздно порхаешь в поисках удовольствий и легких денег, на лечение малыша, едва сводя концы с концами, зарабатывает твой муж.

Крыска побелела. Моя осведомленность впечатлила ее до полуобморочного состояния, причем не притворного. Я же, не тратя на мерзавку больше слов и времени, подошла и перевернула ее через подлокотник.

– Что вы делаете? – заверещала она.

Мама тоже удивилась, но вмешиваться не стала, и я спокойно задрала мерзавке подол платья, открывая панталоны с кокетливым кружевом, популярным у содержанок.

Глава 11

Объяснять сразу я не собиралась.

– Чем ты думала, выступая против боевых магов, дорогуша? – хмыкнула я, спуская панталоны.

Девица пискнула.

Кажется, я не на шутку ее напугала, а еще страшнее девочке стало, когда я ощутимо ткнула в обнаженную кожу пальцем. Нет, преднамеренно боли я не причиняла, и мое касание было неприятным, но не болезненным, в этом я уверена, хотя оставить гадине синяк мне не жаль. От моей руки потекла сила, на коже мошенницы начал проступать узор плетения.

Мама хмыкнула и заинтересованно склонилась, «читая», и я чуть не сбилась. Экзамены в академии? Чепуха! Вот настоящий экзамен. Мама, словно почувствовав, как я напряглась, отступила на шаг, но не ушла и «читать» не перестала.

Я управилась за четверть часа и, убрав руку, вернула панталоны на место.

– Выдыхай, – хмыкнула я крыске.

– Неплохо, дочь. Я бы точнее и, главное, результативнее не сделала.

Это было лучшее, что я могла услышать.

Я вскинулась, на мгновение даже про мерзавку забыла, но усилием воли заставила себя не растекаться сладким киселем. Мое плетение мы обсудим наедине или при папе с дядей, а пока надо с крыской закончить:

– Ты поняла или объяснить, что я сделала?

Она отчаянно закусила губу.

– Лучше бы тебе понять, – по-доброму улыбнулась мама.

Крыска промямлила неуверенно:

– Г-госпожа… Вы заколдовали?

– Я тебя заклеймила фамильным знаком. – Немного дезинформации для врага – это не бессовестное вранье, а стратегический ход. – Теперь ты, маленькая лживая дрянь, принадлежишь роду Тейл с потрохами. Тебе придется выполнять приказы не столько за вознаграждение, сколько для того, чтобы остаться в живых. Поняла?

– Госпожа! – Глаза мерзавки расширились от ужаса.

– А не будешь слушаться… – Немного силы, пропущенной сквозь машические линии, которые уже стали невидимыми на коже актриски, и она непритворно взвизгнула – место приложения магии ей припекло, словно крапивой.

– Вот именно. И это я всего слегка недовольна. Теперь, если ты будешь лгать нам или же попытаешься предать, боль станет сначала сильнее, потом и вовсе невыносимой, а потом прожжет тебя насквозь от клейма до головы.

– Гос… госпожа… – Девица уже непритворно рыдала. А я удивлялась сама себе, потому что смотрела на ее слезы совершенно спокойно. Мне ее ни капли не было жалко. Тем более что убить ее на расстоянии, как пообещала, я все же не могу. Зато могу слегка припечь, чтобы напугать, а еще – буду слышать все, что эта лживая дрянь скажет нашим врагам.

И направление отслеживать смогу.

Я не стала ограничиваться только лишь плетением, повесила на крыску «щупальца осьминога». В будущем, возможно, повезет перекинуть их на кого-то интересного. Жаль только, что Эдвин может догадаться пустить очищающую волну, ведь он уже понял, насколько я серьезный противник. Вот тогда и пригодится печать на актрисе – будет подслушивать по указке.

Мы с мамой переглянулись. Все, что могли, мы из крыски вытянули, удерживать ее больше смысла нет.

В дверь снова постучали.

– Дорогая? Нам подали завтрак, – отчитался папа.

Попасть в комнату ни он, ни дядя больше не пытались, но наверняка караулили под дверью.

– Чудно! – весело откликнулась мама и перевела взгляд на крыску. – Повезло тебе.

– Пощадите, госпожа-а…

Она другие слова знает? Ее поскуливание начало раздражать. На что она рассчитывает? Хочет, чтобы я сняла «клеймо»? Я ведь вполне четко дала понять, что не трону ее, если она будет вести себя правильно. В смысле, не будет гадить. Вот что ей еще надо?

Впрочем, пока мы ее только пугали, но не дали никаких четких инструкций. А еще, как бы мне ни хотелось прибить пакость, только страхом и болью добиться верности невозможно.

– Держи. – В руки девицы упал кошель с неплохой суммой серебром. – Я не хочу, чтобы ты сдохла от голода. Будешь послушной – не только останешься жива, но и заработаешь. Значит, так. Сейчас ты отправишься к своим хозяевам и скажешь, что Эндрю Тейл почти поддался на твою хитрость, но одной встречи с ним для полной победы недостаточно. А еще тебе удалось случайно услышать, что дочь семьи Тейл ссорилась с родителями, потому что они недовольны ее поведением. Все усвоила?

– Да, госпожа… – Эвия все еще всхлипывала и тряслась, но в ее глазах при виде кошеля с серебром загорелись совсем не испуганные огни. Да, я помню, насколько эта особа любит деньги. Это хорошо.

– Приведешь себя в порядок там, где остановилась. Восстанови тот облик, который тебе заказали. И только потом отправляйся к нанимателям. Учти, я буду слышать каждое слово, которое ты произнесешь, и пойму, если ты попытаешься написать записку. Поэтому не дури. Когда тебя снова отправят к дяде, мы будем тебя ждать. А теперь – вон!

– Проваливай, – пропела мама, согласно кивнув на все мои указания, и даже любезно распахнула для крыски дверь.

Я внимательно наблюдала.

Эвия подорвалась, вскочила, но к двери сразу не побежала. Она бросила взгляд в зеркало, провела подушечками пальцев по лицу. Будучи магом, я привыкла полагаться на свою силу, потому видеть, как девица без капли магии возвращает своему лицу «товарный» вид всего лишь несколькими касаниями, было необычно. Ее лицо так и осталось зареванным, но перестало быть отталкивающе некрасивым, а в уголке глаза и вовсе сверкнула бриллиантовая слезинка. Впрочем, всю эту красоту она все равно скрыла под густой вуалью, которую опустила на лицо.

Крыска поторопилась прочь, и я даже выдохнула, но нет, на пороге она будто случайно запнулась и полетела на пол, приземлившись точно под ноги дяде.

Ну-ну… впрочем, это было вполне в русле моей задумки. Эндрю – хороший человек и настоящий джентльмен. Поэтому он помог девице подняться и проводил до лестницы. Это могли видеть люди в холле, нет никакой уверенности, что среди них не затесался соглядатай врага. Так что все правильно.

А вот то, что крыска, несмотря на мои предупреждения, несмотря на реальный страх, все равно осмелилась продолжить свою игру прямо перед нами, очень настораживало. Я не взялась бы предполагать, что у нее в голове. Играла по привычке полагаться на попавших под ее очарование мужчин? Уверена в своих хозяевах? Уверена, что они снимут клеймо? Или же хочет и вовсе сыграть на два поля, сдав нам своих хозяев, но «зацепив» дядю? И когда все закончится, остаться при нем в роли несчастной жертвы чужих интриг? У дяди есть деньги и положение – все то, что она больше всего любит, и упускать шанс она явно не намерена.

Глава 12

– А теперь, козочки, нам нужны объяснения, – прямо потребовал отец, как только актриса погорелого театра скрылась с горизонта.

Дядя Эндрю и вовсе молча кивнул, прошел в комнату и устроился в кресле возле окна. Выглядел он не очень хорошо. Как-то словно осунулся, синие глаза запали, возле губ прорезалась глубокая морщинка.

Вообще, дядя младше отца почти на двадцать лет, он еще совсем молодой мужчина. Но сейчас у него был взгляд уставшего от жизни человека, который не уходит в мир иной только из чувства долга. Нет, так не пойдет!

Я стремительно пересекла комнату и опустилась рядом с креслом прямо на пол, схватила обеими руками его ладонь и заглянула в лицо:

– Не надо так расстраиваться, пожалуйста. Эта маленькая лгунья того не стоит, дядя Эндрю! Ты еще встретишь женщину, которая будет тебя достойна. Слышишь? Верь мне, я точно знаю!

И правда ведь знаю. Увы, в прошлой-будущей жизни Саманта появилась слишком поздно. Когда дядя уже был женат на лгунье и притворщице. Эта гадина сгубила не только Эндрю, но и ту, что смогла по-настоящему заменить ему потерянную любовь. Зато теперь все будет иначе!

– Тебе просто надо подождать, дядя.

– Ты что-то знаешь, козочка? – Эндрю действительно словно встряхнулся.

– Знаю и все расскажу, но позже. Сейчас важнее разобраться с этой актрисой.

– Да, конечно. – Дядя легко согласился, не стал настаивать.

Не похоже, что мои слова его всерьез взбодрили, скорее, он привычно взял эмоции под контроль и сосредоточился на деле.

– Сейчас мы будем завтракать, – весомо заявил отец.

Я бросила тревожный взгляд на дядю и поднялась с пола. Он умный человек, не должен повестись на крыску, когда ее крысиную натуру раскрыли, но крошечный шанс, что она сумеет сыграть на дядином благородстве и внутренней готовности защитить тех, кто слаб и попал в беду, все же есть. Гадина, как ни крути, и слабая, и в беде – идеально вписывается.

Устроившись за столом между родителями, я стянула себе в тарелку золотистый оладушек и щедро полила медом, а потом и вовсе скатала его в рулет и, совсем как в детстве, ухватила руками. Почему-то мне маленькой казалось, что вилка с ножом портят вкус.

Родители покосились на меня, но ничего не сказали.

Папа перевел взгляд на маму:

– Козочки, мы все еще ждем объяснений.

– Эту женщину прислал Эдвин ди Монтеро. – Блинчик резко потерял вкус. Увы, папа прав: лучше сначала покончить с неприятным. – Дядя, он и его сообщники откуда-то знают все о твоей погибшей невесте. И подло используют ее образ, чтобы втереться в доверие.

За столом повисло тяжелое молчание. Дядя смотрел в тарелку остановившимся взглядом, отец хмурился и поджимал губы. Мама только вздохнула и сама положила в тарелку мужчинам оладьи, налила им кофе.

– Это очень болезненная тема, – сказала она. – Но я вот что думаю. Раз в ход пошли настолько грязные методы, мы должны собраться и отставить чувства в сторону. Это не шутки. Это бой насмерть. А в бою вы, мужчины, как никто, умеете отрешиться от эмоций. И я верю, сейчас будет так же. Мы победим.

– С таким разведпреимуществом, как знания из будущего? Конечно, победим, – ухмыльнулся папа. – Нашим врагам пора начинать нас бояться. Кстати, Мелани, ты уже думала о компроматах?

– Думала, – кивнула я, снова откусывая от оладушка и пачкаясь в меду.

Имея папины ресурсы, а именно – преданных людей с военной подготовкой, можно начать собственное расследование, дотянуться до преступлений, о которых благодаря возвращению я знаю заранее.

Когда оладушки кончились, мама указательным пальцем потянула меня за подбородок, забавно сморщилась и принялась оттирать мед бумажной салфеткой.

Увы, после завтрака до полудня мне пришлось провести в одиночестве. Точнее, в обществе моей компаньонки. Родители и дядя улаживали формальности, а в полдень нас ждало отправление в столицу.

В ожидании я устроилась в своей комнате, перебирая в уме, что следует сделать… И чуть не подпрыгнула. Как я могла упустить?! Я ведь собиралась перехватить преподавательницу этикета из своей прошлой жизни.

Так почему бы прямо сейчас не написать приглашение от имени мамы? Мама возражать не будет.

Так, решено. Пока я сижу тут, чутко прислушиваясь к тому, какие сигналы подает седалище убежавшей лгуньи, и жду, когда она выведет меня на Эдвина, напишу письмо.

Миссис Коукворт сейчас, если я не ошибаюсь, только что овдовела и находится в весьма стесненных обстоятельствах. Она не особенно любила делиться фактами своей биографии, но я та еще лиса, когда очень хочется. Мало-помалу, когда у нас наладились отношения, мне удалось выведать, выспросить у суровой дамы многое о ее жизни.

Так вот… насколько я помню, до отчаяния моя будущая наставница еще не дошла, но уже близка к нему. Вообще-то, она по происхождению достаточно высокородная леди. Но вышла замуж вопреки воле родителей и потеряла наследство. Пока был жив ее муж, на жизнь хватало. А вот когда он умер… родственники не захотели принять беглянку, детей у четы Коукворт не было, постоянного дохода супруг миссис Джейн не оставил. И она пошла единственным более-менее доступным в ее положении путем: устроилась работать гувернанткой в весьма состоятельную, но не слишком знатную семью.

Из ее скупых слов я когда-то сделала вывод, что первая работа была не сахар. И миссис Коукворт с удовольствием оставила ее через несколько лет, когда получила предложение от Эдвина.

Так вот я сделаю это предложение прямо сейчас. И даже не сомневаюсь, что, выбирая между семьей генерала Тейла, где взрослая девушка сама изъявила желание поправить манеры, и прижимистыми купцами с выводком из семи неугомонных мальчишек, моя наставница примет нужное решение, тем более в денежном смысле мое предложение тоже не будет уступать купеческому.

Внимательно перечитав получившийся текст, я мысленно кивнула и… подделала подпись старшей леди Тейл, а затем убрала письмо в конверт и конверт заклеила. Осталось только дождаться маму, чтобы все-таки сообщить ей, что и кому она написала, и позаимствовать печать.

Попросив горничную обновить остывший чай в чайнике, я устало откинулась на спинку стула и в очередной раз мысленно потянулась к крыске. По моим прикидкам ей давно пора уже добраться до своих хозяев, но до сих пор она этого не сделала.

– Мама? – донесся до меня детский голос.

– Сыночка, – пропела крыска. – Я так соскучилась, мой мальчик! Как ты? Пойдем, мама купит тебе леденец и много-много пирожных!

– Хочу-у-у… Мам, а папа… разве он разрешил пирожные и леденец?

– Папе о леденце знать не обязательно, идем.