Текст книги "Особенности содержания небожителей"

Глава 14

Юншен

Лучше умереть… Никогда не думал, что для такой мелочи, как малая нужда, придется унижаться – просить меня распе… да, распеленать. И практически умолять хотя бы о нижнем халате. А потом позволить чуть ли не на руках тащить себя в сад за ближайшие кусты жасмина, поскольку предложение использовать странную фарфоровую посудину, да еще лежа на кровати, я отверг категорически, а до уборной было намного дальше, чем до кустов. Позор!

А-Лей пытался подсунуть мне посудину силой, но без поддержки сестры он оказался не сильно тверже моих собратьев по пику: достаточно было пообещать, что не буду есть и пить таблетки. Ему, конечно, попадет. Даже если позже девушка сделает все то неприличное, чем она меня застращала, – я выдержу.

– Вот ты… – сначала ошалел, а затем возмутился мальчишка. – А еще небожитель!

– Я горный мастер на пути самосовершенствования. – Звучало глупо, напыщенно и на редкость неуместно, особенно когда тебя, лишенного сил и прежнего совершенства, завернутого в тонкий халат, волокут в кусты. – Был им, во всяком случае, – поморщившись, добавил я шепотом и продолжил: – Я не небожитель. Ими становятся те, кто в своем развитии достиг уровня вознесения. Только неграмотные крестьяне называют так всех заклинателей подряд.

– Но ты должен быть кротким и просветленным! – не уступал А-Лей и ловко понес меня обратно к дому. – Практически святым!

– Чушь. На пиках Даншан живут такие же люди, что и у подножия. – Горькая ухмылка скривила губы.

О чем говорит глупый мальчишка? Забыл, что меня лишили ядра и продали в рабство не просто так, а за преступление?

– Разве что вставшие на путь силы. Большинство учеников похожи на тебя. Однако наглых быстро изгоняют. Или перевоспитывают.

– Пф-пф-пф! – надул щеки А-Лей. – Поду-у-умаешь. Меньше надо спесью надуваться. Меня сестра научила: настоящее уважение заслуживают делами, а требовать поклонов на основании возраста – удел убогих. Ладно, горный мастер, давай пилюли глотать. Ты обещал!

– Мастеров пиков уважают не за почтенный возраст. За силу и знания, – нахмурился я. В чем-то парнишка прав, из его уст вылетело дельное высказывание, пусть и услышал он нравоучение от сестры.

Поморщившись, я покорно принял сидячее положение. Заклинатели не разбрасываются словами.

– Сила и знания – еще не гарантия мудрости и этих… как их… высоких моральных качеств, – хмыкнул нахал. – Открывай рот.

– Сам справлюсь, – тяжело вздохнул я, протягивая ладонь.

По-моему, подросток слишком буквально воспринимал наказ лисицы.

– На! – радостно согласился мальчишка, но тщательно проследил, чтобы я закинул в рот все пилюли. Дал запить водой и вручил чашку с бульоном. – Пироженки тебе сразу нельзя, – зачем-то поведал он. – Янли объяснила, что желудок еще не работает толком. Ничего, здесь лотосовая мякоть и женьшень, они питательные и в какой-то степени вкусные. Нужна ложка или покормить?

– Ложку. – Чуть придя в себя от привычных разговоров после предыдущего унижения и чувствуя душевный подъем от наличия хотя бы нижнего халата, я медленно возвращал себе былое достоинство. Да, руки еще слегка тряслись, но если сосредоточиться на поглощении питательного супа, то и дрожь можно унять.

– Что тут дальше по списку… – старательно наморщил лоб мой тюремщик и лекарь. – А! Волосы. Ага! Они же у тебя справа короче, чем слева. И срезаны как попало. Клоками. Сейчас поправим.

В груди болезненно заныло, даже несмотря на тепло, заполнившее желудок. Срезать волосы взрослого мужчины, заклинателя – значит опозорить и осквернить его надолго. В моем случае я думал, что навсегда. Острое, как клинок палача, воспоминание затопило душу и заслонило настоящее.

Свиток с приговором, острые камешки под коленями на тренировочной площадке, превращенной в место для казни. Глаза учеников и братьев… последнее я не хотел вспоминать никогда. Солнечный блик на стали и холодное прикосновение ветра к обнажившейся шее. Лучше бы ударили мечом сразу по ней.

– Эй-эй! – Я очнулся из-за того, что меня трясли за плечи. – Ты что?! Ой-е-ей… не помирай! Погоди! Погоди! Я мигом!

– Нет! – успел вскрикнуть я, но А-Лея быть не остановить.

Полкружки холодной воды в лицо – очень неприятно. Зато сразу возвращает в настоящее.

– Уф-ф-ф… не делай так больше, – сердито заявило малолетнее чудовище, глядя, как я отплевываюсь и пытаюсь вытереть капли, стекающие с носа.

– Это ты не делай так больше, – смог выдавить я.

– Договорились. Ты не будешь внезапно помирать, а я – поливать тебя водой. Ладно, не вертись… а то опять криво получится.

– Опять?! – уловил главное слово я. И замер, обнаружив на одеяле черные пряди волос с ладонь длиной.

– А не надо было дергаться и падать. – Сердито выпяченная губа чуть дрогнула. – Я испугался и резанул с одной стороны. Нечаянно. Ничего, выровняем!

Я закрыл глаза и смирился. Какая, в сущности, разница, останутся волосы неприлично короткими – до плеч – или их не будет вообще? Смысл не изменится.

– О, вот где у тебя печать… а мы уже думали, что ее нет, – раздалось вдруг между щелчками ножниц. И мальчишка дотронулся пальцем до моей шеи сзади, чуть ниже затылка.

Какой позор! Я едва не отшатнулся. Снова. Чужие прикосновения никогда не вызывали у меня доверия, а уж к шее… И пусть после покупки меня бесцеремонно трогают в любое время и в таких местах, где я сам стыжусь себя касаться лишний раз… все равно шея – это…

– Ничего, печать небольшая, сразу и не углядишь.

Мне кажется… или он пытается утешить? С чего вдруг? Я раб для развлечения господ, игрушка или кукла для странных опытов. Преступник. А мальчишка даже не представляет, за что меня казнили. Какая… глупость. Или притворство?

– Под волосами вообще незаметно. Будет. Когда они… э-э-э… отрастут.

Я невольно поднял руку и провел ею по прядям… которых практически лишился. Если раньше волосы достигали плеч, то теперь они едва ли с палец длиной! Даже простолюдины такой «прической» похвастаться не могут! Что… что же…

– Срезай налысо. Пусть лучше принимают за монаха, чем за прокаженного. – Руки снова начало потряхивать.

– Не, налысо нельзя! – оробел А-Лей. – Янли не понравится. Шуйсяо, это ты виноват. Приспичило вертеться… эй, больше не трогаю! – Он сердито отбросил ножницы и засопел, сгребая вместе с простыней обрезанные волосы. – Хочешь, я тебе парик куплю? Шею прикрыть?

– Нет, – коротко и зло выдохнул я, смирившись и закрыв глаза. – Готово? Я могу поспать?

– Ну и зря… Я вчера видел в одной лавке парик: почти как настоящий, только малость пыльный. – Голос мальчишки звучал виновато. – Выпей настойку и отдыхай, кто тебе не дает. Совсем неплохо получилось, ровно. Почти…

– А вот и я! – раздалось с порога. – А-Лей, забери корзину и… демон речной в розовых рюшках, что это?!

Глава 15

Янли

– Что это?! – Я едва не уронила кучу свертков на пол. – А-Лей?! Что ты с ним сделал?!

Уверена, любой на моем месте орал бы еще громче. Когда я вышла из дома, там оставался брат вместе с полудохлым заклинателем, который успел немного оклематься к утру. А вернувшись, застала братца и… Кто вломился в тифозный детсад и принес мне добычу?! В смысле – теперь Юншен выглядел точь-в-точь как несчастная жертва зверского заведения.

Непередаваемое сочетание огромных глаз, взлохмаченного неровного ежика и пухлых, обиженно надутых губ на тонком лице с острым подбородком и запавшими щеками превратило заклинателя в мечту зожника-анорексика.

– А-Лей?!

– Да не нарочно я! – взвыл братец, поспешно прыгая на кровать и прячась за переодетой в нижний халат жертвой. Схватил парня за плечи и заслонился им как щитом. – Не бей меня, а то по нему попадешь!

– Зеркало… – неуверенно попросил заклинатель, с подозрением всматриваясь в мое лицо.

– Не надо! – сразу же откликнулись мы с А-Леем.

Не дай боги, помрет от ужасного зрелища, болезный.

– Как друг тебе говорю – лучше не рискуй, – посоветовал бессовестный отрок, отпуская плечи заклинателя и отползая дальше по кровати к стеночке.

– Вылезай, дорогой, – ласково-преласково позвала я, наконец-то положив бумажный пакет на стол. – Быстро!!!

От внезапного грозного рявканья подпрыгнул не только А-Лей, но и Юншен.

– Я правда нечаянно! Он дернулся, хотел от горя помереть… а я еле поймал. Но… испугался и вот… – замямлил брат. – Я его даже водичкой холодной поливал, чтоб очнулся.

Заклинатель проводил ползущего с кровати брата таким взором, что я не выдержала и тихо фыркнула. М-да.

– Ладно. А-Лей, тебе это с рук не сойдет, имей в виду. Потом придумаю, что с тобой сделать. У Юншена совета попрошу… но пока некогда.

Свергнутый небожитель бросил на меня красноречивый взгляд. Определить, какие чувства сейчас испытывал пациент, я затруднялась. Что-то среднее между подозрительностью, непониманием и смирением.

– Ых-х-х… – опечалился братец, скосив глаза на жертву парикмахерского искусства. – А, Юншен добрый, он меня пожалеет.

Теперь точно такой же взгляд достался брату, разве что, помимо всего вышеперечисленного, в нем проскользнуло и снисхождение. Паршивец А-Лей, но паршивец умный. Знает, куда целить, чтобы потерпевший, поддавшись хулиганскому обаянию, его не прибил, не оттаскал за уши и не всыпал веслом.

– Лучше скажи, что ты узнала! – как всегда мигом отринув печали, переключился мой родственничек. – Раздобыла имена женихов? Через кого?

– А-Лей, вообще-то, я завтракала с матушкой и тетей. – Я еще раз глянула на то, что осталось от волос заклинателя, и невольно передернула плечами. – Конечно, я знаю имена. От госпожи Тан. А госпожа Фен до официальной просьбы дозреет только к обеду, пока ее хватило на вежливость сквозь зубы.

– И? И?! – Братец уже забыл и о своем проступке, и о последующем наказании, увлекшись новой темой.

– С первым проблем не будет: жених – сын господина Лу, старший, – зажигая свечку под керамическим чайником на мини-печке-подставке, начала рассказывать я. – О нем много чего известно. Зато второй… кстати… – Быстро пробежавшись до стеллажа со шкатулкой, я внимательно перечитала купчую на заклинателя и посмотрела на брата.

Тот кратко кивнул, украдкой коснувшись затылка.

– Юншен. Как хозяйка я запрещаю тебе пересказывать кому-либо все, что ты услышишь касаемо меня и моих дел. Нельзя ни говорить, ни писать, ни даже рисовать картинки. Техника снов тоже под запретом.

– Мне некому, – недовольно пробормотал Юншен, морщась от неприятных ощущений воздействия рабской печати. – И нечем. – Уточнение явно имело отношение к заклинательским техникам.

– Это пока, – успокоила я пациента. – А-Лей, передай, пожалуйста, коробку с цветочным чаем.

– Слушай, сестра! Я точно твой брат, а не раб? – И он зачастил, реагируя на мою слегка приподнятую бровь: – Не-не, я не против тебе помогать, любимая сестренка, но для мелких поручений нужны слуги!

– То есть чаю с булочками ты не хочешь, – сделала я вывод. – Ладно, сама. Мне же больше достанется. Жаль, Юншену нельзя. – И направилась к другому стеллажу.

Тот как раз находился за спиной А-Лея, и, чтобы передать мне шкатулку с заваркой, мелкому поганцу достаточно было обернуться и протянуть руку.

Но иногда в нем не ко времени просыпался юный господин – и А-Лей пытался муштровать всех кого ни попадя, в том числе и меня.

Я никогда не ругалась в такие моменты, стараясь личным примером заставить брата задуматься о том, насколько он не прав. Наглядность полезна. Подошла, вытянула руку над его плечом, взяла коробочку и вернулась к закипающему на свече чайнику.

– Ты не сказала, где он лежит, – надул губы братец, садясь за стол.

– Забыл, где заварка? – Я улыбнулась и взъерошила его аккуратную прическу. – Тебе булочки с чем, с ягодами или с мясом?

– Ничего я не забыл. Но чай должны заваривать и приносить слуги, а не хозяева! Иначе какая из тебя юная госпожа?! – Иногда упрямство младшего брата мутировало из человеческого в ослиное. – А я с утра голодный. Ты завтракала в главном доме. Зачем тебе булочки? Я думал, ты все мне принесла!

– Но-но! – Легкий шлепок по ладони остановил наглые поползновения прожорливого недоросля, нацелившегося утащить пакет со вкусностями. – А-Лей, в следующий раз отправлю тебя завтракать с тетушкой, а потом спрошу, хорошо ли ты наелся.

– Не надо! – тотчас перевоспитался брат, вспомнив тягостные церемонии совместных трапез с соблюдением мельчайших норм этикета. – Понял я… – Он погрузился в размышления, причем настолько явно, что, наверное, и заклинатель услышал, как скрипят шестеренки в мозгах мальчишки. – Угу. Сегодня возле твоего двора Пуи вертится, значит, на зов сразу и прибежит. А затем доложит сестрице Лисянь, и начнут гулять по дому разговоры, что ты ковырялась в тарелке, сидя за столом в компании госпожи Фен, потому что не рада ей и вынуждена наедаться после…

– Можешь ведь, когда хочешь, – похвалила я, пододвигая брату самую поджаристую мясную выпечку. – Заваришь? А я гляну, что вы начудили за утро, помимо прически.

– Заварю, куда ж денусь, – показательно тягостно вздохнул брат, но тень лукавой улыбки выдавала А-Лея с головой.

– Вы странные, – вдруг сказал Юншен, глядя на нас глазами мокрого совенка из-под всклокоченных остатков волос.

– Мы знаем, – кивнула я, подходя ближе. – Стоп, не дергайся, я без иголок. – Поймав заклинателя за ткань халата, не дала ему отстраниться. – И даже не раздеваю. Просто ляг ровно на живот и полежи пару минут, я кое-что проверю.

Несколько секунд он напряженно смотрел на меня, коротко вздохнул и перевернулся, уткнувшись лицом в подушку. Я снова удовлетворенно кивнула и положила ему руку на затылок – повыше тонкой фигурной татуировки в виде змеи, кусающей иероглиф: та разместилась на шее заклинателя сразу под линией роста волос.

– Чай готов! – доложил А-Лей, когда я убрала ладонь. – Ну чего у вас? Получилось?

Глава 16

Янли

– Вихревой поток в солнечном сплетении у него действительно разрушен. – Я медленно провела рукой вдоль позвоночника заклинателя. – И центральные меридианы запечатаны, но очень халтурно, скорее всего, схлопнулись во время разрушения золотого ядра. Надо бы, не торопясь, пустить по ним небольшой поток ци, тогда есть шанс, что снова раскроются.

– В этом нет смысла, – пробубнил в подушку пациент, непроизвольно ежась. – Мое тело уже не производит энергию. Единственная возможность поддерживать организм – постоянно вливать ци извне. Но для того, чтобы запустить основные потоки, потребуются огромные дозы энергии. Меридианы заклинателей… слишком развиты и расширены. А плоть совершенствующихся потребляет ци в громадных для простого человека количествах. Те капли, что дает ваше снадобье, просто мертвому пилюля.

– Я тебе и не предлагаю снова становиться заклинателем, – тихо сказала я. – Пока… во всяком случае, – прошептала одними губами, но на мгновение показалось, что у бывшего бессмертного дернулись уши. – А-Лей, иди сюда, кое-что сейчас покажу.

– Ага! – Брат охотно залез на кровать и, обогнув вздрагивающего с непривычки Юншена, устроился с другой стороны. – Я здесь!

– Дай руку. Чувствуешь? – Моя ладонь легла поверх мальчишеской пятерни, и обе руки пустились в осторожное «плавание» вдоль позвоночника пациента, сантиметрах в пяти над телом Юншена.

– А вот и дырка, – выпалил брат, когда мы достигли примерно середины спины, добравшись до уровня солнечного сплетения. – А остальные узлы… тоже не как у всех, да?

– Пятый сверху вихревой поток разрушен, – кивнула я. – Он здесь и находится. А остальные шесть… Теменной и затылочный неплохо развиты. Горловой – не особо, грудной – еще хуже, но они у Юншена быстрее крутятся, чем у нас с тобой, вместе взятых. И я уже не говорю о необразованном крестьянине, который отродясь ци по телу не гонял. А вихревые потоки в районе копчика и промежности у него даже мельче, чем у простых смертных.

А-Лей с интересом «пощупал» каждый вихревой поток и радостно покачивал головой, удивляясь результату. Заклинатель на кровати притих – явно не понимал, что мы делаем, зато отлично чувствовал даже наше слабенькое воздействие на его потоки.

Вообще-то, на Земле эти штуки назывались по-разному, но чаще всего – чакрами. Если честно, я, хоть и читала много разного и интересного на тему энергетики организма, ко всякой мистике и прочей экстрасенсорике относилась со здоровым скептицизмом врача-практика. Та же акупунктура – чистая физиология, никакой мистики.

Но, попав в мир, где легко можно встретить настоящего призрака или демона, где ци – не абстрактное понятие из древней книжки, а реальность, данная в ощущениях, я решила поэкспериментировать. Ну и исследовать заодно. Благо за полтора года тайной и явной практики материала для сравнения накопилось море.

Короче говоря, у здешних обитателей действительно семь мест в теле, где ци закручивалась воронкой и словно бы умножала себя. Но больше всего энергии выделялось в золотом ядре – вихревой воронке чуть ниже солнечного сплетения. Эту чакру старательно развивали заклинатели и прочие, «идущие путем самосовершенствования». Ее же, по мере возможности, тренировали все, кому посчастливилось родиться в богатой и знатной семье, где могли позволить себе правильных учителей с детства.

И насколько развита была практика с золотым ядром, настолько же заброшена работа с остальными. Вернее, складывалось ощущение, что местные о них и ведать не ведали. Согласитесь, странно. Завихрения ведь несложно увидеть… если знать, куда смотреть и что искать. Может, в том все и дело?

И ладно бы их видела только я. Тогда еще можно объяснить это редким даром, присущим исключительно Янли. Или привилегией попаданки. Но и А-Лей прекрасно их чувствовал, а, напрягшись, мог и цвета разглядеть.

– И что это значит? – Юншен отчаянно ежился и пытался отползти, едва моя ладонь приближалась к его копчику. – Что ты… вы собираетесь делать?

– Ну… – Я вернула ладонь на его макушку. – Чисто теоретически твое разрушенное ядро ничем не отличается от остальных шести вихревых потоков. Если ты раскачал один поток из семи так, что смог заклинать… почему не попробовать сделать нечто подобное и с другими шестью?

– Ты про узлы меридианов? – после долгой паузы спросил он. – Их в теле человека как раз семь, и один, основной, – в районе золотого ядра. Оно из главного узла и развивается.

– Да, я именно о них. Но мне любопытно: а почему вы, заклинатели, никогда не пробовали развивать другие узлы? Ци в них циркулирует и умножается точно так же. А сейчас они у тебя забиты и почти замерли, но с полпинка начинают крутиться.

– Золотое ядро раскрывается силой воли, чем лучше ты контролируешь себя и сознание, тем легче работать с энергией. Остальные узлы на воздействие не реагируют. – Наверное, мини-лекции существенно успокаивали Юншена. Будто он занимается чем-то привычным и знакомым.

– Да. – Я припомнила картинки из интернета. – Вихрь в районе солнечного сплетения – это воля. А другой… – Я положила руку ему между лопаток. – …теоретически отвечает за любовь. Вполне вероятно, если ты влюбишься как следует…

– Чушь, – коротко отрезал Юншен.

– Или, к примеру, полюбишь мир вокруг себя, – не обращая внимания на фырканье заклинателя, продолжила размышлять я вслух.

– Чушь, – повторил бывший небожитель. – Если так, то у каждого влюбленного должно открываться второе ядро. Если бы все было устроено столь примитивно, разве кто-то стал бы тратить столетия на саморазвитие? – Упрямства ему не занимать, пыхтит в подушку, как еж.

– Никто не обещает, что будет просто, – согласилась я. – Но кто нам мешает попробовать? Ладно… пока раскачаем тебе шесть вихрей, раз уж золотой заглушен намертво. И будем подпитывать извне… – Я внимательно всмотрелась вглубь ауры Юншена. – Но это касается течения ци. А с физическим телом потруднее… Как ты, такой тощий и дохлый, умудрялся воевать с разными злодейскими сущностями?!

– Полгода в тюрьме для заклинателей, – коротко и тихо буркнули в подушку.

– Ясно… в цепях, что ли? Совсем без движения? – Я припомнила здешние зверские методы правосудия.

– Да, – раздалось еле слышно.

– Значит, полноценная реабилитация. – Я наконец оставила в покое позвоночник пациента и спихнула притихшего А-Лея с кровати. – Займемся. Давно хотела попробовать некоторые методы.

– Даже не спросишь, за какое преступление меня наказали? – Из-под остатков обрезанных волос, лежащих рваной челкой, сверкнул настороженный глаз.

– Не-а. Сам расскажешь, если захочешь. Рабская печать не даст тебе нам навредить, а остальное меня не касается. – Я глубоко вздохнула и начала…

– Мм… ты чего?! – Вот как Юншен отреагировал на то, что я поймала в плен его правую кисть.

Он уже перевернулся на спину и смотрел на меня изумленно и чуть испуганно: ведь я с ходу вылила ему на ладонь теплое лотосовое масло и принялась массировать руку пациента.

Методика сочетала в себе и акупунктуру моего мира, и здешние секреты девушек из весеннего дома (так здесь принято называть высококлассные бордели), с помощью которых красавицы прекрасно умеют снимать усталость, раздражение и прочие мелкие неудобства клиентов.

Нехитрые приемы точно перенаправляли пресловутую ци в правильное русло, заставляя энергию циркулировать бодрее и более правильными путями. Я узнала об этих каналах после того, как несколько раз помогла служанкам из такого дома, а они посвятили меня в свои житейские проблемы. Ну а потом я и с весенними девами завела знакомство.

Побочным эффектом чудного массажа являлось то, что прокачанная и владеющая ци весенняя дева могла возбудить и довести до безумия гостя, просто подержав мужчину за руку. Мне сексуальный надрыв от Юншена не нужен, я старалась не углубляться в запретную область, но совсем отменить неудобную побочку не получалось.

Я старалась не трогать чувствительные точки, но мимо них – вообще никак.

– Потерпи, так надо, – успокаивала я пациента. – Зато позже А-Лей даст тебе вкусного бульона, и ты сможешь поспать…

– Поспать?! – В голосе парня прорезалась настоящая паника, и он с ужасом уставился куда-то вниз, на то место, которое, похоже, реагировало на массаж слегка активнее, чем я рассчитывала. Судя по вздыбившейся ткани халата.