Электронная библиотека » Джейд Ли » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Пикантное пари"


  • Текст добавлен: 1 ноября 2016, 15:30


Автор книги: Джейд Ли


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Боже мой, София, – выдохнула она. – Ты же знаешь, я должна была нанять кого-то на место дворецкого, пока не вернется Бауэн.

– Да, конечно, но…

– А майор обратился ко мне в поисках работы.

София недоверчиво на нее взглянула.

– Правда? Чопорный майор, сын графа, обратился к вам в поисках работы?

Тетя покраснела.

– Положим, – произнесла она неспешно, – он всего лишь младший сын.

Она замолчала.

– Выкладывайте, тетя Агата. Что вы сделали?

Тетушка застыла, заливаясь румянцем смущения.

– Я не могла допустить, чтобы один из уважаемых ветеранов страдал от голода. Тем более что в моем распоряжении была вакансия.

– Но он вовсе не голодает! – резко возразила София.

– Не понимаю, откуда ты можешь знать об этом. В конце концов, он…

– Тетя! Что он тут делает?

Тетя Агата потупила глаза, разглядывая кружевную скатерть, сама невинность во плоти.

– Мы, э-э, вчера с ним долго беседовали.

– На какую тему?

Пожилая женщина подняла взгляд на племянницу, и ее бледно-зеленые глаза сверкнули раздражением.

– На тему твоего глупого нежелания его видеть. Господи боже, София, ты буквально стала добровольной узницей в этом доме.

– Вовсе нет!

– Прошу прощения, леди Агата, – перебил ее низкий голос майора.

Это было столь неожиданно, что София едва не подпрыгнула на своем стуле.

– Садовник хочет с вами поговорить, – продолжил он. – Передать ему, чтобы подождал?

Нахмурившись, София устремила взгляд на нового дворецкого, вложив в него все доступное ей порицание.

– Вам следует дожидаться, когда мы вам позволим говорить, майор. Мы с тетей заняты важной беседой.

Сказано это было надменным, почти грубым тоном, и ей было приятно видеть, как вспыхнул майор, пытаясь сдержаться, чтобы не ответить.

Пользуясь его временным молчанием, София обернулась к своей тете.

– Вы, несомненно, видите, из него не получится дворецкого. Генерал определенно получится, но дворецкий – нет.

Тетя ничего ей не ответила. Она лишь невозмутимо улыбнулась своей племяннице и обернулась к майору:

– Я прямо сейчас поговорю с садовником. Благодарю вас.

Затем она поднялась и, слегка кивнув племяннице, удалилась из комнаты, лишь мелькнув на прощанье своими розовыми лентами.

София осталась наедине с остывающим завтраком и своим ухажером. По натуре она не была конфликтным человеком, предпочитая вежливую необременительную болтовню прямым спорам. По правде говоря, в майоре ей больше всего и не нравилось то, что, всякий раз находясь с ним наедине, даже в госпитале, она втягивалась в горячие споры по тому или иному поводу.

И вот опять, подумала она, чувствуя себя глубоко уязвленной, он принуждает ее к явному противостоянию. Ну что ж, она до этого не унизится. Она будет вести себя с ним взвешенно и спокойно, как разумный взрослый человек. Ему просто придется признать, что он не добьется своего, став слугой в доме ее тети.

Подняв подбородок, она пронзила его пристальным взглядом.

– Что вы здесь делаете, майор? – спросила она холодным, но вежливым тоном.

Он поднял на нее глаза, лицо его при этом хранило выражение безучастности.

– Убираю посуду вашей тети, – ответил он почтительно. – Мне забрать ее позже?

Сдерживая себя, София сосредоточила все силы на том, чтобы ее слова прозвучали спокойно и рассудительно.

– Вас вообще здесь быть не должно.

Он приподнял свои густые, нависающие над темными глазами брови. Ее это странным образом зачаровало.

– Я плохо прислуживаю? – спросил он безупречно вежливым тоном. – Наверное, мне следует утром доставать тарелки из буфета. Так будет лучше?

София покачала головой. Она знала, что он умышленно делает вид, будто не понимает, о чем речь. Нужно было перевести разговор на его тайные побуждения.

– Полагаю, это и есть то, что называется «атака с фланга», – проворчала она.

– Прошу прощения, миледи?

Она вздохнула, испытывая напряжение оттого, что приходится держать себя в руках. Очевидно, пришло время говорить начистоту.

– Почему вы здесь, майор? – снова спросила она.

Нахмурившись, он кивнул на тарелки.

– Вы сами знаете, что это бесполезно. Я никогда не поверю в то, что человек вашего положения, сын графа как-никак, опустится до того, чтобы стать нашим временным дворецким.

Она не заметила, как это произошло. Только что майор стоял на другом конце комнаты, учтиво кланяясь, и вообще вел себя очень подобострастно. А в следующую минуту он уже был рядом, возвышаясь над ней и взирая на нее сверху вниз с возмущением и достоинством.

– Вы хотите сказать, что должность дворецкого – неприличная работа?

Заморгав, София запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Конечно же нет, – запинаясь, ответила она.

– Или я, сын графа, должен чураться подобной работы?

Она отрицательно замотала головой.

– Естественно, вы можете занимать любую должность, какую захотите…

– Тогда, возможно, у вас какие-то претензии ко мне лично? Может, от меня исходит неприятный запах?

– Ничего подобного не замечала, – ответила она, чувствуя, что ее терпению приходит конец.

– У меня отталкивающая внешность?

– Не говорите ерунды! – резко ответила она из-за нарастающего раздражения. – Вы весьма привлекательны и сами это хорошо знаете.

Польщенный ее нечаянным комплиментом, он улыбнулся.

– В таком случае я не понимаю, почему вы против моей работы здесь.

– Потому что вы пошли на это только для того, чтобы заставить меня выйти за вас замуж! – выпалила она, забыв о своем намерении оставаться сдержанной и рассудительной.

Однако она не пожалела о сказанных словах. Это была правда, и они оба знали об этом.

Впрочем, выражение его лица свидетельствовало об обратном. Сейчас он представлял собой возмущение во плоти. Если только не обращать внимания на неизменный огонек в его глазах.

– Прошу прощения, мисс, но, боюсь, вы очень ошибаетесь. – Он замолчал, как будто его внезапно осенила приводящая в смущение мысль. – Вы всех вновь нанятых подозреваете в том, что они хотят сделать вам предложение?

София бросила на него сердитый взгляд.

– Вы не нанятый.

– Вы меня увольняете?

– Не говорите глупостей!

– Ага, – произнес он с понимающей улыбкой. – Значит, это вы делаете мне предложение. Должен признаться, для меня это неожиданный поворот событий. Вас привлекла моя невероятная красота или отсутствие особого запаха?

– Вы сумасшедший!

Он нахмурил брови.

– В последний раз, когда я проверялся, меня не признали сумасшедшим. Но если вы желаете, я снова обследуюсь и получу у врача справку о том, что душевно здоров. Я прекрасно понимаю, что вы не хотите сочетаться браком с безумцем.

София вскочила, чувствуя потребность выйти из этого унизительного положения. Но несмотря на свой немалый рост, она все равно была на полголовы ниже этого человека.

– Вы умышленно меня дразните, и я этого не потерплю.

Он слегка поклонился и с наигранной покорностью попятился назад.

– Приношу свои глубочайшие извинения, миледи. У меня и в мыслях не было оскорбить вас.

София крепко стиснула зубы, недоумевая, как так получилось, что она упустила контроль не только над ситуацией, но и над своими эмоциями. Она метнула на него гневный взгляд.

– Зачем вы это делаете?

Он немного помолчал. Затем, не пошевелив ни единым мускулом, вдруг преобразился. Исчез тот притворно услужливый дворецкий, в подлинность которого она так и не поверила. Перед ней снова стоял майор, каким она его помнила: высокий и властный, даже несмотря на ливрею слуги.

– Хотел увидеть вас, – только и сказал он.

Она вздохнула. Наконец-то они дошли до сути дела.

– Это не самый лучший способ.

Майор поднял бровь.

– Но вы отвергали мои визиты.

– А вы ни разу не пришли.

– Вы велели говорить, что вас нет дома для меня и моих подарков. Вы прятались, и это было единственной возможностью встретиться с вами.

– Это неправда!

Тем не менее София ощутила, что ее лицо стало пунцовым.

– Конечно, миледи.

Хотя его голос оставался почтительным, в нем безошибочно улавливалось сомнение.

София вновь плюхнулась на свой стул, молча уступая ему в этой битве, но не во всей войне в целом. Этого никогда не будет.

– Ну ладно, – согласилась она наконец. – Возможно, я была слишком, э-э, упряма в своих поступках. Но я хотела лишь четко выразить свои желания. – Подняв взгляд, она твердо посмотрела ему в глаза. – Теперь, когда вы со мной встретились, разве вы не видите, что я не изменю своего решения?

Скрестив руки на груди, он устремил на нее свой взор сверху вниз, но не снисходительно, а так, словно рассматривал особо трудную задачу.

– Вы сказали, что не выйдете замуж, потому что не намерены становиться рабыней.

– Верно.

– Я хотел показать вам, что могу быть гибким. Я могу служить. Более того, каждый день своей жизни я отдал служению. Я служил Англии и Короне.

София грубо фыркнула.

– Ничего из этого фарса не получится, майор. Взгляните на себя. – Она взмахнула рукой, указывая на его величественную фигуру. – Даже будучи дворецким, вы не можете удержаться от попыток контролировать ситуацию. Не пройдет и часа после нашего бракосочетания, а вы уже начнете командовать. А потом я буду всю оставшуюся жизнь выполнять ваши распоряжения, подчиняясь любым решениям, которые вам будет угодно принять.

– Я не стану превращать вас в рабыню! – пылко возразил он.

– Тогда, значит, в подчиненную. Возможно, в лейтенанта или… в рядового!

– Вы будете моей женой!

Но, уже говоря это, он уперся руками в бока и с сердитым видом сделал шаг вперед. У нее не было сомнений в том, что именно так он и выглядит, когда муштрует какого-нибудь несчастного новобранца. Ему в лицо вдруг бросилась кровь, он четко понял, какую допустил ошибку.

Опустив руки, он вновь принял позу, которую ему предписывала роль дворецкого. Разумеется, она, которая секунду назад видела его властным командиром, понимала, что его услужливость – не более чем игра, личина, которую он натянул для своей нелепой кампании по завоеванию ее руки.

– Вы не сможете долго изображать покорность, – спокойно заметила она. – Не пройдет и дня, как это доведет вас до бешенства.

Он лишь приподнял бровь, выражая этим вызов.

– Вы не так хорошо меня знаете, как вам кажется, леди София.

На его вызов она ответила тем же.

– Я знаю, что не изменю своего решения, независимо от того, сколько пирожных к чаю вы мне подадите.

Улыбка на его лице расцветала медленно и, появившись, приятно взволновала ее своей таинственностью. Это была сугубо мужская улыбка, полная гордости и спокойной дерзости. Она взволновала ее до кончиков пальцев. Но вместе с тем сделала ее крайне осторожной.

– О чем вы думаете? – спросила она.

С абсолютно невинным выражением лица он вскинул брови.

– Лишь о том, что мне придется подавать вам не только пирожные к чаю.

Глава 4

Спустя четыре часа майор Вайклифф уже не имел сил подавать хоть что-нибудь. Нога болела, спина одеревенела, голова раскалывалась. Но больше всего болели руки и запястья после того, как он натирал столовое серебро, потемневшее до такой степени, что на его серой поверхности почти ничего не отражалось. Да что там, его большие пальцы просто не гнулись.

– Да, вот это зрелище, – отвлек его скрипучий голос денщика. – Заслуженный гусарский майор, скрючившись, как хромая лошадь, начищает серебро старой девы. Да от этого впору повеситься.

Простонав, Энтони развернулся на высоком табурете, на котором он сидел в тесной каморке дворецкого.

– Прекрати, Керби. Бывали мы в ситуациях и похуже этой.

– Конечно, – отозвался коротышка, серьезно кивнув. – Но такой вони еще не было ни разу.

Энтони ничего не оставалось, как согласиться. Средство для полировки, которое ему посоветовала горничная, своим едким запахом наполнило крохотное помещение.

– Ты пришел сюда отговаривать меня? – спросил он, с радостью откладывая в сторону потемневшую чайную ложку.

– Да, пришел проверить, не образумились ли вы. Мы можем быть в Лондоне уже завтра в полдень.

Энтони подумал о своих скромных, наполненных приятными запахами апартаментах в Лондоне и вздохнул.

– Я не могу вернуться, пока не женюсь, – ответил он.

– Но назначение на должность…

– Она для женатых.

Мясистые губы Керби сжались в плотную линию неодобрения. Энтони видел это выражение много раз прежде и хорошо понимал его значение. Оно свидетельствовало о том, что старший по званию и его нынешний наниматель – невероятный дурак. И на этот раз Энтони подумал, что, возможно, его угрюмый денщик в чем-то и прав.

– Выкладывай, что у тебя на уме, приятель.

Керби не заставил себя просить дважды. Расправив плечи, он начал:

– Я прошу прощения, сэр, но в мире много женщин, которых можно уложить в постель, не наряжаясь в панталоны слуги и не начищая серебряные ложки.

– Я не хочу затащить женщину в постель, Керби. Я женюсь на Софии и более ни на ком другом.

Денщик нахмурился, его лицо передернулось от досады.

– Но зачем, сэр? Даже ради спора она явно всего этого не стоит.

Он презрительно обвел взглядом крохотную каморку дворецкого.

Энтони охватила жгучая ярость. Такую реакцию нельзя было назвать разумной. Денщик лишь повторил то, что он сам себе много раз говорил в последние дни. Но непонятная злость продолжала разливаться у него в крови, подобно раскаленному свинцу.

– Тысяча гиней, старина, – сказал он резко. – Сам знаешь, у меня нет таких денег, не говоря уже о том, что мне дает выигрыш в этом споре.

Керби покачал головой, явно отвергая такую мысль.

– Ваш отец сможет выплатить долг.

– Я не побегу к отцу! – воскликнул он, но внутренне поморщился.

Он уже думал об этом раз десять, не меньше. Энтони до сих пор не мог взять в толк, почему он заключил это необдуманное и явно опрометчивое пари. Однако спор имел место, и ему нужно с этим считаться. Мысль о том, чтобы попытаться объяснить своему отцу всю эту дурацкую ситуацию рождала лишь сожаление, что он не умер еще на больничной койке.

– Она не стоит того, – настаивал Керби. – Я знаю, вы считаете ее ангелом. Она вернула вас с того света, и не проходит и дня, чтобы я не поблагодарил нашего Отца Небесного за то, что она вырвала вас из когтей костлявой, так как сам я этого сделать не смог.

Керби замолчал, испытывая нетипичную для него неловкость.

– Она хорошая, правильная женщина, сэр, когда не закапывает на лугу мебель. Но она приходила в госпиталь не только ради вас. Она навещала всех, майор. Умирающих и бедных. Она посещала их всех по часам. Посещение больного не может быть основой для создания семьи.

Энтони ничего не ответил. Ему все это было известно. Даже лежа в бреду, он знал, что София навещает всех пациентов в госпитале. Но, несмотря на терзающие его каждую ночь сомнения, он верил в то, что к нему она приходила не так, как к остальным. Они много о чем говорили. Она рассказывала ему свои сны, и он видел тоску в ее глазах, когда она смотрела на него. Только тогда, когда смотрела на него.

Шевеля желваками, он сердито взглянул на своего денщика.

– Ты высказал свое мнение. Теперь уйди.

Отвернувшись, он не стал дожидаться, когда Керби выйдет из комнаты. Качая из стороны в сторону затекшей ногой, он намеренно не обращал внимания на человека, с которым прошел через жизненные передряги и поля сражений, который брил его, ухаживал за ним, даже мыл его. Он повернулся к Керби спиной и в нетерпеливом напряжении ждал, когда тяжелый стук шагов удаляющегося денщика затихнет.

Но вместо этого он услышал ее голос:

– Если вы не объясняете это ему, майор, возможно, тогда вы объясните мне.

Он резко развернулся, и от вида Софии, стоящей рядом с его денщиком, по его телу пробежала волна дрожи. Он никогда не думал, что ее мягкий голос может его напугать. Звук ее шагов отпечатался в его сознании, он слышал их во сне и ждал днем. И все же она застала его врасплох, появившись тогда, когда он меньше всего был готов с кем-либо говорить, и особенно с ней.

– София, – прошептал он сдавленно.

У него перехватило дыхание при взгляде на ее невозмутимое лицо, обрамленное золотистыми волосами, хотя ее локоны теперь были коротко острижены. Стоявший рядом с ней Керби церемонно ему поклонился и удалился из комнаты, но Энтони этого почти не заметил. Его ангел был перед ним, требуя ответа, который он затруднился бы сейчас дать.

– Ваш слуга говорил правду? Вы сделали мне предложение потому, что я навещала вас в госпитале?

Он смущенно замялся, радуясь тому, что она не слышала их разговора о злополучном пари.

– Я предлагаю вам покровительство, которое вам обеспечат мое имя и я лично, – сказал он сухо. – Причины не имеют значения.

Однако она по-прежнему была непреклонна.

– Я уже отвергла ваше безусловно щедрое предложение, майор…

– В госпитале вы его приняли.

– Я уже передумала и отвергла ваше безусловно щедрое предложение, – поправилась она. – Если вы хотите, чтобы я изменила свое мнение, вам придется огласить причины. Почему вам так нужно, чтобы я вышла за вас?

Расправив плечи, он поднял подбородок. Все его тело сковало такое напряжение, словно он стоял под дулами готовых его расстрелять карателей. Почему же ему это так тяжело дается?

– Я обязан вам своей жизнью, леди София. Только благодаря вам моя лихорадка отступила. Врачи говорят, что это было чудо. Я знаю, что это были вы.

– Ваше редкостно крепкое телосложение и выдающееся упрямство были причинами вашего выздоровления. А я лишь немного вас поощрила.

Он кивнул, и от этого движения его мышцы натянулись, подобно струнам.

– Вы были ангелом милосердия…

– И воплощением добродетели, – сухо добавила она. – Так постройте мне склеп и возлагайте у него цветы. Нет нужды так мучить себя, начищая столовое серебро моей тети.

Он не шелохнулся, его тело оставалось совершенно неподвижным, но глубоко внутри у него родилось и набирало силу чувство, которое в нем пробуждала лишь она. Никто другой не мог сделать так, чтобы на душе у него стало светло. Радость нечасто посещала его, но когда София бывала рядом, играя, споря с ним, он ощущал внутри себя ее присутствие. Эта девушка была источником радости, и он лишь укреплялся в своем намерении сделать ее частью своей жизни.

– Давайте выйдем из комнаты дворецкого, майор, – стала уговаривать его София. – Мы можем расположиться в гостиной.

Он ощутил на своей руке животворное тепло ее ладони, повлекшей его за собой. Больше всего на свете ему бы хотелось поддаться ей. Но он знал, что это станет первым шагом к его изгнанию из ее жизни. Она выведет его из каморки дворецкого в гостиную, и он не успеет оглянуться, как она выдворит его за дверь – возвращаться в Лондон. В одиночестве.

Поэтому он проявил твердость.

– Я ваш дворецкий, – возразил он сухо. – Мне не пристало сидеть рядом с вами.

– Ах, майор, ну прекратите, – резко сказала она. – Вы же не можете и вправду думать, что я прониклась к вам нежностью в госпитале. Там вы были одним из сотен, с которыми я проводила время. То, что вы чувствуете ко мне, всего лишь благодарность, ее я принимаю. И поверьте, наши беседы доставляли мне огромное удовольствие, но едва ли это может послужить причиной для замужества.

Каждое ее слово ранило его, подобно ножу. Это обескураживало его, лишало всех сил. Но он, в конце концов, был гусарским майором, поэтому, подняв на нее взгляд, он стал изучать выражение ее лица так внимательно, как не рассматривал ни один план битвы ранее. Он знал каждую ее черточку, каждое движение ее глаз и их значение.

Если бы она солгала, он знал бы об этом.

– Я для вас был всего лишь одним из множества пациентов? – спросил он напрямик, принуждая ее отвечать ему. – Одним из множества раненых солдат?

Она моргнула, но глаз не отвела.

– Да.

– И вы даже на секунду не вспоминали обо мне, отойдя от моей койки?

Ее лицо стало непреклонным, но более важным было то, что она почти перестала дышать.

– Да, – подтвердила она.

Она, несомненно, лгала. Он облегченно вздохнул и наконец расслабился. Его губы тронула легкая улыбка.

Ошеломленная, она стояла и смотрела на него.

– Майор?

– Я ждал ваших посещений, – спокойно заговорил он. – Каждый день я считал секунды до вашего прихода. И пока я ждал, я вспоминал. Я представлял себе каждое ваше слово, каждое движение.

Она замотала головой, явно обеспокоенная той небрежностью, с которой он говорил о своей навязчивой идее.

– Вы были тем единственным, что давало мне силы не сойти с ума, когда уже ничего другого не оставалось.

– Но…

– И знаете, что я узнал о вас из этого всего?

Откинув голову назад, он любовался тем, как солнечный луч играет рыжими отблесками в ее локонах. «У моего ангела огонь внутри», – подумал он и одобрительно улыбнулся, хотя она и взирала на него, как на безумца.

– Вы – женщина в движении. Когда вы смеетесь, говорите или улыбаетесь, все ваше тело приходит в движение. Ваши руки, волосы, даже в глазах загораются искорки. Вы словно танцуете, где бы при этом ни находились.

Она потрясенно округлила глаза, от нее исходило раздражение и недовольство.

– Наоборот, майор, – вымолвила она наконец. – Я – Снежная Королева. Так меня, по крайней мере, прозвали. Я холодная женщина, которая превращала в лед все вокруг себя на протяжении пяти сезонов в Лондоне.

– Да, – согласился он, кивая.

Она рассказывала ему об этом много раз. Даже сейчас он как будто видел боль в ее глазах каждый раз, когда она упоминала это жестокое прозвище.

– Но…

– Только от одного вы становитесь ледяной, София. Лишь одно делает вас одеревеневшей, холодной и безжизненной.

Он подался вперед, как будто собирался сообщить ей тайну.

– Вы хотите узнать, когда такое происходит?

Она зачарованно глазела на него, часто дыша, пока он приближался к ней, чтобы прошептать ей на ухо:

– Когда вы лжете.

От возмущения она окаменела.

– Я никогда не лгу!

Неожиданно довольный собой и ею, он осклабился. Наконец-то ему удалось вызвать эту женщину на прямой разговор. И он был решительно настроен воспользоваться этой возможностью.

– Наоборот, леди София, все пять лет, проведенные вами в Лондоне, были сплошной ложью. Только со мной вы и были правдивы. Я видел, как вы возвращались к жизни. Со мной.

Он протянул руку, решившись дотронуться до ее раскрасневшейся щеки. Он много месяцев мечтал ее погладить, а другой рукой при этом он деликатно увлек ее вглубь своих скромных покоев.

– Вы никогда не бывали более прямодушны, чем когда говорили о своей любви к литературе, о своем желании повидать мир, даже о своем стремлении порадовать родственников.

Он сел на стул, привлек ее к себе еще ближе, и она вскоре прижалась своим мягким животом к его коленям. Она настороженно смотрела на него и неохотно подчинялась, но он видел жажду в ее глазах и ощущал настойчивый отклик в своей крови. Это побудило его еще сильнее притянуть ее к себе.

– София…

– Любая дочь желает порадовать своих родителей, – сказала она скованно. – Это обязанность…

– Лжете.

Она была напряжена, но он продолжал гладить ее лицо кончиками пальцев, чувствуя как нежная плоть Софии оттаивает от его теплых прикосновений.

– Вы никогда не были более безжизненной, чем когда рассказывали мне о том, как страстно желаете выйти замуж за того герцога или как танцевали с каким-то виконтом. Вы лгали мне, когда говорили, что вам доставляют удовольствие все эти приемы и рауты.

– Нет…

– Человек, находящийся на пороге смерти, все видит, София.

– Вы явно были не так уж близки к смерти, – возразила она.

– Был.

– Нет, – прошептала она едва слышно.

Ее тело стало неподвижным, словно статуя. Он подался вперед, ощущая прикосновение ее бедер у себя между колен, где она теперь оказалась. И он ощутил к ней жгучее влечение. Его голос стал хриплым, и он наконец прикоснулся губами к ее мягкой щеке.

– Вы можете снова вернуться к жизни, – прошептал он. – Выходите за меня, София, и снова будете счастливы.

Он не понял, что было неправильным в его словах. Она стала такой сладостно-податливой, учащенно дыша от желания, которое не было лишь плотским. А потом она вдруг вся сжалась в его руках и оттолкнула его от себя кулаками с такой силой, какой он не ожидал от женщины.

– Вы слишком много себе позволяете! – сказала она тем же холодным тоном, что и раньше.

– София?

– Никогда больше ко мне не прикасайтесь! – выкрикнула она и, вырвавшись из его объятий, стремительно умчалась прочь по холлу, подобно фурии древних времен.

Он смотрел ей вослед, и его тело мучительно ныло, а во рту ощущался горький привкус разочарования.

Что он сделал не так?

София бежала быстро и долго, пока не начала задыхаться и у нее не закололо в боку. Она миновала небольшую рощицу позади дома тетушки, промчалась по лугу и упала на колени перед кристально-чистым ручьем. Она не знала, где оказалась, да это ее и не волновало.

Единственное, о чем она думала, это о том, что она чуть не уступила. Опять.

Она почти позволила мужчине склонить себя сделать то, чего он хотел, под предлогом, что это якобы для ее же блага.

Лицемерные мерзавцы.

София улеглась на бок, сосредоточив свое внимание лишь на чарующем журчании воды в ручье и пьянящих ароматах влажных летних трав.

Как же она могла это допустить? Поначалу она бесстыдно лгала майору, будто он значит для нее не более, чем любой другой раненый солдат. Потом она стояла между его колен, всем телом изнемогая от желания его поцелуев. Она уже была готова сделать что угодно, сказать что угодно, даже произнести подвенечную клятву, лишь бы его губы оказались там, где были его пальцы.

Ее щеки пылали от унижения. Она вела себя распутно, похотливо и… не могла этому сопротивляться.

Застонав, София закрыла лицо ладонями. Слава Богу, что Он ее вразумил. Слава Богу, Он явился к ней в последнюю секунду. «Выходите за меня, София, – сказал ей майор, – и снова будете счастливы». Наглый дурак. Как будто она не может быть счастливой одна! Как будто никакие другие удовольствия, кроме его объятий, ей недоступны!

Она не глупа, так почему же мужчины постоянно ее таковой считают?

София перевернулась на спину, прикрывая глаза рукой. Перекрутившись под ней, юбка задралась почти до колен. Это было совершенно неприлично, но ей было на это наплевать. Она свободна. Она не выйдет замуж за нахального майора. Она будет делать лишь то, что пожелает, потому что она свободна.

Свободна.

София недовольно нахмурила лоб. Почему это слово вдруг показалось ей таким бессмысленным?

В это мгновение она почувствовала, как что-то загородило от нее жаркие лучи солнца, на ее лицо и руку легла тень. София внутренне сжалась. Вдруг она осознала, как пустынна местность, в которой она оказалась. Проведя пять лет в Лондоне, она привыкла к тому, что, куда бы она ни пошла, вокруг нее всегда находились люди, всегда кто-то был неподалеку, кого можно позвать криком на помощь.

Но здесь, в Стаффордшире, можно было пройти много миль, так и не повстречав на своем пути ни души.

Встрепенувшись, София отвела руку от лица. Над ней стоял низкорослый коренастый мужчина, всклокоченные рыжие волосы обрамляли его морщинистое лицо.

Это был Керби, денщик майора.

Успокоившись, София села, одергивая юбку и приводя себя в более приличный вид. Он наблюдал за ее движениями странным пристальным взглядом своих зеленых глаз, не издавая ни звука.

Очевидно, первое слово было за ней.

– Вы что-то хотели? – спросила она настолько повелительным и холодным тоном, насколько это было ей под силу.

Он покачал головой.

– Майор послал меня приглядывать за вами.

Словно в насмешку над его приказами, он обвел взглядом пустынный луг.

– Не пристало женщине разгуливать одной.

– В Лондоне не пристало, – возразила она. – Но здесь…

– Здесь следует опасаться бандитов.

Она кивнула, понимая, что значит такой тон. Так говорит человек, когда ему противно то, что приходится делать, противна причина, по которой он это делает, но тем не менее возможности отказаться у него нет.

Таким тоном говорили джентльмены, которых ее мать заставляла с ней танцевать… и угрюмый денщик майора каждый раз, когда ей доводилось с ним общаться.

Она ему не нравилась, но все же ему приходилось терпеть ее в силу своей преданности майору.

София снисходительно улыбнулась. Возможно, она сможет обернуть это обстоятельство себе на пользу. Она подалась вперед, уперев локти в колени.

– Сдается мне, Керби, что мы с вами сейчас заодно.

Он недоверчиво приподнял бровь, но, как бывалый вояка, не стал спешить с ответом.

– Вы не хотите, чтобы майор на мне женился, и я тоже не хочу выходить за него замуж. Остается только убедить майора в том, что я не та женщина, которая ему нужна.

– Майор никого не слушает, – ответил Керби резко, но в его глазах София заметила проблеск заинтересованности.

– Да, я знаю. Как вы полагаете, почему он так настроен на мне жениться? Я не могу поверить, чтобы он придавал так много значения моим визитам в госпиталь. Есть, должно быть, какая-то другая причина.

Денщик перевел взгляд на отдаленные холмы, явно замявшись в смущении. Он хотел что-то сказать, но не решался.

– Мне нужно знать, Керби. В чем там дело?

Слуга буквально поеживался от неловкости.

– Почему он так настроен на мне жениться?

Наконец он быстро заговорил, бросая слова в знойный полуденный воздух:

– Майор хочет получить назначение на дипломатический пост.

София нахмурила брови.

– Он говорил мне, что его посылают в Индию.

– Только если он будет женат.

Выпрямившись, София рассеянно принялась разглаживать складки на своей юбке, обдумывая эту новость. Безусловно, это отчасти проясняло дело, но не давало ей всех ответов, которые она желала получить.

– Но ведь в Лондоне много других женщин, – неспешно вымолвила она. – Зачем он проделал весь этот путь ко мне в Стаффордшир?

Снова этот суровый человек погрузился в молчание. София подняла взгляд, изучая его профиль, и ее поразил его монументальный внешний вид. Как и майор, он был цельным по своей природе: сильным и упрямым, непоколебимым, как скала.

Она скрестила руки на груди и раздраженно вздохнула. Мужчины. Когда же они поймут, что можно быть гибкими и при этом не ломаться?

– Он считает, что из вас выйдет хорошая жена дипломата.

Слова Керби звучали скрипуче, как будто их выдавливали из него против воли. Или так, словно он изменял человеку, которому должен быть беззаветно преданным.

София внимательно посмотрела в его бесстрастное лицо.

– Вы хотите сказать, что он хочет жениться на мне потому… потому что я холодна?

– Величественны, – ответил он сухо.

– Снежная Королева.

Она отвела взгляд в сторону, борясь с наворачивающимися на глаза слезами. Это прозвище преследовало ее на каждом шагу в Лондоне, и теперь оно пришло за ней сюда, в Стаффордшир. Конечно же, майор знал об этой отвратительной кличке, они говорили об этом с ним в госпитале до того, как лихорадка лишила его сознания. Более того, ему было известно, как она ее ранит.

Мог ли майор желать получить ее в жены за то, что она более всего в себе ненавидела? Возможно ли, чтобы майора привлекла именно эта ее холодность, эта безжизненность, которую она ощущала в себе все годы, проведенные в Лондоне? Какие выводы делал он, когда она рассказывала ему о своих впечатлениях от высшего света? Она ощутила, как холодное лезвие предательства пронзило ее сердце. Но именно такой надменный характер и вправду идеально подходит для жены дипломата.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации