Текст книги "Рассветный вор"

Лицо Ирейн стало мертвенно-белым.

Глава 5

Едва только солнце высушило обильную росу на поле минувшей битвы, Вороны со своими подопечными выехали из замка Танцующих скал. Вчерашние тучи ветер унес вместе с дождем на запад, к темной полоске Терновых гор. Барон Понтойс со своими солдатами, наемниками и магами отступил на север, в Грисерновский лес. О лагере нападающих напоминал только вырубленный кустарник да обнесенный деревянным частоколом холм – курган над могилой погибших.

В авангарде небольшого конного отряда ехали Хирад, Ричмонд и Илкар. Гресси, к большому неудовольствию своей охраны, предпочел, чтобы слева и справа от него ехали Талан и Безымянный. Денсер и Сайрендор держались за ними, а замыкали строй четыре воина из дружины барона.

– Барон Блэксон по-прежнему является вашим союзником? – спросил Талан. Гресси кивнул:

– Я не стал бы называть это союзом, у нас просто взаимное соглашение о свободном проезде. Он беспошлинно пользуется этой дорогой в Корину, а я проезжаю по его землям в Дженаз.

Безымянный нахмурился:

– Неужели он захватил земли к востоку от Дженаза? Я слышал, что он...

– Да, шесть месяцев назад. Он присоединил к себе всю территорию, кроме Дженаза, хотя городской совет и оказал на него сильное давление, чтобы сохранить низкими сборы за пользование его дорогами. До сих пор все шло успешно.

– А что случилось с лордом Арленом? – спросил Безымянный.

– Он служит Блэксону.

– Ого! – воскликнул Воитель.

В это время отряд въехал в ущелье, и солнечный свет померк.

– О боги, нет, войны не было. Я клянусь, что войны больше не было. Арлен по-прежнему формально контролирует земли к востоку от Дженаза, хотя в действительности он опирается на мощь Блэксона, получающего металл из южных шахт и взимающего плату за проезд по своей территории. Все, кто приезжает с юго-востока, в том числе и из Корины, вынуждены платить ему. – Гресси засмеялся и похлопал Безымянного рукой по бедру. – На вашем месте я вычеркнул бы Арлена из списка потенциальных клиентов. В настоящее время всеми финансами в окрестностях Дженаза ведает Блэксон.

– Кого еще, по вашему мнению, мы должны вычеркнуть? – спросил Талан.

– Только не меня, – сказал Гресси. – Думаю, Понтойс не успокоился. Он уже либо планирует совершить еще один набег на замок Танцующих скал, либо надеется, что я хорошо укрепился здесь, но оставил без прикрытия свои западные границы.

– Если мы вам понадобимся, сообщите нам об этом заранее, – произнес Безымянный.

– Чем раньше, тем лучше, – добавил Талан.

– Ходят слухи, что вы, возможно, скоро оставите свое занятие, – сказал Гресси, стараясь не встречаться взглядом со своими собеседниками.

– Не стоит верить слухам, – посоветовал Талан, а про себя удивился.

– А я уже собирался подороже продать эту информацию, – пожаловался Гресси, и в его глазах заиграли насмешливые огоньки.

– Вы будете первым, кого мы известим, если это случится, – сказал Безымянный.

– Договорились, – согласился Гресси и, покачав головой, замолчал.

Серые отвесные стены ущелья Танцующих скал до самой Корины вздымались на высоту более четырех сотен футов; их холодные сланцы служили пристанищем для птиц и горного плюща. По черным трещинам и расселинам со скал стекала вода, и шум ее походил на доносящиеся из-под земли вопли потерянных душ. После вчерашнего дождя на дороге стояли лужи, почва размокла, превратившись в липкую грязь. Днем солнце согреет проход, лужи высохнут, и на дороге, ширина которой в разных местах составляла от трех до двенадцати повозок, останутся только трещины. Они будут напоминать о том, как сильно солнце может раскалить камень в жаркое время года.

Крики птиц, цокот лошадиных копыт и голоса людей эхом отражались от стен ущелья. Атмосфера была довольно зловещая. Отряд не обращал на это никакого внимания, но у одинокого всадника она непременно бы вызвала чувство тревоги.

Сайрендор еще раз глубоко вдохнул чистый воздух ущелья Танцующих скал, освобождаясь от запахов замка. Насколько он знал, люди барона достаточно хорошо охраняли проход, дорога была практически безопасной и до Корины оставалось меньше дня пути. Настроение у никогда не унывающего Сайрендора было просто великолепным. Только одно его беспокоило – это предстоящее собрание: он не знал, как поведет себя Хирад.

Сайрендор всю дорогу непринужденно беседовал с Денсером и улыбался, когда ловил на себе хмурые взгляды Илкара. Не впервые ему приходилось возвращаться домой бок о бок со вчерашним противником. Такова доля наемника. Денсер, несомненно, был способным магом, и, согласно сложившимся правилам ведения войн, сейчас являлся для всех просто еще одним человеком, путешествующим в поисках новой работы. Только выражение лица у него было слишком уверенное, и этим он отличался от остальных. Сайрендор подумал, что это, наверное, объясняется воспитанием, полученным в Зитеске, и решил при случае получше расспросить Илкара о темном университете.

Он еще раз взглянул на Денсера и улыбнулся. Во рту у мага, как обычно, слабо дымилась трубка, а на седле перед ним устроился кот. Денсер был очень скрытен во всем, что касалось этого животного. Он только обронил, что кот – идеальный компаньон для того, чтобы скрасить его одинокую жизнь. Сайрендор заметил, что маг уже не в первый раз пытается просверлить взглядом дырку в спине Безымянного.

– Меня тоже удивляет этот человек, – сказал он, – и всегда удивлял.

Денсер повернулся к Сайрендору:

– Что?

– Безымянный. Я знаю его уже десять лет, но до сих пор мне неизвестно даже, откуда он родом.

– И имени его ты тоже не знаешь? – спросил Денсер.

– Не знаю, – согласился Сайрендор.

– А я думал, уж вам-то он раскрыл свою тайну.

– Боюсь, это просто очередные слухи. О Безымянном ничего не знает даже Томас.

– Кто такой Томас? – спросил Денсер.

– Хозяин постоялого двора «Скворечник», точнее, они с Безымянным – совладельцы этого заведения. Так вот, Томас знает его уже больше двадцати лет. С тех пор как Безымянный тринадцатилетним подростком впервые появился в Корине. – Сайрендор покачал головой. – Да, кстати, учись не задавать Безымянному подобных вопросов.

– А почему вы зовете его Безымянным Воителем? Сайрендор засмеялся:

– Нас часто об этом спрашивают. Сначала расскажи, что говорят, а потом я расскажу тебе правду.

– Я слышал только о том, что он не хочет, чтобы его отыскали. – Денсер пожал плечами. – Поэтому он не называет никому своего имени и довольствуется своим сегодняшним положением.

– Распространенное, но совершенно неверное мнение, – заметил Сайрендор. – Я считаю, что, называя себя Безымянным Воителем, он просто старается отделить себя от кого-то другого. Согласись, сражаться с Воронами – не самый лучший выбор, который он мог бы сделать, не так ли?

Денсер кивнул:

– Да, Вороны появились десять лет назад в «Скворечнике», а встретились мы в Дженазе, где дрались еще по индивидуальным контрактам. Говоря «мы», я имею в виду Безымянного, себя, Хирада и Илкара. Помню, как мы вернулись в Корину и Безымянный сказал, что владеет постоялым двором. Он пригласил нас к себе кое-что обсудить и предоставил жилье и стол. Так вот, мы назвали свой отряд по имени места, где пили и разрабатывали наш кодекс. Потом Томас в задней комнате перенес этот кодекс на пергамент, и мы стали его подписывать. Когда подошла очередь Безымянного, он подписываться не стал, сказав, что его имя большого значения не имеет. Только тогда все мы обратили внимание на то, что за целую неделю сражений Воитель ни разу не сказал, как его зовут.

– Ну почему Вороны? В скворечниках живут скворцы.

– Вороны тоже птицы, а звучит куда лучше. Ты можешь представить, чтобы нас называли Скворцами?

Денсер засмеялся, и его смех поглотила скала, возвышающаяся впереди. Проход в этом месте немного расширялся. Сделав небольшую паузу, Сайрендор продолжил свой рассказ:

– Я так хорошо помню, что сказали Хирад и Илкар, словно все это произошло вчера. Наш крикун воскликнул: «Не надо нам, чтобы в отряде были всякие таинственные личности. Или подписывай, или катись отсюда». – Сайрендор потряс головой, в точности копируя Хирада. – А Илкар спросил: «Да кто же ты такой – таинственный безымянный воитель, что ли?». Это имя Воитель и поставил под нашим кодексом, а потом оно к нему так и прилипло. Денсер захихикал:

– Так-так. И о таких вещах слагают легенды.

– Мы искренне на это надеемся.

– Но неужели вам не интересно узнать настоящее имя Безымянного и выяснить, почему он его не утаивает? – спросил Денсер, и его тон снова стал серьезным. – Странно, когда человек заявляет, что не имеет значения, как его зовут.

Сайрендор повернулся в седле, приложил палец к губам, а потом тихо произнес:

– Конечно, интересно, и не думай, что мы его не расспрашивали. Пытались его подпоить, ругались, да чего только не делали! Ничего не вышло. Он только злился, и все тут. Так что научись сдерживать свое любопытство. Он наш друг. И если он хочет что-то сохранить в тайне, пусть даже собственное имя, то мы уважаем его желание. Он Ворон.

– Но он от вас что-то скрывает, – продолжал настаивать Денсер. – И не говорит вам...

– Хватит, – перебил мага Сайрендор. – Так решил Безымянный, и не будем больше этого касаться. – Впрочем, Денсер видел, что сам Лан вовсе не собирается так поступать.

Стая огромных серокрылых чаек вылетела из ущелья, оглашая скалы громким ором. Навстречу им, защищая свои гнезда, поднялись в воздух птицы поменьше. Их резкие возмущенные крики заставили чаек подняться выше и свернуть на восток.

Гресси, вытянув шею, наблюдал за этой сценой. Когда птицы угомонились, он повернулся к Безымянному.

– Скажи, а барона Блэксона тревожат слухи о ситуации в Висмине?

– Думаю, вы несколько преувеличиваете нашу значимость, – ответил Воитель. – Наемникам запрещено говорить с бароном Блэксоном.

Повернувшись в седле, Гресси пристально посмотрел на Безымянного.

– Безымянный, я самый старый из баронов и очень редко что-то преувеличиваю. Кроме того, однажды я разговаривал с Блэксоном и выяснил, что он тоже восхищен вами.

– Так поговорите с ним еще раз.

– Я поговорил бы, но сейчас до него двести пятьдесят миль, – раздраженно заметил Гресси. – Ты что-то скрываешь от меня.

– Шесть месяцев назад, когда, по вашим словам, Арлен переметнулся к Блэксону, мы были в восточной Балии и размышляли об угрозе со стороны Висмина.

Гресси стукнул кулаком по луке седла:

– Я так и знал, что за этим кроется что-то еще! Хитрая бестия.

– Нет, это просто трезвый расчет, – сказал Талан. – Подумайте сами, если Висмин начнет вторжение через Андерстоунское ущелье двинется на юг, а не на север, то Блэксон встретится с его войском раньше, чем университеты. То же самое случится, если нападение произойдет со стороны Дженазского залива. Оттуда до Дженаза пять дней пути, а до замка Блэксона – всего два часа.

– И что вы надумали?

В это время Хирад скомандовал привал. Было уже за полдень, скалы нагрелись и излучали приятное тепло. Отряд расположился на отдых в естественной чашеобразной расселине, вогнутые стены которой фокусировали солнечное тепло.

– Нам нечего добавить к тому, что вы уже слышали. – Талан пожал плечами, смахнул рукой в перчатке пыль с камня и сел. Слева от него телохранители Гресси собирали сухие ветки кустарника, росшего у основания скал. – Мы проезжали Андерстоунское ущелье, когда сопровождали обоз Блэксона с вином, направлявшийся в Льон. Миновав перевал, мы повернули на юг, четыре дня шли по Терновым горам и в конце концов вышли к Дженазскому заливу. Нигде мы не видели ни сожженных деревень, ни вооруженных отрядов. И вообще не заметили никаких признаков, по которым можно было бы предположить, что Висмин готовится к нападению. Правда, он может собирать войска и в глубоком тылу, на юго-западе полуострова. Простите, если разочаровал вас.

– Но это было шесть месяцев назад. – Гресси нарвал травы и, набросав ее на камень, присел рядом с Таланом.

– Согласен, но барон Блэксон, насколько я знаю, не тревожится из-за Висмина, – сказал Безымянный. Он порылся в своем ранце и вынул небольшой кожаный мешочек, перевязанный шнурком. – Эй, Сайрендор, вот соль. – Воитель бросил мешочек Лану.

– На этот раз не забудь посолить, может, твой суп станет съедобнее, – засмеялся Хирад. Сайрендор выругался.

– И зря не тревожится, – заметил Гресси и надолго задумался. – А что делается на перевале?

– Он хорошо охраняется, да и Тессея не дурак. Он получает с перевала хороший доход и не собирается делиться ни с Торговым союзом Корины, ни с племенами. – Безымянный почесал нос.

– А казармы?

– Пусты и заколочены. – Воитель тряхнул головой. – У Тессеи два хорошо укрепленных поста по обе стороны перевала, но осады они не выдержат.

– Спасибо, – сказал Гресси. – Спасибо вам обоим и простите мне мою назойливость. Талан пожал плечами:

– Все в порядке. Если я вас правильно понял, у вас есть и другие сведения?

– Да. Они более свежие, но не менее надежные. Мне сообщают, что перевал в настоящее время закрыт для прохода на восток; с юго-запада пришли вооруженные отряды для охраны перевала. Если это правда, то нам грозит большая беда. Наша оборона не организована, и ни Блэксон, ни университеты не располагают достаточным количеством сил. Все, о чем я вас прошу, так это держать открытыми ваши глаза и уши. – Гресси вздохнул. – Я отнюдь не надеюсь уговорить баронов объединиться сейчас, тем более что на встрече не будет Блэксона. Мне остается только уповать на то, чтобы не осознали эту необходимость, когда уже будет слишком поздно.

Талан удивленно поднял брови:

– Вы полагаете, все так серьезно? А как насчет слухов о лордах-колдунах?

Гресси втянул носом воздух.

– Да, все очень серьезно. И быть может, скоро нам всем придется сражаться за свою страну. А что касается лордов-колдунов, то если случится чудо и они возвратятся, то мы рискуем навек распрощаться с Балией.

Тихо потрескивал костер, языки пламени казались бледными на фоне залитых солнцем стен ущелья. Все умолкли; каждый предавался своим думам, глядя на зачаровывающее мерцание огня. Эти минуты тишины всем сейчас были необходимы. Сайрендор тем временем сварил суп, и он оказался очень вкусным.

Через Восточные ворота Корины отряд проехал, когда солнце уже пряталось за домами. Там, где другие останавливались и спрашивали дорогу, Вороны уверенно ехали по вымощенным камнем улицам Корины, в этот вечерний торговый час запруженным людьми.

– В этом сейчас наше преимущество, – задумчиво заметил Сайрендор. – А их у нас не так много, как тебе представляется.

Денсер на это ничего не сказал.

Через некоторое время после того, как отряд въехал в город, Гресси распрощался с попутчиками и, сопровождаемый телохранителями, направился в южную часть города, где располагались конторы и квартиры Торгового союза Корины.

Корина была столицей Восточной Балии и гордилась тем, что ее население составляет не меньше двухсот пятидесяти тысяч человек. Во время празднеств и ярмарок оно увеличивалось до трехсот тысяч. Ярмарки обычно устраивались, когда приходили купеческие флотилии с восточного и южного побережий Северного континента. Корина, расположенная в устье реки Коу, славилась своим портом, построенным в специально углубленной для этого бухте, и хотя до Дженаза путь был короче, северные купцы отдавали предпочтение Корине, ибо здесь можно было получить куда больше прибыли.

Корина была примечательна своими крепкими приземистыми домами – наследство налетающих с моря шквалов и ураганов, характерных для времени, когда зимние холода сменялись весенним теплом. На трех рыночных площадях Корины ежедневно бурлили своей суетливой жизнью рынки, связанные между собою сетью улочек, на которых теснились лавочки и магазины, постоялые дворы и харчевни, бордели и игорные дома.

За пределами треугольника, образованного рынками, ближе к порту гудела, лязгала и грохотала ремесленная часть города. Здесь обжигали, пилили, отливали и ковали, создавая домашнюю утварь и снаряжение для кораблей. А в промежутках между увеселительными и торговыми заведениями, конторами и мастерскими жили люди. Одни прозябали в нищете, другие купались в роскоши, но это были крайности; в большинстве своем горожане Корины были людьми среднего достатка.

Пустив лошадей шагом, Вороны направились к западному рынку, на северной окраине которого и располагался постоялый двор «Скворечник». Улицы были забиты народом, домашней скотиной и телегами. Здесь можно было купить все что угодно – от тончайшей дорогой ткани, привезенной из далеких эльфийских земель, до гончарных, железных и стальных изделий, вылепленных, обожженных, отлитых и выкованных в гончарных и литейных цехах Корины и Джадена. На каждом шагу встречались харчевни, за редким исключением грязные и убогие. Единственным языком торговли являлся язык денег валюты, и всюду в солнечных лучах поблескивали, переходя из рук в руки, бронза и серебро.

К счастью, торговый день заканчивался, и основной людской поток двигался от рынка. Но мощенная булыжником площадь по-прежнему была плотно заставлена телегами и повозками; уговоры тут были бесполезны, и отряд, выстроившись в колонну по одному, змейкой потек к «Скворечнику».

Сын Томаса, Роб, как все юноши, испытывающий благоговейный трепет перед воинами, принял у них лошадей и повел на конюшню, а усталые Вороны вошли в дом.

– Привет, мальчик! – из-за стойки бара поприветствовал Безымянного Томас. Он неизменно называл Воителя именно так, объясняя это тем, что «Безымянным» может назвать только незнакомого человека. В большом зале с низким потолком и дубовыми колоннами были по кругу расставлены тридцать столов. Бар располагался прямо напротив входной двери, и его изогнутая стойка тянулась через все помещение. Слева от бара были двери на кухню, на второй этаж и в заднюю комнату, а справа – камин. Остальные три стены были заняты книжными полками. Книги и мягкий свет ламп создавали в зале уютную атмосферу. Как обычно, в этот час «Скворечник» был заполнен примерно на четверть.

– Привет, Томас, – сказал Безымянный усталым голосом.

Высокому лысеющему Томасу было около пятидесяти лет.

– Идите в заднюю комнату, – сказал он. – Я принесу вина, пива и кофе. Марис сейчас разожжет камины. Я... – Он обвел взглядом Воронов и умолк. Потом посмотрел на Денсера и нахмурился. Безымянный кивнул, подошел к бару и положил руку на плечо своему компаньону.

– Сегодня вечером здесь будет попойка. Нам нужно многое отметить, многое вспомнить и оплакать Раса.

Больше ничего не было сказано; Вороны прошли в заднюю комнату, по очереди приветствуя Томаса кивком или улыбкой.

В задней комнате над камином висела эмблема Воронов с короткими перекрещенными мечами, у дальней стены, рядом с двойными дверями стоял длинный роскошный стол на семь мест и изысканные мягкие кресла и диваны. Вороны опустились в кресла, а Денсер остался стоять, не зная, куда ему сесть. Наконец он направился к простому, обитому красной материей стулу, который стоял у самого камина.

– Только не туда, – остановил его на полпути голос Талана. – Там всегда сидел Рас. Если хочешь, сядь на диван Томаса. Он возражать не станет.

Денсер сел на диван.

– Ну а теперь, – сказал Безымянный, поворачиваясь к магу, – первым делом решим наши дела. Когда мы сможем получить причитающееся нам вознаграждение?

– Как я уже объяснял Илкару, сначала амулет будет исследоваться, и только потом мы станем искать покупателя.

Однако минимальную цену можно установить прямо сейчас, и я могу предложить вам пять процентов от нее. Скажем, вас устроит двести тысяч чистым серебром?

Безымянный быстро обвел Воронов взглядом. Возражений не было.

– Вполне. Наши деньги хранятся в Центральном резервном банке. Ты должен внести эту сумму на наш счет в течение недели.

Денсер поднялся.

– Я внесу ее завтра. А теперь прошу извинить меня, мне нужно принять ванну.

Он повернулся, чтобы уйти, но Безымянный остановил его:

– Где ты собираешься жить?

– Я еще об этом не думал.

– Скажи Томасу, пусть приготовит комнату. Я предоставляю ее тебе бесплатно.

– Это очень любезно с твоей стороны, спасибо. – Денсер попытался за улыбкой скрыть смущение, но этому ему плохо удалось.

– Когда приведешь себя в порядок, приходи выпить с нами. В конце концов, мы будем пить на твои деньги. Как стемнеет, встретимся в баре. – Денсер кивнул. – Еще одно. Илкар? «Предсказание», будь добр.

Илкар кивнул. С добродушной улыбкой он встал и подошел к Денсеру.

– Что такое? – насторожился Денсер.

– Ничего особенного, – ответил Илкар. – Это очень распространенное заклинание. Я просто проверю твою честность. Когда я прикоснусь к тебе, сразу же ответь на мой вопрос «да» или «нет».

Эльф закрыл глаза и пробормотал короткое заклинание. Потом он правой рукой провел у себя перед глазами, губами и сердцем и опустил ее на плечо Денсеру.

– Будут ли внесены двести тысяч серебром на счет Воронов в Центральном резервном банке в течение недели, начиная с сегодняшнего дня?

– Да.

Илкар открыл глаза, подошел к двери и распахнул ее:

– Увидимся вечером.

Денсер вышел. Илкар закрыл дверь и сердито взглянул на Безымянного.

– Хочешь, чтобы мы дали ему еще что-нибудь? Может, предоставить ему право использовать кровь воспитанников Джулатсы для восполнения маны?

Безымянный промолчал.

– Я ему не доверяю, – сказал Хирад.

– Как ты считаешь, почему он остановился здесь? – спросил Безымянный.

– И дело не в деньгах, – словно не слыша, продолжал размышлять вслух варвар. – Предсказание говорит, что он их заплатит. Но он слишком охотно согласился заплатить нам слишком большую сумму. Подумай, за такую работу нам обычно платили по две тысячи каждому.

– Как ты считаешь, почему он остановился здесь? – повторил свой вопрос Безымянный. – Если он хочет вовлечь нас во что-то, я хочу знать, во что. Вот поэтому, Илкар, я и пригласил его вечером выпить с нами.

– Думаешь, будет беда? – спросил Талан.

– Нет. – Безымянный откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – Но все равно лучше нам нацепить короткие мечи – и сегодня вечером мы сделаем это не только из-за уважения к памяти Раса.

– И отныне нам придется носить их все время, не только сегодня, не так ли? – Илкар вытащил пробку из бутылки и налил себе бокал вина.

– И мне. – Сайрендор попросил жестом Илкара плеснуть и ему. Эльф передал ему свой бокал, а себе налил другой.

– Теперь, когда блеск серебра померк, вы забеспокоились? – Илкар снова опустился в кресло. – Зитеск опасен, он намного опаснее, чем кажется. Это, конечно, особый разговор, но я ни за что не поверю в то, что Денсер рассказал нам об амулете.

– Почему же ты не сказал об этом? – спросил варвар.

– Неужели ты стал бы меня слушать? – огрызнулся Илкар. – Что значили бы мои слова против двухсот пятидесяти тысяч за день пути? Так что не сваливай на меня вину за то, что произошло.

– Я не вижу здесь никаких сложностей, – вмешался Ричмонд. – Мы в Крине, нам ничего не угрожает, деньги будут заплачены. Мы просто обеспечили себе возможность более широкого выбора.

– Если мы только доживем до дня, когда сможем им насладиться.

– Ты принимаешь случившееся слишком близко к сердцу, – заметил Сайрендор.

– Вы их не знаете, – медленно проговорил Илкар, – а я знаю. У воспитанников Зитеска нет чести, и для них не существует никаких законов. – Он помолчал и добавил: – Я хочу лишь сказать, что с Денсером нужно вести себя очень осторожно. Лучше всего было бы сбежать, но мы, к сожалению, должны подождать и посмотреть, что будет дальше.

– Мы не обязаны и впредь работать на Зитеск, – спокойно сказал Хирад.

– Определенно не обязаны, – отозвался Илкар.

– Мы больше не обязаны вообще ни на кого работать, – вставил Талан.

После его слов наступило молчание. Хирад неохотно поднялся и подошел к столу. Он налил себе вина, прихватил две бутылки и вернулся к камину.

– Мы и раньше не обязаны были на кого-то работать, но я понимаю, что имел в виду Талан, – произнес Безымянный. – Он хотел сказать, что двести пятьдесят тысяч позволят нам заняться тем, о чем мы говорили, когда только начинали наше дело. Они позволят нам заняться тем, о чем мы не осмеливались и мечтать. Просто подумайте, какие возможности открываются перед нами.

– Я думаю, вам стоит рассказать мне, о чем вы говорили минувшей ночью. – Хирад залпом выпил вино и снова наполнил бокал.

– Мы пытались тебя разбудить и совсем не хотели что-то скрывать, – сказал Сайрендор. – Мы выходили из замка, чтобы посидеть с Ричмондом. Не знаю, как остальные, а я, посмотрев на могилу Раса, впервые испугался, что когда-нибудь это может случиться и со мной. Или с Илкаром... – Он обвел рукой Воронов и в конце концов кивнул на Хирада. – Или с тобой. А я этого не хочу. Я хочу, чтобы у меня было будущее, пока я еще достаточно молод, чтобы наслаждаться им.

– Значит, решение принято? – спросил Хирад мрачным голосом.

Сайрендор глубоко вздохнул.

– Мы поговорили, и оказалось, что все испытывают одинаковые чувства по этому поводу. О боги! Хирад, за последние два года даже ты говорил, что пора завязывать. Мы все хотим жить. Талан мечтает о путешествиях, Ил-кар – вернуться в Джулатсу. Я... ладно, ты знаешь, о чем мечтаю я.

– Стать мужем и отцом, да? – Хирад улыбнулся, хотя его сердце было готово выпрыгнуть из груди, а в горле стоял комок.

– Все, что для этого нужно, – это перестать участвовать в сражениях, и тогда мэр разрешит нам пожениться. – Сайрендор пожал плечами. – Ты же понимаешь.

– Да. Дочь нашего мэра покорила Сайрендора Лана. Наверное, когда-нибудь это должно было случиться. – Хирад потер пальцем уголок левого глаза. – Ты же знаешь, я не стану тебе мешать.

– Знаю, – согласился Сайрендор, а взгляд, которым он обменялся с Хирадом, договорил все остальное.

– Его ты можешь понять! – воскликнул Безымянный. Хирад безучастно посмотрел на него. – О боги! А можешь ли ты понять, Хирад, что я вот уже двенадцать лет являюсь совладельцем этого постоялого двора и за стойкой бара чувствую себя в десять раз счастливее, чем на поле битвы.

– А ты что скажешь? – Варвар посмотрел на Ричмонда.

– До вчерашнего дня я сомневался, – сказал белокурый воин. – Но я устал, Хирад. Для меня утомительно даже ждать. Я... – Ричмонд замолчал и потер пальцами брови. – Вчера я совершил ошибку, и этот груз мне придется нести до самой смерти. Сейчас я сам не доверил бы себе сражаться в строю и был бы удивлен, если бы вы это сделали.

Снова наступила тишина. Молчание затягивалось. Хирад обвел взглядом Воронов, но никто больше ничего не говорил.

– Это невероятно! – воскликнул варвар. – Десять лет. Десять лет мы вместе, и вот вы принимаете решение, меняющее всю нашу жизнь... моюжизнь, – и делаете это, пока я сплю!

Хирад был так зол, что даже не мог кричать, и голос его оставался тихим. В то же время он сам понимал, что это не злость, а глубокое и горькое разочарование. Он знал, что рано или поздно их отряд распадется. Ирония судьбы состояла в том, что Хирад не надеялся прожить так долго. И до сегодняшнего дня не чувствовал необходимости, задумываться о будущем. Но вот будущее само обрушилось ему на голову, и варвар понял, что боится этого будущего, очень боится.

– Прости, Хирад.

– Я просто хотел, чтобы кто-нибудь спросил моего мнения, Сайрендор.

– Мы понимаем. Но решение созрело давно, прошлой ночью оно только оформилось.

– Однако вы все равно меня не спросили. – Хирад поднялся и пошел к двери, но на пороге остановился. – Вот что я вам скажу, – произнес он. – Вы, как воины, уходящие в отставку, платите за выпивку – а я постараюсь простить вас.

Глаза Стилиана сверкали, лицо пылало. В небольшой комнате под его башней, сгорбившись, сидели три мага. Онибыли слишком измучены, чтобы встать в знак уважения к своему лорду.

– Ну, что теперь? – спросил Стилиан. Лорд говорил тихо, но в его низком голосе была такая сила, что он заполнил собой всю комнату.

– Три часа назад мы были твердо уверены, но все же решили предпринять последнюю проверку. Нам не хотелось беспокоить вас, пока не будет надежных доказательств, – сказал самый пожилой из магов, который всю свою жизнь посвятил решению этой единственной задачи.

– Беспокоить? – повторил Стилиан с легкой дрожью в голосе. – Исчезло величайшее зло в истории Балии. Поверьте, вам совсем не нужно было бояться побеспокоить меня по этому поводу.

Маги переглянулись.

– Они не просто исчезли, милорд. Мы думаем, что их нет не только в клетке, но и в пространстве между измерениями. – Пожилой маг сглотнул. – Мы считаем, что их души вернулись в Балию.

Тишина, наступившая после этих слов, давила на уши. Стилиан с присвистом выдохнул сквозь сжатые зубы и обвел взглядом маленькое помещение, стены которого были покрыты магическими формулами, набросками и картами измерений. На единственном выщербленном столе были разбросаны тетради. Маги испуганно смотрели на стоящего в дверях лорда Горы. По одну сторону от Стилиана стоял Ньер, по другую – Ларион. Лорд Горы даже не удостоил их взглядом, в этом просто не было необходимости: потрясение услышанным так всколыхнуло их ману, что не почувствовать ее было нельзя.

– Сколько прошло времени с тех пор, как они исчезли? – спросил Стилиан. Именно этого вопроса и боялись маги.

– Мы не можем... мы не совсем уверены, – промямлил пожилой маг.

Стилиан пронзил его взглядом:

– Я не понял, повтори.

Маги посмотрели друг на друга. Наконец заговорила женщина, которая была моложе остальных:

– Так было всегда, милорд. Мы производим вычисления и произносим заклинания раз в три месяца, когда взаимное расположение измерений позволяет сделать это с наибольшей точностью.

Стилиан, не отрываясь, смотрел на пожилого мага.

– Ты хочешь сказать, что лорды-колдуны три месяца назад были еще в Балии?

– Когда мы последний раз творили заклинания, они были в клетке, – ответила за старика женщина. – Сейчас их там нет.

– Да или нет? – Стилиану показалось, что он слышит, как стучат сердца магов, но потом понял: это его собственное сердце грохочет в ушах и у горла.

– Да. – Старый маг отвел взгляд, и в его глазах блеснули слезы.

Стилиан кивнул:

– Ладно. Вычистите комнату, ваша работа закончена. – Он повернулся к Ньеру. – Выбора у нас нет. Свяжись с университетами, но ничего не говори о том, что случилось здесь и в замке Танцующих скал. Передай только, что мы должны срочно собраться на озере Триверн.

– Ни за что не поверил бы, если бы не почуял это собственным носом, – сказал Сайрендор.

Он стоял рядом с Хирадом у стойки бара «Скворечника» и рассматривал одежду варвара – кожаные штаны, темная обтягивающая рубашка, которая как нельзя лучше подчеркивала мускулистую грудь друга, и украшенный заклепками ремень. На ремне висел короткий меч в ножнах. Рядом стоял Илкар, одетый в желтую рубашку с черной вышивкой и кожаные штаны, а перед ними, за стойкой бара – Безымянный. Рубашка на Воителе была безукоризненно белой, а штаны такие же, как у его друзей.