Автор книги: Джеймс Бенсон
Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
ПОКУШЕНИЕ НА «ТИРПИЦ»
Работа для экипажей чариотов начала вырисовываться начиная с ранней осени. Тренируясь под руководством Фелла и Слейдена, к концу лета они достигли значительных высот в своих дьявольских выходках. Чариотеры полагали, что они более чем готовы к тому, что предстояло делать. Стали выдвигаться и обсуждаться разные предположения, одни из которых были реалистичными, другие слишком фантастичными, чтобы о них говорить. Любимыми занятиями полувахты были рассуждения на темы «что», «где» и «как туда добраться».
И тут появился Ларсен. О его прошлом было мало известно, но в то же время он был решением многих проблем. Он стал немедленным и внятным ответом на вопрос «как?» и очень скоро стал частью ответов на вопросы «что?» и «где?».
Путь Ларсена в Лох-Кернбоун был богат событиями. В более ранние дни он был просто Лейфом Ларсеном, сотрудником специальной службы Королевского Норвежского флота. Теперь же он стал «шетлендцем» Ларсеном, кавалером ордена «За выдающиеся заслуги», креста «За выдающиеся заслуги», медали «За отвагу». Это был в Норвегии национальный герой номер один. Будучи храбрым воином, он служил, сбежав из Норвегии после ее оккупации немцами, став шкипером на одном из норвежских рыболовных судов, ходивших с Шетлендских островов по заданиям британского командования. Задания эти состояли из разведывательных рейсов к побережью Норвегии: иногда они завозили или забирали агентов, иногда доставляли грузы для норвежского Сопротивления. Во время этих рейсов Ларсен в глубине сознания долго вынашивал некую неопределенную пока идею нападения на «Тирпиц». Летом 1942 г. он отправился в отпуск в Лондон, узнав, что этот 40 000-тонный линкор стоит в Асен-фьорде, боковом ответвлении Тронхеймс-фьорда, отстаиваясь там, как говорили, после повреждения русской торпедой.
Пока он был в Лондоне, он размышлял о длинных осенних походах, которые должны сменить «светлый сезон» относительной бездеятельности, заставлявшей его ненавидеть лето; он размечтался и о «Тирпице», но не видел пути, каким рыболовное суденышко могло бы преодолеть оборону линкора и нанести смертельный удар. Ко времени его возвращения в Скаллоуэй идея почти созрела. Тем не менее его ответ на предложение командовать кораблем, который доставит одно или несколько секретных плавсредств на дистанцию, достаточную для удара по «Тирпицу», не был непродуманным. Его «да» прозвучало не ранее, чем он расспросил о деталях и обсудил возможности осуществления своих замыслов путем сотрудничества с человекоуправляемыми торпедами Британского флота. Дело пошло быстро. Ларсен полетел в Лондон для переговоров с офицерами разведки: он должен был подготовить запросы по части запасов и оборудования, выбрать судно из тех, что находились на Шетлендских островах, а также набрать команду. Кроме того, судно требовалось переоборудовать: поставить более мощную лебедку, потайной отсек, задвижки и швартовые устройства под корпусом. И при этом должна была обеспечиваться секретность, поскольку «кое-кто» очень интересовался Шетлендскими островами.
Ларсен понравился всем сразу. Он был спокойным, деловым, у него было чувство юмора; к тому же он не переносил всяких бюрократических церемоний даже в большей степени, чем сами чариоте-ры! Это проявилось уже вскоре после его прибытия, когда было объявлено, что на следующий день рыболовное судно «Артур» должен осмотреть адмирал сэр Клод Барри[41]41
Позже – адмирал, рыцарь ордена Британской империи, член ордена Бани, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги».
[Закрыть], преемник сэра Макса Хортона. Это был единственный случай, когда Ларсена можно было наблюдать в состоянии паники. Никакие уверения не могли убедить его, что посетитель – один из наиболее дружественно расположенных к предстоящему делу людей. Был поднят норвежский военный флаг, палубы вымыты, медные предметы сияли. Предполагалось, что Ларсен и двое из экипажей чариотов будут стоять на палубе, чтобы встретить адмирала и сигналом дудки приветствовать его на борту. Команда, к своему большому облегчению, получила указание остаться внизу. Ларсен начал репетировать все это заранее и вовремя сменил свой мундир на парадный, выглядев при этом так, будто имел дело с трибуналом. Наконец через какое-то время адмирал Барри прибыл, радостно вступил на борт «Артура» и тотчас же начал с невероятной скоростью сыпать словами. Никаких шансов заняться формальностями не оставалось. После беглого взгляда на палубу торжественная часть была свернута и Ларсен вскоре уже был просто участником беседы с «очень приятным джентльменом».
Как только Ларсен был утвержден, новая программа обучения пошла всерьез. Сначала занялись исключительно буксировкой. Изначально планировалась буксировка чариотов за кормой, но после нескольких попыток стало понятно, что лучше закреплять их непосредственно под днищем коротким фалинем. Как только это было хорошо проверено, была проведена полномасштабная учебная атака. К этому времени окончательно были сформированы команды: лейтенант Джок Брюстер в паре с матросом Джоном Брауном в качестве номера второго, сержант Дон Крейг (Королевская инженерная служба) с матросом Бобом Эвансом и старшие матросы Малькольм Каузер и Билл Тебб в качестве запасного экипажа и ассистентов. Первое полномасштабное испытание было проведено где-то в середине октября. Одиннадцать человек перешли с «Алекто» на «Артур» – четыре члена экипажа, шесть водителей и Тайни Фелл. Небольшое паровое судно миновало мыс Ру-Койгах и зашло в пустынный залив на островах Саммер. Там чариоты были подняты лебедкой и закреплены под корпусом. Эванс и Брюстер оделись («Они похожи на современных жутких троллей», – тихо сказал Ларсен) и отправились за борт, чтобы закрепить фалини. Как только эта пара вновь оказалась на борту, двигатели «Артура» возобновили работу и началась буксировка обратно в залив, где стояли «Алекто» и учебная цель – его величества корабль «Родней». Стояла глухая полночь, когда двигатели были наконец остановлены. «Артур» достиг условленного места старта чариотов в нескольких милях от якорной стоянки. Тут же четверо «наездников» закончили свое облачение, и Фелл произвел последний осмотр. Позже Ларсен написал о том волнении, которое он чувствовал в тот момент: «Несмотря ни на что, серьезная обстановка первой тренировочной атаки создавала беспокойное ожидание. Послышался легкий всплеск – это четыре человека нырнули в глубину, скользнув в угольно-черное море, чтобы затем пропасть из вида. На борту корабля было тихо, а наши товарищи работали под днищем судна и освобождали чариоты. Все это захватывало, даже несмотря на то, что было не всерьез. Единственное, что можно было заметить, – это свечение и слегка усилившаяся рябь. Затем одна машина всплыла невдалеке от судна. Эванс и Крейг держались в стороне, стремясь оставаться наверху. Затем появилась и другая машина. Зажужжали электродвигатели, машины выстроились рядом с судном, и экипажи дали знать, что все в порядке. Фелл помахал им в ответ, и они спокойно заскользили прочь от «Артура» и исчезли в темноте. Атака началась»[42]42
Селен Фритьоф. Шетлендский Ларсен. Берген: J. W. Eides Forlag.
[Закрыть].
Это была просто рекордно удачная атака. Обе машины прорываются через две линии сетей из трех, окружающих линкор, проходят под третьей и, несмотря на то что дежурная вахта информирована о нападении, закрепляют зарядные отделения и проделывают свой обратный путь необнаруженными. Не будь атака учебной, «Родней» оказался бы на дне залива.
Все члены команды чариотов, конечно, были довольны этим успехом, но, естественно, Тайни Фелл не был полностью удовлетворен. В конце концов, это была его работа и он никогда не мог быть полностью довольным!
Другие тренировочные атаки проводились при разных погодных условиях. Придирчиво отыскивались любые недоработки в методике и исполнении. Только в одном случае наблюдатели с линкора обнаружили машину, которая неосторожно взволновала поверхность ночью, которая хотя и была облачной, но отдельные разрывы облаков все же пропускали лунный свет. К этому времени тренировки стали еще более интенсивными, чем когда-либо ранее. «Обычная, серьезная, трудная работа» – так один из вторых номеров описал происходящее. Но это продолжалось недолго. Во время трехнедельного пребывания на «Артуре» Фелл был откровенно доволен, и однажды, во второй половине октября, он объявил, что тренировки по «Тирпицу» считает окончательно завершенными, по крайней мере в Лох-Кернбоуне. «Я тоже так думаю, – был один из комментариев, – но этот вредный тип никогда не будет доволен полностью». Но все это были шутки, идущие от удовлетворения при мысли о том, что, если они и вправду достаточно хороши для того, чтобы Тайни сказал «да», значит, они действительно куда-нибудь да отправятся.
На самом деле отобранные команды пока отправлялись на Шетлендские острова, на старую временную базу Ларсена, чтобы провести там окончательные тренировки. Шхеры у Шетлендских островов очень похожи на те, с которыми команды столкнутся в Норвегии, так что они должны будут закладывать больше времени на свои подводные действия.
Пока они осваивали эти упражнения, на «Артуре» готовили документацию и разные другие бумаги. Эти процедуры были оставлены на последний момент, чтобы быть твердо уверенными в том, что те немцы, чьими поддельными подписями собирались воспользоваться, не переведены на другие точки. Одну из частей инструктажа проводили двое норвежцев, прилетевших специально из Швеции. Один из них был агентом секретной службы Норвегии, другой – из норвежского консульства. Было крайне важно, чтобы экипажи чариотов и команда «Артура», которые не собирались возвращаться на Шетлендские острова, смогли прибыть в Англию как можно скорее, поскольку их информация могла быть бесценной. Для этого нужно было постараться избежать интернирования.
В подготовленных фальшивых документах «Артур» фигурировал как грузовое судно, бывшее прежде рыболовным. Для маскировки он был нагружен торфом, который предполагалось выгрузить в Тронхейме. В документах также детально перечислялись перевозимые прежде грузы, указывались порты погрузки и выгрузки, имелись бумаги отправителей и получателей с печатями немецкого досмотра.
Последняя плановая операция состояла в том, чтобы прорезать отверстия в обшивке «Артура», условиться о встрече на берегу с представителями норвежского подполья, решить отдельные вопросы транспортировки и запастись множеством инструкций, необходимых для достижения границы и последующего возвращения в Лондон.
25 октября Ларсен, Фелл и Брюстер почувствовали, что они уже могут сесть, выпить пива и сказать, что все готово. Приказ к отплытию должен был быть получен в 9.00 на следующее утро. Но приятного сидения за пивом не получилось. Кто знает, каким способом, но прибыло сообщение, что Тронхейм занят немцами. Необходимо было внести изменения в грузовую декларацию, чтобы вся история выглядела более правдоподобной. Для Ларсена это означало, что он должен был сидеть до четырех часов утра, переписывая всю документацию, поскольку она должна была быть написана именно его почерком. Остальные стали помогать ему. Они проверили, будут ли осуществимы новые сроки выхода и подхода с точки зрения приливно-отливных условий. Они проверили все запасы и снаряжение, погруженные на рыболовное судно. Они пичкали Ларсена имеющейся у них информацией о различных участках норвежского побережья, помогая ему проверять и перепроверять вновь вводимые данные. Они всей компанией оберегали и поддерживали его. В конце концов все заснули: на сон оставалось менее четырех часов.
Наконец время настало. В 9.00 26 октября 1942 г. прозвучала долгожданная команда: «Отдать носовые! Отдать кормовые!» Короткий смущенный поклон от Тайни Фелла, который провожал их на пирсе, и его последние слова, направляющие их в путь:
– Желаю удачи!
Как только «Артур» отошел от Люнни-Во, стало очевидно, что погода разыгралась не на шутку. В самом деле, метеорологические условия вскоре стали причиной опасений Брюстера за целостность чариотов, верхние палубы которых захлестывались водой. Они с Ларсеном покрепче пришвартовали их под потоками холодной воды, стало надежнее. Но волнение на море могло еще усилиться до того, как их освободят от креплений. Таким вот образом начался не совсем удачный, но зато и не бедный событиями переход через Норвежское море.
Во время перехода ветер все более усиливался в направлении северо-востока и увеличивалось волнение. Чариоты, укрытые слоями брезента и сетей, скрывавших их, регулярно осматривались. Зарядные отсеки были хорошо укрыты в трюме под слоями торфа. Погода была далеко не та, которую им обещали, и, даже когда поставили паруса для увеличения остойчивости и скорости, присутствие постоянного северного течения делало море все более неприятным. А когда скорость несколько снизилась из-за непогоды, еще более усилилась качка. Для подводников такой способ передвижения был необычным, и первым (хотя и не единственным), кто стал его жертвой, был Билл Тебб.
К вечеру первого дня погода улучшилась, хотя все еще оставалась ненастной. Вахту на руле поделили между собой Ларсен, Брюстер и один из норвежцев, хотя у Брюстера и были приступы морской болезни. Утром 27-го прогноз вроде бы начал оправдываться и погода улучшилась, но для небольшого судна была еще далеко не комфортной.
Внезапно, хотя это и нельзя было назвать неожиданным, в среду, 28-го, около полудня показался берег, который Ларсен узнал по высокой горе, расположенной позади небольшого городка Буд, южнее Кристиансунна. Спустя несколько минут после получения этого пеленга случилась первая из тех неприятностей, которые должны были испытать десять человек экипажа «Артура». Брюстер, после своего окончательного возвращения в Англию, написал по этому поводу:
«Мы находились примерно в двадцати милях от побережья, когда наш двигатель сломался. Мы лежали совершенно беспомощные непосредственно в виду берега. Это случилось среди бела дня, и довольно странно, что к нам никто не подошел. Так продолжалось около трех часов, пока ранние северные сумерки не прикрыли нас. Норвежцы, естественно, волновались, увидев родные берега, но и я, и остальные члены нашей команды были тоже взволнованы, что неудивительно».
Это происшествие означало, что Ларсен не смог получить пересекающийся пеленг для выяснения точного местонахождения судна, хотя вскоре это обстоятельство было исправлено, потому что обнаружилось небывалое обилие опознавательных береговых огней, которые появлялись по мере приближения «Артура» к земле. Курс был проложен к северу, вдоль побережья, через пролив Грипхолен у острова Смела. Когда кораблик приблизился к небольшому порту Эдёй на южном берегу острова, он получил груз на переход от Эдёй до Тронхейма, став грузовым судном и, соответственно, перестал быть рыболовным. Поэтому большинство сетей было убрано под палубу.
Ночь 28-го успокоила море до состояния мельничного пруда, и Ларсен во время своей длинной ночной вахты нашел условия почти идеальными. Луны не было, и «Артур» направлялся легким движением штурвала, и его форштевень дробил мелкие волны, от которых исходило странное жутковатое свечение.
Светать начало около восьми часов, и Каузер (англичанин, родившийся и выросший в Бразилии) был поражен не только белыми вершинами гор, насколько может быть поражен человек, впервые увидевший снег, но и видом другого рыболовного судна, шедшего в полукабельтове на траверзе «Артура». Однако незнакомец никак не реагировал, и вскоре якорь «Артура» потревожил родные для него воды в назначенном для стоянки месте в проливе между островами Хёг, недалеко от Эдёя, у входа в устье большого Тронхеймс-фьорда. Только был накрыт на стол завтрак, приготовлена на скорую руку яичница с беконом, как один из норвежцев поднял тревогу. Немецкий самолет, казалось бы, бесцельно летал взад и вперед на расстоянии примерно мили от устья фьорда. С расстояния, превышающего два-три ярда, «Артур» должен был выглядеть вполне невинно, при условии что наблюдатель не углядит машин, и казаться совершенно естественным. Поэтому на палубе люди занимались мелкими случайными работами, а один парень даже ухитрился облегчиться за борт, чтобы создать естественный колорит. Но весь этот эпизод чуть не обернулся бедой. Как раз направляясь домой, самолет спикировал над судном достаточно низко, чтобы рассмотреть его хорошенько. Он летел настолько низко, что можно было рассмотреть пулеметы на его крыльях. Один из норвежцев случайно взмахнул рукой, и потом, когда самолет подошел совсем близко, сбил с ног одного из подводников, устремившись прямо к пулемету «Артура», находившемуся в укрытии. «Какого черта, дурак проклятый!» – взревел Ларсен по-английски, от волнения потеряв свое обычное самообладание. Но так или иначе, то ли звук его голоса, то ли зверское выражение лица возымели быстрое действие, виновник застыл в люке, и его лицо на протяжении нескольких секунд являло картину стыдливой застенчивости. И эта «порция», выданная Ларсеном, была настолько впечатляющей, что Брюстер почувствовал, что нет необходимости добавлять что-то еще и от себя.
Глава 7
ПРОДВИЖЕНИЕ «АРТУРА»
«Мы убедились, насколько трудно представить себе, что этим прекрасным, холодным осенним утром мы находимся в оккупированной немцами Норвегии, – писал Брюстер в своем отчете об операции. Наше первое беспокойство после действий самолета прошло, и пришла пора спустить чариоты за борт и зафиксировать их в буксируемом положении. Спустить их на воду оказалось довольно легко, но на поверхности наблюдалось небольшое волнение, и вскоре стало очевидно, что оно может причинить значительные трудности. Предполагалось, что работа продлится не более часа, но на самом деле потребовалось черт знает сколько добавочного времени. Когда мы поняли, что судно тащит свой якорь, обе машины были в воде, а я – на поверхности, в маленькой гребной шлюпке. После долгих проклятий и возни мы в конце концов поставили его просто прикрепленным к берегу. Каменистый грунт обладал столь малой удерживающей способностью, что якорь пришлось вытянуть на берег и закрепить в расщелине скалы вместе с кормовым фалинем, также доставленным на берег. К наступлению сумерек мы еще не успели подготовить машины и, поскольку дуло не сильно, решили оставить попытки до следующего утра».
Был установлен распорядок дежурств постов охраны, с двумя часовыми, исполнявшими свои обязанности в течение всей ночи. К счастью, вечерние и ночные часы прошли спокойно, и в пять часов утра 30-го Брюстер и Эванс снова были за бортом и очень быстро установили чариоты в нужном положении почти без каких-либо сложностей.
– Слава богу! – сказал Билл Тебб, когда Брюстер и Эванс поднялись на борт. Но сразу же прозвучало другое обращение к небесам: – О боже!
Конечно, это было случайностью, а не проявлением злого рока, но, только что преодолев одно затруднение, мы столкнулись с другим, которое имело вид небольшой гребной шлюпки. Британцы быстро скрылись внизу, пока шлюпка шла через пролив к «Артуру». Бремя теперь ложилось на Ларсена и его команду, а все, что могли сделать чариотеры, – это сидеть в напряжении и надеяться, что они не нарвались на квислинговцев.
Ларсен и механик Бьёрни стояли на палубе, когда визитер подгреб и зацепил свой фалинь за поручни. Это был старик с лицом, покрытым морщинами, с бородой, отращивавшейся, по-видимому, несколько недель, в сплошь заштопанном и замасленном комбинезоне. Первое впечатление было, что это просто любопытствующий человек, второе – что он к тому же болтливый. Оба впечатления оказались безошибочными.
– Что вы за люди и зачем явились сюда? – спросил он, устраиваясь на банке, явно для продолжительной приятной беседы.
– Рыбаки, у нас двигатель сломался.
– Полагаю, это ваши сети? – спросил старик, косясь, как казалось, с подозрением на упаковку чариотов.
– Естественно.
– Какую рыбу ловите? – последовал вопрос.
Но осторожный и озабоченный ответ Ларсена так и не был услышан. Старый рыбак вытянулся в струнку и прямо-таки запрокинулся, чтобы заглянуть под корпус судна. Солнечный свет, пробиваясь сквозь чистую воду, позволил ему разглядеть один из тросов, удерживающих машины.
– А это что за устройство? – Он по-прежнему не давал времени для ответа на свои неудобные вопросы, вместо этого почти опустил лицо в воду и умудрился рассмотреть машины, длинные, узкие, горизонтально лежащие под корпусом. – Как интересно! Что же это такое?
– А это кое-что, что мы используем для подрыва мин! – Ларсен уже понял, под каким углом следует действовать далее.
– Вы, наверное, ребята, идете от немцев?
– Да, идем.
– Должно быть, вы ребята опытные. Никаких комментариев со стороны Ларсена и Бьёрни.
– А может, у вас и на борту немцы? – упорствовал старик.
– Они внизу, спят, – ответил Бьёрни.
Любой ценой старика надо было отвадить от объяснений на борту, но без решительного отказа, который, хотя и был необходим, наверняка вызвал бы подозрения, тем более что не было ясно, на чьей стороне симпатии старика.
Пока Ларсен и Бьёрни размышляли, сколько вреда уже принесла эта беседа и как бы избежать еще большего, старик выжидал, при этом жуя табак, который, наверное, был у него за щекой в течение всего этого разговора. Очевидно, он размышлял, о чем бы поговорить еще. Ларсен чувствовал, что наступает поворотный момент. Так и вышло.
– Масло, ребята, теперь большая редкость. – Он очень нервничал, прежде чем высказать самую простую просьбу.
Ларсен едва удерживался от улыбки облегчения. Кивок – и Бьёрни ушел, чтобы возвратиться с красивой пачкой в руке.
– Спасибо, спасибо, огромное спасибо! Это даже много, я на столько и не рассчитывал.
Старик хотел уже отвязать свой фалинь от поручней «Артура», но тут уже сам Ларсен продолжил беседу. Он спросил у старика, как его зовут, где он живет, один ли или с родными. Он узнал, что у старика есть дочь, а у дочери муж и где живут они. Бедный старикан даже разомлел от такого внимания, но тут Ларсен вдруг преобразился:
– Теперь слушай, дед! Если ты хоть одной душе скажешь о том, что видел, то вы не доживете многих часов из тех, что тебе еще остались, ни ты, ни твоя дочь. Ты выболтал, где вас найти, и мы, конечно, найдем, если ты кому-нибудь проболтаешься о нас. Запомни, а теперь проваливай отсюда как можно быстрее.
Слова Ларсена, в дополнение к лающей немецкой речи, изображенной им, возымели, как он и ожидал, пугающее действие. Старик освободил фалинь и схватился за весла в полном смятении. Через несколько мгновений он отошел от «Артура» и спустя несколько минут скрылся в проливе.
На борту судна непосредственной реакцией было облегчение, сопровождавшееся поздравлениями, сыпавшимися на Ларсена и Бьёрни, за их хладнокровную оценку ситуации, которые перемежались многократными повторениями и смехом. Веселья не мог омрачить даже тот факт, что старик сумел разглядеть тросы и машины. Во всяком случае, в более глубоких водах вероятность повторения такого инцидента была бы нулевой.
Когда происшествие закончилось, наступила уже середина утра, но было потеряно столько времени, что до наступления этой ночи они уже не успевали добраться до точки, с которой намеревались атаковать «Тирпиц». Поэтому никакой спешки не было, и якорь, отцепленный от берега, был поднят на борт только после полудня. Был еще один прекрасный день, и вход во фьорд являл собой великолепную картину. Но возможностей для осмотра достопримечательностей не было. План операции требовал полной подготовки «Артура» в этой точке. Радиопередатчик и все прилагавшееся к нему оборудование нужно было разобрать и утопить на большой глубине. Он нужен был только на случай того, если какая-нибудь критическая ситуация возникла бы на переходе от Шетлендских островов до побережья. Потом нужно было найти все бумаги, выдающие британское происхождение, а также обрывки сигаретных пачек и прочее – и все это утопить в мешке с грузом. Нельзя было допустить ни малейшего риска, связанного с опознанием предметов, плавающих на поверхности. Пулемет сняли и спрятали в укромном месте вместе с водолазным снаряжением.
Для судна, идущего из Эдёя, курс, проложенный между островами Ростволл и Кюл, был совершенно естественным. Море было спокойным, чувствовались только случайные отдельные порывы ветра. Люди могли любоваться осенними пейзажами, ходить по палубе, работать, заниматься болтовней. Казалось, все шло согласно плану. Большую часть времени подводники оставались внизу, в каюте, хотя Брюстер иногда вставал на вахту у штурвала. После полудня мимо прошло несколько норвежских и немецких судов, некоторые совсем близко. Но этот покой прервал взволнованный Бьёрни. Во второй половине дня он просунул голову в люк и вызвал Ларсена. У него была весьма неприятная новость относительно двигателя. Он иногда глох и работал с натугой. Бьёрни не мог сказать, была ли это серьезная поломка или какая-то мелочь. Вскоре после того, как они спустились вниз, двигатель начал дымиться и скорость упала наполовину. Сначала решили, что в цилиндр попала вода из водяной рубашки охлаждения, но, поскольку двигатель все-таки продолжал вращаться, хоть и медленно, эта идея отпала. Потом Бьёрни предположил, что, может быть, сломался поршень, и они с Ларсеном долго обсуждали эту проблему. Шкипер же спокойно объявил о своем намерении подойти к берегу и стать на якорь, чтобы искать помощь в ближайшей деревне. В действительности Ларсен надеялся отстояться на якоре где-нибудь близ рыбацкого причала в Хествике. На последнем инструктаже перед тем, как они покинули Шетлендские острова, ему назвали агента по имени Олавсен, живущего в Хествике.
Судно медленно шло к берегу, двигатель периодически захлебывался, но все же обеспечивал какой-то ход. В десять часов вечера газ сбросили и встали на якорь в видимости причала. Оставив Бьёрни с остальными разбирать двигатель, Ларсен и Странд, молодой норвежский телеграфист, пошли к берегу на шлюпке.
Им повезло, потому что среди первой же группы юнцов, встреченных ими на улице, у которых они спросили дорогу, оказался сын агента. Это было хорошим началом, и вскоре Ларсен был в лавке, объясняя, что для его судна нужно закупить кое-какие продукты. Ожидая, пока ему упакуют несколько булок и мешок муки, он произнес первую часть пароля, который ему сообщили:
– Не нужен ли вам торф?
Он ожидал условного отзыва: «Нет, у меня его полно».
Вместо этого Олавсен, быстро оторвавшись от упаковки продуктов, нетерпеливо ответил:
– Торф? Да, можете быть уверены, торф мне нужен, я возьму все, что есть.
Ларсен заколебался. Он быстро отбросил мысль, что в деревне может быть два торговца с одинаковой фамилией. Люди из разведки предупредили бы его об этом. Поэтому он решил, что слова пароля и отзыва не дошли до Олавсена. Он решил рискнуть, хотя и должен был быть очень осторожен.
– Да, у меня есть немного хорошего, но ведь он на самом деле принадлежит Карлстрёму, – назвал он имя агента, инструктировавшего его на Шетлендских островах.
– Я полагаю, вы имеете в виду Эрика Карлстрёма из Аркангера? – поинтересовался Олавсен все еще осторожно.
– Нет, Нильса Карлстрёма из Тронхейма я имею в виду.
Вскоре эти уловки привели к пониманию истинного положения вещей. Олавсену и его сыну пришлось съездить на «Артур». Там они обнаружили Бьёрни рядом с разобранным до основания двигателем. Как он и предполагал, поршень был сильно поломан и картер двигателя был поврежден его обломком. Было чудом, что с таким дефектом двигатель вообще мог работать.
Единственным решением, как полагал и Олавсен, было высадиться на берег и, несмотря на поздний час, искать кузнеца. Туда и отправились и Олавсен с сыном, и Бьёрни. Позже Бьёрни рассказывал остальным:
– Мы разыскивали кузнеца, но в том доме, где он жил, было много народу и мы не хотели рисковать и стучать. Но сын Олавсена знал то место, где спал сам кузнец, поэтому он взял горсть камушков и бросил их в окно. При этом мы даже могли слышать, как храпели остальные, спавшие в доме. Видимо, они видели прекрасные сны.
Мальчик хотел повторить свой бросок, взяв камушки потяжелее, но тут окно открылось и послышался сонный голос кузнеца:
– Кто там?
– Не могли бы вы выйти?
Кузнец узнал голос Олавсена-младшего и понял, что его будят среди ночи не ради пустяков. Он спокойно закрыл окно и спустился к нам вниз. Я рассказал ему, что нам нужно, и он больше ни о чем не спрашивал. Мы пошли с ним в кузницу, где он подобрал деталь нужного размера. Мы оставили его возиться там, а сами вернулись сюда.
После завершения ремонта плавание было сравнительно простым. Еще два часа Бьёрни сверлил нужные дырки и устанавливал болты, достаточные для того, чтобы держаться хоть какое-то время. Поскольку после Асен-фьорда «Артур» предполагалось затопить, делать текущий ремонт головки поршня в подобных обстоятельствах было излишним.
К семи часам все было закончено и прибрано. Перед продолжением пути нужен был хотя бы двухчасовой перерыв на сон. «Мы перекрестились, когда заводили двигатель, – писал Брюстер, – но он был в порядке. Конечно, по-другому и быть не могло».
От Хествика до Агденесса путь продолжался с уменьшенной скоростью, чтобы держаться на безопасном расстоянии от берега. Там, как они знали, находился главный командный пункт немцев, расположенный в устье Тронхеймс-фьорда. Возможно, там крылась наибольшая опасность. Прежде чем достигнуть Агденесса, нужно было немного поменять курс, чтобы обойти минное поле. Именно в этой точке пути ожидалась встреча с патрульным судном, и чариотеры спустились в потайной отсек. Они появились бы только в том случае, если бы услышали стрельбу. С ними был пулемет, а у каждого норвежца под толстым свитером был спрятан пистолет. Норвежская команда еще раз должна была пройти испытание. Дело в том, что, когда «Артур» и патрульный корабль сблизились, ветер прекратился. Внезапно настал полный штиль. Прежде чем оба корабля смогли вплотную подойти друг к другу, на воде не стало ни малейшей ряби. Более неудачной ситуации невозможно было представить. Ларсен уповал только на невнимательность немцев.
Когда «Артур» подошел ближе к траулеру, Ларсен решил сам привлечь к себе внимание дотошного «гунна», небрежно глядящего на воду. Он изобразил бурное приветствие, радостно проорав: «Гутен морген!» Немецкий офицер на палубе взглянул на него – и только. Два судна разделяли десять ярдов, обе машины были остановлены, и они скользили по прозрачной глади воды. Восемь, семь, шесть ярдов – неужели этот промежуток никогда не закроется?
Пока длилась эта вечность, на носу «Артура» стоял матрос Иоханнес Кальв со швартовом в правой руке. Рядом с немецким матросом, собирающимся принять от него швартов, стоял парнишка лет шестнадцати – семнадцати. Вдруг лицо парня приобрело удивленное выражение, он во все глаза уставился на воду, потом опять на «Артур» и обернулся, видимо, для того, чтобы сказать что-то своему товарищу. Не будучи убежденным, что это не обман зрения, и не желая выставлять себя дураком, он, прежде чем заговорить, еще раз бросил взгляд вниз. Кальв заметил его реакцию и действовал молниеносно. Когда тот уставился на воду второй раз, Кальв бросил швартов. Он пролетел по воздуху и обмотался вокруг шеи парнишки. Ситуация была спасена – по крайней мере на этот раз.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?