Текст книги "Орел или решка?"

Глава 4

Еще нет и девяти утра, а я уже семнадцать раз подбросил монетку.

Орел. Вставай, хватит валяться в кровати. Уфф.

Решка. Душ вместо ванны.

Решка. Джинсы лучше, чем брюки.

Решка. Хлопья побеждают кашу.

Орел. Апельсиновый сок, а не яблочный.

Я быстро втянулся в это, но до сих пор не привык к тому, что пришлось вернуться домой и жить с родителями.

– Если ты просто подбрасываешь монетку вместо того, чтобы ее потратить, я ее у тебя заберу, – шутливо замечает папа за завтраком, открывая газету.

Все безделушки уже вернулись обратно в магазин после вечеринки, и теперь наш дом выглядит привычно, если не считать совершенно нового дивана с пятнами от сливочного сыра.

– Ты можешь спросить монету, выиграет ли «Сити» сегодня вечером? – интересуется папа, выглядывая из-за страниц спортивных новостей.

– Это же не волшебная монета, пап. Она не предсказывает будущее.

Я безнадежно пролистываю на телефоне бесконечные объявления о работе. Ни одно из них мне не подходит. Похоже, чтобы занять самую простую должность, надо пройти не меньше семи собеседований. Работа для начинающих требует, чтобы у кандидата был минимум пятилетний опыт в этой области. А все, что кажется интересным, оказывается неоплачиваемой стажировкой.

– Никто из вас мне не помогает, – вздыхает мама и тычет пальцем в айпад, пытаясь зайти в продуктовый интернет-магазин. – Хотя бы скажите, что вы хотите на ужин на этой неделе…

В первые дни после возвращения домой меня угощали ростбифом на обед и стейком на ужин. Теперь мы три вечера подряд едим печеные бобы: то ли это папа экономит на продуктах, то ли они уже просто хотят от меня избавиться.

Прежде чем успеваю ответить, меня отвлекает вибрирующий телефон. Опускаю взгляд и вижу сообщение от Джейд. Никаких извинений и «милый, вернись» – вместо этого мы решаем, как быть с Джереми. Все говорят, что собака не лучший подарок на Рождество, но никто никогда не предупреждает вас о кроликах. Нет ни наклеек на бампер, ни призывов на телевидении. Политики возврата в течение двадцати восьми дней для них не существует. Я планировал начать этот год со своей невестой и нашей новой, очень современной семьей, но вместо этого участвую в споре об опеке над домашним кроликом.

– Что там пишет Джейд? – мама наклоняется, глядя поверх айпада.

Переезд домой означает не только печеные бобы на ужин, но и потерю личного пространства. Мама читает мои сообщения, а папа думает, что работает в Королевском почтовом сортировочном бюро: перлюстрирует всю мою почту, прежде чем передать мне. Банковские выписки тщательно изучаются, личные письма читаются, а приглашения на мероприятия прикрепляются к календарю.

– Она хочет, чтобы я забрал Джереми, – отвечаю я. Какой смысл скрывать? – Очевидно, у Джорджа аллергия на кроликов.

Мое сердце словно ножом пронзает каждый раз, когда она упоминает его имя.

Мама откладывает айпад, а папа закрывает газету. Он заговорил первым:

– Если кролик будет жить у нас, тебе придется платить за его содержание. И присматривать за ним. Я не собираюсь за ним убирать.

– Да, само собой. Я обо всем позабочусь.

Моим единственным домашним животным в детстве была золотая рыбка, которая таинственно умерла после того, как местный магазин повысил цены на корм для рыб. Я не утверждаю, что папа ее убил, но теперь ее преждевременная смерть кажется мне немного подозрительной.

– Как ты относишься к тому, что она упомянула… Джорджа? – мама произносит его имя одними губами.

Я немедленно начинаю воображать смерть Джорджа и продумываю его убийство в мельчайших деталях.

– Не знаю. Я и не подозревал, что у них уже все настолько серьезно, – отвечаю я.

Больше всего меня беспокоит вопрос: что у него есть такого, чего нет у меня? Конечно, он богат и красив, а я сейчас безработный и живу с родителями, но все же…

– Могу устроить тебе встречу с Грэмом, если хочешь. Тебе полезно будет с кем-нибудь поговорить.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже уже быть не может, мама предлагает оплатить мой поход к ее психотерапевту. Тому самому, который говорит, что ее проблемы восходят к семнадцатому веку. В последний раз она водила меня к одной из своих целительниц, когда у меня был стресс во время школьных экзаменов, и та убедила, что мне поможет иглоукалывание. Вот только я попал не к настоящему китайскому терапевту, а к Сью Ли из деревни, которая училась акупунктуре в интернете.

– Нет, спасибо. Я не хочу встречаться с Грэмом.

– Хорошо, тогда почему бы нам не посмотреть твой гороскоп на сегодня? – мама выхватывает у папы одно из газетных приложений.

– Мам, прекрати. Я не хочу идти к психотерапевту. И читать гороскоп тоже не хочу. Пожалуйста…

Папа, неспособный обсуждать чувства, отрывается от газеты.

– Без нее тебе будет лучше, сынок, – говорит он, тщательно пережевывая тост с мармеладом.

Я киваю в ответ, не зная, что сказать.

– Значит, мы берем Джереми к себе? – спрашивает мама, когда папа возвращается к чтению спортивных новостей.

– Посмотрим, что решит монета.

Сегодня я подбрасываю ее уже восемнадцатый раз.

– Как там? Орел – это всегда «да», решка – «нет»? – спрашивает мама, ожидая результата.

– Да, и это орел. Похоже, у нас появился новый член семьи. – Я показываю ей монету на ладони.

Папа стонет то ли из-за Джереми, то ли из-за футбольных новостей.

– Хочешь, я подвезу тебя за ним? – предлагает мама.

– Нет, со мной все будет в порядке, спасибо, – говорю я вставая. – И да, насчет ужина: что угодно, только не печеные бобы, пожалуйста…

* * *

Я сажусь в автобус, идущий в город, и включаю музыку, чтобы скоротать время по дороге. Только выйдя из автобуса, понимаю, что наушники были неправильно подключены к телефону, – таким образом, все пассажиры вместе со мной слушали на повторе Unbreak My Heart[13]13
  «Не разбивай мне сердце» (англ.) – хит популярной американской певицы Тони Брэкстон.


[Закрыть].

Почему никто ничего не сказал?

Наконец я вхожу в современный многоквартирный дом, который возвышается над остальными строениями Бристоля. Он приобрел скандальную известность, когда жена Тони Блэра купила здесь пару квартир в качестве инвестиций.

Джейд сказала, что ее не будет, поэтому я жму кнопку на домофоне, чтобы пройти через главный вход и подняться на лифте. Доехав до верхнего этажа, я вспомнил, как она впервые пригласила меня сюда после нашего свидания в Бристольском зоопарке. Мы провели день, смеясь и дурачась, обсуждая, какими животными хотели бы быть. Держались за руки, когда отважились войти в комнату страха; вместе кормили пингвинов.

Когда я пришел к ней домой, она спросила, не хочу ли я посмотреть фильм, но мы увидели только вступительные титры, а потом оказались друг на друге на диване. Только на следующее утро я увидел этот вид из окна. Самый замечательный панорамный вид на Бристоль, которым не могла похвастаться никакая другая квартира.

Интересно, Джейд и Джордж делали здесь то же самое? На диване, в спальне, на кухне, в ванной. Я пытаюсь избавиться от этих навязчивых мыслей, отпираю дверь и толкаю ее.

Квартира небольшая – одна спальня с аккуратной кухней, гостиная и ванная комната, – но мне не придется проходить дальше прихожей: клетка с Джереми стоит у самых дверей. Кролик, невинная жертва этой грязной истории, мирно спит внутри. В зоомагазине мне сказали, что он породы минилоп, но этому большому мальчику совсем не подходит слово «мини». Он скорее жирнолоп. Учитывая, что у меня больше нет работы, чтобы содержать себя, я боюсь даже думать о том, как буду заботиться еще и о нем.

Рядом с клеткой стоит картонная коробка без записки. Я отрываю скотч, чтобы посмотреть, что внутри. Еще кое-что из моих вещей, которые она нашла. Немного кухонной утвари, несколько книг и крошечная металлическая жестянка с сентиментальными мелочами, которые, как она решила, будут значить для меня больше, чем для нее. Удивительно, как три года жизни могут уместиться в одной коробке. Вся история отношений, все эти моменты и воспоминания – все теперь лежит в жестянке из-под печенья. Просматриваю кучу полароидных фотографий, которые мы сделали во время отпуска на Майорке, корешки билетов, поздравительные открытки, рождественские открытки, открытки на День святого Валентина, открытки без повода. Впервые осознаю, что у меня практически нет собственных фотографий: я всегда был фотографом, Джейд – моделью.

Я оборачиваюсь и вижу внимательный взгляд Джереми. Оказывается, он не спал. Наверное, Джейд попросила его проследить за мной… Надо забирать вещи и уходить, но я подбрасываю монету, чтобы получить разрешение пройти в гостиную. Мне кажется странным красться по квартире, которую так хорошо знаю, но я хочу найти свидетельства того, что Джордж уже переехал.

У раковины стоит только одна зубная щетка; ни одного мужского пальто, ни одной лишней пары обуви. Теперь, осматриваясь тут, я понимаю, что мой отъезд ни в малейшей степени не изменил ландшафт квартиры, не считая картонной коробки с вещами в коридоре. Найти «десять отличий» было бы непросто, учитывая, что вся мебель и безделушки принадлежали Джейд.

Раньше я об этом даже не задумывался, а теперь до меня доходит: я всегда был здесь только гостем. Я оставил в этой квартире меньше следов, чем капли дождя на окне.

Стою и смотрю в окно, вспоминая времена, когда Джейд свешивалась из него с сигаретой, как французская кинозвезда на черно-белой фотографии, одновременно раздражая меня своей дурной привычкой и пугая, что вот-вот упадет. Вспоминаю, как мы просто сидели на столе, целовались, пили и смотрели, как мир внизу живет своей жизнью.

Дождь, хлещущий в окна, быстро превращается в лавину из воды и прерывает мои воспоминания, атакуя стекло и барабаня по крыше сверху. Парк-стрит, которая обычно полна студентов, выскочивших за кофе, сейчас почти пуста. Дождь каскадом спускается с холма, как водная горка. Вот женщина сражается с зонтиком, а потом прячется под строительными лесами у церкви Святого Георгия. Мужчина, одетый в оранжевый светоотражающий комбинезон, наблюдает, как листья, которые он только что убрал с дороги, подымают бунт и устремляются обратно, под колеса мчащихся автомобилей. Машины едут с включенными фарами, хотя до вечера еще далеко. Ветер грохочет и воет, проносясь над открытыми пространствами, а деревья энергично начинают танцевать. Чайки и строители в белых шапках покидают плоские крыши зданий, потому что там образуются целые бассейны с водой.

Сквозь капли дождя на стекле башня Кэбот Тауэр, окруженная великолепной парковой зоной, и ряды известняковых домов в георгианском стиле выглядят, как на картине пуантилиста Жоржа Сера. Густой туман скрывает на горизонте холмы Мендип, мачты корабля-музея «Грейт Бритн» и башни Бристольского собора – они сейчас не более чем просто силуэты.

Громкий стук в дверь. Кто это? Наверняка не Джейд: у нее есть свой ключ. Может, соседи? Я познакомился с парочкой из них на одном мероприятии, где всем было очень неловко, а темы для разговоров иссякли после того, как каждый из нас рассказал, как долго он тут живет, описал планировку квартиры и понял, что все они идентичны.

Может быть, это Джордж?

Мое сердце колотится. Что я скажу ему после того, как несколько недель планировал его убийство?

Должен ли я открыть дверь?

Достаю из кармана пятидесятипенсовик и подбрасываю его в воздух, чтобы принять решение. Теперь эта монета – соучастник всего, что происходит в моей жизни.

Я задерживаю дыхание, когда смотрю в дверной глазок, ожидая увидеть своего заклятого врага. Вздыхаю с облегчением: это почтальон принесла заказную посылку. Работая посменно, я много раз оказывался дома, когда требовалось расписаться за доставку. Как правило, в посылках была заказанная Джейд одежда.

– Привет, как дела? – незаинтересованно спрашивает почтальон, не зная, что больше не увидит меня здесь.

Я ставлю свою подпись в устройстве, которое она сует мне в руки, и возвращаю его ей, хотя электронная закорючка, которую я поставил, не имеет никакого отношения к моей настоящей подписи.

Когда она уходит, я еще раз оглядываю квартиру, прощаясь со своим бывшим домом и прежней жизнью. Мелькает безумная мысль разбросать по квартире кроличью шерсть, чтобы вызвать аллергию у Джорджа, но вместо этого просто беру коробку и клетку и последний раз захлопываю дверь этой квартиры, оставив свой ключ внутри.

– Теперь только ты и я, малыш, – говорю я Джереми.

Он ничего не отвечает.

Глава 5

Кто-нибудь когда-нибудь собирался бежать марафон, не объявив об этом всем и каждому?

Прошел месяц с момента нашего почти триумфа (когда мы чуть не выиграли у «Квизламистских экстремистов») и окончательного разочарования; с тех пор мы впервые пришли на викторину. Несколько встреч мы пропустили из-за того, что Джесси постоянно находится в спортзале, Джейк репетирует свою последнюю танцевальную программу, а я оплакиваю неудавшуюся жизнь. Джейк задерживается в отеле – вынужден разбираться с гостем, который пытается шантажировать администратора, чтобы переночевать в номере бесплатно. Я сижу с Джесси, и она снова рассказывает о своих приготовлениях к марафону.

Она впервые в жизни бежит лондонский марафон (или любой другой марафон, если уж на то пошло). Я стал ее спонсором, но совершенно ясно дал понять, что ей придется вернуть деньги, если она не добежит до финиша. По-моему, все эти сайты, принимающие деньги до фактического события, кажутся немного мошенническими.

– Почему бы тебе тоже не начать бегать или хотя бы не сходить в спортзал? Поверь мне, это тебе поможет. Эндорфины заставят тебя чувствовать себя великолепно, и ты сможешь сосредоточиться на том, чтобы быть в хорошей форме, а не думать постоянно о Джейд.

Я прощаю ей эту подколку в адрес моей неидеальной физической формы и представляю себе эту пытку бегом. На самом деле я втайне впечатлен тем, что она хотя бы пытается пробежать марафон.

– В твоем возрасте особенно важно поддерживать себя в форме.

– Джесси, я старше тебя всего на год!

Небрежно бросаю монету.

– Полагаю, не помешает попробовать, – говорю я морщась, ненавидя решение монеты.

– Что? Ты все еще подбрасываешь монету?

– Что ты имеешь в виду? Я начал всего несколько недель назад, и это должно продлиться целый год. Разве не помнишь?

– Ну да, конечно, я помню, но это уже на три недели дольше, чем я ожидала. Обычно эти твои причуды продолжаются максимум два дня.

– О чем ты? У меня нет причуд!

– А помнишь, прошлым летом ты сказал, что собираешься стать волшебником?

– Я не имел в виду, что стану волшебником как таковым…

– Ладно, ты собирался научиться кое-каким фокусам.

– Я хотел выучить один магический трюк, который мог бы использовать как коронный номер на вечеринках, но потом понял, что помимо коронного должны быть еще и другие номера, а у меня их нет.

Это было после того, как все по кругу начали показывать свои умения на дне рождения Джейка, – в тот момент я понял, что у меня вообще нет никакого таланта. Вот у Джейка есть актерские способности, Джесси умеет бегать. Я не умею ни играть на чем-нибудь, ни петь, ни даже жонглировать. Я решил, что хочу научиться играть на пианино и одному волшебному трюку.

– О’кей, так ты научился этому фокусу?

– Ну, это зависит от обстоятельств, – ответил я, потягивая новый сорт крафтового пива, рекомендованный Большим Ди.

– От чего зависит? Я не жду от тебя уровня Гарри Гудини. Можешь исполнить этот трюк прямо сейчас? Просто ответь «да» или «нет». И прежде чем ты начнешь оправдываться, учти: у них за барной стойкой есть колода карт.

– Если ты ставишь вопрос именно так, то, вероятно, «да», но не без риска тебя травмировать.

– И как долго ты пытался научиться своему трюку?

– Примерно один день… Но нельзя же обобщать из-за одного-единственного случая!

– Ты умеешь играть на пианино? Ты написал тот роман? Ты создал этот новый бизнес по производству свечей – как там он назывался… «Фитиль и Стиль»? «Фитиль-Ваниль»?

У меня на складе все еще лежат 2000 свечей. Я был уверен, что это будет очередной бум столетия.

– Мы сейчас не об этом говорим. Это не причуды. Это мой образ жизни.

Я вполне доволен этим своим изречением. Похоже на то, что хорошо зарабатывающие менеджеры по рекламе в «Саатчи и Саатчи»[14]14
  Всемирно известное рекламное агентство.


[Закрыть] придумали его во время мозгового штурма.

– Если через месяц ты все еще будешь следовать этому своему «образу жизни», я начну принимать это к сведению.

Ей не стоило показывать кавычки пальцами. Это было неуместно.

– Итак, хочешь узнать, как у меня обстоят дела на сегодняшний день? – спрашиваю я Джесси, которая растянулась на удобном, мягком кожаном диване, в то время как я приютился на деревянном стуле. Кажется, ее больше занимает песня Рианны, которая звучит из динамиков.

– Полагаю, ты собираешься рассказать мне об этом вне зависимости от того, хочу я этого или нет. И судя по тому, что на тебе надето, это определенно повлияло на твой новый имидж, – смеется она, оглядывая меня с ног до головы.

Я сижу в ярко-красных брюках и старом зеленом джемпере, который монета выбрала из моего гардероба сегодня утром. Это смелое сочетание. Благодаря монете я впервые выгляжу более странно, чем Джесси.

– В выходные монетка приняла свое первое важное решение. Разве ты не заметила, что я подстригся?

– Хм, не совсем, все выглядит так же, как обычно. Может быть, немного короче по бокам?

Решение монеты поменять парикмахера не окупилось. Это была пустая трата времени – пойти в новую парикмахерскую, заплатить втрое дороже; и при этом путь до нее через весь Бристоль занял на десять минут больше из-за того, что я не хотел проходить мимо моей прежней парикмахерской.

Входит Джейк. Снимает очки и щурится, чтобы увидеть нас. У него явно был долгий и тяжелый день. Сегодня он без Джеки: она либо в отъезде, либо уже сыта по горло нашей компашкой. Вероятно, последнее.

– Ты пропустил все новости о новом «образе жизни» Джоша.

Она снова показывает кавычки пальцами в воздухе.

– Это все еще из-за монеты? – спрашивает Джейк.

– Да, все дело в монете, – отвечаю я.

– Ладно, у меня есть вопрос, на который ты должен дать ответ: не хочешь ли угостить меня выпивкой?

Хоть у него было время подумать, он явно так и не понял, как это работает.

– Видишь ли, дело не в этом.

– Да брось, давай посмотрим, что покажет монета.

Я сдаюсь.

– О, это решка. Извини, придется тебе платить самому. Ты же знаешь, что я бы купил тебе пинту пива, но не могу пойти против монеты. Таковы правила.

– Ты же знаешь, что никогда не покупал мне ни одной пинты пива, а мы приходим сюда каждую неделю уже больше трех лет.

– Этому просто не суждено было случиться.

– Ладно, не хочешь ли ты угостить Джесси выпивкой?

– Это несправедливо. Система работает не так. Это не игра. Монету можно использовать только для реальных решений. Я никогда не собирался покупать Джесси выпивку.

– Большое тебе спасибо.

Может быть, даже лучше, когда им неинтересно.

– В любом случае, пока я не забыл, Джош. Я решил, что помогу тебе зарегистрироваться в Тиндере, – говорит Джейк, вешая пиджак на спинку стула.

– Я не уверена, что Джош готов к этому. Прошло всего несколько недель.

– Нет, ему будет полезно двигаться дальше. Он не может просто сидеть и хандрить всю оставшуюся жизнь.

Я слушаю, как Джейк и Джесси обсуждают меня, как будто я стал невидимым.

– Привет, ребята, я здесь. Я не сижу и не хандрю, но я согласен с Джесси. Честно говоря, мне сейчас не очень хочется идти на свидание.

– Ерунда, это пойдет тебе на пользу. Я думал, весь смысл монеты в том, чтобы помочь тебе найти любовь.

– Да, я хотел бы найти любовь, но Тиндер – это не то, что я имел в виду.

– Тогда можешь просто повеселиться. Разве это не преимущество холостой жизни? Я знаю, что ты уже стар, но еще недостаточно взрослый, чтобы жениться.

Я пропустил мимо ушей неизбежную старую шутку.

– Но Тиндер? Серьезно? – спрашиваю я.

– В наши дни все так встречаются. Либо в приложении для знакомств, либо на работе. Поскольку работы у тебя нет, остается только один вариант. К тому же это не от тебя зависит…

– А почему это зависит от тебя? – перебиваю я, начиная уставать от вмешательства Джейка.

– Это и не от меня зависит. Все зависит от монеты, не так ли?

– Наверное, – неохотно соглашаюсь я.

Джейк исполняет победный танец. Монета, которая спасла меня от покупки выпивки, теперь повернулась ко мне спиной. Предательница.

– Почему ты должен помогать мне регистрироваться? Я и сам могу.

– Нет, тебе нельзя доверять. Тебе нужен наш с Джейком опыт, – добивает меня Джесси.

– Дай мне свой телефон, и я найду лучшие фотографии для твоей учетной записи… А теперь разве ты не должен принести нам всем выпить?