Текст книги "Еще один простофиля"

II

Аппарат в домике не умолкал. Я направился к месту, где стоял «паккард».

Я вернулся в коттедж в седьмом часу. Из дома я прихватил с собой кое-что. К счастью, Нина отсутствовала, иначе она могла поинтересоваться, зачем мне понадобился длинный электрический шнур, набор инструментов и магнитофон, купленный мною в период работы в «Геральд» и сохраненный ею.

Два часа, проведенные прошлой ночью в обдумывании плана Реа Мальру, оказались плодотворными. Я быстро понял, что главное условие моей безопасности – это гарантия того, что ни Реа, ни ее падчерица не подставят меня в случае провала, а сами умоют руки. Я решил втайне от них записать на пленку наш сегодняшний разговор: если Мальру и правда обратится в полицию, этой парочке не удастся отвертеться, свалив все на меня.

Я спрятал магнитофон в стенной шкаф в спальне. Аппарат работал почти беззвучно, но, оставив его в гостиной, я все же мог насторожить их шумом. Я проделал маленькую дырочку в деревянной стенке и вывел через нее шнур питания. Провод я подсоединил к выключателю освещения гостиной и убедился, что при зажигании лампы магнитофон начинает работать.

Несколько минут я искал место, где лучше спрятать микрофон, пока наконец не приладил его под небольшим столиком в углу комнаты, куда звук разговора доносился беспрепятственно из любой точки.

Единственным осложнением мог послужить их отказ зайти в коттедж или нежелание сидеть при свете. Я решил, что смогу заманить их в домик, сославшись на то, что на открытом воздухе нас может заметить случайный прохожий. Если они потребуют убрать свет, я погашу его кнопкой, размещенной непосредственно на лампе, а не настенным выключателем.

На пляже еще были люди, но их оставалось все меньше и меньше. Через час побережье опустеет.

Я собирал свои инструменты, когда раздался стук в дверь. Поглощенный работой, я оторопел от неожиданности. Я испуганно уставился на дверь. Затем спрятал инструменты под подушку, прошел к двери и открыл ее.

Передо мной стоял Билл Холден.

– Извините за беспокойство, мистер Барбер, – сказал он. – Мне надо знать, понадобится ли вам коттедж завтра. Меня спрашивают насчет него.

– Я хотел бы сохранить его за собой на неделю. Пишу сейчас серию статей, здесь прекрасные условия для работы. Если не возражаете, я рассчитаюсь с вами в конце недели.

– Конечно, мистер Барбер. До конца недели домик в вашем распоряжении.

Когда он отвалил, я вынул набор с инструментами, запер его и направился к «паккарду». Дома мне появляться не хотелось, и я проехал по дороге полмили до ресторана, где подавали дары моря. Когда я приступил к еде, мои наручные часы показывали двадцать минут девятого.

За окном смеркалось.

Я вернулся к коттеджу. Пляж обезлюдел. Фары я не включал. В домике работал кондиционер. Я хотел, чтобы к приходу гостей там установилась приятная прохлада. На веранде было жарко, но я сел там в кресло, ослабив галстук.

Я порядком волновался, думал, не опоздает ли Реа, гадал, как выглядит ее падчерица Одетта.

Еще я размышлял о том, хватит ли у них хладнокровия для осуществления моего плана.

В начале десятого я услышал шорох и слева, в трех шагах от веранды, увидел Реа. Она была одна.

Я встал.

– Добрый вечер, мистер Барбер, – сказала она, направляясь к свободному креслу.

– Давайте зайдем внутрь, – предложил я. – Нас не должны видеть вместе.

Я распахнул дверь коттеджа и зажег свет.

– Где ваша падчерица?

Реа зашла в комнату, и я прикрыл дверь.

– Скоро подойдет, я полагаю, – безразличным тоном произнесла она и уселась в кресло.

На ней было бледно-голубое платье без рукавов. Стройные ноги были обуты в пляжные туфли без каблуков. Она сняла платок, покрывавший голову, и, резко мотнув ею, распустила покрашенные в песочный цвет волосы. Реа по-прежнему носила зеленые солнцезащитные очки. Она не сняла их.

– Я пальцем не пошевелю до разговора с ней, – сказал я. – Хочу убедиться в том, миссис Мальру, что она знакома с вашей идеей и одобряет ее.

Реа метнула в меня недовольный взгляд.

– Конечно одобряет, – сказала она. – На что вы намекаете?

– Я желаю услышать это из ее уст, – сказал я, сел и продолжил исключительно для магнитофона: – Мое желание вполне естественно. Вы заявляете мне, что вместе со своей падчерицей планируете разыграть ее похищение. Вам обеим срочно потребовались четыреста пятьдесят тысяч долларов. Единственный способ получить эту сумму от вашего мужа – это имитировать киднеппинг. За мое содействие вы обещаете мне пятьдесят тысяч.

Сделав паузу, я снова заговорил:

– Киднеппинг карается смертной казнью. Я хочу быть абсолютно уверен в том, что ваша падчерица знает, что делает.

– Конечно знает… она не ребенок, – нетерпеливо сказала Реа.

– Вы убеждены, что ваш муж не заявит в полицию? – спросил я.

Она забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

– У вас природный дар тратить попусту время, – сказала она. – Мы это уже обсуждали, не так ли?

Я был удовлетворен. После этой короткой беседы в случае неприятностей ей не удастся разыграть удивленную невинность.

Я взглянул на часы: половина десятого.

– До разговора с вашей падчерицей я не обсуждаю это дело и не занимаюсь им, – сказал я.

Реа зажгла сигарету.

– Я попросила ее прийти, но она редко меня слушается. Не силой же мне было ее сюда тащить? – сказала миссис Мальру.

Я услышал чьи-то шаги.

– Может, это она, – сказал я. – Посмотрю.

Я прошел к двери и открыл ее.

Внизу, возле ступеней веранды, стояла девушка. Она смотрела на меня.

Несколько секунд мы не спускали глаз друг с друга.

– Привет, – сказала она и улыбнулась.

Одетта Мальру была миниатюрна и прекрасно сложена. Легкий белый кашемировый свитер и джинсы, расцветка которых напоминала шкуру леопарда, подчеркивали ее формы. Волосы цвета вороного крыла, как у Нины, разделенные посередине пробором, эффектно спадали на плечи. Мертвенно-бледного оттенка лицо сужалось к подбородку. На вид ей могло быть от семнадцати до двадцати пяти лет. У нее были голубовато-серые глаза, маленький вздернутый носик, небрежно накрашенный малиновой помадой рот. Она казалась олицетворением развращенной молодости. Подобные экземпляры – дерзкие, непокорные, во всем разочарованные, сексуально распущенные, не имеющие цели в жизни – частые гости в судах по делам несовершеннолетних.

– Мисс Мальру?

Она усмехнулась, потом стала медленно подниматься по ступенькам.

– Вы, должно быть, и есть Али-Баба. А где же сорок разбойников?

– Заходи, Одетта, – позвала ее Реа. – Побереги остроумие для своих дебильных приятелей.

Девушка наморщила носик, скорчила гримаску, потом подмигнула мне. Вызывающей походкой она прошла в коттедж.

Ее аккуратные маленькие ягодицы вихляли из стороны в сторону.

Я прикрыл дверь и вспомнил о магнитофоне. Пленки хватало на сорок минут. Если я хочу записать весь разговор, мне следует поторопиться.

– Здравствуй, дорогая Реа, – сказала Одетта, плюхаясь в кресло, стоящее рядом с моим. – Правда, он симпатяга?

– Заткнись! – оборвала ее Реа. – Послушай, что тебе скажет мистер Барбер.

Девушка посмотрела на меня и взмахнула ресницами. Затем подтянула под себя ноги, положила одну руку на бедро, а о вторую оперлась щекой и придала своему лицу насмешливо-внимательное выражение.

– Я вас слушаю, мистер Баба́.

Я заглянул в ее серо-голубые глаза. Подростковое позерство не обмануло меня ни на миг. Глаза ее выдавали. Это были глаза несчастной, заблудшей девушки, неуверенной в себе, знающей, что она сбилась с пути, но не находящей в себе сил вернуться на правильную дорогу.

– Я хочу послушать тебя, – сказал я. – Ты поддерживаешь идею похищения?

Девушка быстро перевела взгляд с Реа на меня.

– Поддерживаю ли я идею похищения?

Она захихикала:

– Нет, правда, он прелесть, дорогая Реа? Да, конечно поддерживаю. Мы с дорогой Реа придумали это вместе. Идея потрясная, правда?

– Да?

Я взглянул на нее:

– Твой отец может посмотреть на дело иначе.

– Вас это не касается, – сказала Реа. – Теперь, если вы удовлетворены, перейдем к обсуждению.

– Ну что ж, поговорим, – сказал я. – Когда начнем операцию?

– Как только будем готовы – возможно, послезавтра, – сказала Реа.

– Мисс Мальру исчезнет – но куда?

– Называйте меня Одеттой, – сказала девушка, выставляя вперед грудь для моего обозрения. – Мои друзья зовут меня так…

Не слушая ее, Реа сказала:

– В Кармеле есть маленькая тихая гостиница. Одетта может отправиться туда и провести там три-четыре дня – больше не понадобится.

– Как она туда доберется?

Реа нервно дернулась.

– У нее есть автомобиль.

– Чудо, а не машина, – добавила Одетта, – «Триумф TR-3». Летает как птица…

– С такой машиной трудно остаться незамеченной, – возразил я. – Местные жители тебя, наверно, хорошо знают.

Она немного растерялась и сказала:

– Да, вероятно.

Я посмотрел на Реа:

– Больше вы никого не собираетесь посвящать в наши планы?

Она нахмурилась:

– Нет, конечно.

– Неужели тебе так легко взять и исчезнуть? – спросил я Одетту. – У тебя есть друзья? Как насчет прислуги?

Она пожала узкими плечами:

– Я часто уезжаю.

Я посмотрел на Реа:

– Будь я на месте вашего мужа, если бы мне сообщили о том, что моя дочь похищена и потребовали за нее выкуп в пятьсот тысяч долларов, я бы не стал спешить с передачей денег. В вашем плане отсутствует создание атмосферы. Я бы подумал: а не розыгрыш ли это?

Я потушил сигарету и продолжил:

– Я бы обратился в полицию.

– Многое зависит от того, насколько убедительно вы сыграете свою роль, – сказала Реа. – За это я вам и плачу.

– Я сыграю роль убедительно, – сказал я, – но допустим, он все же позвонит в полицию. Как вы поступите в этом случае? Скажете ему, что это шутка? Признаетесь, что вы двое решили немного развлечься? Или будете молчать – в надежде, что я получу с него деньги, а полиция не нападет на наш след?

– Я же вам сказала… – сердито начала она.

– Помню, – сказал я, – но я не обязан вам верить. Если в игру вступят полицейские, сумеете ли вы их остановить? Захотите ли продолжить операцию в том случае, если вы не сможете это сделать?

– Мы продолжим операцию, – сказала Одетта. – Нам нужны деньги!

В голосе девушки появилась неожиданная жесткость, заставившая меня пристально посмотреть на Одетту. Ее лицо отражало решимость, она глядела не на меня, а на Реа.

– Да, – сказала Реа, – нам нужны деньги. Повторяю в сотый раз – полиция не будет нас искать.

– Гораздо благоразумнее предположить противное, – сказал я. – Хорошо, допускаю, что ваш муж передаст нам выкуп, но после возвращения дочери он практически наверняка все расскажет полиции, и они начнут расследование. Человек, наживший такое состояние, не может быть дураком. Откуда вам известно, что он не пометит банкноты? Какой вам от них будет прок, если вы не посмеете их тратить?

– Я прослежу за тем, чтобы он этого не сделал, – сказала Реа. – Не стоит об этом волноваться.

– Да? Хотел бы я разделять вашу уверенность.

– Мой муж тяжело болен, – сухо сказала Реа. – Он делает то, что я ему велю.

Я перевел взгляд с миссис Мальру на Одетту и почувствовал холодок, пробежавший по спине. Обе они уставились на меня. Одетта скинула маску маленькой девочки. Внезапно она показалась мне такой же безжалостной, как Реа.

– Я все же буду исходить из предположения, что ваш муж вступит в контакт с полицией, – сказал я. – Если вам не понравится мой план, скажите мне, и я выйду из игры.

Реа опустила кулаки на колени. Одетта грызла ногти, не спуская с меня глаз.

Я обратился к ней:

– Сегодня вторник. Мы успеем подготовиться к субботе. Я хочу, чтобы ты договорилась с подружкой пойти в кино в субботу вечером. Сможешь это организовать?

Я прочел удивление в ее глазах. Она кивнула.

– Ты пообедаешь дома и скажешь отцу, куда собираешься. Наденешь на себя что-нибудь броское, чтобы люди замечали тебя и узнавали. Назначишь подружке свидание на восемь часов, но не придешь. Поедешь в «Пиратскую хижину». Это ресторан с баром в двух милях отсюда. Знаешь его?

Она снова кивнула.

– Поставишь машину на стоянку и зайдешь в бар выпить. В это время там будет полно посетителей. Я думаю, своих друзей ты там не встретишь. Верно?

– Абсолютно верно, – подтвердила она. – Они в такие заведения не ходят.

– Так я и думал. Я хочу, чтобы тебя там запомнили. Пролей напиток или привлеки к себе внимание другим способом. Через пять минут выйди. Смотри, чтобы никто за тобой не увязался. Мой автомобиль будет на стоянке. Убедившись, что за тобой не следят, сядешь ко мне в машину. Там найдешь новую одежду и рыжий парик. Переоденешься. Пока ты будешь менять наряд, я отгоню твою машину на стоянку в Лоун-Бэй. Ты поедешь за мной. Я оставлю твою машину на стоянке. Вполне вероятно, что ее не обнаружат до того момента, когда она снова нам понадобится. Ты заберешь меня, и я отвезу тебя в аэропорт. Я закажу билет до Лос-Анджелеса. Там тебе будет забронирован номер в гостинице. Ты скажешь портье, что нездорова, попросишь подавать еду в номер и не покинешь его до тех пор, пока я не прикажу тебе вернуться. Все поняла?

Она кивнула и перестала грызть ногти. Вид у нее был заинтригованный.

– Все это совершенно лишнее, – сказала Реа. – Если она отправится в гостиницу в Кармеле…

– Нужны вам эти деньги или нет? – перебил ее я.

– Сколько раз можно повторять одно и то же? – рассердилась она. – Я же сказала – нужны!

– Тогда слушайте меня – и вы их получите!

– По-моему, он просто прелесть, – сказала Одетта. – Я исполню любой ваш приказ, Хэрри… Можно мне называть вас Хэрри?

– Называй меня как хочешь, только делай то, что тебе велят, – сказал я ей и обратился к Реа: – Посадив Одетту в самолет, я звоню вашему мужу. Он – персона важная. Соединят ли меня непосредственно с ним?

– Вам ответит его секретарь. Если вы скажете, что хотите побеседовать с моим мужем о дочери, секретарь спросит его, будет ли он говорить. Я буду находиться рядом и прослежу за тем, чтобы он взял трубку.

– Я надеюсь также, что к тому времени подруга Одетты уже позвонит и спросит, где Одетта.

Я посмотрел на девушку:

– Как ты думаешь, она позвонит?

– Конечно, – сказала Одетта.

– Хорошо бы она позвонила. Это создаст нужную атмосферу. Тебя должны хватиться до моего звонка.

– Она позвонит, – сказала Одетта.

– Хорошо. Я скажу твоему отцу, чтобы он подготовил деньги за два дня и ждал дальнейших указаний, – заявил я и посмотрел на Реа. – Вы должны удержать его от какого-нибудь фортеля. Главное – чтобы банк не переписал номера купюр, а ФБР не пометило их. Как вам этого добиться, не знаю, но иначе ни вы, ни я не сможем тратить деньги.

– Беру это на себя, – заявила Реа.

– Надеюсь на вас. Через пару дней я позвоню снова. Ваш муж в состоянии самостоятельно доставить выкуп?

Она кивнула:

– Он не поручит такое дело другому человеку.

Я удивленно поднял брови:

– Даже вам?

Одетта захихикала, прикрыв рот ладошкой, глаза Реа сузились, лицо окаменело.

– Конечно, он доверяет мне, – сердито сказала Реа, – но он не захочет подвергать меня риску. Он не разрешит мне даже сопровождать его.

– Что ж, ладно.

Я прикурил новую сигарету.

– Я предложу ему выехать из дома в два часа ночи и направиться вдоль Ист-Бич-роуд. Поедет он на «роллс-ройсе». Дорога в это время пустынная. Деньги должны находиться в дипломате. Где-то на шоссе он заметит мигающий фонарь. Он выбросит деньги возле него и проследует дальше не останавливаясь. К этому моменту Одетта вернется сюда и будет ждать меня в коттедже. Я заберу свою долю и остальное отдам ей. Как вы распорядитесь деньгами, не мое дело, но советую не терять осторожности.

– Нет! – возразила Реа. – Я не согласна! Вы не должны отдавать ей деньги! Вы вручите их мне!

Одетта скинула ноги на пол. Ее бледное лицо перекосилось от злости.

– Почему бы ему не передать деньги мне? – пронзительным голосом спросила она.

– У меня к тебе доверия ни на грош! – отрезала Реа, сверкнув глазами. – Он отдаст их мне!

– Думаешь, я тебе доверяю? – жестко сказала Одетта. – Стоит деньгам попасть в твои лапы…

– Ну хватит! – вмешался я. – Мы зря тратим время. Есть лучший вариант. Я набросаю текст письма, которое Одетта пошлет отцу. Так все будет выглядеть более убедительно, и я избавлюсь от необходимости звонить в третий раз. Она объяснит ему, каким образом передать выкуп. Выполнив указание, он должен поехать на стоянку в Лоун-Бэй к якобы ожидающей его там дочери. Дорога займет у него полчаса. Вам хватит времени забрать деньги. Ну как?

– Но если папа не обнаружит меня на стоянке, он сможет обратиться в полицию.

Это была первая разумная мысль, высказанная кем-либо из них за вечер.

– Верно. Тогда в письме надо сообщить ему, что на стоянке в Лоун-Бэй он найдет записку с указанием места, где находится его дочь. Я оставлю бумажку в машине. Там будет написано, что ты уже дома. Годится?

Реа посмотрела на меня:

– Мы вынуждены доверить вам всю сумму, мистер Барбер.

Я усмехнулся:

– Если это обстоятельство вас беспокоит, не стоило обращаться ко мне. Если есть другие кандидатуры – бог в помощь.

Женщины переглянулись, затем Реа после недолгого колебания сказала:

– Если я буду присутствовать при разделе денег, вы меня устраиваете.

– То есть она хочет сказать, что вам она доверяет, а мне – нет, – заявила Одетта. – Чудесная у меня мачеха, правда?

– Она вынуждена верить мне, – сказал я. – Теперь расскажи мне, что с тобой произошло. Почему ты не встретилась с подружкой около кинотеатра? Почему отправилась в «Пиратскую хижину»? Кто тебя похитил?

Она тупо уставилась на меня:

– Не знаю. Почему вы меня спрашиваете? Это ваша идея.

– Лучше все же тебе это знать. Твой отец спросит тебя. Ручаюсь, что после твоего возвращения он позвонит в полицию, и тебя станут допрашивать. Там работают профессионалы. Если они заподозрят неладное, они сумеют вытащить из тебя правду.

Она мигом лишилась своей самоуверенности и растерянно посмотрела на Реа:

– Но меня не будет допрашивать полиция! Реа так сказала!

– Ну конечно не будет! – вмешалась Реа.

– Вы в этом уверены, – сказал я, – а я – нет.

– Мой муж панически боится прессы, – сказала Реа. – Он предпочтет потерять деньги, лишь бы не привлекать внимания газетчиков.

– Извините, но вы меня не убедили. Я не стоил бы тех денег, что вы собираетесь заплатить мне, – сказал я, – если бы не учел возможность вмешательства полиции. У Одетты должна быть легенда. Я ее сочиню. Можешь прийти сюда завтра вечером? – обратился я к девушке. – Я тебя научу, что говорить. Тебе придется многому научиться, если ты хочешь получить эти деньги.

– В этом нет нужды, – сказала Реа. – Сколько раз можно твердить: мой муж не обратится в полицию!

– Я согласился участвовать в этом деле на моих условиях. Либо вы подчиняетесь мне, либо я выхожу из игры, – сказал я.

– Я буду здесь завтра в девять вечера, – сказала Одетта и улыбнулась мне.

– Пока все.

Я встал.

– Да, еще кое-что, – обратился я к Реа. – Купите ей платье. В дешевом магазине. Что-нибудь на студентку. И рыжий парик. Но будьте осторожны. Не заходите в местные лавки. Лучше вам съездить за ним в Дейтон. Вас не должны запомнить с париком в руках. Одетта испарится у «Пиратской хижины». Ее увидят сидящей в баре, потом уходящей из него, а после этого она исчезнет без следа до возвращения домой.

– Ладно, если вы считаете это необходимым.

– Платье и парик принеси сюда завтра вечером, – сказал я Одетте. – К этому времени я подготовлю легенду и письмо.

Я подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Пляж был пустынным.

– До завтра.

Первой, не глядя в мою сторону, вышла Реа, за ней – Одетта. Проходя мимо меня, девушка улыбнулась и кокетливо взмахнула ресницами.

Я посмотрел им вслед – они растворились в темноте. Я прошел в спальню и выключил магнитофон.

Глава четвертая

I

Вечером следующего дня, в девять часов с минутами, Одетта появилась у коттеджа. Она замерла возле ступенек веранды и посмотрела на меня.

Полная луна позволяла мне хорошо разглядеть девушку.

Она была в простом белом платье. В руке она держала небольшой плоский чемодан. Вид у нее был эффектный.

– Привет, Хэрри, – сказала она. – А вот и я.

Я спустился и забрал у нее чемодан. Меня немного смущало то, что она явилась одна.

– Зайдем в коттедж, – сказал я. – А где миссис Мальру?

Девушка лукаво улыбнулась:

– Разве ее приглашали? Она не придет.

Мы прошли в домик. Я закрыл дверь и включил свет. В магнитофоне стояла новая пленка. Аппарат заработал.

Весь день я напряженно обдумывал детали, которые я хотел втолковать девушке. Я сочинил письмо. Прослушал ленту и убедился в том, что запись удалась. Положил пленку в пакет и спрятал в банке.

Я обрел уверенность. Пятьдесят тысяч долларов манили меня. Я рассчитал, что если меня и можно будет обвинить в чем-то, то только как сообщника, но не станет же Мальру судиться со своей женой и дочерью.

– Начнем, – сказал я, усаживаясь. – У нас масса дел, а времени в обрез.

Она опустилась на диван. Ее движения были вызывающими, и я отдал себе отчет в том, что чересчур пристально слежу за ними. Она подтянула под себя ноги, расправила полы платья и вопросительно посмотрела на меня. Ее взгляд смутил меня. Она держалась слишком раскованно и знала, какое впечатление производит.

– Я думаю, Реа поступила очень умно, поймав тебя на удочку, – сказала она. – Но ты можешь проявить еще большую сообразительность.

Я насторожился.

– Ни на какую удочку она меня не поймала. Что ты имеешь в виду?

– Да нет, поймала. Она долго следила за тобой, пока ты дул виски в том баре. Она решила использовать тебя сразу же, как прочитала в газете о твоем освобождении. Это она придумала оставить сумочку в телефонной будке. Она была уверена, что ты прихватишь деньги. А я – нет. Мы с ней заключили пари. Я проиграла десять долларов.

Я стоял, глядя на нее и чувствуя, как кровь приливает к моим щекам.

– Я был пьян, – сказал я.

Она пожала плечами:

– Ну разумеется. Просто я сказала это тебе, чтобы ты не терял бдительности. Реа – сущая змея, с ней всегда надо быть начеку.

– Зачем тебе эти деньги?

Она сморщила носик:

– Какая тебе разница? Теперь объясни мне, что я должна делать. Ты сочинил легенду?

Я уставился на нее, пытаясь собраться с мыслями. Рассказ о том, что Реа специально подсунула мне наживку, потряс меня. Я решил, что ее следует остерегаться.

– Ты договорилась насчет субботы? – спросил я.

– Да. Мы идем в «Капитолий» с моей подругой Мовис Шин. Встречаемся около кино в девять.

– У тебя есть приятель, с которым ты видишься время от времени? Нерегулярно. От случая к случаю.

Она задумалась.

– Да, есть. Даже несколько.

– Хватит одного. Назови его имя.

– Ну, Джерри Уильямс.

– Он звонит тебе домой?

– Да.

– Кто поднимает трубку?

– Сэбин, дворецкий.

– Он узнает голос Джерри?

– Вряд ли. Джери не звонил мне уже пару месяцев.

– Я это вот к чему: ты говоришь отцу, что идешь в кино с подругой. После обеда, примерно в восемь сорок пять, я звоню и прошу позвать тебя к телефону. Дворецкому я представляюсь как Джерри Уильямс. Это предосторожность на случай вмешательства полиции. От имени Уильямса я сообщаю тебе, что встретил твою подружку и вместе с компанией мы собираемся провести вечер в «Пиратской хижине». Мы приглашаем тебя туда. Ты удивишься, но выразишь согласие, а отцу ничего об этом не скажешь – тебе известно, что он не придет в восторг, узнав, что ты собралась в такую дыру. Ты едешь туда, не находишь там своих друзей и покидаешь кабак. На неосвещенной автостоянке тебе на голову набрасывают мешок и заталкивают в машину. Запомнила?

Она кивнула:

– Господи! Ты относишься к этому серьезно, да?

– Это и правда дело нешуточное, – сказал я. – Полиция справится у Уильямса, но он поклянется, что не звонил тебе, и они поймут, что это была ловушка с целью заманить тебя в «Пиратскую хижину». Они удивятся, что ты приняла чей-то голос за голос Уильямса. Ты объяснишь, что соединение было плохим, в трубке звучала музыка, и тебе в голову не пришло усомниться в личности собеседника. Вот каким образом ты попала в «Пиратскую хижину». Запомнила?

– Ты ведь не думаешь, что дело дойдет до полиции?

Глядя на меня, она грызла ноготь.

– Не знаю. Твоя мачеха считает, что не дойдет, но надо быть к этому готовыми. Теперь соберись. Я расскажу тебе легенду для полиции. Ты в автомобиле, с мешком на голове, тебя держат цепкие руки. Человек, говорящий с итальянским акцентом, предупреждает тебя: один лишний звук – и тебе не поздоровится. Ты догадываешься, что в машине трое мужчин. Я записал беседу, которую ты подслушала в автомобиле. Тебе придется заучить ее наизусть.

– Автомобиль часто поворачивает, из чего ты делаешь вывод, что он съехал с шоссе. После двух часов езды он останавливается. До тебя доносится лай собаки и скрип открываемых ворот. Машина въезжает куда-то и снова тормозит. Ты должна запомнить все в подробностях. ФБР потребует от тебя детали. Они часто ловили похитителей благодаря тому, что жертва слышала лай собаки или звук ведра, падающего в колодец. Готовься к тому, что они станут выпытывать такие мелочи.

Она кивнула, вид у нее был сосредоточенный.

– Теперь я понимаю, зачем я тебе сегодня понадобилась, – сказала она. – Даже если полиция не вмешается, папа станет задавать мне подобные вопросы. Он очень умный. Именно такие.

– Да. Ты ведь вроде как провела там три дня и три ночи. Запертая в комнате. Полиция наверняка попросит тебя начертить план комнаты, ты должна будешь сделать это без затруднений. Запомни – ты слышала лай собаки, кудахтанье кур и мычанье коров. Ты решишь, что это ферма. Ты видела только одного из похитителей и женщину, которая тебя кормила. Я описал внешность этих людей, тебе придется это выучить. Строго придерживайся легенды. Не дай им подловить тебя на несуразностях.

Она слушала внимательно, с интересом.

– Я понимаю.

– Рядом с комнатой расположен туалет. Это один из тех вопросов, на которых они попытаются поймать тебя, ты должна быть к этому готова. Тебе разрешили выходить туда. Тебя сопровождала женщина. Я начертил схему этой части дома, знакомой тебе: это просто короткий коридор с тремя закрытыми дверьми. Унитаз в туалете с трещиной, а вместо цепочки от бачка свисает веревка. Запомни эти детали. Они придадут твоему рассказу убедительность. Я записал наименования блюд, которыми тебя кормили в течение трех дней на ферме. Это ты тоже запомнишь. Ничего не напутай, агенты ФБР душу из тебя вытряхнут, готовься.

Она провела кончиком языка по губам.

– Твоими стараниями у меня появляется чувство, будто меня и правда похитят, – сказала она.

– Тебе действительно должно это казаться. Я сочинил письмо, которое ты перепишешь, после чего я отошлю его твоему отцу. Лучше заняться этим сейчас.

Я поднялся и прошел к дипломату, который захватил с собой. Надел перчатки и только после этого взял листки дешевой почтовой бумаги.

Она подошла к столу и села возле него. Стоя рядом, я следил за тем, как она переписывает текст и выводит адрес на конверте. Я попросил ее запечатать конверт, спрятал его в пакет и убрал в дипломат.

Я вручил ей листки бумаги с описанием подробностей, которые подготовил для нее.

– Забери это с собой и выучи все наизусть, – сказал я. – Приходи сюда послезавтра в девять вечера, я тебя проэкзаменую.

Она спрятала бумаги в сумочку.

– Прежде чем ты уйдешь, давай взглянем на твое новое платье. Я хочу увидеть тебя в парике.

Она раскрыла плоский чемодан и вынула из него дешевое бело-голубое платье. Белые тапочки и красно-рыжий парик.

Я кивнул в сторону спальни.

– Ступай туда и переоденься. Хочу посмотреть, как ты выгладишь.

– Для человека, нанятого моей мачехой, – сказала она, забирая платье, – ты совсем недурно отдаешь приказы.

– Если тебе не нравится…

– Нет, напротив! Это вносит приятную новизну.

Она взмахнула ресницами.

– Мне нравятся мужчины старше меня.

– Тогда у тебя большой выбор, – сказал я. – Пошевеливайся. Мне пора домой.

Она сморщила носик, прошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Я почувствовал себя еще более неловко, чем наедине с девушкой. Было в ней нечто, пробуждавшее во мне самые низменные инстинкты: да и не только во мне, в любом мужчине. После женитьбы я не путался с другими женщинами и не собирался начинать сейчас, хотя знал, что эта девица – легкая добыча. Стоило мне сделать ей небольшой аванс, и она тотчас дала бы зеленый свет. Я прошелся в ожидании по комнате. Дверь спальни отворилась, и Одетта вышла. Рыжий парик преобразил ее. Я едва узнавал Одетту Мальру. Она придерживала руками платье на плечах.

– Чертова молния…

Она повернулась, демонстрируя обнаженную до талии спину.

– Застегни, пожалуйста. Не могу дотянуться.

Рукой, утратившей твердость, я взялся за молнию. Одетта посмотрела на меня через плечо. В глазах ее блеснул огонек. Я потянул молнию. Сердце мое застучало быстрее. Повернувшись, она прижалась ко мне и обвила мою шею руками.

На мгновение я размяк в ее объятиях, затем, сделав над собой усилие, оттолкнул ее.

– А вот это лишнее, – сказал я. – Сохраним чисто деловые отношения.

Она склонила головку набок и посмотрела на меня.

– Я тебе не нравлюсь?

– Ты просто картинка. Остановимся на этом.

Она сделала гримаску, затем шагнула к свету.

– Ну, я пошла?

– Да. Если ты наденешь солнцезащитные очки, тебя никто не узнает.

Я вытащил платок и вытер вспотевшие ладони.

– Хорошо. Переодевайся. Платье и парик оставишь здесь. Встретимся тут послезавтра в девять вечера.

Она кивнула и прошла в спальню, оставив дверь приоткрытой.

Я зажег сигарету и присел на край стола. Я был в сильном возбуждении.

И тут она позвала меня:

– Хэрри… молния не расстегивается.

После недолгих колебаний я потушил сигарету. Сердце мое колотилось отчаянно…

– Хэрри…

Я встал, подошел к входной двери, запер ее на ключ. Затем выключил свет и направился в спальню.