Текст книги "Не мой уровень"

Конклин кивнул:

– Ага. Наверное, ты прав. Что ж, не мое это дело. Значит, у меня, получается, выходной?

– Да. Он не сказал, понадобишься ли ты вечером, так что далеко не уходи.

– В этом он весь! – помрачнел Конклин. – Никогда не думает о других. Я мог бы весь день провести на пляже.

– Так ты и можешь. Я только спрошу, нужен ли ты ему вечером.

Физиономия Конклина просияла.

– Правда спросишь, Чарли? Дай мне знать. Там на пляже одна цыпочка, которая торгует мороженым, строит мне глазки. Может, из этого что-нибудь получится.

– Тед, мне кажется, их браку конец, – негромко произнес Смит. – Но это только между нами. Вчера вечером я слышал, как он требовал развода.

– Да, последние два года все к этому и идет, – заметил Конклин. – Жаль. Он хочет сына. Я могу это понять. Заметь, мне нравится она и я терпеть не могу его, но когда у мужика столько добра, естественно, ему нужен наследник.

– Она не собирается давать ему развод.

– И это я тоже предвидел. Она же католичка.

– Именно. Я слышал, она предлагает ему добиться раздельного проживания по суду.

– Это ничего ему не даст. Он захочет найти другую женщину, которая сможет родить ему сына, так ведь? И он захочет жениться на ней. Чтобы все было чин чином.

– В том-то и проблема.

Оба приятеля мрачно уставились на большую виллу, затем Конклин сказал:

– Насколько я понимаю, мистер Джей не принимает «нет» в качестве ответа. Он безжалостный сукин сын.

– А миссис Джей убежденная католичка. Ему придется принять ее «нет», – с тревогой отозвался Смит. – Мне кажется, ей лучше всего собрать вещички и съехать от него. Получить право раздельного проживания, и пусть он довольствует этим.

Конклин почесал затылок.

– Сомневаюсь, что мистер Джей с этим смирится.

– Слушай, Тед, мы с тобой друзья уже целых восемь лет. Если миссис Джей уйдет от него, я уйду вместе с ней. Я не останусь здесь с мистером Джеем. А ты как?

Конклин изумленно уставился на него:

– Уйдешь с ней? Да ты что, Чарли, ты подумай как следует. На кой черт ей будет нужен дворецкий? Она переедет в какой-нибудь маленький домик, будет там пилить на своей виолончели. Ей не нужны будем ни ты, ни я.

– Я ей пригожусь, – негромко ответил Смит. – Она получит кучу денег, если тебя волнует именно это, Тед. И ей понадобится человек вроде тебя, который будет ухаживать за ее машиной и следить за садом. Мне бы хотелось, чтобы ты переехал вместе со мной.

– И бросил эту красотку? – Конклин развернулся, чтобы посмотреть на «роллс-ройс». – Я не смогу, Чарли. Просто не смогу. В любом случае поживем – увидим. Может, все еще образуется так, как мы с тобой даже не предполагаем. Поживем – увидим.

Глава третья

В четверть одиннадцатого утра Шерман Джеймисон с дипломатом под мышкой спустился по ступеням виллы к припаркованному «мерседесу» из прокатной конторы.

Смит стоял наготове и открыл дверцу с водительской стороны.

– Насколько я понимаю, сэр, – начал он, когда Джеймисон устроился в кресле за рулем, – вы не вернетесь ни к ланчу, ни к ужину.

Джеймисон хмуро уставился на него.

– Значит, вы понимаете неправильно! – отрезал он. – Миссис Джеймисон ужинает дома?

– Нет, сэр. Она выступает на концерте.

– К ланчу меня не будет. Но я вернусь к ужину. Принесете мне холодную нарезку в кабинет в восемь вечера, и передайте Конклину, чтобы отогнал эту машину обратно, как только я вернусь.

Смит скрыл свое разочарование. Теперь он не сможет посетить концерт, а Конклину не удастся освободить вечер.

Чопорно поклонившись, он захлопнул дверцу машины.

– Очень хорошо, сэр, – произнес он вслух.

Джеймисон поехал в свой банк.

Кассир за стойкой учтиво склонил голову, когда Джеймисон поставил перед ним дипломат.

– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Что я могу для вас сделать?

Джеймисон был самым богатым и самым важным клиентом банка. Его всегда принимали здесь по высшему разряду.

– Положите в портфель пять тысяч однодолларовыми купюрами, – отрывисто проговорил Джеймисон, – и поторопитесь!

Кассир взял портфель.

– Конечно, сэр.

Кассир заполнил форму и протянул Джеймисону на подпись, а затем проворно сложил деньги в дипломат.

Спустя несколько минут, с дипломатом, запертым в багажнике машины, Джеймисон проехал по Морскому бульвару, свернул на шоссе и ровно в одиннадцать утра затормозил у мотеля «Звезда», самого роскошного из многочисленных мотелей с видом на море, которые выстроились вдоль дороги, ведущей на пляж.

Последние полчаса Счастливчик Лукан топтался перед своим домиком, тревожно гадая, не передумает ли Джеймисон. На случай если Джеймисон все же появится, он принял необходимые, по его мнению, меры предосторожности. Спрятанный в гостиной, стоял кассетный магнитофон, который включался автоматически от звука голоса. Лукан твердил себе, что если уж он собирается участвовать в убийстве, то должен суметь доказать, что был всего лишь посредником, на тот случай, если все пойдет не по плану. Если у него будет запись разговора, Джеймисон увязнет так же глубоко, как и Клинг.

Он ощутил облегчение, хотя и не перестал тревожиться, когда увидел, как Джеймисон подъезжает к мотелю.

А Джеймисон играет по-умному, подумал он. Машина из проката. Он до сих пор воображает, что мне неизвестно, кто он такой.

Лукан торопливо подошел к машине.

– Доброе утро, сэр, – произнес он, открывая водительскую дверцу. – Добро пожаловать. Мы сможем спокойно поговорить у меня в номере, там нам никто не помешает.

– Мы будем говорить там, где я сочту нужным! – грубо отозвался Джеймисон. – Садитесь в машину!

– Но…

– Вы слышали, что я сказал?

Лукан обошел автомобиль и сел на пассажирское место рядом с Джеймисоном. Он хлопнул дверцей, выражая свое разочарование оттого, что записи разговора не будет.

Джеймисон тронулся с места.

– Что ж, сэр, я…

– Молчите! – рявкнул Джеймисон. – Поговорим позже.

Господи, подумал Лукан, а этот сукин сын действительно крепкий орешек. Он вспомнил слова Сидни Драйсдейла: «Важная персона и чертовски опасен». Он ощутил, как вспотели ладони, и вытер их о брюки на коленях.

Джеймисон, по жесткому, непроницаемому лицу которого было невозможно что-либо прочесть, ехал по дороге, ведущей на пляж, потом свернул в узкий переулок, упиравшийся в широкую полосу песка, за которой начинались песчаные дюны и море.

Переулок заканчивался площадкой для разворота. Здесь Джеймисон остановился и вышел из машины. Оглядел пустынный пляж. Примерно в четверти мили от этого места песок был утрамбован, там люди загорали и купались в море. И с такого расстояния их голоса почти не доносились сюда.

Джеймисон кивнул и сел обратно в машину.

– Вот теперь поговорим. Что вам удалось сделать, Лукан?

Лукан снова вытер ладони о брюки на коленях.

– Я нашел человека, который выполнит работу, – сообщил он.

– Кто он такой, чем занимается? – требовательно спросил Джеймисон, обернувшись к Лукану и сверля его холодным, жестким взглядом.

– Его зовут Эрни Клинг. Он работает на мафию. И если цена подходящая, берет и частные заказы, – сказал Лукан. – Я спросил, свободен ли он сейчас, – он свободен. Прежде чем выкладывать ему подробности, я решил, что следует посоветоваться с вами.

Джеймисон задумался, барабаня пальцами по рулевому колесу, затем произнес:

– Где он живет?

– В Вашингтоне.

– Вы связывались с ним по телефону?

– Да, сэр, но я не упоминал никаких подробностей. Я лишь сказал, что назревает работа, и спросил, свободен ли он в ближайшие три недели. Он сказал, что свободен. Так что, если вы решите задействовать его, он готов.

– Насколько надежен этот человек?

– Уверяю вас, сэр, для работы подобного рода лучшего исполнителя не найти. Он много лет на службе у мафии и ни разу не облажался. Насколько мне известно, он выполнял шесть или семь заказов вроде вашего. Всегда безупречно. У полиции на него ничего нет. Он в высшей степени надежен.

– Какими методами он пользуется?

– Вот этого я не знаю, сэр. Это не мое дело. Об этом поговорите с ним самим.

Джеймисон напрягся:

– Я не собираюсь с ним пересекаться! Ваша работа – выяснить, как именно он осуществит операцию. Вы мой посредник. Это понятно?

Лукан смущенно заерзал.

– Было бы гораздо лучше, если бы…

– Встретьтесь с этим человеком! Объясните ему, что именно требуется сделать, выслушайте его ответ, затем доложите мне результат! Понятно вам?

Как раз этого Лукан не хотел. Он надеялся свести Джеймисона с Клингом, забрать свою долю и смыться.

– Я думал, сэр, что познакомлю вас с ним, – сказал он, – и на этом все. Это же не мой уровень.

Джеймисон сверкнул на него глазами:

– Вы просчитались, Лукан. Если надеетесь получить деньги, вам придется потрудиться. Понятно вам?

Лукан колебался, но алчность пересилила осторожность.

– Я все понял, сэр. Если вы хотите, чтобы я был посредником между вами, можете во всем на меня положиться.

Джеймисон усмехнулся ему недобро и с издевкой:

– Правильно. Значит, мы договорились, что за двести тысяч этот человек устроит несчастный случай со смертельным исходом, который не вызовет у полиции подозрений, а вы будете выступать в качестве моего посредника.

Вот он, решающий момент, подумал Лукан, облизнув пересохшие губы.

– Сэр, я на самом деле спросил Клинга, сколько он берет за идеально выполненное задание подобного рода. – Лукан принялся вытирать потные ладони о брюки. – Он сказал, четыреста тысяч, и торговаться он не намерен.

– Вы же не пытаетесь обвести меня вокруг пальца, Лукан? – (От угрозы, прозвучавшей в голосе Джеймисона, Лукан дернулся.) – Потому что в противном случае вам придется об этом пожалеть.

– Я передаю вам лишь то, что он сказал. Четыреста тысяч долларов плюс текущие расходы, и идеальный результат гарантирован.

Джеймисон смотрел сквозь запыленное лобовое стекло на море, размышляя.

Чтобы избавиться от Шэннон, он без колебаний выложил бы миллион или даже два. Он подумал о Тарнии. Она станет его женой, родит ему сына, и как же сильно изменится тогда его жизнь!

– Что имеется в виду под «текущими расходами»? – спросил он.

– Чтобы все прошло гладко, Клингу придется пожить здесь недели две-три. Как мне кажется, пара тысяч долларов покроет его затраты.

– Я заплачу четыреста пять тысяч за безукоризненно выполненную работу, – сказал Джеймисон. – Не больше. Это понятно?

Лукан сделал глубокий вдох. Это означает, что ему лично достанется еще сто тысяч сверху.

– Понятно, сэр.

– Когда именно вы приступите к делу?

– Я договорюсь с Клингом, чтобы уже завтра он был здесь. Мы обсудим с ним детали операции. И послезавтра я изложу вам его соображения.

Джеймисон кивнул:

– Значит, послезавтра я заеду за вами в мотель в одиннадцать утра и мы окончательно обо всем договоримся.

– Да, сэр.

Джеймисон вынул из замка зажигания ключ и протянул Лукану.

– Откройте багажник, – велел он. – Там вы увидите портфель. Возьмите его. Внутри пять тысяч долларов на неотложные текущие расходы.

Лукан успокоился. Он как раз собирался просить денег, чтобы вызвать Клинга в Парадиз-Сити.

– Да, сэр.

Он вылез из машины, открыл багажник и забрал дипломат.

Когда он, обнимая портфель, сел в машину, Джеймисон произнес:

– А теперь слушайте меня внимательно, Лукан. Даже не пытайтесь вести со мной нечестную игру. – Он подался вперед и большим пальцем прижал к лобовому стеклу комара, летавшего рядом. – Раздавлю, как раздавил этого комара. У меня длинные руки, Лукан. Помните об этом.

Лукан посмотрел в эти холодные, недобрые глаза и содрогнулся.

– Да, сэр. Уверяю вас, с этим не будет проблем.

Джеймисон в молчании довез Лукана до мотеля.

– Послезавтра в одиннадцать утра, – повторил он.

– Да, сэр.

Лукан выбрался из машины и торопливо вошел в номер, чтобы позвонить Клингу.

Пока Джеймисон ехал по песчаной дороге к своему гольф-клубу, он обдумывал встречу с Луканом.

Он ждал, что Лукан станет поднимать цену, потому не расстроился. На самом деле, если бы Лукан согласился на изначальное предложение в двести тысяч, Джеймисон был готов отказаться от его услуг. Человек, неспособный заключить сделку, ему не нужен.

Ладно, сказал он себе, все по порядку. Все теперь зависит от того, что предложит профессиональный убийца. Если он не найдет гарантированного способа убрать Шэннон, не вызвав подозрений, говорил себе Джеймисон, операцию все еще можно отменить. Затем он подумал о Тарнии. Она дала ему месяц. Время поджимает. Он обязан за этот месяц избавиться от Шэннон.

Когда он заехал на парковочное место перед зданием клуба, навстречу вышел Джей Уилбер.

– Привет, друг! – воскликнул Уилбер. – Денек сегодня как будто специально для гольфа.

Джей Уилбер был президентом «Национальной Калифорнийской страховой корпорации». Приземистый колобок, одного с Джеймисоном возраста, не такой богатый, как Джеймисон, он все же был достаточно крупным бизнесменом. В Парадиз-Сити он приезжал на сезон, главным образом для того, чтобы поиграть в гольф. Они с Джеймисоном были знакомы несколько лет и отлично ладили друг с другом. Оба играли очень прилично и всегда боролись на поле на равных.

– Привет, Джей! – ответил Джеймисон, вылезая из машины. – Как дела?

– Жаловаться не на что. – Уилбер широко улыбнулся. – А ты как, все делаешь деньги?

– Тоже не могу пожаловаться. Может, перехватим быстренько по гамбургеру и пойдем на поле, пока не набежали всякие?

Уилбер рассматривал «мерседес» из прокатной конторы.

– Э! А это что такое? Где твой навороченный «роллс-ройс»?

– Мой механик устроил ему профилактику, – сжато ответил Джеймисон и двинулся в здание клуба.

В баре было пустынно. Все члены клуба были на свежем воздухе, на трех полях, окружавших клуб.

Джеймисон и Уилбер жевали гамбургеры, запивая пивом, и обсуждали бизнес. Оба играли на фондовой бирже и периодически обменивались информацией.

– На нас надвигается адская рецессия, Шерри, – сказал Уилбер. – А все потому, что эти новоявленные идиоты все тратят и тратят на вооружение.

– Наверное, ты прав, – отозвался Джеймисон.

Уилбера он слушал вполуха. Он пообещал себе, что днем позвонит Тарнии и узнает, сможет ли она поужинать с ним.

Мужчины прошли в раздевалку, чтобы переодеться для гольфа.

– Ты сегодня вечером придешь на концерт, Шерри? – спросил Уилбер, натягивая ботинки.

– На концерт? – Джеймисон застыл, застегивая молнию на куртке для гольфа.

Затем он вспомнил, как Смит говорил ему, что Шэннон вечером где-то пилит на своей чертовой виолончели.

– Нет, вряд ли. Музыка мне неинтересна. У меня на вечер запланирована куча дел.

– А мы с Мэг пойдем. Знаешь, Шерри, у тебя удивительная жена. Она играет как профессиональный музыкант. Нам очень нравится ее слушать.

– Как там Мэг? – резко сменил тему Джеймисон. Он завидовал Уилберу, у которого было три сына.

– Отлично.

– А мальчики?

Уилбер пожал плечами:

– У Гэри все в порядке. На следующий год войдет в бизнес. Он отличный парень, но вот двое других… – Он надул щеки и фыркнул. – Мэг уговаривает меня проявить терпение. В конце концов, одному всего лишь пятнадцать, другому – шестнадцать. В школе они успевают кое-как и только бегают за девчонками. Чарли теперь еще и играет на гитаре и выглядит как паршивый хиппи.

Джеймисон взял сумку с клюшками. «Когда у меня будет сын, – подумал он, – он никогда не станет таким. Он будет отлит по моему образу и подобию. Никаких гитар, никаких длинных волос и девчонок. Он будет достоин занять мое место, когда придет время!»

– Повезло тебе, что у тебя трое мальчишек. Я мечтаю хотя бы об одном! – произнес он с таким неистовым жаром, так прочувствованно, что Уилбер, изумленный, внимательно взглянул на него.

– Еще есть время, Шерри, – сказал он. Уилбер знал о трех выкидышах. – Дети в один прекрасный день просто появляются.

Джеймисон буркнул что-то, вышел из раздевалки и направился к стартовой площадке.

Уилбер покачал головой и последовал за ним. Какая трагедия, подумал он. Они с женой часто обсуждали трудную ситуацию Джеймисонов. Шэннон они обожали. Мэг как-то хотела поговорить с Шэннон об усыновлении, однако Уилбер замахал руками.

– Не смей высказывать Джеймисонам подобные предложения, – твердо сказал он. – Это не нашего ума дело, Мэг.

Оба мужчины не любили болтать во время гольфа. Они предпочитали сосредоточиваться на игре. Джеймисон понял, что сегодня днем сосредоточенности ему не хватает. Он то и дело вспоминал о Лукане, а затем о Тарнии. Он почти не заметил, как на девятой лунке потерял очки.

Уилбер произнес:

– Сегодня не твой день, Шерри.

– Легко пришло – легко ушло, – отрезал Джеймисон и, подавив приступ гнева, отправил следующий мяч в раф[3]3
  Рафы – участки с высокой травой, расположенные справа и слева от основной зоны (фервеев). Выбить мяч из рафа гораздо сложнее.


[Закрыть].

Уилбер, видевший, как сильно напряжен Джеймисон, воздержался от замечаний. Они в молчании двигались дальше. На восемнадцатой лунке Джеймисон сделал четыре удара, а потом в ярости загнал мячик в бункер с песком.

– Извини, что здорово испортил тебе игру, Джей, – с усилием выговорил он. – Просто я не в настроении.

– Ну, как ты сам сказал, легко пришло – легко ушло, – отозвался Уилбер, убирая паттер[4]4
  Паттер – клюшка Г-образной формы с легкой головкой.


[Закрыть] в сумку. Уходя с грина вместе с Джеймисоном, он сказал: – Погоди минутку, Шерри. Мы же с тобой уже довольно долго дружим. Я вижу, что тебя терзает какая-то большая проблема. – Заметив, как напрягся Джеймисон, он быстро продолжил: – Не могу ли я чем-нибудь помочь? Мэг всегда говорит, что одна голова хорошо, а две – лучше.

Джеймисон шагал к зданию клуба, и лицо его было лишено всякого выражения. Интересно, как отреагирует Уилбер, если он скажет, что замыслил убийство Шэннон и уже предпринял решительный шаг для достижения своей цели? Как же подобная новость потрясет этого добродушного толстяка! Он покачал головой:

– Проблемы в бизнесе, Джей. Ты мне ничем не поможешь. Я сам все улажу. Но все равно спасибо.

– Ну ладно, давай тогда пропустим по стаканчику скотча.

– Извини, Джей. У меня полно дел. Мне надо ехать.

Мужчины уже подходили к зданию клуба.

– А завтра ты свободен, Шерри? Я здесь всего на неделю, хотя Мэг останется, когда я уеду.

– Извини, но нет. Я в делах по уши. Когда ты вернешься?

– Вот черт! Я так надеялся, что мы поиграем хотя бы в оставшиеся у меня пять дней. Я не знаю, когда вернусь. А ты здесь надолго?

– До конца месяца.

– В сентябре снова приедешь?

– Вероятно. Я дам тебе знать.

К этому моменту они уже вернулись в раздевалку. Джеймисон торопливо переоделся.

– Пора двигать. – Он пожал Уилберу руку. – Будем на связи.

Когда он торопливо пошел к выходу, Уилбер смотрел ему вслед, тревожно хмурясь. Он не помнил, чтобы когда-нибудь видел Джеймисона в таком напряжении.

Ровно в час пополудни Смит, с подносом в руке, на котором стояла тарелка салата с креветками и кусочками лобстера, остановился перед дверью комнаты Шэннон, где она обычно репетировала. Он немного послушал и одобрительно кивнул. «Как чисто играет! – подумал он. – Она заставляет инструмент петь!» Он постучал и вошел, поставив поднос на небольшой столик.

– Ланч готов, мадам. Может быть, бокал шабли или шампанского?

Шэннон отодвинула виолончель и подошла к столу:

– Нет, вина не надо, Смит. Салат выглядит потрясающе. Сегодня днем мне еще предстоит как следует потрудиться, прежде чем я почувствую, что смогу хорошо выступить.

Когда она села за стол, Смит положил ей на колени салфетку.

– Я понимаю, мадам. Вы стремитесь к совершенству.

Она поглядела на него и улыбнулась:

– И вы тоже, Смит.

Он поклонился и двинулся к двери, затем остановился:

– Вынужден с сожалением сообщить, что не смогу поехать с вами на концерт.

Шэннон, уже приступившая к еде, отложила вилку и резко вскинула голову:

– Но почему?

– Мистер Джеймисон заказал ужин к восьми вечера.

Они смотрели друг на друга.

Шэннон ощущала, как ее сжимают холодные тиски одиночества. Она уже размечталась, как Смит поедет с ней. Как он встретит ее после концерта. Как будет здорово, когда он повезет ее домой, а она будет выслушивать его впечатления от ее выступления.

Ей стало дурно от разочарования, настолько дурно, что салат с креветками и лобстером показался отвратительным.

– Мне очень-очень жаль, Смит.

– Мне тоже жаль, мадам.

И Смит, поклонившись, вышел.

Шэннон поднялась из-за стола и заметалась по просторной, залитой солнцем комнате.

«Так не может продолжаться, – думала она. – Нам с Шерри необходимо расстаться. Я знаю, что он меня ненавидит. Я это чувствую. Моя любовь к нему улетучивается. О господи! И почему я не могу подарить ему сына? Мы должны расстаться!»

Пока она металась по комнате, Джеймисон стоял в телефонной будке, беседуя с Тарнией.

Она, как и обычно, говорила немного напряженно, однако от звука ее голоса Джеймисон сильно воодушевился.

– Как насчет ужина сегодня? – спросил он, как только они поздоровались.

– Почему бы нет. Я с удовольствием.

– Отлично! Давай встретимся в половине девятого в «Каменном крабе». Тебе удобно?

Ресторан «Каменный краб» был скромным рыбным рестораном, расположенным в пяти милях от Парадиз-Сити, где ни Джеймисон, ни Тарния не рисковали натолкнуться на кого-нибудь из знакомых.

– Я приеду, Шерри.

– Жду с нетерпением, дорогая. – И Джеймисон повесил трубку.

Он глубоко вздохнул. Необходимо как следует все обдумать. У него будет один-единственный шанс убедить Тарнию, что уже скоро они смогут пожениться.

Остаток дня он провел в почти пустынном, уютном фойе клуба «Атлетик». Он сидел в глубоком кресле в дальнем углу, и никто ему не докучал. Он обдумывал свое будущее, вспоминал разговор с Луканом и решал, что сказать Тарнии, когда они встретятся за ужином. Наконец, довольный, что все как следует обмозговал, он отправился в зал для бриджа и сыграл три роббера со старейшими членами клуба, играя из рук вон плохо, потому что непрерывно думал о Тарнии.

На виллу он вернулся вскоре после восьми.

Смит видел, как Шэннон уехала на своей машине на концерт, и нарезал для Джеймисона холодного мяса к ужину.

Зная, как Конклин мечтает о свободном вечере, Смит, открыв Джеймисону дверь, сразу заговорил:

– Добрый вечер, сэр. Прикажете Конклину вернуть арендованную машину?

– Нет. Скажите ему, чтобы поставил пока машину в гараж.

– Очень хорошо, сэр. Сегодня вечером вам понадобится Конклин?

– Да откуда мне знать? – взорвался Джеймисон. – Ему разве нечем заняться?

И он пошел вверх по лестнице.

– Ваш ужин готов, сэр. Подать поднос в кабинет?

– Ужинать я буду не здесь! – рявкнул Джеймисон, поднялся по лестнице и ушел к себе в спальню.

В этот момент доведенному до белого каления Смиту хотелось бросить Джеймисону в лицо все, что он о нем думает. Хватит с него этого себялюбивого, бесцеремонного типа! Но затем он вспомнил о Шэннон. Пока остается она, придется остаться и ему. Он подавил свои чувства и вернулся в кухню.

Быстро переодевшись, Джеймисон спустился в прихожую.

– Мне нужен «роллс-ройс»! – выкрикнул он. – И побыстрее!

Появился Смит.

– Через две минуты, сэр, – сказал он. – Я вам нужен сегодня вечером?

Джеймисон сверкнул на него глазами.

– Да что за чертовщина? – возмутился он. – Вам платят за оказание услуг. Вы можете мне понадобиться. Займитесь пока чем-нибудь!

– Очень хорошо, сэр, – ответствовал Смит, понимая, что последняя надежда попасть на концерт умерла.

Спустя несколько минут Джеймисон уехал на «роллс-ройсе».

Без десяти девять он выбрался из «роллс-ройса» на темной улице недалеко от «Каменного краба», затем вошел в ресторан, где его приветствовал метрдотель Марио, невысокий толстяк с неизменной улыбкой. Марио тут же узнал Джеймисона, который бывал здесь раньше.

– Как я рад, мистер Джеймисон, – сказал он.

Джеймисон холодно кивнул. Он не считал нужным фамильярничать с метрдотелями и официантами.

– Столик на двоих, – приказал он.

– Конечно, сэр.

Ресторан был рассчитан всего на сорок посетителей. Каждый столик стоял так, чтобы посетители не видели своих соседей.

Марио повел его в дальний конец зала, к большому открытому окну с видом на море.

Усевшись, Джеймисон сказал:

– Как только прибудет моя гостья, подадите два очень сухих мартини с водкой.

– Конечно, сэр.

Марио, отсалютовав, удалился.

По опыту Джеймисон знал, что Тарния всегда немного опаздывает, именно по этой причине он и сам приехал позже назначенного времени.

В четверть десятого, увидев, что Тарния подходит к столику, Джеймисон встал. Они поздоровались сдержанно: только обмен улыбками и быстрое рукопожатие. Если кто-нибудь заметит их вместе, это будет выглядеть как встреча деловых партнеров.

Появился официант и поставил перед ними бокалы с мартини.

– У тебя всегда все так красиво получается, – сказала Тарния. – Как чудесно видеть тебя снова!

Джеймисон смотрел на нее. «Вот это женщина!» – думал он. Ее белый брючный костюм с алой отделкой по вороту был по-настоящему шикарен. А от ее блестящих волос и красивого лица в тускло освещенном ресторане как будто стало светлее.

– А какая радость для меня видеть тебя! Подозреваю, что ты ужасно занята?

– Как и всегда. – Она помолчала, пока Марио подавал меню. В свое она едва взглянула. – Выбирай ты, Шерри.

– Ты голодна?

– Хм… У меня было столько работы. Пообедать не успела.

– В таком случае начнем с крабов, а потом перейдем к паэлье. Здесь она вкусная.

– Отлично.

Они подождали, пока Марио отойдет, и тогда Джеймисон мягко произнес:

– Ты чудесно выглядишь, Тарния. Каждый раз, когда я вижу тебя, у меня сжимается сердце.

Она улыбнулась:

– Спасибо. Ты и сам выглядишь неплохо. У тебя чудесный загар.

– В гольф играл. Кажется, это все, на что я способен, кроме работы и мыслей о тебе.

Подали краба в соусе.

– Выглядит великолепно, – заметила Тарния, принимаясь за еду.

У Джеймисона аппетита не было. Он лишь ковырялся в тарелке. Мысли его были устремлены к тому моменту, когда он сможет перейти к серьезному разговору с Тарнией.

Несколько минут они ели в молчании. Время от времени Джеймисон поглядывал на нее, понимая, что она держится несколько скованно. Дождавшись, пока официант заберет тарелки, он спросил:

– Что-то случилось, Тарния?

– А ты всегда все замечаешь, да? – Она откинулась на спинку кресла. – Случилось. Сегодня днем мне звонил из Рима Джузеппе. Он предложил включить в свой показ мою коллекцию. Это потрясающая возможность. Он хочет, чтобы я прилетела туда послезавтра. Такой шанс слишком хорош, чтобы его упускать.

Прежде чем Джеймисон успел ответить, подали паэлью, и он был рад этой задержке. Разум его заработал быстрее. Так это, возможно, и есть решение проблемы, которая его беспокоила.

– Долго ты там пробудешь? – спросил он.

– Не меньше двух недель. Надеюсь, ты не против, Шерри, ты ведь понимаешь, что я не могу упустить такой шанс. Показать свои работы Джузеппе… это же отлично!

– Возможно, ты задержишься дольше двух недель? – Он прощупывал почву.

– Подозреваю, что да. Я вылетаю со своими работами. Сам показ начнется только в конце следующей недели. Предстоит обсудить столько всего.

– Три недели?

– Шерри, дорогой, не пытайся меня ограничивать. – Она улыбнулась ему. – Да, это, возможно, затянется на все три недели.

Вот оно, решение! Пусть Тарния будет в Риме, когда произойдет убийство Шэннон, – это и есть решение! Он переживал из-за того, что Тарния будет в Парадиз-Сити, когда Шэннон умрет.

Он одарил ее своей самой обворожительной улыбкой:

– Тарния, я в восторге. Ты этого заслуживаешь! Разумеется, ты должна ухватиться за такую возможность. Я подожду! Обо мне не беспокойся. – Он подался вперед, улыбаясь ей. – Но ты же не станешь подписывать контракт с этим человеком, пока не истечет месяц? Это ведь решено?

– Я обещала дать тебе месяц на получение развода, – негромко ответила Тарния. – Обещание есть обещание.

– Давай ужинать. Поговорим позже.

Джеймисон смотрел, как она с аппетитом ест, а сам едва притронулся к тарелке. Он поддерживал вежливый разговор, на самом деле даже не понимая, что говорит. Тарния отвечала. Она казалась такой счастливой, и он видел, что ее мысли то и дело уносятся далеко, к ее грядущему триумфу в Риме.

Покончив с ужином, они заказали кофе. Оба закурили сигареты.

– Итак, у меня есть для тебя новость, моя дорогая, – начал Джеймисон.

Тарния подняла голову:

– Хорошая новость?

– Думаю, да. Ты сказала, что даешь мне месяц, чтобы освободиться от Шэннон, и тогда мы сможем пожениться. Ты ведь так сказала, верно? Ты сказала, что готова оставить свою многообещающую карьеру, чтобы воспитывать моих детей и заниматься домом. – Он пристально смотрел на нее. – Ты ведь обещала это, правда?

Неужели в темно-голубых глазах Тарнии промелькнуло сомнение?

– Ты же так сказала, я не ошибаюсь? – повторил он.

Она посмотрела на него, улыбнулась и кивнула.

Уж не была ли эта улыбка неискренней, вымученной? – с сомнением спрашивал он себя.

– Да, я так сказала, Шерри.

– Итак, хорошая новость. У нас с Шэннон состоялся долгий, серьезный разговор. В итоге я убедил ее, что мне необходим сын. Я сказал ей, что люблю другую женщину. Разумеется, я не называл ей твоего имени, да она и не спрашивала. – Он умолк, с улыбкой глядя на Тарнию, которая замерла и напряженно слушала его. – Я сказал, что понимаю, какие чувства она испытывает по поводу развода, но неужели она не сознаёт масштабов моей проблемы? – Он умолк, чтобы сделать глоток кофе, на Тарнию он при этом не глядел. – И тогда Шэннон неожиданно сказала, что даст мне развод. Я почти не надеялся, но она сама так сказала. Пообещала, что сможет это устроить, когда переговорит со своим духовником. На самом деле, сказала она, все уладится. Я совершенно уверен, что, когда ты вернешься из Рима, моя дорогая, вопрос будет решен. Потерпи. Уже через полгода мы поженимся. – Он снова ей улыбнулся. – Ну а пока что занимайся своей работой. Все, о чем я тебя прошу: не подписывай с Джузеппе долгосрочный контракт. Что ты на это скажешь?

Тарния смотрела в свою чашку с кофе, к которому так и не прикоснулась. Она молчала, размышляя. Она любит этого мужчину. Она хочет подарить ему сына. И все-таки, напомнила она себе, она зароет в землю свой талант, если действительно выйдет за него. Она была так взволнована и воодушевлена перспективой поработать с лучшим кутюрье в Риме. Вот только надолго ли это, спрашивала она себя. С Шерри ее будущее будет гарантировано.

– Поживем – увидим, – сказала она, улыбаясь ему. – Если – и когда – развод будет получен, тогда можно будет строить планы.

– Но, Тарния, мы ведь уже все знаем о планах друг друга. Как только я буду свободен, мы поженимся, – резко произнес Джеймисон.

Тарния отвернулась от него, а в следующую секунду оцепенела.

– Ты видел, кто только что вошел? – спросила она тихо.

Джеймисон, нахмурившись, оглядел зал ресторана и увидел Сидни Драйсдейла из желтой газетенки «Парадиз-Сити геральд». Марио встретил репортера поклоном и повел за столик подальше от столика Джеймисона.

Драйсдейл дописал свежую колонку и оставил ее на столе. Если не считать копания в чужом грязном белье, он больше всего на свете любил хорошо поесть. Он решил устроить себе ужин с крабами, а где еще это сделать, как не в ресторане «Каменный краб»?