Текст книги "Догадайся сам"

Глава девятая

Только когда стрелки на моих часах уже приближались к одиннадцати, телефон наконец зазвонил. Пятичасовое ожидание тянулось бесконечно, и я так разволновался, что чуть было сам не подошел к телефону, но в другой части дома кто-то опередил меня, сняв трубку с параллельного аппарата.

В течение этих пяти долгих часов я то принимался ходить туда-сюда, то садился на диван, смотрел в окно и курил сигарету за сигаретой. В какой-то момент Уодлок привез мне обед на сервировочном столике. Дворецкий не произнес ни слова и сразу же удалился, предоставив мне самому обслуживать себя.

В восемь вечера я выходил, чтобы перекинуться парой слов с Керманом и передать ему через окно «бьюика» холодную куриную грудку. Я пробыл у машины не больше минуты или около того и поскорее вернулся в дом: если за домом следили, Керман мог выдать себя нескончаемым потоком ругательств.

И вот наконец что-то должно было произойти. Хотя Дедрик ничего для меня не значил, после долгого ожидания я сильно нервничал. Я мог представить, что в тот момент чувствовала Серена. Она, должно быть, уже лезла на стену.

Через несколько минут послышались шаги. Серена, одетая в черные брюки и темную меховую накидку, торопливо спускалась по лестнице, за ней следовал Уодлок с тремя свертками в руках.

Серена выглядела бледной и больной; по ее измученному, обеспокоенному взгляду я понял, что` она выстрадала в течение этих нескольких часов ожидания.

– Шахта Монте-Верде. Знаете, где это? – сказала она тихим, дрожащим голосом.

– Да. По дороге на Сан-Диего. Доедем минут за двадцать, если не будет пробок.

Вошел Франклин Маршленд.

– И где же он сейчас? – спросил он.

– Шахта Монте-Верде. Там есть старый заброшенный серебряный рудник, – ответил я. – Для них это отличное место. – Я посмотрел на бледное лицо Серены. – А есть какие-нибудь новости о вашем муже, миссис Дедрик?

– Его освободят через три часа после того, как будет передан выкуп. Они позвонят нам сюда и скажут, где его найти.

Мы с Маршлендом переглянулись.

Серена схватила меня за руку:

– Вы думаете, это ложь? Отдав деньги, мы вообще упустим их?

– Вы и сейчас никак не можете повлиять на них, миссис Дедрик. Вот почему похищение людей такое грязное дело. Вы полностью в их руках, и вам приходится просто исполнять их указания.

– Не лучше ли, дорогая, если мистер Маллой сам доставит выкуп, а ты подождешь известий от него здесь? – спросил Маршленд.

– Нет! – Она даже не взглянула на отца.

– Серена, будь благоразумна. А если они хотят похитить и тебя? Я уверен, что мистер Маллой прекрасно справится, но…

Она повернулась к отцу и истерично закричала:

– Я тоже поеду, и все твои рассуждения меня не остановят! Хватит притворяться! Я знаю, ты хочешь, чтобы Ли не вернулся! Ты его ненавидишь! Ты злорадствуешь от того, что с ним случилось! Но я верну его! Ты слышишь? Я верну его!

– Ты ведешь себя глупо… – ответил Маршленд.

Его лицо слегка покраснело, а глаза смотрели серьезно и с укоризной.

Серена отвернулась от него и обратилась ко мне:

– Вы поедете со мной?

– Как только вы будете готовы, миссис Дедрик.

– Тогда берите деньги, едем!

Она устремилась к выходу, рывком распахнула дверь и вышла на террасу.

Уодлок отдал мне три пакета.

– Позаботьтесь о ней, сэр, – сказал он.

– Да уж постараюсь, – криво усмехнувшись, ответил я.

Маршленд ушел, даже не взглянув на меня.

– Она очень расстроена, сэр, – пробормотал Уодлок.

Дворецкий и сам выглядел расстроенным.

Я пробежал по террасе и спустился по ступенькам к «кадиллаку».

– Я сам поведу машину, – сказал я и бросил свертки на заднее сиденье. – Одну секунду, только возьму пистолет.

Пока Серена садилась в «кадиллак», я побежал к «бьюику».

– Едем на шахту Монте-Верде, – сказал я Керману. – Пережди пять минут, а потом отправляйся следом. Будь осторожен, Джек.

Из-под пледа послышался стон, но я не стал слушать, а поспешил к «кадиллаку» и сел за руль. Серена плакала, забившись в угол.

Я повел машину к воротам по подъездной дорожке.

– Не надо отчаиваться.

Но она продолжала тихо плакать. Я решил, что Серене, возможно, станет легче, если она выплачется, и погнал машину на полной скорости, не обращая больше внимания на свою спутницу.

Когда мы проезжали по Оркид-бульвару, я сказал:

– А теперь возьмите себя в руки. Вы еще не передали мне, что вам говорили похитители. Одно неверное движение – и мы можем навредить вашему мужу. У этих парней могут сдать нервы. Пожалуйста, возьмите себя в руки и расскажите мне все. Так что они вам говорили?

Ей потребовалось несколько минут, чтобы справиться с собой, и только когда мы уже мчались по авеню Монте-Верде, она смогла передать содержание разговора.

– Деньги нужно оставить на крыше сарая, который стоит рядом со старой шахтой. Вы знаете это место?

– Знаю. Что еще?

– Свертки надо уложить в ряд, на расстоянии не менее фута друг от друга. Потом мы должны немедленно оттуда уехать.

– И это все?

Она слегка вздрогнула.

– Все. Если не считать угроз по поводу возможной ловушки.

– Они не передавали трубку вашему мужу?

– Нет. А зачем им это нужно?

– Иногда похитители так делают.

Я посчитал плохим знаком то, что Серене не дали поговорить с мужем, но не сказал ей об этом.

– Говорил тот же человек, который звонил вам раньше?

– Думаю, да.

– Тот же приглушенный голос?

– Да.

– Ладно. А теперь вот что мы делаем. Я остановлю машину у входа в шахту. Вы останетесь в машине, пересев на мое место. Я возьму деньги и положу их на крышу сарая. Вы будете видеть каждое мое движение. Затем я сразу вернусь в машину. Вы ее поведете и при въезде на Венчур-авеню притормозите – я выскочу. А вы поедете дальше домой.

– А зачем вы выскочите?

– Может быть, я их увижу.

– Нет! – Она схватила меня за руку. – Вы хотите, чтобы они убили его? Мы положим деньги и будем делать только то, что они велели. Обещайте мне.

– Хорошо-хорошо, это ваши деньги. Но если они обманут вас, не будет никаких шансов разыскать их. Я вас заверяю, что они меня не увидят.

– Нет! – повторила она. – Я не могу нарушить их условия.

Длинный черный «кадиллак» повернул на шоссе, ведущее в Сан-Диего.

– Хорошо, как хотите, но это неправильно.

Она ничего не ответила.

На шоссе было много машин, и только через несколько минут я смог свернуть на грунтовую дорогу, ведущую к шахте. Автомобиль то и дело подпрыгивал на ухабах. Вокруг было темно и безлюдно, и свет фар выхватывал то густые заросли кустарника, то кучи мусора. И хотя рудник находился всего в нескольких сотнях метров от автострады, здесь было так же тихо и мрачно, как в склепе.

Мы увидели вход в шахту. Одна из высоких деревянных створок ворот уже сорвалась с петель, другая еле держалась. Я остановил машину. Фары осветили потрескавшуюся асфальтовую дорожку, которая вела прямо к шахте.

Неподалеку от входа в нее стоял сарай. Это было прогнившее, заброшенное здание, не более двух метров высотой; в нем, вероятно, когда-то сидел табельщик, отмечавший шахтеров.

– Ну вот, приехали. Ждите меня здесь. Если что-то случится, вылезайте из машины и бегите.

Она смотрела на сарай так, как будто надеялась, что из него сейчас выйдет Дедрик. Ее лицо было бледным и словно окаменевшим.

Я вышел из машины, открыл заднюю дверцу и забрал три свертка. Я взял их под мышку, расстегнул кобуру и направился по дорожке к сараю.

Тишину нарушал лишь отдаленный гул машин на шоссе. Не шевельнулась ни одна ветка, никто не бросился на меня с пистолетом. До сарая было еще далеко, а яркий свет фар делал меня прекрасной мишенью, если бы у преступника зудел палец на спусковом крючке. Мне стало легче, когда я дошел до сарая. Заглянув в полуоткрытую дверь, правой рукой я инстинктивно нащупал рукоять пистолета.

Сломанный стул, куча мусора, клочки бумаги на полу – больше ничего внутри не было. Лучи автомобильных фар, проникнув через дверной проем, высветили два пятна на кишащей пауками стене.

Мне очень не хотелось оставлять столько денег на крыше сарая: я предчувствовал, что Серена никогда больше не увидит ни этих денег, ни мужа. Но она наняла меня для того, чтобы я передал выкуп, и я это сделал. Разложил пакеты на ржавой рифленой крыше в ряд, в футе один от другого, как и требовали похитители. Задание было выполнено. Меня так и подмывало спрятаться где-нибудь поблизости и понаблюдать, что произойдет дальше. Но если бы преступники это заметили, я мог бы оказаться виноватым в смерти Дедрика. Серена была права. Единственное, что ей оставалось, – это довериться похитителям и надеяться на лучшее.

Я пошел к машине, ощущая нервную дрожь и все еще оставаясь мишенью для преступников, если бы они решили меня убить. Меня волновал вопрос: наблюдают ли они сейчас за нами? В этой заброшенной шахте можно было найти множество укрытий.

Вернувшись к «кадиллаку», я рывком распахнул дверцу и сел за руль.

Серена снова заплакала.

– Если вы действительно не хотите, чтобы я остался и проследил за ними, я отвезу вас обратно, – сказал я, не глядя на нее.

– Отвезите, – сказала она приглушенным голосом и отвернулась от меня.

При выезде из ворот я заметил чей-то темный силуэт, который тут же нырнул за груду старых железнодорожных шпал. У меня мелькнула мысль, что это Керман, но я не был уверен. Если это Керман, он, наверное, сумеет увидеть преступников. Я быстро взглянул на Серену, но она вытирала слезы платком и ничего не заметила.

Немного приободрившись, я направился в «Оушен-энд».

Глава десятая

Часы на каминной полке показывали четверть третьего. Я сидел в одиночестве в гостиной, потягивая виски с содовой и тупо уставившись на богато украшенное мексиканское седло.

Серена была где-то наверху.

Мы ждали новостей уже два с половиной часа.

Вдруг позади меня кто-то тихо свистнул. Я резко обернулся, немного расплескав виски.

– Паршивые у тебя нервы, – сказал Керман, входя. – Ты что, виски пролил?

– Тут еще много. Наливай себе. Похоже, тебе не повредит.

– Спасибо. – Он подошел к столу и смешал себе виски с содовой. – Уф! Как думаешь, нам сегодня дадут хоть немного поспать?

– Забудь о сне. Ты что-нибудь видел?

Он плюхнулся в кресло напротив меня.

– Нет. То есть похитителей не видел, зато видел, как исчезли деньги.

– Тогда как ты мог не видеть тех, кто их взял?

Керман покачал головой:

– Этот парень очень умен, он так и не показался. Я думаю, что он прятался где-то на балках над входом в шахту. Там была кромешная тьма. Во всяком случае, он должен был находиться над крышей сарая. У него была удочка с крепкой и длинной леской, способной выдержать вес этих свертков. Он просто подцеплял крючком пакет и выуживал его с крыши в темноту. Представь: ни единого звука, вокруг ни души, и только эти свертки взлетают в лунном свете. Было чертовски жутко за этим наблюдать, пока я не понял, что он делает.

– Да, это очень умно. А тебя он видел, Джек?

– Ни в коем случае.

– Не будь так самоуверен. Я же тебя видел.

– Держу пари на что хочешь: ты тоже не мог меня видеть. Я не приближался к этому месту, пока ты там был. Только когда увидел задние огни «кадиллака», я ползком добрался до шахты, как индеец.

– Но я видел кого-то, когда мы уезжали.

– Только не меня.

Я попытался вспомнить силуэт, который тогда случайно заметил, и подумал, что это Керман: этот человек был таким же высоким, широкоплечим и худощавым. Не так уж много примет, но все-таки лучше, чем ничего.

– Должно быть, кто-то из членов банды. Жаль, что я не успел его разглядеть. – Я посмотрел на часы. – Через четверть часа они должны позвонить. Если, конечно, не обманули.

Керман устало потер глаза костяшками пальцев.

– Я чувствую себя разбитым. Эти пять часов в машине меня всего вымотали. Думаешь, они его отпустят?

– Не знаю. Откуда мне знать, что у них на уме? Если отпустят, то Дедрику сильно повезет.

– Если Дедрик не вернется, Брендон только порадуется, – сказал Керман, подавляя зевоту.

– Все решения принимала миссис Дедрик.

– Но она втянула нас в эту историю. Брендон побоится связываться с ней, а вот с нами у него будет разговор серьезный.

– Да пожалуйста!

Я встал и направился к столу, чтобы налить себе еще немного. В этот момент в комнату все так же тихо вошел Франклин Маршленд.

– Благополучно вернулись? – спросил он. – А я так волновался.

Маршленд вопросительно посмотрел на Джека Кермана. Я представил их друг другу.

– Очень томительное ожидание, – продолжил Маршленд. – Ведь им уже давно пора связаться с нами?

– До трех часов еще пять минут, – сказал я, подавая Керману стакан и возвращаясь на диван. – Если похитители его отпустили, то позаботятся, чтобы он не вернулся сюда, пока они не покинут город.

Маршленд бросил взгляд в мою сторону и сказал:

– По-моему, крайне маловероятно, что его отпустят. Если через полчаса они не позвонят, я предлагаю вызвать полицию.

– Это вам решать, – ответил я, – но мы уже так долго ждали, что на вашем месте я не спешил бы до рассвета. Любое неверное движение все еще может быть опасным для мистера Дедрика.

– Я думаю, что он мертв.

Я чувствовал себя усталым, и мне не хотелось продолжать эту бесцельную беседу.

– Чем же вам так не нравится Ли Дедрик, мистер Маршленд?

Он проигнорировал мой вопрос и вышел на террасу. Постояв там несколько минут, вернулся и сказал, как всегда, обращаясь к самому себе:

– Пойду посмотрю, как там дочь. Это ожидание очень мучительно для нее. – Тут он обратился ко мне: – Мужчина, который женится по расчету, всегда достоин презрения, мистер Маллой.

С этими словами он удалился из комнаты и стал подниматься вверх по лестнице.

Керман удивился:

– Дедрик женился из-за денег? – спросил он шепотом.

– Не знаю. – Я указал ему на каминные часы. – Пять минут четвертого.

– Плохо дело, да?

– Нам остается только ждать. – Я прилег на диване. – Мне нравится эта женщина. Может быть, она слишком богата и, возможно, избалована, но у нее доброе сердце.

Керман хмыкнул.

– Я предпочитаю эффектных стервочек, – сказал он и закрыл глаза.

Тянулись минуты. Мы начали дремать и наконец заснули.

Первые лучи утреннего солнца заставили меня очнуться. Я взглянул на часы: было без четверти семь. Керман крепко спал. В утренней тишине слышалось только негромкое биение прибоя о невысокую каменную гряду естественной бухты в конце сада.

Я встал с дивана и вышел на террасу.

Двое садовников-китайцев снова принялись за работу: рассматривали свой розовый куст в форме зонта. Фламинго собрались вокруг пруда с лилиями, вылавливая что-то себе на завтрак. На балконе в дальнем конце дома сидела, глядя на море, Серена Дедрик. Она была все в тех же черных брюках и меховой накидке. По ее потерянному виду я понял, что, пока мы с Керманом спали, никто не звонил и никто не отпустил Дедрика домой.

Я тихо вернулся в гостиную, оставив миссис Дедрик наедине с ее горем.

Глава одиннадцатая

В течение следующих четырех дней поднялась такая невообразимая шумиха, какой прежде никогда не знал всегда тихий и спокойный Оркид-Сити.

Когда стало известно, что банде похитителей было выплачено пятьсот тысяч долларов, а жертву похищения так и не отпустили, все побережье, от Сан-Франциско до Лос-Анджелеса, пришло в движение.

Первые несколько часов Брендон в свойственной ему манере наслаждался этой суматохой и уже видел себя во главе величайшего расследования века. Но едва он отдал первые приказания, как к нему нагрянула дюжина проницательных федеральных агентов из Сан-Франциско и отстранила его от руководства.

Полиция штата, регулярные армейские части, авиация, телевидение и радио – задействованы были все.

Мы с Керманом провели в полицейском управлении немало времени: сначала нас допрашивал, по одному и перекрестно, красный от ярости Брендон, а потом – два спокойных федеральных агента, которые чуть ли не разобрали нас на части до последнего винтика, все обследовали и, не торопясь, собрали снова.

Мы услышали и издевки, и угрозы, и проклятия. Перед нашими лицами трясли кулаками, шеи копов надувались от напряжения, глаза наливались кровью, они брызгали слюной во все стороны, пытаясь вытянуть из нас хоть какую-то зацепку. Но мы ничем не могли помочь следствию.

Мне не давали проходу заезжие репортеры, которым хотелось снять меня на фотоаппарат. Керман же в одночасье стал знаменитым как «свидетель исчезновения выкупа», и его с утра до ночи донимали безумные, жадные до сенсаций искатели сувениров: они охотились за его автографами, обрезками ногтей, прядями волос и лоскутами одежды. Джека так запугали, что он не решался покидать офис.

Массивные ворота «Оушен-энда» были закрыты, телефон отключен. В доме воцарилась мертвая тишина.

Ходили слухи, что Серена Дедрик упала в обморок и с тех пор серьезно больна.

В первый же день над Оркид-Сити кружили самолеты, обследуя песчаные дюны, предгорья и подступы к городу. Дороги патрулировались. Полиция наведывалась в каждый дом, задерживала и допрашивала всякого, кто вызывал подозрение; отряд полиции был направлен в Корал-Гейблс, восточный район города, и проверил самых неблагонадежных жителей.

Проведена была колоссальная работа, но, несмотря на все усилия федеральных агентов, полиции штата, армии и сотен сыщиков-любителей, ни Ли Дедрика, ни его похитителей отыскать не удалось.

На пятый день Серена собралась с силами и решила тоже включиться в поиски. В прессе и по радио было объявлено, что она готова выплатить двадцать тысяч долларов за информацию, которая приведет к аресту похитителей, а также тысячу долларов за любые сведения, так или иначе связанные с похищением.

Узнав о вознаграждении, едва ли не все жители города, за исключением самых богатых, возомнили себя сыщиками, и Оркид-Сити стал сущим адом на земле.

Только на шестую ночь я наконец-то вернулся в свое тихое, скромное жилище. Я радовался возможности удалиться от шума и гама вокруг расследования, мне хотелось запереть дверь, немного успокоиться и пораньше лечь спать.

Мой дом стоит в песчаных дюнах, окнами к морю, до ближайших соседей четверть мили. Тут есть маленький заросший садик, за которым присматривает Тони – ленивый мальчишка, которому я плачу за то, чтобы он содержал его в чистоте. Дом совсем небольшой: веранда с выцветшими шторами, одна большая гостиная, две спальни, ванная и кухня, достаточно просторная с точки зрения кошки, особенно кошки мэнской породы.

Очарование этого места для меня заключается в том, что здесь безлюдно и тихо, я не слышу звуков радио, могу петь в своей ванне во все горло, не опасаясь, что кто-нибудь запустит мне в окно кирпичом. Единственный минус – это идеальное место для тех, кто захотел бы меня прирезать. Кричать о помощи так же бесполезно, как пытаться захлопнуть вращающуюся дверь.

Я уже вставлял ключ в замок, когда услышал тихие шаги за спиной. Вообще-то, я человек довольно уравновешенный, но события последних пяти дней немного расшатали мои нервы. Резко обернувшись и сделав глубокий вдох, я увидел чью-то темную фигуру.

Я уже замахнулся правой, чтобы нанести удар, но тут понял, что передо мной стоит женщина. Опустив кулак, я глотнул немного горячего ночного воздуха и сказал насколько мог спокойно:

– Для чего нужно вот так подкрадываться и пугать меня до полусмерти?

– Ваша фамилия Маллой?

Я присмотрелся к стройной незнакомке. Под крышей веранды было слишком темно, чтобы как следует разглядеть ее, но фигурка показалась мне достойной внимания.

– Да. А вы кто?

– Я хочу поговорить с вами. Давайте зайдем в дом.

Я решил впустить незнакомку в гостиную и подумал: «Как жаль, что у нее такой резкий голос – может камень расколоть». Мы стояли в темноте плечом к плечу, пока я нащупывал выключатель. Наконец я включил свет, отошел в сторону и заглянул в огромные карие глаза: в них были ответы на все вопросы, да, пожалуй, и сами вопросы.

Девушке было лет двадцать пять. Густые темные блестящие волосы были причесаны на прямой пробор и обрамляли красивое, но довольно простое лицо. Она была несколько бледна и выглядела для своих лет слишком серьезной и многое испытавшей. Ярко-красная помада и легкие тени на глазах придавали ей сексуальности: вероятно, мужчины на нее засматривались, но этим, пожалуй, все и ограничивалось. На ней была желто-зеленая ветровка и широкие брюки с высокой талией – с ее фигурой можно было бы работать моделью и рекламировать одежду получше.

– Привет, – сказал я, пристально глядя на девушку. – Вы уверены, что обратились по адресу?

– Если вы Вик Маллой, то я уверена.

Она прошла к камину, повернулась ко мне и встала там, засунув руки в карманы брюк и внимательно изучая мое лицо.

– Меня прислал Ник Перелли.

– Вот оно что! – сказал я, пытаясь угадать, кто же она такая. – Он, наверное, опять кого-нибудь отделал мешком с песком?

– Нет, но у него неприятности, – ответила девушка. Она достала мятую пачку «Лаки страйк», взяла одну сигарету, чиркнула спичкой и прикурила. – Его арестовали и обвинили в похищении Дедрика.

Повисла долгая пауза. Было слышно, как деловито тикали часы на каминной полке и ворчал холодильник на кухне.

Девушка смотрела на меня не двигаясь, слегка склонив голову набок, чтобы дым от сигареты не попадал ей в глаза.

– Перелли? – постарался произнести я безучастно.

Она кивнула.

– Он сказал, что вы толковый парень. В смысле, сообразительный и рисковый. Тот, кто нужен, чтобы вытащить его из этой переделки.

– А когда его забрали?

– Час назад. – Она оглянулась, чтобы посмотреть на часы. – Точнее, час и пять минут назад.

– ФБР?

Девушка покачала головой:

– Гладко выбритый, хорошо одетый толстяк и с ним двое крепких копов. Они увезли его на машине.

– Это, наверное, Брендон. Невысокий, толстый и седой?

– Да, получается, что Брендон. А кто он такой?

– Капитан полиции.

Она затянулась сигаретой, посмотрела на свои ногти и нахмурилась.

– Я не знала, что капитаны производят аресты.

– Такое случается, когда на кон поставлена куча денег, а также репутация. Кроме того, Брендон наверняка захочет опередить федералов.

– Он их уже опередил. – Она отошла от камина и села на диван. – Ник сказал, что вы его вытащите. Можете?

– Не знаю. Я ему обязан, и если я могу для него что-то сделать, то сделаю. А что он от меня ждет?

– Он не сказал. Он был взволнован. Я никогда раньше не видела Ника испуганным. Когда у него нашли пистолет, он велел мне идти к вам.

Я подошел к буфету, достал бутылку виски и два стакана, а из холодильника взял кувшин с холодной водой.

– Давайте начнем с самого начала. Так будет лучше всего. Вы пьете неразбавленный виски или с водой?

– Для сообразительного парня у вас не слишком богатая фантазия. Прямо сейчас ему вышибают мозги. Неужели вы думаете, что я буду пить виски в такой момент?

Я приготовил себе крепкий напиток и сел.

– Вы не знаете наверняка, что там происходит, и переживаниями вы ему не поможете.

Девушка вскочила, прошлась по комнате и вернулась к дивану. Она снова села и несколько раз ударила кулаком правой руки о левую ладонь.

– Скажите для начала, как вас зовут? – спросил я.

– Майра Тореска. Я девушка Ника.

– Отлично. А теперь расскажите мне все в подробностях, но побыстрее.

– Я оказалась там вместе с ними, – сказала она и, не переводя дыхания, продолжила: – Мы с Ником собирались в кино. Но он опаздывал. Я позвонила ему, и он сказал, чтобы я зашла за ним, пока он будет переодеваться. Я так и сделала. В лифте я поднималась с тремя мужчинами и сразу догадалась, что это копы. Все мы вышли на четвертом этаже, я решила пропустить их вперед и, когда копы повернули за угол, последовала за ними. Они остановились у двери Ника. Двое из них держали в руках пистолеты. Я наблюдала за ними, а они меня даже не замечали. Толстяк постучал в дверь. Наверное, Ник подумал, что это я, и открыл. Они набросились на него и надели наручники прежде, чем он успел опомниться. Затем они начали обыск. Входная дверь была прикрыта, но не заперта. Я заглянула. Ник стоял у стены и смотрел, как его дом разносят на мелкие кусочки. Он увидел меня и сделал знак, чтобы я уходила. Но я стояла неподалеку и наблюдала. Потом у Ника под диваном нашли пистолет. Брендон ужасно разволновался. Он заявил, что именно из этого пистолета был убит шофер Дедрика. Тут Ник испугался. Мы с ним зарабатываем на жизнь игрой в карты. Мы умеем читать по губам, это очень помогает в игре. Вот так он и передал мне, что нужно идти к вам. Когда я уходила, они орали на него.

– А с чего Брендон взял, что из этого пистолета убили шофера Дедрика? – спросил я.

– Не знаю.

– А что было дальше?

– Я ждала на противоположной стороне улицы. Примерно через полчаса они вывели Ника. Он едва мог идти, его лицо и одежда были в крови. – Майра встала, чтобы потушить сигарету в пепельнице. – Его увезли на полицейской машине. А потом я пришла сюда.

С минуту я сидел молча.

– Вам что-нибудь известно о похищении?

– Только то, что пишут в газетах.

– И больше ничего?

– Ничего.

– А Ник что-нибудь знает?

– Нет. Он никогда бы не ввязался в такое дело. Может быть, мы и жульничаем с картами, но других грехов за нами не водится.

– Ника когда-нибудь ловили за мошенничество?

Она помрачнела:

– Случалось.

– На него есть полицейское досье?

– Пожалуй, да. Он отсидел два года назад в Сан-Франциско. Вышел всего четыре месяца назад.

– А до этого?

– Вы хотите слишком много знать.

– Я хочу знать весь его послужной список. Это важно.

– Шесть месяцев, год и два года. За последние восемь лет.

– За мошенничество при игре в карты?

Она кивнула.

– Он мог кого-нибудь покалечить своей дубиной?

– Никто не жаловался.

– Вы уверены, что он не связан с похищением? Что, если он просто скрыл это от вас?

– Он этого не делал! Ник такими вещами не занимается, как вы не понимаете?

Я верил ей.

– Ну хорошо. Посмотрим, что можно сделать.

Я снял трубку и набрал номер. Вежливый голос ответил:

– Резиденция мистера Франкона.

– Мистер Франкон дома? Это Вик Маллой.

– Да, сэр. Я вас соединю.

Вскоре я услышал голос Франкона:

– Привет, что случилось?

– Где-то час назад Брендон с парой своих придурков арестовал парня по имени Ник Перелли. Они провели обыск в его квартире на Джефферсон-авеню и нашли пистолет. Брендон заявил, что именно из этого пистолета был убит шофер Ли Дедрика. Перелли обвиняют в похищении Дедрика. Я хочу, чтобы ты представлял его интересы, Джастин. О деньгах не беспокойся. Я хочу, чтобы ты отправился в полицию и присмотрел за ним. Они оказывают давление на Перелли, надо это прекратить. Поможешь?

– А он имеет какое-то отношение к похищению?

– Не знаю. Его девушка уверяет, что нет. По-моему, его подставили. В любом случае как Брендон мог установить, просто взглянув на пистолет, что это орудие убийства? Либо он привез его с собой и подбросил, либо это ни на чем не основанное предположение.

– Как ты можешь такое говорить?! – Франкон был потрясен.

– Не для протокола могу. Брендон просто мечтает раскрыть дело и обойти федералов. Я бы не сбрасывал это обстотельство со счетов.

– А кто такой Перелли?

– Карточный шулер с большим послужным списком.

– Это плохо. А почему ты так о нем печешься?

– Однажды он оказал мне услугу. В качестве личной просьбы, Джастин, отправляйся туда немедленно, пусть они прекратят его прессовать.

Повисла пауза: Джастин размышлял. Я его не торопил. Наконец он сказал:

– Не уверен, что хочу в это ввязываться. У Брендона должны быть какие-то более серьезные улики, чем пистолет.

– Может, и так. Но ты же не позволишь повесить на парня похищение и убийство только потому, что у него есть судимость?

– Да уж! Хорошо, Вик. Я съезжу туда и встречусь с Перелли. Но предупреждаю, если у меня возникнет подозрение, что он виновен, я выйду из игры. Слишком много шума вокруг этого дела, и я не хочу оказаться в числе проигравших.

– И все же я думаю, что это подстава. В общем, взгляни на Перелли. И не переживай слишком сильно о том, что у полиции на него досье. Я собираюсь принять в этом деле участие, Джастин.

– Договорились. Я посмотрю, что можно сделать. Давай увидимся завтра утром в моем офисе.

– Я позвоню тебе сегодня вечером.

И я повесил трубку прежде, чем он успел возразить.

Майра обеспокоенно прислушивалась к разговору.

– Кому вы звонили?

– Это Джастин Франкон. Лучший адвокат по уголовным делам на всем Тихоокеанском побережье. Если он поймет, что Перелли подставили, он приложит максимум усилий, чтобы его освободить.

– Он сейчас поедет к Нику?

– Не сомневаюсь в этом, и он нарушит планы Брендона.

Майра снова закурила. Ее руки заметно дрожали.

– Думаю, Ник поступил правильно, когда направил меня к вам.

Я воспринял это как комплимент.

Допив виски, я встал:

– Где я вас найду?

– Авеню Монте-Верде, дом двести сорок пять. Это маленькая зеленая развалюха по левую сторону, вверх по дороге. Я живу одна.

Я записывал адрес, а Майра продолжала:

– Потребуется много денег?

– Я обещал Перелли помощь за счет фирмы, как только ему это понадобится, и наш уговор остается в силе.

– Спасибо вам.

– Не за что. Я его должник. Теперь послушайте: я немедленно отправляюсь в полицию. Я почти ничего не могу для него сделать, пока не выясню, на чем основано обвинение. Может быть, удастся перекинуться с ним парой слов, если повезет.

– Вы думаете, что вам позволят с ним поговорить?

– Не знаю. Лейтенант из убойного отдела – мой приятель. Может посодействовать.

На секунду в ее глазах показались слезы, накрашенные губы задрожали.

– Передайте Нику, что я его люблю, – сказала она.