Текст книги "Ночной звонок"

Глава 5

В «Хоча-клуб» удалось попасть поздно. После неожиданного появления Эрла Каца я задумался и решил немного подождать, прежде чем протягивать свои волосатые руки к Лу Спенсеру. Акт, достойный самоуважения. Возвратившись домой, я написал пару статей и послал их в редакцию, после чего собрался обедать.

В десять вечера я был на улице. Вечер не отличался свежестью, а совсем наоборот – было душно. Ярко светила огромная луна, небо усыпали звезды. Немного подумав, я решил найти потаскуху – подругу Весси.

«Хоча-клуб» был одной из тех дыр, которые выглядят недурно, пока вы не познакомитесь с обстановкой поближе. Заняв угловой столик, я заказал рюмку хлебной водки и стал читать газету. Зал был почти полон. Мужчин было много, а женщин, наоборот, мало. Наконец я подозвал официанта – высокого жалкого парня с водянистыми глазами и унылым подбородком и сунул руку в карман жилета. Он уставился на меня, как удав на кролика.

– Послушай, приятель, я ищу даму, которая частенько тут бывает. Может, сумеешь помочь?

Я достал из кармана банкнот, что приковало внимание официанта.

– Конечно, а кто она?

– Ее зовут Блонди. Она работает где-то здесь в округе.

– Знаю ее. Думаю, сейчас она работает. – На лице официанта возникла сальная улыбка.

Я протянул ему бумажку, и она мгновенно исчезла где-то в недрах его одеяния.

– Где ее найти?

– На углу Десятой улицы.

Я встал:

– Спасибо, приятель. Легко ли я ее узнаю?

Он пожал плечами:

– Несомненно. Это высокая женщина в черном. – Он слегка улыбнулся. – Блонд и любит выглядеть солидно, когда ей хочется.

Я вышел на улицу. Высокая женщина в черном! Меня охватило волнение. Я должен увидеть эту дамочку! На углу Десятой улицы было пустынно. Уличные фонари стояли далеко друг от друга и светили слабо. Даже витрины магазинов тонули в темноте. Прекрасное место для тех, кто ищет неприятности на свою голову.

Я остановился на углу и закурил. Я стоял так минут пять, постоянно поглядывая на часы. Наконец, когда я уже потерял терпение, послышался неторопливый стук каблуков. Я затушил сигарету и отбросил ее в сточную канаву. В темноте рассмотреть женщину еще не удавалось. Она не спеша приближалась ко мне, высокая призрачная фигура в черном. Я чуть повернулся в сторону, чтобы она безошибочно оценила мои намерения. Женщина заметила, что ее ждут, и замедлила шаг. Затем направилась ко мне, покачивая бедрами.

Она подошла поближе, и я уловил запах. Тот опьяняющий аромат, что я почувствовал тогда в моей спальне… Это немного порадовало меня. Итак, это была та дама, что украла мои пять тысяч.

– Хэлло! – поздоровалась она и взяла меня под руку.

Теперь я смог ее рассмотреть. Она была почти одного со мной роста, большая черная шляпа скрывала ее лицо. Был виден только острый подбородок.

– Хэлло, красавица! Как дела?

Женщина хрипло хихикнула, явно подражая Мей Уэст.

– Ты пойдешь со мной, дорогой? – проворковала она, прижимаясь ко мне всем телом.

– А как же. Я весь вечер искал такую красотку, – сказал я, усмехнувшись про себя. Знала бы она, какой дьявольский сюрприз ее ожидает!

– Правда, дорогой? – Женщина вновь рассмеялась. Мне не понравилось, что она так часто употребляет слово «дорогой», но я успокаивал себя тем, что скоро эта красотка будет называть меня совсем иначе.

– Ну что ж, пошли, – сказал я.

Мы шли по улице словно влюбленные и молчали. Это была первая женщина, которая, идя со мной под ручку, держала рот на замке.

– Твои духи потрясают меня, дорогая. И возбуждают! – прошептал я ей на ухо, чтобы как-то нарушить молчание.

– Тебе нравится, дорогой?

– Да. Запах настолько тяжел, что готов держать пари: он оставил след всюду, где ты только ни побывала.

– Ты забавный мальчик, дорогой, – проворковала красотка, и мы остановились у небольшого домика, в котором был ночной ресторан «Андре Керн».

В сумерках я с трудом смог разглядеть небольшую латунную табличку на двери. Я зажег спичку.

– Это твое имя на двери?

– Конечно, дорогой. – Она порылась в своей сумочке и нашла ключ. – Когда ты придешь опять, ты легко сможешь меня найти.

Я подумал, что эта дамочка немного заблуждается на мой счет. Если я приду к ней еще раз, то она встретит меня с утюгом.

Она открыла дверь и провела меня по мрачному коридору через вестибюль ресторанчика.

Мы поднялись по лестнице, прошли мимо нескольких дверей с табличками и остановились около одной из них.

– Вот мы и пришли, дорогой. – Красотка распахнула передо мной дверь.

Я вошел. Типичный притон. Комната из одной большой кровати. Я обошел вокруг нее и остановился в дальнем углу. Кровать разделяла нас. Наверное, ей стоило больших трудов втиснуть такую махину в эту маленькую комнату. Я огляделся. Здесь было довольно уютно: на стенах висели несколько картин, привлекших мое внимание, там и сям стояли маленькие изящные безделушки.

– У тебя шикарные апартаменты, – сказал я наконец.

Она сняла шляпу и встряхнула своими светлыми волосами.

Мы внимательно разглядывали друг друга. Она не была похожа на обычную проститутку. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не слишком заостренный подбородок, делавший ее лицо немного грубоватым. Но для своей профессии она была очень хороша. И если бы не сегодняшняя встреча с Марди, эта проститутка заинтересовала бы меня всерьез.

Я метнул свою шляпу на вешалку и улыбнулся ей. Блонди окинула меня долгим, оценивающим взглядом и призывно улыбнулась.

– Я тебе нравлюсь, котик?

Ха! Только этого не хватало! Очень мне нравится обращение «котик».

У изголовья постели с обеих сторон оказались две двери.

– Я сейчас, – сказала красотка и, прежде чем я успел остановить ее, быстро проскочила в одну из них.

Я присел на кровати и закурил. Где-то здесь лежат мои пять тысяч, если, конечно, она не успела отнести их в банк, тогда я их потерял. Но, зная, как такого сорта дамочки не любят выпускать деньги из рук, я надеялся, что не буду разочарован в своих ожиданиях.

Она вновь появилась, широко улыбаясь.

– Могу я получить мой подарок? А, дорогой? – Она похотливо качнула бедрами.

Я покачал головой:

– Не волнуйся, детка. Нет желания платить за такую прогулку.

Я говорил, что лицом она совсем не похожа на проститутку. Нет, я был не прав, когда подумал о ней хорошо. Когда при моих словах с ее лица испарилась улыбка, я увидел перед собой мегеру.

– Что за шуточки? – ощерилась красотка.

Да. Удивительно грубая особа. Я стряхнул пепел с сигареты.

– А вот что, – сказал я и приготовился отразить возможную атаку. Что-то подсказывало мне, что она к этому уже готова. – Сперва представлюсь, детка. Меня зовут Ник Мейсон.

На мгновение моя «подруга» отшатнулась, но тут же взяла себя в руки.

– Ба! Да ты пьян, дорогой! – сказала она и прикрылась одной из подушек.

– Не груби, детка. Утром ты забрала у меня пять тысяч. Верни, и мы мирно разойдемся. Не надо считать меня болваном. Я получу эти деньги, даже если придется сделать из тебя рагу.

Какой прекрасный спектакль она разыграла! Широко раскрыв глаза, она рассмеялась мне в лицо:

– Ты сумасшедший. Я тебя никогда прежде не видела и, естественно, не знаю, где ты живешь.

Я вскочил на ноги:

– Послушай, детка, не надо блефовать. Я искал тебя – и нашел. Не будь такой упрямой, а то я скручу твою нежную шейку одной рукой. Так что лучше отдай мои деньги по-хорошему.

Она нерешительно посмотрела на меня и пожала плечами:

– Раз ты так утверждаешь, то, пожалуйста, можешь все обыскать.

Я чуть не расхохотался. Красотка подошла к комоду и открыла один из ящиков. Я рывком перепрыгнул через кровать и грубо оттолкнул ее. И хорошо, что так поступил: в ящике лежал пистолет.

Я встречался с разными женщинами, но нет ничего хуже разъяренной блондинки. Она тигрицей накинулась на меня, и я едва устоял на ногах. Но Блонди прижала меня и вцепилась руками в горло. Я с трудом расцепил ее руки.

– Послушай, детка, – бросил я, – разве так должна вести себя настоящая леди?

Красотка яростно взвизгнула и ударила меня по голове. Я отбросил ее на кровать и придавил руками. Она снова взвизгнула, и я немного ослабил хватку.

– Веди себя прилично. – Я задыхался, из моего носа на ее голые плечи падали капли крови. – Если ты сейчас же не прекратишь, я изобью тебя до смерти.

На несколько секунд она затихла, но затем вновь превратилась в сумасшедшую мегеру. Мне пришлось применить всю свою силу, чтобы ее успокоить. Я уже порядочно устал от всего этого и немного ослабил хватку. Она тут же вывернулась и села. Я ждал, что она будет делать дальше.

Блонди выглядела обессиленной, ее глаза ничего не выражали. Я схватил с вешалки шарф и связал ей за спиной руки. Затем стянул с нее чулки и связал ноги в лодыжках. Проверив прочность пут, я уложил ее поудобнее на кровать и прикрыл одеялом, а сам отправился в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, я не смог удержаться от смеха: нос продолжал кровоточить, глаз заплыл. Я выглядел так, как будто во что-то врезался. Умывшись и приведя себя в относительный порядок, я вернулся в комнату.

Блонди все еще была без сознания. Мне не хотелось обыскивать комнату, пока я с ней не поговорю. Очнувшись, она, возможно будет более благоразумной. В любом случае с этой дамой надо поговорить.

Вскоре Блонди начала подавать признаки жизни. Я смотрел на нее с интересом. Она открыла глаза, затем вновь закрыла. Ее голова сползла с подушки. Кровать выглядела как после землетрясения, но я не собирался тратить свое время на то, чтобы уложить эту «деточку» поудобнее.

Блонди внезапно резко дернулась и попыталась сесть. Взгляд, который она бросила на меня, горел ненавистью.

– Извини, сестренка, что был так груб с тобой, но ты сама напросилась, – сказал я ей, усмехнувшись.

Она начала обзывать меня разными нехорошими словами. Ну ладно, это костей не ломает, но через некоторое время терпение мое лопнуло. Рот дамочки продолжал извергать гадости. Я встал с кресла, взял подушку и закрыл ей лицо. Подержав так несколько секунд, я снял подушку и сказал жестко:

– Заткнись, дрянь, а то задохнешься!

Блонди успокоилась, но глаза ее продолжали метать молнии. Я видел, как она пытается освободиться от пут, но это меня не беспокоило. Вязать узлы я умел, и если бы даже она смогла освободить руки, я опять бы ее связал. Миндальничать с этой дамой я не собирался – она была слишком ядовита.

Я сел рядом с ней на кровать:

– Ну а сейчас мы с тобой немного поболтаем. И если ты не выложишь то, что я хочу узнать, это плохо для тебя кончится. Проститутки вроде тебя всегда плохо кончают. Я тебе в этом помогу.

– Не надо торопиться, Мейсон! – раздался голос от двери.

Я оглянулся. В дверях стоял Эрл Кац, направляя на меня автоматический пистолет.

Глава 6

Удивился ли я? Ну еще бы! Какого черта он тут делает? Что его связывает с подружкой Весси? Я не стал показывать, что испугался, а мило улыбнулся и сказал:

– Убери пушку, приятель. Ты решил пригласить меня на пульку? Я и сам…

– Заткнись, Мейсон, – распорядился Кац.

Я сел на кровать.

– Тебе все же лучше убрать пушку. У нас с Блонди частное дело, и посторонние не нужны. Сами управимся.

– Слишком много болтаешь, – угрожающе произнес Эрл Кац. – Я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Ясно? Развяжи ее.

Я пожал плечами:

– Ты сошел с ума. Если я ее развяжу, она убьет нас обоих.

Он поднял пистолет.

– Слушай, умник, – сказал он. – Живо освободи эту даму.

Экки предупреждал меня, что этот парень опасен, как гремучая змея. Теперь я понял, Экки был прав. Кац уже не выглядел наркоманом. Он злобно глядел на меня, и я понял, что Кац будет рад меня прихлопнуть. Когда парни достают оружие, я долго не спорю – пистолеты портят мне нервы.

– Повернись, пупсик, – обратился я к Блонди и, развязав ей руки, быстро отступил от нее подальше. Лучше иметь дело с пистолетом Каца, чем с этой разъяренной мегерой.

Блонди села и стала растирать запястья.

– Дай мне шаль, – сердито сказала она Кацу.

Не обращая на меня внимания, она накинула поданную Кацем шаль себе на плечи и встала с кровати. Выглядела она как человек, потерпевший кораблекрушение. Кровь из моего разбитого носа окрасила ее белые плечи, и огромный кровоподтек украшал ее щеку. От пут остались красные полосы на руках и ногах, а отпечатки моих пальцев и кулаков краснели, кое-где начиная зеленеть, на ее руках и плечах.

Она медленно проковыляла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Было слышно, как зажурчала вода.

– Полагаю, умник, теперь мы можем поговорить. Что ты тут делаешь? – спросил Кац.

– Ну, это легкий вопрос, – улыбнулся я. – Зачем сюда приходят мужчины?

Дверь ванной комнаты распахнулась, и появилась Блонди. Она привела себя в порядок и выглядела уже значительно лучше. Она стояла в дверном проеме и смотрела на нас. Ее глаза предвещали опасность.

Кац сдвинул шляпу на затылок и прислонился к стене, вытащив из кармана зубочистку.

– Сядь, – сказал он с угрозой в голосе.

– Каждый из нас свободный человек, – ответил я. – Я ухожу.

Кац немного подвинулся и загородил собой дверь.

– Даже не думай, не то я тебя пристрелю. Не вынуждай меня делать этого.

– Тебе лучше не вмешиваться в это дело, – ответил я.

– Если тебе не нравится такой разговор, могу побеседовать с тобой по-мужски, грубо.

– Не надо волноваться, Кац. Ты ничего не сделаешь, а вот я могу устроить такую горячую обстановку, что ты немедленно испаришься, как капля воды со сковородки.

– Заткнись, говорю! Предлагаю тебе поумнеть и ответить на вопрос: что ты здесь делал?

– Так мы не договоримся. Мне надо идти, – небрежно ответил я.

Кац отошел от двери:

– Не раньше, чем я прикончу тебя, гнида. Лучше не зли!

– Убирайся с дороги! – Этот бандит начал меня раздражать. Я полагал, что он сначала подумает, прежде чем прибегнет к помощи пистолета.

Вероятно, Кац дал Блонди сигнал, а может, она действовала по своей инициативе, но я не успел среагировать, как что-то тяжелое опустилось на мою голову. Свет в глазах померк, и я упал на колени.

– Хватит, не бей больше, – послышался голос Каца. – Я хочу поговорить с этим ишаком.

Кто-то схватил меня за руки и заломил их за спину. Крепкие холодные ремни стянули мои запястья.

Открыв глаза, я осмотрелся и увидел, что валяюсь на постели, куда все же сумела уложить меня Блонди. Сама она стояла неподалеку, скрестив руки на богатой груди. Кац жевал зубочистку, не выпуская из рук оружия.

В голове стало немного проясняться, и я попытался сесть, но перед глазами опять все поплыло, пришлось откинуться на подушку. Так я и лежал до тех пор, пока мне не удалось сфокусировать свой взгляд на лампе. Я осторожно приподнял голову и посмотрел на «сладкую парочку».

– Что все это означает? – обратился Кац к Блонди, не глядя на меня.

– Он сумасшедший! Пришел сюда и утверждает, что я украла у него пять тысяч.

– А ты не брала? – Кац нервно дернулся, подошел к постели и сел рядом со мной. – Послушай, сопляк, я скажу кое-что, а потом ты мне тоже кое-что поведаешь. Мы получили твои деньжата, это верно. Их взяла Блонди…

– Какого черта! – бросилась вперед моя «подруга».

– Заткнись, – воскликнул Кац, не поворачивая головы. – Я так сказал и хочу, чтобы парень все знал. – Он посмотрел мне в глаза. – Мы некоторое время наблюдали за тобой. Ты ведь ходил смотреть на казнь Весси, не так ли?

– Ну и что? – заметил я, поразившись, что этот парень так много болтает. Может быть, благодаря этому удастся вытянуть из него побольше?

– Мы хотим узнать, кто тебя послал. Ты нас не интересуешь! Мы только хотим знать, кто тебе заплатил.

Я презрительно взглянул на Блонди:

– Я думал, сука, что ты любовница Весси, но теперь вижу, что ошибся. Весси пришили это дело, и ты это знаешь! Так какого же черта играешь против меня! Ведь этот подонок враг Весси!

– Заткни хайло! – прервал меня Кац. – Кто послал тебе деньги?

Я спокойно покачал головой:

– Нет, сын шакала, не скажу. Тем более сам не знаю. Я получил записку, предлагающую деньги за разоблачение той липы, из-за которой казнили Весси. Меня это заинтересовало. Я пошел на казнь Весси, но ничего не узнал, поэтому надо было вернуть деньги – так подсказывала совесть. А ты, сучья дочь, их украла!

Я не говорил о полученных указаниях по телефону. И не хотел, чтобы они знали, что это была женщина. По-моему, им вполне хватит услышанного.

– Все? – насупился Эрл.

Я кивнул.

Кац задумчиво посмотрел на меня, и не буду утверждать, что я чувствовал себя уютно под этим уничтожающим взглядом.

С этим парнем трудно иметь дело. Он не рассуждает, а сразу начинает действовать.

– О’кей, – буркнул он. – Можешь убираться, щенок. Тебе здесь нечего делать. Пять тысяч свалились с неба, считай, что туда же и ушли. Так что лучше не обращайся в полицию, ясно?

– Идиот! – заорала Блонди, бросившись вперед. – Ты взгляни, что этот педераст со мной сделал! Почему ты его отпускаешь?

Внезапно глаза Каца загорелись зловещим огнем.

– Заткнись, паскуда! – В его голосе прозвучало нечто заставившее Блонди пожать плечами и уйти.

Кац проводил ее взглядом и повернулся ко мне:

– Ты ее очень рассердил, – сказал он, продолжая жевать зубочистку. – Я бы на твоем месте поостерегся. Если у нее в руках окажется оружие, она не задумываясь пустит его в ход.

Кац отошел к комоду, держа пистолет в руке.

– Запомни мои слова, сосунок. Брось это дело… и останешься здоровым до самой смерти. Мы не хотим, чтобы у такого человека, как ты, возникли неприятности. Нам все известно, ты неплохой парень. Наши ребята считают тебя «своим». Меня это тоже устраивает, только продолжай оставаться по-прежнему «своим».

– Что еще посоветуешь? – Я бросил на него взгляд.

– Забудь Весси и продолжай свое бумагомарание. Забудь обо всем. Даже обо мне и Блонди.

– А что будет, если не забуду?

– Сам понимаешь, что может случиться. Люди, устроившие этот спектакль, – большие люди и сотрут тебя в порошок. Могут выгнать из города. Могут свернуть шею. Да все, что угодно, может случиться.

Я почесал в затылке. Действительно, мне лучше покончить с этим делом.

Я встал и огляделся в поисках шляпы. Она лежала на полу у двери и выглядела не лучшим образом – кто-то по ней хорошо потоптался. Я с грустью посмотрел на нее и поднял с пола.

– Передай мой прощальный поцелуй Блонди. Я не рискну это сделать сам.

Юмора Кац не понял.

– Конечно, – сказал он сквозь зубы. – Я скажу ей, что ты ушел.

Я шагнул к двери и открыл ее ногой.

– Пока, но, думаю, еще свидимся, – попрощался я и сильно хлопнул дверью.

Страшно хотелось пить, и сильно болел нос. Правый глаз понемногу заплывал. Я взял такси, поехал домой, но возле дома сначала зашел в бар и был доволен, что там пусто. Бармен внимательно взглянул на меня, но ничего не спросил. После второго бурбона я почувствовал себя лучше. Да, драка с женщинами не входит в список моих хобби.

Хотя и я потерял пять тысяч, зато многое выяснил. Итак, Весси был обманут вдвойне. Если его любовница восстала против него, то что это значит? Считалось, что стрельба началась из-за Блонди. Видимо, ей дали немало денег. Я задумался. Что же делать? С чего начинать? И начинать ли вообще?

Если бы удалось найти что-нибудь, позволяющее действовать быстро! Тогда бы я избежал много неприятностей. Я взял пятый бурбон и, основательно нагрузившись, решил пойти домой и забыть все и всех. Но тут я вспомнил о Марди и почувствовал себя увереннее.

Едва я вошел в комнату, как затрезвонил телефон. Я в нерешительности взял трубку и присел на край стола.

– Ник Мейсон? – Снова эта дама. – Я послала вам…

– Знаю, – перебил я. – Теперь послушайте, к чему это привело. Потаскушка Блонди стянула их. Когда же я появился у нее, то угодил в ловушку. Кац, лакей Спенсера, едва не ухлопал меня.

Я усмехнулся, слушая дыхание в трубке. Полагаю, мои слова возымели определенное действие.

– Вот так, детка. И теперь неизвестно, интересоваться ли мне дальше этим делом.

– Выходит, вы больше им не интересуетесь? – прозвучал ледяной голос незнакомки. – В первый раз вы разговаривали иначе.

После короткой паузы она заявила:

– Но вы еще заинтересуетесь этим делом, мистер Мейсон, поверьте… И даже очень заинтересуетесь! – И она повесила трубку.

Глава 7

Первое, что я сделал, когда проснулся, стал проверять ущерб, нанесенный мне Блонди. Выглядел я ужасно. Мой нос вдвое увеличился в размерах, а правый глаз вообще не открывался. Глядя на меня, можно было подумать, что я поссорился с Джо Луисом.

С такой гнусной рожей неудобно приглашать Марди на ленч. Я закурил и задумался. Если бы мы были женаты, было бы все равно. Она бы даже бегала вокруг меня и беспокоилась. Подумав об этом, я даже вскочил с кровати. Безумец! Какая женитьба! Это смешно. Меня, который обычно женит друзей, кто-то подцепит! Провести оставшуюся жизнь с одной-единственной женщиной – это ошибка, которую я дал себе слово не совершать. А теперь вот лежу и думаю, что было бы, если…

Я встал и сварганил себе выпивон. Нет, надо чем-то заняться, иначе будет плохо. Едва я успел побриться, как в дверь настойчиво позвонили. Я накинул халат и пошел открывать.

Влетел Экки. Он прорвался мимо меня в комнату, торопливо огляделся и, увидев на каминной полке хлебную водку, схватил бутылку и присосался к горлышку.

– Можешь допить, – предложил я.

Но Экки покачал головой и поставил бутылку на место.

– Никогда не пью по утрам, – сообщил он и добавил: – Слишком много.

– Чем ты так взволнован? – заинтересовался я, натягивая рубашку.

– Получил работу… – Экки замолчал и уставился на меня: – Что с твоей рожей, Ник?

– Попал ночью в небольшую потасовку, – осторожно ответил я.

Сказать Экки, что меня разукрасила женщина? Да ребята засмеют до смерти!

– Потасовка, говоришь? – Экки пристально посмотрел на меня.

– Ага! – кивнул я. – Ты бы посмотрел на других! На меня, парнишка, напали три хулигана…

– Знаю, знаю… – усмехнулся он. – Ты их всех изувечил, так? Значит, не хочешь сказать правду?

– Не желаю зря терять время, рассказывая то, чего ты все равно не поймешь.

– О’кей, тогда не надо.

– Так что тебя взволновало?

– Ах да! У меня есть кое-что для тебя. Как ты смотришь на возможность заработать сотню?

Я надел пиджак и на минуту задумался. Экки, предлагающий кому-то сотню?! Это что-то новое.

– А что делать?

– Ты знаком с полковником Кеннеди?

Я повернулся к Экки и внимательно посмотрел на него, но его лицо оставалось бесстрастным.

– Ты хорошо его знаешь?

– Говори, в чем дело! Что нужно полковнику?

– Послушай, Ник, мы в затруднительном положении. Надо съездить к нему и поговорить.

– А почему он не может приехать и поговорить сам?

Экки беспокойно дернулся:

– Понимаешь, это невозможно. Он никого не принимает. Мы решили, что ты сумеешь поговорить с ним.

Инстинкт подсказал мне, что эта история связана с моей. Полковник Кеннеди принадлежал к тем богатым людям, у которых слишком много зелененьких. Некоторое время назад я помог этому человеку. Он принимал участие в соревнованиях яхт за какой-то несчастный никелевый кубок. Если бы полковник захотел, то мог бы купить весь никелевый завод, но он пожелал участвовать в гонках и выиграть урну, то есть никелевый кубок, что для меня одинаково. Но перед стартом его рулевой сломал руку.

Кеннеди чуть с ума не сошел. Я был неподалеку и вызвался помочь ему. Кубок мы выиграли, после чего он повез меня к себе и казался счастливым без меры. Что ж, стать любимцем Кеннеди кое-что да значит! Первый месяц меня завалили вещами, которые привозили от него. Через пять недель я не выдержал и сменил квартиру. А теперь Экки просит, чтобы я вновь связался с Кеннеди.

– Ты лучше расскажи, в чем дело, – предложил я. – Иначе я просто не сдвинусь в места.

Экки даже застонал:

– Послушай, приятель, все надо сделать дьявольски быстро. Пойдем со мной и по дороге узнаешь, а?

– Пойти с тобой? Куда?

– На рыбалку. Знаешь, где полковник ловит рыбу?

Я отлично знал место, где скрывался Кеннеди, когда ему надоедали люди, правда, никогда там не был, но много слышал о нем. Оно находилось в шестидесяти или семидесяти милях от города. Я был репортером, поэтому не стал тратить время и схватил шляпу. На улице нас поджидал большой «паккард», и в нем находилась еще пара парней. «Паккард» рванул с места.

Я закурил сигарету и откинулся на спинку сиденья. В салоне машины было просторно и очень удобно.

– Неплохо устроились, – сказал я Экки.

– Служебная машина, – ответил он. – Тут нечто серьезное, Ник. Старик сам приказал мне ехать за тобой.

– Может, все же расскажешь, в чем дело?

Экки тревожно посмотрел на меня:

– Сам толком не знаю, что за чертовщина здесь кроется. Насколько мне известно, в двенадцать часов позвонил в полицию слуга полковника и сказал, что слышал в нижней комнате выстрел. Он был так напуган, что не решился спуститься и посмотреть. Ну, туда выехали копы. Надо сказать, что мы бы вообще ничего не узнали, если бы один наш парень случайно не услышал разговора. Он немедленно позвонил ночному редактору, а тот начал действовать. Редактор послал туда Хаккеншмидта, но тот потом позвонил и попросил прислать подмогу. Кеннеди никто не видел, но мы позвонили туда, и он нам ответил. Но когда мы задали вопрос о выстреле, полковник бросил трубку. Наш старик чуть с ума не сошел: ведь Кеннеди – хорошая новость и, может, даже сенсация. Он послал меня. Я попробовал проникнуть туда, но ничего не выгорело. Тогда старик приказал ехать за тобой.

Я осторожно пощупал нос:

– А что говорят копы?

Экки пожал плечами:

– Кеннеди их прогнал, заявив, что слуге померещилось во сне и ничего не произошло.

Я рассмеялся:

– Ты выглядишь так, будто тебя все это устраивает!

Экки покачал головой:

– Тут что-то не так. Но в любом случае это новость. Поэтому тебе заплатят сотню, если все разузнаешь.

Сотню! Это же смешно! Если там что-то случилось и я узнаю об этом, «Глобус» заплатит мне не одну сотню!

– Может, я тоже не попаду туда?

Экки изумленно раскрыл глаза:

– Нет, проникнешь! Тебя он впустит!

Подобная ситуация мне нравилась. Настоящий репортер всегда что-то сделает. Это всегда означает деньги, и немалые.

На поездку у нас ушло два часа.

Кеннеди выбрал самое прекрасное место, какое только можно найти, сомнений у меня не было. Дом скрывали гигантские деревья, кругом все утопало в зелени, неподалеку протекала чистая речушка. Если бы у меня водились деньги, я с радостью купил бы такой домик и наслаждался там с Марди полнокровной жизнью. Несмотря ни на что, я постоянно помнил о ней.

Мы направились к домику, но далеко нам пройти не удалось: мы услышали чьи-то голоса.

– Надо остановиться, – прошептал Экки. – Ребята устроили здесь привал.

Он оказался прав. Мы свернули с тропинки и увидели наших ребят. Они прохаживались возле домика, курили и поглядывали на окна. Заметив нас, они двинулись навстречу.

Первым меня приветствовал Хадсон:

– Ты опять на месте, парень!

– Старик вызвал, – оборвал его Экки. – Будь осторожен, тут крупное дело.

– Никто ничего не видел, – отозвался Хадсон. – Мы окружили дом, но внутрь проникнуть не удалось.

– Вы что, рехнулись? – возмутился я. – Полковник злится в таких случаях. На чем вы собирались сыграть?

Хадсон пожал плечами:

– Мы пытались получить информацию. Копы уже отвалили… Но внутри что-то происходит, и хотелось бы знать что.

Мы засмеялись.

– Послушай, Ник, – быстро проговорил Экки, – может, тебе сходить туда и убедить полковника встретиться с нами? Скажи ему, что нужны новости и мы желаем видеть его.

Если бы я мог войти в дом, то встал бы на сторону полковника. Обычно я на стороне тех, кому нужны новости, но не в этом случае.

– Убери своих ребят, – обратился я к Хадсону. – Невозможно туда попасть, пока они болтаются на виду.

Ребята так сильно желали получить информацию, что, скажи я им: «Прыгните в воду!», – все бы прыгнули.

Когда они попрятались в кустах, я направился к дому и на листке записной книжки нацарапал: «Может быть, я смогу вам помочь избавиться от всего этого. Ник Мейсон».

Я нажал кнопку звонка и опустил записку в ящик, после чего стал ждать. Ждать пришлось долго. Мне стало казаться, что и я не смогу туда войти. Возможно, Кеннеди подумал, что записка фальшивая. Я встал так, чтобы меня было видно из дома. Это сработало.

Полковник сам подошел к двери, и я убедился, что он взбешен. Я отлично помнил, что у него дьявольский характер.

– Входите быстрее! – приказал Кеннеди, приоткрыв дверь.

Я вошел в холл, и он протянул мне руку:

– Рад вас видеть! Где вы скрывались от меня, черт побери?!

– Не стоит говорить об этом, полковник, – улыбнулся я. – Мне кажется, что сейчас вы попали в крупную переделку.

Полковник поморщился:

– Сижу на бочке с порохом. Послушайте, Мейсон, вы готовы снова выручить меня?

– Конечно! Поэтому и явился сюда.

– Пойдемте со мной, выпьем и поговорим.

Кеннеди провел меня в большую длинную комнату с погашенным камином и выставил на стол бутылку виски.

Я огляделся по сторонам:

– Вы неплохо устроились.

– Что вы слышали о случившемся? – спросил полковник, разливая виски.

– «Глобусу» известно о наших хороших отношениях, и они пришли к выводу, что мне удастся пронюхать о ваших неприятностях, – произнес я и взял бокал виски. – Решили, что вы мне все расскажете.

Полковник с изумлением уставился на меня, а затем усмехнулся:

– Значит, вы собрались одурачить их?

Я молча кивнул, и мы выпили.

Полковник уселся в большое кресло и пригладил волосы. Это был симпатичный пожилой джентльмен с гладко выбритым лицом и добрыми глазами. На вид ему было лет пятьдесят, и выглядел он крепким как дуб. Кеннеди жестом указал мне на другое кресло:

– Усаживайтесь, Мейсон, и расскажите все, что знаете о моем деле.

Я сообщил ему все нам известное. Кеннеди задумчиво покрутил в руках бокал.

– Здесь дело хуже, чем вы полагаете, Мейсон, – наконец сказал он. – Замешана женщина.

Я едва сдержал улыбку. Полковник был хорошим человеком, но слишком часто путался с женщинами. У него не хватало жесткости, и они творили с ним все, что хотели.

– Гм-м… – пробормотал я. – Я стараюсь никогда не связываться с ними.

Полковник посмотрел в окно и допил виски. Я не торопил его.

– Вы знаете, как это бывает, – негромко произнес Кеннеди.

– Конечно, – решительно подтвердил я.

– Я был безумцем, когда решил связаться с этой женщиной. У нее большие связи. Будет грандиозный скандал, если что-нибудь просочится наружу. Мы не можем этого позволить.

Я тоже допил виски. Пороки богачей всегда интересовали меня. Ведь я находился на общественной лестнице достаточно низко. Было ясно, что их пороки ненамного лучше моих, хотя я уважал себя больше. Возможно, потому что у меня слабое воображение.

– Я привел ее сюда и теперь ломаю голову, как ее незаметно отсюда вывести.

– Вы хотите сказать, что она здесь?

Полковник посмотрел на меня и кивнул:

– Да… А почему, вы думаете, я сижу здесь и позволяю этим макакам осаждать мой дом?