Текст книги "Перемените обстановку"

– Можно на него посмотреть?

– Конечно.

Я лежал, закрыв глаза, и с сильно бьющимся сердцем прислушивался к движениям у моей постели.

– Как плохо он выглядит. – Огорчение в голосе Дженни очень много для меня значило.

– Ничего удивительного. Он перенес операцию мозга и держался на волоске, но доктор Саммерс говорит, что теперь опасность позади. Надо только подождать, пока он придет в себя.

Прохладные пальцы прикоснулись к моему запястью… пальцы Дженни. Меня подмывало открыть глаза, взглянуть на нее, увидеть ее небрежно зачесанные волосы и выражение доброты в заботливых глазах, но для этого еще не пришло время. Ради собственной безопасности я должен был ждать.

Потом послышался звук открывавшейся двери и другой голос, голос Лепски:

– Если это была кошка сестры-хозяйки, то мне по душе ленч из кошки.

Приветствую, мисс Бакстер, – продолжал он. – Видите, он без изменений.

– Да. – Я услышал вздох Дженни. – Вы известите меня, когда он придет в себя, сестра?

– Конечно.

Шорох, шаги. Я не осмеливался даже приподнять век, слыша, как Лепски устраивается на стуле возле меня.

Потом закрылась дверь… Дженни ушла.

– Она мне нравится, – сказал Лепски. – Есть в ней что-то такое… Влюблена в него… верно?

– Да, – согласилась сестра.

– Угу. – Наступила длинная пауза, затем Лепски продолжал:

– Пару месяцев назад меня произвели в детективы первого разряда. Трудно в это поверить, как мною помыкают. Сижу и сижу в этой проклятой палате день за днем! Они хотят внушить мне, будто это очень важно.

– Я просто не могу понять, в чем тут дело, – сказала сестра. – Вот вы бы мне объяснили. Я читала все газеты, но там ничего толком не сказано, написано только, что мистера Фремлина убили. Как все это понимать?

– Строго между нами, мы и сами не знаем. Ждем, пока Карр очнется и расскажет, что же там стряслось. Мы считаем, что украдена какая-то большая ценность, только не знаем, какая. Значит, не понимаете, в чем тут дело… Ну так нас с вами пара.

Я слушал с напряженным вниманием.

– Но ведь у вас есть какие-то улики? – спросила сестра.

– Детка, вы читаете слишком много детективов. – В голосе Лепски звучала горечь. – Нам только известно, что мужчина и женщина ворвались к Фремлину, убили его, вывели из строя Карра и смылись. У нас есть их описание внешности. Ночной сторож слышал выстрел и видел, как они выходили. От его описания, правда, нет никакого толку. Значит, все зависит от того, что видел и знает Карр. Вот я и сижу здесь. Ясна картина?

– Я рада, что я не полицейский.

– Ну, так нас с вами пара. – После продолжительной паузы Лепски спросил:

– А что на ужин?

– Вы же только что поели, мистер Лепски.

– Неважно. Я предусмотрительный человек. Так что на ужин?

– Не знаю. Все зависит от настроения повара.

– Вот как? А если сказать ему, что я приду и подниму ему настроение, если он состряпает что-нибудь вкусненькое?

Сестра захихикала.

– Так говорить неприлично, мистер Лепски.

– Да. Сидишь тут и смотришь на этого парня. Вы уже уходите?

– Конечно ухожу, а то вы еще вздумаете и мне поднять настроение.

– Хорошая мысль. Если бы я не был солидным женатым человеком…

Я услышал, как закрылась дверь.

Выходит, они не знают о краже колье. Пусть Лоусон видел Рею и Фела.

Лепски правильно сказал, это не имеет никакого значения. Они были переодеты и имели все шансы остаться неузнанными.

Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни в течение еще хотя бы нескольких часов. Нельзя давать Лепски заподозрить, что я слышал его разговор с сестрой.

Я лежал тихо и думал, а время шло. Болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени заглядывала сестра. Наконец, появился доктор и я решил – теперь можно. Услышав, как он здоровается с Лепски, я зашевелился, тихо застонал и взглянул в склонившееся надо мной лицо, потом зажмурился.

– Он приходит в себя.

– Да ну! Вот это новость! – воскликнул Лепски.

Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове, полной тупой боли, и потрогал бинты.

– Как вы себя чувствуете, мистер Карр? – спросил доктор.

– Где я? – Классическая реплика человека, очнувшегося от беспамятства.

– Вам незачем волноваться. Вы в городской больнице. Как вы себя чувствуете?

– Болит голова.

– Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно, мистер Карр.

– Сидни… они его убили…

– Ни о чем не тревожьтесь. Я сделаю вам укол и вы отдохнете. Некуда торопиться. Времени сколько угодно…

– Эй! Погодите! Я хочу с ним поговорить! – с лихорадочной торопливостью сказал Лепски. – Это очень важно.

– Пока никаких разговоров с моим пациентом, – отрезал док. – Сестра…

Секундой позже я почувствовал прикосновение тампона, а потом укол иглы.

Медленно погружаясь в забытье, я подумал, что время работает на меня. Я не особенно рвался к разговору с полицией, но знал, что в предстоящей партии покера мои карты сильнее.

Меня разбудило солнце. Я пошевелился, приподнял голову, потом, моргая, огляделся вокруг. Головная боль прошла. Сознание было ясным. В противоположном конце комнаты у окна стоял высокий, худой, сильно загорелый человек, в котором я угадал полицейского. Возле кровати сидела привлекательная сестра. Она встала и наклонилась надо мной, увидев, что я зашевелился.

– Хэлло, мистер Карр… теперь лучше вам?

– Мне совсем хорошо. – Я поднес руку к голове. – Что случилось?

– Не волнуйтесь, я позову доктора Саммерса.

Она отошла к телефону и на меня спикировал Лепски. Я увидел над собой бледные жесткие глаза, глаза копа.

– Привет, мистер Карр, – сказал он, понизив голос. – Я очень рад видеть вас снова живым. Не имеете желания поговорить?

– Кто вы… врач?

В следующую секунду сестра оттолкнула его от кровати.

– Пока нельзя, – заявила она. – Вы не будете с ним говорить, пока не разрешит доктор Саммерс.

– Вот это да! – сказал Лепски и отошел обратно к окну.

Через минуту торопливо вошел толстый, невысокий человек в белом халате.

Он пощупал мой пульс, одарил меня сияющей улыбкой и сказал, что дела у меня идут отлично и не надо ни о чем тревожиться.

– Мистер Карр, вас хотят кое о чем спросить – человек из полиции. Вы расположены говорить? Если вы чувствуете себя пока неважно, так и скажите, не стесняйтесь.

– Это насчет Сидни Фремлина? – Я говорил нарочито хриплым, едва слышным голосом.

– Да.

Я закрыл глаза и несколько секунд молчал. Я хотел показать им, что чувствую себя все еще очень плохо.

– Хорошо.

Врач повернулся и поманил Лепски.

– Только несколько минут.

Лепски подошел и встал рядом.

– Мистер Карр… могу догадаться, как вы себя чувствуете, но дело серьезное. Вы можете рассказать, что произошло. Совсем коротко… скажите только, что у вас там такое случилось, как вы попали в эту переделку.

Я отметил, что в его голосе нет враждебности, а это определенно означало, что меня ни в чем не подозревают.

Шепотом, словно находясь на пределе сил, я сказал:

– Мы с Сидни работали. Распахнулась дверь, вбежали двое – мужчина и женщина. Фремлин хотел остановить их. Женщина застрелила его, а после ударила меня.

– Над чем вы работали?

– Над эскизом для бриллиантового ожерелья.

– Есть какие-нибудь догадки, что им было нужно?

– Бриллиантовое колье.

– Какое колье?

– Мы переделывали колье в ожерелье. Колье лежало на столе… Они его забрали?

– Мы ничего не нашли, когда приехали, – сказал Лепски, наклоняясь вперед и пристально глядя на меня. – Какое колье? Сколько оно стоило?

«Пожалуй для первого раза достаточно», – решил я и обессилено закрыл глаза.

– Все, хватит, – сказал доктор Саммерс, – теперь ему нужно отдыхать.

Лепски застонал.

– Док, это убийство. Мне нужно поговорить с ним. Эй! Мистер Карр!

Я открыл глаза, уставился на него, потом закрыл их окончательно. Опять почувствовал укол и погрузился в забытье, слыша протесты Лепски.

Когда я пришел в себя, рядом сидел другой человек. Он был высокий, худой и симпатично некрасивый, с непринужденной, спокойной манерой держать себя.

– Как самочувствие, мистер Карр?

Позади него маячила сестра.

– Немного болит голова, – сказал я, закрыл глаза, пошевелил головой, потом вновь посмотрел на него. – Кто вы?

– Стив Хармас, – ответил он. – Я представляю страховую компанию «Нейшнл Финелита».

По моей спине побежали мурашки, холодные мурашки.

Так вот он, человек, о котором я столько слышал: человек, раскрывающий обманы, аферы и убийства, правая рука Меддокса. Он, должно быть, гораздо опаснее Лепски. Я был уверен в этом, но дальше тянуть было нельзя. Пришла пора раскрыть карты. Нужно убедить его, иначе мне крышка.

– Есть желание поговорить? – спросил Хармас. – Его голос звучал негромко, спокойно, и он держался так, словно сидел у постели хорошего знакомого, но это не обмануло меня.

– Да. – Я притворился, будто делаю усилие и приподнялся так, чтобы смотреть на него, не задирая голову. – Валяйте.

– Буду краток, мистер Карр. – В его голосе не было враждебности, но глаза смотрели настороженно. Я ни секунды не заблуждался на его счет. – Вы знали, что мистер Фремлин застраховал колье на три четверти миллиона долларов?

– Да… он мне говорил.

– Как мы понимаем, колье украдено. Судя по тому, что вы сказали Лепски, они охотились именно за колье. Сейф мистера Фремлина был открыт… И никаких следов колье. Они взяли его?

– Нет.

Он с удивлением посмотрел на меня.

– Нет? Вы уверены.

– Да.

Его взгляд выразил сомнение.

– Вы знаете, где оно?

Пора, подумал я, надо выкладывать своего туза.

– Да, знаю… оно в сейфе у меня на квартире.

Наступила долгая пауза, в течение которой Хармас испытующе смотрел на меня.

– В вашем сейфе, мистер Карр? Я не вполне понимаю вас.

Я закрыл глаза и притворился, что отдыхаю, потом сказал, глядя на него:

– Могу вас заверить, колье не украдено. Было два колье.

Оригинал с бриллиантами и стеклянная копия. Мы работали с копией.

Хармас с присвистом выпустил воздух сквозь зубы.

– Вот это новость! Отлично! Мой босс думал, что нам придется раскошеливаться на три четверти миллиона! Нет, вы серьезно?

– Да. Фремлин боялся хранить настоящее колье у себя в квартире. Он попросил меня подержать его в моем сейфе. Если только воры не побывали у меня в квартире, колье до сих пор там.

– Нельзя ли мне проверить, мистер Карр? У босса инфаркт за инфарктом, и я хотел бы избавить его от страданий.

– Валяйте. Ключ от квартиры найдете в кармане пиджака. – Я назвал ему адрес. – Комбинации сейфа К-11-04. Проверьте, – и я закрыл глаза.

– Отдыхайте, мистер Карр, и ни о чем не волнуйтесь, – сказал он и вышел.

Я перевел дыхание. Этот ход наверняка отвел от меня подозрение, но риск оставался. Если полиция поймает Рею и Фела Морган, они все выложат, и тогда моя ловко придуманная версия расползется по всем швам.

Глава 8

Сержант Фред Хесс, шеф отдела по расследованию убийств, был низеньким толстым человеком с густыми бровями и холодными глазами. Он производил впечатление пытливого и настороженного человека.

Через час после ухода Хармаса, Хесс в сопровождении Лепски, вошел в палату и направился прямо ко мне.

– Мистер Карр… Я Хесс из городской полиции, отдел убийств, – сказал он голосом, похожим на звук пересыпаемого гравия. – Доктор Саммерс говорит, что вы еще не совсем оправились и не можете дать показания по всей форме, но я надеюсь, вы согласитесь ответить на несколько вопросов.

– Я в полном порядке, – сказал я. – У доктора Саммерса самые лучшие намерения, но он поднимает шум из-за пустяков.

Это понравилось Хессу и он слегка усмехнулся, потом подвинул стул и сел возле постели. Лепски отошел к окну, уселся и достал записную книжку.

У меня было достаточно времени, чтобы в деталях продумать свою историю, и я чувствовал себя довольно уверенно.

– Ладно, мистер Карр, тогда может вы расскажете мне об этом колье. Хармас говорит, что убийцам досталась подделка. Это верно?

– Если колье там нет, значит они унесли поддельное.

– Они поймут, что украли подделку?

– Нет, она одурачит кого угодно, кроме лучших экспертов. Но чтобы вам все стало ясно, лучше начать сначала.

Он посмотрел на меня сощурившись и кивнул.

– Очень хорошо.

И я рассказал ему, как миссис Плессингтон пожелала иметь колье, как я заказал стеклянную модель, чтобы она могла решить, нравится ли ей композиция. Я объяснил, что Сидни хотел продать копию после того, как она купила колье, но я решил сохранить ее в качестве сувенира своей крупнейшей сделки. Я сказал, что Сидни согласился (первая ложь) и что заплатил ему за сувенир три тысячи долларов. Затем я рассказал Хессу об азартной игре миссис Плессингтон и о том, как ударившись в панику из-за своих проигрышей, она попросила Сидни продать колье. Я объяснил, почему сделку пришлось держать в секрете, и как мы с Сидни надумали переделать колье в ожерелье. Для предотвращения возможной огласки Сидни решил работать над ожерельем дома.

– Но Сидни боялся держать колье у себя в квартире, и я предложил пользоваться для работы копией, – продолжал я. – Потом он попросил меня положить оригинал в мой сейф.

– Одну минутку, мистер Карр, – перебил меня Хасс. До сих пор он сидел молча, сохраняя на лице бесстрастное выражение. – Я хотел бы выяснить один вопрос. Мы осмотрели оба сейфа, ваш и мистера Фремлина. Сейф Фремлина лучше и он был соединен сигнализацией с полицией, а ваш нет. С чего это он решил, что хранить колье у вас безопаснее и надежнее?

Я ожидал этого вопроса и заранее подготовил ответ.

– Сидни нервничал, – сказал я. – Он считал, что вряд ли кому-нибудь вздумается искать в моем сейфе что-то стоящее, тогда как сам он, по его мнению, мог привлечь внимание грабителей.

– Ага, – Хесс почесал нос. – Нервничал, а? То есть боялся, что к нему могут забраться?

– Он заплатил за колье из своих собственных денег. Хотя он и застраховал его, ему хотелось уменьшить риск.

– Я спрашиваю не об этом, мистер Карр. Он нервничал?

– Да.

– Тогда почему же он не запирал входную дверь?

– Он вечно забывал ключи. Его слуга скажет вам то же самое. Он не боялся оставлять дверь незапертой, потому что знал, что парадную дверь внизу всегда держат на замке.

– А вот в вечер ограбления ее не заперли. Почему так получилось?

– Не знаю. Когда я пришел в одиннадцатом часу, дверь была заперта.

Пришлось звонить Лоусону, сторожу, чтобы он меня впустил. Клод, слуга мистера Фремлина, как раз уходил домой, и мы с ним остановились на пару слов, но Лоусон вернулся к себе в дежурку. Может быть, он забыл запереть после ухода Клода.

– Лоусон говорит, что не поднимал предохранитель замка, так что когда дверь захлопнулась за Клодом, замок сработал бы автоматически, – сказал Хесс.

– Но вот ведь не сработал? Иначе те двое не смогли бы войти, верно?

– Угу. – Наморщив лоб, Хесс опустил взгляд на свои толстые загорелые руки. – Лоусон услыхал выстрел и выглянул из дежурки, когда убийцы выходили из лифта. Оба держали пистолеты. Лоусон не герой. Он спрятался, но сам успел их разглядеть.

Помолчав, он продолжал:

– Когда человек напуган, на его свидетельство скорее всего нельзя положиться. Я хотел бы, чтобы вы описали мне тех двоих, как вы их запомнили, мистер Карр.

– Не воображайте, будто я не испугался, – сказал я. – Все случилось так быстро. Дверь распахнулась и ворвались те двое, вопя на нас во всю глотку. Я шел в ванную за аспирином и наткнулся прямо на них. Мужчина сразу ударил меня по лицу и я упал. – Продолжая рассказ, я описал, как Сидни бросился на мужчину и как женщина выстрелила в него, а потом, когда я подполз к Сидни, оглушила меня.

– Так это сделала женщина? Это она застрелила Фремлина и ударила вас?

– Да.

– Мужчина был ранен?

– Сидни ударил его кинжалом.

– Угу. Мы знаем группу крови с кинжала, – сказал Хесс. Он говорил небрежно, но от его слов у меня вдруг мороз пошел по коже. Группа крови?

Один маленький шаг к уличению Фела в случае его поимки.

– Давайте сперва займемся мужчиной, мистер Карр, – продолжал Хесс. – Вы сумеете его описать?

– Он плотного сложения, – сказал я, – ростом, примерно, с вас (моя вторая ложь). На нем был парик, большие зеркальные очки и красный пиджак с черными накладными карманами. – Я с усталым видом приложил руку к голове. – Вот и все, что я запомнил.

– Плотного сложения и, примерно, пять футов и восемь?

– Да.

– Лоусон говорит, что он высокий, около шести футов и худой.

Больше всего я рассчитывал на путаницу.

– У меня осталось другое впечатление.

– Так. – Хесс вздохнул. – Похоже, в таких случаях свидетели всегда путают. – Он пожал плечами. – Но парик, очки и пиджак сходятся. – А как насчет женщины?

– Она как-то не очень мне запомнилась, я только обратил внимание на большие зеркальные очки, которые закрывали ей лицо. Кажется она была крупная и довольно мощно сложена для женщины. У меня создалось впечатление, что ей около сорока пяти: зрелая женщина. На ней были красные брюки, а волосы спрятаны под черной косынкой.

Открылась дверь и вошел доктор Саммерс.

– Я думаю, сержант, на сегодня хватит, – сказал он твердо. – Я сказал двадцать минут.

– Да, да, – Хесс встал. – Ну, что же спасибо, мистер Карр.

Отдыхайте. Спасибо за помощь. Мы еще увидимся.

Он вышел из палаты вместе с Лепски.

Доктор Саммерс пощупал мой пульс, сказал, что мне надо вздремнуть и что ленч принесут примерно через час. После его ухода я стал перебирать в памяти разговор с Хессом. Как будто все шло гладко. Меня только Немного беспокоила новость о группе крови, но тут уж я ничего не мог поделать. Я знал, что моя судьба зависит от того, останутся ли Рея и Фел на свободе.

Но я не представлял, как их могут найти, если только Рея не попытается сбыть колье.

После ленча и короткого сна пришла сестра и сообщила, что меня хочет навестить мисс Бакстер.

– Вы в настроении принять еще одного посетителя, мистер Карр? – спросила она с понимающей улыбкой.

Я был в настроении.

Вошла Дженни с букетом красных роз и с корзиной винограда. Она остановилась у кровати и смотрела на меня с сияющим лицом, от которого у меня сильнее забилось сердце.

Ее волосы были уложены в аккуратную прическу. Одетая в темно-синюю юбку и белую блузку, она показалась мне восхитительной.

– Как ваше здоровье, Ларри?

Я широко улыбнулся ей.

– Мы поменялись ролями… розы и виноград те же. Как ваша лодыжка?

– Сносно. – Она неуклюже подошла к стулу возле кровати и села. – Скажите, как вы себя чувствуете?

– Теперь, когда вы здесь – отлично. – Я протянул руку и она взяла ее. Дженни… как чудесно. Спасибо, что пришли. Где вы остановились?

– О, в маленьком отеле. Когда я прочла о вас в газетах, то просто не могла не приехать.

– Очень печальное дело, – сказал я. – Сидни был моим другом. Никак не могу поверить, что его нет.

– Надо стараться не думать об этом. От таких мыслей нет никакого толка.

Ваше дело выздоравливать.

– Правильно. Помните, как я вам позвонил… в тот вечер, когда это случилось? Я думал, что прощаюсь с вами. Странно, как иногда все получается, правда?

Она кивнула.

– Доктор велел не утомлять вас. Надо уже уходить, – и она встала.

– Подождите! Вы же только что пришли!

– Я хотела повидать вас. Принести вам что-нибудь завтра?

– Сядьте ради Бога! Я хочу с вами поговорить. Вы надолго сюда приехали?

– На несколько дней.

– Только не говорите мне, что с такой ногой вы уже можете работать, Дженни.

– Нет… не могу, но… – Она улыбнулась. – Мне не по средствам здесь оставаться. Это, наверно, самый дорогой город в мире.

– Это точно. – Я помолчал, глядя на нее. – Не знаю, сколько мне придется здесь лежать. Может быть, даже несколько недель. Можно попросить вас об услуге?

– Конечно, Ларри.

– Перебирайтесь в мою квартиру.

Ее глаза расширились.

– Как можно!

– Это деловое предложение. Мне нужен человек, который бы присматривал за квартирой, отвечал на звонки, забирал почту, наводил порядок. Два раза в неделю туда приходит цветная женщина и, если за ней не присматривать, она ничего не будет делать. Вы можете занять вторую спальню. Я плачу сто долларов в неделю… на всем готовом. Вы сделаете мне одолжение, Дженни?

Пожалуйста…

Поколебавшись, она было замотала головой, но я добавил:

– Но вы также должны будете посещать меня ежедневно, чтобы я не чувствовал себя заброшенным и одиноким.

Она улыбнулась.

– Хорошо, Ларри, только без платы. У меня есть свои деньги. Честно… а иначе я не согласна.

Вошла сестра.

– Мисс Бакстер, мистеру Карру пора спать, – сказала она, улыбаясь Дженни.

– Сестра, будьте добры, дайте мисс Бакстер ключ от моей квартиры, попросил я. – Его брал мистер Хармас. Он, наверно, уже вернул его.

– Да, вернул. – Она посмотрела на Дженни, перевела взгляд на меня и едва заметно улыбнулась мне. – Идемте со мной, мисс Бакстер.

Дженни потрепала меня по руке.

– Я приду завтра после обеда, – и она вышла вслед за сестрой.

На другое утро, вскоре после визита доктора Саммерса, ко мне явился неожиданный посетитель. Я был в подавленном состоянии, потому что доктор сказал, что мне придется пробыть в больнице по крайней мере еще две недели.

Даже после возвращения домой нужно будет избегать переутомления.

Моим неожиданным посетителем был Том Люс. Он вошел в палату больше чем обычно похожий на бульдога, одетый в безукоризненный темный костюм. На его лысеющей голове блестели капли пота.

Мне редко приходилось иметь с ним дело, поскольку я всегда работал с Синди, но я знал его как сурового, жесткого, надежного человека и финансового волшебника.

– Ну вот, Ларри, – сказал он, усаживаясь возле меня. – Огорчен, что нахожу тебя в таком состоянии. Какой ужасный случай! Бедный Сидни! Вчера мы его похоронили. Сколько было цветов. Я велел положить венок от твоего имени на самом видном месте.

Я внутренне поежился. Хорошо, что меня там не было.

– Спасибо, Том. Я все еще не могу поверить в его смерть.

– Да. – Люс покачал головой. – Я говорил с доктором Саммерсом. Как я понял из его слов, Ларри, ты будешь выведен из строя еще на три или четыре месяца. Ты можешь предложить кого-нибудь себе в замену до твоего возвращения?

Я уже думал над этим вопросом.

– Вам понадобится дизайнер и ассистент для работы с Терри. Мне известно, что Ганс Кох хочет перейти на новое место. Он хороший дизайнер, конечно, ему далеко до Сидни, но вполне подходящий. Почему бы не написать ему? Он работает у Вернера в Антверпене. Потом есть Пьер Мартен. Он у Картье в Лос-Анджелесе. Думаю, он ухватится за такую возможность.

Люс делал пометки на обратной стороне конверта.

– Я сейчас же свяжусь с ними. Терри и мисс Барлоу очень перегружены. – Он снова сделал паузу, потом сказал:

– Ларри, тебе следует узнать сразу, что теперь ты старший партнер.

– Старший партнер? – Я удивленно уставился на него. – Ты хочешь сказать.

Том, что предлагаешь мне партнерство?

– Я это предложил бы тебе так или иначе, но Сидни завещал тебе все свои вклады, а это делает тебя старшим партнером и без моего участия. Я в высшей степени рад этому, Ларри. Я и не желал бы себе лучшего партнера.

Я почувствовал, как по моему позвоночнику прокатилась ледяная волна.

– Том, о чем ты говоришь? Я не понимаю.

– Я читал его завещание. В нем упомянуты еще несколько лиц, по основная часть его состояния, а оно значительно, переходит к тебе.

– Ко мне? – У меня сорвался голос.

– Да. Я захватил с собой копию завещания и опись имущества. Как тебе вероятно известно, я ведал всеми его делами. Сидни был очень привязан к тебе, Ларри. Как он пишет в своем завещании, ты станешь достойным преемником, и тут я с ним согласен.

Я ничего не мог с собой поделать и расплакался, сотрясаемый судорожными рыданиями. Как я ненавидел себя! Я был прямым виновником смерти Сидни! Если бы не моя затея украсть у него колье, он был бы жив до сих пор. И в ответ на мое предательство, он оставил мне свое состояние.

Вошла сестра, взглянула на меня и сразу погнала Люса из палаты, а потом позвала доктора Саммерса.

Я почувствовал укол в руку и погрузился в забытье.

Остаток дня я провел под действием снотворного. Придя на следующее утро, доктор Саммерс сказал, что запретил все посещения на три дня. Нельзя допустить повторения моего вчерашнего эмоционального срыва.

В некотором отношении я был даже рад этому. Хотя я и знал, что буду скучать по Дженни, но зато это давало мне возможность без помех обдумать свое будущее.

Я прочитал завещание Сидни. Он оставил свою прекрасную коллекцию фарфора Люсу. Клод получал сто тысяч долларов. Его секретарша и мисс Берлоу по десять тысяч каждая. Терри достались личные ювелирные украшения Сидни.

Остальное все доставалось мне.

Люс составил опись имущества Сидни. Его акции оценивались в полтора миллиона. Опись включала пентхаус и множество ценных картин, в том числе и, Пикассо. Еще машина и все содержание дома, и я знал, что сюда относится и колье миссис Плессингтон.

Прочтя список до конца, я был ослеплен. Потом сказал себе, что никак не могу принять все это, иначе мне никогда не жить в мире с самим собой. Так я считал в течение нескольких часов, пока не сообразил, что отказаться не только трудно, но и опасно. Поразмыслив еще, я начал убеждать себя, что не несу ответственности за смерть Сидни. Разве я не предупреждал Фела, чтобы он не заряжал оружие? Откуда мне было знать, что Рея до такой степени порочна, что не остановится перед убийством? Разве я сам не пострадал? Лишь по чистой случайности не убили и меня. Я был уверен, что Рея сознательно пыталась меня убить. Ведь она слышала, как я предупреждал Фела не бить меня по голове.

К концу второго дня непрестанных раздумий я начал сознавать, что означают для меня деньги и имущество Сидни. Я стану богатым. Я буду старшим партнером лучшей и старейшей ювелирной фирмы в Парадайз-Сити. Если пожелаю, смогу переселиться в пентхаус. А почему бы и нет? Я сделаю кое-какие изменения, но этот пентхаус один из лучших в городе, и я частенько мечтал, чтобы он был моим.

Я даже спрошу Клода, не согласится ли он и дальше заботиться о доме. Я не имел представления, сколько платил ему Сидни, но если Клод был ему по средствам, то теперь он по средствам и мне.

Потом мои мысли перескочили на Дженни. Хочу ли я жениться на ней?

Согласится ли она? Мы знали друг друга совсем недолго, но меня влекло к ней, а она, понятно, не приехала бы в Парадайз-Сити, если бы не испытывала ко мне таких же чувств.

Врач порекомендовал мне по выходе из больницы отправиться в длительное морское путешествие. Это казалось мне самым подходящим решением вопроса. Я попрошу ее поехать со мной, и мы сможем лучше узнать друг друга за это время, проведенное на корабле. Эта мысль возбуждала меня. Когда доктор Саммерс заглянул ко мне вечером, он сказал, что я поправляюсь на глазах.

– Смогу ли я завтра увидеть мисс Бакстер? – спросил я.

– Конечно. Я скажу сестре позвонить ей.

Когда сестра принесла ужин, я попросил ее дать мне газеты. Я считал, что пора поинтересоваться, что пишут газеты о Сидни об убийстве и обо мне.

После небольшой задержки – я догадался, что она ходила к доктору за советом – она принесла выпуски «Парадайз-Геральд» за последние пять дней.

– Мы не беспокоили вас почтой, мистер Карр, – сказала она, – но у нас набралось два мешка писем от ваших доброжелателей. Мисс Бакстер разбирает их у вас дома.

Я высказал свое одобрение и устроился с газетами.

В репортаже о событиях в квартире Сидни в тот роковой вечер сообщалось, что двое вооруженных людей, мужчина и женщина, ворвались в квартиру, когда мы с Сидни работали над эскизами бриллиантового ожерелья. Репортер писал, что я пытался оказать сопротивление, но получил ошеломительный удар по лицу и упал почти без сознания, и что Сидни, бросившийся на мужчину с ножом для разрезания бумаг, был застрелен женщиной.

Оба бандита скрылись прежде чем поднялась тревога. В момент бегства их заметил сторож и дальше приводилось подробное описание преступников. Он добавил, что полиция отказалась сообщить, похищено ли что-нибудь бандитами.

Это озадачило меня так же, как и репортера. Почему никто не упомянул о колье?

Заголовки во вчерашнем номере газеты подействовали на меня, как удар по лицу.

«Эксперт по бриллиантам наследует миллионы Фремлина».

Моя фотография красовалась на газетной странице рядом со статьей, в которой сообщалось, что я проработал у Фремлина пять лет. Меня считали одним из ведущих экспертов по бриллиантам и теперь, получив по завещанию большую часть его огромного состояния, я стал старшим партнером фирмы «Люс и Фремлин». Репортер вспомнил о моем обручении (каким далеким все это казалось мне теперь), рассказывал о гибели Джуди, о том, как по совету знаменитого психолога-психиатра, доктора Мелиша, я поехал в Люсвил, где работал среди бедняков, как вернулся в Парадайз-Сити и теперь, в результате смерти Фремлина, стал его преемником и миллионером.

Я читал и перечитывал статью, чувствуя, что холодею. Прочтут ли это Морганы? А если прочтут, то что предпримут? В течение нескольких минут я испытывал мучительный страх, потом овладел собой.

Что они могут сделать? Выдав меня, они выдадут и себя. Рея не дура. Они должны понимать, что для них это было бы равносильно самоубийству.

Но что, если их поймает полиция? Опасность таилась именно здесь. Если их поймают, они не станут молчать. В каком положении я окажусь тогда?

Я поразмыслил над этим. Располагая деньгами Сидни, я смогу нанять хорошего адвоката, а поскольку с самого начала я не делал тайны, где находится настоящее колье, и буду отрицать все, что они скажут, никакой суд, разумеется, не признает меня виновным.

Ладно, их пока еще не поймали. Может, они уже покинули страну. У них оставалось больше тысячи долларов из моих денег, достаточно, чтобы пробраться в Мексику и найти там убежище.

Я был рад приходу сестры со снотворным.

Часов в десять в палату вошла Дженни с новым букетом красных роз. Она сказала, что полюбила мою квартиру, отлично ладит с Сисси, моей цветной уборщицей, справляется с моей огромной почтой и что я выгляжу лучше.

– Я чувствую себя отлично, – сказал я. – Слушайте, Дженни, вы читали газеты? Вы знаете, что Сидни оставил мне все свои деньги?

Она кивнула.

– Я очень рада за вас, но понимаю, что вы испытываете.

Мы смотрели друг на друга.

– Сначала я думал отказаться, но потом понял, что все равно не верну Сидни.

– Вы не должны отказываться… он хотел, чтобы они достались вам.

– Да. – Я сообщил ей, что доктор Саммерс порекомендовал мне двухмесячное морское путешествие. По его мнению мне следует взять компаньона, который заботился бы, чтобы я не переутомлялся. Я взглянул ей в глаза. – Не согласились бы вы поехать, Дженни?

Она уставилась на меня, словно не веря своим ушам.

– Вы серьезно?

– Конечно, серьезно.

– О, Ларри… с большой радостью! – В волнении она захлопала в ладоши и я вспомнил, как она была возбуждена, когда в Люсвиле я пригласил ее пообедать.

– Нужно будет подготовиться. Недели через четыре я смогу ехать. Купите все из одежды, что вам необходимо, и не забывайте, что я очень богат. Все счета отсылайте в мой банк. Потом обратитесь в бюро путешествий и пусть они подготовят проспекты, и мы вместе их рассмотрим. Сделаете?