Текст книги "Лапа в бутылке"

Глава вторая

I

Светловолосая женщина в шелковой накидке поверх светло-бежевой ночной рубашки рывком открыла дверь дома номер 97 по Парк-Уэй и злобно рявкнула:

– Вы что трезвоните в такую рань? Вам разве не сказали, что у меня нет прислуги? – Хорошенькое кукольное личико было чуть припухшим от сна, и казалось, будто ее только что подняли с постели.

– Простите, если побеспокоила вас, – смущенно и растерянно проговорила Джули. Женщина ничуть не пыталась скрыть свой гнев. – Меня прислала миссис Френч. Я… мне кажется, вы ожидали меня.

– Боже ты мой, ну входи тогда, – сказала Бланш Уэсли. – Я уже столько дней обхожусь одна! Это действительно чудовищно, как тут со мной обращаются.

Слегка сутулясь, она прошла в гостиную-вестибюль. Джули закрыла входную дверь и последовала за ней.

– Пока не выпью глоточек кофе, говорить с тобой не смогу, – заявила Бланш и провела миниатюрными, похожими на коготки, пальцами по белокурой кудрявой шевелюре. – Ну, раз теперь ты здесь, сделай что-нибудь полезное. На кухню – туда. Иди пошарь там, сама найдешь что нужно. И прошу, поменьше дурацких вопросов, у меня голова раскалывается. Просто принеси мне кофе, я буду в дальней комнате, в конце коридора. – Она пригляделась к Джули. – Мм, а ты хорошенькая. Какая приятная перемена. Так надоели страхолюдины! Никак не возьму в толк, отчего все работяги такие отвратные. Ладно, ступай уже. Ты кофе-то в состоянии приготовить или нет?

– О да, – ответила Джули и просияла улыбкой.

Бланш поморщилась:

– Очень мило, только, пожалуйста, не надо мне улыбаться, ладно? Мои нервы этого просто не вынесут. – Нахмурившись, она опустила взгляд на свои стеганые атласные шлепанцы и продолжила: – А знаешь, было б неплохо, если бы ты, обращаясь ко мне, говорила «мадам»… Да, думаю, мне это придется по душе. Тебе же не составит труда, как полагаешь, а?

– Нет, мадам, – ответила Джули. Лицо ее сделалось пунцовым, улыбка угасла.

– Да ты никак рассердилась? – Тоненькие, в ниточку, брови Бланш взлетели. – Разве я сказала что-то обидное? Вон, красная вся, как свекла. Всегда считала, что краснеть недостойно.

– О нет, мадам, – проговорила Джули и с силой сжала за спиной кулаки.

– Ну, бывает, может, что и ляпну рано или поздно, – сказала Бланш с явным удовлетворением. – Мистер Уэсли все пеняет мне, будто я беспардонна с прислугой. Не отрицаю, но уверена, если платишь хорошие деньги, то и говорить можешь все, что думаешь.

Джули не отвечала. Кукольное личико хозяйки, прелестная миниатюрная фигурка, золотистые кудряшки, напоминавшие нимб, заворожили ее.

– И хватит глазеть на меня, – нахмурилась Бланш. – Разумеется, я привыкла к тому, что на меня пялятся, но мне всякий раз не по себе в те моменты, когда чувствуешь себя так, будто на тебя обрушилась кара небесная.

– Прошу прощения, мадам. – Джули попыталась опустить глаза, однако было в этой женщине нечто столь экстравагантное, что ей не удавалось отвести от нее взгляда дольше чем на несколько секунд.

– Чувствую себя этим утром совершенно разбитой, – продолжила Бланш, прижав пальцы к вискам. – Просто умираю, а никому и дела нет. – И с внезапной вспышкой ярости заверещала: – Да ради бога, принеси наконец кофе и прекрати таращиться на меня, как на синезадого павиана!

– Простите, мадам. – Джули попятилась. – Сию минуту! – Она ретировалась на кухню и прикрыла за собой дверь.

«Что ж, меня предупреждали, – сказала она себе. – Но я никак не думала, что она окажется такой. Ну и ну! Придется следить за каждым своим шагом, если хочу задержаться здесь подольше».

Пока вода закипала, Джули поспешно выскользнула из платья, распечатала пакет и надела форму.

«Может, угожу хозяйке, если предстану перед ней в форме, – подумала она. – По крайней мере, это покажет ей, что я знаю свое место». Она хихикнула.

В комнате Бланш горел яркий свет, когда вошла Джули с подносом. Тяжелый, спертый воздух был напитан стойким запахом бренди и застарелым ароматом духов. Несмотря на то что шел четвертый час дня, шторы оставались задернуты и все окна затворены. Среди потрясающей роскоши и жуткого беспорядка бродила Бланш. Стены комнаты были обиты бледно-голубой тканью. Кресла, узорчатая кушетка и белый с голубым кожаный пуф стояли на толстом белом ковре. Изысканно украшенный туалетный столик был присыпан пудрой, завален тюбиками с вытекающим гримом и опрокинутыми бутылками. Одежда валялась на полу, висела небрежно брошенная на стульях и на изголовье кровати. Широкая, почти как зонтик от солнца, соломенная шляпа свисала с одного из настенных бра.

– Ну как же ты долго, – сердито бросила Бланш. – Если хочешь, чтобы мы поладили, советую пошевеливаться. – Она внимательно оглядела Джули. – О, переоделась. А что, очень даже миленькая форма, тебе к лицу. – Она указала на прикроватный столик. – Поднос сюда, и оставь меня. Возможно, следует прибраться в ванной, затем мы с тобой побеседуем. Ванная там. Я буду готова через минутку-другую.

От вида ванной комнаты сердце Джули заныло от зависти: душевая кабина, встроенная в пол ванна, туалетный столик, массажное кресло, турецкая баня в отдельном помещении и сушуар – все, чего только могла пожелать праздная, избалованная женщина. Как и в спальне, здесь тоже царил беспорядок. Ванна не была опорожнена – в молочно-мыльной воде плавало полотенце. Здесь и там пол покрывала пятнами рассыпанная пудра. Под ногами Джули хрустели кристаллы соли для ванны, когда она принялась подбирать разбросанные гигиенические салфетки и липкие от кольдкрема полотенца для рук. Стараясь работать как можно быстрее, она прибралась в помещении, слила воду, отжала полотенце и протерла им пол.

Бланш по-прежнему мерила шагами спальню, когда Джули вернулась из ванной. На туалетном столике появился стакан бренди, наполненный до половины и прикрытый сверху пудреницей.

– Вот и ты, – проговорила с улыбкой Бланш. Сейчас она казалась более оживленной и дружелюбной. – А я что, не спросила, как тебя зовут? Не может быть…

– Джули Холланд, мадам.

Бланш упала в кресло, прикрыла на мгновение глаза, затем открыла и устремила на Джули долгий изучающий взгляд.

– Ты, кажется, сказала, что тебя прислала миссис Френч? Что-то в последнее время память подводит…

– Да, мадам.

– А, ну тогда, думаю, с тобой должно быть все в порядке. И рекомендации у тебя есть?

Джули протянула ей два конверта.

– У этой женщины всегда все схвачено, – проворчала Бланш, вскрывая конверты. На рекомендации она лишь взглянула и бросила их на туалетный столик. – О зарплате она, полагаю, тоже сказала?

– Да, мадам.

– Что ж, тогда можешь считать себя принятой на работу. – Она подалась вперед, чтобы разглядеть себя в зеркале. – Посмотрим, удастся ли нам с тобой поладить. Кофе ты приготовила отменный. Все, что от тебя требуется, это содержать дом в порядке и помогать мне, когда я попрошу. Твоя комната в другом конце коридора. Славная, кстати, комнатка. Я считаю, что люди должны жить в комфорте. Ты как, можешь приступить прямо сейчас?

– Да, мадам.

Бланш взяла гребень и принялась расчесывать белокурые кудряшки.

– Сегодня вечером меня не будет. Я хотела бы, чтобы ты переехала немедля. Не люблю оставлять квартиру пустой, пока меня нет дома. Как полагаешь, получится?

– Да, мадам. – Джули устала стоять перед этой гламурной маленькой куклой.

– И ты не против, если тебя оставят здесь на ночь одну?

Джули не сдержала удивления:

– Вовсе не против, мадам.

– Надо же, какая смелая, – вяло проговорила Бланш. – Терпеть не могу оставаться здесь одной. Мистер Уэсли уже две недели в Париже, и я тут такого страху натерпелась. А вдруг кто вломится? Нынче столько квартир грабят. И по ночам все время чудятся звуки какие-то странные. Иногда думаю, может, здесь привидения водятся… Но ты-то, надеюсь, не веришь в привидения?

– Нет, мадам, – твердо ответила Джули.

– Быть может, это здорово – не иметь воображения, – сказала Бланш, приглаживая кудряшки. – А у меня натура впечатлительная, тонкая. Знаешь, я порой четко слышу, как кто-то крадется по коридору: туда, потом обратно… Впрочем, все, наверное, оттого, что я всегда на взводе.

«Или навеселе», – подумала Джули, сдерживая смех, и спросила:

– Наполнить ванну, мадам?

– Пожалуй, да. А потом собери чемодан. Меня не будет до завтрашнего вечера. К этому же времени я ожидаю мистера Уэсли. У тебя впереди много работы. Надо привести в порядок весь мой гардероб. Я уже много дней без прислуги, и там такой кавардак. Не знаю почему. Будь умницей, открой вон тот шкаф. Хорошо. Видишь, у каждой моей одежки свой номер – он на вешалке.

В комнате стояли три огромных шкафа с раздвижными дверями. В том, который открыла Джули, висели два длинных ряда женских костюмов, пальто, платьев и вечерних бальных нарядов.

– К каждому наряду – своя шляпка, белье, перчатки, сумочка и, разумеется, обувь, – объясняла Бланш вялым тоненьким голоском. – Это я сама придумала. Поскольку все пронумеровано, остается только следить, чтобы одинаковые номера были вместе. Справишься?

– О да, мадам.

– А там сейф. Так его не увидеть, он скрыт за стеной. Сейфом я занимаюсь сама и храню в нем свои меха и драгоценности. Что ж, думаю, тебе пора готовить ванну. Мне обязательно надо успеть к поезду в пять двадцать, и время поджимает.

Пока Бланш принимала ванну, Джули старательно прибиралась в спальне, гадая между делом, чем заняться вечером. Она никак не ожидала, что свободный вечер выпадет так скоро. Вот бы встретиться с Гарри! Могли бы сходить вместе в кино. Но как связаться с ним? Единственная надежда – миссис Френч. Гарри сказал, что через нее можно передать весточку. Надо попытаться.

Проводы Бланш оказались безумной и изнурительной процедурой. Чемодан пришлось дважды распаковывать, поскольку она никак не могла решить, что брать с собой. Затем, когда сборы, казалось, уже были закончены и Джули потянулась к телефону вызвать такси, Бланш вдруг сделалась раздражительной и заявила, что никуда не поедет.

– А чего я, собственно, беспокоюсь, – проговорила она, рухнув в кресло. Принаряженная и накрашенная, она была потрясающе красива, как яркая, неотразимо привлекательная куколка. – И не то чтобы мне нравились эти люди. Трещат без умолку. К тому же я неважно себя чувствую. Все, решено: не поеду. А ты займись делом, распакуй чемодан, пока все не помялось.

Джули и в лучшие времена терпеть не могла упаковывать вещи. И сейчас она упаковывала и распаковывала, складывала и раскладывала снова и снова, и все это происходило под строгим наблюдением Бланш, которая критиковала, брюзжала, бранилась и лезла с бесполезными советами. Джули велели распаковать вещи уже в третий раз, и она едва сдержалась, чтобы не швырнуть этот чемодан в Бланш. Непослушными руками она вновь принялась вынимать вещи. Когда чемодан почти опустел, Бланш внезапно хлопнула в ладоши и воскликнула, изобразив душевные терзания:

– И о чем я только думаю? Бедная моя Джули. Конечно, мне нужно ехать. Просто из головы вылетело: там ведь должен быть Баки. Мне необходимо увидеться с ним. Давай-ка упакуй все снова. И поторопись, иначе опоздаю на поезд. Нет слов, как мне неловко заставлять тебя столько работать.

Джули вся кипела и едва сдерживала слезы. Она начала бросать вещи обратно в чемодан.

– Ой, погоди, не закрывай пока, – попросила Бланш, когда Джули собралась захлопнуть крышку. – Кажется, я прихватила что-то лишнее. Такая розовато-лиловая штучка… Где-то на самом дне. Ну, ты знаешь, о чем я говорю. Я в ней бледная как смерть.

Джули готова была ее придушить. Она выдернула розовато-лиловое вечернее платье из чемодана, развалив этим всю укладку, и выглядела при этом такой расстроенной и злой, что Бланш решила поменять тактику.

– Джули, хочешь это платье? – как бы невзначай спросила она. – Я его уже не ношу, и жаль, что оно висит в шкафу без дела, не правда ли?

Гнев Джули тотчас утих. Она присела на корточки и подняла глаза на хозяйку.

– Прошу прощения, мадам? – спросила она, взглянув на платье и нежно коснувшись материи кончиками пальцев.

– Славное, правда? – так же небрежно заметила Бланш. – От Хартнелла. Но цвет мне чертовски не к лицу. Представить не могу, зачем я купила его. Хочешь?

– Я? – спросила, просияв, Джули. – О да, конечно! Благодарю вас, мадам.

Бланш улыбнулась. Но когда Джули, подняв голову, увидела, насколько подлой и жестокой была эта улыбочка, сердце ее упало.

– Хорошо, я подумаю, – сказала Бланш. – Разумеется, я не могу отдать его тебе просто так. Оно стоит сто пятьдесят гиней или что-то вроде того. Но уступлю за двадцать фунтов.

Глубоко разочарованная, Джули повесила платье обратно на спинку стула и нагнулась застегнуть чемодан.

– Но двадцати фунтов на платье у тебя, полагаю, не найдется… или найдется? – продолжала беззаботно щебетать Бланш.

– Нет, мадам, – ответила Джули и отвернулась.

– Вот жалость-то. Ну ладно, не горюй. В таком платье девушка твоего класса выглядела бы нелепо. Над тобой все только потешались бы. Помещу-ка я лучше объявление о продаже в «Таймс», я же могу это сделать, правда?

Джули бегло взглянула на Бланш и успела заметить на ее лице ликование, длившееся лишь мгновение, но Джули поняла, что провоцируют ее намеренно.

«Хорошо же, – подумала она. – Давай забавляйся, кошка драная. В следующий раз я не поведусь».

«Нет смысла позволять Бланш выносить себе мозг, – размышляла она, когда хозяйка наконец уехала. – Она ведь только этого и добивается. Слава богу, не увижу ее целых двадцать четыре часа. Плевать на то, что Гарри замышляет с ней сотворить. Если в моих силах помочь ему открутить ее поганый нос, я это сделаю».

Она решила, что на уборку квартиры ей понадобится как минимум два часа. Сейчас без четверти пять. Значит, часам к семи она будет готова встретиться с Гарри, если сможет его разыскать. Звонить в агентство миссис Френч не хотелось, но выбора у нее не было. После некоторого колебания она набрала номер.

Трубку сняла Дана.

– Это Джули Холланд, – проговорила Джули: узнав хрипловатый голос Даны, она вся напряглась. – Я хочу поговорить с мистером Глебом. Не могли бы вы дать мне номер его телефона?

– Подождите, – ответила Дана и со стуком положила трубку на стол. Джули услышала, как она сказала кому-то: – Это та девица, Холланд. Хочет поговорить с тобой.

К удивлению Джули, в трубке раздался голос Глеба.

– В чем дело? – отрывисто спросил он.

– Да ни в чем. Все хорошо. Просто хотела увидеться с тобой вечерком. Миссис Уэсли уехала, и весь вечер у меня свободен. Мы можем встретиться в семь?

– Извини, детка. – Он не скрывал раздражения. – Я занят.

– Но, Гарри, мы же можем встретиться. Я не знаю, когда буду свободна в следующий раз. Я здесь совсем одна, и мне совершенно нечем заняться.

– У меня через двадцать минут поезд на Манчестер, – ответил Гарри. – Прости, но ничего поделать не могу. Увидимся, когда вернусь. Все, у меня ни минутки. Пока. – И он дал отбой.

«Черт побери! – подумала Джули. – Вот попала. Весь вечер свободный, а поговорить не с кем, выйти погулять не с кем. Ну что за невезенье. Так удачно закадрила парня, и не встретиться. А говорить по телефону мог бы и полюбезней. Мы же все-таки любовники». Затем, от большого желания оправдать Гарри, она решила, что всему виной его неловкость из-за присутствия Даны.

Некоторое время спустя, забравшись в постель, Джули уже позабыла о своем одиночестве. Комнатка просто очаровала ее: обставлена уютно и удобно, как и все остальные помещения в квартире, и здесь так же имелись ванная комната, телефон и портативный радиоприемник у кровати.

Джули побывала в своей квартире на Фулэм-Пэлэс-роуд, собрала вещи и перевезла их сюда. В новой роскошной обстановке она уже не чувствовала себя обделенной вниманием и не особо скучала по компании. Уютная комната, горячая ванна, радиоприемник и удобная постель с лихвой компенсировали ее разочарование из-за несостоявшейся встречи с Гарри.

В полдвенадцатого она выключила приемник и устроилась поудобнее, готовясь заснуть. Как только она протянула руку выключить прикроватную лампу, услышала звук, заставивший ее замереть. Где-то в квартире мягко закрылась дверь. Ощутив внезапное беспокойство, Джули нахмурилась и замерла, прислушиваясь. Пока она ждала, ей вспомнились слова Бланш: «Терпеть не могу оставаться здесь одной… По ночам все время чудятся звуки какие-то странные».

«Видно, хотела напугать меня», – подумала Джули, вновь потянувшись выключить свет, но опять замерла: шторы вдруг выгнулись, будто потревоженные сквозняком. «Наверное, ветер поднимается», – успокоила она себя, но продолжила прислушиваться. Квартира была звуконепроницаемой. До ее слуха доносились лишь мерное тиканье часов на каминной полке да учащенное биение собственного сердца.

Раздраженно пожав плечами, Джули наконец выключила свет. Но едва комната погрузилась в темноту, как в голову полезли пугающие мысли. А вдруг в квартире кто-то, кроме нее? И прокрался в ее комнату? Почему шевелились шторы – ветер или же…

«Да это просто курам на смех, – мысленно одернула она себя. – В квартире нет ничего такого, что могло бы напугать меня, пока я сама не позволю себе испугаться».

В это мгновение она четко различила звук шагов и вся похолодела. Ошибки быть не могло: мягкие, крадущиеся шаги почти бесшумно приближались к ее двери. Джули порывисто потянулась к лампе, но лишь сбила ее. С глухим стуком та упала на ковер. Свесившись с кровати, с закрытым волосами лицом, бешено колотящимся сердцем, Джули стала судорожно нашаривать ее. Тут она услышала, как поворачивается ручка двери, и в то же мгновение вспомнила, что не заперла ее!

В коридоре горел свет. Дверь приоткрылась на дюйм, впустив свет в комнату. Джули отползла по кровати к стене и скорчилась, в ужасе прижавшись к ней. Узкая полоска света пересекла пол, сотворив в комнате угрожающие тени. Дверь остановилась, и Джули услышала, как в коридоре кто-то негромко дышит.

Оцепенев от страха, Джули ждала.

Что-то белесое и неразличимое шагнуло за порог и обогнуло дверь. Крик, который закипал в ее груди, как обжигающий, клокочущий клубок, вырвался наружу, огласив комнату лишь хриплым карканьем. Вспыхнул верхний свет. На пороге комнаты стояла Бланш Уэсли. В слабом свете она напоминала озорного, веселого эльфа.

Джули снова закричала.

– Я тебя потревожила? – с невинным видом пропищала Бланш. – Хотела только тихонечко заглянуть к тебе, узнать, удобно ли устроилась. – Она не сводила незабудкового цвета глаз с перепуганного лица Джули. – Я передумала и вернулась домой последним поездом. Кажется, я напугала тебя. – Озорная улыбка стала еще шире. – Но ты же говорила, что нервы у тебя в порядке, или ты хвастала, а? – Она выключила свет и проговорила из темноты: – Спокойной ночи, Джули.

Дверь закрылась.

II

Джули пришла к выводу, что у Бланш какое-то странное, извращенное умственное расстройство. Поэтому главное – не терять самообладания, не бояться. Да, прошлой ночью она перепугалась до смерти… Ну, а кто на ее месте не перепугался бы? Даже на следующее утро она чувствовала, что страх улетучился не полностью. Однако испугалась она только потому, что Бланш застала ее врасплох. В следующий раз (а в том, что он настанет, сомневаться не приходилось) Джули будет начеку. Хозяйка точно «с приветом». Пьет не в меру, любит измываться и пугать. «Что ж, отлично, – решила для себя Джули. – Теперь я знаю, чего опасаться, и буду к этому готова». Однако, несмотря на это решение, Джули не оставляло тревожное чувство, что ей предстоит еще хлебнуть немало горя с Бланш, у которой в запасе целый арсенал мелких пакостей на любой вкус, как бы Джули ни готовилась противостоять им. К сожалению, она не ошиблась. Не ожидая, что Бланш решит позабавить себя с помощью дистанционного управления (если можно так выразиться), Джули стала легкой жертвой злого розыгрыша хозяйки.

Во время приготовления завтрака Джули в поисках чая открыла большой буфет и прямо перед собой увидела тело мужчины, ничком лежавшего внизу и наполовину скрытого темнотой. На краткое мгновение она ощутила, как душа летит вон из ее тела, делает стремительный оборот вокруг оси и влетает обратно, а залитая солнцем кухня окунается во мрак. Когда она оправилась от шока, то обнаружила, что полусидит-полулежит на полу, нервы трепещут, а мышцы напряжены от испуга. Несколько минут понадобились ей, чтобы наскрести остатки мужества и вновь взглянуть на тело. И лишь тогда понять, что ничего пугающего не было в мужском костюме, набитом подушками. Бланш опять ее обдурила.

Едва понимая, что делает, Джули вытащила подушки, свернула костюм и унесла его в гардеробную Говарда Уэсли. Проходя мимо зеркала в прихожей, она поразилась тому, каким бледным и осунувшимся отразилось ее лицо с ввалившимися глазами – черными дырами в белой простыне.

Она вернулась на кухню, приготовила себе чашку чая и опустилась на стул. «Если так будет продолжаться, – размышляла она, глядя, как дрожат руки, – мне придется уйти. Глупо, конечно, так пугаться, но кто, черт побери, мог предположить, что хозяйка отчебучит такое: эта чертова штуковина была так жутко похожа на мертвеца!»

Позже, когда она убирала постельное белье в ящик, ее рука коснулась чего-то холодного и кожистого. Опустив глаза, она оцепенела: на дне ящика лежала, свернувшись в кольцо, мерзкого вида змея. Джули до ужаса боялась змей. Пронзительно завизжав, она выронила стопку белья и метнулась к двери. Через несколько мгновений придя в себя от шока, Джули догадалась, что это всего лишь очередная «шуточка» Бланш. Она вернулась в комнату и боязливо заглянула в ящик. Чучело со стеклянными глазами, несомненно, когда-то было змеей, и, содрогнувшись, Джули бросила на нее стопку белья и с силой задвинула ящик. Взвинченная до предела, растерянная, Джули едва не подскочила, когда резко прозвенел дверной звонок.

Она не помнила, как выбегала из комнаты и как открывала входную дверь, и окончательно пришла в себя, лишь увидев на пороге высокого, хорошо одетого мужчину: опустив на Джулию взгляд, он рассматривал ее с вялым интересом.

– По-видимому, миссис Уэсли еще почивает? – плаксиво проронил он и, пройдя в холл, вручил ей шляпу и трость. Затем стянул перчатки и уронил их в шляпу, которую Джули продолжала держать перед собой, тщетно силясь собраться с мыслями. На его вопрос Джули ответила, что миссис Уэсли еще не вставала, и спросила, кто он и чего желает.

– Я мистер Хью Бентон, партнер мистера Уэсли, – представился гость. Его узкое, гладко выбритое лицо казалось очень бледным. Да и весь он был каким-то блеклым: волосы светлые и прямые, бескровные сухие губы, глаза – цвета янтаря. На шее красовался галстук Итонского колледжа, и говорил Бентон негромко: так люди разговаривают в церкви. – А вы, полагаю, новая горничная, – продолжил он и цепко оглядел ее с ног до головы, как лошадиный барышник приценивается к новому приобретению. – Не могли бы вы сообщить миссис Уэсли, что я здесь?

– Миссис Уэсли не любит, когда ее беспокоят так рано, – ответила Джули, с неудовольствием припоминая выговор, который получила не далее как вчера, в три часа пополудни.

– Как интересно, – заметил он и улыбнулся или скорее показал мелкие белые зубы. Трудно было бы назвать эту автоматическую гримасу улыбкой. – Я знаю миссис Уэсли чуть дольше, чем вы, и хорошо осведомлен о ее привычках. Сообщите ей, пожалуйста, что я пришел.

– Но я… Я не думаю… – начала Джули, зная, какую ярость может вызвать у Бланш визит в полдвенадцатого утра.

– Вам платят не за то, чтобы вы думали, – скривился Бентон. – А за то, чтобы делали, что вам велят.

Джули развернулась на каблуках и с пылающим лицом поспешила по коридору к комнате Бланш, страшно злясь из-за того, что дала этому злыдню повод унизить себя. Она резко постучала в дверь и вошла.

Бланш лежала в кровати, сигарета свисала с губ, и на прикроватном столике в пределах досягаемости стоял стакан с бренди. Она подняла голову и взглянула на Джули: ее бледное, припухшее личико напряглось.

– Разве я тебе не запрещала вламываться сюда когда вздумается, а? – процедила она, и в глазах ее засверкали сердитые огоньки. – Я позвоню, когда понадобишься. А сейчас – выметайся!

– Простите, что побеспокоила вас, мадам, – смиренно проговорила Джули. – Но пришел мистер Бентон и настаивает на встрече с вами. Я сказала ему, что вы отдыхаете.

Злое выражение на лице Бланш растаяло, и она с усилием села в кровати.

– Хью? В такое время? Я не должна заставлять его ждать. Так, Джули, быстренько прибери здесь. Подай мне коробочку с косметикой. Ой, да шевелись уже, а то стоит, глаза выпучила, как фаршированная рыба.

Бланш преобразилась: порхающая, взволнованная, как девчонка, – и от этого, подумала Джули, еще более ненавистная, чем бессердечная, насмешливая и жестокая Бланш.

В то время как хозяйка трудилась над своим лицом со скоростью профессионала, Джули металась по комнате, пытаясь разделаться с вечно царящим здесь беспорядком.

– Попрыскай духами по комнате, – велела Бланш, нанося румяна на бледные щеки. – Наверняка тут вонь стоит… – Она положила пуховку для румян, допила бренди и поставила стакан на комод у кровати. – И окно открой. Давай скорее, Джули. Ты едва волочишь ноги, будто у тебя спина сломана.

Разгоряченная и запыхавшаяся, Джули сделала, как ей велели, прибрав затем все, что разбросала Бланш, наводя красоту, и унесла использованные полотенца в ванную.

Когда она вернулась, Бланш возлежала на кровати, откинувшись на подушки и подняв красивые руки за голову: олицетворение неодолимого соблазна.

«Как же эта кукла пользуется косметикой!» – с завистью подумала Джули, в изумлении наблюдая за волшебным превращением бледной маленькой неряхи в это хрупкое прелестное создание.

– Теперь можешь его впустить, – желчно проговорила она. – И хватит на меня таращиться.

Джули нашла Бентона в холле. Он курил и с раздраженно-скучающей физиономией мерил помещение шагами.

– Она готова? – сердито спросил он, когда появилась Джулия. – Что-то вы долго…

– Будьте добры, сюда, пожалуйста. – Джули пошла перед ним, не в силах отделаться от неприятного чувства, будто он видит ее тело сквозь одежду.

Когда она остановилась перед дверью в комнату Бланш, его рука коснулась ее бедра – словно паучок пробежал по коже, – и она, вздрогнув, резко развернулась к нему. Бентон неохотно убрал руку, поднял на Джули тусклый взгляд и шагнул мимо нее за порог комнаты Бланш.

– Ах, Бланш, – проговорил он тонким голосом. – Как же вы прелестны в столь ранний час. – Он толкнул дверь, но та не захлопнулась, и Джули, все еще в мурашках, услышала, как он сообщил: – А у меня новости. Говард не вернется до понедельника. Он мне телеграфировал.

– Ах ты, распутник! – воскликнула Бланш и рассмеялась.

– Ну и что? – манерно протянул Бентон. – Так мы едем? Сегодня днем я свободен. Можем провести вместе весь уик-энд.

– Может, лучше закроешь дверь, дорогой? – игриво спросила Бланш. – Нет нужды кричать о наших злодеяниях на всю квартиру.

Джули поспешно ретировалась. «Тьфу, ну и парочка, – подумала она. – Два сапога пара. Интересно, значит ли это, что Бланш все же уедет на весь уик-энд?» Она тотчас подумала о Гарри, и сердце радостно забилось. Вернется ли он из Манчестера к завтрашнему дню? Впрочем, пока строить планы бесполезно. Вдруг Бланш никуда не поедет? А Гарри может застрять в Манчестере, и тогда она снова останется в этой огромной квартире наедине с собой, только уже на долгий одинокий уик-энд.

Некоторое время спустя Бентон вышел из комнаты Бланш. Джули из кухни слышала, как он прошагал по коридору, остановился и пошел назад. Войдя в кухню, он тихонько прикрыл за собой дверь.

Джули стала спиной к столу и лицом к вошедшему.

– Вы чего-то хотите? – спросила она холодно.

– Хочу? – повторил Бентон, вздернув светлые брови. – Да… Кое-чего. Я хочу с вами поговорить.

Она ждала, враждебная и взволнованная.

Не сводя с нее внимательного взгляда, он достал бумажник, запустил в него холеные пальцы и выудил пятифунтовую банкноту.

– Да, – проговорил он, сложив пятерку в тонкую полоску. – Так вот… – Он постучал полоской по костяшкам своих пальцев и скривился. – Вы личная горничная миссис Уэсли. А значит, можете слышать и видеть вещи, которые вас абсолютно не касаются. Личная горничная не болтает. Понимаете?

Джули густо покраснела.

– Я не нуждаюсь в подобных наставлениях ни от вас, ни от кого-то другого! – гневно выпалила она.

И вновь его бледные брови взлетели.

– Пожалуйста, не сердитесь. С миссис Уэсли может быть весьма нелегко. Редко какая горничная задерживается у нее дольше недели. Я нахожу это довольно… неудобным. И чувствую, что сейчас мне следует установить деловую связь с ее горничной, то есть с вами. Улавливаете, к чему я веду? – Он протянул ей пятифунтовую банкноту.

Несколько мгновений Джули колебалась. Она была в игре, и появился шанс извлечь из этого выгоду, так почему бы не воспользоваться им? Если этот бледный тип хочет дать ей взятку, зачем отказываться? Целых пять фунтов! Не исключено, что позже может дать и больше. Однако ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы выдержать взгляд его янтарных глаз, когда она ответила:

– Думаю, да.

– Ага, значит, я в вас не ошибся. Видите ли, есть кое-какие вещи, о которых не следует знать мистеру Уэсли. – Его похожая на оскал улыбка сделалась натянутой. – Он слепец, а слепые люди весьма чутки… и подозрительны. Мне не хотелось бы задеть его чувства.

– Понимаю… – Джули вдруг стало немного не по себе.

– При условии, что вы не видите и не слышите ничего, что происходит в этой квартире, мы с вами поладим, – продолжил Бентон. – Например, сегодня утром меня здесь не было. Вы поняли?

Джули кивнула.

– Также я думаю, что наше маленькое соглашение следует держать в тайне нам обоим. Миссис Уэсли оно может не понравиться.

Джули снова кивнула.

– Прекрасно! – Бентон нависал над ней: высоченный, пахнущий лавандовой водой и сигарами.

Сунув банкноту в ладонь Джули, он легонько похлопал ее по руке. Впрочем, скорее погладил, чем похлопал, и от его прикосновения Джули содрогнулась. Она попыталась податься назад, но и так уже стояла, прижавшись спиной к столу, а путь вперед он ей преградил. На какое-то жуткое мгновение ей подумалось, будто Бентон собирается поцеловать ее, но он этого не сделал. Он развернулся и пошел прочь, показав свои зубы, когда открывал дверь:

– Это не последнее вознаграждение, Джули. Ничего не вижу, ничего не слышу. Все просто, не так ли?

Бентон вышел, и дверь еще не успела закрыться, как позвонила Бланш.

Когда Джули вошла в комнату Бланш, сразу же заметила, что стенной шкаф, скрытый за обивкой стены, распахнут. Внутри облицованной сталью ниши, освещенной двумя мощными лампами, висели несколько меховых пальто в ряд. Джули, которая обожала меха и не один час провела, с завистью глазея на витрины магазинов мехов Вест-Энда, мечтая обладать собственной шубкой, тотчас распознала шиншиллу, норку, бобра, соболя, песца и горностая. В другую стенку шкафа была встроена секция стальных выдвижных ящичков, в которых, предположила Джули, хранились драгоценности.