Текст книги "Неядерная мировая война. Чем нас завтра будут убивать?"

Что такое неядерный быстрый глобальный удар?

Четкого определения неядерного быстрого глобального удара не существует. Чаще всего, в том числе и в заявлениях высокопоставленных американских чиновников, речь идет о высокоточном неядерном оружии, способном поразить цель в любой точке планеты в течение часа после принятия решения о пуске[3]3
  См. например, заявление, сделанное в 2010 г. в то время министром обороны США Робертом Гейтсом в Комитете по иностранным делам Сената: The New START Treaty, S. HRG. 111–738, 111th Cong., 2nd sess., May 18, 2010, 44 (https://www.govinfo.gov/content/pkg/CHRG–111shrg62467/pdf/CHRG–111shrg62467.pdf).


[Закрыть].

Однако в последнее время в СМИ появились сообщения о полном пересмотре требований к программе[4]4
  Grossman E. M. U. S. Military Could Redefine Global-Strike Weapons // Global Security Newswire. – 2013. – Jan. 24 (http://www.nti.org/gsn/article/us-military-could-redefine-globalstrike-weapons).


[Закрыть]. Максимальная длительность полета в один час – скорее ориентир, нежели четкий критерий. Более того, в рамках программы НБГУ сейчас разрабатывается лишь одна система действительно глобальной дальности – гиперзвуковой летательный аппарат (ГЛА) HTV–2, да и финансирование по этой программе сокращено до минимума. Высокопоставленные представители Министерства обороны заявляют, что акцент в настоящее время делается на создании оружия меньшей дальности для операций регионального масштаба[5]5
  См., например, заявление Мэдлин Р. Кридон на симпозиуме Стратегического командования США по проблемам сдерживания в Омахе (штат Небраска) 3–4 августа 2012 г.


[Закрыть]. В неофициальной обстановке некоторые чиновники уже начали называть саму концепцию «неядерный быстрый удар», исключив слово «глобальный». Но поскольку термин «неядерный быстрый глобальный удар» по-прежнему фигурирует в официальных документах и широко употребляется, мы в данном докладе также будем его использовать, хотя в результате нам, возможно, придется использовать такие неуклюжие формулировки, как «неглобальное оружие НБГУ»[6]6
  Так, в проекте бюджета на 2014 финансовый год программа «Неядерного быстрого глобального удара» включает работы по проекту ГЛА AHW, который не обладает глобальной дальностью. (прим. авт.)


[Закрыть].

В отсутствие четкого определения НБГУ в данном докладе внимание сосредоточено на разработке гиперзвукового неядерного оружия большой дальности.

Гиперзвуковой обычно называется – и мы примем это за определение – скорость более 5М (М – число Маха), т. е. как минимум в пять раз больше скорости звука. Порогом «большой дальности» будем считать расстояние 1500 км – примерно такова максимальная дальность неядерных ракет, которые находятся на вооружении США (речь идет об одном из вариантов КР «Томагавк»). Гиперзвуковые крылатые ракеты, разработка которых финансируется в рамках бюджета ВВС США на НИОКР, также, вероятно, будут соответствовать этим требованиям.

Гиперзвуковое оружие большой дальности: базовые технические сведения

Американские межконтинентальные баллистические ракеты и баллистические ракеты морского базирования способны обеспечить эффект оперативности на очень большом расстоянии. Ядерные боеголовки, которые они сейчас несут, неуправляемы после отделения от головной части (блока разведения): они просто падают под воздействием силы тяжести (собственно, именно это и означает слово «баллистический»). Отклонение от поражаемой цели зависит от многих факторов, в том числе и от погодных условий в том месте, где боеголовка в последние секунды полета входит в атмосферу. По имеющимся данным точность современных баллистических ракет составляет около 100 м[7]7
  Под точностью обычно понимается круговое вероятное отклонение (КВО), т. е. радиус круга, в который должно попасть 50 % боеприпасов, нацеленных в его центр. По имеющимся данным, КВО ракеты «Минитмен-III» составляет 120 м (390 футов), а ракеты «Трайдент D5» – 90 м (300 футов).


[Закрыть].

Чтобы обеспечить поражение цели, боеголовки обычного (неядерного) типа, установленные на баллистических ракетах большой дальности, должны иметь куда большую точность, поскольку их разрушительная способность несопоставима по сравнению с ядерными боеприпасами. Для достижения боевой эффективности оружие НБГУ должно обладать точностью до нескольких метров.

Наиболее простой способ повысить точность – использовать маневрирующие боеголовки, т. е. боеголовки, оснащенные навигационными системами и закрылками, которые позволяют управлять их полетом при вхождении в атмосферу. Такие ракеты называются баллистическими ракетами с маневрирующими боеголовками.

Более амбициозный, но и более универсальный подход заключается в использовании гиперзвуковой головной части, способной осуществлять планирующий полет на значительное расстояние (существующие ядерные боеголовки рассчитаны на максимально быстрое прохождение атмосферного участка). Гиперзвуковые ракетно-планирующие системы запускаются с помощью ракеты и сконструированы так, чтобы вскоре после разгонного участка вновь входить в атмосферу[8]8
  Частично-орбитальные (орбитальные) системы (FOBS – fractional orbit bombardment systems), разрабатывавшиеся в годы холодной войны, в частности, в СССР, имеют определенное сходство с гиперзвуковым ракетно-планирующим оружием. Такие системы обеспечивали бы вывод ядерных головных частей на орбитальные траектории, что позволило бы атаковать цели с непредсказуемых направлений, избегая обнаружения радиолокационными станциями. Головная часть, совершив неполный оборот по орбите (откуда и возник термин «частично-орбитальный»), входила бы в атмосферу и поражала цель. Разработка, испытания и развертывание частично-орбитальных и орбитальных систем подлежали запрету согласно Договору об ограничении стратегических вооружений (ОСВ–2), подписанному в 1979 г., но он так и не вступил в силу. Однако применение таких систем, возможно, подпадает под положение Договора о космосе 1967 г., запрещающего «выводить на орбиту вокруг Земли любые объекты с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения» (это зависит от толкования понятия «орбита»). Нынешние американские концепции ракетно-планирующего оружия под этот запрет явно не подпадают, поскольку (1) они не оснащены ядерными боеголовками и (2) их траектории будут существенно отличаться от орбитальных. Теоретически ракетно-планирующая система в ядерном оснащении, выводимая на скорости, близкой к 7,9 км/с (первой космической скорости), на траекторию, приближающуюся к орбитальной, может вызвать вопросы в отношении выполнения обязательств по Договору о космосе. (прим. авт.).


[Закрыть]. После разгонного этапа они преодолевают большие расстояния, возможно, не одну тысячу километров, не благодаря реактивной тяге, а вследствие действия аэродинамических сил – подобно космическому кораблю многоразового использования «Шаттл» при входе в атмосферу или бумажному самолету.

Альтернативным гиперзвуковым оружием большой дальности является крылатая ракета. Подобно планеру, она создает аэродинамическую подъемную силу, но в отличие от него в течение всего полета ее двигатель развивает силу тяги. Все крылатые ракеты (за исключением некоторых, имеющих малую дальность) оснащены двигателями, работающими с использованием атмосферного кислорода, поэтому их зачастую называют воздушно-реактивными. В отличие от современных баллистических ракет, обладающих необходимой скоростью для быстрой доставки неядерной боеголовки на большие расстояния, но имеющих недостаточную точность, крылатые ракеты обладают требуемой точностью, однако их скорость ниже требуемой. На рис. 1 сравниваются траектории баллистической ракеты с маневрирующими боеголовками ракетно-планирующей системы и крылатой ракеты.

Рис. 1. Схематическое изображение типовых траекторий баллистической ракеты с маневрирующими боеголовками ракетно-планирующей системы и крылатой ракеты

؂

Глава 1
Ракета в поисках задачи: Почему США разрабатывают НБГУ?

Министерство обороны США еще не приняло никаких доктринальных решений относительно задач, которые могло бы выполнять оружие неядерного быстрого глобального удара. Рассматриваемые варианты включают:

✓ лишение нового нарушителя режима нераспространения возможности применить его ядерный арсенал;

✓ уничтожение или вывод из строя противоспутниковых систем;

✓ противодействие средствам противодействия / воспрещения доступа;

✓ ликвидацию наиболее опасных террористов и срыв террористических операций.

Каждая из этих задач предъявляет особые требования к применяемым вооружениям. Эти требования различаются в зависимости от:

✓ необходимости обеспечить оперативность (решение о применении оружия и поражение цели должен разделять короткий промежуток времени) и/или тактическую внезапность (противник не должен быть предупрежден о предстоящем ударе);

✓ необходимой дальности оружия, которая снижается, если велика вероятность того, что стратегическое предупреждение о предстоящем конфликте поступит своевременно, чтобы дислоцировать соответствующие силы и средства в пунктах передового базирования;

✓ типа и эффективности оборонительных систем;

✓ характеристик целей.

Веских доказательств того, что США создают оружие НБГУ для возможного применения против российских и китайских ядерных сил, не существует (хотя возможность их использования против обычных вооруженных сил Китая рассматривается).

Дискуссии о создании средствами НБГУ угрозы важным, отдаленным, появляющимся на короткий промежуток времени, высокозащищенным целям без конкретных сценариев применения затушевывают важные различия между боевыми задачами. Ситуационный подход с большей вероятностью позволит повысить отношение эффективности систем НБГУ к их стоимости.

Хотя само понятие «неядерный быстрый глобальный удар» появилось сравнительно недавно, во времена администрации президента Джорджа У. Буша, концепция, которая за ним стоит, отнюдь не нова. В годы холодной войны, по мере того как увеличивалась точность межконтинентальных баллистических ракет (МБР), изучение возможности их использования для доставки неядерных боезарядов стало фактически неизбежным[9]9
  Идея оснащения баллистических ракет малой дальности боеголовками обычного типа появилась гораздо раньше. Так, подобную боеголовку несла первая в мире боевая баллистическая ракета – немецкая V–2, применявшаяся в годы Второй мировой войны. Она, как и многие современные баллистические ракеты малой дальности, по сути была средством запугивания. Новизна концепции НБГУ заключается не в самом факте оснащения МБР неядерным боевым блоком, а в создании оружия, обладающего достаточной точностью, чтобы поражать малоразмерные цели на расстоянии в тысячи километров. (прим. авт.)


[Закрыть]. Судя по всему, консультанты американского военного ведомства выдвинули первые предложения на этот счет в середине 1970-х годов. В частности, по итогам исследования, проведенного корпорацией RAND в 1975 г. по заказу ВВС США, была озвучена возможность разработки для межконтинентальных баллистических ракет высокоточных систем навигации, что «позволит там, где это требует или допускает ситуация, использовать минимально возможный заряд и даже неядерное взрывчатое вещество» (курсив мой. – Дж. Э.)[10]10
  Builder C. H., Kephart D. C., Laupa A. The U. S. ICBM Force: Current Issues and Future Options, R–1754-PR. – Santa Monica, CA: RAND, Oct. 1975. – Р. 83 (http://www.gwu.edu/~nsarchiv/ NSAEBB/NSAEBB43/doc19.pdf). Хочу поблагодарить Джошуа Поллака за то, что он обратил мое внимание на это исследование.


[Закрыть].

Исследование RAND примечательно не только самим упоминанием об обычных боеголовках для МБР, но и обоснованием этой концепции, на три с лишним десятка лет ставшим основой для аргументов консультантов правительства. Основной мотив исследования – МБР могут утратить актуальность, если «их будут считать просто одним из трех средств [наряду с баллистическими ракетами морского базирования и тяжелыми бомбардировщиками] выполнения одной и той же задачи»[11]11
  Ibid. – Р. 80.


[Закрыть]. Однако, утверждали авторы, МБР можно при сравнительно небольших затратах превратить в высокоточное оружие меньшей разрушительной силы, обеспечивающее «эффективное и гибкое нацеливание при минимальном побочном ущербе»[12]12
  Ibid. – Р. 82.


[Закрыть]. Стремление «выгодно воспользоваться» существующими ядерными средствами для создания более практичного и универсального оружия стало одним из важнейших аргументов в пользу разработки гиперзвуковых систем большой дальности[13]13
  Именно такая формулировка («выгодно воспользоваться») фигурирует, в частности, в «Докладе о будущем стратегическом ударном потенциале», подготовленном Министерством обороны в 2004 г. См.: Report of the Defense Science Board Task Force on Future Strategic Strike Skills / Office of the Under Secretary of Defense for Acquisition, Technology, and Logistics, U. S. Department of Defense. – [S. l.], Febr. 2004. – P. 5–11 (http://www.acq.osd.mil/dsb/reports/ ADA421606.pdf).


[Закрыть].

В 1995 г. корпорация RAND провела еще одно исследование – о перспективах американских ядерных сил после окончания холодной войны. В нем ставился все тот же вопрос: «Можно ли найти для стратегических средств доставки, многие из которых могут быть ликвидированы в рамках сокращения по Договору СНВ–1, рентабельное применение в качестве неядерных средств доставки?»[14]14
  Mesic R., Molander R., Wilson P. A. Op. cit. – P. 53.


[Закрыть]. Изучив возможность использования МБР и баллистических ракет морского базирования для доставки обычных боеголовок, авторы пришли к выводу: «Почему бы и нет? Это относительно дешево и, возможно, когда-нибудь нам пригодится»[15]15
  Ibid. – P. 56.


[Закрыть].

Почти десять лет спустя, в 2004 г., эти же аргументы были представлены в докладе Научного комитета Министерства обороны США (эти доклады не являются официальными политическими документами, но порой отражают официальную точку зрения и/или влияют на нее). Его авторы выступили за оснащение существующих средств доставки ядерного оружия боеголовками обычного типа, отметив, что, поскольку эти ракеты уже изготовлены, «можно выгодно воспользоваться уже сделанными большими капиталовложениями»[16]16
  Report of the Defense Science Board Task Force on Future… – P. 5–11. См. также: MillerE. A., Stanley W. A. The Future of Ballistic Missiles. – Fairfax, VA: National Inst. for Public Policy, October 2003. – Р. 11–12.


[Закрыть]. В частности, в духе логики обоих исследований RAND они рекомендовали модифицировать таким образом МБР «Пискипер»/МХ, поскольку «их планируемое снятие с вооружения [в 2005 г.]… позволяет осуществить этот весьма выгодный вариант»[17]17
  Report of the Defense Science Board Task Force on Future… – P. 5–11.


[Закрыть].

В 2006 г., через тридцать с лишним лет после первого исследования RAND, эта идея, приобретя немало сторонников и став предметом ряда технических исследований по заказу государства, была, пусть и в несколько измененном виде, принята на официальном уровне. Во «Всестороннем обзоре состояния и перспектив развития вооруженных сил США», опубликованном в этом году, администрация президента Джорджа У. Буша объявила разработку неядерных баллистических ракет государственной задачей, анонсировав план по оснащению боеголовками обычного типа баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) «Трайдент D5»[18]18
  Quadrennial Defense Review Report / U. S. Department of Defense. – [S. l.], Febr. 6, 2006. – Р. 49–50 (http://www.defense.gov/qdr/report/report20060203.pdf).


[Закрыть]. Этот план не был реализован из-за противодействия Конгресса, и теперь усилия сосредоточены на куда более дорогостоящей разработке новых средств доставки «с нуля». Тем не менее происхождение НБГУ еще отдается эхом. Поскольку мотивирующим фактором этой программы долгое время являлся «технический оппортунизм», создание технологий пока опережает разработку доктрины[19]19
  См. также: Gormley D. M. The Path to Deep Nuclear Reductions: Dealing With American Conventional Superiority. – Paris: Ifri, 2009. – Р. 32. – (Proliferation Papers 29) (http://www.ifri.org/downloads/ pp29gormley1.pdf).


[Закрыть]. В августе 2012 г. Мэдлин Р. Кридон, помощник министра обороны по вопросам глобальной стратегии, признала: Соединенные Штаты «пока лишь приступили к выработке политики, сопровождающей» новые технологии[20]20
  Заявление Мэдлин Р. Кридон на симпозиуме Стратегического командования США по проблемам сдерживания в Омахе (штат Небраска) 3–4 августа 2012 г. Справедливости ради стоит отметить: она упомянула, что и разработка новых технологий пока находится на ранней стадии.


[Закрыть].

Медленные темпы выработки политической составляющей не означают, что у НБГУ нет потенциальных ролей. Для этого оружия предлагается ряд задач – от ликвидации террористов «как минимум» до уничтожения мобильных ядерных ракетных комплексов «как максимум». Однако четкие требования к решению различных задач чаще всего затушевываются общими фразами официальных лиц (по крайней мере на публике) о поражении отдаленных, важных объектов в ситуации, когда фактор времени приобретает критическое значение. Если система НГБУ не будет разрабатываться под конкретные цели, этот технологический проект может оказаться, как выразился один военный подрядчик, «ракетой в поисках задачи». И такая программа вряд ли выживет в нынешних бюджетных условиях.

Ядерная угроза

Поскольку концепция гиперзвукового неядерного оружия большой дальности родилась благодаря идее оснастить ядерные средства доставки ядерного оружия боеголовками обычного типа, не стоит удивляться, что первыми предложенными целями для этого оружия стали «стратегические» объекты, которые являлись и продолжают являться целями для ядерных вооружений. Об этом наглядно свидетельствует исследование RAND 1975 г.[21]21
  Builder C. H., Kephart D. C., Laupa A. Op. cit. – P. 82–84. Конкретная задача, предлагаемая в этом исследовании, названа «ограниченными стратегическими операциями» (limited strategic operations). Поскольку доклад подвергся значительному сокращению (обнародовано было лишь 20 % его содержания), в опубликованном варианте не найти даже определения этого термина. Вероятно, под ограниченными стратегическими операциями подразумеваются ядерные удары небольшого масштаба по военным объектам – обычно их называют «вариантами ограниченных ядерных ударов» (limited nuclear options – LNO). Использование подобных вариантов предусматривалось в рамках концепции ограниченной ядерной войны. См., например: Freedman L. The Evolution of Nuclear Strategy: 3rd ed. – Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2003. – Chap. 25.


[Закрыть] В опубликованной в том же году итоговой работе в рамках проекта «Программа планирования НИОКР по разработке средств», который был осуществлен по заданию правительства США, также приводились аргументы в пользу создания неядерных баллистических ракет большой дальности[22]22
  Paolucci D. A. Summary Report of the Long Range Research and Development Planning Program, draft. – Falls Church, VA: Lulejian & Associates, Febr. 7, 1975. – P. 32–33 (http://www.albert– wohlstetter.com//writings/19750207-PaolucciEtAl-Draft-LRRDPP.pdf). Прекрасный обзор этой программы дается в: Zarate R. Albert and Roberta Wohlstetter on Nuclear-Age Strategy // Nuclear Heuristics: Selected Writings of Albert and Roberta Wohlstetter / Eds. R. Zarate and H. Sokolski. – Carlisle, PA: Strategic Studies Inst.; U. S. Army War College, 2009. – Р. 52–55 (http://www.strategic– studiesinstitute.army.mil/pdffiles/PUB893.pdf).


[Закрыть]. Список потенциальных целей включал не только советские военные объекты – аэродромы, базы подводных лодок, мобильные ракетные комплексы, но и важные для ведения войны промышленные предприятия, например, нефтеперегонные и металлургические заводы[23]23
  Paolucci D. A. Op. cit. – P. 8.


[Закрыть]. Все они были взяты из существовавшего в то время перечня целей для ядерных сил США[24]24
  Sagan S. D. Moving Targets: Nuclear Strategy and National Security. – Princeton, NJ: Princeton Univ. Press, 1989. – Р. 42–48.


[Закрыть]. Комиссия по интегрированной долгосрочной стратегии, созданная президентом Рейганом десять с небольшим лет спустя в 1988 г., отметила: «По мере увеличения точности мощность ядерного заряда, необходимого для уничтожения укрепленных военных объектов, резко снижается – до такой степени, что эту задачу можно выполнить с помощью обычных боеголовок, которыми оснащены некоторые существующие крылатые ракеты, а в будущем десятилетии – и некоторые МБР»[25]25
  Ikle F. C., Wohlstetter A. et al. Discriminate Deterrence: Report of the Commission of Integrated Long-Term Strategy. – [S. l.], 1988. – Р. 36 (http://usacac.army.mil/cac2/CSI/docs/Gorman/06_Re– tired/01_Retired_1985_90/26_88_ IntegratedLongTermStrategy_Commission/01_88_Discriminat– eDeterrence_ Jan.pdf).


[Закрыть]. Нет, однако, никаких сведений о том, что в годы холодной войны в США велись практические работы по баллистическим ракетам большой дальности в неядерном оснащении.

После окончания холодной войны в ходе давней дискуссии о способности неядерных сил внести свой вклад в стратегическое сдерживание произошла решительная смена акцентов. Представления об угрозах в США изменились: место потенциального мирового конфликта с СССР заняли «региональные агрессии» со стороны таких государств, как Ирак, Северная Корея и даже Ливия[26]26
  Nitze P. H. Is It Time to Junk Our Nukes? // Washington Post. – 1994. – Jan. 16.


[Закрыть]. В рамках такого сценария, утверждал известный специалист по вопросам стратегии в эпоху холодной войны Пол Нитце в знаменитой статье, опубликованной «Washington Post» в 1994 г., «любое ядерное оружие утратит практическую полезность как с политической, так и с военной точки зрения»[27]27
  Ibid.


[Закрыть]. Решение проблемы он видел в «стратегическом высокоточном неядерном оружии». Одновременно начали расти опасения в связи с распространением ядерного оружия, что побудило американских специалистов по вопросам стратегии к анализу вызовов, связанных с ведением региональных войн с противником, имеющим ядерные вооружения[28]28
  См., например: Kehler C. R. Nuclear-Armed Adversaries and the Joint Commander // Naval War College Rev. – 1996. – Vol. 49, № 1. – Winter. – Р. 7–18 (http://www.usnwc.edu/NavalWarCollege ReviewArchives/1990s/1996%20Winter.pdf). В настоящее время автор возглавляет Объединенное стратегическое командование США.


[Закрыть]. В целях нейтрализации ядерной угрозы некоторые эксперты предлагали разработать обычное оружие, способное лишить противника возможности применить его ядерные силы.

Так, в 1994 г. аналитик RAND Марк Дин Мийо порекомендовал Соединенным Штатам создать «оперативные и высокоточные системы наступательных вооружений для уничтожения ядерных сил противника»[29]29
  Millot M. D. Facing the Emerging Reality of Regional Nuclear Adversaries // Washington Quart. – 1994. – Vol. 17, № 3. – Summer. – Р. 62. См. также: Reed Th. C., Wheeler M. O. The Role of Nuclear Weapons in the New World Order // U. S. Senate Armed Services Committee, Threat Assessment, Military Strategy, and Defense Planning, 194–195, S. HRG. 102–755, 102nd Cong., 2nd sess., 1992.


[Закрыть]. Руководствуясь той же логикой, что и Нитце (его статья вышла несколькими месяцами раньше), Мийо утверждал: в борьбе с противниками регионального масштаба необходимо обычное, а не ядерное оружие, поскольку лидеров США «собственное нежелание или нежелание союзников осуществлять ядерные операции не должно удерживать от применения соответствующих средств»[30]30
  Millot M. D. Op. cit. – P. 62.


[Закрыть].

Лишение нарушителя режима нераспространения (а не ядерных держав – России и Китая, которые были противниками США в холодной войне) возможности использовать атомное оружие можно назвать «контръядерной задачей». Термин «контръядерный» в данном случае предпочтительнее, чем «контрсиловой», поскольку первый подчеркивает, что список потенциальных целей не ограничивается пусковыми установками ядерных сил противника, но может включать также, например, объекты системы оперативного управления, руководство, объекты для производства и хранения ядерных боеголовок (действительно, планы применения стратегических сил США всегда предполагали более широкий набор целей, охватывающий не только средства ядерных сил противника)[31]31
  Хотя в последнее время четких публичных заявлений о политике США в области применения ядерного оружия не делалось, судя по всему, ядерное планирование охватывает три основные категории объектов, связанных с: (1) «оружием массового уничтожения» включая ядерное, но не только, (2) военным и государственным руководством, системой управления и другой инфраструктурой, обеспечивающей ведение войны, и (3) промышленностью, обеспечивающей ведение войны. См., например: Kristensen H. M., Norris R. S., Oelrich I. From Counterforce to Minimal Deterrence: A New Nuclear Policy on the Path Toward Eliminating Nuclear Weapons: Occasional Paper 7. – Washington, DC: Federation of American Scientists/Natural Resources Defense Council, 2009. – Р. 11 (http://www.fas.org/pubs/_docs/occasionalpaper7.pdf); Brooks L. F. America’s Nuclear Posture // Rebuilding the NPT Consensus / Ed. M. May. – Palo Alto, CA: Center for Intern. Security and Cooperation, Stanford Univ., 2007. – Р. 74–75 (http://iis-db.stanford.edu/pubs/22218/Rebuild– NPTConsensus.pdf). Хотя соотношение между этими тремя категориями со временем меняется, в целом их сочетание остается постоянным почти с тех самых пор, когда у Соединенных Штатов появилось ядерное оружие. Единственным исключением является тот факт, что в годы холодной войны в список потенциальных целей включались и силы общего назначения, но сейчас, похоже, эта категория в основном, если не полностью, исключена из планов США по ведению ядерной войны. См.: Sagan S. D. Op. cit. – Chap. 1.


[Закрыть]. С целью повышения выживаемости потенциальные объекты для «контръядерного удара» укрепляются и зачастую размещаются под землей, поэтому их называют «высокозащищенными и заглубленными». Другие объекты, в том числе многие комплексы с баллистическими ракетами, являются мобильными.

Идея применения обычных вооружений для решения контръядерных задач нашла сторонников в руководстве США еще до того, как Нитце написал свою статью. В декабре 1993 г. министр обороны Лес Эспин провозгласил «Оборонную инициативу по противодействию распространению ядерного оружия»[32]32
  Gormley D. M. Op. cit. – Р. 15–16.


[Закрыть]. Среди задач, поставленных им с самого начала, была и разработка неядерных систем для уничтожения высокозащищенных и заглубленных объектов. В следующем году на этом пути был сделан конкретный шаг: Объединенное стратегическое командование США и Боевое авиационное командование ВВС США официально заявили о необходимости иметь оружие, способное создавать угрозу для таких объектов, подготовив соответствующее обоснование потребности в создании такого типа оружия, призванное стать катализатором НИОКР в этой области[33]33
  Хотя само обоснование засекречено, цитаты из него содержатся в одном несекретном документе. См.: Swinford N. F., Kudlick D. A. A. Hard and Deeply Buried Target Defeat Concept. – Sunnyvale, CA: Lockheed Martin Missiles & Space, 1996. – Р. 1 (http://www.dtic.mil/cgi-bin/ GetTRDoc?AD=ADA318768). См. также: Gormley D. M. Op. cit. – n. 27.


[Закрыть].

В качестве средства нанесения контръядерных ударов по новым нарушителям режима нераспространения рассматривался целый ряд различных систем вооружений, в большинстве случаев не имевших ни гиперзвуковой скорости, ни большой дальности[34]34
  Например, в исследовании, проведенном в 1992 г. сотрудниками Ливерморской национальной лаборатории им. Э. Лоуренса, внимание было сосредоточено на высокоточном управляемом оружии, в частности, на авиабомбах с лазерным наведением. См.: Latter A. L., Martinelli E. A., Speed R. D. Conventional Strategic Deterrence. – Livermore, CA: Lawrence Livermore National Laboratory, Aug. 1992.


[Закрыть]. Однако МБР и БРПЛ с обычными боеголовками были признаны самой острой стрелой в контръядерном «колчане». Из-за чрезвычайно высокой скорости входа в атмосферу изучалась возможность использования таких боеголовок в качестве проникающих боеприпасов для поражения высокозащищенных и заглубленных объектов[35]35
  Так, в 2002 г. тогдашний начальник штаба ВВС США генерал Джон Джампер, как утверждается, заявил: «При достаточно высокой скорости можно нанести удар по цели даже пшеничными хлопьями и причинить ей немалый ущерб». См.: Grossman E. M. Pentagon Eyes Bunker-Busting Conventional Ballistic Missile for Subs // Inside the Pentagon. – 2002. – June 27.


[Закрыть]. А в связи с малым временем в полете такие ракеты, особенно в случае оснащения маневрирующими головными частями, предлагалось применять против мобильных ракетных комплексов[36]36
  См., например: Mesic R., Molander R., Wilson P. A. Op. cit. – Р. 68–69.


[Закрыть].

В 1990-х годах было положено начало официально одобренным изысканиям и НИОКР в области неядерного оснащения баллистических ракет большой дальности. В начале и середине десятилетия Управление программ разработки систем вооружений ВМС США изучало возможности доставки неядерных боеголовок баллистическими ракетами морского базирования «Трайдент C4»[37]37
  Ibid. – Р. 67. К сожалению, на основе несекретной литературы невозможно понять, почему этот план не был реализован.


[Закрыть]. Велись и более конкретные разработки: Пентагон, в частности, профинансировал испытания макета такого оружия, чтобы выяснить, способна ли боеголовка баллистической ракеты проникать в скальную породу. В ходе третьего и последнего испытания, проведенного в сентябре 1998 г., боеголовка проникла на глубину более 13 м, что достаточно для поражения некоторых, хотя, конечно, не всех сильно заглубленных объектов[38]38
  Isby D. C. USAF Wants Proposals for Non-Nuclear ICBM Warheads // Jane’s Missiles and Rockets. – 1999. – Vol. 3, № 3. – Mar. 1. – Р. 56. Второе испытание описывается в: Grossman E. M. Potential Weapon vs. Hard, Buried Targets: In Test, Ballistic Missile Penetrator Plowed Through 30 Feet of Granite // Inside the Pentagon. – 1996. – May 16. – Р. 5–7. Планировалось и четвертое испытание, но оно, судя по всему, не состоялось.


[Закрыть].

После этих экспериментов Научно-исследовательская лаборатория ВВС в декабре 1998 г. объявила конкурс на разработку оборонными предприятиями неядерной проникающей боеголовки для МБР, способной поражать высокозащищенные и заглубленные объекты[39]39
  Isby D. C. Op. cit.


[Закрыть]. Хотя эти программы не увенчались попытками закупки подобных систем, они показывают, что правительство США изучало вопрос об оснащении МБР и БРПЛ боеголовками обычного типа еще до того, как администрация Буша официально инициировала программу НБГУ.

Концепция неядерного быстрого глобального удара полностью соответствовала образу мысли в Пентагоне в период правления администрации Буша. Во «Всестороннем обзоре состояния и перспектив развития вооруженных сил США» 2001 г. администрация заявила о намерении отойти от традиционной модели военного планирования на основе существующих угроз в пользу подхода, основанного на боевых возможностях, что подчеркивало непредсказуемость международных отношений и, следовательно, необходимость обладать способностью победить независимо от того, «кто может быть противником и где может начаться война»[40]40
  Quadrennial Defense Review Report / U. S. Department of Defense. – [S. l.], Sept. 30, 2001. – Р. 14 (http://www.defense.gov/pubs/qdr2001.pdf).


[Закрыть]. В таком контексте неядерные высокоточные вооружения большой дальности, способные за короткое время поразить цель в любой точке планеты, естественно, казались привлекательными. Более того, возможность наносить высокоточные удары на большую дальность во «Всестороннем обзоре…» 2001 г. была названа одним из важнейших элементов нового подхода[41]41
  Ibid.


[Закрыть]. Эта идея получила дальнейшее развитие в «Обзоре ядерной политики и стратегии развития ядерных сил США» 2001 г. в форме «новой триады», первый компонент которой содержал наряду со средствами доставки ядерного оружия эпохи холодной войны также и «новые стратегические неядерными ударные силы»[42]42
  Так называемые утечки – фрагменты «Обзора ядерной политики» 2001 г. – см. в: Nuclear Posture Review Report, excerpts / U. S. Department of Defense. – [S. l.], Dec. 31, 2001 (http://www.stanford.edu/class/polisci211z/2.6/NPR2001leaked.pdf). Два других элемента «новой триады» – активная и пассивная оборона, а также обновленная военная инфраструктура.


[Закрыть]. В качестве особо важных целей для этих новых неядерных сил и средств опять же были названы высокозащищенные и заглубленные объекты.

В 2003 г. была разработана новая задача – «глобальный удар», т. е. «способность оперативно планировать и осуществлять удары на большой дальности и в кратчайшие сроки с целью высокоточного поражения наиболее значимых объектов противника»[43]43
  Данное определение взято из: Deterrence Operations: Joint Operating Concept, version 2.0 / U. S. Department of Defense. – [S. l.], Dec. 2006. – Р. 39 (http://www.dtic.mil/futurejointwarfare/concepts/do_joc_v20.doc). Критические замечания в адрес концепции «глобального удара» связаны с отсутствием общепринятого определения понятия «глобальный удар». См.: Military Transformation: DoD Needs to Strengthen Implementation of Its Global Strike Concept and Provide a Comprehensive Investment Approach for Acquiring Needed Capabilities: GAO–08–325 / Government Accountability Office. – [S. l.], Apr. 2008. – Р. 13–15 (http://www.gao.gov/new.items/d08325.pdf). Об истории концепции см.: Kristensen H. M. U. S. Strategic War Planning After 9/11 // Nonproliferation Rev. – 2007. – Vol. 14, № 2. – July. – Р. 373–90 (http://cns.miis.edu/npr/pdfs/142kristensen.pdf).


[Закрыть]. Ее выполнение было поручено Стратегическому командованию Вооруженных сил США[44]44
  В 2005 г. для этих целей в рамках Объединенного стратегического командования было создано Командование космических операций и глобальных ударов (Joint Functional Component Command for Space and Global Strike). Годом позже было решено разделить эту структуру на Командование глобальных ударов и интеграции (Joint Functional Component Command for Global Strike and Integration) и Командование космических операций (Joint Functional Component Command for Space).


[Закрыть]. (Во избежание путаницы следует отметить, что НБГУ является одной из форм «глобального удара». Концепция «глобального удара» включает в себя также ядерные и «неоперативные» неядерные удары, а также действия, не связанные с кинетическим воздействием на цели, например, электронные и информационные атаки.) После этого в мае 2003 г. ВВС США подготовили «Обоснование в потребности создания оружия для быстрого глобального удара», на основе которого до сих пор ведутся все работы в этом направлении[45]45
  Woolf A. F. Conventional Prompt Global Strike and Long-Range Ballistic Missiles: Background and Issues: CRS Report for Congress: R41464. – Washington, DC: Congressional Research Service, Febr. 13, 2012. – Р. 3.


[Закрыть].

В первые годы деятельности администрации Буша выдвигалось немало предложений относительно потенциальных задач НБГУ, но одним из главных обоснований этой программы все время оставался контръядерный удар[46]46
  Глубокий анализ «Обзора ядерной политики» 2001 г. и ее акцента на обычные вооружения см.: Gormley D. M. Op. cit. – Р. 16–18.


[Закрыть]. В частности, в 2003 финансовом году (ФГ) из Фонда Министерства обороны на чрезвычайные нужды были выделены средства на разработку управляемой головной части для баллистической ракеты «Трайдент D5» в целях создания проникающего боеприпаса, способного «поражать укрепленные подземные объекты, например, бункеры систем оперативного управления и хранилища в Ираке и Северной Корее»[47]47
  Grossman E. M. Pentagon Eyes… Администрация Буша осуществляла и другие аналогичные исследовательские программы. Так, в 2004 г. прошли испытания проникающего боеприпаса для баллистической ракеты Сухопутных войск ATACMS. См.: Padilla M. Sandia Tests Conventional Weapon Created to Penetrate Hardened, Buried Targets: TACMS-P Successful in First Flight Test in Range, Accuracy and Precision // Sandia Lab News. – 2004. – Vol. 56, № 9. – Apr. 30. – Р. 1, 4–5 (http://www.sandia.gov/LabNews/LN04–30–04/labnews04–30–04.pdf).


[Закрыть]. Обосновывая потребность в этом оружии, помощник министра обороны по политике в области международной безопасности Питер К. У. Флори отмечал: «В случае регионального кризиса с участием противника, имеющего оружие массового уничтожения, действенность нашего потенциала сдерживания может зависеть от способности создать угрозу объектам, наиболее значимым для руководства этого государства, при минимальном побочном ущербе. В число этих объектов могут входить [оружие массового уничтожения], ракеты, объекты системы оперативного управления и подземные укрытия для руководителей государства: все это, как правило, представляет собой высокозащищенные и заглубленные цели»[48]48
  U. S. Senate Armed Services Committee, Department of Defense Authorization for Appropriations for Fiscal Year 2007: Strategic Forces, S. HRG. 109–827, part 7, 109th Cong., 2nd sess., March 29, 2006. – Р. 85 (http://www.gpo.gov/fdsys/pkg/CHRG–109shrg30353/pdf/CHRG–109shrg30353.pdf). См. также: U. S. House of Representatives Armed Services Committee, National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2008 and Oversight of Previously Authorized Programs: Budget Request from the U. S. Strategic Command, Northern Command, Transportation Command, and Southern Command, HASC no. 110–40, 110th Cong., 1st sess., March 21, 2007. – Р. 32 (http://www.gpo.gov/fdsys/pkg/CHRG– 110hhrg37320/pdf/CHRG–110hhrg37320.pdf).


[Закрыть]. (Это заявление также иллюстрирует тот факт, что контръядерная задача периодически формулировалась шире: как противодействие «оружию массового уничтожения». Допускалась возможность также применения средств НБГУ против инфраструктуры, связанной с химическим и биологическим оружием[49]49
  См. также: Strategic Offensive Forces and the Nuclear Posture Review’s “New Triad”. – Fairfax, VA: National Inst. for Public Policy, 2003. – Р. 14–15 (http://www.nipp.org/National%20Institute%20 Press/Archives/Publication%20Archive%20PDF/Strategic%20Offensive.pdf).


[Закрыть].)

После прихода к власти администрации президента Барака Обамы контръядерный удар оставался одним из важных обоснований для необходимости НБГУ. В самом, пожалуй, исчерпывающем политическом заявлении по НБГУ – докладе, представленном в Конгресс США в соответствии с требованием резолюции Сената об утверждении нового Договора СНВ и рекомендаций по нему – было четко заявлено, что сохраняется интерес к контръядерной задаче: «Системы НБГУ могут дать ряд преимуществ, в том числе в плане укрепления политики сдерживания в отношении таких государств, как Северная Корея и Иран… Эти возможности расширят круг вариантов действий президента в случае кризисов и конфликтов, и, в частности, США получат возможность подвергать угрозе оперативного высокоточного удара ключевые наиболее значимые объекты, такие как связанные с [оружием массового уничтожения] и баллистические ракеты»[50]50
  Report on Conventional Prompt Global Strike in Response to Condition 6 of the Resolution of Advice and Consent to Ratification of the New START Treaty / White House. – [S. l.], Febr. 2, 2011. – Р. 7. См. также: U. S. House of Representatives Armed Services Committee, Strategic Forces Subcommittee, The Status of United States Strategic Forces, HASC no. 112–12, 112th Cong., 1st sess., March 2, 2011. – Р. 76 (http://www.gpo.gov/fdsys/pkg/CHRG–112hhrg65112/pdf/CHRG–112hhrg65112.pdf). Стоит отметить, что в «Обзоре ядерной политики» 2010 г. содержатся достаточно расплывчатые обоснования НБГУ: там лишь утверждается, что «эти боевые возможности могут быть особенно полезны для нейтрализации региональных угроз, требующих оперативных действий». См.: Nuclear Posture Review Report / U. S. Department of Defense. – [S. l.], Apr. 2010. – Р. 34 (http:// www.defense.gov/npr/docs/2010%20nuclear%20posture%20review%20report.pdf).


[Закрыть].

Аналогичным образом в докладе Научного комитета Министерства обороны, подготовленном в 2009 г., анализировалась возможность нанесения контръядерного удара с использованием обычных вооружений по «региональному противнику», обладающему 10 мобильными ракетами с ядерными боеголовками и 3 подземными объектами для обеспечения ракетных комплексов и хранения резервных боеголовок[51]51
  Report of the Defense Science Board Task Force on Time Critical Conventional Strike From Strategic Standoff / Office of the Under Secretary of Defense for Acquisition, Technology, and Logistics, U. S. Department of Defense. – [S. l.], Mar. 2009. – Р. 81–84 (http://www.acq.osd.mil/dsb/reports/ ADA498403.pdf). На ту же тему см.: Larsen J. A., Anderson J. V., Bloyer D. et al. Qualitative Considerations of Nuclear Forces at Lower Numbers and Implications for Future Arms Control Negotiations: INSS Occasional Paper 68. – Colorado Springs, CO: U. S. Air Force Inst. for National Security Studies, U. S. Air Force Academy. – [S. l.], July 2012. – Р. 42 (http://www.usafa.edu/df/inss/OCP/ OCP68.pdf).


[Закрыть]. Хотя в этом докладе действенность такого удара оценивалась менее оптимистично, чем в аналогичном документе, опубликованном этим советом пятью годами раньше, он свидетельствует о том, что контръядерные удары по-прежнему рассматривались как одна из потенциальных задач для НБГУ[52]52
  Более ранний доклад см.: Report of the Defense Science Board Task Force on Future…


[Закрыть]. Если администрации Буша и Обамы упоминали конкретное государство, которое может стать объектом для контръядерного удара, речь почти всегда шла о Северной Корее или Иране либо, когда такая конкретизация была неуместна, о «деструктивных государствах» и «региональных противниках». Однако Россия и Китай (на американском военном жаргоне они называются «почти равными конкурентами») выражают серьезную озабоченность по поводу того, что в случае острого кризиса США могут атаковать их ядерные силы средствами НБГУ или неоперативным высокоточным оружием. На деле убедительных свидетельств того, что правительство США рассматривает НБГУ как средство для ударов по российским или китайским ядерным силам, или того, что подобная задача когда-либо пользовалась существенной поддержкой правительства, не существует, хотя отдельные чиновники иногда и высказывались в пользу такой идеи (см. врезку «Насколько велика заинтересованность в прямой “замене” ядерного оружия средствами НБГУ?» на с. 36). Столь же мало свидетельств того, что Вашингтон обдумывает применение НБГУ против России в любых других целях. В то же время среди потенциальных задач НБГУ помимо контръядерной может фигурировать и задача удара против Китая. Но целями для этих ударов будут не ядерные объекты, а силы общего назначения КНР.