Текст книги "Однажды"

– Я здесь родился.

Она удивленно посмотрела на него.

– Ребенком я переехал на юг и оставался там, пока не закончил колледж.

– Понимаю, – кивнула гостья, но он видел, что не вполне; возможно, она считала слишком шикарным иметь квартиру в Лондоне и дом здесь.

– Вы сказали, сок лучше, чем кофе? Я могу приготовить чай. – Неужели ему жалко нектара?

– О нет, сок – это прекрасно.

Том мысленно одернул себя: «Прекрати». Достав стакан из буфета, он наполнил его нектаром, совсем чуть-чуть плеснув себе. Молодой человек заметил, что врач рассматривает его руки: жертвы инсульта обычно не имеют проблем со сжатием объекта, но с тем, чтобы высвободить его, расслабить пальцы и дать ему упасть, иногда бывает нелегко справиться. Расположившись напротив друг друга, они обменялись банальностями, прежде чем приступить к обсуждению главной темы – его болезни и режима упражнений, который поможет ему вернуться к нормальному состоянию.

– В основном это, – сказала женщина, доставая из сумки брошюрку, тетрадь и ручку. – Вот. – Перед ним на стол легла брошюрка. – Вы, вероятно, знаете все о случившемся инсульте и о том, что он сделал с вашим телом, не говоря о мозге. И я знаю, вы прошли не один реабилитационный курс, но это просто освежит память. Обратите особенное внимание, – она отправила ему через стол листок бумаги, – здесь пояснения к упражнениям, которые я подготовила. В вашем случае, поскольку инсульт был достаточно слабым, а вы еще молоды, я полагаю, мы можем добиться прекрасных результатов. Расскажите мне, как вы себя чувствуете сейчас, спустя три месяца после случившегося?

– Четыре.

– Хорошо. Что в вашем состоянии вас больше всего беспокоит?

Том дал ей краткий отчет о его нынешнем самочувствии, упомянув о сохранившейся слабости в левой стороне тела. Врач делала заметки, кивала головой и издавала сочувственные возгласы. Естественно, не желая, чтобы возник вопрос о состоянии его мозга, Том умолчал о маленьком приключении накануне – обнаженной девушке в лесу, летающих огоньках, нападении ос (как, интересно, он смог бы объяснить отсутствие укусов и синяков на своем теле?) и об отвратительных созданиях, вылезавших из земли. Нет, он не был сумасшедшим – по крайней мере, не настолько, чтобы рассказать о странном происшествии кому-то еще.

Он заметил, что гостья все чаще откладывала в сторону ручку, чтобы сделать глоток из стакана, пока наконец не сказала:

– Что это? Восхитительно! Сначала я подумала, что это яблочный сок, но сейчас не уверена.

Почему-то он решил солгать.

– Яблочный сок смешан с манго.

Придуманные ингредиенты вполне объясняли наличие необычного вкуса.

Наморщив лоб, врач продегустировала остаток питья в своем стакане.

– Шутите. Такого вкуса не бывает.

– Ну, я кое-что добавил, мой собственный секретный рецепт, понимаете?

Она многозначительно улыбнулась ему и покачала головой.

– Следовательно, я не могу купить его у Теско или в местном магазине?

Они дружно рассмеялись.

Женщина сделала еще несколько заметок, когда он завершил рассказ о своем состоянии, и наконец захлопнула блокнот, положив его на стол.

– Хорошо, – кивнула она, подарив ему еще одну успокаивающую улыбку. – Полагаю, вы станете одним из моих самых легких пациентов. Должна сказать, выглядите прекрасно.

– Э-э, я хотел выяснить...

Ее брови вопросительно поднялись.

– Были... были ли у каких-либо других ваших пациентов – у тех, кто перенес инсульт, – были ли у них проблемы с... ну... мозгом?

Привлекательное лицо Кэти стало серьезным.

– Мне не вполне понятно, что вы имеете в виду. Далеко не у всех после инсульта полностью восстанавливаются мозговые функции. Но только у двоих или троих случился второй или третий удар, если вас беспокоит именно это.

– Нет, я действительно имел в виду проблемы с мозгом. – Ну вот, он и сказал это!

– Наверняка лечащий врач рассказывал вам о том, что часто начинаются трудности с речью, а таким простым вещам, как чтение или завязывание шнурков, приходится учиться заново. Инсульт стирает немалую часть человеческой памяти, но обычно она восстанавливается с течением времени. Время и терпение, мистер Киндред, все дело в этом. И, конечно, упражнения. Могу я называть вас Томас?

– Можете, но мое имя просто Том, без «ас».

– А я Кэти, с "и". И Бадд с двумя "д". Итак, давайте назначим старт на послезавтра, но сейчас я бы хотела провести несколько простых тестов.

Дотянувшись до спортивной сумки на полу, она что-то из нее достала. Киндред удивился, увидев небольшую пробковую мишень для дротиков. Женщина быстро оглянулась вокруг и заметила вешалку для курток, прибитую к двери, что вела на винтовую лестницу.

– То, что надо! – Гостья повесила доску на вешалку и вернулась к сумке. Снова нырнув в нее, она извлекла прозрачную коробку с тремя оперенными дротиками.

– Не могли бы вы встать... – Она мысленно прикинула расстояние до мишени и указала на пятно на вымощенном плитками полу: – Здесь.

Том выполнил ее просьбу, растерянно зажав в руке предложенный дротик.

– Цельтесь в середину, – велела Кэти. – Продемонстрируйте настоящую меткость.

Молодой человек понял цель упражнения, поскольку он проделывал нечто подобное с предыдущим физиотерапевтом.

– Левой рукой, я полагаю? – уточнил он.

– Я читала вашу историю болезни, но забыла. Инсульт случился в правом полушарии, не так ли?

Он кивнул.

– Следовательно, у вас проблемы с левой половиной тела, правильно? Я спрашиваю, потому что мне это незаметно. Ваш предыдущий врач проделал огромную работу.

Киндред не ответил, подняв левой рукой дротик до уровня глаз. В зависимости от того, в каком полушарии случился инсульт, пострадавший предпочитает определенное направление, целясь в объект. В его случае дротик, направленный в середину мишени, вероятно, должен был попасть в ее правую часть. Он швырнул дротик, прицелившись весьма небрежно, и почти попал в цель.

– Ого! – воскликнула Кэти. – Прекрасный бросок. Еще раз.

Второй бросок оказался лишь чуть-чуть менее удачным.

– Еще!

Третий дротик попал в центр.

Кэти вовсе не покровительственно захлопала в ладоши; судя по всему, женщина была искренне довольна.

– Следующий тест, кажется, не очень нужен, – заметила она, продолжая улыбаться. – Пройдите ко мне по одной линии между плитками, пожалуйста.

Том послушно зашагал, осознавая, что врач, вероятно, наблюдает за подъемом левой ноги и, возможно, за наличием крена.

– Отлично, – удовлетворенно произнесла она, когда пациент достиг противоположной стороны кухни, не сойдя с линии и ни разу не подвернув левую ногу.

Кэти быстро провела еще несколько тестов – проверила разгибание стопы, вращательные движения руки наружу, функцию сгибательных мышц плеча, разгибание плеча и ноги, кисти и пальцев, – и все это он проделал с легкостью, еще раз удивившись сам себе. Она просила его встать на кончики пальцев, затем на пятки, проверяла рефлексы и, наконец, велела зажмуриться и поднять руки на уровень плеч. Через минуту ему разрешили открыть глаза, и Том увидел, что обе руки находятся на одном уровне, левая не опустилась ниже.

– Даже не стану просить вас взобраться на стул или наблюдать, как вы садитесь в машину, поскольку все свидетельствует о том, что ваша крупная моторика находится в прекрасном состоянии. Я поняла из медицинского заключения, которое мне прислали, что вы еще испытываете определенные сложности. Если и так, то я этого не заметила.

– Сегодня просто особенно хороший день, – смущенно сказал он.

– Ну, посмотрим, как вы будете действовать в следующий раз. Полагаю, я вас как следует нагружу, так что готовьтесь.

Она достала визитную карточку из кармана ветровки.

– Вот мой номер телефона и адрес на случай, если вам срочно понадобится связаться со мной. Здесь и номер мобильного телефона. Я как раз на окраине Шрусберри, поэтому могу добраться до вас очень быстро. Вы позволите позвонить, если мне понадобится связаться с вами?

Том писал номер телефона на листке блокнота, недоумевая: неужели она так же возится с каждым клиентом?

Сняв мишень с крючка, Кэти убрала ее в сумку и еще раз оглядела комнату.

– Здесь приятная атмосфера, – заметила она. – Такая мирная. Безмятежная. Вы счастливый человек, Том.

«Да, – подумал он так, словно эта идея только что пришла в голову ему самому. – Да, я счастливчик».

– Я вообще везучий, – согласился он.

12
Возвращение в большой дом

Погода испортилась. Дождевые тучи, скопившиеся на востоке, разнесло по всей стране резкими западными ветрами, так что теперь они накрыли графство плотным, почти неподвижным серым одеялом. Однако атмосфера оставалась неприятно теплой и влажной, время от времени выпадавший дождь никак не менял ситуации, и Том по дороге к Замку Брейкен положил локоть на открытое окно джипа, чтобы ветер освежил лицо.

Его продолжало мучить множество вопросов, касавшихся не только недавних, странных и волнующих событий. Вот, например, почему он солгал Кэти Бадд? Впрочем, на этот вопрос ответить было легко: не хотелось, чтобы она подумала, будто ее новый пациент спятил.

Кто бы поверил в подобную историю? Никто, и Киндред пребывал в здравом уме настолько, чтобы сознавать это. Так зачем давать повод для раздумий о состоянии мозга, о том, что удар повредил его, когда он знал, что это не так?

"Ведь ты это знаешь, верно? Ты не сумасшедший, не страдаешь слабоумием – даже если и разговариваешь сам с собой; ведь ты привык делать это еще задолго до болезни, правда?"

– Правда, – произнес он вслух.

Том пересек дорогу и повел джип по изрытому глубокими колеями проезду между деревьями. «Итак, если ты не сумасшедший, – продолжал он спрашивать себя, – какого черта все это происходило вчера и позавчера?»

Конечно, он не знал ответа, но в тот момент молодого человека не особенно беспокоило это обстоятельство. Он прекрасно себя чувствовал. Он чувствовал себя здоровым. Он, черт возьми, чувствовал себя лучше, чем когда-либо на протяжении этих четырех долгих и тяжелых месяцев! Ветерок, залетавший сквозь открытые окна, взъерошил волосы и забрался за мягкий воротник белой тенниски.

Джип подпрыгивал и трясся на изрытой поверхности, но скоро, миновав открытые ворота, выбрался на более ровную дорогу, что вела к Большому Дому.

Остановившись у переднего крыльца, Том с удивлением заметил старомодный черный велосипед с притороченной к рулю корзиной для продуктов. На нем отсутствовал переключатель скоростей, и весь он казался достаточно прочным, чтобы выдержать даже циркового слона. «Настоящая древность, реликвия», – подумал молодой человек, вылезая из джипа. Рейнджровер Хьюго был припаркован неподалеку, у края прямоугольной площадки, из чего Киндред заключил, что друг дома Что касается старого «бентли», то, несомненно, автомобиль стоял в гараже позади Замка.

Том поднялся по ступеням к парадной двери, не осознавая, что оставил палку в машине, прислонив ее к пассажирскому сиденью; он также не заметил, что в его походке не было даже намека на хромоту. Мысли сосредоточились на обветшалом состоянии огромного дома. Конечно, в день приезда молодой человек разглядел выцветшие заплаты на стенах здания, но не обратил внимания ни на раскрошившиеся швы в каменной кладке, ни на то, что оконные рамы потрескались и расслоились, а лепные украшения повреждены. На каменных ступенях тоже появились трещины, а их поверхность стала потертой и неровной, с легким налетом зеленой плесени. Дом выглядел позорно обветшавшим, и подобная перемена весьма опечалила Тома. Ребенком он боялся мрачноватого места, но все равно благоговел перед ним. Теперь Замок Брейкен терял свое величие, неудержимо старея. Он уже собирался позвонить, когда большая дверь распахнулась; широкое лицо Хьюго сияло улыбкой.

– Привет! Увидел, как ты подъезжаешь. Не ожидал тебя сегодня. Все в порядке?

Том пожал протянутую руку. Его друг Хьюго в любых случаях соблюдал формальности.

– Все прекрасно, – сказал он, переступая через порог. – Я просто подумал, что стоит нанести визит вежливости сэру Расселу.

– А, понятно. Правда, может быть, время не совсем подходящее, старина Отец сейчас отдыхает.

Большой холл был погружен в полутьму, длинные окна над широкой, плавно поднимавшейся лестницей выходили на север, стены с панелями из неполированного дуба, а также угрюмые портреты предыдущих обитателей Замка добавляли мрачности окружающей атмосфере. Том помнил, что люстра под потолком редко горела в дневное время, какая бы ненастная ни стояла погода Пол был выложен черными и белыми плитами, но белые квадраты за много лет приобрели убогий желтовато-серый оттенок. Из холла вело множество дверей, ныне плотно закрытых. (Насколько Том помнил, сэр Рассел всегда настаивал, чтобы их оставляли открытыми. Гордый человек, он никогда бы не признался, что страдает клаустрофобией.) Длинная дубовая скамья с потертыми диванными подушками угнездилась в пространстве под лестницей; простая дверь рядом с ней вела в огромные подвальные помещения, находившиеся в фундаменте Замка. Том вспомнил, как мальчиками они с Хьюго однажды – и только однажды – играли в прятки там, внизу. Господи, кажется, целая жизнь прошла с тех пор...

* * *

Это была идея Хьюго – использовать для игры лабиринт подземных комнат и коридоров, хотя разгуливать там им обоим строго запрещалось. Но таинственный мрак этих помещений казался ужасно притягательным, и настойчивые просьбы приятеля быстро одолели тревоги Тома. Получив «привилегию» прятаться первым, он отправился вперед, а Хьюго распахнул для него дверь и, бросая вызов, указал на темноту подвала. Все выключатели были удобно размещены на панели сразу за дверью, и мальчик одновременно повернул их, так что темнота хотя и не полностью, но отступила.

Том спускался вниз по скрипучей лестнице, а Хьюго с невинным видом придерживал дверь, медленно считая до ста. Оглянувшись на друга, он решил рискнуть (вдруг его сочтут трусом?) и углубился в лабиринт коридора Том был примерно на его середине, заглядывая в открытые помещения, чтобы отыскать подходящее место, где бы спрятаться, когда все лампы, мигнув, погасли. Сзади раздался приглушенный смех Хьюго.

Первым естественным побуждением мальчика было ринуться назад, вверх по лестнице, нащупывая стены коридора, чтобы не заблудиться, но страх перед насмешками Хьюго и собственное упрямство заставили его идти вперед. «Прекрасно, пусть он ищет меня в темноте, если у него хватит храбрости», – с вымученной бравадой сказал себе Том, ощупью отыскивая дорогу. На самом деле сердце замерло у него в груди и он чуть не закричал от ужаса, когда погасли лампы. Теперь он старался справиться со своим страхом, уйдя в себя, в тот внутренний мир, о котором ему столько рассказывала Бетан, спрятаться в собственном тайнике, тайном прибежище его истинного духа, подлинного "я". «Этого укрытия не может коснуться ничто извне, – говорила она. – Ведь оно не является частью окружающей нас среды, хотя и руководит всем, что ты делаешь и чувствуешь». Его мать никогда не пускалась в подробные объяснения, но уверила его, что чем взрослее и умнее он будет становиться, тем больше поверит в присутствие этого внутреннего прибежища, и тогда все поймет сам. Только сама жизнь, со всеми ее внешними влияниями, может затуманить это знание. Мальчику было всего шесть лет, когда Бетан сказала об этом, и четыре года спустя – всего за месяц до того, как она покончила с собой, – ее слова все еще жили в нем.

Том двинулся дальше во мрак, его рука нащупывала трещины и выкрошившуюся штукатурку на стене; пальцы попадали в пугающе пустое пространство, когда он проходил мимо дверных проемов, держа свой путь на неверный источник света, слабо мерцавший где-то впереди.

Когда он дошел до конца коридора, глаза уже привыкли к окружавшей его темноте, и бледный огонек впереди с каждым шагом казался ярче. Мальчик стал морщить нос от угольной пыли в воздухе задолго до того, как дошел до последнего помещения и, остановившись у входа, сумел рассмотреть гору черного угля возле стены. У вершины огромной черной кучи виднелось пятно дневного света, а самим его источником была вертикальная щель, которая проходила по центру угольного люка. Подножие крутой угольной горы удерживалось перегородкой высотой в пять футов, и, присмотревшись, Том различил в обширном помещении огромный металлический бойлер, ныне бездействовавший. Огонь, который должен был бушевать внутри, погасили, чтобы отремонтировать трубы. Мальчик увидел открытый прямоугольник угольной заслонки, черный и пустой, как будто через него вылетела душа бойлера.

Сзади раздался шум – Хьюго искал приятеля. Том нервно оглянулся: куда бы спрятаться? – и осторожно вошел в котельную, вытянув руки перед собой, боясь споткнуться о какой-нибудь инструмент, а затем присел у подножия угольной горы. Он пытался восстановить дыхание, ноздри были забиты угольной пылью. Ему больше не нравилась эта игра, на самом деле она оказалась очень противной. Сам подвал тоже был противным, грязным и вонючим. Том с трудом удержался от истерического смешка, услышав шаги, приближавшиеся по коридору к котельной.

Шаги становились все громче, они медленно, но верно выбирали путь по каменному полу, как будто Хьюго точно знал, где искать Тома, но на всякий случай по дороге заглядывал во все открытые помещения. Мальчик удивился, почему его друг не зажег свет снова, но когда он привстал и быстро выглянул из-за перегородки, то увидел неяркий, но теплый свет, идущий из коридора; он становился ярче, по мере того как шаги становились громче. В состоянии нервного возбуждения Том не сообразил, что они гораздо тяжелее, чем могут быть шаги любого мальчика, даже такого упитанного и пухлого, как Хьюго.

Внезапно они затихли, и Том про себя хихикнул при мысли о том, как приятель со свечкой в руке медлит как раз возле котельной, то ли потеряв уверенность, то ли не имея желания входить в такое грязное место. Он прижал руку ко рту, чтобы заглушить смешок, и снова нырнул за перегородку.

В наступившей тишине Том услышал дыхание, тяжелое и слегка затрудненное, не похожее на то, как дышал бы мальчик. Это не Хьюго! Тот бы уже выдал себя хихиканьем. И у него не было свечи, когда они расстались наверху у лестницы. И Хьюго дышал бы не так. И шел бы не так. И если уж говорить правду, его друг никогда бы не спустился в этот жуткий подвал, не убедившись предварительно, что он хорошо освещен...

Человек за перегородкой задвигался опять, и в помещении стало светлее. Тот, кто держал свечу, чьи шаги были громче шагов любого мальчика, а дыхание – тяжелее, вошел в котельную. По потолку задвигался свет – отражение свечи, как будто тот, кто ее нес, оглядывался вокруг. Том сжался в комок, когда шаги зазвучали по каменному полу, и глубокая тень, которая защищала его, стала скользить вниз по горе угля. Свет не просто приближался, свечу явно подняли выше.

Он вжал голову в плечи, затаил дыхание, все тело напряглось, хотя внутренняя дрожь не прекращалась, когда покров темноты стал съеживаться и исчезать.

Том услышал, как деревянная перегородка, за которой он прятался, затрещала, как будто бы кто-то с другой стороны навалился на нее. Медленно, неохотно он поднял глаза, боясь смотреть и боясь зажмуриться. Хьюго когда-то рассказывал ему, что богатые люди держат своих сумасшедших или очень уродливых родственников запертыми на чердаке или в подвале, не желая отдавать их в сумасшедший дом. Отец Хьюго был богатым. И у Хьюго когда-то был брат, которого считали мертвым...

Ну кто бы стал бродить по подвалам со свечой?

Том закричал и упал назад, на кучу угля, когда увидел длинное мертвенно-бледное лицо, наблюдавшее за ним поверх деревянной перегородки, неподвижные, лишенные всякого выражения глаза, в которых отражалось пламя свечи, поджатый безгубый рот.

Скелет – Хартгроув – не сказал ни слова. Вместо этого костлявая рука с пальцами, похожими на птичьи когти, дотянулась до него, ухватила за волосы и подняла, сильно потянув; концы пальцев показались Тому просто ледяными. Мальчик, дрожа, оказался перед высоким, сутулым, худым человеком. Молчаливый слуга, который, видимо, был в подвале до того, как погас свет, предпочитая использовать свечу, а не электричество, отпустил его, указав пальцем на открытый дверной проем.

Том пулей вылетел из котельной, не остановившись даже тогда, когда встретил в коридоре Хьюго с карманным фонариком в руке. Не обращая внимания на призывы друга, он вскарабкался по скрипучей деревянной лестнице и через холл кинулся к входной двери. Распахнув ее, слетел по каменным ступеням, набирая скорость на пологом склоне, что вел к мосту, уже едва справляясь с собственными худыми ножонками; солнце светило в глаза, свежий теплый воздух унес холод из его плоти, но не из сердца.

Том бежал по лесу без остановки до тех пор, пока не очутился в коттедже, в надежных объятиях изумленной матери. У него до сих пор случались ночные кошмары в память об этом случае – хотя страх перед Скелетом казался абсолютно неоправданным, – но Хьюго он отомстил уже через неделю.

* * *

– Доброе утро, Том.

С удивлением услышав ее голос, молодой человек резко тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания. Женщина стояла в дверном проеме одной из комнат.

– Мисс Квик... – только и выдавил он в ответ.

– Я же просила звать меня Нелл. Так гораздо приятнее, правда?

Сегодня она прекрасно владела собой, это было видно по ее позе – женщина прислонилась к дверному косяку, на губах играла такая же насмешливо-вызывающая улыбка, как в момент первой встречи. Да и голос звучал весьма уверенно. Быть может, она и выбежала из коттеджа в панике, когда тарелка разбилась о каменный пол, но сейчас Нелл явно не смущал тот загадочный эпизод. На ней была та же длинная и тонкая юбка, что и раньше, ее кайма болталась где-то на уровне икр, но вместо плетеных сандалий на ногах виднелись более практичные башмаки на широких каблуках. Блузка тоже казалась более официальной, хотя одну из расстегнутых пуговок вполне можно было и застегнуть; темные, как вороново крыло, волосы только частично усмирял бант на затылке.

– Да, ты ведь знаешь Нелл, верно, Том? – спросил Хьюго, сияя улыбкой, как будто их знакомство доставляло ему огромное удовольствие. – Я говорил, что кое-кто станет заглядывать к тебе время от времени, но, держу пари, ты не представлял себе, что это будет такое восхитительное создание, как Нелл.

Мисс Квик покачала головой, глядя на Хьюго с шутливым укором.

– На самом деле, – продолжал его приятель, – обязанность Нелл – ухаживать за отцом. И она с этим прекрасно справляется.

– О, сэр Рассел не доставляет особенных хлопот, – оторвавшись от дверного косяка, она подошла к Тому. – Бедняга спит большую часть суток. Хотя в ночное время – редко. Забавно, что умирающие всегда боятся заснуть ночью, – мягкий тон голоса странно противоречил жестокости замечания.

Киндред нахмурился. В этой женщине было что-то такое...

– Том хотел бы навестить сэра Рассела, – Хьюго явно не заметил бестактности сиделки. – Что ты скажешь, Нелл? Достаточно ли отец бодр сегодня?

– Почему бы и нет, – ответила женщина, продолжая смотреть на Тома. – Это не повредит, даже если сэр Рассел и не сможет осознать происходящее. А все из-за наркотиков: они затуманивают его сознание. Но что толку уменьшать дозу: бедняга только больше страдал бы.

– Я провожу тебя наверх, Том, – резко перебил ее Хьюго. – Однако приготовься, это не слишком приятное зрелище.

Чувство глубокой грусти как будто отодвинуло в сторону то изумительное ощущение выздоровления, которое охватило его раньше; Том пошел вслед за другом по широкой лестнице. На ее середине, повинуясь внезапному импульсу, он повернул голову и взглянул на Нелл. Женщина по-прежнему насмешливо улыбалась, но вместо обольстительного выражения в ее темных глазах явственно читалась плохо скрытая жестокость.