Текст книги "Проклятие замка Комрек"

Глава 4

Мейсби передвинул свое кресло так, чтобы, не поворачиваясь, смотреть Эшу прямо в глаза.

– Видимо, все началось пару месяцев назад, – начал он, – примерно в конце июля или в начале августа. По крайней мере, мне так сказали. В мои обязанности входит посещать замок Комрек через определенные интервалы времени, чтобы просто посмотреть, как идут дела, взять на заметку возникшие проблемы, иногда сопровождать новых клиентов, устраивать их там – все в таком роде. Проблемы по большей части несущественные, но с некоторыми из них мне приходится провозиться там с неделю.

Кейт откинулась в кресле, и взгляд ее стал порхать между Эшем и Мейсби, но в основном ее внимание сконцентрировалось на Эше: выслушав до этого рассказ Мейсби, теперь она интересовалась, как отреагирует на него ее подчиненный.

Мейсби продолжал:

– Это было после ужина, достаточно поздно, чтобы в замке включили свет. По установившемуся обычаю большинство наших постояльцев собрались в одной из больших комнат, используемой в качестве гостиной. Там можно отдохнуть, выпить кофе или бренди. Это часть сервиса, который мы предоставляем нашим клиентам. Ничто не предвещало дурного, и, хотя стояло лето, в большом открытом очаге комнаты разожгли огонь. В таких огромных зданиях, как Комрек, с каменной кладкой и деревянными балками, относящимися к четырнадцатому веку, всегда присутствует сквозняк. Полагаю, в это время в комнате было человек двадцать-тридцать из числа гостей и персонала, и все представлялось вполне нормальным, но кое-кто из обитателей начал жаловаться на холод. Сотрудники были озадачены. Несмотря на ревущий огонь и тепло от радиаторов, которые остаются включенными в любое время года, в помещении действительно стало зябко и с каждой минутой становилось все холоднее – а это, не забывайте, происходило еще летом. В самом деле, все видели пар собственного дыхания, так холодно там вдруг стало. Затем все лампы стали медленно тускнеть, видимо, то же самое происходило во всех залах и коридорах, где имелись потолочные и настенные лампы. Вскоре замок практически погрузился в темноту.

– А есть у вас резервный генератор на случай, если падает напряжение в основной сети? – спросил Эш.

– Есть, и не один, а несколько генераторов для разных участков замка, и они всегда установлены на автоматическое включение, когда бы ни произошел сбой питания.

– Тогда, может, вам нужен квалифицированный электрик.

– Дэвид… – предостерегающе начала Кейт.

– Помимо психолога, в нашем распоряжении имеются электрики самого высокого разряда и инженеры. У нас также есть врач, два хирурга общего профиля – хирургов-специалистов всегда можно туда доставить, – несколько медсестер и медбратьев, главный менеджер поместья и несколько охранников… Я мог бы продолжить, но нужно ли?

Эш помотал головой.

– В любом случае, электрик не требовался. Через считаные минуты свет загорелся вновь.

– А отопление?

– Все снова стало нормальным.

– Вы сказали, что в комнате, помимо горячих радиаторов, был еще и камин. Что случилось с огнем?

– То-то и оно. Сам огонь каким-то образом утратил свой жар; языки пламени «умерли», хотя в очаге было полно горящих поленьев и угля. Он по-прежнему мерцал, но не давал тепла. Когда вернулся свет, то же самое произошло и с пламенем. Это очень всех расстроило – и клиентов, и штатных сотрудников. Но хуже всего было клиентам в специальном блоке внизу.

– Внизу?

– Некоторые из наших медицинских служб находятся в подвале замка. Давным-давно эти помещения были камерами – их еще называли подполами забвения, – но теперь они, конечно, превращены в очень комфортабельные люксы.

– Хорошо. – Эш выдавил из себя это слово – он словно обдумывал информацию. – Стало быть, однажды вечером в замке случилось отключение. Очевидно, вы хотите рассказать мне кое-что еще.

– О, поверьте, мистер Эш, рассказать можно гораздо больше. Я предпочитаю излагать инциденты в том порядке, в каком они происходили.

Заметив, что ее следователь все еще выглядит измочаленным, Кейт вмешалась в разговор, повернувшись сначала к потенциальному клиенту.

– Я уверена, что ты не откажешься еще от одной чашки кофе, Саймон.

Эш догадался, что кофе на самом деле предназначался для него. Неужели он действительно выглядит нынешним утром столь паршиво?

Мейсби отклонил предложение, но Эш с благодарностью кивнул.

– Да, неплохо было бы взбодриться. В это время дня я, знаете ли, не в лучшей форме.

Он рассчитывал, что последние его слова прозвучат как самоуничижительное замечание, но Кейт не улыбнулась. Вместо этого она нажала кнопку на настольном интеркоме и заговорила со своим секретарем.

В чем Эш действительно нуждался, так это в сигарете, но, как ни смешно, теперь это было противозаконным, ведь курение в офисах, ресторанах, пабах и театрах оказалось под запретом. Из-за отсутствия сигарет он временами слегка дрожал. Как сейчас, несмотря на свое решение завтра же бросить курить.

Отпустив кнопку, Кейт сказала своему старинному другу:

– Пожалуйста, Саймон, продолжай.

По оценивающим глазам Мейсби можно было сказать: он понимает, что кофе – это спасательный круг, бросаемый этому небритому, теребящему волосы типу, которого она назвала лучшим экстрасенсом Института. Но на самом деле Кейт не стала бы рекомендовать Эша, будь у нее хоть какие-то сомнения относительно его высокого профессионализма.

– Теперь мы думаем, – сказал Мейсби, слегка отдергивая штанину, слишком туго натянувшуюся у него на колене, – что с этого все и началось. Понимаете, то же самое происходило два следующих вечера, хотя электропроводка замка была тщательно протестирована, а генераторы проверены. Ни в одной из систем не нашли никаких неисправностей. Три вечера кряду, мистер Эш. Говорите мне теперь, что в Комреке не происходит ничего сверхъестественного.

Эш выдал ему безрадостную улыбку покаяния.

– Вы правы. Если бы это случалось три вечера подряд, я бы забеспокоился.

– А в третий вечер вместе с темнотой появилась ужасная вонь, как будто воздух наполнился какой-то грязью. Из-за этого зловонного запаха некоторых из гостей и сотрудников начало тошнить. Даже когда снова включились лампы, а огонь восстановил свое тепло, гнилостный запах задержался, так что пришлось открыть окна, чтобы впустить в здание ветер с моря, который и разогнал эту гадость.

– Я признаю, это загадочно, – заметил Эш, – но не обязательно является доказательством существования там призраков.

Открылась боковая дверь кабинета, и вошел молодой человек с подносом в руках, на котором стояли две чашки и блюдца, крошечный кувшин молока и кофе-пресс. Он приветствовал Эша быстрым кивком и поставил поднос на стол Кейт, где она расчистила для него место.

– Спасибо, Том.

Она передала секретарю использованные чашки, и тот вышел из комнаты, пяткой закрыв за собою дверь.

Эш благодарно принял свой кофе и обжег себе верхнюю губу, слишком быстро сделав глоток. Тем не менее, он сделал еще один глоток, и тепло с кофеином проникло к нему в организм. Он возобновил разговор с того места, на котором прервался.

– Полагаю, что стоки в замке осмотрели так же, как и проводку?

Мейсби отвечал, подчеркивая каждое слово:

– Проверили все, что только можно было проверить. Ни в одной коммунальной службе не нашли никаких изъянов. Появившееся зловоние объяснить совершенно нечем, а вся проводка в замке функционирует исправно.

Он понизил голос, умеряя свое внезапное раздражение. От парапсихолога ожидалось, что он будет задавать вопросы и обнадеживающе рационализировать услышанное. Не дождавшись ни того, ни другого, Мейсби продолжил рассказ.

– Меня вызвали в Комрек, и я сам стал свидетелем следующего инцидента.

Эш застыл, не поднеся к губам чашки. Ему было интересно услышать личную точку зрения Мейсби на происходящее в шотландском замке, а заодно прикинуть, можно ли определить это как нечто «призрачное».

Кейт всматривалась Эшу в лицо, ожидая какой-либо реакции. Но следователь, как всегда, не выдавал своих чувств.

– На этот раз, – продолжал Мейсби, – мы с генеральным директором замка, сэром Виктором Хельстремом, находились в его кабинете на первом этаже, когда вдруг услышали страшный шум из ближайшей комнаты, где размещается его секретариат. Звуки были такие, словно кто-то пытался все сокрушить. Удары, треск и грохот, крики какой-то женщины. Мы бросились туда через внутреннюю дверь и оба инстинктивно пригнулись, увидев, что нам в головы летит стул. К счастью, он нас не задел, но зрелище, которое нам предстало, вселяло тревогу, чтобы не сказать большего. Три машинистки и личная секретарша сэра Виктора – кричала именно она – сгрудились в углу комнаты, меж тем как генеральный менеджер Эндрю Дерриман лежал на полу, и из раны у него на голове лилась кровь. Он пытался подняться, но всякий раз, когда вставал на одно колено, по комнате проносился какой-нибудь тяжелый предмет мебели, словно бы нарочно целясь в него. Его снова и снова сбивало с ног. Кроме того, по комнате летали какие-то черные шары. Откуда они взялись, непонятно. И к офисной мебели отношения не имеют.

Кейт и Эш переглянулись.

– Картины и фотографии падали со стен, словно от сейсмических толчков. Компьютер на другом столе сам собой включался и выключался, хотя его вилка была выдернута из розетки. Факс извергал чистую бумагу, и механизм не остановился, даже когда лоток опустел. То же самое происходило и с ксероксом, а свет постоянно то вспыхивал, то гас.

– Полтергейст? – предположил Эш, обращаясь к Кейт, но та помотала головой.

– Это еще не все, – тихо пояснила она.

Мейсби продолжил:

– Я остался в Комреке еще на неделю, просто чтобы быть рядом, если случатся еще какие-нибудь инциденты. Их не последовало. Все снова стало нормальным, так что я уехал, но меня вызвали обратно на следующей же неделе. Лампы снова начали выключаться, но на этот раз все выглядело иначе.

– В каком смысле? – спросил Эш.

– На этот раз свет, почти полностью уступив темноте, вдруг стал ярким, потом еще ярче, пока на лампы не стало невозможно смотреть более доли секунды. Менее чем через минуту свет достиг такой мощности, что лампы стали лопаться, осыпая людей внизу осколками горячего стекла.

Эш нахмурился.

– Кого-нибудь поранило?

– Кое-кто из клиентов и пара горничных получили незначительные порезы на лицах, но серьезно никого не ранило. Чудом было, что никто не ослеп; все инстинктивно закрыли глаза, когда лампы лопнули.

– Я уже выдвинула Саймону предположение, – сказала Кейт, – что это, возможно, паранормальная буря, раз уж один за другим происходит такое множество странных эпизодов.

– Возможно. Но что ее вызвало, если это так? – Эш посмотрел на Мейсби в ожидании ответа.

– Понятия не имею, удивлен, если вы думаете, что я могу знать. В замке Комрек в последнее время ничего не менялось, и там довольно долго не было новых гостей. – Он избегал глаз Эша. – Кроме одного, – тихо закончил он.

– А кто-нибудь из постояльцев или персонала был свидетелем проявлений любого рода, кроме тех, о которых вы упомянули?

– Вы имеете в виду призраков?

– Не обязательно. Это может быть что угодно, от дымки, плавающей внутри здания, до шумов – ударов, стуков, шорохов, голосов. Смутные или даже четкие фигуры, которые внезапно появляются, а затем исчезают, проходят сквозь стены или плавают взад-вперед по комнатам или коридорам. Крики, вопли. Отделенные от туловища руки, ноги, головы. Могут иметь место любые аномальные возмущения, создаваемые потусторонним влиянием. Но вот что я хотел бы знать больше всего: не сталкивался ли на деле кто-нибудь в замке Комрек с духом того, кто предположительно умер?

Мейсби некоторое время обдумывал этот вопрос.

– Кажется, нет, – сказал он наконец. – Но я сам определенно чувствовал холодные участки пространства, особенно в помещениях и проходах под замком.

– В старинных темницах?

– Как я уже говорил, старинные темницы превращены в удобные помещения для некоторых из наших гостей. Там у нас расположены и медицинские службы.

Эш посмотрел на него с любопытством.

Мейсби пояснил:

– Некоторые из наших гостей не вполне в здравом уме, и мы склонны держать их отдельно от других наших обитателей. Но вернемся к делу: да, я сталкивался с так называемыми холодными пятнами в подземных помещениях, и это меня не удивляет, потому что замок построен на вершине мыса на море, и там вроде бы имеется сеть туннелей, ведущих вниз, в пещеры на берегу.

– Хорошо, значит, это легко объяснить. В большей части зданий может быть сколько угодно причин для холодных зон. Во многих строениях, в частности, в древних, и особенно в каменных замках, имеются совершенно естественные холодные пятна, вызываемые сквозняками, дующими через трещины в кладке или плохие соединения и кривые двери, щели в полу, замурованные или все еще открытые дымоходы, изношенные деревянные оконные рамы, протекающие крыши. И так далее.

– Понимаю. Но в одном или двух… – Мейсби раздумывал над собственными словами. – Ну, в общем… – Он помотал головой – прагматик, ищущий способ описать нечто невероятное. – Полагаю, это можно было бы назвать «атмосферой».

– Чье-то присутствие? – подсказала Кейт.

– Я не уверен. Что-то еще более нематериальное. Это оставило во мне очень неловкое чувство, знаете, как ледяные паучьи ноги, бегущие вниз по позвоночнику.

– Но это только чувство, – сказал Эш. – Вы же на самом-то деле не видели ничего странного, неестественного?

Мейсби прикусил нижнюю губу, как ребенок, задумавшийся над задачей.

– Нет. Нет, я не видел. Но другие видели.

Кейт и Эш оба слегка выпрямились, словно вдруг став более бдительными.

– Ты мне об этом не рассказывал, Саймон, – упрекнула его Кейт.

– Как раз собирался, когда пришел мистер Эш. К тому же я не очень этому поверил. Очевидец – как бы сказать? – э-э, в настоящее время является не очень надежным свидетелем.

– В каком смысле? – спросил Эш.

– Если мне надо отвечать на этот вопрос, я должен напомнить вам еще раз, что все это очень конфиденциально.

Хотя осторожность собеседника сбивала его с толку, Эш кивнул в знак согласия.

– Это я уже понял.

– Я упоминал, что в Комреке имеются подвальные блоки для определенных гостей, которых на некоторое время необходимо отделить от остальных обитателей. Их психическое состояние слишком неадекватно, чтобы они могли общаться с другими обитателями замка. Как раз один из таких ограниченных в общении гостей и утверждал, что к нему в комнату несколько ночей подряд являлся призрак.

– Если, называя этого человека «не очень надежным», вы имеете в виду безумие, то он мог увидеть даже розовых слонов, танцующих на потолке.

Мейсби дал понять по выражению своего лица, что не оценил этого легкомысленного замечания, хотя Эш и не рассчитывал, чтобы оно было так воспринято. Если кто-то сошел с ума, то очевидно, что ему могут представляться сумасшедшие вещи.

– Вы не могли бы назвать его имя для моих записей? – Эш достал миниатюрный плеер, который всегда держал наготове в кармане пиджака. – И можно ли мне записать наш разговор?

Мейсби выглядел возмущенным, словно обе просьбы были дерзостью.

– Никакой записи нашего разговора не будет. Даже если вы беретесь за это задание – а вы за него беретесь, насколько я понимаю из двух последних вопросов, – записывать ничего нельзя.

– Мне нужно будет воспользоваться им, когда я приступлю к расследованию.

– Понимаю. Но мы с Кейт договорились, что все записи об этом станут собственностью организации, которую я представляю. Это будет включать и письменные отчеты.

Эш посмотрел на Кейт в изумлении, словно та сделала ложное обещание этому своему раздражающемуся другу.

– Саймон говорит верно, – подтвердила она. – Мы даже не будем хранить письменный отчет в своем архиве.

– Но это неправильно, – возразил Эш. – В Институте так не принято.

– Стоит ли нам обсуждать все это снова? – Свое нетерпение Мейсби адресовал Кейт.

Она вздохнула. Перед прибытием Эша разговор с Саймоном оборвался именно в этот момент. Институт документировал каждое расследование, успешным оно было или нет, но ее старинный друг в конце концов убедил ее, что данный случай должен быть исключением, а из дальнейших откровений она поняла почему. Кроме того, вознаграждение за работу, удовлетворительную или нет, действительно было слишком хорошим, чтобы от него можно было отказаться.

Когда она обратилась к своему старшему следователю, голос у нее был столь же непреклонным, как и выражение лица.

– Дэвид, как только начнется расследование, ты поймешь, чем вызвана такая секретность. Могу тебя заверить, что, когда ты окажешься в замке Комрек, тебе расскажут все, что тебе нужно знать. Разве не так, Саймон?

Эш задумался, зачем Кейт понадобились от Мейсби дальнейшие заверения.

– Абсолютно так. – Мейсби сложил ладони, словно сделка была уже заключена.

Опустив плеер обратно в карман, Эш коротко кивнул.

– Хорошо, никаких имен на данный момент, а все заметки и отчеты должны передаваться вам, мистер Мейсби.

– Прошу, зовите меня просто Саймон. – Консультант в нарядном костюме был, казалось, удовлетворен.

Эш фамильярности не принял.

– Итак, мистер Мейсби, этот безымянный гость из подземных апартаментов утверждает, что видел привидение несколько ночей подряд?

– Верно.

– И он по-прежнему настаивает, что это правда? Полагаю, после каждого случая его тщательно расспрашивали?

– Так оно и было.

– Очевидно, мне придется поговорить с ним самому.

– К сожалению, он больше не в состоянии отвечать на вопросы.

Эш снова задрал брови. Его следующий вопрос был намеренно грубым.

– Он спятил? Что, эти предполагаемые явления призрака довели его или он уже был безумен?

– Дело гораздо серьезнее, – мгновенно ответил Мейсби. – Бедняга получил телесные повреждения и сейчас находится в кататоническом шоке.

– Ты хочешь сказать, что он сам себя поранил? – спросила Кейт. Они с Эшем переглянулись.

– Если бы все было так просто. – Мейсби медленно покачал головой, словно бы в печали. – Раны ему нанесены не им самим. В том-то и тайна, понимаете ли.

Он поднял руку ладонью вперед, чтобы предотвратить дальнейшие вопросы.

– Позвольте мне прояснить – если можно.

Эш откинулся на спинку кресла и ничего не сказал. Кейт тоже молчала.

Когда Мейсби начал объяснять, голос у него был мрачным.

Глава 5

– Неделю назад старшая медсестра замка Комрек Рейчел Кранц совершала свой утренний обход, проверяя специальные блоки ниже уровня.

Все двери там металлические, с кодовыми замками, и каждая с небольшим смотровым окном из армированного стекла, так что за пациентами можно наблюдать, не входя в комнату.

В первых трех палатах все было нормально – пациенты внутри либо спали, либо спокойно сидели, – но четвертая оказалась пустой.

Медсестра Кранц поначалу не слишком обеспокоилась, потому что пациент мог находиться в слепой зоне возле самой двери. Но она заметила лужу крови, просачивающуюся из-под двери, и услышала идущий изнутри мучительный стон, что заставило ее поспешно набрать код, чтобы открыть дверь. У большинства медсестер и другого вспомогательного персонала есть радиопередатчики, прикрепленные к лацканам униформы, но Кранц решила не тратить время на оповещение других, пока в полной мере не оценит характер ситуации.

Она толкнула дверь, но выждала секунду-другую, прежде чем войти, – кто может винить ее за это? На полу было столько крови, что, по ее словам, она ощущала ее медный запах. Стоны, которые она слышала теперь, когда дверь была открыта настежь, стали, конечно, громче, но оставались низкими и приглушенными, словно исходили от кого-то, кто почти лишился сознания.

Она вошла, стараясь не наступать на пропитанный кровью участок ковра. Затем повернулась, чтобы увидеть то, что скрывалось от глаз, если смотреть через окно наблюдения.

Любой другой, будь то мужчина или женщина, возможно, завопил бы и бросился бы прочь из комнаты, но медсестра Кранц сделана из более прочного материала. Вместо того чтобы бежать или обратиться за помощью, она приблизилась к изуродованному человеку, который был пригвожден к стене в нескольких футах над полом.

Она знала, конечно, кто этот человек, но едва узнавала его под густым слоем крови. Кровь бежала у него из глаз, ушей, носа и рта, лилась ему на грудь и живот. Гениталии у него были отрезаны. Он был наг и распластан на каменной стене, раскинув руки, и кровь текла на ковер, впитываясь и растекаясь.

Она предположила, что он как-то пригвожден к стене, но когда осмотрела его руки и ноги, то увидела, что никакого физического воздействия на него не оказывали. Естественно, не было ни ран, ни ссадин, ни глубоких надрезов. Не было ничего, что могло удерживать его на месте.

– То есть – его распяли без гвоздей.

– И, похоже, смертью все это тоже не закончилось, – пробормотал Эш.