Текст книги "Мужество капитана Плюма"

Глава IX. БИТВА НА БЕРЕГУ

Натаниэль подполз ближе и притаился, как пантера перед прыжком. Мускулы его напряглись; кулаки бессознательно сжались. Он готов был сразу же наброситься на короля. Но удерживал себя, пока Стрэнг не прошел в дверь. Тогда Нат тихо, опасаясь быть услышанным королем, как тень проскользнул вдоль бревенчатой стены дома. Какая счастливая случайность! Его пальцы дрожали от желания вцепиться в воловью шею Стрэнга. Нат не задумывался, чем может кончиться для него бой с таким сильным противником, как Стрэнг. Во всяком случае он не собирался прибегнуть к револьверу, потому что тогда смерть Стрэнга была бы мгновенной и он не узнал бы судьбу Марион. Он вырвет правду голыми руками из глотки Стрэнга. Он убьет его медленно, удар за ударом, пока предсмертный ужас не заставит короля открыть место, где спрятана Марион, сознаться, что он сделал с ней. Тогда, и только тогда Нат убьет его. Его ловкое тело атлета было напряжено подобно стальной пружине. Он так осторожно поднялся по лестнице, что ни одна ступень не скрипнула под его ногой. Весь отдавшись своей цели, Натаниэль смотрел только вперед на дверь, за которой был Стрэнг. Он не заметил, что другая тень кралась за ним так же неслышно, как и он сам. Натаниэль открыл дверь и остановился. Стрэнг не видел его, не услышал даже его прихода. Он стоял к нему спиной, лицом к шестой двери. Натаниэль выхватил револьвер. Он не будет стрелять, но попробует заставить Стрэнга говорить под одной угрозой выстрела. Нат отступил на несколько шагов и спиной, не оборачиваясь, нащупал дверь и захлопнул ее. Путь отступления для короля был отрезан. На звук захлопываемой двери Стрэнг повернулся. Он это сделал не спеша, совершенно спокойно. Так же спокойно посмотрел в черный кружок дула направленного на него револьвера. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Его дисциплинированные нервы не изменили ему ни на одну сотую секунды. Он медленно поднял взор от револьвера к лицу капитана, и когда его глаза встретились с глазами Натаниэля, последний понял, что ошибся, рассчитывая на его испуг. В течение нескольких секунд они не могли оторваться друг от друга. В молчаливом поединке скрещенных взоров Нат должен был признать себя побежденным. Стрэнг не скажет, куда спрятал Марион. Хладнокровие этого человека взбесило капитана Плюма, и он бессознательно опустил палец на курок револьвера. Он почти прохрипел слова, которые думал сказать спокойно.

– Где Марион?

– Она в полной безопасности, капитан Плюм. Она там, где друзья наших врагов не сумеют ее найти.

Стрэнг говорил так же спокойно, как если бы был в своей собственной конторе и никакая опасность ему не угрожала. Неожиданно он заговорил громче.

– Она в безопасности, капитан Плюм, в полнейшей безопасности.

При этих словах Натаниэль заметил, что взгляд Стрэнга соскользнул с него и остановился на двери, сзади Натаниэля. Струя свежего воздуха обдала капитана Плюма. С быстротой мысли Нат повернулся к входной двери и направил на нее револьвер. В следующее мгновение он выстрелил. Огромное тело Арбора Кроча грузно рухнуло на пол. Звероподобное рычание раздалось за спиной капитана, и прежде чем он успел повернуться, Стрэнг уже повалил его на пол. Револьвер выскользнул из рук Натаниэля. Под тяжестью Стрэнга дышать становилось все тяжелее. Стальные руки короля уже сжимали его горло. Он видел над собой обезображенное гневом лицо, напряжение его могучей шеи, нестерпимый блеск его глаз. Капитан Плюм стремился освободить свои руки, чтобы разорвать стальное кольцо, все туже сжимающее его шею, но сил капитана было недостаточно. С последним усилием он подобрал свои ноги так, что колени его оказались у живота. Это было единственным шансом спасения, его единственной надеждой. Он вспомнил убийственный удар коленом, который употребляют краснокожие. Стальное кольцо вокруг шеи сжималось все теснее. Все труднее становилось дышать. Со всей силой, которая оставалась еще в нем, в последнем порыве отчаяния Нат употребил этот прием. Но прошло несколько секунд, прежде чем он убедился, что удар достиг цели. Когда пелена, застилавшая его взор, растаяла, он увидел Стрэнга, лежащего без сознания в двух шагах от него. Теперь настала очередь капитана Плюма, и он с молниеносной быстротой оказался на короле. Кулаки Ната работали подобно молоту. Он бил до тех пор, пока лохматая голова короля не замоталась из стороны в сторону, бесчувственная и покорная его ударам. Тогда его пальцы сами собой сжались вокруг шеи, и он сжимал ее до тех пор, пока глаза Стрэнга не открылись широко и безжизненно и судороги прекратились. Нат продолжал душить его еще, желая убедиться, что вырвал из него последнее дыхание. Но в эту минуту жена короля, та, с которой он говорил час тому назад, неожиданно вынырнула из боковой двери и с криком отчаяния вцепилась в его руки.

– Боже мой, вы убьете его! – крикнула она. – Вы убьете его, – повторяла она уже в отчаянии, впиваясь ногтями в руки капитана Плюма.

Натаниэль разжал пальцы и, шатаясь, встал на ноги. Он вспомнил свое обещание, ее любовь к Марион.

– Если б вы пришли немного раньше…

Он нагнулся, поднял револьвер.

– Я боюсь, что теперь он уже мертв.

Натаниэль направился к двери не оборачиваясь. В дверях лежало тело Арбора Кроча. Голова повернулась набок, и свет лампы освещал его лицо. Натаниэль увидел след пули. Смерть должна была наступить мгновенно.

Натаниэлю нечего было больше опасаться мормонов. Он верил в смерть короля, убедился в гибели Арбора Кроча и не сомневался, что ему удастся остаться незамеченным во мраке и тревоге этой необычайной ночи. Большая тяжесть свалилась с его души. Если он не успел вовремя спасти Марион от брака, то, по крайней мере, успел скоро освободить ее от него. Теперь ему оставалось только найти Марион. Она уйдет с ним, потому что она его любит, потому что Стрэнг не мог больше ее остановить. Он поспешил к храму. Там собрались почти все жители, и улицы, по которым он шел, были пустынны. В окнах не было света, даже собаки ушли. Он в первый раз понял, что все это значит. Население города искало спасения в огромном бревенчатом храме-крепости. Дома и деревья закрывали перед ним море, но зарево больших огней указывало, что те, кто не был в храме, охраняли берег. Натаниэль неожиданно натолкнулся на какую-то старуху. Она также направлялась к храму, с трудом передвигая ноги, и тяжело дышала. Неожиданный план осенил его, и он решил воспользоваться старушкой, чтобы попытаться проникнуть в храм в качестве ее провожатого. Он взял ее под руку и со словами ободрения, повел к храму. Скоро они достигли ярко освещенной площади. Свет исходил от большого костра, и сквозь густой, пропитанный запахом сосны дым Натаниэль увидел вооруженных людей. Слабый отблеск костра падал на их ружья. Очевидная старость и беспомощность его спутницы облегчили ему доступ непосредственно к дверям храма. Здесь Натаниэль посмотрел назад. Благодаря трем огромным кострам вся площадь перед храмом была залита светом, а сам храм, защищенный густыми деревьями, оставался погруженным в темноту. Из этого мрака сотне вооруженных мормонов легко можно было бы перестрелять впятеро сильнейшего врага, атакующего с освещенной площади. Натаниэль вполне оценил эту военную хитрость. За каждым из трех костров стояла пушка. Он считал, что на площади было не меньше сотни ружей. Но сколько их могло быть на другой стороне храма? Он повернулся к старой женщине, и они присоединились к толпе, шумевшей около самых дверей. Тут были женщины, дети, старики. Они боролись за вход внутрь помещения. На их лицах был испуг, близкий к панике. Через двери доносился гул бессчетного количества голосов, в который врывался резкий плач детей. Шаг за шагом Натаниэль пробивал себе дорогу к лестнице. На площадке перед дверью дюжина вооруженных людей преграждала вход. Один из них оттолкнул его.

– Храм только для женщин, – крикнул он.

Удар был настолько неожидан, что Натаниэль чуть не упал. Он успел все-таки бросить взгляд в обширное, тускло освещенное помещение храма. Оно было переполнено до отказа. Люди задыхались от духоты. Какие грехи совершили эти люди, что так опасались мести ломанитов? Холодный пот выступил на его лице, когда он подумал, что Марион могла здесь провести ночь после всех тех волнений, которые она испытала в течение дня. Он почти с облегчением подумал о том, что Стрэнг спрятал ее вне этого храма. Пробившись обратно, он побежал к дальнему концу здания. Там горел четвертый костер, но пушек не было. Задний фасад храма охраняло лишь несколько вооруженных человек. Он стоял почти целую минуту, притаившись во мраке. Натаниэль понял, что возвращаться к Прайсу теперь было бы бесполезно. Вряд ли старый советник мог сообщить ему что-либо, кроме того, что он сам знал. Но знал ли Прайс, что Марион ушла в королевский дом и что Стрэнг собирался сделать ее своей женой сегодня же вечером? Знал ли Прайс, что королевский дом был покинут, что жены короля искали защиты в храме и куда спрятана Марион? Все это было маловероятным, и Натаниэль был убежден, что безумие, мгновенно овладевшее Прайсом, сделало его менее осведомленным, чем он сам.

Пока он стоял так, скрытый за деревьями, он услыхал с берега пушечный выстрел. За ним последовал второй, третий. Едва успели эти звуки победить окружающую тишину, как боевой клич людей мормонов возвестил о начале сражения. Натаниэль выскочил из засады. Когда его тень, освещенная костром, промелькнула перед глазами стражи, он услыхал предостерегающий окрик и при втором предостережении опять скрылся в темноту. Раздалось несколько выстрелов, и вызывающий крик боевого задора сорвался с его губ, когда он услыхал над своей головой жужжание пуль. Битва началась… Не пройдет и часа, как мормонское королевство вынуждено будет сдаться на милость ломанитов… Натаниэль услыхал еще один пушечный выстрел, и по направлению, откуда донесся звук, капитан Плюм сообразил, что стреляли со шхуны. С берега ответили. Натаниэль свернул на пустынную улицу. Он бежал со всей быстротой, на которую был способен. За последним домом города он оказался у подножия холма, на который взобрался уже спокойнее, но все еще тяжело дыша.

С этой вершины все поле сражения было видно как на ладони. Линия огней, горевших в гавани, лежала на восток от него. Но центр сражения был не там. Эти огни уже сослужили свою службу, заставив врагов искать другое место для высадки. Наступающий рассвет рассеивал густой мрак ночи, и в ста саженях от себя Натаниэль увидел, как мормоны медленно ползли вдоль берега. Белый морской туман плотной завесой лежал между ним и окружающим пространством. В ту минуту, когда он напрягал зрение, чтобы поймать какой-нибудь признак неприятельских судов, в тумане вспыхнуло красное пламя и новый пушечный выстрел вырвался из тумана. Он увидел, как расстроилась передовая цепь мормонов. Из тумана, стоявшего над морем, жуткой волной донеслись воинственные крики неприятеля, и после еще одного пушечного выстрела мормоны начали беспорядочное отступление. Натаниэль не верил своим глазам. Неужели эти трусы – те самые храбрые воины, о которых он так много слышал? Возможно ли, чтоб именно эти люди могли основать среди врагов свое королевство и одним именем своим вселять ужас на сотни миль вдоль берегов? Натаниэль был настолько поражен, что даже забыл спрятаться. Когда мормоны подбегали к холму, он вытащил свой револьвер, готовый открыть по ним огонь, как только позволит расстояние.

Но вдруг в поведении мормонов произошла резкая перемена. Они вдруг исчезли с быстротой электрической искры. На гладком узком пространстве между холмом и водой не остался ни один воин. Подобно стае перепелов они врылись в землю и растворились в тумане. Этот маневр был великолепен. Несмотря на то, что победа мормонов была бы для Натаниэля роковой, он не удержался от восторга при виде быстроты и порядка, с которым мормоны окопались. Их позорное отступление, беспорядочное бегство были только хитростью.

Попадутся ли враги в эту ловушку? Понял ли их начальник значение этого неожиданного исчезновения мормонов? Туман, закрывавший от него все происходившее на воде, постепенно рассеивался. Наконец Натаниэль смог разобрать неопределенное очертание грязно-серого цвета, которое скоро приняло форму лодки. За ней из тумана вынырнули другие. Он услыхал плеск весел, а потом скрип килей по песку и понял, что лодки вытаскивают на берег. Там, где несколько минут тому назад были мормоны, теперь копошились их враги.

В наступающем дне он смог рассмотреть воинов пророка, они совершенно слились с землей. Натаниэль беспомощно сжимал свой револьвер. Его ужас увеличивался с каждой секундой. Но как может он предупредить ломанитов о приготовленной ловушке? Бездеятельное наблюдение было для него невыносимо, и Нат бросился вниз с холма влево от мормонов. Не добежав до берега, он остановился. Оттуда несся громоподобный боевой клич ломанитов. Без всякого порядка, с гамом и криком они двигались по направлению к холму. Они слепо устремлялись в ловушку. Предостерегающий крик сорвался с губ Натаниэля, но утонул в трескотне выстрелов. Систематический и беспощадный огонь мормонов разбил авангард ломанитов. Он смешался и бежал, не сделав ни одного выстрела. Задние ряды ломанитов заразились паникой и были сметены, точно порывом ветра. Натаниэль бросился в битву. Впереди него линия мормонов наступала на берег густой цепью, и через минуту на узкой полосе уже кипел рукопашный бой. Натаниэль увидел слева отряд ломанитов, бегущих по берегу к месту сражения. Если б он только успел перехватить их и повести в тыл мормонов! Натаниэль бросился навстречу отряду. Через сотню ярдов он остановился. Быстрый бег требовал хоть минуту передышки. Он решил подождать отряд здесь. По мере приближения отряда он разобрал впереди себя знакомую фигуру. Через несколько шагов он убедился, что это был Нель.

– Нель! – крикнул он, рискуя разорвать связки. – Сюда, в тыл!

Они побежали рядом. За ними, не отступая ни на шаг, бежало человек двенадцать ломанитов. Только чудо могло изменить теперь исход сражения. Уже добрая половина ломанитов была сброшена в море. Другие отчаянно боролись, чтобы вернуться к лодкам. Шаг за шагом мормоны оттесняли их все больше и больше в море, и боевой клич мормонов висел над берегом торжествующим жутким гулом. Капитан Плюм и Нель с горсточкой людей ударили мормонам в тыл. На секунду мормоны опешили. Ломаниты воспользовались замешательством врага и вернулись к бою. Будь отряд Неля больше на десять-двадцать человек, им удалось бы раздробить стальную линию мормонов.

Рядом с Натаниэлем сражался Нель. Отряд Неля и те, которые были у лодок, дрались с храбростью отчаяния. Они врывались в поредевшие ряды мормонов подобно разъяренной стихии и шаг за шагом возвращали себе потерянный берег. Вдруг издали поднялся столб пыли. Надежда, которая зажглась было в груди Натаниэля, умерла. Он знал, что это мормоны из Сент-Джемса шли на выручку своих товарищей. Его цель была теперь не победа, а бегство. Теперь нужно было пробиться к лодкам. Даже в этот момент мысль о Марион не покидала капитана Плюма. Его единственный шанс избегнуть плена или смерти – бежать с ломанитами. Единственная возможность вырвать Марион из королевства зависела от его собственной свободы. Но он не успел пробиться к лодке. Сокрушительный удар свалил его с ног. С последним проблеском сознания он понял, что свежие силы мормонов вошли в битву. Шум сражения становился для него все слабее и слабее. Крики превращались в шепот. Смертельно-однообразные удары, подобные дроби молоточка в висках, – это было все, что он слышал в продолжавшейся перестрелке.

Спустя некоторое время Натаниэль пришел в себя. Невыносимая боль в голове заставила его поднять руку.

– Дайте ему глоток воды. Теперь он сам пойдет, – услыхал Натаниэль чей-то голос.

Кто-то поднес ему воду, Нат отпил и действительно почувствовал большое облегчение. Кто-то помог ему сесть и поддерживал его, пока третий перевязывал ему рану на голове. Натаниэль открыл глаза, но свет дня оказался слишком резким. Острая боль, подобная уколу сотни булавок, заставила его быстро закрыть их. Он застонал. Нат чувствовал, что перевязывала ему голову женщина. Он уловил шепот многих голосов. Руки, которые поддерживали его сзади в сидячем положении, осторожно были отняты, точно человек, который поддерживал его, боялся, как бы Натаниэль не упал. Натаниэль, желая показать, что силы его вернулись, опять открыл глаза. На этот раз боль была менее мучительной.

Среди группы людей, которые стояли в стороне, он увидел женщин. Еще дальше, так далеко, что он почувствовал головокружение, когда взглянул, медленно приближалась толпа людей. Нат был среди раненых. Женщины мормонов ухаживали за ним. Дальше, у берега, собралось население Сент-Джемса. Оно искало среди убитых своих близких. Слабость пересилила его, и Нат, лишенный поддержки, закрыл глаза и подался назад. В ту же секунду чья-то холодная освежающая рука прикоснулась к его лицу. Это было робкое нежное прикосновение руки женщины. Нат точно оцепенел. Он не мог открыть глаз. Незнакомка склонилась к нему, и он услыхал сказанные шепотом слова.

– Вам скоро будет лучше.

Сердце капитана Плюма забилось сильнее.

– Вам скоро будет лучше, – повторил таинственный голос, и к его грубой обветренной щеке нежно прижались влажные губы женщины.

Натаниэль с трудом встал. Каждая капля крови взбунтовалась против овладевшей им слабости. Он хотел повернуться, но сильные руки схватили его. На этот раз это были мужские руки. В припадке болезненной тоски имя Марион невольно сорвалось с его губ.

– Тише, – раздался за ним испуганный шепот. – Вы с ума сошли!

Руки разжались и Натаниэль, лишенный поддержки, упал на колени. Женщины около него не было. Всюду, куда бы он ни посмотрел, стояли люди. Целыми толпами со всех сторон они окружали его и слились в его помраченном сознании в одно сплошное черное пятно. Натаниэль зашатался, готовый окончательно упасть, но сильная рука удержала его. Сознание медленно прояснялось. Черное пятно постепенно растаяло перед ним, и там, где он предполагал тысячи, он увидел теперь всего несколько человек. Нат повернул голову к стоявшему рядом с ним и спросил слабым глухим голосом:

– Куда ушла она?

Человек, который стоял рядом с ним, был совсем молод. На юношеском лице не прошел еще боевой пыл, и на щеке была кровь.

– Кто? О ком вы говорите?

– Женщина… Марион… которая поцеловала меня.

Рука юноши сжала его руку с внезапной яростью.

– Вам это приснилось, – сказал он возмущенно и громко. – Замолчите! – Потом, снизив голос до шепота, прибавил: – Ради Бога, не выдавайте. Они видели ее с вами, и каждый знает, что она жена короля.

– Жена короля?

Натаниэль был слишком слаб, чтоб глубже вдуматься в эти слова, но их ужасный смысл он все-таки уловил. Его худшие опасения, значит, оправдались. Она жена Стрэнга и все-таки пришла к нему, ибо кто другой мог прийти, кроме Марион? Кто другой мог поцеловать его? Это ее голос шепнул ему слова утешения. Это ее рука ласково погладила его, и вместе с тем этот человек сказал, что она жена короля. Боль душевная и боль от раны смешались в одно. Рядом он слышал голоса, но не мог понять, о чем они говорили. Он вообще уже больше ничего не понимал. Два человека взяли его под руки, и Натаниэль начал механически передвигать ноги, зная, что от него требовали, чтобы он шел вперед. Эти люди не догадывались, насколько он был слаб и сколько усилий ему стоило не слишком обременять их своей тяжестью. Раз или два, взбираясь на холм, они останавливались. Но только когда добрались до вершины холма и морской воздух охватил Натаниэля со всех сторон, он смог немного отдышаться. Потом они опять тронулись в путь.

Спустя некоторое время, которое показалось ему вечностью, они пришли в город. Нат, ничего не сознавая, громко проклял следовавшую по пятам толпу любопытных. В ответ раздался хохот и* свист. Натаниэль от бессильной ярости прикусил себе губы. Они прошли мимо храма, прошли еще по каким-то улицам, переполненным народом, и наконец перед тюрьмой конвой Натаниэля остановился.

Голова Натаниэля тяжело свисала на грудь, и он не мог заставить себя выпрямиться. Всякое желание покинуло его. Единственное, о чем он мог еще мечтать, – это лежать, лежать… Отдышаться… Он видел черную безмерную ночь вокруг себя, какие-то страшные, искаженные его воображением лица, и земля уходила из-под ног.

Чей-то голос вернул его к действительности. Он прозвучал в его ушах подобно грому и заставил задрожать каждый нерв его измученного тела. Натаниэль последним героическим усилием поднял голову. В воротах тюрьмы на расстоянии вытянутой руки стоял Стрэнг. Красные возбужденные глаза его горели звериной ненавистью.

– Ну что же, капитан Плюм, вам понравился наш остров?