Текст книги "Война ведьмы"

– Я буду сражаться с тобой любым оружием, – бросил ему в ответ юноша и потянулся к посоху.

Когда пальцы Джоака коснулись дерева, его тело пронзила страшная боль и у него подогнулись колени.

Он вцепился в посох и едва сумел удержаться на ногах.

В том месте, где его рука сжимала дерево, красные ручьи потекли из его тела, и черный посох снова стал белым, его наполнили алые потоки силы. С каждым ударом сердца мрак отступал все дальше. Глаза Джоака широко раскрылись, но он не мог не признаться самому себе в том, что почувствовал. Теперь его собственная кровь текла в дереве, напитывая голодный посох. Он думал, что магия Элены истрачена, но понял, что она просто спала, дожидаясь мгновения, когда его кровь ее разбудит. Когда она проснулась, он услышал далекий хор: гудение магии, порочной и ликующей.

– Эл, что ты наделала? – пробормотал он.

– У меня не было выбора, – послышался слабый голос со стороны леера.

Джоак удивленно обернулся и увидел, что Элена открыла глаза. Она зачарованно смотрела, как его кровь наполняет посох, который снова засиял серебряным светом – весь, целиком.

– Мне требовалось оружие, – несчастным, измученным голосом проговорила она.

– И ты создала это. – Джоак выдернул посох из палубы. Ему не пришлось прикладывать никаких усилий, словно он вытащил вилку из теплого масла.

– Нет, – ответила она и впервые встретилась с ним глазами. – Я создала тебя.

Эр’рил продолжал держать свой меч между Рокингемом и ведьмой. Он не стал оглядываться на Джоака и Элену, когда они начали шептаться, боясь, что голем сумеет занять более выгодную позицию.

Воин, Морис и Флинт играли в осторожные «кошки-мышки» с демоном, стоявшим на палубе. После того как голем создал орду рейверов, казалось, что его магия стала слабее. Черная тьма отступила и заняла оборонительную позицию, окружив щиколотки демона защитным кругом из мрака. Мечи защитников Элены не давали Рокингему приблизиться к девушке, но и воин с товарищами не могли к нему подойти, опасаясь черных теней.

Эр’рил покрепче перехватил рукоять меча. Несмотря на смертоносные тени, они должны были действовать. Он не мог дать чудовищу шанс собраться с силами для следующей атаки.

Именно в этот момент в их судьбу вмешался рок.

В недрах «Морского стрижа» раздался громкий скрежет, и палуба у них под ногами содрогнулась; над водой разнесся треск и скрип дерева. Эр’рил решил, что это новый трюк голема, но увидев, как удивленно нахмурился Рокингем, понял, что тот здесь ни при чем.

Загадку разрешил Флинт.

– Риф! – крикнул он.

На лице бывалого моряка появилась нерешительность. Судя по озабоченному взгляду, который он бросил на корму, Флинт боялся отойти от демона, но знал, что, если они хотят остаться в живых, необходимо заняться штурвалом.

Прежде чем кто-нибудь успел отреагировать, корабль накренился и по нему пронесся громкий стон. Мачты закачались, точно подвыпившие матросы; брезентовые паруса протестующе захлопали на ветру.

– Мы застряли! – крикнул Флинт.

Корабль с громким скрежетом замер на месте. Удивленный Эр’рил успел отскочить назад, когда смертоносные тени упали на то место, где он только что стоял. Рокингем, который не лучше Эр’рила умел удерживать равновесие на уходящей из-под ног палубе, упал на колени и оказался рядом с ним.

Эр’рил постарался откатиться подальше от него, но в следующее мгновение в ужасе замер на месте.

Морис, прекрасно знакомый с неспокойным морем Архипелага, успел ухватиться одной рукой за мачту, но его поглотила прокатившаяся мимо волна черных теней, когда Рокингем споткнулся. Темнокожий брат с удивлением смотрел на тени, поднимавшиеся по его ногам.

Флинт сделал шаг к нему, но Морис, судя по всему, его увидел.

– Нет! Возьми штурвал! – приказал он Флинту, подняв голову. В его голосе слышалась жуткая боль. Темнокожий брат сжал в руке меч. – Спасай корабль! Я сам разберусь с этим отродьем.

Мрак уже начал поглощать его тело. В шевелящихся тенях то и дело возникали белые вспышки – кости Мориса.

Рокингем, который продолжал стоять на коленях, попытался отползти назад, но Морис навис над ним. И когда тени пожрали мощные ноги Мориса, он упал, точно срубленное топором дровосека дерево. Он держал короткий меч обеими руками, а на его лице застыла гримаса боли. Но быстро распространяющийся мрак не смог победить силу воли. Морис сделал все, чтобы, падая на скорченную фигуру Рокингема, пронзить его мечом.

Рокингем закричал и вскинул руку в безнадежной попытке защититься, но Морис вонзил меч в грудь демона и упал на голема. Тени поглотили обоих.

– Морис! – крикнул Флинт.

Эр’рил вскочил на ноги, когда тени начали вращаться в водовороте, постепенно сужаясь, словно вода, убегающая в невидимую трубу. Из самого центра вихря послышался жуткий вопль, который становился все более резким и пронзительным, по мере того как сжималась лужа мрака. Еще одно мгновение – и она исчезла.

Никто не произнес ни слова.

На палубе лежал длинный белый скелет с зажатым в пальцах коротким мечом. Морис.

Все были так потрясены, что не сводили с него глаз, слишком измученные, чтобы говорить. Облегчение, испытанное ими оттого, что они победили чудовище, мешалось с ужасом от цены, которую пришлось заплатить.

Наконец молчание нарушил Джоак, который шепотом произнес молитву:

– Добрая Матушка, даруй нашему другу покой и прижми его к своей груди.

Эр’рил не знал, что еще можно добавить, в его душе боль сражалась с яростью. Сколько еще отважных воинов должно умереть, прежде чем Аласея обретет свободу?

Флинт наклонился к скелету. С благоговением прикоснувшись к белому черепу друга, он поднял с палубы серебряную серьгу, потом выпрямился и протянул ее Джоаку. Юноша принял дар.

Эр’рил не сводил глаз с серебряной серьги на ладони Джоака, знака принадлежности к древнему ордену.

– Он бы хотел, чтобы она стала твоей, – сказал Флинт хриплым от переполнявших его чувств голосом.

– Для меня честь носить ее.

Флинт утер слезы и выпрямил спину, но его глаза оставались мокрыми.

– Надо проверить корабль, – сказал он Эр’рилу.

«Морской стриж» уже начал погружаться в воду.

Эр’рил кивнул, почувствовав, что старик хочет побыть один. Сегодня он потерял близкого друга, а с болью иногда лучше справляться в одиночестве.

Когда Флинт ушел, Джоак показал на скелет.

– А Рокингем? Где кости чудовища?

Эр’рил вспомнил жуткий вопль, который стих одновременно с исчезновением теней.

– Я не знаю. Боюсь, ему опять удалось избежать смерти.

– Значит, жертва Мориса была напрасной.

– Нет, пусть он и не уничтожил врага, но ему удалось прогнать его. Не думаю, что мы выдержали бы еще одну магическую атаку.

Джоак кивнул и сжал пальцами серебряную звездочку.

– В следующий раз, – сказал юноша с такой злобой, что Эр’рил на него посмотрел, – я вырву его сердце собственными руками.

Эр’рил сжал его плечо, пытаясь успокоить, но тут впервые заметил белый посох и алые полосы, обвивавшие его по всей длине.

– Джоак, дай-ка мне взглянуть на твой посох.

Юноша стряхнул его руку и, подозрительно прищурившись, убрал посох подальше от Эр’рила.

– Зачем?

Эр’рил внимательно посмотрел на него, заметив алые полосы, соединявшие руку юноши и посох.

– Ладно, не важно. Ты уже ответил на мой вопрос. – Эр’рил отвернулся, но добавил через плечо: – Я советую тебе в будущем, если ты не сражаешься, надевать перчатку, когда берешь посох в руки. Запас крови в твоем теле не бесконечен.

Не обращая внимания на насупившегося Джоака, он отвернулся и принялся вглядываться в дальний конец палубы. Наконец он заметил Элену, которая сидела, прислонившись к правому борту. Она подтянула к подбородку колени, обхватив их руками и спрятав лицо. По тому, как дрожали ее плечи, воин понял, что Элена плачет.

Эр’рил направился к ней с тяжелым сердцем, заметив каскад рыжих локонов, скрывавших лицо. Он не меньше девушки был виноват в ее необдуманных действиях. Накануне, на кухне Флинта, ему следовало подробнее рассказать Элене про заклинание. Но, с другой стороны, он боялся ее слишком сильно испугать. Она и без того была потрясена. Эр’рил вздохнул и подошел поближе.

Элена, видимо, услышала его шаги, но не подняла головы, и ее слова прозвучали едва слышно.

– Мне очень жаль Мориса, – сказала она. – Я его почти не знала, но он отдал жизнь, чтобы меня защитить. Я должна была… могла бы…

– Нет, – сурово перебил он ее. – Мы сегодня потеряли хорошего человека, но ты не должна себя винить. Думая так, ты позоришь моего друга. Он отдал за тебя жизнь, и ты должна принять его жертву. Окажи Морису честь и пойми, что он спас тебя, но ты не могла ничего сделать, чтобы предотвратить его смерть.

Она зарыдала еще сильнее, и Эр’рил позволил ей выплакаться. Им еще многое нужно было обсудить, и он хотел дать ей возможность освободиться от боли. Наконец он снова заговорил:

– Насчет Джоака… и посоха.

Элена съежилась, услышав его слова. Казалось, она еще больше ушла в себя.

– Я думала, что у меня не было выбора, – отвернувшись, пробормотала она, и в ее голосе Эр’рил услышал боль.

– Возможно, его действительно не было. Но твое решение также лишило Джоака права выбора. Ты отняла его у своего брата.

Элена молчала.

– Ты понимаешь, что ты сделала? – спросил он. – Понимаешь, что создала?

Она кивнула, не поднимая головы.

– Я… создала кровавое оружие. Вроде тех мечей, про которые ты мне рассказывал. И… связала его с Джоаком.

– Да, – подтвердил Эр’рил, радуясь тому, что она, по крайней мере, понимает, что натворила. Он боялся, что ее действиями управляла ведьма. – Он сильный, и вся твоя семья обладает магическим даром. Возможно, со временем он научится контролировать свое оружие. Но он вспыльчив и отличается безрассудностью. Эти качества могут привести к тому, что магия посоха подчинит его себе. Только время покажет, чем все это закончится.

Элена сжалась в тугой комок.

– Я уничтожаю всю свою семью.

Эр’рил опустился на колени рядом с ней.

– За свободу всегда приходится дорого платить.

– Но почему должны платить мои родные?

Эр’рил потянулся к ней и обнял.

– Мне очень жаль, Элена, – сказал он, притянув ее к себе. – Ты несешь тяжелую ношу, но она легла на плечи не только твоей семьи. Вся Аласея истекает кровью.

Она задрожала и постаралась сильнее прижаться к груди воина.

– Я знаю, – прошептала она с такой безнадежностью в голосе, что Эр’рилу захотелось до скончания века держать ее в объятиях, защищая от всех бед.

Они еще немного так посидели, и наконец Элена перестала дрожать и подняла руку.

– А как насчет этого? – Она показала ему свои длинные ногти. – Почему так случилось?

Она повернулась к нему, и он увидел, что ее глаза опухли от слез, а мокрые щеки были белыми как мел. И впервые он разглядел женщину, которая пряталась за мягкой юной девушкой.

В зеленых глазах Элены, окутанных огненно-рыжими локонами, появились золотистые точки. Ему отчаянно хотелось провести пальцем по высоким скулам, мимо сильного подбородка к стройной шее. Ее губы, расцветшие, словно розовые лепестки, были приоткрыты, когда она посмотрела на него.

– Эр’рил?

Он несколько раз моргнул и, немного отодвинувшись от нее, откашлялся. Он знал цену создания кровавого оружия и понимал, что девушка изменится. И тем не менее его на мгновение поразило ее лицо. Он не ожидал, что на него будет смотреть такая женщина.

Почувствовав его смущение, Элена опустила глаза и поплотнее закуталась в шерстяную рубашку Джоака.

– Что со мной произошло?

С трудом сглотнув, он заставил себя ответить на ее вопрос.

– Чтобы создать кровавый меч или любое магическое оружие, маг должен добровольно отдать частицу себя. Часть своей жизни.

Она непонимающе нахмурилась.

– В каком смысле?

Он попытался подобрать слова, чтобы объяснить это понятнее, но обнаружил, что ему трудно собраться с мыслями. Воин не мог заставить себя не видеть изменений, которые с ней произошли.

– У тебя отняты годы жизни, они отданы посоху. Ты стала старше, Элена. Думаю, в то мгновение, которое тебе потребовалось, чтобы изменить Джоака, для тебя прошло по меньшей мере четыре или пять зим.

Ее руки метнулись к лицу, словно она хотела на ощупь проверить правдивость его слов, но длинные ногти мешали ей.

– Мои волосы… и ногти…

– Как будто ты проспала четыре зимы и только что проснулась.

Прежде чем они успели еще что-нибудь сказать, их перебил Джоак. Юноша крикнул с другого конца палубы, чтобы они встали. У него за спиной из кормового люка выбрался Флинт, мокрый с головы до ног.

– Мы полностью застряли! – кричал Джоак. – Вода залила нижние уровни. Мы должны уходить! – Он наконец, задыхаясь, добежал до них, и Элена увидела, что его одежда пропитана морской водой. – Нужно собрать вещи и перебраться в ялик.

Словно в подтверждение его слов корабль неожиданно покачнулся, и они услышали оглушительный грохот. Эр’рил помог Элене встать, затем передал ее Джоаку. Она едва держалась на ногах, но Эр’рил не знал, что тому причиной: невероятная усталость или то, что она стала выше. Ей придется привыкать к более длинным рукам, ногам и новому телу.

Джоак оглядел сестру, отметив ее рост, а затем взял за руку. Теперь ему приходилось смотреть на Элену снизу вверх, хотя совсем недавно все было наоборот. Четырнадцатилетний мальчик стоял рядом с девушкой восемнадцати или девятнадцати лет.

– Отведи ее в ялик, – велел ему Эр’рил. – А потом поможешь мне собрать вещи.

Кивнув, Джоак повел сестру прочь.

Эр’рил поспешил к Флинту, который, приложив к глазам подзорную трубу, стоял у кормового штурвала.

– Через сколько времени корабль затонет? – спросил Эр’рил.

– Это как сказать, – ответил Флинт, продолжая изучать море. – Если соскочит с рифа, на котором застрял, затонет за несколько мгновений. Если же все останется как есть, может продержаться в воде до захода солнца. Но это не самая главная неприятность.

Он опустил подзорную трубу.

– Почему?

– Другой корабль заметил наши наклонившиеся мачты и только что изменил курс. Он направляется к нам.

Эр’рил нахмурился.

– В этих водах…

– …почти наверняка пираты, которые ищут быстрой и легкой добычи, – договорил за него Флинт и покачал головой, не сводя глаз с приближающегося корабля.

– Что?

– Я знаю этот флаг. Когда-то мы с капитаном были друзьями.

– В таком случае что может случиться плохого?

Флинт мрачно поморщился.

– Я сказал, что когда-то мы были друзьями. Теперь нет. К нам приближается охотничий корабль капитана Джарплина.

– Капитан Джарплин? – Имя показалось Эр’рилу знакомым.

– Я тебе про него рассказывал. Именно у него я украл дракона Сай-вен. Сокровище всей его жизни. Не думаю, что он горячо обнимет меня при новой встрече. – Флинт со значением посмотрел на Эр’рила. – И тех, кто со мной.

– Мы сможем сбежать от них на ялике?

– В здешних течениях – нет.

– Есть другие мысли?

Эр’рил понимал, что их отряд измучен после целого дня сражения с демонами, и с кораблем, полным пиратами, им не справиться. В особенности Элене, которая слишком устала и была потрясена изменениями, произошедшими с ней. Если она сейчас попытается использовать магию, то может лишиться власти над ней, и тогда пострадает ее душа.

Эр’рил посмотрел на Флинта, безмолвно умоляя его о помощи.

– У меня есть план, – кивнув, проговорил старый моряк и тяжело вздохнул. Он на мгновение замолчал, разглядывая воду, а затем пожал плечами. – Но мы должны будем отдать охотнику то, что он хочет.

Книга вторая. Старые долги

Глава 8

Маленький отряд продвигался в глубь леса. Могвид молча следовал за остальными. Мисилл шагала впереди по едва различимой тропе, уводившей их от опушки, туда, где она спрятала лошадей и где их ждал Мерик. Воительница уже успела рассказать друзьям о том, что с ней случилось: как она проделала путь от смерти к полному выздоровлению. И добавила, что Мама Фреда отправится вместе с ними на встречу с ведьмой. Но Могвид почти ничего не слышал, его потрясла неожиданно обретенная Мисилл способность менять обличье.

Тол’чак шагал рядом с матерью. Он старался держаться поближе к ней, время от времени касаясь ее, словно боялся, что она в любой момент может раствориться в окружавшем их лесу.

Крал и Фардейл охраняли тылы. Ворота Порт-Роула остались далеко позади, но в этих лесах нередко встречались разбойники, и потому следовало соблюдать осторожность. Однако, несмотря на надежную охрану, Могвид вздрагивал от каждого шороха и треска сучьев.

Впрочем, дело было не только в страхе.

Когда он смотрел на Мисилл, его охватывали противоречивые чувства. Он не мог отрицать, что его наполняла радость, оттого что после стольких зим он видел настоящую си’луру, обладающую полным даром менять обличье. Но по большей части его мучили гнев и возмущение.

Почему она?

Он сердито поджал губы. Это несправедливо! Воительница добровольно приняла решение остаться в облике человека. А Могвид и его брат лишились своих способностей под действием древнего заклинания. В поисках исцеления братья проделали долгий путь, на котором встретили столько опасностей. Если с кого-то и следовало снять заклятие, так это с них!

Фардейл бесшумно появился из-за кустов, словно понимая, какие сильные чувства обуревают его брата. Волк ткнулся носом в сжатый кулак Могвида.

– Чего тебе? – сердито спросил тот, взглянув в сторону брата.

В темноте леса глаза волка сияли ярким янтарным светом. В голове Могвида возникли образы: «Цветок растет из песка пустыни. Маленькая птичка вылупилась в холодном гнезде. Мертворожденный детеныш оживает от прикосновения языка волчицы».

Могвид понимал образную речь брата. Надежда – вот что пытался передать ему Фардейл. Если Мисилл смогла получить назад способность менять облик, значит, им тоже удастся. Могвид ухватился за эту тонкую соломинку и потянулся к Фардейлу, надеясь поделиться с ним своей новой верой. Но волк уже отвернулся и убежал к Кралу.

Опустив руку, Могвид попытался удержать в душе возрожденную братом надежду, но она, как дым, растаяла в воздухе. Могвид знал, что все не так просто. Мисилл пришлось умереть, чтобы получить назад свой дар. А он, готов ли он зайти так далеко? В глубине души Могвид знал ответ. И его наполнило отчаяние и неверие в свои силы.

Впрочем, у него были и другие причины для беспокойства.

Фардейл всегда отличался красноречием, как в обычной речи, так и в мысленной. Но это последнее послание было примитивным, картинки были простыми и размытыми по краям. Может быть, Фардейл просто волновался, но Могвид сомневался в этом. В янтарных глазах брата он уловил нечто дикое, напомнившее ему волчий вой. Фардейл начал терять способность разговаривать образами, его постепенно забирал к себе лес. У них осталось совсем мало времени. Меньше чем через три луны проклятие поглотит обоих, и они на всю жизнь останутся такими, как сейчас. Глаза братьев лишатся янтарного сияния, а шанс вернуть наследие си’лура будет утерян навсегда. Фардейл станет еще одним волком, живущим в лесу, а Могвид – самым обычным человеком, таким, каких множество. Они навечно забудут о своем происхождении.

У Могвида задрожали колени. Никогда! Даже если ему придется предать всех, кто находился рядом, включая собственного брата. Он взглянул на Мисилл, которая нежно улыбалась Тол’чаку, и в его глазах появилась решимость. «Наступит день, когда я снова смогу наслаждаться свободой. Клянусь!» – подумал он.

Он так погрузился в мысли о несправедливости судьбы, что заметил движение справа от тропы, когда было уже слишком поздно.

Из ближайших зарослей кустов скри бесшумно появился какой-то человек. Могвид вскрикнул и споткнулся, но не только от неожиданности: его привело в ужас чудовищное лицо незнакомца. Громадный розовый шрам пересекал его, поглощая одно ухо и часть головы с короткой черной щетиной.

В воздухе сверкнули топоры и мечи. Тол’чак бросился на чужака, двигаясь неожиданно быстро для такого мощного существа. У мужчины широко раскрылись глаза, когда он увидел метнувшегося к нему огра, и он отступил в густые кусты. Могвид заметил в глубине леса другие фигуры и блеск стали.

– Остановитесь! – крикнула Мисилл, и ее приказ прозвучал резко, точно брошенный топор.

Тол’чак подчинился матери. Опираясь одним громадным кулаком о землю, огр оскалил на незнакомца клыки.

Мисилл поспешила к ним и, пробравшись вперед, оттолкнула ладонью топор Крала, а затем встала между Тол’чаком и разбойником.

– Это друг, – сердито сказала она, обращаясь ко всем одновременно. – Я оставила в городе сообщение, чтобы он ждал нас здесь.

Голос Крала скорее напоминал рычание, когда он спросил:

– Кто он такой?

Мисилл нахмурилась, но не стала отвечать. Вместо этого она шагнула вперед и тепло обняла мужчину.

– Как поживает Касса Дар? – спросила она, разжав объятия.

Он улыбнулся ей – жуткое зрелище из-за шрамов на лице.

– Отдыхает в замке Драк. Нападение прошлой луной отняло у нее много сил, но она постепенно приходит в себя. – Неожиданно мужчина прищурился, на мгновение нахмурился, а затем, отодвинув Мисилл на расстояние вытянутой руки, принялся ее разглядывать. – Твои глаза… Они изменились! Что произошло?

Мисилл, казалось, вся сжалась и отшатнулась от него, опустив глаза.

Могвид сообразил, что, судя по всему, странный мужчина не знал о ее истинной природе си’лура. Наконец Мисилл заговорила. Она не лгала, но и не сказала всей правды.

– Я умерла, – объяснила она и показала змейку, обвивавшую ее руку. – Целительница и магия этой змеи вернули меня в мир живых. С тех пор мои глаза и стали такими.

Мужчина придвинулся к ней поближе.

– Глядя на их разрез, можно сказать, что они похожи на змеиные.

Прежде чем ситуация стала еще более неловкой, вперед выскочил Фардейл, дружелюбно махая хвостом. Мужчина приветствовал волка, почесав его за ухом, и ласково похлопал по спине.

– Я вижу, твои ожоги прекрасно зажили, Фардейл.

Фардейл радостно залаял.

– Может, мне объяснят, кто это такой? – вмешался Крал.

– Его зовут Джастон, – повернувшись, сказала Мисилл. – Он был нашим с Эленой проводником в болотах.

Мисилл коротко рассказала об их путешествии по Затопленным землям.

– Значит, болотная ведьма на самом деле д’варф, – пробормотал Крал, и в его глазах вспыхнула алая ярость, какой Могвид не видел до сих пор.

– Да, и я знаю, что ты думаешь… – ответила Мисилл.

– Ты понятия не имеешь о том, что я думаю, – ледяным тоном заявил Крал. – Ты не знаешь, как ее гнусные собратья прогнали мои кланы из дома наших предков рядом с Тор-Амоном. Армии д’варфов разрушили наши жилища, они убивали женщин и детей, насаживая их на пики, и превратили мой народ в кочевников.

– Касса Дар не такая, – упрямо проговорила Мисилл. – Она спасла нам в болотах жизнь.

– Вас не нужно было бы спасать, если бы ведьма не наложила на Элену заклятие, заставив вас отправиться в ее мерзкие болота.

– Вы не знаете, о чем говорите, господин, – вмешался Джастон, лицо которого стало пурпурным. – Касса Дар не заслужила вашего гнева.

Тол’чак согласно заворчал, желая снять напряжение.

– Если Эр’рил и Элена ей доверяли, значит, мы тоже должны доверять.

Однако Крал остался при своем мнении.

– Д’варф – это д’варф, – сердито заявил он и, отвернувшись, отошел на несколько шагов.

Мисилл, поджав губы, посмотрела ему вслед, затем тяжело вздохнула.

– Мужчины! – проворчала она и снова повернулась к Джастону. – Значит, ты получил мою записку?

– Только на рассвете, – ответил Джастон, чье лицо снова обрело нормальный цвет. – Мне чудом удалось выбраться из города, перед тем как закрыли ворота.

– А Дымка? С кобылой девочки все в порядке?

Джастон нахмурился.

– Да, но, наверное, я бы оказал всем услугу, если бы скормил голодному крок’ану эту упрямую дрянь. В жизни не имел дела с такой ленивой и злобной лошадью. – Он начал загибать пальцы, перечисляя провинности Дымки. – По пути сюда у нее чуть не случились колики, потому что она нажралась болотных водорослей. Потом она укусила Саммерса за локоть, когда тот поил ее отваром лечебной травы. Еще эта тварь лягнула коренника, который тащил наш фургон, и он хромал две недели. Из-за этого пришлось бросить один из фургонов с четвертью припасов. А вчера вечером она сжевала свой повод, и мы бегали по улицам Порт-Роула и искали ее. И нашли мерзавку около продавца яблок. Она сломала прилавок и съела половину товара. Мне пришлось заплатить приличную сумму в качестве компенсации.

Мисилл ухмылялась, слушая его рассказ, и к концу повествования на изуродованном шрамами лице Джастона тоже появилось подобие улыбки, которая окончательно разрядила недавнее напряжение.

– Насколько я понимаю, ты будешь рад от нее избавиться, – проговорила Мисилл.

Он закатил глаза.

– Ты даже представить себе не можешь, как я обрадовался, когда мне сегодня утром на Речном торговом посту передали твою записку. – Джастон помахал рукой, предлагая своим спутникам подойти.

Из леса послышался шорох копыт и тихий шепот. В отряде болотных жителей Могвид насчитал шестерых мужчин и одну сурового вида женщину. Они вели за собой трех лошадей. Самым крупным был великолепный серый в яблоках конь, чьи предки явно родились в кланах Северных степей. За ним шел золотистый мерин с грациозной походкой и умными глазами.

Мисилл протянула руку к его носу.

– Гриссон, – сказала она.

Значит, это ее конь. Мерин понюхал протянутую ладонь и ткнулся в нее носом.

Замыкала шествие маленькая серая кобыла Элены. Ее большие карие глаза равнодушно оглядели собравшихся на поляне людей, и она сердито топнула копытом. Могвиду показалось, что живот у нее больше, чем у остальных.

Видимо, Мисилл тоже это заметила.

– Как я вижу, вы неплохо кормили Дымку.

– Как будто у нас был выбор.

Мисилл подошла к Дымке и провела рукой по ее боку.

– В остальном она прекрасно выглядит.

– Ну… – В голосе Джастона появилась неуверенность. – Даже лучше, чем ты можешь себе представить.

– Что ты имеешь в виду?

Джастон провел рукой по коротко остриженным волосам, и в его глазах появилось виноватое выражение.

– Помнишь, я говорил, что она лягнула коня? Так вот, она лягнула его, когда он собрался оприходовать ее во второй раз. А она не пожелала.

Мисилл, рука которой все еще лежала на боку Дымки, потрогала живот кобылки.

– Ты хочешь сказать…

– В первый раз он ее отделал во время прошлой луны. Думаю, она жеребая, но наверняка не скажу. Еще рано.

Мисилл вздохнула, отошла на шаг назад, внимательно разглядывая лошадь, и пожала плечами.

– Вот почему я предпочитаю меринов. Идем, Гриссон, – сказала она и взяла за повод коня с золотой гривой. – До лагеря еще пол-лиги.

Джастон не сдвинулся с места и посмотрел на Крала.

– Нам бы надо еще кое-что продать в Порт-Роуле. А потому, пожалуй, будет лучше, если мы расстанемся здесь.

Могвид заметил, что в глазах Мисилл появилась обида.

– Чушь, – возразила она. – Городские ворота уже закрыты.

– Нас они пропустят. Стража никогда не отказывает купцам из болот.

– Ну, по крайней мере, хотя бы разделите с нами горячий ужин.

Джастон некоторое время колебался, затем кивнул в знак согласия.

– Наверное, мы можем немного посидеть с друзьями, а потом уже встретиться с торговцами из Порт-Роула.

– Тогда решено.

И прежде чем кто-нибудь успел возразить, Мисилл повела своего мерина в авангард отряда.

Довольно скоро они прошли последний участок извивающейся лесной тропинки и оказались на площадке на вершине скалистого утеса. В ее дальнем конце, под кронами деревьев прятался маленький костер. Его веселый свет разгонял спускающиеся сумерки. Сбоку от костра было привязано несколько лошадей. Две хрупкие фигуры, освещенные пламенем, стояли перед ним, настороженно поглядывая на отряд.

Могвид узнал высохшую старую целительницу, Маму Фреду. Рядом с ней замер Мерик. Очевидно, лорд элв’инов достаточно оправился после своих злоключений в Тенистом Потоке и смог встать с постели. Но когда они шли через поляну, Могвид заметил, как тяжело Мерик опирается на толстую палку, спеша им навстречу.

– А это кто? – хмуро спросил Мерик, которому явно не понравилось, что в их отряде появились новые члены.

Пока Мисилл показывала остальным, как лучше устроить лошадей, Тол’чак отвел элв’ина в сторону и объяснил ему положение дел. Во время всей этой суеты Могвид оказался рядом с братом.

– Что ты думаешь про этого Джастона? – спросил он, повернувшись к Фардейлу.

Глаза волка-оборотня вспыхнули, он посмотрел на Могвида, и в голове у того возник образ, картинка, изображавшая прошлое событие. Могвид увидел, как Фардейла захлестнули и подняли в воздух белые щупальца крылатого чудовища, и его мех обожгло прикосновение мерзкой твари. Затем Джастон спрыгнул с маленькой лодочки на берег с ножом в руке и вызволил волка.

Могвид кивнул, показывая, что все понял. Джастон спас его брату жизнь, и по законам си’лура между волком и человеком имелся долг крови. Будучи родственником Фардейла, Могвид разделял этот долг, поэтому его собственные чувства не имели никакого значения.

Фардейл ткнулся носом в руку брата и отошел к огню. Могвид остался стоять в стороне – он все еще неуверенно себя чувствовал среди людей, особенно среди чужаков.

Его напугал Крал, неожиданно выступивший из-за его спины. Подняв глаза, Могвид увидел на лице своего громадного спутника мрачное выражение, с которым тот рассматривал остальных членов отряда, словно разделял чувства оборотня к чужакам. А еще Могвид заметил, как сильно горец сжимает рукоять топора. Но по крайней мере, оружие было в футляре.

Могвид уже собрался отвернуться, когда вспышка пламени осветила пурпурную, цвета застарелого синяка, шкуру, в которую был завернут топор Крала. Будучи си’лурой, Могвид узнал ее, и его рот скривился от отвращения. Это была шкура нюхача, одного из тех слюнявых зверей, которые обитали в Западных Пределах. Могвид сразу же вспомнил зверя, напавшего на них с братом в землях огров.

Но прежде чем он успел вслух удивиться выбору Крала, горец нахмурился и заговорил. Голос его прозвучал низко и злобно, подобно боевому кличу нюхача:

– Я не доверяю этим людям, особенно тому, со шрамами. Джастону.

Крал посмотрел на Могвида, который под его напряженным взглядом смог только кивнуть, изо всех сил сдерживая дрожь. Возможно, дело было в воспоминании об атаке нюхача в горах, но на мгновение Могвид почувствовал в глазах горца такую же голодную угрозу, как и у хищника в темных глубинах леса. Он испытал облегчение, когда Крал наконец отвернулся и зашагал через поляну к костру.

Сделав несколько глубоких вдохов, Могвид на негнущихся ногах последовал за ним. Он никогда не видел Крала таким. Подойдя к остальным, оборотень постарался устроиться так, чтобы костер оказался между ним и горцем. В его свете глаза Крала казались темно-красными, а лицо превратилось в непроницаемую маску.

Могвид еще некоторое время на него смотрел, приподняв одну бровь. У него на глазах Крал принялся правой рукой гладить кусок шкуры, в которую был обернут топор. Он был уверен, что горец не отдает себе отчета в том, что его пальцы ласкают кожу с такой страстной напряженностью, словно это грудь любовницы…