Текст книги "Война ведьмы"

Оборотень отвернулся и с трудом сглотнул, чувствуя, что внутри у него все замирает от страха. Как удалось горцу устроить их побег из гарнизона в Порт-Роуле? Он ведь так ничего им и не объяснил.

Его размышления прервала Мама Фреда, подойдя к нему с миской оленины и дикого лука. Тикал, ее любимец тамринк, сидел на плече целительницы и смотрел на Могвида своими огромными глазами. В одном кулачке крошечный зверек держал маленькую луковицу и с удовольствием грыз ее. Мама Фреда протянула Могвиду вилку.

– Угощайся, маленький человечек, – проговорила она. Он отмахнулся от нее, его неожиданно затошнило от одной только мысли о еде.

– Надо поесть, – настаивала она. – У нас впереди долгий путь.

– Спасибо, – мягко ответил он. – Может быть, попозже.

Пожав плечами, она побрела назад, а рядом с Могвидом уселся Тол’чак.

– Ты, наверное, рад, что с твоим братом все в порядке, – сказал он, помахав куском мяса в сторону Фардейла, который обнюхивал лошадей. С пальцев огра стекал жир.

Могвид кивком показал на Мисилл, которая разговаривала с Джастоном.

– Так хорошо, когда рядом твои родные.

Тол’чак хлопнул Могвида по плечу.

– Не только моя мать, ты тоже моя семья, – сказал он. – В моем клане я был изгоем-полукровкой. А с тех пор как я оставил родные земли, я нашел двух братьев – может, и не совсем по крови, но по духу точно.

Могвид взглянул на огра, пытаясь понять, не издевается ли тот над ним.

Но лицо Тол’чака было спокойным и добродушным, когда он оглядывал лагерь. Он говорил совершенно искренне.

– Вы оба теперь мой клан, – заключил он.

Могвид смотрел в огонь. Неожиданно он с удивлением обнаружил, что вытирает глаза. Конечно же, дело всего лишь в дыме…

Тол’чак неожиданно схватился рукой за грудь и застонал.

– Тол’чак? – Могвид резко вскочил и наклонился над огром.

Снова выпрямившись, Тол’чак сделал глубокий вдох и вытер со лба испарину.

– Все будет хорошо. Просто я никогда не чувствовал его так сильно.

– Что случилось?

Тол’чак только покачал головой.

– Думаю, у нас проблемы.

Стоя на страже около границы леса, Крал наблюдал за тем, как едят его спутники.

К тому времени, когда все наконец расселись вокруг костра и занялись едой, солнце спустилось к горизонту, расчертив поляну длинными полосами теней от деревьев. Крал радовался приближению вечера. Его восприятие мира, и без того острое, стало еще пронзительнее благодаря черной магии. Темный плащ ночи ничего от него не скрывал, а великолепный слух улавливал биение сердца жертвы с расстояния в сто шагов.

Однако разговор у костра и возникавший то и дело смех отвлекали его. К тому же его раздражали чужаки с их необычными запахами и настороженными глазами. Они, как и горец, были охотниками, и он не доверял им, не опасаясь, впрочем, предательства с их стороны. Просто они были неизвестным фактором в его тщательно выстроенных планах. И потому Крал внимательно наблюдал за ними.

Именно поэтому он и не заметил приближения чужака, пока не услышал, как хрустнула ветка.

Горец резко повернулся к темному лесу.

– Кто здесь? – громко прорычал он.

В лагере у него за спиной тут же воцарилась тишина, а он уже обнажил свой топор, который лежал наготове около четырехпалой руки, и его острие сверкнуло в последних лучах заходящего солнца.

Но Крал ничего не увидел, даже легкого движения среди темных теней. Он прищурился и склонил голову набок. В глубине леса, слева, он уловил биение сердца оленя, и больше ничего. Крал ослабил хватку на рукояти топора. Никого.

Неожиданно в нескольких шагах от него послышался тоненький голосок:

– Я хочу есть. – Глаза Крала широко раскрылись, когда он увидел маленького голого мальчишку, который отделился от ствола кипариса. – У тебя есть сладкий пирожок?

Крала потрясло неожиданное появление малыша.

– Ты кто такой? – сердито спросил он, чувствуя себя довольно глупо оттого, что размахивает топором перед ребенком, который едва достает ему до колена.

И тем не менее Крал чувствовал, что это не обычный мальчишка. Он не улавливал ни биения его сердца, ни тока крови в теле.

– А ты большой, – сказал малыш, откинув назад голову и восхищенно глядя на Крала.

Он совсем не испугался топора и, подойдя к Кралу, протянул ему руку.

Но Крал отступил от него на шаг назад.

В этот момент к ним подошла Мисилл, на ходу убирая мечи в ножны.

– Все в порядке, Крал.

Но горец продолжал сжимать в руке топор.

– Это не обычный мальчишка.

– Не бойся. Он один из болотных детей Кассы Дар и рожден при помощи магии из мха, земли и болотных водорослей. – Мисилл опустилась на колени рядом с мальчишкой. – Ну, малыш, расскажи-ка, почему ты так далеко забрался?

Из-за спины Крала показалось изуродованное шрамами лицо жителя болот. Затем подтянулись и остальные.

Мальчик засунул в рот палец и принялся его сосать, разглядывая всю компанию. Когда он заметил громадного огра, на его лице появился ужас. Он подобрался поближе к Мисилл и показал на Тол’чака рукой.

– Ч-чудовище!

Мисилл улыбнулась и прижала малыша к себе.

– Здесь нет чудовищ.

Мальчишка не сводил глаз с Тол’чака, слова Мисилл его явно не убедили. Крал вместе с остальными вернулся к костру, в который подбросили несколько сухих веток как раз в тот момент, когда солнце коснулось горизонта. Все собрались вокруг огня.

Мерик тяжело встал, опираясь на свои палки.

– Что все это значит? – спросил элв’ин. – Зачем он сюда явился?

Джастон поднял руку и наклонился к Мисилл, которая посадила малыша на колени.

– Касса?

Мальчишка показал ему язык.

– Ты вонючий урод, – заявил он.

Джастон не обратил никакого внимания на оскорбление.

– Касса, ты здесь? – повторил он свой вопрос.

Крал увидел, что мальчишка напрягся, принялся елозить на коленях Мисилл и вдруг замер. Его глаза остекленели и, казалось, перестали отражать свет костра.

– Расстояние очень большое, – шепотом, как будто слова доносились из другого мира, проговорил ребенок. – Мне было очень трудно найти вас так далеко от границ болота.

Крал поморщился, глядя на это представление. Ему пришлось изо всех сил сдерживать себя, чтобы не подойти поближе и не обнюхать мальчишку. Складывалось ощущение, будто кто-то другой говорил его губами.

– Зачем ты пришла? – спросил Джастон.

– Я чувствую, что страшное зло направляется к Порт-Роулу, и решила вас предупредить. Это как-то связано с девушкой.

Мисилл подошла поближе.

– Откуда ты знаешь?

– Трай’сил по-прежнему у нее. Магия боевого топора для меня подобна маяку, она взывает к моей крови д’варфа. Он много дней находился на побережье, но прошлой ночью я перестала его чувствовать, Трай’сил поглотила магия такая же гнусная, как сердце черного демона. Я опасаюсь самого худшего. И боюсь я не только за Трай’сил, но и за девочку.

Ярость закипела в крови Крала. Он подозревал, что это одна из уловок д’варфа, который хочет увести его подальше от добычи. И хотя его перековал Черное Сердце и он не мог ослушаться своего господина, Крал оставался горцем, чей клан обладал хорошей памятью. Так же как темный страж из Порт-Роула сохранил свою воровскую натуру, Крал не мог игнорировать жажду мести, наполнявшую его, когда он думал о зверствах, совершенных армиями д’варфов. Он дал себе слово, что наступит день, когда он расплатится с ними за все.

Зверь в его крови мечтал разорвать жалкого мальчишку на кровавые куски. Он уже знал, кто станет следующей его жертвой, когда он покончит с Эленой. Никакие болотные чудовища не смогут ему помешать вцепиться в глотку д’варфа.

– Касса, ты можешь рассказать нам что-нибудь еще? – продолжал расспрашивать ее Джастон.

– Нет, но вы должны спешить. Зло направляется к Порт-Роулу. – Мальчик задрожал на коленях Мисилл. – Я больше не могу поддерживать с вами связь. Я еще слишком слаба. Поторопитесь!

После этих слов фигурка мальчика вспыхнула зеленым светом и исчезла. На коленях Мисилл осталась лишь кучка сырой травы и земли. Она встала и брезгливо отряхнула одежду.

Покончив с этим, воительница повернулась к остальным.

– Снимаемся прямо сейчас. До хижины Флинта целый день пути. Если Элене угрожает опасность, мы не можем позволить себе жалеть лошадей. Будем скакать всю ночь и день.

– Нет, мы обманулись, – сказал Тол’чак, выпрямляясь.

Его слова привлекли внимание Крала.

– Значит, д’варф нам солгала, – с презрением сказал он.

– Нет, – ответил огр. – Я думаю, она сказала правду. Только мы неверно поняли ее слова.

Мисилл хмурилась, на ее лице появились напряжение и беспокойство.

– Объясни, что ты имеешь в виду, Тол’чак.

Огр порылся в мешке, висевшем у него на бедре, и достал оттуда осколок рубинового сердце-камня. Болотные жители благоговейно зашептались, увидев священный камень. Тол’чак направил талисман в сторону южной границы леса. Но прекрасный камень лишь блеснул в последних лучах солнца.

– Мгновение назад я почувствовал, что камень заволновался, как будто сердце неожиданно вырвали из моей груди. Его зов был сильным и не вызывал сомнений. Мы должны прислушаться к предупреждению болотной ведьмы. И нам действительно нужно спешить. Но не на юг. Элены там больше нет.

Мисилл нахмурилась.

– Что ты такое говоришь?

– Элена направляется в Порт-Роул, – упрямо стоял на своем Тол’чак.

– Откуда?.. – начал Крал.

Огр повернулся на север, в сторону Порт-Роула и протянул руку. Сердце-камень вспыхнул так ярко, что его сияние затмило заходящее солнце. Крал даже прикрыл глаза рукой, защищаясь от его ослепительного света.

Тол’чак вскрикнул от боли, словно сияние камня обжигало его пальцы.

– Камень требует, чтобы мы отправились в путь.

Сидя на своем мерине, Мисилл вела «караван» в сторону Порт-Роула. Она больше не носила свой обычный наряд из кожи и стали, а, как и остальные, была одета в простую и прочную одежду купцов с болот: грубая рубашка, поношенные штаны из болотной пеньки, плащ с капюшоном, сшитый из кожи змеи, и сапоги из шкуры крок’ана, доходившие ей до колен. Действительно, это был день маскарада.

Мисилл погладила маленькую змейку, обернувшуюся вокруг ее запястья. Пака’голо коснулся крошечным язычком ее пальца, словно благодарил за внимание, а потом снова замер. Мисилл обнаружила, что улыбается проявлению змеиной привязанности. Как странно, что такой мимолетный жест согрел ей сердце.

Спрятав змейку под рукавом, чтобы та не замерзла, она взглянула на встающую луну – яркий осколок среди прячущихся за тучами звезд. Отряд ехал быстро, но успеют ли они вовремя? Подчинившись указаниям сияющего камня, они помчались вперед, навстречу неизвестным испытаниям. Однако Мисилл доверяла предчувствиям своего сына. Воительница прожила некоторое время среди огров и научилась уважать камень, который они называли Сердцем Кланов. Если Тол’чак почувствовал, что Элене угрожает опасность, Мисилл последует за камнем – даже если для этого ей придется вернуться в город черных сердец.

Ворчание справа привлекло ее внимание. Рядом с ней скакал Джастон на пегом скакуне Эр’рила, отчаянно сражаясь с поводьями упрямого коня. Глядя, в какое трудное положение он попал, Мисилл еще больше зауважала Эр’рила за его мастерство наездника. Конь, купленный ими в Тенистом Потоке, по дороге к болотам, практически не доставлял Эр’рилу хлопот.

– Проклятая скотина, – проворчал Джастон.

Конь закатил умные черные глаза и тряхнул головой, окутанной белым паром в прохладной ночи.

– Так не мешай ему делать, что он хочет. Он сообразительное животное, думаю, стоит обращаться с ним помягче.

– У меня было меньше проблем с самцом крок’ана в период случки, – пробормотал Джастон, но последовал ее совету, и конь тут же повел себя спокойнее.

Мисилл, довольная этой маленькой победой, повернулась назад и окинула взглядом длинный караван, состоявший из жителей болот. Все ехали верхом, кроме Мерика и Мамы Фреды, которые управляли открытым фургоном, и Тол’чака с Фардейлом, шедших пешком. Она вздохнула. Вместе с болотными жителями Джастона их было пятнадцать. Слишком мало, если придется столкнуться с серьезной опасностью, но выбора у них не было.

Она снова посмотрела вперед как раз в тот момент, когда из-за поворота появилась Болотная стена. В отличие от предыдущего вечера ворота заливал яркий свет факелов. Мисилл придержала коня, заставив его идти шагом, и, взмахнув рукой, велела всем последовать ее примеру. Ворота охраняли по меньшей мере двадцать солдат. Не вызывало сомнений, что город был напуган происшествиями в гарнизоне и растревожен, точно осиное гнездо.

– Пусть Тол’чак заберется в фургон и хорошенько там спрячется, – шепотом распорядилась она.

Скрыть гиганта под обычной одеждой не было никакой возможности. Слишком многие в городе слышали о сбежавшем огре, и его появление могло вызвать подозрения.

Как только ее сын забрался в фургон и его прикрыли толстым брезентом, Мисилл сжала поводья в руке и направилась к ярко освещенным воротам. Глаза у нее тут же защипало от маслянистого дыма факелов. С побережья тянулся густой туман, а за ним пряталось море. Мисилл с удовлетворением отметила, что туман послужит им надежным плащом, скрыв, сколько их и куда они направятся в ночи.

Джастон ударил пятками по бокам своего коня и оказался на шаг впереди Мисилл.

– Может быть, лучше я буду вести переговоры, – предложил он. – Караваны, пришедшие из болот, – единственная возможность для Порт-Роула торговать с соседними городами, и стражники не станут нас останавливать.

Мисилл махнула рукой, чтобы он ехал вперед. Ей совсем не улыбалось разговаривать с грубыми солдатами у ворот. Кроме того, воительница понимала, что, если она не изменит свой облик, вчерашний стражник может ее узнать. Конечно, она всегда могла «надеть» другое лицо, но Мисилл решила использовать свои способности си’луры только в случае острой необходимости. Она все еще чувствовала усталость, побыв в обличье старухи. Слишком частая смена образов отнимала у оборотня силы, и существовали пределы, до которых они могли напрягать свою плоть. Требовалось время, чтобы их тела могли отдохнуть.

Однако дело было не только в усталости, и Мисилл понимала, в чем истинная причина ее нежелания прибегать к способностям си’луры. Она смотрела вслед Джастону, обогнавшему ее и направляющемуся к воротам. Мисилл так и не рассказала ему о своем происхождении. Она твердила себе, что в этом нет необходимости, и чем меньше об этом знают, тем лучше – в особенности учитывая, с каким отвращением большинство людей относятся к оборотням. Решение абсолютно логичное – но в глубине души она испытывала стыд. Не из-за своего происхождения, а потому что скрывала его от человека, которого когда-то любила. Мисилл помнила ужас и отвращение на лицах людей, когда она меняла свое обличье. Она не вынесла бы, если б такое же выражение появилось на лице жителя болот.

Злясь на себя, воительница пришпорила коня, чтобы сократить расстояние до Джастона.

Он уже остановился перед толстой железной решеткой и сбросил капюшон плаща. Пламя факелов озарило его изуродованное лицо, но Джастона больше не беспокоили взгляды других людей, и он спокойно стоял, залитый безжалостным светом. Испытания, пережитые им в болотах, и любовь ведьмы вывели его на дорогу исцеления. Его смелость заставила Мисилл устыдиться еще сильнее.

– Эй! Стража! – крикнул Джастон.

Через парапет наверху перегнулась фигура, окутанная тенями.

– Кто это там? – сурово спросил стражник.

Джастон махнул рукой в сторону своих товарищей и фургона.

– А на кого мы, по-твоему, похожи? Открывай ворота! Мы проделали долгий путь, чтобы привезти вам свои товары. День был тяжелый, и мы хотим поскорее смыть дорожную пыль и промочить глотки пойлом, которое вы называете элем.

Стражник хрипло рассмеялся.

– Пойло, говоришь? Если твоя мамаша сожгла тебе глотку болотным пивом, это не значит, что ты вправе оскорблять эль, который подают в наших гостиницах.

– Так открывай ворота! Дай нам убедиться, что мы ошиблись! – Джастон похлопал по маленькой фляге, прикрепленной позади седла. – Кстати, у меня тут есть образчик болотного пива, чтобы ты и твои парни смогли попробовать то, что пьют настоящие мужчины.

Мисилл прекрасно понимала, что задумал Джастон. Не подмажешь – не проедешь, а для этого нет ничего лучше бесплатной выпивки. Ворота уже начали со скрипом подниматься. Джастон помахал стражнику в знак благодарности и повел караван за собой в сторону прохода.

Проехав ворота, Джастон остановил коня перед командиром стражи. Оставаясь в седле, он привстал на стременах и принялся громко выкрикивать приказы отряду и поносить их на своем языке – в общем, изображал сурового вожака.

Молодой стражник, еще совсем юнец, попытался заглянуть под брезент, когда фургон проезжал мимо. Но Джастон рявкнул:

– Оставь наши товары в покое! Хочешь что-нибудь купить, приходи завтра утром на Четыре Угла.

Мисилл заметила, что на лбу Джастона выступили капельки пота. Если стражники обнаружат Тол’чака, их планам конец. Она положила руку на рукоять кинжала, висящего у нее на поясе.

– Мне показалось, там что-то шевелится! – выкрикнул юнец.

Неожиданно из фургона появилась голова большой змеи, которая зашипела на юношу и выставила свои длинные клыки всего лишь на расстоянии ладони от его носа. Стражник отскочил назад, побелев как снег.

Остальные стражи расхохотались и принялись дразнить юнца, когда тот отступил еще дальше.

– Он же сказал, Брант, – принялся выговаривать ему командир стражи, – не суй нос куда не следует.

Фургон пропустили без дальнейших вопросов.

Как только караван проехал в ворота и направился в сторону темных улиц, Джастон отстегнул флягу, и она соскользнула со спины лошади прямо в руки изнывавших от жажды стражников.

– Это вам от купцов Высохшего Источника.

Стражник кивнул.

– Мы поднимем первую кружку за вашу успешную торговлю.

– Надеюсь, это будет первая кружка, – фыркнув, ответил Джастон. – Не забывайте, что это болотное пиво. К последней кружке вы забудете собственные имена.

Под восторженный смех стражников он пришпорил своего коня и направился к Мисилл, ждавшей его во главе каравана.

– Это было не слишком трудно, – сказал он, вытирая пот со лба.

Мисилл кивком показала, чтобы он ехал впереди вместе с ней.

– Сунуть голову в петлю всегда легко. Выбраться из нее гораздо труднее.

Они повели караван по узким окраинным переулкам. Все были настороже и потому молчали. Только стук копыт да скрип колес фургона отмечали их продвижение по темным улицам. Когда они отъехали достаточно далеко от ворот, Тол’чак выбрался из фургона и засунул безобидного болотного питона в клетку под брезентом.

Догнав Мисилл, ехавшую во главе каравана, он увидел, что мать улыбается.

– А ты быстро соображаешь, сынок. Теперь я знаю, что природа наградила тебя не только красотой твоего отца.

Тол’чак вытер когтистую руку о бедро.

– Ненавижу змей, – сказал он, и его передернуло.

Мисилл показала ему «браслет» на своем запястье.

– Даже эту крошку, которая спасла от яда твою мать?

– Это же не змея больше. Она часть тебя. И я не могу ее ненавидеть.

Мисилл потянулась к нему и погладила по щеке, наслаждаясь коротким мгновением родственной близости и тепла.

– И куда мы направимся теперь? – спросил Джастон.

Тол’чак достал из кармана сердце-камень и медленно провел им по кругу. Камень ослепительно вспыхнул, указывая им направление.

Мисилл раздраженно вздохнула.

– В чем дело? – спросил Джастон.

– Он показывает на доки.

Джастон помрачнел. Как и Мисилл, он хорошо знал город. Портовый район считался самым опасным и отвратительным. Там было полно пиратов и разбойников. Даже самые ловкие горожане Порт-Роула не совались туда без приглашения, и никто никогда, находясь в здравом уме, не отправился бы в порт ночью.

– Что будем делать? – спросил Джастон.

Мисилл кивком показала на сияющий камень.

– Последуем за его светом, будем держать мечи наготове и молиться.

Глава 9

Элена проверила веревки, которыми были спутаны ее руки. Надежные узлы вязали опытные матросы. Она не сводила глаз с двух других пленников, деливших с ней каюту. У противоположной стены узкой каморки на животе лежал Эр’рил, его единственную руку прикрутили к щиколоткам. Он еще не пришел в себя после удара дубинкой по затылку. Даже со своего места Элена видела, как кровь, пропитавшая его густые черные волосы, стекает по щеке.

– Ему не следовало так сильно сопротивляться, когда они увели Флинта, – сказал Джоак, заметив, куда смотрит Элена.

Ее брата тоже надежно скрутили. Щиколотки привязали к ножкам стула, а запястья соединили за спиной.

– Он пытался вести себя правдоподобно.

– Дубинка, которой они ему врезали, выглядела вполне правдоподобно.

Элена закусила нижнюю губу. Ей пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы удержаться и не атаковать одноглазого матроса, который ударил Эр’рила. Потребовалось бы совсем немного магии, чтобы сжечь веревки и его дубинку, но Флинт едва заметно покачал головой, сурово взглянул на нее, и она не стала ничего предпринимать. Каждый должен был сыграть свою роль, чтобы их план сработал.

Эр’рил и Элена изображали супружескую пару с высокогорий, везущую своего хромого племянника в Порт-Роул к целительнице. Пополнив запас магии, Элена подстригла свои слишком длинные волосы и ногти и надела запасную одежду Эр’рила. Тело девушки так сильно изменилось, что она больше не могла выдавать себя за мальчика. Она посмотрела на свою полную грудь – да, больше ей не суждено играть эту роль. Идея Флинта оказалась удачной, в особенности учитывая, что капитана гораздо больше интересовал пожилой брат, а не его пассажиры. Их цель состояла в том, чтобы их доставили в Порт-Роул, а уж там Элена воспользуется магией и поможет им всем сбежать.

Когда Эр’рил застонал и попытался подняться с пола, Элена поняла, что снова может дышать. И хотя девушка откуда-то знала, что удар не был смертельным, она обрадовалась, когда воин пошевелился.

– Добрая Матушка, а удар у него сильнее, чем я подозревал, – сказал Эр’рил, перекатываясь на бок. – Я не ожидал, что он мне так врежет.

– Ты упал, как подрубленное дерево, – насмешливо проговорил Джоак. – Видел бы ты лицо Флинта.

– Элена, с тобой все хорошо? Они тебе ничего не сделали?

Беспокойство на его лице казалось неуместным, поскольку по его собственной щеке стекала кровь.

– Я очень жалею, что они не попытались ко мне прикоснуться, – угрожающе проговорила она. – Но их интересовал только Флинт.

Эр’рил улыбнулся, увидев выражение ее лица.

– Теперь я знаю, почему я на тебе женился.

Она оценила его попытку пошутить, понимая, что Эр’рил пытается немного снять напряжение, но у него ничего не вышло. Ожидание ее возмущало, в особенности учитывая, что судьба их друга оставалась неизвестной.

– Куда они увели Флинта? – спросил Эр’рил, высказав вслух их мысли.

Элена рассматривала носки своих башмаков.

– Они потащили его в каюту капитана для «личной беседы», – ответил Джоак. – Мы слышали, как Флинт один раз вскрикнул, но с тех пор ничего.

– Не волнуйтесь. Пираты его не убьют, – попытался успокоить их Эр’рил. – Они считают, что только он знает про судьбу морского дракона.

– Если только они не решат, что он его потерял, – возразила Элена, поднимая глаза. – Я слышала, что говорил один матрос. Он был уверен, что дракон каким-то образом сумел сбежать от Флинта. По его словам, Флинт получил бы столько денег за драконью кровь, что смог бы купить целую флотилию. – Элена посмотрела на Эр’рила. – Если такие мысли появились у простого матроса, капитану Джарплину они тоже наверняка придут в голову.

Девушка не стала продолжать. Последний крик Флинта все еще звучал у нее в ушах.

После нескольких мгновений взволнованного молчания Эр’рил наконец заговорил:

– Элена, ты можешь высвободиться?

– Без магии не смогу. Узлы очень прочные.

– Тогда используй свою силу.

Джоак сел прямее.

– А как же план Флинта?

– Я не Флинт и не очень-то доверяю пиратам. – Эр’рил еще немного повернулся, чтобы оказаться лицом к Элене. – Освободись от веревок, а потом развяжи нас. Старайся беречь магию.

Элена кивнула. Ее не требовалось уговаривать. Сосредоточившись, она направила магию в свой правый кулак. Руки в перчатках были связаны у нее за спиной, и она не видела свою ладонь, засиявшую магическим огнем, но знала, что происходит. Девушка почувствовала, как магическая сила сконцентрировалась, готовясь вырваться на свободу. Она тоже была готова.

Из сиденья ее стула торчала головка медного гвоздя. Свободными пальцами Элена немного спустила перчатку, затем пронзила запястье гвоздем. Она тут же почувствовала ослепительную вспышку боли, но не успела даже поморщиться, потому что боль смыл поток магии и крови. Песня могущества зазвучала у нее в ушах.

– Спокойнее, Элена.

Она нахмурилась. Неужели никто в нее не верит? В течение бесконечных ночей она практиковалась, стараясь научиться контролировать огонь ведьмы, и, если как следует сосредоточивалась, могла зажечь фитилек свечи, даже не растопив восковую верхушку.

Используя это умение, Элена выпустила на свободу тонкую нить магии и вплела ее в веревку, которой были связаны ее руки. Как только нить опутала всю веревку, Элена вызвала огонь. Яркая вспышка – и веревка вспыхнула и исчезла.

Чувствуя, как ноют затекшие плечи, Элена выставила перед собой руки и стряхнула с запястий пепел.

– Ты не пострадала? – спросил Эр’рил. – Не обожглась?

Нахмурившись, Элена покачала головой, выставила перед собой кулак в перчатке и распутала еще одну нить магии. Перчатка исчезла в короткой вспышке пламени. На пол дождем посыпался пепел, и Элена взглянула на свою пылающую руку. Ее Роза, разогнав мрак, ослепительно засияла в темной каюте.

Глаза Эр’рила и Джоака широко раскрылись от демонстрации ее возможностей.

Это было так просто. Элена взглянула на веревки, которыми были связаны ее ноги. Склонив голову набок, она выбросила еще одну нить, и веревок как не бывало. Окутанная дымом, Элена поднялась со стула.

Она уже собралась направить руку на Джоака, когда Эр’рил крикнул:

– Нет!

Она повернулась к нему.

– Почему?

Тонкое плетение магических нитей вызывало в ней даже больший восторг, чем вспышки дикой ярости. Здесь она имела дело не просто с дикой силой, но с яростным могуществом, которое она умело контролировала. Это было все равно что скакать на могучем коне, каждое движение которого соответствовало движениям ее тела.

– Просто развяжи нас, – велел Эр’рил.

– Но с магией это получится быстрее, – пробормотала она, все еще задыхаясь от усилий.

– Делай, как я сказал!

Элена неохотно подошла к Эр’рилу и распутала узлы на веревках. Еще несколько раз дернула – и он был свободен. Он перекатился на колени и пошевелил пальцами, восстанавливая в них кровообращение. Но прежде чем Элена подошла к Джоаку, Эр’рил остановил ее, положив руку на плечо.

– Послушай, девочка, – сказал он. – Первое, чему учили магов в мое время, – сдержанность. Для большинства из них это самое трудное. Будучи стражем брата, я дал клятву не допускать, чтобы Шоркан прибегал к своим способностям, когда можно использовать обычные методы. Зажигать очаг при помощи магии, если под рукой есть кремень и трут, неправильно. Магия – это дар, который нельзя растрачивать на пустяки, ее нужно использовать только обдуманно, в случае необходимости.

Она кивнула, взяла свою силу под контроль и подошла к Джоаку. Раздумывая над словами воина равнин, Элена освободила брата и повернулась к Эр’рилу.

– Но если маг может пополнить свой запас магии, разве имеет значение, на что он ее тратит?

Эр’рил поднялся и помог Джоаку встать со стула.

– Давай поговорим об этом позже. Сейчас знай только одно: если будешь бесконечно и бездумно растрачивать магию, то станешь все больше и больше от нее зависеть. Ты превратишься в инструмент магии, а не наоборот.

Джоак растер запястья и нервно поправил драконий зуб, висевший на шее.

– Что теперь?

Кивнув в сторону двери, Эр’рил сказал:

– Мне не нравится положение, в котором мы оказались. Пора вооружиться.

Джоак достал посох, который пираты оставили в углу. Благодаря тому, что юноша изображал хромого, у него не стали отнимать деревянную палку. Пока он не снимал перчаток, дерево оставалось темным, даже когда Джоак касался его.

– У меня есть оружие, – сказал он, поднимая вверх надежный посох.

Элена наблюдала за тем, как по поверхности побежали легкие волны черного пламени. Они уже поняли, что до тех пор, пока кожа правой руки Джоака не соприкасалась с деревом, посох оставался инструментом черной магии. Но стоило ее брату снять перчатку, как дерево начинало наполняться кровью юноши и посох снова становился орудием белой магии. Два разных оружия в одном куске дерева.

– Они поставили у двери охрану? – спросил Эр’рил.

– Нет, – ответила Элена. – Тут Флинт оказался прав. Они заперли нас и забыли. – Девушка подошла к маленькой двери и приложила к ней ухо. – В коридоре тоже, кажется, никого нет.

Эр’рил встал рядом, и она почувствовала его теплое дыхание на своей щеке, когда он тоже наклонился, чтобы послушать, что за дверью.

– Ты сможешь расплавить замок, но не поджечь при этом дверь?

Убрав с лица непокорную прядь волос, Элена взглянула на Эр’рила. Она еще не привыкла, что теперь может смотреть ему в глаза. Девушка видела, что воин оценивает ее самое, а не только силу ее магии. Неожиданно Элена смутилась, подумав о том, как изменилось ее тело – полные губы и грудь, длинные вьющиеся волосы. Теперь она даже реагировала на воина иначе. Серые глаза Эр’рила, прикосновение руки, дыхание на щеке будили какое-то новое чувство в глубинах ее существа, наполняли теплом, которое давало девушке силу и одновременно делало слабой. Она посмотрела в его глаза и поняла, что должна сделать, как он хочет.

– Думаю, смогу, – прошептала она.

Эр’рил отступил назад, освобождая ей место.

Облизнув сухие губы, Элена повернулась к двери и подняла руку. Затем сплела на ладони несколько нитей магии, и с кончиков ее пальцев потекла огненная пряжа, которая превратилась в более плотный алый шнур. Она задумалась на мгновение, а потом направила его внутрь дверного замка, неожиданно почувствовав сердцем старое железо и его холодное прикосновение. На один короткий, напряженный миг Элене показалось, что она утонет в древней неподвижности металла, но она сопротивлялась ему, и ее кровь обратилась в кузницу, раскаленную и яростную.

Где-то за пределами ее восприятия девушка услышала, как вскрикнул Джоак.

– Получается, – пробормотал Эр’рил, который, казалось, находился где-то очень далеко.

С каждым новым горячим ударом сердца магия пульсировала, сражаясь с холодным железом. И оно, словно не желающий выпускать ее из объятий любовник, медленно начало отступать, согреваясь от прикосновений, сдавая свои позиции.

– Ты справилась, Элена! – Эр’рил схватил ее за плечо. – А теперь останови поток магии, пока огонь ведьмы не начал распространяться.