Текст книги "Война Калибана"

Глава 18. Авасарала

– А ваше мнение? – спросил Генеральный секретарь из верхнего левого окна экрана. Эрринрайт в верхнем правом подался на сантиметр вперед, приготовившись немедленно вмешаться, если она сорвется.

– Вы читали сводку, сэр, – сладким голосом отозвалась Авасарала.

Генсек лениво описал ладонью круг. Этот шестидесятилетний мужчина носил свои годы с легкостью человека, не отягощенного мыслями. Когда Авасарала строила карьеру от казначея фонда обеспечения работающих до губернатора зоны общественных интересов Махараштра – Карнатака – Гоа, он отсиживал срок в слабоохраняемой зоне недавно восстановленных горных лесов Анд. Колесо власти в своем медленном вращении вознесло его к славе, а умение «как бы слушать» собеседника придавало ему наружную солидность, не вынуждая иметь собственное мнение. Возьмись кто-нибудь с рождения воспитывать идеальную политическую пешку, он не достиг бы такого совершенства, какое являл собой Генеральный секретарь Эстебан Сорренто-Гиллс.

– Действительно, важные вещи никогда не попадают в политические сводки, – заметил Пузырь-башка. – Я хочу знать, что вы думаете.

– Это все не настоящий бой, а спарринг, – ответила Авасарала. – Участвуют игроки высшего уровня. Майкл Андэйв, Карсон Сантисеверин, Ко Шу… среди участников достаточно военных, чтобы показать: это не просто выборные мартышки. Но до сих пор кое-что существенное сказала только десантница, которую привезли для украшения букета. Остальные выжидают, пока выскажется кто-то другой.

– А как насчет… – военный министр выдержал паузу и понизил голос, – альтернативных гипотез?

– Имеется активность Венеры, – сказала Авасарала. – Мы так и не поняли, что она означает. В Северном полушарии на протяжении четырнадцати часов наблюдался мощный выброс атомарного железа. Было и несколько извержений вулканов. Сама планета не обладает тектонической активностью, поэтому мы предполагаем, что протомолекула производит какую-то работу в мантии, но какую – не знаем. Наши «мозги» объединенными усилиями выдали статистическую модель, в которой предполагается, какая энергия потребовалась бы для наблюдаемых перемен. Модель показывает, что общий уровень активности в последние восемнадцать месяцев возрастает со скоростью триста процентов в год.

Генсек солидно кивал. Вполне можно было поверить, что он в этом хоть что-то понимает. Эрринрайт откашлялся.

– Установлена ли какая-либо связь активности Венеры с событиями на Ганимеде?

– О связи, – ответила Авасарала, – говорит аномальный всплеск энергии в момент атаки на Ганимеде. Но одиночный факт может оказаться совпадением.

В динамике Генерального секретаря прозвучал женский голос. Он кивнул.

– Боюсь, что должен вернуться к своим обязанностям. Вы хорошо поработали, Авасарала. Отлично поработали.

– Я понимаю, что означают эти слова в ваших устах, сэр, – с улыбкой ответила она. – Вы не прочь меня уволить.

Спустя миг генсек выдал лающий смешок и погрозил ей пальцем сквозь экран. Потом вместо него в окне всплыла зеленая надпись: «Конец связи». Эрринрайт, прижав ладони к вискам, откинулся назад. Авасрала взяла свою чашку, отхлебнула чаю и, подняв брови, взглянула в камеру, приглашая его высказаться. Чай был чуть теплым.

– Ну хорошо, – сказал Эрринрайт, – ваша взяла.

– Согласны устроить ему импичмент?

Эрринрайт хихикнул вслух. За окном у него было темно, – значит, они находились в одном полушарии. То, что у обоих стояла ночь, создавало ощущение интимности, – впрочем, это, скорее всего, говорила ее усталость.

– Что вам требуется для разрешения ситуации с Венерой? – спросил Эрринрайт.

– Для разрешения?

– Неудачно выразился, – поправился собеседник. – Вы с самого начала приглядывали за Венерой. И когда умиротворяли Марс, и когда обуздывали Нгайена.

– Вы, значит, заметили.

– Переговоры застряли, а вы слишком ценны, чтобы превращать вас в няньку при говорунах. Нам нужна ясность – нужна была еще месяц назад. Требуйте все, что вам необходимо, Крисьен, но либо исключите Венеру, либо найдите доказательства. Даю вам карт-бланш.

– Наконец-то отставка, – засмеялась она и удивилась, когда Эрринрайт серьезно ответил:

– Если захотите, но прежде – Венера. Вопросов важнее нам еще не задавали. Я вам доверяю.

Авасарала склонилась вперед, оперлась на стол, прижав к губам кончики пальцев. Что-то случилось. Что-то изменилось. Либо Эрринрайт узнал о Венере нечто такое, что всколыхнуло его тайные суеверные страхи, либо кто-то желает устранить ее от переговоров с Марсом. Кто-то надавил на Эрринрайта с силой, достаточной, чтобы заставить вышибить ее наверх. Неужели у Нгайена нашелся столь могущественный покровитель?

Да, она получает то, чего хотела. После того, что она наговорила, – а она говорила, что думала, – отказаться будет невозможно, но победа основательно горчила. Может, она слишком усердно ищет подтекст? Видит бог, она давно не высыпалась и усталость вгоняет ее в паранойю. Авасарала посмотрела на часы. Десять вечера. К Арджуне уже не успеть. Предстояла еще одна ночь в унылых VIP-номерах: пить жидкий кофе и изображать интерес к мнению посла Пашвирской автономии о танцевальных мелодиях.

«Пошло оно все, – подумала Авасарала, – мне надо выпить».

* * *

Салон «Дасихари» всем телом врос в сложный организм комплекса ООН. У стойки демонстрировали себя юные пажи и клерки: нарочито громко смеялись и изображали важных особ. Эти брачные танцы были немногим изысканнее, чем церемония ухаживания мандрилов, но и в них виделось что-то милое. Среди молодежи сидела Роберта Драпер. Пинтовый бокал в ее руке выглядел рюмочкой. На лице скандалистки-десантницы застыла усмешка. Вероятно, и Сорен здесь бывает, если не сегодня, так в другие вечера. И сын Авасаралы мог оказаться среди них, сложись все по-другому.

В центре зала располагались столы со встроенными терминалами, позволявшие скачивать зашифрованную информацию из тысячи разных источников. Специальные барьеры-глушилки защищали администраторов среднего звена, работавших за обедом, даже от взглядов официантов. А у дальней стены темные деревянные столы прятались в кабинках, где личность клиента устанавливалась прежде, чем ему позволяли сесть. Если к ним приближался некто, не занимавший должного положения, скромный молодой человек с безупречной прической возникал рядом и провожал гостя к столам для менее важных персон. Авасарала прихлебывала джин с тоником, и все сложности понемногу скрывались в тумане и откатывались от нее. У Нгайена наверняка не хватило бы влияния, чтобы восстановить против нее Эрринрайта. Может быть, удалить ее попросили марсиане? Она попыталась вспомнить, когда и кому нагрубила, но ничего подозрительного в памяти не всплывало. А если и попросили, что ей с этим делать?

Ну что ж, если ее не допускают к переговорам, то неофициальных контактов ей никто не запретит. Авасарала захихикала и только потом поняла, что ее насмешило. Взяв свой бокал, она постучала по столу, сообщив ему, что освобождает место для другого клиента, и прошла через зал. Тихие арпеджио супермодернового стиля вопреки всему утешали душу. В воздухе стоял запах духов – слишком дорогих, чтобы назвать их безвкусными. Добравшись до стойки, Авасарала выдержала вежливую паузу, озирая окружавшие ее молодые честолюбия. Легко было угадать их мысли: «Что делает здесь эта старушка?»

Она села рядом с Драпер. Великанша опустила на нее взгляд и, как видно, вспомнила. Это хорошо. Пусть та не знает Авасаралу, но о ее положении догадывается. Значит, умна. Наблюдательна. И, чтоб ее, очень огромна. Нет, не толстуха, просто… большая.

– Позвольте угостить, сержант? – спросила Авасарала. – Я и так уже перебрала, – ответила женщина и чуть погодя добавила: – Но можно.

Авасарале стоило поднять бровь, чтобы бармен молча подал десантнице новый бокал.

– Вы сегодня произвели впечатление, – начала Авасарала. – Точно, – отозвалась Драпер и продолжала равнодушным тоном: – Торссон меня выпер. Здесь со мной покончено.

А может, и вообще.

– Справедливо. То, чего от вас ждали, вы уже сделали.

Драпер сверху вниз уставилась на собеседницу. Авасарала распознала в ней полинезийскую кровь. Или самоанскую. Из мест, где эволюция уподобила людей горным хребтам. Десантница прищурилась, скрывая что-то, разгоравшееся в ее глазах. Гнев.

– Ни хрена я не сделала!

– Вы там были. Это все, что от вас требовалось.

– Зачем?

– Они хотели убедить меня, что монстр – не их рук дело. Одно из доказательств: что о нем не знали их собственные солдаты – то есть вы. Доставив вас сюда, они показали, что не боятся предъявить вас. Большего и не требовалось. Вы могли сидеть, засунув палец в жопу, или целый день спорить о протоколе – на самом деле им все равно. Главное было вас показать.

Десантница обдумала услышанное и подняла бровь.

– Мне это не нравится, – сказала она.

– Ну да, – кивнула Авасарала, – Торссон – засранец, но в политике тот, кто отказывается от знакомства из-за подобных мелочей, остается совсем без друзей.

Десантница хмыкнула, потом расхохоталась. Наконец, поймав на себе взгляд Авасаралы, как будто протрезвела.

– То, что убило ваших друзей, – сказала Авасарала, отвечая на ее прямой взгляд, – это не мое.

Драпер резко втянула воздух – словно Авасарала коснулась открытой раны. Собственно, так оно и было. Секунду она катала желваки на скулах.

– И не наше тоже.

– Ну хоть в этом мы сошлись.

– А что толку? Они ничего не делают. Говорят ни о чем. Им все равно, вы понимаете? Им все равно, что будет, лишь бы не пострадали их карьеры и не покачнулся баланс сил. Им плевать, что это за тварь и откуда она.

В баре не то чтобы стало тихо, но звук словно приглушили. Брачные танцы оказались на втором месте после их разговора.

– Мне не все равно, – сказала Авасарала. – Собственно, мне даны очень большие полномочия в следствии о происхождении этой твари.

Она сказала не совсем правду. Счет ей открыли, чтобы связать происходящее с Венерой или исключить связь. Однако это было почти одно и то же, и к тому же такое положение вещей позволит ей делать, что она захочет.

– Правда? – спросила Драпер. – И что вы намерены предпринять?

– Прежде всего нанять вас. Мне нужна связь с марсианскими военными. Я выбрала вас. Вы справитесь?

Теперь молчали все. В зале словно стало пусто. Звучала только тихая музыка и смех Драпер. Подошел, привлеченный разворачивающимся спектаклем, пожилой человек, благоухающий одеколоном «Гвоздика с корицей».

– Я служу в десанте Марса, – заговорила Драпер. – Я марсианка. Вы из ООН. Землянка. Мы с вами – граждане разных планет. Вы не можете меня нанять.

– Меня зовут Крисьен Авасарала. Спросите любого.

Мгновение обе молчали.

– Я – Бобби, – сказала Драпер.

– Рада знакомству, Бобби. Ну что, поработаете на меня?

– Можно мне обдумать ответ?

– Конечно. – Терминал Авасаралы переслал Бобби ее личный номер. – Лишь бы, подумав, вы ответили, что согласны.

* * *

В VIP-апартаментах Авасарала включила музыку, подобрав такую, какую, наверное, слушал сейчас Арджуна. Если он еще не заснул. Она сперва хотела вызвать его, но удержалась – было поздно, а она, подвыпив, рисковала впасть в сентиментальность. Рыдания в терминал о любви к мужу – не лучшая привычка. Стянув с себя сари, Авасарала долго стояла под горячим душем. Она не часто пила спиртное: обычно предпочитала иметь ясную голову, но сегодня вечером выпивка встряхнула мозги и позволила расслабиться, а это способствует установлению контактов.

Драпер поможет ей сохранить связь с Марсом, пусть даже она и не сумеет проследить за растянувшимися на много дней переговорами. Для начала неплохо. Будут и другие связи. Можно привлечь Фостера из информационной службы. Надо бы почаще к нему обращаться, выстроить отношения. Фостер не согласится считать ее своим лучшим другом только потому, что через него проходят шифрованные запросы к Нгайену. Для начала несколько червячков задаром, потом с крючком. Кого бы еще?..

Терминал принял первоочередной вызов. Прежде чем ответить, Авасарала выключила воду, туго завернулась в банный халат и завязала пояс двойным узлом. Даже спьяну в ее лета не годится блистать через терминал голым телом. Сообщение пришло из отдела приоритетных наблюдений. На экране показался мужчина средних лет с не идущими к его лицу курчавыми бакенбардами.

– Амир! Ах ты, бешеный! Что ты натворил, если тебя заставляют работать в такой час?

– Я перебрался в Атланту, мисс, – сверкнул зубами аналитик. Он единственный всегда называл ее «мисс». Авасарала не связывалась с ним три года. – Я только что вернулся с обеда и нашел внеочередной рапорт с пометкой: для вас, связаться немедленно. Вызвал сначала вашего ассистента, но он не отвечает.

– Он еще молодой, иногда спит. Это его слабое место. Погоди, я включу защиту.

Минута дружеской болтовни истекла. Авасарала наклонилась к терминалу, дважды стукнула пальцем, добавляя еще один слой шифровки. Красная иконка сменилась зеленой.

– Продолжай, – сказала она.

– Это с Ганимеда, мисс. Вы дали постоянный заказ на Джеймса Холдена.

– Да?

– Так он не сидит спокойно. Свел знакомство с местным ученым. Некий Праксидик Менг.

– Что за Менг?

Амир в своей Атланте незаметно переключился на другой файл.

– Ботаник, мисс. Семья эмигрировала на Ганимед, когда он был ребенком. Учился там. Специализируется на сортах сои, приспособленных к пониженному давлению и низкой освещенности. Разведен, один ребенок. Связей с АВП и политическими партиями не установлено.

– Дальше?

– Холден, Менг и Бартон вышли со своего корабля. Вооружены. Установили контакт с маленькой группой охранников корпорации «Пинквотер».

– Сколько их?

– Аналитик на той стороне не сообщает, мисс. Маленькая группа. Запросить?

– Какой у нас временной лаг?

Черно-карие глаза Амира блеснули.

– Сорок одна минута восемь секунд, мисс.

– Подожди с запросом. Если возникнет что-то еще, пошлем вместе.

– Аналитик на той стороне сообщает, что Холден торговался с охраной: значит, либо произошло изменение планов в последнюю секунду, либо встреча была случайной, а договоренность – экспромтом. Очевидно, они пришли к соглашению. Вся группа углубилась в пустующую часть комплекса и взломала дверь.

– Какую дверь?

– Неиспользуемую дверь в пустующую часть, мисс.

– И как это понимать? Велика ли хренова дверь, куда ведет?

– Хотите, я запрошу?

– Я хочу отправиться на Ганимед и ударить ногой по яйцам это жалкое подобие аналитика. Пошли запрос на уточнение.

– Да, мисс. – На лице Амира мелькнула тень улыбки, но вдруг он нахмурился. – Новое сообщение. Минуту…

«Итак, у АВП на Ганимеде что-то есть, – подумала Авасарала. – То ли они туда что-то завезли, то ли нашли там что-то». В любом случае эта таинственная дверь придавала делу особую интригу. Пока Амир читал и переваривал новости, Авасарала почесывала ладонь и заново оценивала положение. Она считала Холдена наблюдателем, передовым разведчиком.

Но могла и ошибиться. Если он прилетел для встречи с этим чистеньким ботаником, Праксидиком Менгом, – возможно, АВП уже кое-что знает о монстре Бобби Драпер. Если прибавить к этому тот факт, что единственный известный образец протомолекулы находится в распоряжении босса Холдена, сюжет истории с Ганимедом начнет проясняться.

Правда, остаются и пробелы. Не было никаких признаков, что АВП затеял игры с протомолекулой. Да и террористический акт не укладывается в психологический профиль Фреда Джонсона. Джонсон принадлежит к старой школе, а атака монстра – это что-то новенькое.

– Там была перестрелка, мисс. Холден со своими людьми наткнулся на вооруженное сопротивление. Они установили периметр – нашему аналитику туда не пробиться.

– Сопротивление? А я думала, та часть пустует. В кого же они палят?

– Запросить?

– Да пошел ты к черту!

Ответа ждать сорок пять минут, там происходит что-то важное, а она отсюда, из чужой спальни, пытается понять, что к чему, прижимаясь ухом к стене. Авасарала всем телом, как сокрушающую тяжесть, ощутила бессильную злость.

– Задержите их, – велела она. – Холдена, Бартона с дружками из «Пинквотера». И таинственного ботаника. Задержите всех. Немедленно.

Амир в своей Атланте замялся.

– Если они стреляют, мисс…

– Пошлите своих псов, пусть прекратят бой и возьмут их.

Тут уж не до наблюдений. Выполнять.

– Да, мисс.

– Как только сделают, свяжись со мной.

– Да, мисс.

Она проследила через экран, как Амир оформляет приказ, заверяет и отсылает его. Она ясно представляла вид экрана и движения пальцев и мысленно торопила Амира, мечтая, чтобы приказ обогнал сигнальный луч, дошел на место мгновенно. – Приказ отправлен. Как только местный аналитик ответит, я с вами свяжусь.

Авасарала прервала связь и откинулась назад. В мозгу гудел целый улей. Опять Джеймс Холден вмешивается в ход игры. У парня к этому делу настоящий талант, но он – известная величина. Другой, этот Менг, – вынырнул невесть откуда. Он мог быть шпионом, или добровольцем, или подсадной уткой, которая завела людей АВП в ловушку. Мысль погасить свет и попытаться заснуть Авасарала отбросила – нечего было и думать. Вместо сна она связалась с базой данных научного отдела разведки. До новых известий оставалось не меньше полутора часов. Тем временем можно было выяснить, кто такой Праксидик Менг и какова его роль в этом деле.

Глава 19. Холден

– Наоми, готовь взлет. С этой луны надо уходить. Немедленно.

Вокруг него разрастались черные волокна, паук плел темную паутину, и Холден находился в самом центре. Он снова оказался на Эросе. Он видел, как тысячи тел превращаются во что-то иное. Он думал тогда, что выбрался, но Эрос последовал за ним. Они с Миллером выбрались, но Миллера оно все равно достало.

А теперь вернулось за ним.

– В чем дело, Джим? – издалека, через радио шлемофона, спросила Наоми. – Джим?

– Готовь взлет!

– Тут эта дрянь, – обратился к Наоми Амос. – Как на Эросе.

– Боже, они… – успел выдохнуть Холден, а потом страх затопил разум, лишил его дара речи. Сердце колотилось в ребра, словно рвалось наружу, и ему пришлось перестроить подачу кислорода в скафандре. Не хватало воздуха.

На краю зрения что-то мелькнуло, словно отделенная от тела рука шмыгнула вдоль стены, оставляя за собой бурый слизистый след. Когда Холден, развернувшись, навел на это «что-то» свою винтовку, то увидел лишь кровяное пятно под бесцветным куском льда.

Амос обеспокоенно придвинулся к командиру. Холден отмахнулся, упер приклад винтовки в пол и опустился на ближайший контейнер, чтобы отдышаться.

– Нам, наверное, пора уходить, – сказал Венделл. Они с Паулой вдвоем поднимали раненого. Тот дышал с трудом, в левой ноздре набухал и сдувался с каждым вздохом кровавый пузырь.

– Джим, – мягко проговорила в ухе Наоми. – Джим, я вижу это через камеру Амоса и понимаю, что оно значит. Готовлю корабль. А те шифрованные переговоры прекратились.

Думаю, они все ушли.

– Все ушли, – эхом отозвался Холден.

Поредевшая команда «Пинквотера» уставилась на него. Тревога на их лицах сменилась страхом – людей, не понимавших, что значат эти волокна, заражал его ужас. Они ждали от него действий, и Холден понимал: надо что-то делать, но никак не мог сообразить – что именно. Черная паутина заполнила мозг мгновенными образами, сменявшимися так быстро, что он не успевал разобраться. Словно видео прокручивалось на высокой скорости: Джули Мао в душевой кабине, окружена черными нитями, превратившими ее тело в ночной кошмар; трупы, разбросанные по полу радиационной камеры; зараженные люди, как зомби, вываливаются из вагонов «трубы» на Эросе, заливая бурой рвотой всех вокруг, и каждая капля этой жижи – смертный приговор; видеозаписи с преобразившегося Эроса; грудная клетка на одной сохранившейся руке волочится по миру протомолекулы по какому-то своему невообразимому делу.

– Кэп. – Не дождавшись ответа, Амос тронул Холдена за плечо. Тот отдернулся и чуть не упал.

Сглотнув густую, кислую, как лимон, слюну, он выговорил:

– Ладно, здесь я. Пошли. Наоми, вызывай Алекса.

И «Роси».

Наоми отозвалась после паузы:

– А как же блок?..

– Сейчас же, Наоми – прорычал Холден. – На хрен всё, сейчас же вызывай Алекса!

Она не ответила, зато раненый издал последний прерывистый вздох и рухнул, чуть не потянув за собой Венделла.

– Нам надо уходить, – обратился к Венделлу Холден, подразумевая: «Мы не сумеем ему помочь. Если останемся, погибнут все».

Венделл кивнул, но не понял, потому что опустился на колено и принялся снимать с упавшего легкий скафандр. Амос, сорвав с портупеи пакет скорой помощи, присоединился к нему, а бледная Паула наблюдала за ними.

– Надо идти. – Холдену хотелось встряхнуть Амоса, чтобы тот понял. – Амос, надо сейчас же уходить. Эрос…

– Кэп, – перебил механик, – при всем уважении к вам, это не Эрос. – Достав шприц, он сделал раненому инъекцию. – Здесь нет радиации, нет блюющих зомби… Просто разбитый аквариум, полным-полно трупов и вот эти черные ниточки. Не знаю, что за хренотень, но на Эрос не похоже. И мы не бросим парня.

Сохранившаяся в Холдене капля рассудка понимала, что Амос прав. И даже больше: тот человек, которым, как хотелось бы верить Холдену, он остался и посейчас, никогда не подумал бы бросить в беде даже незнакомца, тем более – человека, раненного в бою за него. Холден заставил себя сделать три глубоких медленных вдоха. Пракс уже стоял на коленях рядом с Амосом, придерживая пакет.

– Наоми, – позвал Холден. Он собирался извиниться за то, что наорал на нее.

– Алекс двинулся к нам. – В ее напряженном голосе не слышалось обиды. – Ему сюда несколько часов хода. Проскочить блокаду будет непросто, но он считает, что придумал способ. Встретит нас за шлюзом, когда мы туда доберемся.

Холден достал из кармашка на портупее магнитный ключ от «Лунатика» и бросил его Венделлу.

– Это от вашего корабля. Считайте платой за оказанные слуги.

Венделл кивнул и, спрятав ключ, снова занялся пострадавшим. Тот еще дышал.

– На ноги не встанет? – обратился к Амосу Холден, с гордостью чувствуя, как ровно звучит его голос, и стараясь забыть, как только что готов был оставить этого человека на смерть.

– И думать нечего, кэп.

– Тогда пусть его кто-нибудь понесет, – велел Холден. – Нет, Амос, не ты, ты мне опять нужен в авангарде.

– Я его возьму, – сказал Венделл, – стрелок из меня с этим растяжением никакой.

– Помоги ему, Пракс, – сказал Холден, – и мотаем отсюда к черту!

Они спешили, насколько позволяло состояние раненого. Оставили позади трупы людей, которых убили и, что еще страшнее, которых не убивали. Прошли мимо маленького неподвижного тела Като. Пракс потянулся было к нему взглядом, но Холден схватил ботаника за куртку и толкнул к люку.

– Это не Мэй, – сказал он. – Будешь нас задерживать – оставлю здесь.

Едва слова сорвались с его губ, он почувствовал себя подонком, но угроза не была пустой. Поиски маленькой дочери ботаника отступили на задний план с того момента, как они обнаружили черные нити. И если уж говорить начистоту, лучше сейчас было бы избавиться от Пракса, чтобы тот не увидел, как его дочь, превращенная протомолекулой в монстра, изливает бурую жижу из отверстий, вовсе не свойственных человеческому телу, и как черные волокна прорастают из ее рта и глазниц.

Пожилой охранник, прикрывавший отход, бросился, не дожидаясь просьбы, помогать с раненым. Пракс молча передал ношу ему и пристроился за Паулой, которая держала под прицелом разворачивавшиеся впереди коридоры.

Скучные не так давно тоннели на обратном пути приобрели зловещий вид. Морозный узор, напоминавший Холдену паутину, теперь представлялся ему жилами живого существа, и эти жилы пульсировали в его неверном от адреналина зрении.

На поверхность Ганимеда ежедневно обрушивается восемь магнитных бурь с Юпитера. Магнитосфера защищает спутник, и все же – восемь раз в сутки. С какой скоростью будет расти здесь протомолекула, постоянно поливаемая энергией планеты-гиганта? Эрос под властью протомолекулы приобрел устрашающее могущество. Он научился почти мгновенно разгоняться, пренебрегая законом инерции. Если сообщения не лгут, он изменил атмосферу и химический состав Венеры. А исходным материалом послужили всего лишь миллион с небольшим единиц человеческого материала и тысяча триллионов тонн породы.

На Ганимеде в десять раз больше людей, и его масса на много порядков превосходит массу Эроса. На что окажется способно оружие чужаков при таком изобилии ресурсов?

Амос распахнул последний люк с потайной базы, и команда вернулась в живые тоннели Ганимеда. Холден не находил ни в ком признаков заражения. По коридорам не шатались безумные зомби. На стенах и на полу не было бурых потеков – колоний инопланетного вируса, ищущих себе носителя. И громилы «Протогена» не гнали людей в радиационные душегубки.

«Протогена» больше не было.

Мысль, толкавшаяся в глубине сознания, всплыла на поверхность. «Протогена» не существует. Холден сам помогал с ним покончить. Он присутствовал при смерти человека, затеявшего эксперимент с Эросом. А Марсианский флот распылил Фебу, и оставшееся от нее газовое облачко притянул к себе массивный Сатурн. Эрос врезался в кислотную, кипящую атмосферу Венеры, куда не проникают корабли. Холден сам лишил «Протоген» последних образцов протомолекулы.

Кто же занес ее на Ганимед?

Он отдал образец Фреду Джонсону – как рычаг для мирных переговоров. В последовавшем за короткой войной между внутренними планетами хаосе Альянс Внешних Планет добился немалых уступок. Но АВП хотел большего. А внутренние флоты на орбите Ганимеда ему мешали.

Единственный в Солнечной системе образец протомолекулы остался у Фреда. Холден отдал его Фреду.

– Это Фред, – нечаянно проговорил он вслух.

– Что «Фред»? – откликнулась Наоми.

– Всё. То, что здесь происходит. Это его работа.

– Нет, – сказала Наоми.

– Не знаю зачем – чтобы оттеснить внутренние планеты или чтобы испытать какое-то супероружие, – но это он.

– Нет, – произнесла Наоми. – Никаких доказательств. Воздух в коридоре подернулся дымом, тошнотворный запах горящих волос и мяса задушил ответ Холдена. Амос, подняв руку, остановил группу, и бойцы «Пинквотера» тотчас заняли боевую позицию. Амос прошел чуть дальше, до развилки, и несколько секунд смотрел в левый проход.

– Тут была заваруха, – наконец сообщил он. – Полдюжины мертвецов – и еще больше празднуют победу.

– Вооружены? – спросил Холден.

– Еще как!

Холден, предпочитавший разговоры драке, Холден, которого любила и ждала Наоми, сдался почти без борьбы.

– Очисти дорогу.

Амос высунулся из-за угла и дал длинную очередь из дробовика.

– Пошли, – сказал он, едва смолкло эхо выстрелов.

Пинквотерские подхватили раненого и поспешили по коридору мимо тел; Пракс бежал за ними, опустив голову и работая локтями. Холден, проходя последним, взглянул на горящие трупы по центру широкого туннеля. Сожгли – это кое о чем говорит. Например: «Они еще не дошли до людоедства». Или нет?

Несколько тел лежали вне огня, заливая кровью металлический настил на полу. Холден не знал, Амос ли их расстрелял. Прежний Холден спросил бы, новый – не стал.

– Наоми!

Ему просто хотелось услышать ее голос.

– Я здесь.

– У нас тут затруднения.

– Это… – В ее голосе был ужас.

– Нет, не протомолекула. Но и местные могут доставить хлопот. Запечатай люк, – не раздумывая велел ей Холден, – и прогрей реактор. Если с нами что-нибудь случится, уходи и встречайся с Алексом. На Тихо не возвращайтесь.

– Джим, – возразила она, – я…

– Только не на Тихо. Это Фред. Не возвращайся к нему. – Нет, – повторила свою новую мантру Наоми.

– Если через полчаса нас не будет – взлет. Это приказ, старший помощник.

«Хоть она спасется, – сказал себе Холден. – Что бы ни случилось с Ганимедом, Наоми по крайней мере останется в живых». Кошмарное видение мертвой Джули в душевой встало у него перед глазами, но сейчас у покойницы было лицо Наоми, и у Холдена вырвался горестный вскрик. Амос обернулся к капитану, но тот только махнул рукой: «Вперед!»

Это сделал Фред.

А если виноват Фред, то и Холден тоже.

Холден весь этот год поддерживал Фреда. Выслеживал и убивал корабли ради великого политического эксперимента АВП. Потерял себя прежнего, стал таким, каким был теперь, ради зыбкой веры в мечту Фреда – освобождения и самоуправления внешних планет.

А Фред втайне замышлял… это.

Холден вспоминал все, от чего отказался, помогая Фреду устанавливать в системе новый порядок. Он так и не свозил Наоми на Землю, не познакомил с семьей. Конечно, самой Наоми никогда не постоять на Земле, но можно было вызвать родных на лунную базу. Отец Том ненавидел путешествия, но Холден не сомневался, что сумеет вытащить его на встречу, когда объяснит, как много значит для него Наоми.

А видя, как упорно Пракс ищет дочь, Холден осознал, что очень хотел бы проверить, каково это: до смерти нуждаться в присутствии другого человека. Познакомить родителей с новым поколением семьи. Показать им, что все силы и энергия, которые они вкладывали в сына, не пропали зря. Что он передаст их дальше. Кажется, ему ничего так в жизни не хотелось, как увидеть их лица, когда он покажет им ребенка. Своего и Наоми.

Фред не дал ему времени: сперва превратил в костолома на службе АВП, а вот теперь – случилось это. Холден поклялся, что, если выберется с Ганимеда, Фред поплатится за все.

Амос снова остановил отряд, и Холден, очнувшись от задумчивости, понял, что они подошли к порту. Он почти не заметил дороги.

– Похоже, все чисто, – сказал Амос.

– Наоми, – позвал Холден, – что там вокруг корабля?

– С виду и здесь чисто, – сказала она, – но Алекса беспокоит…

Электрический взвизг оборвал ее голос.

– Наоми? Наоми!

На вопли Холдена никто не ответил. Тогда он обратился к Амосу:

– Быстро к кораблю!

Они бросились к докам со всей скоростью, какую позволяли избитые тела и раненый у них на руках. Холден, держась последним, на бегу скинул с плеча винтовку и снял ее с предохранителя.

Они пробегали извилистыми коридорами портового сектора. Амос разгонял пешеходов криками и своим угрожающим видом. Старуху в хиджабе отнесло в сторону, словно сухой лист ветром. На самом деле она была уже мертва. Если протомолекула на воле, всех, кого оставлял позади Холден, уже можно было считать покойниками. Сантичая и Мелиссу Супитаяпорн и всех, кого они пытались спасти. Всех бунтовщиков и убийц, бывших нормальными гражданами, пока не рухнула экосистема общества. Если протомолекула на воле, все они мертвы.

Так почему же они живы?

Холден отринул эту мысль. Позже – если будет какое-нибудь «позже» – подумает. Кто-то заорал на Амоса, и тот вместо ответа дал одиночный выстрел в потолок. Портовая охрана, если она и таилась где-то за спинами стервятников, выслеживающих новые поставки, задержать их не пыталась.