Текст книги "Код"

Джеймс Д. Прескотт
Код

Автор © Джеймс Д. Прескотт 2017

Художник © Владимир Манюхин 2020

Переводчики © Евгений Симаков 2020

Эта книга – произведение фантастики.

Любая связь с реальными людьми или событиями является случайной.

Посвящение

Особая благодарность – доктору Рики Льюис (Блог: Исследования в области ДНК) и Джоэлю Рубину, моим проводникам в невероятном, а подчас и мистическом мире генетики; Лизе Вайнберг и всей команде «бета-ридэров» – за их бесценные советы и комментарии; и, наконец, моему издателю РДжей (RJ) – за профессионализм и бесконечное терпение.

Информация для читателей:

Ознакомившись с Содержанием, вы, возможно, заметили, что в конце книги есть ссылка (Реальность и фантазия, Глоссарий). Она содержит информацию о синдроме Зальцбурга и назначении отдельных генов, а также пояснение нескольких важных терминов. Заглядывайте туда по ходу чтения.

Глава 1

Полуостров Юкатан, в 5 милях от побережья Мексики

Руководитель научных работ доктор Джек Грир смотрел в мощный бинокль на приближающиеся вертолеты. Было раннее утро, теплый ветер Залива гладил щеки доктора, стоявшего на верхней площадке перепрофилированной нефтяной буровой платформы. Соленый воздух вливался ему в лёгкие, пульс становился чаще.

Джек, геофизик чуть старше сорока, был от рождения одарён (или наказан, по иному мнению) шапкой черных вьющихся волос, которую он излишне часто, по мнению его почтенной матери, прятал под затасканной бейсболкой с надписью «Houston Astros».

Он снова посмотрел на вертолеты, находившиеся теперь милях в десяти и казавшиеся двумя белыми точками на фоне зеленовато-голубого неба. Один из них был большим двух– роторным грузовиком, под брюхом которого на четырех тросах вальяжно покачивался ярко-оранжевый морской контейнер. Наконец-то к ним присоединялся Ражеш Вишванатан из Массачусетского технологического института. Последний участник группы, прибывший с недельным опозданием.

Опустив бинокль, Джек прислушался к звукам работ на нижней площадке. Уже месяц они бурили скважину в земной коре в поисках следов того, что, по мнению многих, найти было невозможно – следов астероида, упавшего на Землю 65 миллионов лет назад, что привело к исчезновению динозавров и вообще к одному из самых массовых вымираний в истории планеты.

Так, по крайней мере, полагала большая часть научного сообщества. Одновременно все громче звучали голоса тех, кто возлагал ответственность за эти давние события на возросшую вулканическую активность. Задача группы была проста – исследовать известняковые отложения в зоне падения и, если удастся, – остатки самого метеорита. Джек надеялся, что таким образом они смогут закрыть дискуссию раз и навсегда.

Однако получить финансирование на проведение столь масштабных работ оказалось много труднее, чем он полагал. Главным препятствием стала старая добрая логика. Ведь когда прилетевший из космоса кусок металла, камня или льда врезается в землю, большая часть его немедленно превращается в пар, а то, что остаётся, выбрасывается в атмосферу и рассеивается по поверхности планеты.

Шутки на эту тему прекратились, когда сейсмологические исследования, проведенные Джеком, показали мощную магнитную аномалию на глубине 500 метров под поверхностью земли. Нельзя сказать, чтобы полученные данные прямо указывали на наличие метеорита, но в отчете на фоне волнистых горизонтальных линий четко проступало некое темное пятно.

При всей неопределенности этого оказалось достаточно, чтобы вызвать к этой теме неподдельный интерес со стороны одной из крупнейших горнодобывающих компаний мира – DiCore. По её мнению, первая расшифровка результатов исследования указала на возможное наличие большого скопления алмазов, наподобие того, что в семидесятых было открыто в Сибири в кратере Попигай.

Короче, DiCore выделила деньги, и теперь работы (которые, осуществляйся они только на гранты Геологической службы США, были бы свернуты через две недели) могли продолжаться месяцами. Условия DiCore, в свою очередь, были просты и понятны: как только ученые покончат с метеоритом, месторождение алмазов поступает в распоряжение компании.

Пока Джек прокручивал в голове все эти мысли, из дверей основной надстройки вышла и направилась в его сторону Гэби Бишоп. Гэби была астрономом и давним другом Джека. Лет на десять старше, Гэби имела пепельные волосы, доходящие до плеч, и симпатичное округлое лицо. Также она первая изменила их обоюдному договору бросить курить. Словно в подтверждение этого Гэби первым делом выудила из кармана пачку Marlboro Lights. Она даже чуть было не предложила сигарету Джеку, но вовремя спохватилась.

– Извини, – она щелкнула зажигалкой, – забыла о твоем табачном воздержании.

Джек смущенно тронул козырек бейсболки:

– Стараюсь быть лучше, а ты тянешь меня назад.

– Похоже, пресловутая воля Джека Грира дает трещину! Может, пора сдаться неизбежному?

Джек усмехнулся:

– Пока будет достаточно, если ты просто подышишь на меня дымом.

Оба рассмеялись несколько искусственно.

Вертолеты были уже на расстоянии мили.

В словах и жестах Гэби ощущалось беспокойство:

– Они застряли из-за каких-нибудь бюрократических проволочек. И поэтому не звонили. – Она выдержала взгляд Джека и добавила: – Учитывая здешнюю ситуацию.

«Здешняя ситуация» была результатом действия «закона подлости». Месяц назад, когда буровая установка только прибыла на свое рабочее место, политическая напряженность в Мексиканском заливе как раз достигла высшей точки. Отказ от начавшегося было налаживания отношений с кубинцами привел к восстановлению санкций. Ответные действия Кубы не заставили себя ждать: вдоль ее морской границы появились землесосные машины для намывки искусственных островов. До этого подобный фокус применяли китайцы. Цель – увеличить размеры своей исключительной экономической зоны. Делалось ли это, чтобы повысить ставки за столом переговоров или еще почему, ясно одно: обе страны принялись активно наращивать свое военное присутствие в регионе. Пока Мексика сохраняла нейтралитет, правительственная лицензия, выданная экспедиции, оставалась в силе. Джек, однако, старался не думать о том, что будет, если ситуация еще больше накалится.

Затрещала висевшая на ремне рация.

– Босс, это Билли. Мы дошли до твердого слоя, сильно тверже гранита. Придется поднять колонну и поменять карбид-вольфрамовое долото.

Билли Бреннер был руководителем буровых работ, иногда несколько импульсивным.

Чутье говорило Джеку, что они приближаются к цели. Метеор, ударившись о Землю, поднял огромное цунами, которое завалило место удара многочисленными слоями песка. В этой каше тяжелые обломки оказались внизу, те, что помельче, – сверху, образовав слои все возрастающей плотности. Значит, чем жестче слой, тем они ближе.

– Что у нас по глубине? – спросил Джек.

Билли посмотрел на панель управления:

– 1452 фута.

Метеорит был, видимо, где-то на полутора тысячах.

– Бурим! – скомандовал Джек и потер концы пальцев, ощущая, как нервная энергия закипает в области живота.

По реакции Билли было заметно, что он колеблется. Да, конструкция работала на пределе, но Джек чувствовал, что было что-то еще. Билли не спрашивал разрешения, а пытался протолкнуть какую-то свою мысль, при всей своей почтительности. Джек повторил приказ и выключил рацию: он еще разберется с Билли и его настроениями попозже.

Отбросив сигарету, Гэби нахмурилась. Окурок, провожаемый взглядом Джека, закружился и полетел, подхваченный ветром, в прозрачную воду у них под ногами. Готовность Джека отчаянно рисковать часто уравновешивалась осторожной мудростью его приятельницы.

– Ты же понимаешь, что, если Билли угробит этот бур, мы можем собирать вещи, – тон, которым она это сказала, могли позволить себе немногие.

Вертолеты висели над их головами. Воздушная волна от их вращающихся лопастей сбивала с ног, рев моторов делал разговор невозможным. Джек руками придерживал бейсболку, чтобы не улетела. Наклонившись к уху Гэби, он прокричал:

– Остановиться в шаге от результата, да?

Глава 2

Пока большой вертолет устанавливал контейнер на предназначенную ему платформу, маленький сел на посадочную площадку, и из него вышел плотного сложения индус в круглых очках. Ступив на железный пол, он покачнулся, но быстро восстановил равновесие. Одет он был в темно-красную рубаху с воротником на пуговицах и белые просторные брюки. Выглядел прибывший растерянным и смущенным.

– Приветствую на борту! – Джек старался перекричать воздушно-звуковую волну.

– Я Ражеш, – представился индус, перемещая рюкзак с одного плеча на другое. За ним следовали юноша и маленькая, азиатского вида девушка, которых он представил как Адама и Лею. Похоже – аспирантов.

Вертолет улетел, стали слышны звуки бурения и крики чаек над головой.

– Вы опоздали на неделю, – отчеканил Джек и пошел прочь по мосткам. Ражеш устремился вслед, стараясь не отставать на плохо слушающихся ногах.

– Приношу искренние извинения, доктор Грир, – забормотал Ражеш, оглядываясь на Гэби в расчете на её помощь. – Мы были готовы. Нас правительство не выпускало из-за ситуации в Заливе.

Видно было, как его рубаха намокает от пота.

Джек остановился и повернулся к нему:

– Понимаю и сочувствую. Но вы даже не позвонили, не сообщили о задержке. Считайте это первым и вторым промахами.

– Второй промах, – медленно произнёс Ражеш, словно впервые услышал такое слово. – А что будет после третьего? Давайте определимся с правилами – из игр я предпочитаю крикет.

– После третьего вы и ваши аспиранты сядете в вертушку и полетите домой.

Ражеш скривился:

– Уверяю вас, сэр, третьего не будет.

Джек невольно улыбнулся. Опоздал он или нет или нет, индус ему чем-то нравился:

– Мы рады, что вы наконец здесь и можно приступать к заключительной фазе работ.

К разговору присоединилась Гэби, показывая, что где на буровой, и объясняя назначение разных модулей.

Буровая вышка называлась по-разному. Для Conoco Phillips она была «TOR». Но здесь все – исследователи, инженеры, рабочие – называли ее «КД», сокращением, подразумевавшим кучу дерьма.

Перед началом работ все ненужное убрали. Остались буровая часть и десятиуровневая надстройка с жилыми помещениями, совещательными комнатами, столовой и площадками для отдыха сотрудников.

На части открытой площадки размещалась так называемая «Пятая Авеню» – два аккуратных ряда морских контейнеров-лабораторий, составляющих как бы улицу, в конце которой расположился и оранжевый контейнер Ражеша.

Рация Джека подала признаки жизни.

– Что там? – спросил он на ходу. Билли внизу махал руками, как прохожий, пытающийся привлечь внимание полицейской машины. Джек увидел его и остановился.

– Не уверен, но, похоже, мы наткнулись на воздушный мешок.

Красноречивая улыбка расплылась по лицу Джека: добрались!

Глава 3

Солнечный свет лился в иллюминаторы и придавал комнате для совещаний, обычно темной и неопрятной, веселый вид. Комната была отделана обшивкой под дерево, которая обязательно применялась во всех помещениях такого типа в восьмидесятые и начале девяностых, пока не вышла из моды. Подвесной плиточный потолок светился неоновым офисным светом, отчего у всех собравшихся был слегка желтушный вид. На настенных крюках висели каски, еще имелись пятидесятидюймовый экран и белая доска.

Джек посмотрел на присутствующих:

– Давайте по кругу. Вряд ли прибывшие коллеги кого-то здесь знают.

Доктор Грант Холланд улыбнулся и помахал рукой. Грант, которому вот-вот должно было стукнуть шестьдесят, был худ и долговяз, с бледно-розовыми щеками и редкими волосами. Он считал себя безупречным ученым, хотя некоторые его теории в области морфогенетических полей и межвидовой коммуникации носили откровенно завиральный характер.

– В этой команде я биолог. Родился в Англии, в Бате, учился в Империал-Колледж в Лондоне. Моя задача – разобраться в том, как восстанавливалась жизнь после падения астероида. Если бы я любил тотализатор, а я не люблю, я бы поставил на роль вулканов в массовом вымирании: она по-настоящему недооценена.

Следующим был доктор Даг Густавсон, швед с квадратной челюстью, рыжей бородой и пронзительным взглядом – вылитый викинг, если бы не «вареная» футболка и кожаные сандалии на толстой пробковой подошве. Он сложил руки и слегка поклонился:

– Рад познакомиться. Я палеонтолог, но здесь разбужу моего внутреннего зоолога, поскольку планирую отслеживать распространение млекопитающих после катаклизма.

Билли Бреннер постукивал по столу пальцем и был заметно не в своей тарелке. Его лицо, отличающееся своеобразной грубой красотой, хранило следы угревой сыпи – одного из наследий нелегкой юности, с которым он продолжал бороться по сей день.

– Я руководитель буровых операций в компании Suntech. Уже лет десять как. Раньше помогал отцу с креветочным промыслом, пока «Катрина» не снесла все к чертовой матери. Он пошевелил бровями, как бы говоря «дело прошлое». Хотя было очевидно, что это не так.

– Теперь вы, – сказал Джек.

Адам и Леа сообщили, что они аспиранты в МТИ и занимаются искусственным интеллектом.

Все притихли.

Ражеш, опустив историю своего детства в Калькутте и переезд в Америку в ранней юности, снял со стоящего на соседнем столе предмета (высотой примерно в три фута) ткань.

– С превеликим удовольствием представляю вам: A.N.N.A.

Глазам присутствующих открылся антропоморфный торс робота с тонкими чертами женского лица. Две механические руки поднялись в знак приветствия.

– Ух ты, круто! – Даг даже слегка подпрыгнул на своем стуле.

Билли явно был поражен, даже отчасти испуган.

Джек почувствовал себя растерянным. Гэби говорила, что Ражеш должен привезти какое-то мощное компьютерное оборудование, но такого он не ожидал.

Грант уточнил:

– Ее зовут Анна?

– Сокращение от Artificial Neuron Network Algorithm (Алгоритм Искусственной Нейросети), – пояснил Ражеш. – Для лица и трансляции лицевых выражений мы использовали ячеистую сеть и передовую проективную технологию.

Анна улыбнулась, и, хотя, конечно, это было всего лишь видео, проецируемое на внутреннюю сторону ее лицевого экрана, улыбка оказалась вдруг вполне теплой.

Ражеш дотронулся до плеча робота, и глаза Анны последовали за его рукой.

– Мы обычно думаем, что искусственный интеллект – это и есть робот, но робот – лишь оболочка. А ИИ – это начинка. Однако не все ИИ одинаковы. Игра в шахматы, телевикторины, обработка данных для рекламы – все это мы называем ЦИИ, или целевой ИИ, применяемый в какой-либо конкретной области. Святой Грааль программистов – это ОИИ, общий искусственный интеллект, копирующий человеческий разум. Пока что все, чего удалось добиться как университетам, так и богатейшим корпорациям, – это ИИ уровня домашней кошки.

– Чем отличается Анна? – поинтересовался Джек.

– По уровню интеллектуального развития Анна скорее десятилетний ребенок. У нее даже есть зачатки воображения. А не хватает ей того, чего не хватает и детям, – мудрости и опыта.

– Как получилось, что она всех обогнала? – спросила Гэби.

– Большинство разработчиков пытаются создать цифровую копию человеческого мозга. Это работа на десятилетия. Вот если в воздухоплавании мы бы пытались копировать птиц, получились бы у нас реактивные самолеты? Изучив труды коллег, мы решили всю трудную работу доверить Анне. Она сама занимается исследованиями в сфере ИИ, заодно совершенствуя и уточняя собственную архитектуру по экспоненте. В общем – она сама себя учит уму-разуму.

– Что-то в этом есть противоестественное, прошу прощения, – сказал Билли. – Чем все это кончится?

Анна повернула голову в сторону инженера. На ее холодном цифровом лице не было и намека на юмор:

– Кончится тем, что я стану всемогущей и порабощу человечество.

В комнате наступила абсолютная тишина.

Мгновение спустя Ражеш зашелся в приступе смеха, колотя по столу пухлой рукой. Следом засмеялась Анна, ее механическая рука тоже забарабанила по столу.

– Ну и лица у вас! – хохотнул Ражеш, лицо его сложилось в гримасу удовольствия. – С ума можно сойти!

Джек заулыбался:

– В остроумии ей не откажешь. Соглашусь. Я опасался, что ее возможности сводятся к заказу готовой пиццы.

Анна улыбнулась Джеку:

– Уверяю вас, доктор Грир, я могу гораздо больше.

– Есть одна важная составляющая, которой Анна лишена, – вставил Ражеш, – и которая свойственна всем людям на земле.

– Ноги?! – воскликнул Даг и указал на свои.

Грант на секунду задумался и изрёк, что ему почему-то приходит на ум мысль о религии.

– Вы недалеки от истины, профессор, – Ражеш кивнул. – У Анны отсутствует осознанное желание создавать по своему образу и подобию. То есть – превратиться из создания в создателя.

* * *

Совещание закончилось. Бурение возобновилось. Почти вся команда собралась в диспетчерской и смотрела на мониторы с заметным нетерпением. Джек и Гэби затаив дыхание следили, как головка бура на экране медленно приближается к бесформенному образованию. Краем уха, за пределами нервного напряжения и пронзительных звуков буровой, Джек уловил гудение самолета. Не такое громкое, чтобы привлечь всё его внимание, но отчётливое – вроде жужжания мухи.

Затем Джек услышал яростный металлический скрежет застрявшего бура. И почувствовал, как холод сжал его сердце. Бур, очевидно, наткнулся на что-то, что управилось с карбид-вольфрамовым долотом примерно так, как танк с деревянным копьем, а именно – разнесло его в щепы. За секунды ударная волна, пройдя по буровой колонне, достигла наземного оборудования. Столб огня выстрелил футов на десять вверх. Билли и его команда бросились в укрытие. Но скрежет металла не стихал – инженеры разбежались, не выключив машинерию. Джек схватил со стены каску и бросился к буровой.

Он не сделал и трех шагов, как платформа под ним затряслась и электрический гул ударил в уши. Каждый шаг теперь давался ему с таким трудом, будто он шел по дну Залива. Мощная сила тащила вниз. Он чувствовал себя, как когда-то много лет назад, пассажиром спортивного самолета, выполняющего фигуру высшего пилотажа. Перегрузка прижала его к решетке пола. Вода внизу изогнулась и приняла форму линзы. Джек поднял глаза и увидел, как самолет, жужжание которого он только что слышал, падает в воду. Девятифутовый кусок трубы оторвался от креплений и упал рядом с ним на решетку, не подпрыгнув и не покатившись, будто его притянуло вниз гигантским магнитом. Затем так же внезапно магнит перестал действовать. Освобожденные воды океана вспучились, заливая платформу. Но это было еще не все. Словно миллион фотовспышек, сработавших одновременно, хлестнул ослепительный белый свет.

Джек медленно поднялся и принялся тереть глаза, пытаясь избавиться от огненных звёзд на сетчатке.

Что, черт возьми, это было?

Буровая продолжала работать. Джек нажал кнопку аварийной остановки и перешел к протоколу техники безопасности: все ли живы, все ли целы.

Самолет, упавший на его глазах в воду, не должен был находиться дальше, чем в миле-двух от платформы. Джек, несмотря на вспышки в глазах, отыскал трех рабочих и послал их спустить на воду жесткую надувную лодку «Зодиак». Транспортное судно ожидалось только через два дня, так что, помимо эвакуационных шлюпок, «Зодиак» был единственным плавсредством для организации спасательных работ.

Парализующий страх потихоньку отступал. Джек вместе с рабочими платформы отправился на поиски выживших при крушении самолета. Но среди множества мыслей, кипевших в его голове, особенно цепкими были те, что относились к метеориту. Что бы там, на глубине, они ни нашли, эта штука обладала такими силами, с которыми человечество до сих пор не сталкивалось.

Глава 4

Север Бразилии

Три часа до того

Маленький турбовинтовой самолет трясло так, что доктору Мии Вард казалось, будто все кости в ее теле вибрируют. Самолет был почти пустой: кроме доктора Вард в нем находились еще три человека. Это была исследовательская группа ВОЗ, направлявшаяся в Бразилию изучать случаи черепно-лицевой аномалии.

В кабине пилоты что-то кричали друг другу по-португальски. Миа разобрала слова про сильный ветер, остальное тонуло в шуме, издаваемом дверками полок для багажа.

Слева сидел доктор Эрик Мецнер, намертво вцепившийся в подлокотники и дышавший, как рожающая женщина. Канадский педиатр, специализирующийся на физических дефектах и одаренный способностью все видеть в драматическом свете. Справа расположился доктор Скотт Чепман, британец из Манчестера, испытывающий глубокое отвращение к людям, называющим футбол соккером и не владеющим высоким искусством правильно наливать чай. Через два ряда позади них находилась Мария Бертола, аспирант в области генетической эпидемиологии, науки о том, как генетические и природные факторы влияют на здоровье людей. Мария крестилась и целовала нательный крестик с таким видом, будто, если они разобьются, крестик – это все, что от нее останется.

Концы крыльев в иллюминаторе ходили вверх и вниз, пилоты всеми силами старались держать самолет ровно. Скотт пытался проглотить таблетку. От этого зрелища Миа почувствовала спазмы в желудке, она закрыла глаза, представила себе веселое лицо дочери и стала думать о том, как они снова однажды увидятся.

Ее путешествие в Бразилию началось в Ричмонде, Виргиния, где она подала заявку на работу в ВОЗ, прошла ряд бесконечных собеседований и наконец получила место научного руководителя группы, направленной для изучения тяжелого генетического недуга, превратившего многих юных бразильцев в изгоев и лишившего некоторых из них возможности есть и разговаривать.

Генетик по образованию, Миа принимала участие в создании с нуля искусственной хромосомы человека. В области генной терапии большинство исследователей к тому времени уже отказались от попыток создать работающую искусственную хромосому и сосредоточились на работе с имеющимися хромосомами, вычищая их и заполняя полезными генами. После того, как человек вышел из эмбрионального состояния, иногда возникает потребность встроить в его клетки новую хромосому. В качестве механизма доставки можно использовать вирусы, обычно их называют переносчиками, но Миа была убеждена, что существует лучший, более безопасный способ. Ответ содержится в теле человека. Она была уверена в этом и очень рассчитывала однажды найти этот ответ и радикально изменить методы лечения заболеваний.

Самолет вдруг выровнялся, ко всеобщему облегчению, и покатился по раскаленному покрытию посадочной полосы.

Миа посмотрела в окно. Вытянувшийся вдоль Амазонки Сантарен с его двухсоттысячным населением представлял собой северный форпост цивилизации в Бразилии. На другой стороне реки начинались края, куда не многие европейцы решались заглядывать.

Она достала телефон и применила его в качестве зеркала. Ее рыжая шевелюра, обычно яркая и ухоженная, была в полном беспорядке, словно Миа выбралась из какого-то вращающегося устройства. Лицо бледное, в пятнах, щеки ввалились, будто несколько дней не ела. Настоятельно требовалось вмешательство косметики.

Самолет остановился. Пассажиры поднялись, распрямляясь, потягиваясь и радуясь тому, что их не придется соскребать лопатой с асфальта.

Подхватив рюкзак, Миа шагнула навстречу влажной жаре и ослепительному солнцу. Даже дыхание требовало здесь специальных усилий. С трапа открывался вид на море плоских построек с крышами из рифленого железа. Гудели насекомые, гудели мотороллеры, в ландшафте преобладали коричневые тона. Несмотря на размеры города, аэропорт Сантарена был одним из немногих мест, которые могли похвастать мощеной поверхностью.

У трапа их ждали черный микроавтобус и Изабелла Сильва, Региональной директор ВОЗ в Бразилии. Миловидная женщина лет пятидесяти в туфлях на высокой подошве, открывающих ей двери клуба «для тех, кто выше пяти футов», она коротко махнула рукой, приглашая в автобус.

– С приездом! – ее английский отличался сильным акцентом. – Вы, конечно, устали с дороги, но сначала – в госпиталь. Ваши вещи в отель завезёт Карлос.

– Можно сначала в душ? – спросила Миа, думая больше о коллегах, чем о себе.

Изабелла засмеялась:

– Дорогая, у нас под сорок на дворе. Свежесть закончится сразу же вместе с душем.

Миа покосилась на свои бежевые дорожные брюки и зеленую рубашку. Запах пота отчетливо присутствовал в воздухе. Может быть, все-таки это Скотт или Эрик? Хотя в данных обстоятельствах и неважно. Изабелла села впереди, кивнула шоферу, и они отправились.

Муниципальный госпиталь Сантарена был в десяти минутах езды – пятиэтажное розоватое здание, больше похожее на гостиницу типа Holiday Inn, чем на место, где лечат и проводят исследования. В полупустой приемной экстренной помощи пахло бинтами и дезинфекцией. Изабелла провела их в «научное отделение», где находились пациенты, примерно у половины из которых были признаки генетических лицевых дефектов. Миа готовилась к тому, что ей предстояло увидеть, но все равно испытала острый приступ жалости.

Пациенты и их сопровождающие приветствовали прибывших радостными возгласами и хлопками в ладоши. Миа могла только надеяться, что они не думают, будто их сейчас же вылечат. Даже если удастся найти работающий способ лечения, быстро ничего не получится: люди не морские свинки. Девочка лет шести (как Миина дочка Зоуи) подошла и обхватила ее за талию. Левая щека девочки практически отсутствовала, и съехавший на сторону рот придавал лицу жутковатое выражение. Миа наклонилась и обняла ее, едва сдерживая слезы. Радость и твердость духа этих несчастных людей были удивительны. Сколько их здесь еще, тех, кому она так хотела бы помочь?!..

После череды формальностей и взаимных представлений Карлос отвез их в отель «Сандис». Белая плитка и ярко-оранжевая вывеска приятно контрастировали с окружающей средой. Багаж, по словам Карлоса, ждал в номерах. В тот самый момент, как они входили в холл гостиницы, в лицо Мии ударил ослепительный белый свет. Она принялась тереть глаза, пытаясь избавиться от вспыхнувших в них звезд, как это бывает при слишком резком вставании. Зрение постепенно восстановилось, и она поняла, что все присутствующие пережили то же самое. Администратор за столиком, Эрик, Скотт, Мария – все моргали как сумасшедшие. Тут, однако, ситуация из странной превратилась в пугающую: на экране телевизора, настроенного на международный канал CNN, ведущие вели себя точно так же – моргали и крутили головами.

– Что за черт?! – Скотт смотрел вокруг себя с видом полной растерянности.

Этот вопрос задавал себе каждый. Началась ядерная война? По соседству вспыхнула сверхновая? Миина мысль металась между вероятным и невероятным. И в том и в другом случае было ясно, что происшествие не предвещает ничего хорошего.