Текст книги "Порочный рокер"

Глава 11
Кэти

Я проснулась ближе к рассвету с жутким похмельем.

Поправка: я все еще была немного пьяна.

Утренний свет уже начал просачиваться сквозь плотные шторы, когда я разлепила веки. Часы у меня над головой показывали шесть семнадцать. Свет цифрового дисплея пронзил мой мозг, и я закрыла глаза, застонала и перевернулась на другой бок, намереваясь сразу же снова заснуть. И тут же я осознала, что не одна.

А в постели с Джесси Мэйсом.

Обнаженным.

Я терла глаза, пока зрение не прояснилось. Пока я не убедилась в том, что вижу.

Растянувшись на спине, Джесси лежал рядом со мной, пока слабый свет из окна освещал его великолепную фигуру. Его лицо было отвернуто от меня, а одна рука согнута так, что ладонь лежала на мускулистой груди. Из-под белого свисающего покрывала выглядывали его обнаженные бедра.

Я прижала простыню к груди, осторожно проводя свободной рукой по своему телу под ней.

Да. Я, мы определенно голые.

Медленно, по миллиметру в час, я принялась приподнимать с бедер Джесси простыню, пока передо мной не предстал его член. Тот самый член, фотографию которого он прислал мне прошлой ночью. На этот раз энтузиазма в нем было поменьше, но утренняя эрекция все равно выглядела внушительно.

Я отбросила простыню, как будто она обожгла меня.

Какого хрена??

Мой череп затрещал, когда я огляделась, щурясь в почти полной темноте. Я вспомнила, как выходила с ним из бара отеля. И какой-то спор из-за кровати?

Боже, неужели я устроила для него стриптиз?

Остаток ночи всплыл в памяти разрозненными вспышками, пока я пыталась собрать все воедино.

В итоге мы оказались на афтепати в номере Дилана в отеле. Я вспомнила, что держала в руке бокал, и разные люди наполняли его, так что, должно быть, я не остановилась на выпивке отельного бара. Я даже сейчас чувствовала вкус соли и лайма. «Маргарита» – это то, что Эш, приятель Дилана, готовил без остановки. Теперь понятно, почему у меня во рту, как в пустыне, а в желудке все равно что бурлит аккумуляторная кислота.

Терпеть не могу «Маргариту».

Я вспомнила, как Броуди объявил, что ребятам нужно поспать, потому что утром их всех ждет куча дел, а Джуд вышвыривал людей. Но вечеринка продолжалась. Я также смутно вспомнила, как сидела там, окруженная буйной энергией, быстрыми разговорами, хриплым смехом, и думала, что именно такой была бы жизнь в туре… если бы я поехала.

Я с трудом села, стараясь не потревожить кровать и простыню на бедрах Джесси. Рука на его груди дернулась, но он не проснулся. Я помнила, как прошлой ночью его руки были на моем теле… На спине. На талии. На бедре, когда он сел рядом со мной на диван.

Я сбросила простыню. Я не была религиозным человеком, но помолилась, чтобы Джесси Мэйс не проснулся в ближайшие несколько секунд и не увидел мою голую белую задницу, несущуюся в ванную. Или прямо перед своим лицом, пока я буду разыскивать на полу свою одежду.

И, слава богу, я нашла ее. Красное платье, брошенное на кофейный столик. Трусики – прямо под кроватью. Лифчик – на диване. Свою счастливую кожаную куртку – рядом с дверью.

Это был большой номер, как и у Дилана, но я едва помнила, как вошла в него прошлой ночью.

Мой номер в отеле.

И, по-видимому, номер Джесси.

До меня не совсем дошло, пока мы не оказались внутри, что моя комната – это его комната и наоборот.

«У меня не отдельная комната?» Я повернулась к нему и недоверчиво переспросила, когда стало ясно, что он направляется в спальню.

«Ты моя девушка, мы делим комнату. Если у тебя будет отдельный номер, это дерьмо выплывет наружу».

Хорошо. В этом действительно был смысл.

«Не важно. Но у меня будет своя кровать». Слава богу, их было две.

Но каким-то образом мы оба оказались в одной постели.

«У нас две кровати. Какую из них ты выберешь, решать тебе».

Черт.

И пф.

Потому что это зависело от меня, не так ли?

Я прокралась в ванную после безуспешных поисков одной из своих туфель. Закрыв дверь и включив свет, я вздрогнула, когда невидимый топор проломил мне череп. Ухватившись за столешницу и заморгав, я дала себе несколько мгновений, чтобы привыкнуть к окружению. У меня жутко кружилась голова. И кажется, было обезвоживание. Должно быть, я действительно напилась в стельку и заполнила себя доверху текилой. И это после всего того пива, шампанского и разнообразных коктейлей, которые я пила на протяжении всего вечера.

Текила никогда не была моим другом.

Стараясь не шуметь, я пустила воду в раковину тонкой струйкой, а затем плеснула немного на лицо и выпила несколько стаканов.

Я натянула трусики, пошатываясь, время от времени останавливаясь, чтобы ухватиться за столешницу.

Боже. Что за хаос?

Какого черта я делала? Очевидно, я была не в себе. Бо́льшую часть последних двух лет я провела в виртуальной пещере; я едва была способна выдержать вечер с Деви и несколькими кувшинами сангрии, не говоря уже о Джесси Мэйсе и его друзьях – рок-звездах.

Я стояла с закрытыми глазами и чувствовала, как он обнимает меня. Воспоминание о прошлой ночи: его крепкое теплое тело рядом с моим, его горячие губы, касающиеся моего уха. «Ты сама выбираешь, кем ты хочешь быть, Кэти. Кем ты хочешь быть для них. Ты даешь то, что хочешь дать. – А потом его губы прикасаются к моей шее. – Кем быть… тоже решаешь ты».

Ага.

И решила быть дерзкой кокеткой.

Я открыла глаза и увидела в зеркале свое обнаженное отражение – на мне были лишь черные трусики, – а затем съежилась от нахлынувших воспоминаний, в одном из которых я подошла к ближайшей к нему кровати. Сколько же во мне было пьяной отваги?

«Ты спишь здесь, значит, и я тоже. Я собираюсь изображать подружку, как можно лучше».

«Тебе решать, детка».

Затем он начал раздеваться. Эту часть я запомнила.

Отчетливо.

Потому что я вдоволь насмотрелась на обнаженного Джесси Мэйса.

Очевидно, он без колебаний разделся передо мной. На самом деле, неудивительно для парня, который всего несколько часов назад прислал мне СМС с фотографией своего члена. Парень, который доводил меня почти до оргазма, в то время как съемочная группа фиксировала каждый имитируемый толчок и самый настоящий вздох.

У этого парня не было ни капли стыда.

Я занялась тем, что расчесала волосы пальцами и стерла макияж панды под глазами. Слава богу у меня хватило ума снять однодневные контактные линзы, прежде чем я отключилась, но ведь можно было подготовиться лучше. Зубная щетка и немного тональной пудры сейчас сотворили бы чудеса.

Это что, кровавый засос у меня на шее?

Божечки…

В памяти всплыли другие фрагменты ночи. Например, я попросила его засунуть член обратно в штаны, тогда как его джинсы уже лежали на полу. На мужчине не было нижнего белья? И должно быть, я откровенно разглядывала его, потому что могла вспомнить каждую деталь его великолепного тела. Длинные, стройные линии его торса. Мышцы, выступающие на его груди, рельефный пресс, мощные бицепсы и длинные мускулистые бедра, когда он откинул одеяло, бросил его на пол и плюхнулся на кровать.

«Я всегда сплю голышом, сладкая».

Он полулежал, небрежно накинув простыню на ногу, как будто хотел прикрыться, но передумал и вместо того выставил на всеобщее обозрение свой великолепный, наполовину затвердевший член. Он прикрыл глаза правой рукой, демонстрируя сексуальную татуировку на предплечье, и, казалось, собирался заснуть.

Но, очевидно, я не хотела, чтобы он спал. Отсюда и мой упрямый ответ:

«Отлично. Если ты спишь голышом, то и я тоже».

Именно поэтому моя одежда оказалась разбросанной по всей комнате.

Я хмуро посмотрела на свое отражение в зеркале и выпрямилась, надеясь, что, по крайней мере, выгляжу привлекательно, пока выставляю себя полной задницей. Я надела лифчик и втиснулась обратно в красное платье. Любой, кто увидел бы меня сегодня утром, понял бы, что это то же самое платье, в котором я была вчера вечером. И это платье совсем не для воскресного утра. Это платье для субботнего вечера.

Платье для аллеи похмельного позора.

То самое платье, которое глупая девчонка сняла перед рок-звездой.

Потому что так и вышло.

Я разделась.

Перед Джесси Мэйсом.

Я превратила это в шоу, когда он начал хлопать и улюлюкать, танцевать неуклюжий пьяный танец и разбрасывать мою одежду. Я съежилась, внезапно вспомнив, что случилось с моей потерянной туфлей.

Я подбросила ее в воздух, и она застряла в потолочном светильнике.

Замечательно.

Он взвыл оттого, насколько плавным вышло движение.

Однако, когда я сняла трусики, смех оборвался, а выражение его лица изменилось.

«Если ты вот в таком виде ляжешь в постель, никто из нас не уснет, вишневый пирожок».

Я забралась в постель.

«Надень свои трусики обратно».

«В чем дело? Ты сказал, что был бы рад попробовать мой пирожок».

Он зарычал и откатился на самый край кровати, так далеко, как только мог, чтобы не свалиться на пол, и накрыл голову подушкой.

Тогда я закрыла глаза, думая, что смогу уснуть, даже если он не может, – но это было ошибкой.

«Уф. Твоя половина кровати вращается?»

Кровать затряслась, когда Джесси в раздражении вскочил и подошел к другой кровати. Он сорвал с нее покрывало, забрался под одеяло и зарылся головой в подушку.

Я встала, подошла к его кровати и легла.

«Черт, Кэти. Я не буду спать с тобой голой, если только мы не собираемся трахаться, а мы не собираемся трахаться, пока ты такая пьяная. Особенно в первый раз».

В первый раз? А разве будут и следующие? В первый раз? По какой-то причине это показалось мне забавным, и последнее воспоминание, которое у меня осталось, было о том, как я, голая и пьяная, хохотала до упаду.

А утром я проснулась с топором в черепе.

Черт. Черт. Черт.

У нас был секс?

Нет. Не может быть. Я бы знала.

Так ведь?

Да. Абсолютно. Я ни за что бы не забыла этого.

Да?

Я оглядела себя в зеркале. В меру презентабельный вид.

Для позорной прогулки с похмелья.

Мои волосы выглядели немного нелепо и отчаянно нуждались в расческе, которой у меня, конечно же, не было. Но зато я отыскала в кармане счастливой куртки резинку для волос, благодаря которой мне удалось заплести косу.

– Возьми себя в руки, – прошептала я своему отражению, после чего расправила плечи и приготовилась к тому, что, несомненно, будет унизительным возвращением домой.

Когда я приоткрыла дверь ванной, тело Джесси все еще лежало поперек кровати. Он не пошевелился. Я слышала медленный, глубокий, хриплый ритм его дыхания.

Я мельком увидела затемненный предмет на потолке, оказавшийся моей застрявшей в светильнике туфлей. Ясно, дело безнадежное. Я никак не смогу достать ее, не наступив при этом Джесси на лицо.

Я схватила сумочку и босиком выскользнула из комнаты.

Слава богу, ни в холле, ни в лифте мне никто не встретился. Я спустилась в вестибюль и заговорила с парнем за стойкой регистрации.

– Можете ли вы что-нибудь сделать для посетительницы, которая вчера вечером сильно напилась и потеряла туфлю?

– О боже. – Он налил мне стакан огуречной воды, который я с благодарностью приняла и осушила за считаные секунды. – С удовольствием отправил бы кого-нибудь купить вам обувь на соседней улице. Как только откроются магазины, разумеется.

Точно. Как будто я могу позволить себе купить обувь хоть где-то в этом районе.

– У меня нет на это времени. Неужели здесь нет ничего на территории? Сувенирный магазин?

– Я так не думаю. Однако у нас есть шлепанцы для посетителей СПА-салона. Я мог бы продать вам пару. – Он поискал что-то в своем компьютере. – Мне придется взять с вас шестьдесят долларов. – Он посмотрел на меня и сказал: – Они розовые, – как будто это как-то могло подсластить сделку.

Шестьдесят баксов? За пару одноразовых шлепанцев? Боже. Но либо так, либо придется возвращаться домой босиком.

– Седьмой размер, пожалуйста.

– Они универсальные.

Конечно же.

– Отлично. – Не могли бы вы указать мне, где находится открытая аптека?

Я заплатила продавцу, подождала, пока он пошлет кого-нибудь из подчиненных за шлепанцами, а затем отправилась в путь в своем красном кружевном платье, огромных розовых шлепках и черной кожаной куртке.

Я прошла пять кварталов до круглосуточной аптеки, где купила таблетки, облегчающие похмелье, подарочный пакет и пустую открытку. Как нельзя кстати, на ней был маленький барабан. Зеленый с серебром. Возможно, с Рождества.

Затем я скупила все пачки жевательной резинки со вкусом корицы, которые у них были. И все «Тик-так» с корицей.

На обратном пути в отель я заглянула в два круглосуточных магазина и скупила там весь запас жевательной резинки с корицей.

В холле отеля я положила жевательную резинку и «Тик-так» в подарочный пакет, запила пару таблеток огуречной водой и подписала открытку.

Потрясного тура. К.

Поразмыслив, я бросила таблетки в подарочный пакет, после чего оставила его на стойке ресепшена для «парня из номера 709», поскольку предположила, что номер был записан на ненастоящее имя Джесси.

Я поймала такси и заехала к сестре, чтобы забрать Макса. Затем поехала домой, долго стояла под горячим душем и отключилась в своей постели, прижимая к себе пса.

Глава 12
Джесси

Джуд откинулся на спинку «Бентли» и вгрызся в буррито в качестве завтрака, пока я с усилием набирал номер квартиры Кэти на древнем домофоне. После нескольких коротких гудков раздался щелчок и скрипучий голосок:

– Слушаю?

– Уже завтракала?

Тишина, заполненная помехами.

– Извини?

– Ты уже позавтракала? – четко произнес я. Сквозь помехи я услышал, как скрипучий голос произнес очень нехорошее слово, на что я лишь усмехнулся. – Не хочешь меня впустить?

Тишина, за которой последовало какое-то копошение с помехами и громкий сигнал.

Я нашел квартиру Кэти на втором этаже. Дверь была приоткрыта, и сквозь щель на меня смотрели покрасневшие глаза в симпатичных очках в бирюзовой оправе.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты принес кофе.

– Нет. Но Джуд этим займется. – Кэти открыла дверь пошире; я уже строчил эсэмэску Джуду, когда вошел внутрь. – «Надж» открыт сегодня?

– Да, но тебе не обязательно это делать. – Она закрыла за мной дверь. Ее пес сидел у ее ног, виляя хвостом. – Я уверена, что твой лучший друг на самом деле не хочет быть у тебя на побегушках.

– Мне без разницы, учитывая сумму, которую я плачу ему за то, что он у меня на побегушках. Что предпочитаешь?

Она вздохнула.

– Латте с вишней и ванилью. Собственно, со льдом и с двойной порцией… – Она поймала мой взгляд и слегка закатила глаза. – Просто скажи им, что это для Кэти.

Я отправил СМС с заказом Джуду, затем убрал телефон и погладил пса по голове. Он лизнул меня, решив, что я классный, и поплелся на кухню.

– Ты очень нравишься Максу, – сказала она. – Обычно он вроде как равнодушен к парням.

Она обхватила себя руками, пока я разглядывал ее наряд. Розовые пижамные штаны с сердечками, зеленая майка и носки разного цвета. Явно не ожидала гостей.

Она проследовала за мной на крошечную кухню и сунула нос в пакет, который я поставил на стол.

– О боже. Сок! – Она застонала, как от оргазма, доставая его из пакета.

Я ухмыльнулся:

– Бездельничаешь сегодня?

– Не-а. Блевала час назад. – Она легонько толкнула Макса в сторону и достала из шкафа пару стеклянных стаканов, затем разлила апельсиновый сок по ним и протянула один мне. – Твое здоровье, – сказала она, стукнув своим стаканом по моему, после чего выпила сок залпом.

Я сделал большой глоток, наблюдая, как двигается ее горло, когда она осушает стакан. Сбоку на ее шее был заметный засос, который, по смутным воспоминаниям, я поставил, когда она меня подзадоривала. Очевидно, девушка стала болтливой, когда напилась, а поскольку я не был известен тем, что отказывался от вызова – хорошего вызова, – это было опасное сочетание. Чертовски веселое сочетание.

Я распаковал продукты и наблюдал, как Кэти поглощает вторую порцию сока. Несмотря на состояние, она хорошо справлялась с похмельем. И выглядела очаровательно растрепанной, ее волосы были собраны в беспорядочный пучок, а выбившиеся пряди прилипли к лицу. Она действительно выглядела немного бледной, но в остальном была такой же милой, как всегда.

К тому же она была без лифчика, что отнюдь ее не портило. Я мог разглядеть ее идеальную грудь и твердые соски под тонким хлопком. Моему члену это определенно понравилось. Пижамные штаны сидели низко, обнажая нежную кожу, сексуальный изгиб бедер и кружевной край белых трусиков…

Она слегка рыгнула в тыльную сторону ладони и бросила на меня полный сожаления взгляд.

– Ивиняюсь. Чувствую себя просто отвратно. Сколько я выпила вчера?

Я бы рассмеялся, если бы она не была в таком жалком состоянии.

– Я прервал тебя около четырех утра, так что посчитай сама.

– Ух.

– Ты ничего не ела?

– Как-то боязно.

– Присядь-ка. Я начал осматривать кухню в поисках того, что мне нужно. Шкафы были старыми и потертыми, а посуда разномастной, но все стояло в аккуратных стопках и рядах.

– Чувствуй себя как дома, – проворчала она, после чего пододвинула табурет к небольшой барной стойке и села. Макс свернулся калачиком у ее ног.

– В таком случае я, милая, уже бы разделся. – Я включил плиту, поставил сковородку и распаковал бекон. – К счастью для тебя, я готовлю бекон.

– Что это значит?

– Одежда останется на мне.

– Какое счастье, – сухо отреагировала она.

Может, она и не подозревала, но ее угрюмость только снижала градус ее милоты. Во всяком случае, это меня немного подстегнуло. Что определенно не было привычной для меня манерой общения с женщинами. Практически с момента полового созревания и определенно с тех пор, как на меня обрушилась слава, я стал чувствовать себя вполне комфортно, когда женщины добивались меня.

На самом деле, Кэти, возможно, была первой женщиной, встретившейся мне на пути за многие годы, которая не охотилась за моим членом, содержимым банковского счета и/или за одним из моих друзей. Я был почти готов объяснить этой цыпочке, почему ей стоит взять мои деньги.

– Пристрелите меня, – простонала она. – Меня терзает обезвоживание. – Я наблюдал, как она потирает свой маленький носик. В утреннем свете, проникающем через окно, на нем, словно золотая пыльца, виднелись крошечные веснушки. – У меня такое чувство, что прошлой ночью я снюхала всю гребаную пустыню. – Она налила себе еще стакан сока.

– Если запойно вылакать вес своего тела, то вполне возможно.

Она бросила на меня опасный, неодобрительный взгляд, от которого возникло ощущение, словно меня окатили ледяной водой.

Да-а. Кэти Блум – весьма прелюбопытная девушка.

В основном потому, что ей, казалось, было наплевать, кто я такой и чем зарабатываю на жизнь. Это было ясно с первого дня, на съемках клипа. И будь я проклят, если сейчас мне это в ней не нравилось даже больше, чем тогда. Сильно. Достаточно, чтобы поцеловать ее, а потом послать вишневый пирог, как какой-нибудь втюрившийся идиот.

Достаточно, чтобы понять: мне, вероятно, следует забыть о ней. Что мне и удавалось некоторое время.

Но успех клипа Dirty Like Me был слишком большим, чтобы его игнорировать. Это стало еще одним доказательством того, что девушка была особенной… помимо милого личика и великолепных сисек.

Я закончил выкладывать бекон и, достав из пакета последний кусочек, бросил его ей.

– Я захватил твою туфлю.

Она неуклюже, но все же поймала мой пас.

– Ой. Извини, я оставила ее на люстре. Какое-то недоразумение. – Она снова покраснела; было приятно видеть, что румянец возвращается к ее щекам.

– Не беспокойся. Девушки еще никогда не проворачивали со мной этот трюк Золушки. Я почувствовал себя Прекрасным принцем. – По правде говоря, я был очень разочарован, когда проснулся и обнаружил ее исчезновение.

– Тебе не обязательно было брать ее с собой. Я все равно оставила там вторую туфлю.

– Я попрошу Мэгги найти ее.

– Прошу, не надо. Эти вещи были придуманы садистом-женоненавистником. – Она бросила туфлю на диван позади себя, наблюдая, как я пассерую лук и грибы, которые предварительно нарезал дома кубиками. – Что, черт возьми, ты там готовишь?

– Ты никогда раньше не наблюдала процесс приготовления омлета?

– Просто удивлена, что Джесси Мэйс знает, как его приготовить.

Я проигнорировал это и разбил в миску несколько яиц. Затем, добавив немного сливок и остальные нарезанные кубиками овощи, выложил все это на сковороду для пассерования на средне-слабом огне.

– Присмотри за беконом. – Я протянул ей вилку и отправился на экскурсию по гостиной. Кэти даже не пришлось вставать, чтобы присоединиться ко мне, она просто повернулась на своем стуле.

Это было небольшое помещение, что-то вроде моей первой квартиры, которую я снимал вместе с Джудом, Броуди и Зейном сразу после окончания школы, когда мы надрывали задницы, чтобы выступать в клубах. Как раз перед тем, как мы подписали контракт на запись альбома. Правда, здесь было намного чище. Пахло тоже лучше. И гостиная не была завалена неубранными матрасами и музыкальным оборудованием. Она была такой же старой, такой же простой, но ухоженной. На стенах ничего не было. Однако присутствовала коллекция альбомов, которая занимала пару книжных шкафов и целую стену.

Я внимательно изучил винил, отметив огромное количество классического рока.

– Тебе нравится что-нибудь из музыки тех времен, что была выпущена после твоего рождения, милая?

– Конечно. Просто не собираю ее на виниле. Я выросла на классическом роке, и он запал мне в душу. Все начиналось с коллекции моего отца.

– Это круто. – Я перебрал пальцами альбомы, аккуратно разложенные по группам в алфавитном порядке. – Когда я был маленьким, у моей мамы было примерно три альбома. Sugar Ray, Snow и Limp Bizkit.

Кэти рассмеялась.

– И остается только удивляться, откуда взялась у него любовь к музыке…

Я перешел пальцами с Deep Purple на Doors, эгоистичная задница внутри меня не смогла удержаться и не проверить, нет ли у нее винила Dirty. Не оказалось. Я включил проигрыватель и поставил Hello, I Love You с альбома Waiting for the Sun. Когда я поднял глаза, то увидел, что Кэти смотрит на меня, обнимая себя за плечи.

– Так где же Джесси Мэйс научился готовить правильный омлет? – Она прикусила нижнюю губу, на ее лице появилось милое неуверенное выражение. – Я подумала, в твоей команде персонала есть какой-нибудь знаменитый шеф-повар или что-то в этом роде.

Ага. Так вот в чем дело.

Похоже, вся эта звездная история вскружила ей голову. И поскольку ей было наплевать на мою известность, в частности, я предположил, что она беспокоилась о том, какое место она занимает во всем этом. И как это отразится на ее жизни.

Не могу сказать, что ее за это можно винить.

– Я иногда готовил для нас с сестрой, когда наша мама была на работе, что происходило… всегда, – сказал я, возвращаясь к омлету. – Поверь мне, я пытался уговорить ее готовить, но ей было всего шесть, так что, если мы хотели питаться не одними тостами и, возможно, макаронами с сыром, бо́льшая часть готовки была на мне. Я поковырял бекон, отделяя несколько слипшихся полосок. – Насколько хрустящим он тебе нравится?

– Если под хрустящим ты подразумеваешь подгоревший, то да, пожалуйста. И кстати, не подумай, что я не ценю твой кулинарный жест… Но ты все-таки расскажешь мне, что здесь делаешь? И не говори, что готовишь мне завтрак.

– Я здесь, чтобы узнать твой ответ о туре.

– Я дала тебе свой ответ.

Я сосредоточился на ее сине-зеленых глазах.

– Ты подарила мне годовой запас жевательной резинки с корицей и послала.

– Я не посылала тебя.

– Читаю между строк. – Я открыл контейнер с сыром, который предварительно натер, и высыпал его поверх омлета, убавив огонь. – Предполагаю, что ты любишь тройной сыр в омлете, как и в пицце?

– Правильно предполагаешь.

– Ну, дела, – пробормотал я. – Девчонки, должно быть, ненавидят тебя.

– Что?

– Ты ешь как очень крупный мужчина, а тело у тебя как у подростка. – Я отправил в рот немного тертого чеддера. – У тебя потрясная грудь. – Я медленно оглядел ее, наслаждаясь тем, как она заерзала на стуле. – И бедра, – добавил я. – И невероятная задница.

Она покачала головой, словно пытаясь отогнать от себя эту чушь.

– Не представляю, что на это сказать.

– Скажи, что поедешь со мной в тур.

Она снова прикусила губу. Затем поправила очки, что было чертовски мило.

– Честно говоря, Джесси, вряд ли я скажу такое.

Проклятие. На самом деле это не тот ответ, за которым я пришел.

Но это было далеко не все.

– Потому что не хочешь, – спросил я, начиная переворачивать бекон, – или потому что боишься?

Кэти скрестила руки на груди и испепеляюще посмотрела на меня.

– Ты сказал, что если я решу не ехать в тур, ты оставишь меня в покое.

– Это было до того, как ты улизнула ночью, как какой-то вор.

– Было утро, всходило солнце, и я ничего не украла.

– Это круто. Если ты боишься, что не сможешь удержаться от того, чтобы не делать мне мозги, когда мы весь день будем смотреть друг другу в глаза перед камерами, просто скажи об этом.

– Я уверена, что смогу сопротивляться этому желанию.

Я не уверен, но если она хотела, чтобы все было именно так…

Дело в том, что я смотрел клип. Много раз. И пришел к довольно интересному выводу. Не то чтобы Кэти была сильна в притворстве. Дело в том, что она вовсе не притворялась. Все было по-настоящему. Каждый вырвавшийся вздох, каждое движение. Кэти была искренней каждый раз, когда ее ногти впивались в мою плоть, или она прикусывала губу, или у нее перехватывало дыхание; каждый раз, когда ее зрачки расширялись так сильно, будто она была под кайфом, и каждый раз, когда она опускалась на меня, в ее глазах не было обмана.

Было не так уж сложно притворяться, что она во мне тоже что-то разжигала. Даже в своей разномастной пижаме и с растрепанными волосами, она возбуждала меня.

Так что, возможно, на самом деле мы притворялись, что не хотим друг друга. Я бы сделал все, что в моих силах, если бы она возжелала меня. И если мне придется сдерживаться, когда мы остаемся наедине, что ж, так тому и быть.

Я все равно хотел, чтобы она поехала в тур. Он слишком важен для меня.

Она прикусила пухлую розовую нижнюю губу.

– Ты можешь ответить мне на один вопрос?

– Задавай любой.

– Почему я?

– Потому что ты понравилась фанатам, – сказал я. А затем добавил: – И я тебе доверяю.

– Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю достаточно.

Она посмотрела на меня поверх очков, как не одобряющая мое поведение библиотекарша. Весьма горячая библиотекарша.

– Ты знаешь, какую я люблю пиццу.

– Браки строились и на меньшем.

– За этим следовали разводы.

– Я знаю, что ты принимаешь таблетки, – сказал я, и в этот момент зазвонил телефон. Кэти открыла рот от удивления. – Ты проболталась мне вчера. Сказала, что не можешь остаться в отеле, потому что обычно принимаешь их первым делом с утра, а у тебя их с собой нет.

Кэти закрыла лицо руками.

– О боже мой.

– Теперь все возвращается, да?

Я разложил еду по тарелкам, пока она брала трубку и открывала Джуду. Затем я подошел к двери, забрал у него кофе для Кэти и помахал ему, чтобы тот уходил. Джуд только улыбнулся во весь рот, чего, черт возьми, никогда не делал.

Я захлопнул дверь, прежде чем он успел что-либо сказать, и вернулся на кухню, где Кэти опасливо ела свой омлет.

– Действительно, вкусно, – сказала она. Затем ее глаза сузились, когда мы встретились взглядами. – Итак, что еще ты узнал обо мне, пока я была пьяна и беззащитна?

Я пододвинул стул и присоединился к ней у барной стойки.

– Да ничего толком. Просто тебе нравится прижиматься ко мне. – Она сильно покраснела, и я решил оставить ее в покое. – В любом случае я уже узнал все, что мне нужно было знать.

– Например?

– Стандартный набор. Судимость, проверка биографии, знакомые.

Кэти начала смеяться, но потом поняла, что я говорю серьезно.

– Правда?

– Я навел о тебе справки.

– Что-что?

– Я попросил Джуда проверить тебя в целях безопасности. И твоего бывшего жениха тоже. – К сожалению, этот парень чист с точки зрения криминала. Я пошевелил пальцами и поиграл кольцами, отвлекаясь на мысли о том, как этот придурок увивался за Кэти в клубе, застегивая свой гребаный ремень.

Я набросился на омлет, раздраженный тем, что не уделил этому парню должного внимания, когда был шанс.

Кэти пристально смотрела на меня.

– Зачем тебе это делать?

– Потому что есть вещи, которые мне нужно знать, прежде чем связываться с тобой. Это может прозвучать цинично, но такова моя реальность.

– Ты мог бы просто спросить меня. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

– Это не так работает, – сказал я. – Если мы это делаем, то делаем по-моему.

Она издала милый хм-м, который сделал ее похожей на встревоженную пожилую леди.

– Кто сказал, что мы это делаем?

– В противном случае меня бы здесь уже не было. – Я несколько секунд пристально смотрел на нее, затем перестал флиртовать и заговорил начистоту. – Послушай, Кэти. Это большие деньги. И я не вижу никаких проблем в том, чтобы послать меня, если ты не хочешь, чтобы я был здесь, но ты этого еще не сделала. Полагаю, что я уже уломал тебя, или, по крайней мере, на пути к этому.

– Может быть, я просто хочу яичницу, – сказала она. – И этот чудесный подгоревший бекон. – Она прожевала бекон и улыбнулась.

Проклятие. Девушка была хорошенькой, даже когда выводила меня из себя.

Даже еще прекраснее.

– Не думаю, детка, – сказал я. – Но хорошая попытка. – Эта часть мне не понравилась, но я вытащил из заднего кармана сложенный конверт и протянул ей. – Пока ты решаешься сказать «да»… Я не хотел взваливать это на тебя вчера вечером, учитывая все остальное, но мы должны это обсудить.

Кэти открыла незапечатанный конверт и просмотрела бумаги внутри.

– Это контракт. Соглашение о неразглашении, – сказал я. – Броуди настоял.

Держа в руках юридический контракт, она внимательно изучала его.

– Соглашение о неразглашении. Это означает…

– Я знаю, что такое соглашение о неразглашении, – сказала она, переходя на последнюю страницу, где были подписи. – Я не подпишу это. – И вернула мне.

Черт. А у девушки есть стержень.

– Броуди это не понравится.

Она ела свой омлет молча, осторожно, понемногу, словно все еще боялась, что ее может стошнить.

– Ты понимаешь, что меня просят отправиться в шестинедельный тур по чужой стране с мужчиной, которого я едва знаю. Просят притворятся его любовницей и находиться в окружении других мужчин – между прочим, мужчин-гигантов, – добавила она, глядя на меня, – которые все работают на него. Мне нужно знать, что у меня есть хоть какая-то защита. Если все пойдет плохо, если ты окажешься самым большим подонком в мире, мне нужно знать, что я смогу рассказать это тому, кому мне нужно.

А ведь она права.

Я сложил конверт и убрал его подальше.

– Я смогу с этим смириться.

– А что насчет Броуди?

– Я поговорю с ним. – Броуди просто придется смириться с этим. У меня не было выбора, потому что я собирался увезти Кэти с собой в этот гребаный тур. – Может, нам все же стоит дать мне определение «подонок». Что, если я начну распускать руки, а тебе это не понравится?