Текст книги "Пленительная мелодия"

Я с трудом сглотнула.

– Ч-что?

Он дернул подбородком, указывая через мое плечо. Я оглянулась: позади меня был край дощатого настила… и пропасть.

Меня сотрясла ледяная дрожь. Позади меня не было ограждения. Никакого.

Я чуть не сошла с настила.

Внезапное ощущение стремительного падения в темноту и того, как мое тело разбивается о камни внизу, пронзило меня насквозь… По спине пробежал холодок, сопровождаемый приступом тошноты.

Я была бы мертва, если бы не быстрая реакция Броуди. Если бы не его сила. Если бы он не прижимал меня прямо сейчас к себе, я лежала бы на камнях внизу.

Я с беспокойством вглядывалась в темноту.

Ладно, может, я не умерла бы. Нельзя сказать наверняка, что там внизу и насколько велико расстояние. Полагаю, до подстилки из мягкого мха могло быть три фута. Но из темноты торчали клубки ветвей, и мне определенно не удалось бы остаться невредимой.

По крайней мере, он спас меня от царапин, ушибов и смущения.

А в худшем случае…

Я снова сглотнула, вглядываясь в его глаза. Они были скрыты тенью, но я смогла разглядеть темные круги под ними, когда он посмотрел на меня. Его дыхание было прерывистым, быстрым и неглубоким, как и мое. Я ошеломленно наблюдала, как его полные губы приоткрылись. Он глубоко вздохнул, его грудь прижалась к моей. Я подумала, что он собирается что-то сказать…

Но нет.

Вместе с тем он не отпускал меня, а лишь сильнее сжал пальцы, впиваясь в мою талию.

В это мгновение голос в моей голове сказал: Просто поцелуй его.

Он появился из ниоткуда. Ну… может быть, это произошло на фоне окрыления после тех последних приконченных мной и девочками пары порций желе-шотов. Просто скажи ему, что тебе жаль, твердил он.

Просто скажи ему, что скучала.

Расскажи ему… все.

Но я проигнорировала этот голос.

– Спасибо, – сумела прошептать я охрипшим голосом.

Броуди ничего не ответил, а лишь сжал губы и нахмурил брови. Он все еще выглядел раздраженным, но в тени его глаз появилось что-то еще. Беспокойство?

Может, ему было бы не все равно, если бы я разбилась насмерть?

Уже хоть что-то.

Признайся ему в любви.

Я открыла рот, не зная, что из этого выйдет, но тут он отпустил меня. Он отступил назад, засунув руки в карманы, как будто хотел заверить меня – или себя, – что больше не прикоснется ко мне.

– Держись за гребаные ограждения, – угрюмо сказал он, кивая в сторону перил на другой стороне настила, где были развешаны мерцающие огоньки.

– Ага.

Затем он развернулся и пошел прочь.

Я обхватила себя руками и двинулась к ограждению, все еще нервничая из-за того, что чуть не свалилась в темноту… и еще больше из-за ощущения твердого тела Броуди, прижатого к моему.

Сделав несколько шагов, он остановился, а затем покачал головой и внезапно обернулся.

– Я должен извиниться перед тобой, – сказал он, не глядя мне в лицо.

– Правда?

– Да. Ну, знаешь, за то, что я похитил тебя. И вообще, что вел себя как придурок. – Он мельком взглянул на меня, а затем добавил: – Я просто присматриваю за Джесси, – как будто это могло все уладить.

Может, так оно и было.

Я знала, какая глубокая дружба связывала его с моим братом, такая дружба, которая длилась много лет, пережила немало взлетов и падений; такая дружба, какой у меня никогда ни с кем по-настоящему не было, потому что я всегда так боялась подпускать кого-либо близко.

Я просто стояла, обхватив себя руками, дабы защититься от ветра, пока в итоге не выдохнула:

– Хорошо.

Броуди коротко кивнул и отошел. Я открыла рот, чтобы сказать что-то еще, что угодно, но он уже ушел. Он вернулся на вечеринку, оставив меня одну стоять в темноте и прокручивать в голове его слова… музыку, пульсирующую в ночи и вторящую биение моего сердца.

Я просто присматриваю за Джесси.

Я вцепилась в перила с благодарностью за поддержку. Было поразительно, как глубоко меня ранили эти слова и осознание того, что Броуди больше не присматривает за мной… хотя именно я стала тому причиной.

Но было время… время, когда Броуди также присматривал и за мной.

Это началось вскоре после того, как у меня пошли первые месячные.

Я все еще могла воспроизвести в памяти его, стоящего у моей входной двери с маленьким пакетом из аптеки.

Мне было тринадцать, а за окном царила ночь. Я знала, что происходит, когда проснулась с кровотечением, но оказалась не готова, несмотря на то, что у меня рано развилась грудь. Я лишь пыталась отрицать происходящее. У мамы в доме тоже не было никаких женских принадлежностей. Из-за болезни и всех этих лекарств у нее началась ранняя менопауза. Она уже спала какое-то время, так что я не собиралась ее будить. Она все равно больше не могла водить машину по ночам.

В это время в пределах пешей досягаемости сложно найти открытую аптеку, да и к тому же я боялась ехать на автобусе. Это были мои первые месячные, поэтому я испугалась, что все выйдет из-под контроля и кто-то станет свидетелем этого неловкого момента.

Поэтому я поступила так, как поступаю в любой чрезвычайной ситуации. Я позвонила своему брату и рассказала, что произошло.

В тот вечер его группа играла на домашней вечеринке, и он все еще был там. Я сразу же поняла, что он пьян. Только в таком состоянии его голос становился настолько счастливым и тягучим. В итоге Джесси сказал, чтобы я не волновалась и положилась на него. Как оказалось, он собирался «прислать помощь». И прежде чем я успела возразить, по ту сторону раздались гудки.

Я перезвонила ему, но он не ответил. Я и представить боялась, какую «помощь» он собирался мне прислать, но что мне оставалось?

Я истекала кровью, боже мой.

Сорок пять минут спустя я, свернувшись калачиком на диване и корчась от спазма, услышала звук подъезжающего мотоцикла. Я знала только двух человек, которые ездили на мотоциклах. И ни одного из них я не хотела видеть в тот момент.

Джуд и, что еще хуже… Броуди.

Я заставила себя подняться и открыла дверь, чтобы увидеть супергорячего восемнадцатилетнего друга моего брата. Его лоб был озабоченно наморщен, синие глаза смотрели на меня сверху вниз, а в руке он держал пакет из круглосуточной аптеки. В тот момент я молча поклялась никогда больше ни о чем не просить своего брата.

Броуди протянул мне пакет, а затем начал рассказывать, как пользоваться тампонами и что, возможно, будет трудно «вставить их», если я, «понимаешь, девственница».

Мне оставалось только надеяться, что взгляд, которым я одарила Броуди, заставит его заткнуться и умереть, пока я буду в ванной.

– Я взял пластиковые, – совершенно невозмутимо продолжал он, когда я развернулась и пошла прочь. – Девушка в аптеке сказала, что ими удобнее пользоваться. Там еще есть прокладки, на случай…

– Прошу, замолчи, – попросила я, захлопнув за собой дверь ванной.

Я вернулась в гостиную после того, как привела себя в порядок. Выглянув в окно, я увидела у своего дома все еще стоящий байк Броуди, а когда выскользнула через парадную дверь, то наткнулась и на него самого. Он сидел на ступеньках и курил сигарету.

Я присела рядом с ним.

– Тебе следует бросить курить, – сказала я вместо благодарности.

– Тебе следует начать принимать таблетки. – Он взглянул на значок на моем свитере, который я получила от него пять лет назад в качестве подарка. – И тебе нужно перестать носить это дерьмо. Выбрось его.

Я наблюдала за тем, как он затушил сигарету о ступеньку, все еще не оправившись от его первой фразы.

– Я не занимаюсь сексом с мальчиками! – выпалила я.

В ответ он лишь сказал:

– Но они захотят.

Я еще какое-то время потрясенно смотрела на него.

– Мне все равно! Это не значит, что они получат это. – Я обхватила колени руками. – В любом случае это не имеет значения. Джесси не разрешает мне ходить на свидания.

Он внимательно посмотрел меня.

– Ты хочешь ходить на свидания?

– Мне тринадцать. Все остальные тусуются с мальчиками.

– Ты все время тусуешься с мальчиками.

– Друзья моего брата не в счет. Любой, кто называет меня «сестренкой» или «братишкой», не в счет.

– Я не называю тебя братишкой.

– Ага, ты называешь меня принцессой. – Я закатила глаза, как будто это было еще хуже, но втайне мне все нравилось.

Он наклонился, мягко коснувшись моего плеча.

– Не волнуйся, принцесса. К тому времени, когда ты подрастешь, мужчины будут падать к твоим ногам.

– Угу, – сказала я.

Затем он затих, и произошло что-то странное.

В то время я действительно не понимала, что это было. Но он смотрел на меня. Он смотрел на меня так, как никогда раньше.

И я просто притворилась, что ничего не происходит.

Я отвела взгляд и затаила дыхание, когда он медленно наклонился ко мне. Я почувствовала его дыхание на своей щеке. Его губы, горячие и мягкие, коснулись моей кожи и задержались на мгновение.

Он перевел дыхание.

А затем исчез.

Я смотрела, как он подошел к своему байку, перекинул ногу и с ревом умчался прочь.

Два дня спустя мой брат провел со мной «тот самый разговор», а также вручил шестимесячный запас противозачаточных таблеток и коробку презервативов. Затем он показал мне кучу жутких, неприглядных фотографий венерических заболеваний в интернете.

А еще я не переставала смотреть на его опухшую губу и синяки на лице, о происхождении которых он мне не сказал ни слова.

И когда я в следующий раз встретилась с Броуди, то увидела у него синяк под глазом.

Даже в тринадцать лет я могла сложить два и два. И в тот момент я в значительной степени решила, что мне никогда и ни за что не понадобятся эти таблетки или презервативы. А зачем, если вокруг тебя столько старших гиперопекающих братьев? Меня даже никто и никогда не поцелует по-настоящему.

Вот тут я ошиблась.

Как и во многом другом.

Глава 6. Джесса

– О, нет. Думаю, она взорвется.

Я стояла в комнате в задней части коттеджа с невестой и другими подружками невесты, когда Бекка пятилась от Кэти с насмешливой сестринской досадой… прямо на меня.

В это время я рассматривала себя в одном из зеркал в полный рост, пытаясь в последний момент принять решение о том, стоит ли мчаться обратно в свой домик за трусиками.

Надетое мной платье подружки невесты было облегающим, длиной до колен, из атласа насыщенного цвета шампанского, с асимметричными рюшами и высокой линией горловины. Оно убийственно очерчивало силуэт и выгодно подчеркивало фигуру всех троих из нас. На спине был глубокий вырез, и, хотя я знала, что Деви и Бекка носили заниженный бюстье, я вообще отказалась от бюстгальтера. Мне нравилось ощущение ткани на коже, она была достаточно плотной, матовой и фактурной, чтобы мне это сошло с рук.

Поскольку я уже отказалась от бюстгальтера, Рони, с присущей ей безграничной мудростью, связанной со всем, что касается секса, предложила мне пойти совсем без нижнего белья. По ее словам, это гарантировало отсутствие неэстетичной линии трусиков, и в этом была такая «свобода». Ощущение истинной женской силы.

Что ж, я в деле. Я готова на все, чтобы придать себе сил в этот конкретный день, это хорошая идея, верно?

Наверное.

Я уже начала догадываться, что это была очень плохая идея, потому что, когда я ходила без трусиков, то чувствовала себя всесильной. И сексуальной. Даже возбужденной и сексуальной. А самое последнее, в чем я нуждалась, – это чтобы что-то возбуждало меня сильнее, чем я уже буду, находясь в одном помещении с Броуди Мейсоном и бесплатным баром.

Да уж. И правда плохая идея.

Но время ускользало, словно песок сквозь пальцы, а этот день был посвящен не мне и не отсутствию у меня трусиков. Поэтому я повернулась к невесте и изобразила улыбку.

Меня встретил образ, сошедший со страниц свадебного журнала: Кэти Блум в сшитом на заказ бальном платье без бретелек цвета шампанского, на тон светлее тех платьев, что были на нас, с облегающим лифом и аритмично гофрированной юбкой из органзы, наслоенной поверх фатина. Какое прелестное, авангардное, эффектное и идеально подходящее ей платье. Густые темные волосы собраны в простой свободный пучок на затылке, лицо обрамляли несколько прядей, а в ушах красовались сапфировые серьги грубой огранки цвета шампанского, которые мой брат подарил ей в качестве свадебного подарка. Она выглядела как воплощение рок-н-ролльной мечты.

– Что случилось? – спросила я, подходя поближе. Кремовый цвет лица и румяные щеки Кэти под макияжем приобретали отчетливый зеленоватый оттенок, напоминающий гнилой сыр.

– Я в порядке, – сказала она, положив руку на плечо Деви для поддержки.

– Ты совсем не в порядке, – сказала Деви, изучая ее лицо. Она протянула Кэти бутылку воды, и та сделала несколько маленьких глотков, в перерывах медленно и глубоко вздыхая.

– Кэти имеет обыкновение блевать, когда нервничает, – объяснила мне ее сестра.

– Ой.

– Нет! – запротестовала Кэти. – Я просто взволнована. И, возможно, у меня небольшое похмелье, – добавила она, извиваясь в своем платье. – Эта штука немного тесновата. Кажется, вчера я съела слишком много кремовых пирожных.

– Просто скажи мне, не превратится ли это в сцену из «Девичника в Вегасе», чтобы я успела убраться отсюда к чертовой матери, – сказала ее сестра.

– Вот дерьмо, – пробормотала Деви, и мы все в унисон отступили назад.

Кэти смерила сестру мрачным взглядом.

– Я ненавижу тебя. И, если ты позволишь мне вставить слово, я хотела сказать, что люблю тебя. Всех вас. И прежде чем мы пойдем… туда… я хочу поблагодарить вас за то, что вы здесь, со мной. – У нее перехватило дыхание, а нижняя губа задрожала. – Моя предыдущая свадьба… обернулась полной катастрофой, – сказала она, и ее глаза наполнились слезами, – а вы, дамы, – моя команда. Если Джесси бросит меня у алтаря, без вас я не справлюсь.

Предыдущая свадьба?

Если он бросит ее у алтаря?

Вот. Отстой.

Кто-то бросил Кэти у алтаря?

Я услышала, как перехватило дыхание той, что вошла в комнату. Мы все расступились, чтобы пропустить маму и племянницу Кэти, которая будет нести букет. Миссис Блум завороженно смотрела на свою дочь с открытым ртом, ее глаза стремительно наполнились слезами.

– О, девочка моя, – воскликнула она. – Ты выглядишь…

– Не говори этого, – оборвала ее Бекка. – Тебе не понравилось мое свадебное платье. Я не хочу этого слышать. Скажи ей позже, когда я напьюсь.

– Что ж, оно было слишком коротким, – сказала мама Кэти. – Но это… это платье. – Она взбила фатин и повозилась с оборками. – То белое платье, в котором ты была в прошлый раз, – прошептала она, – это была не ты, с жесткими прямыми линиями и всем этим кружевом. А теперь… это ты.

– Потому что мы сами его выбрали, – сказала Деви. – В прошлый раз его выбирала свекровь.

– Почти свекровь, – поправила ее мама Кэти.

– Почти. – Кэти натянуто улыбнулась, когда мама поцеловала ее в щеку. Ее губы задрожали, а лицо исказилось. – Мам… я буду чувствовать себя так глупо, если он не сдержит слово из-за этого.

– Ты что, шутишь? – спросила Деви. – Ты выглядишь великолепно.

– Ты очень-очень красивая, – согласилась ее мама.

– Если он так поступит, я убью его своими руками, и ты сможешь надеть это на его похороны, – добавила ее сестра.

Кэти засмеялась и шмыгнула носом, обнимая сестру.

– Прекрати сейчас же. – Деви осторожно промокнула щеки Кэти салфеткой. – Ты испортишь макияж.

Пока я ждала своей очереди обнять невесту в последний раз перед церемонией, то поняла, как мне польстило то, что она попросила меня прийти сюда и что считает мою персону частью своей команды. Мне нравилась Кэти. Очень. И при мысли о том, что она так нервничала в свой особенный день, рискуя облевать это красивое платье, лишь из-за того, что какой-то придурок когда-то бросил ее… Я подошла к ней и взяла ее руки в свои.

– Кэти.

Она посмотрела на меня, всхлипнув. Ее сине-зеленые глаза были влажными, блестящими, покрасневшими в уголках.

– Джесса, – тихо отозвалась она.

– Джесси не оставит тебя, – сказала я, сжимая ее руки. – Ты знаешь, почему я уверена в этом?

– Почему? – прошептала она.

– Потому что он любит тебя. А мой брат не бросает людей, которых любит.

В отличие от меня, – подумала я, и меня немного замутило. Кэти была не единственной, кто вчера вечером выпил лишнего. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить желудок и нервы.

– Я пойду туда и увижусь с ним прямо сейчас, хорошо? Чтобы убедиться, что у ребят все под контролем. Хочешь, я что-нибудь передам ему от тебя?

Кэти крепко сжала мои пальцы.

– Просто скажи ему, что я люблю его, ладно?

– Я передам. – Я поцеловала ее в щеку и крепко обняла. – Ты прекрасно выглядишь, – сказала я ей.

Затем я отправилась искать брата.

Сначала я увидела Дилана, стоявшего наготове у дверей в холл и улыбавшегося мне. Изнутри доносилась музыка. Это были Эш, а также Поли, один из гитаристов Wet Blanket. Они играли песню U2 «All I Want Is You» для гостей, ожидавших начала церемонии. Только акустическая гитара, никакого вокала. И у меня мурашки побежали по коже, в самом хорошем смысле этого слова.

Это происходило на самом деле. Прямо сейчас.

– Ого, ты здорово постарался, наводя марафет, – сказала я Дилану, что было явным преуменьшением. Он побрился, и его волнистые каштановые волосы длиной до подбородка были зачесаны назад; на нем был один из его фирменных килтов, в которых он всегда выступал, а также белая рубашка и пиджак.

Одним словом, великолепен.

– И ты, братишка, – сказал он, целуя меня в щеку. – Хотя с тортом на заднице тоже было неплохо.

Я вздохнула. Ребята еще долго будут мне это припоминать.

– Ты не видел моего брата?

Дилан приподнял бровь и посмотрел через мое плечо.

Я обернулась и увидела, что мой брат вместе с Джудом, Зейном и Броуди идут ко мне, выглядя до смешного привлекательными в своих темных костюмах. За ними внимательно следили отец Кэти, ее зять и четырехлетний племянник Оуэн.

– Обалдеть, – выдохнула я, успев хорошенько разглядеть своего брата, когда Джуд и Зейн поцеловали меня в щеку. Я пыталась притвориться, что меня совсем не беспокоит тот факт, что Броуди полностью проигнорировал ситуацию, направившись прямиком к Дилану, как будто меня здесь не было. – Не думаю, что прежде видела тебя в приличном костюме, – сказала я Джесси, когда он поцеловал меня в щеку. – Я бы посоветовала немного сбавить тон, ну, знаешь, дать дамам шанс… – Я поправила узел его шелкового галстука цвета шампанского. – …но ты еще не видел свою невесту.

Мой брат улыбнулся такой ослепительной улыбкой, что она могла бы заслонить солнце.

– Если бы я знал, что мне нужно жениться, дабы ты вернулась домой, – парировал он, – то давно бы это сделал.

– Нет, ты бы этого не сделал. Сначала ты должен был найти Кэти.

– Как она?

– Немного нервничает. Она просила передать, что любит тебя. Я слышала, ее прошлая свадьба прошла не лучшим образом?

Лицо моего брата тут же омрачилось, и он направился к двери в женскую раздевалку.

– Где она?

– Нет, нет, нет. – Я схватила его за руку и развернула обратно, направляя к двери на внешнюю палубу, где его уже ждали Джуд и Дилан. – Тащи свою задницу к алтарю и жди ее. И как только она окажется там, ты дашь ей понять, что принадлежишь ей навсегда. И ты будешь продолжать напоминать ей об этом каждый день до конца своей жизни. Или я позволю Деви и Бекке надрать тебе задницу.

Он усмехнулся, но его глаза слегка увлажнились.

– Не проблема, сестренка.

Я улыбнулась. Я никогда не гордилась им так сильно, как сейчас. И это говорило о многом.

Я всегда гордилась своим старшим братом.

– Но сначала я хочу тебе кое-что подарить. – Я вытащила маленькую булавку из ленты на моем букете и показала ему инкрустированный в нее красный камень. – Это мамино. Помнишь ее сережки?

– Конечно. С рубинами.

– Вообще-то, гранатами. Перешли от бабушки Эштон. Мама их любила. Помню, когда была маленькой, я наблюдала, как она надевала их и рассматривала в зеркале. Она никогда не выходила с ними в свет, потому что они были особенными. – Я покачала головой, и брат тихонько рассмеялся, вспоминая.

– Да, это похоже на маму. – Его глаза встретились с моими. – Или, может быть, она никогда их не надевала, потому что папа не брал ее с собой в те места, где их стоило бы носить.

– Ага. – Я слегка прикусила губу. – Может, и так.

– Они бы гордились тобой, – сказал он, и его взгляд потеплел. – Они бы оба очень гордились тобой.

– Угу, ладно. – Я слегка шмыгнула. Черт бы побрал моего брата. Довел меня до слез, уже? Еще до того, как невеста пошла к алтарю? – Ювелир, который сделал это для меня, упомянул, что гранат – камень, который принято носить в январе. И вот ты здесь, у тебя свадьба в январе… и мне кажется, будет вполне уместным, если ты наденешь его сегодня. Ну, знаешь, для новых начинаний. И дабы напомнить тебе, что, хотя мамы, папы, бабушки, дедушки и… ну… почти всех остальных уже нет, мы откуда-то родом. У нас есть история. А теперь вы с Кэти… вы будете творить новую историю. Новую ветвь на семейном древе.

Я приколола булавку к лацкану его пиджака и показала ему другой камень, который повесила на тонкую цепочку у себя на шее.

– Сегодня они будут с нами обоими.

Мой брат притянул меня к себе, чтобы еще раз обнять.

– Это лучший свадебный подарок, который я мог получить, – сказал он, – не считая того, что ты здесь.

– Я бы не пропустила это. – Я отпустила его. – А теперь иди, пока твоя невеста не подумала, что ты выпрыгнул из окна.

Дилан придержал дверь, и мой брат с Джудом с важным видом прошли по веранде. Я наблюдала, как они остановились у входа в холл. Джуд что-то сказал Джесси. Затем они рассмеялись, обнялись и вошли через стеклянные двери, заняв свои места перед священнослужителем.

Как только Дилан кивком головы дал понять, что все в сборе, то сам вышел за дверь, чтобы пройти вперед и занять свое место рядом с Эшем и Поли. «All I Want Is You» стихла. Наступила пауза, и Зейн встал рядом со мной.

Я взяла его за руку и перевела дыхание.

Затем ребята начали играть другую песню. Это была песня The Beatles «And I Love Her»[6]6
  «И я люблю ее».


[Закрыть]. Эш и Поли – на гитарах, а Дилан – на бонго, и все трое исполняли вокальные партии. Это была красивая, слегка зажигательная аранжировка, и мне посчастливилось услышать, как они репетировали ее после обеда.

Поняв намек, отец Кэти открыл дверь в женскую раздевалку. Оттуда вышла Кэти, а за ней ее мама, сестра, племянница и Деви, колдующие над ее платьем. Зять Кэти распахнул двери в зал, оставив их открытыми для всех нас. Затем, когда гости, сидевшие в зале, повернулись к ним, он повел маму Кэти по проходу.

Следующими были мы с Зейном. Я очень обрадовалась, что пришла пораньше, так что могла все увидеть в первых рядах; от обстановки захватывало дух.

Был ясный ранний вечер, и за окнами, похожими на окна собора, последние лучи солнца цвета расплавленного янтаря таяли на горизонте за бухтой. Казалось непостижимым, что здесь не устраивают свадьбы на регулярной основе. По словам Мэгги, это был лишь один из немногих случаев, которые они допускали. Я понятия не имела, какую магию применил Броуди, чтобы это произошло, но он справился хорошо. Лучше, чем просто хорошо. И я хотела запомнить каждую деталь.

Музыка, цветы, люди… выражение лица моего брата навсегда запечатлелось в моей памяти.

Броуди и Бекка, которые шли за нами.

Деви – сногсшибательная свидетельница Кэти.

Оуэн – очаровательный мальчишка, шествующий по проходу в своем маленьком костюмчике с кольцами на маленькой пудровой подушке… за которым следует его сестра Сэди с корзиной цветов.

Наконец появились Кэти и ее отец. Я заметила, как у нее перехватило дыхание, когда она встала рядом с отцом в этом невероятном платье и взяла его под локоть. Он что-то сказал ей и поцеловал в щеку. Затем она подняла глаза.

Кэти перевела взгляд сразу к алтарю, как будто в огромном зале не было ни души. Никого, кроме моего брата. И когда она увидела, что он ждет ее в своем строгом костюме и шелковом галстуке, улыбаясь, как влюбленный мужчина, ее лицо озарила нежная улыбка.

Мой старший брат, Джесси Мэйс, женился на Кэти Блум ясным зимним вечером, сразу после пяти, в присутствии самых близких друзей и семьи.

Он не бросил ее у алтаря.

Ее не вырвало.