Текст книги "Колдунья"

Глава 8

Хлоя заняла свое обычное место на дождевой бочке и замерла, уставившись в одну точку.

Где-то далеко в ее сознании мелькнуло удивление оттого, что она не плачет, но рана была слишком глубока, и слезы не могли ее залечить. Она хотела убежать отсюда, от этого человека, который смог ранить ее так больно, но ей некуда было идти, не к кому было обратиться. За исключением Джаспера. Она недолюбливала своего сводного брата, но он был ее единственным родственником. Ее мать боялась его, Хлоя это знала, как знала и то, что о нем говорили в округе: он жестокий человек и противоречить ему опасно. Но он никогда особенно не обращал внимания на свою маленькую сводную сестру, и она не помнила, чтобы он когда-либо ее обижал. В детстве она гораздо больше общалась с Криспином.

Ее мрачные размышления были прерваны стуком копыт, и она без интереса посмотрела в сторону арки. Как будто угадав ее мысли, во двор въехал Криспин Белмонт. Он был один и восседал на великолепном черном жеребце, явно имевшем безупречную родословную. Он осмотрелся, заметил Хлою и приподнял свою касторовую шляпу с закругленными полями. Он елейно поклонился ей, как бы приглашая вместе посмеяться над такими церемониями.

Хлоя медленно встала:

– Добрый день, Криспин. Что привело тебя сюда?

– Не особенно радушный прием, – сказал ее гость с такой сердечностью, что она показалась Хлое несколько фальшивой. – Я прибыл с самыми добрыми намерениями, как друг, Хлоя.

Его взгляд скользнул по ней, и лицо несколько оживилось при виде копны сияющих волос, тонкой талии, подчеркнутой поясом ее пышного муслинового платья, мягких очертаний груди и изящного изгиба бедер. Эта Хлоя сильно отличалась от школьницы, одетой в грубую коричневую саржу, которая прошлым утром жевала хлеб с ветчиной.

Он спешился, перекинув поводья через руку, и улыбнулся ей:

– Ты всегда ходишь босиком?

Хлоя взглянула на ноги и пожала плечами:

– Мне так захотелось. – Она стояла, ожидая, пока он изложит цель своего визита.

Криспин пытался подавить раздражение, вспыхнувшее в нем от столь прохладного приема. Ему нужно было выполнить поручение, а он во всем был покорен своему отцу. Новый план, который они придумали за завтраком, на первом этапе предстояло осуществить будущему жениху в одиночку. И сейчас он загнал поглубже гнев, напомнив себе, что восемьдесят тысяч фунтов вполне компенсируют любое оскорбление. Да и, кроме того, подобное неуважение к нему под крышей Джаспера просто немыслимо.

Он опять улыбнулся и протянул сверток:

– Моя мать прислала тебе пряники. Она тут вспомнила, как ты их любила, когда еще маленькой навещала нас. По-моему, там есть еще кое-что. Ленты или что-то в этом роде. Дамские безделушки, моя дорогая, – засмеялся он.

– О! – несколько озадаченная, Хлоя взяла сверток. – Тогда, пожалуй, поблагодари леди Грэшем за ее доброту. – Она собралась уходить.

Криспин раздумывал, как бы задержать ее внимание, когда на ступеньках дома показался Самюэль. Он наблюдал за ними из окна наверху и, помня о необходимости не спускать глаз с подопечной, поспешил вниз.

– На пару слов, мисс, – позвал он.

– Извини, – сказала Хлоя с небрежной вежливостью и направилась к Самюэлю.

– А это еще кто? – спросил он без обиняков.

– Криспин, приемный сын моего брата. А что?

Самюэль почесал голову: отчего же ей было не поговорить с родственником? А что до ее тона, то его резкость можно простить, взглянув в ее печальные глаза.

– А где шастает этот твой пес? Сэр Хьюго велел тебе следить, чтобы он не учудил чего-нибудь.

– Он заперт в моей комнате. Я совсем забыла о нем, – вызывающая резкость исчезла.

Она уже забыла, что сама наказала одиночеством Данте, решив, что он будет несколько лишним в ее плане, который собиралась осуществить в библиотеке.

– Так я выпущу его. – Самюэль снова повернулся к дому. – Но не смей выходить со двора.

Хлоя повернулась к Криспину, все еще стоявшему рядом со своим конем.

– Больно много на себя берет для слуги, тебе не кажется? – спросил он, нахмурясь.

Хлоя пожала плечами:

– Он не просто слуга, скорее компаньон.

Данте кубарем скатился с лестницы, заливаясь радостным лаем. Он встал на задние лапы, а передние положил Хлое на плечи, лизнув ее в лицо.

– Поверишь ли, кто-то пытался украсть это несносное животное, – сказала Хлоя, смеясь и отталкивая его, на мгновение забыв свое подавленное настроение. – Он такой беспородный, вряд ли кто-нибудь мог позариться на него.

– Он необычен, – сказал Криспин уклончиво, пытаясь не обращать внимания на Данте, который обнюхивал его ботинки и тыкался носом ему в пах, что было крайне неловко. – И потом в округе столько браконьеров. Кто знает, может, он кому-то приглянулся. Из него мог бы получиться хороший охотник на кроликов.

– О, я уверена в этом, – согласилась Хлоя. – Он страшно умный… Данте, прекрати сейчас же! – Она оттолкнула его ногой от Криспина.

– А где твой опекун? – Криспин небрежно оглядел неухоженный двор.

«Напивается до потери сознания». – Хлоя сильно прикусила губу, сдерживая и слова, и слезы.

– Где-то в доме, – сказала она. – Мне нужно идти. Дела… – Она сделала неопределенный жест рукой. – Спасибо, что заехал, и передай своей матери мою благодарность за имбирный пряник.

Она повернулась и легко взбежала по ступенькам, не дожидаясь, пока Криспин попрощается.

Молодой человек вновь сел на коня и выехал со двора совершенно довольный тем, как продвигается дело. Если сэр Хьюго считает, что пес был предметом нападения, то тогда он еще больший глупец, чем полагал Джаспер, но в любом случае, что бы он ни думал, у него не было доказательств. Да и он, Криспин, сделал маленький шаг в приручении Хлои. Джаспер будет доволен.

Хлоя побрела в кухню и, проходя мимо закрытой двери библиотеки, отвела глаза. Она положила имбирный пряник на стол и начала разворачивать его.

– Подумать только, леди Грэшем вспомнила, как я их люблю, – сказала она, выбирая кусочек.

– Ну-ка, не смейте есть перед полдником, вы перебьете себе аппетит, – сердито сказал Самюэль, выхватывая сверток.

Хлоя нахмурилась:

– Не думаю, что перебьет, да и вообще мне что-то не хочется.

Она отломила уголок от куска, который держала в руке, и протянула его Данте.

– Самюэль! – позвал Хьюго, внезапно появившись в двери.

Хлоя, не задумываясь, резко повернулась к нему, но тут же отвернулась, покраснев.

– Я еду в Манчестер, – сказал Хьюго напряженным голосом, а взгляд его бесцельно бродил по кухне. – Не знаю, когда вернусь.

– Никак у нас бренди закончилось? – сказал Самюэль.

– Черт бы побрал твою наглость, Самюэль. – Уходя, Хьюго хлопнул дверью.

– Зачем он едет в Манчестер? – спросила Хлоя.

– Всегда туда отправляется, когда за ним черт гоняется – заметил Самюэль.

– Но что он там делает?

– Пьет и таскается по бабам, – громко ответил Самюэль. – Не удивлюсь, если он пропадет на несколько дней. – Он положил на стол кусок сыра. – Сэр Хьюго борется с очень сильными демонами, мисс, столько, сколько я его знаю. А познакомился я с ним, когда он был всего лишь двадцатилетним парнишкой.

– И вы знаете, что это за демоны?

– Нет. – Самюэль покачал головой. – Он никогда ни слова об этом не сказал, даже когда пьян. Мужики-то по большей части болтают во хмелю, как ненормальные, но только не он. Держит рот на замке. Как устрица. – Он отрезал сыру. – Не хотите ли отведать сырку?

Хлоя покачала головой:

– Нет, спасибо. Пожалуй, я пойду наверх и прилягу. Я что-то устала.

Когда Криспин Белмонт появился во дворе на следующее утро, Самюэль позвал ее вниз:

– К вам гость, мисс.

– Да? Кто? – последовал вялый вопрос. Самюэль мысленно обругал своего хозяина, ведь именно он был виноват, что девочка бледная и глаза на мокром месте. Вдобавок она опять надела свой коричневый балахон, что совсем не способствовало поднятию настроения. Ей бы сейчас очень кстати было как-то отвлечься.

– Этот, ваш родственник. – Он кивнул головой в сторону открытой двери.

– Вряд ли мне захочется его видеть, – сказала она, поворачивая обратно к лестнице.

– Не глупите, – резко заметил он. – Вам это будет на пользу. Нельзя же киснуть у себя в комнате день-деньской.

– Не понимаю, почему нельзя.

– Ах, не понимаете? – Самюэль внезапно решил, что не может ограничиться ролью сторожевого пса. – Ну-ка отправляйтесь, мисс, и поговорите с вашим родственником. Верх грубости – отказаться принять посетителя. Не знаю, что бы сказал сэр Хьюго.

– И вряд ли мы это узнаем, – пробормотала Хлоя, но все же вышла во двор.

Криспин уже спешился. Он держал в руках большой букет полевых цветов и с улыбкой протянул их ей, когда она приблизилась.

Это был прекрасный и неслучайный выбор. Садовые цветы не трогали душу Хлои, но естественное сочетание в букете наперстянки, полевого вьюнка и воловика вызвали ее восторг.

– Ах, как они прекрасны. Ты сам их собирал?

– По пути сюда, – сказал он. – Ты помнишь, как плела венки из маргариток? Однажды ты сплела мне корону и цепь.

Хлоя нахмурилась. Она не помнила, и вообще, судя по тому, что она помнила о Криспине, это было маловероятно. Однако она готова была поверить ему и ответила:

– Смутно.

Она была настроена достаточно благосклонно и уже собиралась пригласить его на кухню, когда вдруг вспомнила, как Хьюго говорил Джасперу, что не хочет видеть его в своем доме. Очевидно, запрет распространяется и на Криспина.

– Не хочешь ли стакан воды? – предложила она, махнув рукой в сторону насоса. – Наверное, было жарко ехать, – только так она могла проявить гостеприимство.

Криспин выглядел свежим и аккуратным, как будто и не проехал только что семь миль от Шиптона.

– Нет, благодарю, но я хотел бы пройтись с тобой. Что, если нам прогуляться с собакой по полям?

Данте услышал заветное слово и, завиляв хвостом, радостно залаял. Хлоя нахмурилась.

– Мне нужно спросить Самюэля.

– Слугу? Разрешение у слуги? – Криспин казался искренне удивленным.

– Он управляет хозяйством, – ответила она. – Пока сэр Хьюго… отсутствует.

– О! А куда он отправился? – небрежно спросил Криспин, нагибаясь, чтобы погладить Данте.

– В Манчестер, – сказала Хлоя.

– Долго его не будет?

Хлоя поняла, что ей совсем не хочется признаваться, что она не знает.

– Только один день. Пойду и спрошу Самюэля.

Криспин смотрел, как она бежит в дом, и думал, почему она опять надела это жуткое платье и уродливые ботинки. Ему совсем не хотелось отправляться на прогулку со столь неряшливо одетой спутницей. Тем не менее, он получил совершенно четкие указания и поэтому терпеливо ожидал ее возвращения, а с его губ не сходила радостная улыбка.

Запрет Самюэля был однозначным, и Хлоя вернулась мрачная.

– Он должен подчиняться сэру Хьюго, – объяснила она отказ. – Было бы несправедливо требовать от него потупить иначе.

Криспин сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– Тогда давай посидим на солнышке. – Он подвел коня к облюбованной Хлоей дождевой бочке и, по-мальчишески подтянувшись, уселся на невысокий выступ стены рядом с ней.

Около получаса они поддерживали беседу, а затем Криспин откланялся. Хлоя вернулась домой в задумчивости. Было в нем что-то такое, что коробило ее – какая-то фальшь. Но она никак не могла уловить, что именно ее смущало, да и неловко как-то было искать в нем изъяны, когда он так старался развлечь ее. А уж кто, как не он, нуждался в том, чтобы отвлечься от невеселых мыслей…

Хьюго тяжело заворочался на пышной перине. Вдохнув застоялый запах пива и потных людских тел, он перевернулся на спину. Устало вздохнув, он положил руку на мягкую податливую грудь женщины, лежавшей рядом с ним. Бетси засопела и, отодвинувшись, еще глубже зарылась в перину. Еще не проснувшись полностью, Хьюго рассеянно и тепло улыбнулся и пару раз дружески шлепнул ее, затем перешел к более решительным и откровенным движениям.

Бетси застонала, вяло протестуя, но потом, как и всегда, уступила. В конце концов такова ее работа, а этот клиент был мягче, приходил чаще других, да и платил более щедро.

Потом на некоторое время Хьюго снова впал в забытье, а придя в себя час спустя, содрогнулся – так тяжело и больно было ему. Бетси уже покинула постель и зажигала свечи.

– Пора уходить, дорогуша, – сказала она.

Ее нижняя рубашка была несвежей, она едва прикрывала пышную грудь, почти обнажая толстые ляжки. Но улыбка ее была доброй:

– Пора к другим клиентам. Так ведь и на жизнь не заработаю – валяюсь тут с тобой до утра, а?

Хьюго закрыл глаза, ощущая жуткую пустоту в душе. Если бы он был сейчас один, эта пустота, наверное, поглотила бы его.

– Вернись в постель, – сказал он. – Я заплачу тебе за всю ночь.

– Не могу, – твердо ответила она. – Я обещала кровать Сэл. У нас с нею очередь, и сейчас мне пора стоять на улице. Летом это не так уж плохо, а зимой-то становится совсем холодно. – Она громко фыркнула и, склоняясь над тусклой медной тарелкой, которая служила ей зеркалом, стала расчесывать спутавшиеся волосы. – Все по справедливости, дорогуша. Я и Сэл, мы с ней работаем уже год.

Хьюго с трудом сел. Его руки тряслись, кольцо боли неумолимо сжималось вокруг головы. Он в отчаянии обвел взглядом комнату.

– Вот. – Бетси мгновенно поняла, в чем дело, и протянула ему бутылку. – Там осталось чуть-чуть бренди. Тебе полегчает.

Одним глотком Хьюго осушил содержимое бутылки, руки его сразу перестали дрожать, а невыносимая боль отступила.

– Поедем ко мне домой, – в его голосе звучала умоляющая нотка. – Я не могут быть один, Бетси. Я заплачу тебе за всю ночь, и намного больше, чем ты заработаешь на улице.

Он попытался заискивающе улыбнуться, но мышцы лица не слушались его.

– А как же я обратно вернусь? – нахмурилась Бетси.

– Я позабочусь об этом, – пообещал он. – Ну, прощу тебя, Бетси. Обещаю, что ты ничего не потеряешь.

Бетси повела полными плечами.

– Ладно, почему бы и не поехать? Но я возьму гинею за всю ночь, да еще прибавить надо за неудобства, учти.

– Как скажешь. – Он медленно встал, зная, что сейчас комната поплывет перед глазами.

Когда головокружение прекратилось, он взял сюртук, висевший на стуле, и пошарил в карманах.

– Вот, будь умницей и купи еще одну бутылку этой отравы у своего приятеля внизу, пока я одеваюсь.

Бетси взяла монету и вышла. Ее не касается, если клиент так напивается, решив свести себя в могилу раньше времени.

Хьюго натянул бриджи, концентрируя все свое внимание на каждом, даже небольшом действии. Если он сосредоточит все свои мысли на мельчайших деталях, тогда бездна не поглотит его.

Бетси вернулась с бутылкой, и он сделал еще один большой глоток. Немедленно он почувствовал прилив сил, по телу разлилось умиротворяющее тепло; демоны удалились туда, откуда приходили.

Обняв Бетси за плечи, он провел ее вниз, в закуток, где стоял его конь.

– Бетси, душа моя, ты не против сесть сзади меня? – спросил он, игриво шлепнув ее по пышному заду.

– Я-то нет, а вот коню это может не понравиться, – сказала Бетси, засмеявшись в ответ. – Ладно, помоги мне сесть.

Хьюго подсадил ее, а затем и сам устроился перед ней. Конь хорошо отдохнул и не дрогнул под удвоившейся ношей.

Хьюго вытащил бутылку из кармана, сделал большой глоток, затем щелкнул языком и тронул ногами бока коня. Он совершенно не помнил, как долго не был в Денхолме. Наверное, несколько дней. Да какая разница!

Выдалась великолепная ночь, воздух был свеж и приятен, перед ними простиралась дорога в Денхолм. Бетси начала напевать непристойную кабацкую песенку, и Хьюго подхватил ее, время от времени прикладываясь к бутылке. Бездна больше не угрожала ему. Ощущение пустоты все еще не исчезло, но оно было успокаивающим. Никакие демоны его не беспокоили; он не помнил прошлого, и ему было наплевать на будущее. Существовало только сиюминутное настоящее, с теплым, податливым телом Бетси позади него, с бренди, согревавшим нутро. Хьюго Латтимер был счастлив.

Самюэль услышал стук копыт по булыжникам под окном. До него донесся глубокий смех Хьюго, затем женское хихиканье. Отрешенно вздохнув, он перевернулся на другой бок и приготовился ко сну. По крайней мере, сэр Хьюго вернулся целым и невредимым. Самюэль всегда боялся, что во время одной из таких оргий в публичном доме, когда Хьюго забывал, кто он и каково его положение, он станет жертвой какого-нибудь преступника, задумавшего кражу или убийство. Однако хозяин всегда возвращался невредимым. Возможно, потому, что даже когда он был пьян, от него все равно исходили флюиды силы и власти человека, который когда-то командовал одним из боевых кораблей королевского флота. Властность характера Хьюго была заметна даже тогда, когда он пребывал в состоянии пьяной веселости.

Хьюго удалось завести коня в стойло, затем он стал неловко распрягать его, путаясь в сбруе и стременах. Но все же он справился с этим и обернулся к Бетси, стоявшей в дверях и все еще напевавшей непристойную песенку. Когда он поворачивался, его взгляд упал на незнакомое очертание какого-то животного в соседнем стойле. Он нахмурился, потряс головой, недоумевая, кто это еще мог оказаться в его конюшне. Он чувствовал, что знал ответ, но никак не мог его вспомнить. К тому же это было совершенно не важно – сейчас вообще все было не важно. Подхватив Бетси за талию, он повел ее в дом, где они направились в библиотеку.

Хлоя не слышала, как вернулся Хьюго, поскольку ее спальня была в другом крыле, но Данте, вытянувшийся у нее в ногах, навострил уши, когда хозяин вошел в дом. С минуту он прислушивался, а потом, убедившись, что его хозяйке ничто не угрожает, вновь опустил голову на ноги Хлои.

Хлою разбудили звуки пианино, доносившиеся снизу. Она лежала, слушая, как музыка заполняет дом, вытесняя тишину. Это была веселая, разбитная мелодия, совершенно не похожая на те, что раньше играл Хьюго. Вместе с ощущением облегчения от того, что Хьюго благополучно вернулся домой, в ней вновь вспыхнула надежда. Хлоя подумала, что если демоны отступили, то, может, он снова станет таким, каким был прежде, до того, как жестоко отверг ее.

Вскоре музыка затихла, и Хлоя вновь попыталась заснуть. Но это ей не удалось. Она не могла отвлечься от своих мыслей. Мало-помалу ей стало казаться, что все ближе конец ее мучительному одиночеству и растерянности, и она почувствовала, как к ней возвращается уверенность в себе. Ее жизнь по-прежнему была в ее руках. Но прежде чем думать о будущем, необходимо было кое-что поправить.

Хлоя вскочила с постели, еще даже не поняв, что приняла решение. Данте тоже спрыгнул, встряхнулся и направился к двери.

– Нет, останься, – велела она. – Я скоро вернусь.

Она выскользнула в коридор, тихо закрыв за собой дверь. Пес заскулил. Хлоя уже почти спустилась по лестнице, когда вдруг поняла, что опять разгуливает по дому в одной ночной рубашке. Но ведь чужого никого нет, а выходить на улицу она не собиралась. У двери библиотеки она чуть помедлила в нерешительности. Он велел ей не показываться, пока сам не позовет ее. Но это было тогда, когда его преследовали демоны, когда он был совсем другим. Это же просто невозможно, чтобы человек, игравший такую веселую мелодию, мог походить на того, кто грубо и жестоко оттолкнул ее от себя.

Она повернула ручку и толкнула дверь. Дорожка серебристого лунного света протянулась через потертый турецкий ковер. В комнате раздавались тихие звуки, такие странные, что вызвали у нее смесь страха и любопытства. И она шагнула вперед.

В лунном свете на ковре переплелись тела, был слышен лишь сдавленный шепот и тяжелое дыхание. В шоке Хлоя уставилась на толстые белые ляжки, обхватывавшие длинное крепкое тело Хьюго Латтимера. Каштановые волосы закрывали его глаза и лоб, он ритмично двигался вместе со своей партнершей. Неожиданно он откинул голову, отбросив длинные волосы назад, и открыл глаза.

Взгляд девушки, потрясенно смотревшей на него от двери, подействовал на него, как ушат ледяной воды. Во время своего загула он совсем забыл о ней, забыл обо всем, что привело его к пьяному забытью, в объятиях приветливой шлюхи. Теперь же, глядя на ее тонкий силуэт в отсвете свечей из коридора, на сверкающее облако ее волос, он почувствовал, что к горлу подступила тошнота. Он хотел крикнуть ей, чтобы она ушла, чтобы отвела взгляд от этой мерзкой картины, но губы его не слушались.

Но она ушла сама, и дверь тихо закрылась за ней.

– Эй, что это там? – раздраженно спросила Бетси. – Что это с тобой, а?

Было совершенно ясно, что ее партнер потерял к ней всякий интерес и не способен был продолжать.

Хьюго разомкнул ее руки и встал. Он был в ужасе, его подташнивало. Теперь он смотрел на Бетси, раскинувшуюся на ковре у его ног, совсем другими глазами, увидев, как унизительна и вульгарна ее поза, как толсты ее ляжки под грязной нижней юбкой. Бормоча ругательства, он отвернулся от нее.

– Одевайся и уходи.

– Эй, послушай-ка, в чем дело-то? – Бетси села, поправляя юбку. – Ты же обещал всю ночь, так что тебе не выставить меня вот так.

– Уже почти светает, – сказал он, натягивая бриджи. – Почтовый фургон проезжает мимо поместья в шесть часов утра. Он довезет тебя до Манчестера. – Хьюго подошел к письменному столу в углу комнаты, выдвинул ящик и достал железную шкатулку. – Вот, возьми.

Бетси уставилась на три золотых соверена, сверкавших в тусклом лунном свете. Столько она могла бы заработать только за два месяца, а сейчас получила без особых хлопот и неудобств.

– Ну, ты и чудак… – сказала она, беря деньги без особых уговоров и пожимая плечами. – Ладно, я уйду.

Хьюго не ответил. Он подошел к окну и смотрел на серый рассвет, ожидая, пока Бетси застегнет платье, натянет дешевые хлопчатобумажные чулки и засунет ноги в башмаки на деревянной подошве.

– Ну, ладно, – сказала она нерешительно у двери, – я пошла.

Застывшая у окна фигура не пошевелилась. Еще раз пожав плечами, она вышла в холл, закрыв за собой дверь.

– Кто вы?

Бетси подпрыгнула, услышав этот тихий вопрос. Она повернулась и увидела небольшую фигурку, сидевшую на верхней ступеньке.

– Господи, а тебе что за дело, могу я спросить? – Она подошла и с любопытством посмотрела на бледную девушку. – Значит, это ты только что входила туда, а?

– Я не знала, – прямо ответила она. – Вы что, приятельница Хьюго?

Бетси засмеялась громким грудным смехом.

– Господи, милочка, нет, не совсем приятельница. Моя работа – веселить джентльменов, вот я и делаю, что могу. – Монеты зазвенели у нее в кармане. – А вот почему такой ребенок бродит по дому посреди ночи и видит то, чего не надо, а?

– Я не ребенок, – ответила Хлоя. – И я не бродила.

Бетси присмотрелась к ней получше.

– Да, сдается мне, что ты не такой уж и ребенок, – согласилась она с ноткой сочувствия. – И немного расстроена, да, дорогуша?

Дверь библиотеки отворилась прежде, чем Хлоя успела ответить. Хьюго вышел в холл.

– Поднимись в свою комнату, Хлоя, – велел он голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Хлоя медленно поднялась.

– Сожалею, что помешала вам, – произнесла она с ироничной учтивостью. – Прошу простить меня. Я не знала, что у вас посетитель. – Она повернулась и взлетела вверх по лестнице, даже не оглянувшись.

– Ну, ты влип, можешь не сомневаться, – мудро заметила Бетси, пока Хьюго открывал перед ней входную дверь. – Я бы посоветовала тебе не устраивать дома таких развлечений.

Хьюго, ничего не ответив, закрыл за ней дверь. Он вернулся в библиотеку и начал методично собирать бутылки, разбросанные по комнате. Все до одной: пустые, полупустые и полные. Он отнес их на кухню, затем поднялся наверх и разбудил Самюэля.

Самюэль выслушал его указания в полном молчании. Когда хозяин закончил говорить, он спросил:

– Думаете, сможете?

– Я должен, – просто ответил Хьюго, в его глазах и в голосе было отчаяние. – Ни в коем случае не подпускай Хлою к библиотеке.

Выходя из комнаты, он добавил с ноткой юмора, удивившей их обоих:

– Она обладает чертовской способностью появляться не вовремя и в самом неподходящем месте.

«Может быть, так, а может быть, и нет, – размышлял Самюэль, вылезая из постели. – Может быть, на этот раз она появилась в нужном месте и как раз вовремя».

Хьюго вернулся в библиотеку. Он сел в потрескавшееся кресло у потухшего камина и уставился невидящим взглядом в сумеречный свет комнаты, ожидая, что вот-вот перед ним снова раскинется долгий и мучительный путь в ад.